Naruto - Зарисовки

*саннины, звуковики, почти АУ, стёб, ангст и прочая ерунда


1) Флешбек, примитивный недостёб, аффтару скучно и грустно.


С нравственными ценностями у Дзирайи всё было в порядке с раннего детства.
С эстетическими, впрочем, тоже.
Поэтому, когда будущий легендарный саннин первый раз увидел своих товарищей по команде, впечатление оказалось неоднозначное.
- Девчонки, - обрадовался он со свойственной ему откровенностью, которая потом подкупала столь многих. - Только чего такие плоские...
Товарищи по команде переглянулись.
Дзирайя вопросительно моргнул.
- Девчонки? - угрожающе прошипело нечто бледное и похожее на домашнюю моль, запутавшуюся в белом кимоно.
- Плоские? - выдохнула ещё одна моль, в отличие от первой, жилистая, глазастая и явно боевая.
- Э? - сказал Дзирайя.
Моли переглянулись снова и одновременно шагнули в его сторону.
Так Дзирайя первый раз за время их совместного обучения оказался привязан к дереву.


2) АУ, ещё более примитивный недостёб, даже почти не текст.


Год ...надцатый, лет так пятьдесят после времени основных событий манги.
Очередная встреча легендарных саннинов, решительно неподвластных возрасту и климатическим переменам на планете.
Орочимару с новым, живым и местами модифицированным телом, проапгрейженным по полной программе, с множеством биотехнических вставок (большинство - для понту и чтоб эффектно) привычно ухмыляется и щурит жёлтые глазки.
Цунаде, гениальная куноичи-медик, с убойными пропорциями, лицом юной девы и сияющими глазами, лучится силой-гибкостью-здоровьем-красотой неземною, а также огромным количеством профессионально пользуемой чакры.
Дзирайя, застыв с поднятой для шага ногой, вытаращивает глаза и восхищённо пялится в вырез кимоно Цунаде.
- Совершенству, - наконец разводит руками в стороны, - нет предела.
Саннины переглядываются.
Орочимару:
- Ты знаешь, а этот...
Цунаде:
- ...Ни фига не изменился.


3) Про девочку с флейтой, сырое, ангст, автор тогда видел её ровно четыре секунды.


Таюя на вкус напоминает весёлое, звонкое, солёное железо с примесью чуть порченой холодной воды.
Она сама это знает.
Остальные члены группы - жёстки, иногда грубы, слепы и глухи к ощущениям другого, невероятно чутки к его слабостям. Безжалостны, сильны. Они не задумываются, идут, не оглядываясь, бьют, не размышляя о причинах и следствиях. Просто так нужно.
Таюя груба и жестока осознанно.
Поэтому она чуть, но опаснее всех остальных.
Сильнее.
И - она редко произносит это слово, непременно сопровождая отборной бранью, - она чувствует себя более живой. Когда другие бьют, чтобы выполнить приказ (в крайнем случае, сюда входит ещё и понятие повеселиться, о которомн икто из них не имеет представления), - Таюя бьёт, чтобы причинить боль. Когда остальные бездумно повторяют сказанное им, - она почти неприцельно бросается злыми, ядовитыми словами и чувствует, как они задевают кого-то по больному. Она знает точно, что жизнь звучит как последовательность нот её флейты, а на вкус - то же звонкое железо, та же соль и холодная вода.
С тех пор, как Таюя стала принадлежать Селению Скрытого Звука, где её заставили почувствовать себя живой, - ей кажется, она платит окружающим за эту жизнь, как умеет.
Ещё Таюя знает, что смысл существования у синоби Звука - на всех один.
И - она предпочитает гордиться этим втайне даже от себя - когда Орочимару понадобится забрать её жизнь - в отличие от остальных, ей будет что ему отдать.


4) Чуунинский экзамен, Анко, Кабуто и местные дети, просто так.


Анко не видела ничего дурного в том, что некоторые участники экзамена ей откровенно не нравились.
Конечно, как экзаменатор, она не позволила бы личному отношению повлиять на её оценки. Но никто не лишал её права тихо, сугубо про себя, невзлюбить кого-то конкретного, тем более, когда очевидно - было за что.

Например, Анко слегка раздражал Учиха Саске. Высокомерием, чуть ли не демонстративным презрением. Может, мальчишка и был талантлив и даже перспективен - но кому он что успел доказать? Чем он лучше других, и получится ли из него чуунин, и какой, - ещё долго останется вопросом.

Анко не нравилась и энергичная девушка из Селения Скрытого Звука (ни о каком таком Звуке она раньше не слышала, что тоже могло считаться аргументом не в пользу участницы). Как её звали, Анко ещё не успела запомнить, - но девица была грубовата, втайне, как ей казалось, амбициозна и полна азартного, чуть нервного задора. Анко не нужно было даже приглядываться, чтобы почувствовать: пустышка. Ни особого таланта, ни мастерства. Только амбиции, и те не очень сильные. Это раздражало.

Что уж говорить, Митараси не нравилось даже наличие Хьюги Хинаты. Не сама она - Хината была слишком тихая, слишком незаметная, бесталанная, неувереная. Слишком никакая, чтобы вызывать такие эмоции. Зачем эта девочка вообще сюда попала, и думать не хотелось. Если она погибнет с самого начала, будет жаль - ей, Анко, может, сильнее других... Но и только.

Анко прерывала себя, вспоминала, что она - экзаменатор, её задача - помочь, насколько возможно, этим ребятам. Они же совсем молодые, некоторые - и вовсе дети. Тем более - свои, дети Конохи. Тем более...
И продолжала перебирать в уме недостатки кандидатов на звание чуунина. Просто так, без всяких намерений.
И неизменно мысленно спотыкалась, дойдя до имени Якуси Кабуто.

Доброжелательный, спокойный, не изображающий из себя невесть что - юноша, судя по поведению, неплохо подготовился. Если захочет, прикинула Анко, этот - пройдёт.
Пока Кабуто беседовал с детьми из команды 7, улыбался им и охотно обьяснял что-то, Анко украдкой бросала взгляды в тёмные глаза за стёклами очков. Этого она терпеть не могла - непроницаемые, не выражающие ничего конкретного, не меняющиеся ни на миг. По таким глазам не прочесть и доли правды о том, что прячется за тёплой улыбкой.
По таким людям не узнаешь ничего правдивого даже после того, как станет поздно.
А больше всего Анко бесило то, что ни раздражения, ни неприязни этот человек у неё не вызывал.


Якуси Кабуто иногда окидывал лёгким взглядом молодую экзаменаторшу, но ничего нового не видел.
Он знал, что она этого не замечает - ей не до того, а Кабуто всегда умел наблюдать за окружающими очень ненавязчиво.

Если честно, он не очень любил таких людей; демонстративность, мнимая самоуверенность, склонность к почти неосознанным провокациям - могли быть эффективными при правильной дозировке, но в число положительных качеств для него никогда не входили. И всё-таки, когда Анко Митараси подбросила в руке кунай и криво, широко ухмыльнулась какому-то не в меру активному мальчишке из участников, - Кабуто опустил глаза и чуть заметно усмехнулся в ответ.

Ему эта игра кое-что очень сильно напоминала.


5) Зарисовко, саннины почти мелкие, ни ангста ни стёба толком не, зато оба варианта подразумелись без ведома афтора.


Сбоку из полутьмы раздалось неясное вымученное бормотание, судорожный выдох, и через секунду хриплое "...лядь!".
Орочимару недовольно повернулся, бросив в костёр пару веток.
- Ты чего?
Дзирайя, только что мирно дремавший возле ровно потрескивающего огня, сидел с вытаращенными глазами и явно ещё не совсем понимал, где находится. Сфокусировав шальной взгляд на напарнике, он наконец выдохнул:
- Что с руками?
Орочимару моргнул, аккуратно положил на колени свиток, медленно поднял обе руки и внимательно осмотрел.
- А что не так? - он показал ладони Дзирайе.
Тот успел приподняться на локтях, помотать головой, отгоняя сон.
- Да ничего. Приснится же всякая ерунда...
Напарник покосился на него с откровенным любопытством, но ничего не стал спрашивать. Только вопросительно кашлянул.
- Тебе когда-нибудь отрубали руки? - со вздохом спросил Дзирайя.
Над поляной повисла тишина. Орочимару внимательно посмотрел на него, в жёлтых глазах тусклой ртутью переливалось пламя костра.
- Ты что, издеваешься?
- Блин, - сказал Дзирайя и проснулся окончательно. Помолчал, мотнул взлохмоченной головой. - Забудь.
- Что там тебе приснилось такое страшное, - тут же ехидно протянул наглый змеёныш, - что ты даже во сне заговорил? Кому что отрубали на самом деле, ммм?
- Я же сказал, забудь! - рассердился Дзирайя, бросив в него тонким прутом
Тот небрежным движением руки отбил прут в костёр. Отвернулся, фыркнул и равнодушно уставился в свой свиток. Ему было интересно, разумеется, но расспрашивать он не станет ни за что, гордая сволочь.
"Ну и пожалуйста!" - подумал Дзирайя, тоже отворачиваясь.
Скоро их должна была догнать Цунаде, потом будет ещё три часа на отдых, - и возвращение с не самой сложной для молодых чуунинов миссии будет зависеть только от скорости шага. Никаких вопросов, никаких издевательств над собой и ночных разговоров с этим самодовольным придурком.
Всё равно, подумал он в полудрёме, мало ли что может присниться, когда общаешься с ним несколько дней кряду.
"Е-рун-да," - отчётливо решил он, закрывая глаза.
Орочимару лениво изучал свиток.
Костёр сыто трещал сухими ветками.


6) Ещё более зарисовко, чётто получилось почти Орочимару/Наваки, три штриха, чесслово афтор не хотел.


Тело под его руками излучало едва заметное тепло.
Он чувствовал его ладонями, даже не дотрагиваясь до того, что ещё недавно было телом юноши, носившего имя Наваки.
Пахло кровью, конечно, и где-то на грани восприятия этот запах переходил в холодный, резкий - металла.
Всё как обычно в таких случаях.
- Знаешь... - шёпотом сказал ему Орочимару.
Облизнул губы, прикрыл глаза, - терпкий и прохладный густой запах, казалось, оседал мелкими частицами на языке.
Сзади из-за дверей послышались торопливые шаги, потом успокаивающий голос Дзирайи.
Непривычно беспомощный.
- Знаешь, ей не стоит тебя касаться, - тихо произнёс Орочимару.
Легко, почти с нежностью провёл кончиками пальцев по полоске уцелевшей кожи на груди, - ему было искренне жаль такого здорового, молодого и чем-то даже красивого существа.
Потом, быстро сорвав с тела ожерелье Цунаде, он не оборачиваясь вышел из зала.


7) Тоже бессмысленный стёб, писалось на заявку:
АУ спасёт мир. Долой канон. Даёшь Орочи/Дзирайя (причём именно в такой последовательности проявления чувств) и добрую Цунаде. (с)


- Цунаде, меня это начинает тревожить. Что-то странное с ним творится.
- А. Так ты тоже наконец заметил?
- Такое трудно не заметить.
- Ну так?
- Вот, например, на той неделе он подменил мне свитки призыва оружия.
- Бывает.
- Из них полезли какие-то цветы...
- Какая прелесть.
- Ядовитые и с зубами!.. То есть, шипами, или чем они там...
- Как ты не понимаешь. Зато они кра-си-вы-е!..
- Да уж... А ещё через день подсунул мне в постель одну из своих змей.
- Белую, да? Я видела, он рассказывал, какая она редкая.
- Цунаде, змею мне в постель! Она чуть не отгрызла мне...
- Представляешь, ведь она у него такая одна, единственная в этой части страны, самая...
- Была.
- О.
- Он намешал мне в пищу миндаля. Везде! Чай с миндалём у меня даже теперь!..
- Хи... Слушай, ты мне такие подробности рассказываешь.
- Что?..
- Не-не, продолжай.
- Почему нельзя было чистого цианида мне дать, чтобы я не травился этим третий день?!
- Дзирайя, это всего лишь миндаль. Кроме цианида, в нём содержатся очень сильные...
- Это ещё не всё. Вчера он перетащил свои книжки и какие-то склянки в мой дом.
- Что, все сразу?..
- Все! У меня теперь места там - только ванная да кровать!..
- А и правда, зачем ещё что-то...
- Ты о чём?
- Да так я, кхм... Так я не понимаю, что тебя тревожит?
- Цунаде. Мне не нравится выражение твоего лица.
- И всё-таки.
- Что с ним не так, объясни мне?!
- Ой... Ты что, серьёзно?
- Нет, блин. Просто у меня теперь невозможно жить, ходить на миссии нормально тоже невозможно, я уж не говорю о... Короче, я заметил, что что-то не так. А ты явно что-то знаешь.
- Слушай, а ты не пробовал его об этом спросить?
- Спросить?
- Ну, мне казалось, такие вещи следует всё-таки выяснять напрямую у того, кто...
- Какие ещё вещи, эй?
- Ладно, попробуем по-другому. Тебе не приходило в голову, что он тебе, допустим, что-то хочет сказать так?
- Ну, может... А чего тогда не скажет?
- Представь себе, что иногда, бывают такие мысли... м... и чувства, и всё такое, которые не так-то просто выразить словами?
- О. Так это, ты считаешь, было проявление чувств?
- Я этого не говорила.
- Или мыслей?
- Дзирайя!
- Ладно, ладно. Тогда я пойду. Тоже ему... проявлю. Прямо вот сейчас.
- Стой-подожди! Когда, говоришь, миндалём тебя начали кормить?
- Три дня назад. А что?
- Ничего. Передай ему, что мои методы дозировки всё-таки точнее.
- Что?!
- Ничего-ничего. У него спросишь. Я ничего не говорила, ясно?
- Добрая ты, Цунаде...
- Обращайтесь, мои милые. Персональный медкорпус ждёт!..