Дневник Освобождения, или записки отчаявшейся-3

11 апреля

Комната. Ночь. Темно. Только свет от монитора растекается по клавиатуре и выхватывает из пустоты мое лицо. Я его ощущаю физически.… Все, хватит! Я устала.
Откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза. Это невыносимо. Я устала думать о Герде. Прошло уже три дня, а похороны будто были вчера. Я помню все, до мельчайших деталей. До сих пор могу поминутно восстановить свой день. Могу. Но не хочу. Зачем это надо? Что бы вновь пережить все чувства? Или чтобы вновь почувствовать свою беспомощность перед жизнью? Господи?! Да за что же это?
В голове рождаются только вопросы и ни одного ответа. Они как будто испарились. Быть может, их и не было. Перед глазами всплывают картинки того дня. Вернее тех трех дней, для меня это одно и тоже – я не спала. Совсем. Как только может не спать человек в течение 72 часов кряду. Может, я наоборот спала непрерывно, а сон врезался тонкой струной в память.
Картинки-картинки-картинки… Стоит лишь прикрыть глаза. Я будто повзрослела за эти дни. Больно много произошло. О многом и говорить не хочется… Но… Если не скажу – останется не пережитым, а значит, не уйдет в прошлое. Я не смогу освободиться. Я так и останусь больна этим. Больна хронически.
Поэтому я и сижу сейчас, в 4 часа перед этим проклятым монитором и пишу. Я открыла глаза и вновь начала стучать непослушными, дрожащими пальцами по клавишам.
***

Воскресение (7 апреля). День выходной, народа много. Плачут немногие. Стараются быть «сильными». Глупцы… Не в том сила. Я простояла рядом с гробом всю ночь. Я говорила с Гердой мысленно. А она отвечала. Какая же она красивая. Она улыбается… Думаете я сошла с ума? Нет. Я уверена, что она рядом. Она говорит.
Люди все приходят и приходят. Все подходят к гробу. Я выйду. Не хочу мешать – каждый имеет право с ней поговорить. Да и не могу я здесь больше. Голова кружится. В квартире стоит запах формалина. Разворачиваюсь, натыкаюсь на завешенное зеркало. Портрет Герды. Один из немногих.
Опираясь на стенку, выхожу из квартиры. Еще спускаться… Прикрывая глаза, сразу проваливаюсь куда-то. «Осторожнее… Тебе помочь спуститься?» - понимаю, что чуть не упала. Меня под руку поддерживает Андрей. «Да» - еле выдавливаю из себя и киваю. Хочу на улицу. Хочу вздохнуть. Мне помогает спуститься. Усаживает на лавочку около подъезда.
Солнце. Солнце! Первый раз за долгие недели! Оно улыбается… Как Герда! Я смотрю на него. Впервые по моим щекам начинают катиться слезы. Горячие капли стекают по щекам, по подбородку, оставляя извилистые следы. Я не пытаюсь их остановить – это бесполезно. Они потекли без моего ведома, я не смогу запретить им проделывать свой путь. Внутри меня все содрогается в беззвучных рыданиях. Не покажу никому этого. Им и так плохо. Я не сильная - я не хочу усугублять ситуацию.
Ко мне подбежали мои девчонки. Кажется, я не видела их годы… Кинулись обнимать меня. «Ты ее уже видела?» - повиснув на моей шее, спросила полухлюпающая Ирка. Глупенькие! Я с ней провела всю ночь. Я горько улыбнулась. Кивнула. Они молчали. «Ее звали также как меня. Совпадение,» - девчонки посмотрели на меня. «Ты же звала ее Гердой…» - «Для всех она была Гердой, но в документах она Ангелина…»
Она была старше меня. Но… Она со всеми общалась как с ровесниками. Это было ее главное и самое замечательное качество. Она могла каждому помочь и дать дельный совет. Даже девчонки, практически не знавшие Герду, любили ее.
Голова раскалывается. Смотрю на часы – скоро уже выносить. Солнце так и сияет, создавая торжественную обстановку. Все должно быть светло и ярко. Добрые, хорошие везде нужны – и Богу тоже.
Девчонки хотели по очереди подняться в квартиру, чтобы не оставлять меня одну, но вышел Андрей, поэтому я отправила их всех – со мной ничего не случится. Все будет хорошо.
«Совсем плохо?» - «Нет, все нормально. Свежий воздух помогает» Андрей выглядел не многим лучше меня. Парни тоже не спали долго. Я мысленно перечислила все, что было запланировано. Вроде успели все. Машина уже подошла – знакомый парень за рулем. Венков много – знакомых было много, многие скидывались и покупали, приносили. Священник уже приходил. Отпел. Сказал, что легко было ее отпевать… Хорошо ей там будет…
Мы сидели на лавочке, уткнувшись взглядом в землю. Весеннее солнце слегка припекало спины. Оно расслабляло…
Я очнулась от легкого прикосновения «Пошли, пора» - видимо, я все же задремала. Стало немного легче, но слабость пронизывает каждую мышцу. Надо держаться.
Вынесли табуретки.
Еще надо раздать венки, цветы, решить, кто будет нести портрет в процессии. Поднимаюсь наверх, говорю с людьми.… Все уже решили. Хорошо. Парни подняли гроб, понесли. По лестнице спускают медленно. Трудно на площадках – надо же гроб развернуть, так чтоб ногами… Опять мутнеет в глазах. Опираюсь на стенку, толпа проходит мимо меня, а я медленно сползаю на ступеньки и, когда все уходят, просто взрываюсь рыданиями. Усталость, неприятие происходящего и боль. Все захлестывает с головой, отключает все внешние рецепторы. Снаружи – ничего, а внутри – звенящая черная пустота. Я не знаю, сколько времени прошло, насколько я долго сидела на ступеньках. Меня разбудили громкие причитания какой-то соседки Герды «Ну вот, опять нажрались! Наркоманы чертовы! Хотя бы уж на похоронах постыдились бы! Сидят тут вот, подъезд потом весь заблюют, загадят!!!» Про меня говорят. Поразительная ясность ума и холодность внутри. Странное спокойствие. Я встала и красными, заплаканными глазами посмотрела на пожилую женщину. Она отшатнулась, как от чумной. Что-то забурчала под нос и пошла в квартиру. Хм… Мне все равно, что она подумала. Только… Далеко ли ушли люди? Легкость в теле позволила двигаться быстро. Я сбежала по лестнице, вышла из подъезда. Там, недалеко, виднелась медленно движущаяся толпа. Догоню.
Преодолев небольшое расстояние, меньше квартала, влилась в толпу, пробралась к гробу. Несли Герду. А, может, не ее, а просто куклу безумно похожую на нее. Ну не знаю… Так мы прошли еще пару кварталов. Солнце припекало, было жарко. Несущие гроб менялись часто. Из толпы сзади слышались периодические всхлипы. Я чувствовала, что мой взгляд просто стеклянный. Я его почти не отрывала от лица Герды. Потом гроб поставили на машину. Я, Андрей и еще пара человек забрались наверх, остальные расселись в автобусе. Поехали на кладбище. Путь показался бесконечным. Оборки, украшающие гроб, развевались на ветру, делая лицо Герды таким привлекательным даже тогда, после смерти.
На кладбище спустили гроб, поставили рядом с могилой, кто-то сказал что-то помпезное. Не помню. Слова в этот момент не имели особого значения. Пошла бесконечная вереница людей, прощавшихся с Гердой. Каждый останавливался около нее, что-то шептал и отходил, уступая место следующему. Я подошла к ней, мысленно еще раз сказала, что она навсегда рядом со мной, и отошла подальше. Происходящее будто совсем не касалось меня. Небо затянули тучки. Начал накрапывать мелкий дождь. Капли падали на лицо Герды, скатывались по ее щекам. Она плакала. Она прощалась. Закрыли крышку, забили гвозди. Потом они стали опускать гроб в могилу. Страшно. Послышались первые удары комков земли о крышку. Гулко, громко. Я зажмурила глаза. С каждым звуком я вздрагивала, каждый звук как иголка в душу. Не со мной… Не с Гердой… Все это ложь.
Потом была столовая и поминки. Сочувственные слова друг другу. Прощание до следующих поминок. Пьяных – не было.
Вернулись домой к Герде. Пусто. Все, теперь нам здесь делать нечего. Мы прошлись последний раз по комнатам, я задержалась у кровати, на которой меня тогда отогревали, взглянула в окно и вышла из квартиры.
Андрей проводил меня до дома. Я поднялась на крыльцо, повернула ключ в замочной скважине, хлопнула дверью. Родителей нет. Значит, нет лишних вопросов. Села на кухне, закурила. Одна? Опять? Девки не считаются. Они просто отдушина. Вспомнила все, что произошло со мной за последнее время. Блин, быть преданной, влиться в компанию, обрести и быстро потерять подругу. И все это за несколько недель! В окнах дома напротив стали загораться огни. Забыться. Сбежать. А надо ли? Дотопала до кровати и отключилась.


12 апреля


Пятница. Я первый раз за несколько дней ответила на телефонный звонок. Это Андрей. «Как ты?» - «А какая разница?» - «Просто спрашиваю» - «Лучше, чем вчера, но хуже, чем могло быть» - «Я зайду к тебе?» - «Валяй».
Я два дня только и делала, что спала и смотрела в окно. Просто смотрела на людей, которые сновали по тротуару туда-сюда. Погода менялась постоянно – то дождь, то дикое солнце. Универ я забросила. Девки звонили пару раз. Я на звонки не отвечала. Зачем кому-то усложнять жизнь моими проблемами, правда ведь? А сегодня я будто проснулась ото сна. Когда позвонил Андрей, я решила, что хватит затворничать. Это был его пятый звонок уже. Наверное, они там все думают, что я совсем заболела. Не знаю.
Смотрю в зеркало. На меня в ответ глядит взъерошенное чудо в мятом халате. Пора привести себя в порядок – не стоит пугать человека. У меня пятнадцать минут на то, чтобы умыться, переодеться, смахнуть с кухонного стола горку окурков и вспомнить, как улыбаются.
Из окна льется мягкий солнечный свет, выхватывая из сумрака спальни лишь некоторые предметы: полку с фотографией, на которой мы с Данькой, и маленьким сувенирчиком от Герды, стол с кипой неразобранных книг и маленький кусочек большой кровати. Подошла к полке, перевернула нашу с Данькой фотку вниз. Откуда-то изнутри четкое осознание произошедшего, но уверенность в том, что все будет хорошо. Пора начать (или продолжить?) жить.
В дверь позвонили. «Привет» - Как же мне нравится его голос. Я рада, что он пришел. Рада видеть знакомого человека. «Здравствуй, Андрей»
Я провожу его на кухню. «Будешь чай?» - «Буду» Как же долго я никому ничего не готовила. Даже самой себе. А тут появилась какая-то необходимость о ком-то позаботиться. Это греет душу. Вскипел чайник, я разлила горячую воду по чашкам с заранее приготовленными пакетиками, открыла коробку конфет (хорошо, что у нас почти всегда есть про запас).
Мы болтаем не меньше часа на всякие разные темы, старательно обходя стороной тему похорон и грядущих поминок на девять дней. Он много говорит, рассказывает смешные моменты из жизни Герды и его жизни. Я говорю ему про универ и наши с девками похождения. Общение радует, хочется быть кому-то нужной. В один какой-то момент мы оба замолкаем. Просто так, внезапно.
Не буду рассказывать о том, как «наши взгляды встретились». Глупости все это. Все произошло внезапно, в каком-то странном, непредсказуемом порыве.
Потом мы снова пили чай. Я больше не одна. Потом я пекла пиццу – просто из того, что было в доме! Радостное тепло разливалось по телу. В каждый уголок души теперь заглядывало улыбчивое Солнышко, оставляя место лишь легкой грусти. Появилась надежда. Потом… Какая разница, что было потом!

13 апреля

Потом было много чего. Для меня главное то, что сейчас. А сейчас – свет, надежда. После поминок собираемся у Андрея дома. Вспоминаем Герду. Она очень хотела, чтобы я прочла для людей свой стих. Я это сделаю. И для нее, и для себя. Она же рядом! Она услышит! И я смогу, наконец-то, написать это: Я СВОБОДНА!

Спасибо тебе, Герда!

Последними солнца лучами
Рассыпана звездная пыль,
Мелодия ночи звучала,
А мир тебе небо открыл.

Ты знаешь – в стене есть ворота,
Туман за стеной – лишь роса,
За ними есть свет и свобода,
Страна, где живут чудеса.
Уходишь туда, не прощаясь,
Надеясь вернуться к утру,
Но след, в белой дымке теряясь,
Уносит надежды искру…

Весна-лето 2008.

P.S. Для дорогих, ушедших безвозвратно, но оставшихся со мной. И, в первую очередь для тебя, Танюша. Мы все помним тебя и всегда будем любить…