Засранка

       Засранка сидела за столом на кухне и неохотно жевала черствое мясо, которое мамаша приготовила на плите, не вложив туда ни капли своей черной, как котельная с толстым налетом гари на стенах души. Лицо и зад, как два больших глобуса. Слышно было, как из комнаты доносятся звуки телевизора. Папа сидел в футболке и трусах перед телевизором и смотрел какую-то очередную, затягивающую своей бессмыслицей, вечернюю передачу, в глазах у него отражалось то, что творилось на экране, отчего создавалось впечатление, что в его глазницах находятся два маленьких телевизора. Можно было уставиться в них и смотреть, если, конечно, но был не против. В руках он держал тарелку, и еда падала ему на футболку, оставляя жирные следы, как - будто это прополз мясной червь, помечая линией жира свою территорию. Его распухший живот (наверняка там кто-то жил) от постоянной мясной пищи можно было использовать, как подставку под пиво. От папеньки постоянно воняло, воняли и его слова. Поменьше мяса, папа, а то от тебя пахнет трупами. Папа давно забил на воспитание дочери, убедив себя в том, что из нее ничего не получиться и дочь станет очередной шлюхой в городе и когда-нибудь она так накрасится до неузнаваемости, что трахнет ее случайно. Она тоже его не узнает, потому что будет накачена наркотой. Мама суетилась на кухне, бренча посудой в раковине.
«Спокойно, спокойно, - успокаивала себя Засранка, - держи себя в руках».
Она кидала острые, как иглы, взгляды в сторону матери.
Вот одна игла впилась в спину матери, вот вторая в лопатку, вот третья…
«Что б я когда-нибудь стала такой же, как ты, да я лучше расшибу себе голову об стену! Разбегусь быстро - быстро и в стену головой. Гнилая домохозяйка, вот именно вам, дорогие мои родители я ничем не обязана и буду вас использовать пока мне или вам это не надоест».
       Она сегодня рассталась с парнем. Не сошлись характером? Может быть. Это были его слова. А может быть он нашел другую, поженственнее, чем ты? Он же говорил «девушка должна быть женственной, а мужчина мужественным». Сраный сексист. А с твоим-то характером, Засранка, только в футбол играть в мужской сборной. Тебя даже в детстве часто принимали за пацаненка, и стриглась ты, как мальчик.
- Не скрипи зубами! – Не поворачиваясь, гаркнула мама. – Это не культурно.
«Да, сука, тебе то знать, что культурно, а что нет!»
- Завтра бабушку навестишь, поняла? У нее день рождения, поздравишь ее от нас, поняла? Ты должна научиться вести домашнее хозяйство, а то не один мужик тебя в жены не возьмет, - мать захихикала у себя за спиной, - слышишь меня, Алена?
Засранка с трудом сдерживала себя от того чтобы не сказать в ответ что-нибудь грубого и резкого, о чем потом может пожалеть.
- Подай хоть какой-нибудь знак, что ты меня услышала и поняла. – Она гремела посудой. Из комнаты доносился звук работающего телевизора. Посуда – телевизор, телевизор - посуда, отец – мать, мать – отец, виселица – эшафот, эшафот – виселица. Хлоп! Вот голова Алены покатилась по деревянному настилу эшафота. Заботливый палач схватил ее за волосы и положил в маленький мешочек. Обезглавленное тело пару раз дернулось и упало у ног священника, отпускавшего ее грехи.
- Угу, - вытянула из себя Засранка.
- Я не слышу, да или нет!
- Да… я завтра схожу, - процедила она сквозь зубы.
       «Что б ты сдохла!»
Мать повернула голову, и игла впилась ей в глаз, а следующая в переносицу. Она почесала нос и продолжила, отвернувшись к раковине:
- Вот если нас не станет, как ты проживешь без нас? Ты же ничего делать не умеешь. Любить надо своих родителей пока мы есть, понимаешь меня, доченька?
«Проживу как-нибудь и без вас, главное квартиру мне отставьте».
Засранка, за что ты так ненавидишь своих родителей?
«За то, что они только и делают, что вкладывают в меня, как они говорят деньги, и ни капли своей души. НИ КАПЛИ за всю мою семнадцатилетнюю жизнь. Так за что же мне вас любить? За дерьмовую хавку, которую мать мне готовит каждый день, или за шмотки, которые вы мне покупаете, после долгих моих выклянчиваний».
- Как там твой мальчик поживает? – Ехидно спросила мать.
- Тебе то какая разница? – Зло ответила Алена.
- Не груби маме! Как ты можешь так разговаривать? Я же к тебе по хорошему, а ты…, - пыталась давить на жалость мамаша.
Засранка не любит когда ее называют Засранкой. Это повелось еще с детства. Маленькая Алена часто какалась себе в пеленки, ну а в юношестве она обладала гадостным характером, чем не редко выводила из себя мать и… нет, отцу было все равно. Он сделал свое дело, а остальное его не касается. Касается лишь бутылка пива по вечерам, жирная пища и расплывшийся глобус женушки.
 «Она пытается вести меня по свои натоптанным следам. Я сделаю все возможное, чтобы не повторить ее судьбу, да не только ее, а тысячи затасканных судеб».
А как же любовь, Засранка?
«Любовь – это лицемерное чувство. В нем как никогда четко проявляется чувство собственности. Я не хочу принадлежать кому-либо, и не хочу, чтобы мне кто-нибудь принадлежал. Сначала тебе звезды с неба, а потом грязные носки и трусы из корзины для грязного белья. Лучше поплотнее затолкать все туда, откуда вылезает, обратно в мусорную корзину, накрыть крышкой и положить сверху камень потяжелее, чтоб не выпирало. Да, вся жизнь сводится к тому, чтобы ее хоть как-нибудь прожить в халате да в фартуке в цветочек, в одной руке швабра в другой прихватка, а музыкальным сопровождением тебе будет звон кастрюль.
- Мам, я хочу погулять, - сдержано сказала Алена.
- Куда? Ты что? Время уже десятый час, спать пора. – Возмутилась мать.
- Ну, мам….
- Нет, нет никаких гулянок. Вот будет тебе восемнадцать, тогда делай, что хочешь…
Засранка не сказав ни слова, встала и направилась в свою комнату.
Она подошла к музыкальному центру и поставила диск с Coil, села на диван и погрузилась в свои мысли.
«В последнее время я чувствую на себя давление со стороны своих близких людей. Родители твердят, чтобы я училась и была хорошей послушной девочкой, друзья наоборот, твердят, да пошли ты своих родителей. Кроме того, каждый пытается мне навязать свой образ жизни: бросай ты все, и погнали отсюда;
       нужно что-то делать, заниматься творчеством;
       тебе нужно быть поактивней;
ты мало читаешь, нужно развиваться;
       в последнее время ты много куришь травы;
наркотики это клево и не слушай советы этих обывателей, которые ни в чем не разбираются.
Неужели я похожа на маленькую слабенькую девочку? Но как вы не можете понять, что у меня есть свои мысли, свои цели, свои принципы и свои желания! Просто я о них не говорю вслух. Не нужно ничего из этого мне навязывать! В отличие от вас, долбанные товарищи, я не собираюсь ни на кого влиять. Не нужно меня обвинять в ваших собственных слабостях! Ко мне часто приходит мысль послать абсолютно всех подальше и куда-нибудь смыться или закрыться и никого из вас не видеть. Не видеть! Неполноценные, неудовлетворенные ублюдки! Мои друзья, с которыми мне некогда было весело, сейчас превращаются в зануд: постоянно твердят одно и тоже, выливают свое недовольство жизнью, каждый пытается перетянуть меня на свою сторону. Отвалите!»
Засранка закрыла дверь на защелку, открыла форточку и закурила. Затяжка, теплый дым проникает в легкие, каннабинол разносится по организму, тем самым, успокаивая нервы.
Спокойно.
Одинокая машина пронеслась по вечерней улице.
Спокойно.
Видно, как в доме, напротив, на кухне целуются мужчина и женщина. Мужчина взял ее за руку и повел за собой, видимо в спальню. Свет остался гореть на кухне, но через минуту он вернулся и погасил его.
Любовь в соседнем доме у парочки в возрасте, как мило.
Одинокий фонарь освещает серую улицу.
«Один одинешенек. Совсем как я», - подумала Засранка.
«Музыка Coil погружает в свою мистическую атмосферу. Эти сумасшедшие образы, возникающие в моей голове под влиянием музыки, привели бы в шок добропорядочных людей, если бы они могли читать чужые мысли».
Она выбросила окурок на улицу и, оставив форточку открытой, плюхнулась на диван.
На столе завибрировал телефон.
- Алло.
- Засранка, привет.
- Да, блин, задрали! Называйте меня по имени, - обиделась она.
- Извини, извини Алена, - гнусаво пролепетал ее друг по кличке Бородатый, - успокойся, прими красненьких, покури травы, шернись героином, ну на крайняк замочи кого-нибудь…
- Ха, ха, ха, как смешно! – Начала раздражаться Алена.
- А че? По-моему хорошая шутка, - улыбнулся на том конце провода друг, - как дела и чем занимаешься?
- Да так ничего. Coil слушаю, на диване валяюсь, - равнодушно сказала девушка.
- Музыка это просто прекрасно, если бы не было музыки человечество превратилось бы в сухие пни, - тихим голосом занудил Бородатый, - да вообще творчество спасает наши души…
Засранка равнодушно уставилась в потолок.
- … нужно поменьше работать и побольше отдавать себя различным искусствам. Рисовать, писать музыку, стихи, прозу, да и вообще иметь ко всему творческий подход…
- Это твое мнение, - перебила его Алена, - у кого-то по этому поводу другая точка зрения. Кто-то хочет работать и заколачивать деньги.
- Ну и зря. Творчество это единственное ради чего стоит жизнь…
- А любовь?
- Любовь к искусству…
- Да нет! Любовь человека к человеку.
- Она приносит только горечь и разочарование… и немного радости… в самом начале.
- Может быть…, - задумчиво произнесла Засранка, - но когда-нибудь люди же должны найти свои половинки.
- Да, конечно, конечно. Я вот уже нашел. Моя любовь это искусство. Это моя женщина и я ей не хочу изменять. Для кого-то важна свобода, для кого-то семья для другого что-то иное. Я уже любил в своей жизни один раз и мне хватило страданий. Но я не жалею, это хороший жизненный опыт. Страдания тоже можно использовать в творчестве, каждое твое эмоциональное переживание можно выливать с помощью кисти и красок на полотно, чем я в принципе и занимаюсь. Хоть я и не заработал и копейки на своих картинах, меня это не останавливает. Я самоутверждаюсь таким образом и по-другому не могу.
- Да, а кто-то самоутверждается, обставляя все вокруг вещами, и потом мыслить, не могут себя без них, – продолжила мысль Алена, – как мои родители.
- Как большинство родителей. Все они такие. Меня отец заклевал со своими материальными ценностями. «Не в деньгах счастье, а в их количестве», - передразнил отца Бородатый, - кстати, завтра в шесть выставка начинающих художников, приходи, там и мои работы тоже будут.
- Я постараюсь. Мне еще к бабушке нужно зайти, поздравить с днем рождения.
- Бородатый, а что тебя интересует в людях? – Задалась нелегким вопросом Алена.
- Творческий потенциал, творчество в человеке, в жизни, творческий подход к делу, в принципе и все. Ах, да, еще, конечно же, сумасшествие, я не имею в виду, например, банальное насрать посреди площади или что-нибудь в таком духе, творческое сумасшествие – вот в чем весь кайф, то насколько человек сможет сам себя загнать, насколько далеко он сможет зайти в своих фантазиях, насколько его сумасшествие безгранично.
- Мммм, - протянула Засранка, - понятно…
- Если ко мне в руки попала бы атомная бомба, я, не задумываясь, ее бы взорвал.
- Дааа, я тебе верю, - Алена скучающе посмотрела на потолок
- Слушай, а как там у тебя с твоим бой-френдом? – Решил перейти на другую тему Бородатый, пока не поздно было потерять собеседника в лице Засранки.
- Да никак.
- А че такое? Поссорились?
- Расстались…
- Сочувствую…. Я же говорил, что от любви одно несчастье.
- Да отстань ты со своими нравоучениями, - разозлилась Алена, - как хорошо, что у нас есть такой мудрец богатый жизненным опытом.
- Ну, да мне же двадцать три, а тебе всего лишь семнадцать, - ухмыльнулся Бородатый.
Алена вздохнула.
- Ну что такое, что вздыхаешь? Я тебе наскучил? Я могу заткнуться, - начал подкалывать друг.
- Нет, ты мне не наскучил, просто ты иногда начинаешь гнать заумную чушь и …
- А знаешь, почему среди известных творческих людей мало женщин? – Слова Засранки не подействовали на Бородатого.
- Ну, начни еще гнать сексисткую чушь. – Возмутилась Алена.
- Потому что когда ты начинаешь всерьез заниматься творчеством, нужно забыть о своей половой принадлежности, будь ты хоть мужчина хоть женщина, это только мешает. Мужчинам в этом плане проще, а женщины ведь продолжательницы рода, матери, хранители очага, это у них на первом плане, им гораздо труднее отделаться от этих навязанных стереотипов. Девушки хотят стабильности, этого невозможно достичь в искусстве, а мужики могут переносить, как взлеты, так и падения. Пока ты не забудешь, что ты женщина, мне кажется, не достигнешь каких-либо высот в искусстве.
- Зачем мне-то это говоришь, я не занимаюсь ничем подобным.
- Я имею в виду вообще всех женщин… женщин которые пытаются творить, а потом удивляются, что у них ничего не получается. Нужно уметь переносить неудачи. Да, и не нужно скрывать свое сумасшествие, выливайте его наружу, не стесняйтесь, даже если окружающие люди будут крутить пальцем у виска, они не понимают и никогда не постараются понять, для них это слишком сложно. Посредственное искусство слишком скучно…
- Бородатый, я поняла, что ты хочешь мне сказать, но я не занимаюсь творчеством. Если ты хотел вылить мне свою душу, то ты уже это сделал. У меня депрессняк, а ты еще больше грузишь…
- Ну, извини, извини. – Остановился Бородатый. – Бывает, я захожу слишком далеко.
- Извиняю, - раздобрилась Алена.
- Короче, приходи завтра, я рад буду тебя увидеть.
- Я постараюсь, все пока.
- Пока.
Засранка положила телефон рядом с собой и окончательно загруженная после разговора с другом погрузилась в свои мысли и незаметно для себя уснула.
---------------------------------------

- Здравствуй Аленушка, милая моя, - протянула бабушка и принялась обнимать и целовать в щеки внучку, - ты все такая же маленькая Засранка.
Она улыбалась и была рада увидеть свою внучку.
 - Да, бабушка я тебя тоже люблю. С днем рождения. - Алена опустила руки и дала ей себя помячкать.
Когда бабушка успокоилась, Алена протянула подарочный пакет:
- Вот, это тебе, с днем рождения, бабуля.
- Что? Это опять коробка конфет?
- Нуу, да…
- Дети мои, вы каждый год мне дарите конфеты, я же говорила вам, что я их не ем, - мило заулыбалась бабушка.
Алена виновато отвела взгляд в сторону.
- Ты знаешь, - начала бабушка рассказывать про свою жизнь тяжелую, идя на кухню в полусогнутом положении, - как-то на днях вышла в магазин, за продуктами и вот тебе на, поскользнулась у входа в магазин и в сугроб на спину как грохнулась, хорошо люди добрые помогли мне подняться…
- Бабуля, на улице лето вот как уже два месяца, - удивилась Засранка.
- Не перебивай меня, - гаркнула старушенция, - вот доживешь до моих лет, поймешь меня.
«Надеюсь этого никогда не случиться» - подумала Алена.
- Забываете вы своих стариков и нам приходиться в одиночестве жить, навещали бы хоть почаще. Вот мама твоя, когда она в гости-то ко мне придет? Я ей звонила, а она все дела да дела, почаще в гости надо, почаще. Хочешь чаю внученька?
Бабушка принялась колдовать над чайником. Засранка выглянула из-за ее спины.
- Бабуля, я не хочу.
- Чай у меня вкусный, ты такого нигде не сыщешь, - не оборачиваясь, пробормотала она, сопровождая разговор странными жестами и взмахами рук. Она достала небольшую баночку из шкафчика, открыла ее и принялась насыпать в заварной чайник какие-то зеленые листья.
- Меня в молодости все любили за мой чай. Ты бы только знала, сколько гостей бывало ко мне приходило. Когда я была чуть постарше тебя, соберемся мы вместе компанией и как начнем курить опиум да травку-муравку, в комнату нельзя зайти, а если зайдет кто-нибудь трезвый так сразу голову и потеряет от ароматов.
У Засранки глаза из орбит чуть не выскочили.
- Бабуля, что за подробности такие. Я, я, я и не думала,… вот это да.
- Хе, хе, нужно почаще ко мне заходить, - усмехнулась она.
Она наклонилась над заварным чайником и принялась что-то нашептывать. Алена с нескрываемым удивлением выглядывала из-за ее спины.
- Эх, жаль, что не многие дожили до моих лет, - продолжила бабуля, - кое-кто с ума посходил, так тех заперли в дурдом на всю жизнь, так они там и померли от несладкой-то жизни. Вот так вот, Аленушка, побольше сахара добавляй в свою жизнь, она-то ведь одна у нас. Молодость проведи так чтобы, потом можно было сказать, что она у тебя была. Развлекайтесь, даже в рекламе какой-то говорят, не помню только в какой, живи сегодняшним днем, бери от жизни все. Эх, дети мои дети. Мама-то твоя меня не слушалась, вот и превратилась в замызганную домохозяюшку. Хозяйство-то оно хорошо, но не стоит же так убиваться ради него и денег. Мы раньше-то, как жили, не было у нас ни стиральных машин, ни тостеров, ни пылесосов, все делали своими руками. Хозяйство держали, огороды копали, работали и всегда у нас находилось время на отдых, да на такой, что нынешняя молодежь позавидует.
- Ты сегодня какая-то разговорчивая чересчур, я никогда не слыхала от тебя таких автобиографических подробностей, никогда бы не подумала, что ты так жила, - удивление никак не отпускало Алену.
- Это все мой чай волшебный, - хитрила бабушка и улыбка не сползала с ее лица, - я то еще скромно жила, а вот некоторые такие сумасшедшие оргии устраивали. Забьются в комнату по десять человек, да как начнут друг друга ласкать, женщина – мужчина, женщина – женщина, мужчина – мужчина, все стонут, ахают, охают ну все в таком духе. Меня мой дед, царство ему небесное, привязывал к кровати, да как хлестал меня плеткой, бывало даже для создания атмосферы мы переодевались в фашистскую военную форму, это-то после войны, годах эдак в пятидесятых, когда послевоенные страсти еще не улеглись, представляешь себе, внученька! Помнишь соседку – то вашу, бабу Никифоровну, над вами живет, ей сейчас где-то под семьдесят .
Алена кивнула. Она, не отрываясь, смотрела расширенными от удивления глазами на бабушку.
- Они со своим дедом такими заводилами были в свое время, совращали всех кого не лень. Она мне рассказывала, дед ее в молодости на ней живых, точнее сказать нетронутых дырок просто не оставлял. Коня своего вообще на привязи не держал, кормил только так, молодыми и наивными ****енками. Хе, хе, хе! Даже я как-то раз под коня попала. Раздавил.… Раздавил! Живого места на мне не оставил! Так ты представь себе, они до сих пор пердолятся, стоит у деда твердый, как Сталин. Вот какие мужики были раньше, а сейчас? Дохляки да тряпки. Рассядутся перед своими телесериалами на удобных жиронарастающих креслах, вот и вся жизнь. Эх, жаль деда моего нет рядом со мной, десять лет как его уже нет. Царство ему небесное. Умер…. Умер на мне, героическая смерть для настоящего мужика. Дак я его перевернула и сверху… пока тепленький. Вот тебе пример настоящей любви и страсти. До смерти! А как он меня опиумом-то накуривал, а какие мы с ним штуки вытворяли, да люди просто от нас шарахались. Эх, Алена, Алена живите ради Бога, как вам хочется, не слушайте вы никого. Научиться можно только на своих ошибках, не испытаешь на своей шкуре, так ничего и не поймешь, но с другой стороны есть вещи которые не нужно испытывать на себе, какие, это ты сама поймешь, а сейчас въебика ты лучше моего волшебного чайку.
Бабушка повернулась к внучке и протянула чашечку горячего зеленого чая, потом открыла нижний шкафчик и, поковырявшись там, достала пакет с печеньем.
- Угощайся внученька, - дружелюбно сказала она.
- Спасибо, - дрожащим от удивления голосом ответила внучка. В голове никак не укладывалось все то, что наговорила бабуля.
Она стояла полубоком и хитро поглядывала на внучку.
- А знаешь, почему твой дядя, мой сын, он младше твоей мамы на четыре года, уехал в Петербург? Думаешь за хорошей жизнью? Строить карьеру? Нееет, - самодовольно протянула бабушка, - в Питере легкий доступ к торчиву. Большой выбор и дешево. Хе-хе-хе…
- Он наркоман….?
- Нууу, зачем так резко. Почему наркоман-то? Если так считать, то все люди наркоманы, Аленушка. Человек, прыгающий с парашютом, альпинист, поднимающийся на высоченную гору или торчок, закидывающийся ЛСД или чем-нибудь другим, ничем не отличаются друг от друга, просто у каждого свой кайф. Даже секс – это наркотик. При оргазме вырабатывается эфедрин, который используют для приготовления «винта». Просто людям не хватает впечатлений. Вот я, например, хочу употреблять наркотики, почему это право у меня отбирает государство!
Бабушка замолчала на минуту, ковыряясь среди кучи пакетиков, разложенных на столе. Алена постепенно начала ощущать головокружение, шорох от пакетиков стал проникать в ее расслабленный мозг, предметы поплыли вокруг нее. Очень захотелось послушать музыку.
- Недавно ко мне заходил друг детства, вот мы тогда с ним дунули, - мечтательно сказала бабушка, она явно скучала по старым временам, - нууу, я сейчас этим редко занимаюсь, замялась бабушка, - раз в полгода… и то если угостят. А дядя-то твой, судя по слухам, двинул дальше в Голландию, там уж совсем рай для торчка, как он. Жаль, что он тоже никаких вестей не подает, эх, сынок, сынок.
Засранка оперлась рукой на стол, чтобы поддерживать себя на ногах. Слова частями долетали до нее, хотелось очень послушать музыку вместо того, что бы выслушивать бабушкины ностальгические истории.
- Бабуля, - Алена взялась левой рукой за лоб, - бабуля, я наверно пойду…
- Пойдешь? Так быстро? Ну, передавай там всем привет. Ах, да и не говори ничего маме, а то она расстроиться, они с братом совсем разные… Интересно, что сейчас с моим Сергуней? – Задумчиво произнесла она.
- Хочешь, дам фильм тебе посмотреть? Я недавно с****…, ой ,э-э-э, приобрела в магазине. Пойдем за мной.
Алена медленно потащилась за ней, собираясь с силами, что бы идти ровно.
Бабушка подошла к полке и суетливо разгребла кучу дисков с порнофильмами, на некоторых из них мелькали изображения с животными.
- Вот, вот он, - радостно заявила бабуля,- «Аптечный ковбой», посмотри, тебе понравиться. Там еще Уильям Берроуз снимается, помнишь, я советовала тебе его почитать?
- Да, да, бабушка, я уже начала этот, как его «Джанки. Исповедь неисправимого наркомана». Половину уже осилила.
- Как-то ты медленно читаешь, милая. – Удивилась она.
- Нуууу…. – замялась Алена, - времени мало… вот….
Алена положила диск в сумку, молча отвернулась, и пошла в коридор одеваться.
Бабушка поцеловала внучку на прощанье.
- Заходите почаще, - с надеждой в голосе произнесла она, хотя сама знала, что следующий приход будет нескоро, как и все остальные…
---------------------------------------

Глаза у него были мутно красные, как два несвежих помидора, из головы торчали рога, сзади в разные стороны вилял хвост, поднимая пыль столбом, изо рта вылетали языки пламени, а раздвоенный на кончиках язык, как у змеи, облизывал острые клыки. В руках это непонятное существо держало бутылку, при ближайшем рассмотрении можно было разобрать надпись: «Beer from hell». Рядом с ним на скамейке валялось подобное ему существо, только оно, видимо, уже ни на что не реагировало.
- А не смотри ты на него, - поймал ее взгляд монстр, - ему уже хорошо. Ему, ик, ничего не надо, а вот мне…
Он приблизился на шаг к Засранке.
Он стоял перед Засранкой, качаясь из стороны в сторону, как одинокий сорняк в огороде, которого забыли выдернуть, и предлагал пойти с ним в какое-то место, где будут еще такие же существа, как он. Алена в оцепенении стояла и смотрела широкими, то ли от удивления, то ли от бабушкиного зеленого чая или все вместе, глазами на это чудище.
- Там будут… ик, ангелы, как ты, малютка, - заикаясь, выдавил из себя черт, - ик, пошли, не пожалеешь, ик, ну пошли, не смотри на меня так, как - будто видишь перед собой монстра, ик.
- Пойдем, ну не будь такой упрямой, ик. Что ты хочешь? – Он смотрел на нее своими стеклянными лупетками. – Пива? Винца? Будет тебе и то и другое… и третье хе-хе-хе. – Глупо захихикал приставала.
Алена сжимала в кармане трясущейся от страха рукой гвоздь, который она нашла на дороге и почему-то решила его подобрать, хотя она ничего подобного не делала, подобной херней страдали ее друзья, особенно Бородатый, он даже еду подбирал на дороге и тут же ее ел.
- Ну, пойдем, - стал терять терпение монстр, и махнул рукой, пытаясь схватить Засранку за запястье, - пойдем, хватит выкабеливаться.
Алена сделала шаг назад, пропуская его руку.
Друзья как-то подшутили над ней, сказав, что гвоздь - это ее символ, символ того, что ей единственное, что осталось забить в жизни так этот гвоздь.
Тонкая ткань красного гнилого помидора легко поддалась под напором острого, как правда, гвоздя и на асфальт брызнула серая жидкость. Визг монстра, совсем, как живого человека, которого убивают, врезался в уши Засранки и там безжалостно хлестанул по барабанным перепонкам, заставив ее указательными пальцами заткнуть уши, выронив гвоздь.
- Сука! Сука ты, а не ангел! Я думал ты послушная милая девочка! – Завопил монстр человеческим голосом. – Я тебя….! Я тебя…! Съем! Разорву на части и съем! Сука ты ****ая!
Алена в страхе оглянулась, боясь, что кто-нибудь мог увидеть эту ужасную картину, но на улице было пусто. Монстр держал обеими руками за свой глаз. Она кинула взгляд в сторону второго монстра, но он спал, тогда она схватила кроссовок лежащий рядом с ним и с силой стала запихивать в рот ублюдку, лишенному глаза.
- Что ты делаешь, дрянь! – Успел только выкрикнуть он.
Он одной рукой продолжал держать за дыру, в которой раньше был глаз, а другой, мокрой от слизи, стал скользить по лицу Засранки. Она зарычала – в ней проснулся зверь, для которого настал долгожданный выход, и, пытаясь хлопнуть ему по яйцам, она с размаху двинула черту по коленке, и они вместе повалились на асфальт. Алена села ему на грудь и двумя руками принялась впихивать кроссовок в черную пропасть, напоминающую рот. Монстр мычал, его руки цеплялись за плечи девушки-зверя, пытаясь подползти к ее тонкой шейке, но все было безнадежно. Кроссовок все дальше и дальше уходил ему в рот. Из носа потекли сопли, пытаясь дать проход воздуху. Алена левой рукой убила эту надежду на спасение, сомкнув пальцами ноздри.
Руки, некогда с уверенность державшие бутылки с пивом, медленно сползли на асфальт. Алена оглянулась по сторонам, может, кто за недолгое время расправы успел подсмотреть. Пусто, как на кладбище. Мало кто суется в такое время на улицу. Она почувствовала под собой что-то твердое и, сунув руку ему в штанину, нащупала там твердо стоящий член.
- Фу! Какая гадость. Дохлый, а все равно стоит. Ничего, на том свете поебешься, урод!
Она взглянула на спящего товарища убитого – он, как ни в чем не бывало, лежал на скамейке и теперь еще тихо похрапывал. Только когда она встала и посмотрела на труп, то оказалось, что это никакой не монстр, а самое обычное, теперь уже мертвое, пьяное быдло. Нет ни хвостов, ни рогов, ни клыков.
- Так даже лучше, - спокойно произнесла Алена, - одним пошлым ублюдком будет меньше. И будет становиться меньше, пока я жива. – Гордо заявила Засранка.
Возбуждение постепенно начинало отпускать ее. Она спокойно подошла к лежащему телу на скамейке, оно было помассивней, чем тот, дохлый, сняла второй кроссовок с ноги и не торопясь, расшнуровала. Подошла со стороны головы, и крепко натянув в руках шнурок, принялась его душить, вот тут-то он и проснулся. Он начал махать руками позади себя, пытаясь ухватиться за Алену, в итоге он просто упал со скамьи на живот, а Алена уселась ему на спину и хорошенько стянула шнурок на его шее. Его пальцы были слишком толстые, что бы просунуть их между удавкой и шеей, к тому же было уже поздно. Но вдруг шнурок с треском порвался и Алена, по инерции повалилась назад. Мужик начал медленно вставать с земли, опираясь на руки, откашливаясь так, что песок летел во все стороны от его рта. Алена не растерялась и ловко оторвав болтающийся кусок доски от скамейки принялась со всей дури дубасить его по голове. Он схватился за голову руками, но торчащий из доски ржавый гвоздь пробил ему ладонь, череп и застрял. Она наступила на голову и, упершись, выдернула его из головы.
- На, сука, получи! – Приговаривала Засранка. – Чувствуешь себя мачо?! Почувствуй себя гнидой! Знай, тебя убивает женщина! Женщина! Которых ты привык только трахать! Теперь ты сдохнешь от руки женщины!
Последних слов к огорчению Алены он не слышал. Из проломленной головы вытекали мозги с кровью, серая масса, напоминавшая внутренности сгнившего плода, на который наступили ногой.
- Какая гадость. Сколько ж в тебе дерьма-то!
---------------------------------------




       - Смотри, смотри, что в новостях говорят, - воскликнула мама, - в нашем маленьком городке объявился ужасный маньяк!
Засранка выглянула из своей комнаты, стоя в ночной сорочке босиком на холодном полу.
В телевизоре ведущий заливался:

Что случилось! Что случилось!
Вчера убийство совершилось!
Нашли двух мертвых мужчин,
Пока без выяснения причин.
Убийства…
Милиция не знает, не понимает,
Догадки бросает.
Говорит все под контролем.
- Паролем?
Нет, под контролем!
Обыватели кричат: это сделал не человек!
Ну, да! В наш-то жестокий век.
Сыщики рыщут,
Пока ничего не сыщут.
Одному голову проломили,
А другого задушили
Кроссовком сорок второго размера.
- Совсем, как у меня! – Крикнула мама Лера.
Убийца на свободе.
Его поймают,
Большой срок припаяют.
Так что лучше сдаться добровольно!
Понял, убийца на воле!

- Алена! Слышь меня? После восьми часов вечера из дому ни шагу! Поняла? – Встревожено прокричала мать. – Ты вчера и так поздно вернулась, вот где ты шлялась, а? Можешь ответить своей матери?
Алена хлопнула дверью, грохнулась на свою кровать и с головой накрылась одеялом, чтобы не слышать ее противный голос. Все произошедшее вчера было как в тумане. Бабушкин зеленый чай, два этих монстра, как потом оказалось просто два обычных пьяных быдла, все это было…
«Так, не стоит по этому поводу сильно запариваться,» - подумала Засранка, - «есть причина посерьезнее. Сегодня суббота, а это значит вечеринка у Ксюхи дома, а эта долбаная мама Лера у которой ноги сорок второго размера меня может не отпустить. Черт! Нужно попробовать как-нибудь к ней подлизаться, как-нибудь ее задобрить. Вот только как? Может уборку сделать? Пообещать ей, что буду хорошо учиться в следующем году? Задача не из легких, для начала попробую себя хорошо вести и не портить родителям настроение с утра, как это я раньше делала. Все усилия нужно бросить на мамочку».
Алена лениво вылезла из-под одеяла и направилась в ванную, одаривая своих мучителей, самой что ни на есть поддельной улыбкой. Дойдя до ванны, улыбки как не бывало.
Мама сидела в мягком кресле, укутавшись пледом, смотрела утреннюю передачу и не заметила, как ее дочь подошла сзади и обняла за шею. Она немного вздрогнула от неожиданности.
- Доченька, ты что ль?
- Да, мам, это я. Я тебя люблю, хоть и редко тебе это говорю, - прошептала Засранка на ушко.
- Ой, - смущенно заулыбалась она, - ну что ты, я тебя тоже люблю.
- Мам, меня пригласили в гости к Ксюше сегодня вечером, можно я пойду? – Самым невинным голоском, какой только могла придумать, пролепетала Алена.
- Ты что, дочя, на улице маньяк! У нас в городке таких убийств не было, сколько помнит моя голова! Сиди лучше дома и никуда не ходи.
- Ну, мам, мы же будем сидеть у нее дома и на улицу ни глазу. Я туда пойду часам к шести, останусь у нее на ночь и вернусь домой утром, так что ничего страшного в этом нет.
- А там будет этот твой друг… как его там…, Бородатый?
- А причем он здесь вообще?
- Он странный тип, мне кажется у него с головой не все в порядке, да и к тому же ты ему нравишься.
- Да с чего ты это взяла, мам!?
- Посмотри, как он на тебя смотрит, точно в тебя втрескался, это просто тебе семнадцать лет и ты ничего не замечаешь вокруг себя, а я то уже тетка с опытом - я сразу выкупаю, кто есть кто, понимаешь меня?
Алена посмотрела в окно и сжала зубы:
«У мамы проблемы с головой, здесь не дело в опыте».
- Мам, да, он странный тип, мы просто хорошие друзья, да и к тому же я не в его вкусе – ему нравятся люди творческие, а я не такая. Он сторониться больших компаний ему больше по душе одиночество…
- Но…, - попыталась вставить слово мама.
- … и можешь быть уверенна – его там не будет, - продолжила Засранка.
- Ладно, ладно, - раздобрилась мать, - только на улице нигде не задерживайся, понятно!?
Маме было тоже выгодно выправить дочь, папа был сегодня как никогда в похотливом азарте и, судя по всему, предстояла очень пылкая ночка, … минут на двадцать…
- Окей! Пол шестого у моего подъезда будет Кристина ждать, так что мы вместе пойдем, - соврала Засранка.
Вдруг в ее кармане в судорогах затрясся мобильный телефон.
Дойдя до своей комнаты, она, тихо выругавшись, подняла трубку:
- Ну что тебе надо, я занята, - приглушенным голосом ответила на звонок Алена.
- Я хотел спросить, че ты вчера не появилась на выставке? – обиженно спросил Бородатый.
- Извини, у бабушки вчера задержалась, я ее очень редко навещаю, - почувствовала на себе вину Алена.
- Я ждал, что ты появишься, а когда понял, что ты не придешь начал на тебя злиться…
- Ну, извини, извини, Бородатый. Хватит обижаться, это же не последняя твоя выставка…
- Но и не первая, - перебил ее друг, - предыдущие ты тоже забивала!
«Черт!» - вымолвила про себя Алена и закатила глаза.
- Слушай, у меня сейчас очень мало времени, мне нужно собираться в гости…
- Аааа…, ты пойдешь к этому говорящему манекену под названием Ксюша? Таких, наверное, там много будет.
- Тебе то какая разница, тебя все равно никто не приглашал!
- Ой, и, слава Богу! Воздержусь от посещения подобных вечеринок. Я тебя хочу наставить на путь истинный, а ты меня все отталкиваешь. – С иронией в голосе проговорил друг.
- Мне не нужен учитель, поищи-ка себе другую маленькую девочку и промывай ее мозги, - произнесла Алена, - жизненный опыт от человека никуда не денется.
- Да ты права.… Нельзя требовать от дерева, чтобы оно росло быстрее. Всему свое время…, - сказал Бородатый и повесил трубку.

---------------------------------------
       
Тучи сгущались, и когда до остановки оставалось метров двести пошел сильный ливень. «Может еще вернуться домой и взять зонт?» - подумала Засранка, - «да нет, что-то в падлу». Она забежала под крышу на остановке и плюхнулась на скамейку.
- Простите, я вам не помешаю, - откуда-то с боку донесся мурлыкающий голос.
Алена повернулась, перед ней стоял мужчина лет тридцати пяти худощавый, с небольшой бородкой и коротко подстриженный, он выглядел довольно таки симпатичным, если бы конечно не его ****ский взгляд.
Засранка недоверчиво посмотрела на него:
- А что вы хотели?
- Ничего страшного, просто я хотел присесть. Вам какой номер?
- Единица, - Алена боком повернулась к нему.
- О, - выдохнул он, - она здесь редко ходит. Ох, уж эти апатичные троллейбусы, лениво разъезжающие по сонным улицам города. Давайте я с вами посижу – район здесь небезопасный, а вы тут одна, понимаешь ли…
Вид у него был достаточно добродушный, почему бы и нет.
- Ладно, садитесь, - она отвернулась и зевнула, широко открыв рот, показывая, что ей скучно и абсолютно нет никакого дела до него.
Мужчина сел на скамью, оглянулся по сторонам, собираясь с мыслями, для последующего разговора:
- Тебя случайно не Аня зовут? Извини, ничего, что я на ты? - Он пристально взглянул на нее, что-то вспоминая.
- Вообще-то Алена, а какое вам дело?
- Точно Алена! – Он удовлетворенно хлопнул ладонью себе по колену.
Она повернулась к нему:
- Вы меня знаете?
- Бородатый, это твой друг, да? Если я не ошибаюсь.
- Вы его знаете? – Удивление никак не хотело сползать с лица Алены.
- Да, конечно, я организовывал выставки живописи, в которых он принимал участие, и я тоже рисую.
- Наш гребанный город тесен, - удовлетворенно выдохнула Алена, окончательно убедившись в том, что от этого человека не может исходить никакой опасности.
- Меня, кстати Олег зовут, - он протянул руку.
Она тупо посмотрела на его гладкую руку, видимо никогда не притрагивавшуюся в своей жизни ни к чему более тяжелому, чем кисть, он продолжал улыбаться, и не убирал руку, тогда Засранка лениво протянула свою. Ей не нравилось здороваться с парнями, таким образом, как-то она была воспитана по-другому.
- Ты видела картины своего друга?
- Нет, - виновато, ответила Засранка.
- Очень интересные работы, я думаю, он далеко пойдет. Меня удивляет агрессия в его картинах, они очень эмоциональны. Ты бы видела, как он их рисует, я один раз присутствовал при этом, он становиться совершенно другим человеком, невинное детское лицо становиться демоническим. Он просто кидается на свои полотна с кистями, как берсеркер на вражеский отряд. Он быстро учиться, схватывает все на лету.
- Вы так все это описываете, что мне захотелось посмотреть на его работы. – Искренне удивилась Алена.
- Обязательно посмотри.
На минуту они оба замолчали. Он скучающе оглядывался по сторонам, она смотрела в сторону, откуда должен был появиться электрический гроб на колесах.
Молчание нарушил Олег:
- Мне в голову пришла одна очень хорошая идея.
Засранка вопросительно посмотрела на него.
- У меня неподалеку машина стоит…
- Я не поеду кататься с незнакомым человеком, - перебила его Алена.
- Ну почему же незнакомым, только что познакомились, да и к тому же у нас, как мы выяснили, есть общий знакомый. Я предлагаю немного прокатиться по городу, а потом могу доставить, куда тебе угодно. Мне просто скучно… Люди творческие всегда странные, понимаешь, о чем я? Очень мало кто нас понимает, избегают люди нашего общества, хотя в то же время восхищаются нашими произведениями искусства.
- Вы знаете, недавно по телику говорили про маньяка в нашем городе, он жестоко убил двух людей. – Решила поуламываться Алена.
- Все это чушь собачья! Не стоит верить этим вшивым СМИ, мечтающим раздуть из уголька целый костер брехни!
- Вы так думаете?
- Конечно! Эти алкаши, наверняка что-нибудь не поделили как обычно и решили выпустить друг другу дух, кто-то оказался сильней, вот и все! Из-за алкоголя очень много происходит жестоких драм. Лучше,… ээээ, - замялся он.
- Что лучше? - Она наклонила голову и вопросительно на него посмотрела.
- Да так ничего, это я о своем, - решил замять тему Олег.
- Лучше что, курить траву? – Не унималась Засранка.
- Это хотя бы не так агрессивно, никто не бьет друг другу морды.
- Но это же наркотик, к нему можно пристраститься.
- Злоупотребление главный враг. Ничем нельзя злоупотреблять даже дружбой. Знаю на своем личном опыте – много приходилось в своей жизни наблюдать людей и хочу заметить, что алкаши, употребляющие алкоголь с такой же частотой, как наркоман наркотики опускается быстрее и выглядят очень убого. Мне приходилось видеть, как напившееся люди ссали и срали под себя, блевали и могли вполне захлебнуться в собственной блевотине, если бы их не переворачивали.
Алена молча смотрела на него.
- Я предлагаю прокатиться, к тому же я вижу, ты начинаешь мерзнуть. У меня в машине тепло и сухо, там и побеседуем. Ок?
- Меня подруги ждут на девичник…. Ладно, - Алена начала испытывать симпатию к этому немолодому художнику, - поехали.
---------------------------------------
Они свернули на Марсовый проспект – центр города, самая длинная улица в городе, на которой всегда полно народу. Мокрый асфальт блестит от света фар. Дождь уже кончился и народ начал потихоньку вываливать на ночную улицу из прокуренных баров и мертвых наполненных одиночеством квартир. Свежий ночной воздух освежает мозги и подкидывает новые интересные идеи на будущее, чтобы не скучно было тянуть свой срок людям. Ждать смерть, сидя перед телевизором, и вот в один прекрасный день, а он прекрасный, чтобы не говорили, даже, например «мы не хотим умирать», из телевизора, когда ее совершенно не ждешь, вылезает она, долгожданная и в тоже время неожиданная, в черном балахоне с косой в костлявой руке – Смерть. И ты падаешь со стула или вжимаешься ногтями в подлокотники на кресле, захлебываешься своим испугом, трохея сужается, и воздух перестает поступать, твой сип еле слышен спящим детям в соседней комнате и копошащейся на кухне жене, справляющейся с очередным нашествием бесконечной посуды. О, Боже! Нет, он не поможет!
- У вас есть семья? – Спросила Алена, нарушая тишину.
Бог внутри, о котором вы и не подозреваете и убиваете изо дня в день, давно пора уже устроить похороны Богов.
- У вас есть семья? – Повторила она.
- Что? Ах, да есть,… то есть была, - он встряхнул головой и посмотрел на нее, - мы развелись шесть лет назад. Жена с дочкой уехали во Францию. Она всегда считала меня неудачником, даже после того, как я многого достиг на художественном поприще. Она постоянно мне твердила, что мужчина должен быть бизнесменом, а все это искусство это удел неудачников и подростков. Вот на этом мы с ней и расстались. Женщины расчетливый народ, редко встречаются, такие которые согласны терпеть вместе с любимым мужем все его падения и неудачи. Даже те женщины, утверждающие, что им не важны деньги, они все равно расчетливы, они слишком примитивны и подсознательно рассуждают о своем продолжении рода – им нужен мужик, с которым они будут чувствовать себя увереннее и безопаснее…
- А любовь?
- А что любовь? Любовь это молоко, которое выкипает, если за ним не уследить. Часто приходилось видеть, как женщины бросали своих парней, хотя на самом деле их очень любили. А все почему? Потому что они им не подходили, для того чтобы жить в норе и воспитывать своих облезлых волчат. Ты меня, конечно, извини, что я вот так агрессивно в вашу женскую сторону кидаюсь…
- Да все нормально, мне Бородатый все мозги уже с этим проел.
- Когда она уехала, я начал очень сильно пить и приходилось искать утешенья в объятиях шлюх. Я напивался и спал со шлюхой, а на следующий день мне было так противно, как будто не я их трахал, а они меня. Я часами просиживал в ванной, смывая с себя их запах. Потом снова напивался, чтобы снять с себя всю блевотную неприязнь и снова спал… По любви это гораздо приятней…
- У вас была тяжелая жизнь, - сочувственно произнесла Засранка.
- Ну, почему была, она до сих пор есть. Прошло время и стало немного легче. Единственное в чем проблема – это моя странность, но мне уже никуда от этого не деться. Люди, которые меня не знают или знают плохо, отказываются просто понимать меня и шарахаются, но я к этому привык. Мне кажется, что каждый человек по-своему странен, по крайней мере, большинство, только они бояться эту свою странность показывать.
- Почему? – Алена с интересом взглянула на него.
- Инстинкт самосохранения, - спокойно ответил Олег, повернув голову в ее сторону, - человек – стадное животное, он не может жить без своего стада, и боится остаться в полном одиночестве, ведь странность отпугивает людей, вот они ее и держат внутри.
Тишина врезалась в их разговор. Алена повернулась к окну и уставилась на мокрый, сверкающий, отражающий свет город.
- Ну что? Тебе куда? – Сказал, Олег после паузы тишины, нарушаемой лишь гудением двигателя и криками пьяных людей с улицы.
- Ой, да мне уже все равно, - равнодушно ответила Алена.
- А как же девичник? – С ухмылкой спросил он.
- Скукота, глупые подруги, с которыми не о чем поговорить, - она посмотрела ему в глаза и улыбнулась, - с вами гораздо интересней.
- Ну, раз так… тогда я предлагаю заехать ко мне попить кофе или чай, смотря, что тебя устраивает и можно дальше продолжить наш променад на колесах?
- Ок! – Весело ответила Засранка.
--------------------------------------
Только зайдя в его огромную комнату, она начала вертеть головой по сторонам, здесь было на что посмотреть.
«Не то, что у нас – обои и мебель» - подумала Засранка.
- Это все ваше? – Она обвела глазами комнату. – Все эти картины?
- Да, - сказал он не оборачиваясь, идя на кухню.
Потолок был весь разрисован каллиграфией, на стенах весело множество картин, а на полу лежало под простыней то, что не уместилось на стенах.
- Блин, как здорово, - она смотрела на все это с восхищением и застывшей улыбкой.
Олег вернулся из кухни.
- Присаживайся.
Она посмотрела, куда он указал, широкая одинокая не прибранная кровать стояла у стены. Алена только сейчас обратила на нее свое внимание, она была вся взъерошенная как - будто на ней устраивали оргию. Олег понял о чем она думает:
- Лень, зачем ее застилать, если вечером все равно ложиться спать, - он пожал плечами, - лишняя трата времени, мне так кажется. К тому же у меня редко бывают гости, ты первая за это лето.
- Да? – Она улыбнулась в ответ и присела на край кровати. Он сел рядом с ней.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, его рука еле заметно дергалась на его коленях в неуверенности прикоснуться к ней.
«Нет, - подумала Алена, при этом улыбка не сползала с ее лица, - только попробуй».
Первым тишину нарушила Засранка:
- Кофе,- она посмотрела в его глаза, - чтобы не уснуть.
Он молча встал и направился на кухню.
Она откинулась на кровать и продолжила осматривать достопримечательности квартиры. Алена запустила руку под подушку и наткнулась на что-то твердое. Взяв это в руку, она вытащила наружу. Это оказался фаллоэмитатор.
- Интересно, - сказала она вслух, - зачем ему эта хрень. Может он запихивает его себе в задницу, а может он просит девушек, чтобы они проделали это с ним.
- С последним ты права, - он стоял в дверях.
Она вздрогнула от неожиданности.
- Ты извращенец? – Она брезгливо скорчила губы.
- Почему сразу извращенец? Я же тебе сегодня толковал про странности. У каждого в шкафу есть свой скелет, это мой скелет.
Она отбросила его в сторону.
- Есть люди и похуже, - добавил он, - у тебя тоже должен быть скелет.
- У меня? – Алена подняла взгляд на потолок и задумалась. На лице промелькнула еле заметная улыбка. Она посмотрела ему в глаза:
- Да есть, я может, тебе чуть попозже расскажу… за чашечкой кофе.
- Ну, вот и замечательно, не нужно заострять внимания на таких вещах, - сказал он и перевел взгляд на фаллоэмитатор.
- Кофе скоро будет готов, - добавил он и удалился на кухню.
Засранка медленно встала и плавной кошачьей походкой направилась на кухню.
- У тебя очень уютно, Олег, - сказала она очень приятным тоном.
- Да, только одиноко. Ты знаешь, так не хочется идти домой в котором тебя никто не ждет.
- Так заведи себе животное, кошечку например.
- Смеешься? – Он взглянул на Алену, которая стояла у него за спиной, оперевшись на стол, так что ее кофточка натянулась и стала видна ее напряженная грудь. Он перевел взгляд на грудь и облизнулся. Засранка смотрела в окно и заметила его реакцию боковым зрением.
Олег снова принялся за колдование над плитой.
- Алена, подай пожалуйста чайник.
- Который? Пластмассовый или железный?
- Железный, только осторожно, там кипяток, - предупредил ее Олег.
В следующую секунду Алена схватила чайник и со всей дури вмазала им по затылку Олега, брызги кипятка полетели в разные стороны, обжигая как Засранку, так и художника. Олег схватился за голову, его ноги подкосились и он упал на колени, но сознание не потерял. Алена испугалась, что если он сейчас встанет, то она окажется далеко не в выигрышном положении. Она еще раз замахнулась чайником, но тут крышка от него отскочила, и кипяток вылился на голову Олега. Его визг разлетелся по всей квартире:
- Аааааааа!!!
От его тела шел пар, а Аленины удары сыпались один за другим. Наконец он распластался на полу. Засранка наклонилась над Олегом и перевернула на спину. Ужас. Его лицо было краснющим как вареный рак. Она коснулась его головы, и в руке ее остался клок волос.
- Фу! – Она брезгливо отбросила его в сторону и начала лихорадочно вытирать руку об тело художника.
--------------------------------------
Олег очнулся через час и обнаружил себя связанным на стуле. Он стонал от боли. Обведя глазами комнату и не обнаружив Засранку, Олег опустил голову на грудь и тихо заплакал. Из кухни легкой походкой вырулила Алена, держа в руке чашечку с кофе.
- Ну, наконец, ты очнулся, - облегченно выдохнула она, - я уж думала ты кони двинешь.
- Что… что тебе надо? - прохныкал он, не поднимая голову.
- Ничего, - спокойно ответила она, - просто я занимаюсь своим творчеством.
- Что? – Олег поднял на нее свои испуганные заплаканные глаза. – Творчество? Ты меня чуть не убила! Как ты можешь называть насилие над человеком творчеством, ты, невежда!
- Эй! Прошу не оскорблять, а то я могу обидеться, - улыбнулась Алена.- Вы мне тут все про творчество да про искусство втираете, сначала Бородатый потом ты, вот я и решила тоже заняться творчеством. Красиво убивать, тоже нужно иметь талант, а я считаю, что у меня он есть, просто от Бога.
- Что за чушь ты несешь! – Олег забыл, что он на грани жизни и смерти и начал давить на нее.
- Я думаю, мои картины кому-нибудь да понравятся, - многозначительно улыбнулась Алена.- Осталось дело за последними мазками.
Алена подошла к стене и стала рассматривать смертные картины Олега-художника, прихлебывая кофе.
- Я даже не знаю, какую мне бы краску выбрать, а Олег? Может, подскажешь мне, ты же все-таки опытный художник, - она посмотрела ему в глаза, - ну помоги мне, талантам нужно помогать, ведь так?
- Пошла ты к черту! Ты бездарность! Бестолочь!
- Ну почему же бездарность и бестолочь? Обо мне в телевизоре говорят по новостям, а ты? Ты гниешь в безвестности в своей конуре… и называешь себя художником! Мудак ты! Я делаю искусство, и люди принимают в этом самое непосредственное участие!
С последними словами Засранка сорвала картину, на которой была изображена голова Иисуса и с размаху всадила ее в голову Олега. Куски стекла разорвали кожу, и кровь заструилась по лицу, попадая в глаза.
- АААААААА!!!
Крик сменялся плачем и плач сменялся криком, а иногда они сливались воедино, и получался рыдающий вопль, как из фильмов ужасов про оборотней.
- Нет! Нет! Не надо! Пожалуйста!!!
Алена схватила нож и распорола свитер на Олеге и кровь заструилась по обнаженной безволосой груди, омывая соски, ****скую дорожку и, наконец, исчезла в штанах.
- Это еще цветочки. – Прошипела Засранка.
Она схватила следующую картину со стены и всадила в голову художника вслед за предыдущей.
Треугольник стекла впился ему в глаз, и из дыры полилась кровь вперемешку с глазной жидкостью. Алена подошла вплотную к жертве и надавила на осколок, вворачивая его в глазницу. Изо рта Олега донеслись последние стоны и всхлипы. Все…
- Ну что, ****ь, как тебе? – Она с ненавистью смотрела на безжизненное залитое кровью лицо Олега. – Как тебе урок рисования? У меня хорошо получается, а?
Один его глаз смотрел в потолок, а из второго торчал кусок стекла.
Алена продолжила срывать картины и всаживать их в уже безжизненное тело неудачливого художника. Картину за картиной, треск разрывающихся полотен, хруст рамок и стекла, возбужденные стоны художницы…
------------------------------------
Улицы сжимаются вокруг Алены, идущей по мокрому от прошедшего дождя асфальту.
- Я талантлива! – Сказала она себе. – И никто не может в этом сомневаться!
Деревья качаются от ветра, и рекламные вывески скрипят, как старые ворчливые бабки, которые вот-вот отойдут на тот свет. Людей нет на улице – все попрятались в своих хрупких крепостях, стоит только дунуть и они рассыплются, как карточные домики. Даже машин нет, которые так навязчивы днем. Она гордо подняла голову и подставила лицо свежему ветру.
- Как же все-таки хорошо творить! Творчество – это единственное, что может разбавить нашу скучную до смерти жизнь. Так что давайте творить, господа!
- Эй!
Засранка резко обернулась на голос.
- Боже, как ты меня напугал, Бородатый! – Она прижала руку к сердцу, которое бешено билось.
- Ты что здесь делаешь? – Испуганно спросила она.
- Это я должен спросить у тебя, - хладнокровно ответил он, - лично меня никто не ждет, и я могу гулять, где угодно и когда угодно. А вот ты…? Мне звонила твоя мама…, она волновалась.
- Да? – Алена опустила глаза. – Я уже домой иду.
- Я могу тебя проводить, - предложил Бородатый.
- Да нет, я сама дойду…. Не стоит, к тому же здесь недалеко осталось, - попыталась отвязаться Алена.
- Нет, от меня так легко не отстанешь, - улыбнулся друг, - к тому же мне есть, что тебе сказать.
Он вышел из тени дома и подошел вплотную к Засранке.
- Ну, ладно пошли, - согласилась Засранка.
- Я только что от Олега…, - сказал Бородатый.
Засранка мгновенно побледнела и повернула голову в сторону, что бы он не заметил.
- Олег сказал, что хочет на время уехать из города – его здесь все достало, хочет расслабиться в деревне.
«Он что врет? Он не мог быть у него! Точно. Бородатый просто шлялся по городу и случайно меня заметил. Или.… Или может, он следил за мной? »
Алена подозрительно взглянула на него:
- И когда же он собирается сваливать?
- Да вот, буквально на днях, а что?
- Слушай, мне иногда кажется, что ты следишь за мной.
- Алена хватит пороть чушь, - он с укоризной взглянул ей в глаза. В ту же секунду выражение его глаз поменялось. Взгляд его стал по-собачьи преданным.
- Я давно хотел тебе сказать… я тебя люблю…
- Чего? – На ее лице отразилось отвращение. – Бородатый, по-моему, это ты порешь чушь!
- Чушь!? – Возмутился друг. – По-твоему любовь это чушь!?
Он попытался взять ее за руку.
- Убери руки! Я тебя не люблю!
Он отпрянул в сторону.
- Значит так? Алена, я все про тебя знаю!
Она гордо отвернулась в сторону, скрестив руки на груди.
- И что же? – Не поворачиваясь, спросила она.
- Это ты, ты сделала! – Возмутился друг. – Это ты убила Олега и двух этих алкашей!
Она резко повернулась к нему, ее глаза слезились и были наполнены страхом.
- Но я никому не скажу! – В его глазах читалась преданность. – Их жизни ничто по сравнению с твоей! Ты можешь не беспокоиться, я никому не скажу, Алена!
- Ты псих… - она испуганно на него смотрела.
- Я был у Олега… у него дверь нараспашку… я зашел и увидел…. О! Это супер! Просто великолепно! Сколько экспрессии! Ты живописец! Я сразу понял, что это ты сделала, и этих алкашей - быдл, тоже ты нарисовала, я сразу понял…
- Заткнись, Бородатый! Ты дурак! – Не выдержала Засранка.
- Я хочу, что бы ты была моей, - не слушал ее друг, - из нас получиться хорошая пара. Представь себе, - он посмотрел вверх и развел руки, - семья художников, творческие люди!
Он внимательно посмотрел на нее:
- Я тебя смогу многому научить! Ты талантливый человек, но тебе нужно научиться, ты пока многого не знаешь о живописи.
- Ты псих!
Алена испуганно смотрела на него.
- Так ты со мной?
Он взял ее за руку, но Засранка тут же ее выдернула.
- Отвали, урод!
Бородатый с размаху врезал по лицу Алены. Она закрыла лицо руками.
- Ну что? Как тебе? Понравилось?
Алена убрала руки от лица и резко схватила Бородатого за нижнюю губу и дернула на себя. Резкий крик с плачем оглушил пустынные улицы.
- А, а, а, тварь! – Зарыдал он, подставляя ладонь по капающую кровь.
Алена выплюнула кусок губы на асфальт. В уголку ее рта осталось пятнышко крови.
- Со мной шутки плохи, дружище, - спокойно произнесла она.
- Сука, - прошипел он и потянулся окровавленной рукой к шее Засранки.
- Ну, ну, ну, - она отбила его руку.
Он, рыдая, опустился на колени и склонился над своими окровавленными ладонями, медленно покачиваясь взад и вперед, как псих.
- Я надеюсь, ты получил свое. - Алена медленно развернулась и пошла в сторону дома.
Не успела сделать она и пару шагов, как камень с треском врезался ей в затылок, и Алена тихо опустилась на асфальт лицом вниз. Бородатый подошел к ней, не торопясь, взял камень, лежащий возле ее головы и принялся хладнокровно добивать ее, обрушивая тяжелые удары ей на голову…
       Июнь – ноябрь.2007