Эпоха ненависти и... милосердия. Часть вторая

Эпоха ненависти и милосердия
Часть вторая

Солнце тихо опускалось к горизонту забирая с собой жару и суету буднего дня. Молодые мамаши на парковых скамеечках не прерывая общего разговора на животрепещущую тему: почему певица Рита после двадцатилетнего брака разводится со своим мужем, потихоньку ракрывали детские коляски и собирали в сумки принесенные с собой игрушки и остатки еды. Детки, чувствуя, что их скоро уведут, толкая друг друга, старались напоследок покататься на всех качелях и скатиться со всех горок на детской площадке. Малышня из песочниц уже перебралась в коляски и скамеечки клюя носами, каждый раз вздрагивая и просыпаясь когда кто-то из спорщиц прокуренным голосом проорет свое мнение по поводу всех мужчин.
Аккуратненькие старушки, в которых угадывались выходцы из бывшего Союза, степенно вышагивая и вежливо здороваясь с соседями, стекались со всех сторон парка к стоящим в резной беседке столикам, окруженных скамейками. На нескольких из этих столов уже заканчивались шахматные и доминошные бои, которые устраивали здесь старички. Один из них. бросив взгляд на цепочку приближающихся женщин, прокомметировал: "Ну вот, российские сопли под названием "Танькины слезки" закончился и наши дамы снова в строю." Все засмеялись.
- Иван Абрамович, не бузите,- одна из старушек шутливо погрозила ему сморщенным пальчиком. Остальные не обращая на него внимания продолжали делиться впечатлениями по поводу просмотренной серии.
 За один из столов сели вместе вчерашние старушки. Та же женщина средних лет подошла к ним и поздоровавашись села рядом. Дождавшись пока кто-то их женщин закончит фразу, она некстати обращаясь к моложавой веселой пожилой женщине сказала:
- Тетя Таня, у меня вчера весь день ваш рассказ из головы не выходил.
- Это вы о теме ненависти и милосердии прошедщего тысячелетия?- откликнулась другая старушка.
- А вы знаете, Лена, я тоже вчера думала об этом. У меня есть много рассказов на эту тему. Но я, как и Таня, решила рассказать не о себе. Я расскажу вам о своей сестре.

Нина
До войны Нина работала учительницей музыки при Доме пионеров. Перед самой войной несколько ее учеников выиграли какие-то музыкальные конкурсы и за это местный комитет наградил ее путевкой в санаторий в Крыму. Муж убедил ее взять с собой десятилетнюю дочь. Сказал, что там можно договориться насчет еды, а спать они смогут на одной кровати. Когда, мол, будет еще такая возможность, пусть ребенок тоже отдохнет. Я, по правде говоря, подозревала, что он заставил ее взять ребенка, чтобы у нее не было возможности завести курортный роман. Вы ничего такого не подумайте, просто она была очень красивая и он ее безумно любил и сильно ревновал, хотя старался не показывать.
Так или иначе, но начало войны моя сестра с дочерью встретили в Крыму. Муж ее сразу же ушел на фронт, отписав жене, чтобы она не в коем случае на Украину не возвращалась. Что, мол, известно, как немцы поступают с евреями, не стоит рисковать, а войну, мол, мы быстренько закончим. К холодам как раз вернетесь.
Время шло, война не заканчивалась. Сестра с ребенком и чемоданом летних вещей перебиралась с места на место, пока не оказалась на Урале. Я не помню как назывался небольшой городок, в который их эвакуировали. Хозяйка кватиры, куда ее распредили, устроила Нину на завод, на котором сама всю жизнь работала, а девочка пошла в школу. Хозяйка жила одна. Муж ее был на фронте, а дочь, актриса театра, ездила с труппой по фронтам и госпиталям.
Жизнь Нины как-то упорядочилась, но она жила в постоянной тревоге, за нас, оставшихся в оккупации. Она еще не знала, что в живых осталась только я, всю войну проведшая в подполе у своей бывшей учительницы. Нина жила только письмами с фронта. Как, впрочем, жила тогда вся страна. Ее Додик письма писать умел и любил. И потому каждое письмо его было законченным художественным произведением. Хотя иногда буквы прыгали, а строчки танцевали чарльстон, он писал что тут один солдат, Левка из Одессы, его постоянно смешит и он не может писать ровно.
Но однажды, в один непрекрасный день вместо очередного письма пришла... похоронка. Проплакав всю ночь с дочерью и хозяйкой, она не захотела утром встать на работу. Но хозяйка насильно подняла и ее и дочь, буквально одела их и отправила на работу и в школу, приговаривая: " Нельзя терять надежду ни-ког-да. Иногда Господь за нашу веру и любовь вершит чудеса." Сестра рассказывала, что именно благодаря мудрости и поддержки этой женщины она не впала в депрессию и не сошла с ума. Нинка всегда была чувствительная натура.
Прошел месяц. Однажды, пока Нина была на работе к хозяйке неожиданно приехала дочь. Буквально на один день. Их труппа выступала перед раненными в госпитале, в соседнем городке и она упросила руководителя труппы отпусть ее навестить мать. Грузовик, привезший ее, уезжал обратно от военкомата утром.
Рассказав о своих делах, хозяйская дочь стала расспрашивать о жильцах. Какие они, не доставляют ли матери беспокойства.
- Да уж какое беспокойство,- махнула в сердцах женщина,- Женшина молодая, красивая, музыкантша. На нашем заводе работает. Сами из евреев, а родня вся на Украине под немцами осталась. А тут давеча еще и похоронка на мужа пришла. Как она убивалась, сердешная.
С этими словами она взяла фотографию молодого мужчины в солдатской форме со стола и подала дочери.
- Красавец какой, - она смахнула слезу.
Взглянув на фотографию, актриса буквально подавилась варенной картошкой. Еще не до конца откашлившись, она прохрипела;
- Мать,- да я же его видела! Буквально вчера. В госпитале...
 Отложив намеченные встречи, актриса с матерью с замиранием сердца ждали возвращения Нины с работы.
Войдя в кухню, Нина поздоровалась с молодой женщиной не спускавшей с нее горящих голубых глаз, подошла к плите и поставила варить картошку.
- Знаешь, Ниночка,- начала было хозяйка,- моя Оленька, ты ведь знаешь, артистка и выступает перед раненными в госпиталях. Так вот, она говорит, что вчера видела раненного, который похож..
- Да не похож, а он это,- безоапелляционно заявила Ольга, вскакивая.- Он лежал в палате для тяжело больных. Все наше выступление он пролежал на спине и глядя в потолок. Когда я подошла к нему поближе, то увидела рядом с ним на тумбочке, фотографию женщины с малым ребенком на руках. Кто- то из санитарок положил ему на тумбочку, чтобы фотография как-то взбодрила его.
Актриса встала напротив Нины:
- На фотографии были вы! Это точно! А на обратной стороне написано: "От Нинки-картинки "...
Если бы не Ольга, Нина ударилась головой об пол.
На утро, груженный оборудованием грузовик увозил от военкомата всех трех женщин. Девочка была поручена соседям.
Додик смотрел на нее карими бездонными глазами. В них не было ни удивления, ни боли, ни радости.. Это был взгляд человека, взглянувшего в глаза смерти и понявшего всю суету и никчемность земной жизни. Он был уже готов покинуть ее и потому не понимал, что хотят от него эти полные слез такие родные глаза.
- Понимаете, Нина,- молодой доктор старался не смотреть в глаза красивой, словно актриса из трофейного фильма, женщине,- когда вашего мужа нашла санитарка, он потерял много крови, да к тому же получил двусторонне воспаление легких.
Его привезли с высокой температурой. Мы долго не хотели делать операцию из-за его общего состояния, но потом все-таки сделали. Операция прошла успешно, с хирургической точки зрения. Но он очень слаб. Надежда на то, что он выживет ничтожно мала.
Вы можете забрать его домой, если хотите. Возможно, в домашней обстановке, от домашней еды,- он вздохнул и добавил,- хотя какая в наше время еда. И все таки, не стоит опускать руки. Если судьба дала ему такой шанс и вы нашлись, значит чудеса все-таки случаются. Теперь чудо в ваших руках.
Завхоз госпиталя помог найти транспорт в родной город. Из военкомата незнакомые люди привезли его и помогли внести носилки в дом.

Старушка замолчала.
- Чудо, - скажите вы,- обратилась к слушателям, - но по по словам Нины настоящее чудо произошло потом.
 
В первый же день, когда Нина ломала голову чем накормить мужа, в дверь постучали. На пороге стояла соседка.
- Нинка, а че правда, это твой мужик оказался,- любопытная старушка взглядом маленьких зеленых глаз готова была просверлить дверь в спальню.
- Да, Любовь Ильинична,- только он сейчас отдыхает,- Нина еле сдержалась, чтобы не нагрубить старой сплетнице.
- А я че это, вот,- она раскрыла сверток, который до сих пор держала под мышкой. – Морковку с брюквой принесла. Со своего огорода.Ты свари мужику-то. Ему сейчас это,... витамины нужны.
Нинка с удивлением поблагодарила ее. А через час пришла молодая племянница Любови Ильиничны. Она неделю назад получила похоронку на мужа. В руках у нее была баночка домашнего варенья. Еще довоенная. Она молча протянула Нине банку и, опустив глаза, попросила взглянуть хоть одним глазом на раненного солдата...
Затем пришла почтальонша с кринкой молока, потом женщины с завода с вяленой рыбой...
Весть о том, что Олька- артистка нашла в госпитале мужа эвакуированной, что проживала у них в доме, распространялась по городу быстрее скорости ветра, пронизывающего крепкие небольшие домики старых построек и новенькие довоенные пятиэтажки.
Даже когда Нина была на работе и хозяйка с девочкой сидели у больного, поток посетителей не прекращался.
Позднее Нине стало казаться, что в ее доме побывали все женщины этого городка. Одни забегали на минутку, другие – сидели часами, беседуя с хозяйкой за жизнь. многие кроме скромных гостинцев предлагали и свою посильную помощь по уходу за больным.
Затем стали приходить ходоки из дальних сел и соседних городов.
Молодые вдовы, не успевшие толком побывать замужем, женщины, которых война оставила одних поднимать детей, матери, которых горечь потери сыновей превратила в старух. У всех у них, получивших в разное время похоронки, появилась надежда... Маленькая, словно светлячок, зажатый между детскими ладошками, сложенными корабликом
Нине запомнилась одна из старушек, пришедшая к ней однажды вечером.
Она тихонько зашла в дом опираясь на клюку, остановилась в коридорчике и прошептала:
- Вы только скажите: это правда или нет?
Нина подвела женщину к кровати больного. Он спал на спине, лунный свет освещал его узкое, бледное лицо, худые руки, лежавшие вдоль укрытого ватным одеялом тела, казались почти безжизненным. Вытерев уголком косынки слезы, она сказала:
- Ты, дочка, молиться должна. Благодарить Господа за чудесное спасение раба божьего... как его будет?
- Давида,- подсказала Нина.
- Раба божьего Давида. "Отче наш" знаешь?
- Нет,- Нина опустила глаза в пол,- я от дедушки с бабушкой еврейские молитвы помню.
Старушка вдруг замолчала уставившись в одну точку. Нине на минуту показалось, что она уснула. Но та вдруг громко вздохнула и добавила.- Читай какие помнишь. Только запомни: благодарить Бога надо и тогда, когда тебе плохо и тогда, когда все становится хорошо не забывай о благодарности Ему.
Она перекрестила спящего, подошла к столу, вытащила из холщевой котомкти с заплаткой яблочки. Маленькие зеленые с веселыми розовыми бочками. Затем бережно раскрыла свернутую салфетку. В нем оказался небольшой кусочек сала.
- Ты не побрезгуй, дочка,- сказала она негромко,- дай больному. Ему бы куриного бульончика, да где ж достать.
- Спасибо, бабушка.- Нина помогла ей дойти двери.
Старушка помолчала в ответ и вздохнув сказала ни к кому на обращаясь.
- Может и мои сыны где-то вот так по госпиталям без сознания валяются. А я по ним поминальные молитвы творила, глупая.
Она перекрестилась.
- Прости меня, Господи, грешную. Може и им кто что-то вкусненькое принесет.
 Даже не ответив на приглашение хозяйки остаться переночевать, старушка шепча про себя что-то открыла дверь и ушла в ночь, опираясь на свою клюку.

Рассказчица опять остановилось. Потом вдруг улыбнулась и продолжила.

А муж Нинки стал медленно приходить в себя. Доктор, которого он посетил через два месяца очень удивился тому, что солдат остался жить. И даже записал его адрес, хотел после войны написать о нем в научном журнале.
А с хозяйкой и ее дочкой моя сестра переписывалась до самой смерти, они даже ездили друг к другу.
Вот вам и человеческое милосердие.
 
В этот момент к их столу подошла шустрая худенькая старушка в полотяной панамке с претензией на шляпку, что придавало ей сходство со старухой Шапокляк.
- Таня,- пропищала она,- мы же с тобой договорились, что вечером будем совершать променад перед сном, а не сидеть, прилипнув одним местом к скамейке.
- Но у нас тут такой интересный разговор,- начала было Таня.
- Завтра продолжите, - Шапокляк решительно взяла Таню за руку и вытянула из -за скамейки.
- Ривка,- обратилась она к самой пожилой из женщин,-без меня не продолжайте. Завтра в такое же время встретимся здесь.