Город Ноябрь, 2007. Санктъ-Ленинград

 Сейчас я-спящий город. Я безметжно дремлю под мерцающими звёздами, и едва слышно в ночной тишине, как я дышу. У моего изголовья, там, где на возвышенном холме взгромоздился старый собор, одинокая, похожая на лик плачущей женщины, светит бледная луна.
 Во всем моем существе-размеренность и покой. На моих тускло освещённых улочках тихо, и только лёгкий ночной ветерок кое-где колышет листву деревьев, да поскрипывает кочелями на пустых детских площадках.
 Но вот постепенно наступает утро, и я выползаю из предрассветных сумерек:
стряхивая росу с травинок своих изумрудных парковых лужаек, я пробуждаюсь. Из домов на улицы высыпают жители: они заводят споры и беседы, начиная своё хаотичное движение. На игровых площадках весело резвятся, играют дети. Люди-это кровь, циркулирующая в моих венах. Постепенно я наполняюсь запахами: запах свежевыпеченного хлеба, ароматы духов из парфюмерных лавок, тонкие нотки пряностей и специй, запах свежей рыбы из портовой зоны, хмельной перегар из пивных и рюмочных, и даже вечное зловонье с гниющей свалки-всё это сливается в один неповторимый, мой запах.
 Солнце всё выше и выше встаёт над тонкой линией горизонта, и мне видно, как оно отражается в морском заливе у моего подножия. Я вижу, как одни корабли входят в порт и оставляют грузы, а другие уходят в море-надо мной плывут их протяжные прощальные гудки. На небе-ни единого облачка.
 Через реки и каналы, с одних берегов на другие, перебросились мосты. Они нависли над водной гладью, и сейчас напряжены под грузом проезжающих по ним товарных составов и гружёных фур. Мосты-это рёбра, скрепляющие между собой мои окраины с центральным островом-грудной клеткой, там, где находится моё сердце-старое сдание городского архива.
 Солнце, оно уже готово закатиться. Освещая остывающие после дневной жары крыши домов, на которые вылезли влюблённые парочки-любоваться закатом и пить тёплое шампанское, солнце садится. Я весь покрываюсь предзакатным заревом, надо мной парят птицы. Постепенно остывая, я погружаюсь в вечернюю прохладу.
И снова всё вспять... на улицах зажглись фонари. Люди бредут по домам, шаркая усталыми ногами. Где-то слышны песни... Проспекты встали в автомобильных пробках, словно образуя тромбы в артериях икроножных мышц курильщика; проспекты утопают в смоге, и, задыхаясь, я вновь засыпаю.
 Среди ночи меня внезапно будит тревожный вой сирены. Я устремляю свой взор в небо, по которому шарят лучи прожекторов. Надо мной проносятся одна за другой тени, они кружат словно вороны над полем брани. Секундное затишье, и на меня с пронзительным свистом осыпается град из снарядов. В небе засверкали вспышки-это зенитная артилерия открыла ответный огонь. Меня охватывает паника, я объят пламенем: горит старый православный собор, горит старинный царский дворец, полыхает мечеть, в огне портовые склады, корабли в гавани уходят под воду... Меня пронзает боль, доселе мне неизвестная, терпеть её невыносимо и я начинаю стонать. Этот стон отзывается в звуках рушащихся домов, в треске ломающихся мостов. Снаряд попадает вмне в самое сердце, и вот, я уже кричу, задыхаясь в дыму. В унисон, из под обломков домов кричат люди, застигнутые врасплох прямо в своих постелях. Зенитная артилерия разбита, слышны только взрывы снарядов. Я теряю счёт времени, кажется налёт длится целую вечность. Уставший от мук, я теряю сознание...