И как это называется?!

       Дома всё трюмо – от низа до верха – заставлено французским, английским, итальянским и всяким там «энским» парфюмом, а вчера минут сорок шла по дороге за телегой с навозом и не могла … надышаться.

… Накануне, поздно вечером, вдруг выяснилось, что ехать на дачу мне придётся электричкой. А это значит, что от станции до нашей времянки час пешего хода. Ранним утром, на второй (!) электричке, отправилась в путь. С третьего пути.
Утро – на редкость чудесное! Для петербуржца хорошие чудеса летом заключаются в простом: температура воздуха позволяет ходить без курток, плащей, зонтов, над головой - безоблачное голубое небо, яркое ласковое солнце, безудержное радостное пение птиц, а главное – всё это выше и вместе взятое позволяет не думать о плохих чудесах. Например, об отключении горячей воды, пыльных улицах, штормовых предупреждениях, ну, в общем, о всякой городской ерунде.

Сойдя с электрички и чуть поёживаясь от утренней прохлады, начинаю бодро подниматься в горку, надеясь побыстрее согреться. Солнышко уже припекает, хорошо! Видно, что ночью шёл дождь - прозрачные лужицы, отражающие только небо и облака, а не трамвайно-троллейбусные провода, хрустальные капельки росы на травинках. А воздух какой упоительно чистый! Я его и носом, и ртом, и, кажется, даже волосами на голове глубоко-преглубоко вдыхаю. Чем не воздухотерапия?! То справа, то слева от дороги перепевают друг дружку голосистые пернатые, лёгкий ветерок доносит до меня изумительные ароматы распустившихся цветов, каких-то неведомых мне растений. Хорошо! У кого-то - в такой ранний час – включ… Господи! Бедная я, городская насквозь жительница, «включён» – хотела сказать про себя! - … потрескивает и вкусно попахивает костёр. Хорошо-то как!
Иду, блаженно улыбаясь, и слышу далёкое цоканье об асфальт. Размеренно так, будто даже нежно, перестукивают копытца, догоняя меня. «Лоша-а-душка», - улыбаюсь я ещё шире. Вскоре со мной поравнялась телега, запряжённая пегой кобылой. В телеге с вожжами в руках сидел не старый ещё дядька и мирно разговаривал то ли сам с собой, то ли с четвероногой подругой своей. Неторопливо обогнав меня на пару метров, мужчина спросил, не нужен ли мне навоз по сто рублей за мешок. «Ну, нет, так нет. Стало быть, в другой раз», - и «нокнув» продолжил путь.

И тут что-то произошло, то ли со мной, то ли с природой, в общем, что-то … и не знаю, как это называется. Я убыстрила шаг, чтобы не отстать от телеги, и пошла вровень с Пегой (это я её так прозвала). Я смотрела на её ноги, красиво сгибающиеся в коленках, на длинный-предлинный хвост, наверное, давно не стриженный, на большую голову, кивающую в такт ходьбе, на мощную спину, покачивающиеся бока (не тощие совсем!) и внюхивалась в обалденный (я точно обалдела) аромат лошадиного навоза. Откуда?! Откуда вдруг такая любовь к натуральным запахам?! Может быть, отложилась информация в подкорковое сознание с тех времён, когда я ездила к бабушке на каникулы в небольшой областной городишко и ходила с ней на конюшню к дяде Мише – местному конюху - набрать ведро «лекарства для землицы», как бабушка говорила, а мне «настоящих лошадок посмотреть»?

Шла я, шла, ни шагу в сторону, пока не разминулись мы на развилке: я влево свернула, а Пегая повезла своего разговорчивого хозяина дальше.
Потихоньку просыпались великие труженики-дачники, любители-садоводы. Потихоньку и я дошла до своего участка. Хорошо-то как!

Татьяна Зимбули