Моя журналистика

Летом 1990 года я поехала в Ригу: поступать в Латвийский Университет на отделение журналистики. Переночевала у родственников в их небольшой двухкомнатной квартире.

Абитуриенты собрались в большой аудитории, спускающейся к кафедре.
В чем будет состоять творческий экзамен, никто не знал.
И вот перед нами преподаватель, журналист с живыми карими глазами.
Он говорит, что мы должны написать работу в любом жанре, возможны двух варианта: вы
идете на Домскую площадь берете интервью, или посещаете на фотовыставку "Судьба латышей". Вы журналисты, идите, берите информацию, пишите. Главное требование: написанное должно быть интересным, творческим.

 Установка дана, подумала я, - вы журналисты!

 Предпочла сходить на фотовыставку, поскольку уже писала в местной газете и набила руку на сообщениях о культурных мероприятиях в местном Доме культуры. Фотографии рассказывали о судьбе латышей, депортированных некогда в Сибирь, а также о современных проблемах, взывая к милосердию: фоторепортажи из дома престарелых.

Спросила женщину-служащую, какие фотографии особо ее взволновали. Она подвела меня к циклу фотографий: "Судьба латышей в Сибири". Сказала, что едва латыши обустраивались на новом месте, получали неплохой урожай - как их переселяли на другое место...
Девушка, с которой я познакомилась, Юлия, была дочерью известного в Риге артиста балета, написала интервью . Андрей, недавний выпускник, как и Юлия, уже работал на радио, куда его пригласили, ознакомившись с его статьей и оригинальным способом мышления, написал о Домской площади от лица ангела на фронтоне одного из зданий.
Мы поступили! А один парень, приехавший из Литвы (он сидел рядом со мной на экзамене), не поступил.

Помню, как действенно повлияла на меня установка: вы журналисты:
 еду после экзамена в трамвае и обращаю внимание на лицо человека, похожего на Эрнеста Хемингуэя, в нем угадывалась творческая натура. «Вы писатель или капитан»,-сказала я. На остановке он предложил выйти и показал свои руки, они были в красках. «Вы художник!»- улыбнулась я.

Мой новый знакомый был сыном скульптора (сходу и не вспомню его фамилию, надо будет набрать в поисковике), который создал памятник Ленину на площади Свободы в центре Риги. Художник привел меня домой к его сестре.

Сел за рояль и сыграл несколько мощных аккордов, вызвав немалую к себе симпатию.  Его брата, на голове повязка мастера-художника: сидя на табуретке, обрабатывает камень- памятник.
Приехав на одну из сессий, видела, как разрушали памятник Ленину на глазах у прохожих: металлическим шаром, подвешенным на тросе к крану. Подняла два маленьких осколочка красного мрамора на память. Где-то потом затерялись среди морских камней. А где-то, например, в Венгрии, в Литве создали парки со скульптурами и атрибутами советской поры.

Помню собеседование после поступления. Умные карие глаза известного в Латвии журналиста-киноведа и его вопрос: Как к вам относятся в редакции? Мой ответ вызвал его улыбку: «Штат уже набран». Он сказал, что моего образования филолога вполне достаточно, чтобы писать. Я сказала, что меня интересует тема духовности и что я задавала этот вопрос, получив весьма разные ответы. «Ну какая здесь духовность?- он указал рукой на столы в аудитории,- и что осталось от древних скифов?»- «Золотые украшения»,- ответила я. Вероятно, он или уже другой, слушая мой рассказ об этой беседе, сказал: «Глаза остались».

Другой журналист намекал мне (мы шли по улицам Риги), что времена изменились и что заочное отделение не будет субсидироваться государством. НО я пропустила его слова мимо ушей: я была переполнена радостью поступления, надеясь на новые встречи, впечатления.
Время спустя я увидела, что студенты общаются каждый в своем круге, что зачеты надо сдавать индивидуально, самой разыскивая преподавателя. Ощутила, что неудобства и пыль общежития воспринимается уже по-иному. Вспомнила невысокого симпатичного студента из Сирии, у которого одалживала кастрюлю. Он приглашал с ним в Сирию. «Я уже немолодая, - отшутилась я, подумав о немалом за собой «хвосте». –«Посмотри на себя в зеркало!» -сказал он.

Приеxaв на первую зимнюю сессию (1990 - 1991),я увидела иную Ригу: окна, заклеенные крестами из газетных вырезок, мешки с песком, танк, стоящий на улице у дома правительства. Все это воспринималось едва ли не как декорации. Заторможенно-медленно, рефлексируя, ощущая себя провинциалкой в пространстве столицы, шла я по центру, и вздрогнула, услышав пронзительный сигнальный вой сирен, расчищающий пространство для траурной процессии:
 это был день похорон погибшего на баррикадах кинооператора.
И самое главное я поняла : экзамен по логике без подготовки,как говорится: на халяву, не сдашь, нужна подготовка.
И еще поняла, правда, не сразу: у жизни, у завтрашнего дня своя логика.

Занятия для заочников. Древнерусская литература. Доцент Мирский.
Пожелание: знать наизусть начало "Слова о полку Игореве".
В Латвии "Слово" появилось в 1888 году. Первый прозаической перевод на латышский язык сделал Андрис Шлезиньш. Второй, поэтический, перевод осуществил Арвид Григулис в 1950-м.
Фотодело. Запомнилось о фотоштампах.

В читальном зале знакомилась с журналистикой 20-30-х годов в Риге. Здесь жили белоэмигранты, широко издавались книги, газеты и литературные журналы на русском языке. Культура была на уровне. Слой советской культуры был намного тоньше, чем в других республиках Союза.