Три парадокса

 1. О глупости
Человек, считающий себя разумным, но в то же время не обладающий достаточным воображением, стремится достичь состояния рафинированной разумности своего поведения, тщетно пытаясь отчленить от себя глупость, как таковую.
 
При этом, не понимая того, что разумность и глупость сродни двум противоположным полюсам постоянного магнита, которые невозможно изолировать друг, от друга разделив магнит так, чтобы один из его отрезков обладал только положительным зарядом, а другой только отрицательным. Поскольку мера реальности есть  совмещение противоположностей.

Как бы мы не кромсали магнит, в любом его обломке будут присутствовать и плюс и минус. Так и человек, тщетно восстав против этой неизбежности, и, твёрдо решив поступать только разумно, не в состоянии избавить себя от поступков с противоположным знаком, именуемых глупостью. Обращаясь к разуму, человек всеми силами старается воздержаться от проявления этой глупости, отнюдь не избавляя себя от её накопления, и как только она достигает критической массы, он неминуемо становится её жертвой.

Это легко проверить на себе.

К примеру, зная совершенно определённо, какая еда или питьё вам противопоказаны, вы можете с завидной разумностью их избегать и длительное время чувствовать себя прекрасно. На самом деле вы только накапливаете в себе соблазн сделать обратное, и в какой-то момент, утратив бдительность и поддавшись постоянно присутствовавшему искушению, объедаетесь тем, от чего так долго воздерживались, обрекая себя на страдания.

В этом случае при всей вашей разумности вы заслуживаете, упрёк в самой банальной глупости, которую сами допустили, позволив скопиться ей в критическом количестве, вместо того, чтобы расходовать в естественных ежедневных дозах, что вовсе не было бы помехой нашей диете, не отнесись мы к её соблюдению буквально.

Или, к примеру, в другом случае вы, оберегая себя от превратностей неустойчивой погоды, не забываете о соответствующей обуви и одежде, предохраняющих вас от перегрева или переохлаждения. Длительное время это вам удаётся, и вы по праву осознаёте себя человеком разумным. Однако в один прекрасный момент вы вдруг, вспотев на солнцепеке, не думая о последствиях, сознательно подставляете себя под холодную струю вентилятора или залпом выпиваете, стакан напитка прямо из холодильника, прекрасно понимая, что делаете недопустимое, которое окончится простудой, но при этом не в состоянии себя остановить.

 Это ни что иное, как типичный выброс глупости, которая, долго сдерживаясь, копилась, не разбавляя разумность, что, как мы видим, чревато.
Попытка следовать абсолютным истинам бессмысленна изначально.

Мы уверены, что никакие мысли на самом деле не посещают человека при разглядывании чёрного квадрата Малевича, воплощающего образ абсолютной тени, как и при разглядывании белого квадрата (буде он кем-нибудь написан), как воплощения абсолютного света. Очевидно, что ни одно, ни другое не может служить моделью нашего представления об окружающем мире, поскольку понятие тёмный квадрат это всего лишь некая равносторонняя площадь, ограниченная пространством, окрашенным в светлый тон.
 
Всякое понятие может быть охарактеризовано только степенью своей противоположности.

Аветик Исакян написал однажды:
"…когда на глади полотна,
Художник ночь изображает,
То луч он всё же оставляет,
Чтоб эта ночь была видна…"

Без противопоставления нет меры вещей и понятий, а значит, и нет их самих.
       
Повздыхав возле абстракций, мы с облегчением возвратимся к реальности, где нет предпочтения абсолютному свету или абсолютной тени, а царит единственно реальное понятие: светотени, дающее нам меру одного и другого.

Подобным примерам несть числа. Вывод один: все наши беды, по сути, следствие нашей собственной глупости, которую во избежание катаклизмов мы копим ради рафинированной разумности нашего поведения. Забывая, что надежда обрести разум, не обрамлённый глупостью, и есть истинная глупость.

 2. Об охотнике и жертве
Испокон века, ссылаясь на якобы замысел Творца, принято считать, что в отношениях мужчины и женщины активная роль охотника уготована мужчине. Что именно мужчина охотится за женщиной (а не наоборот) и, сломив её сопротивление, заставляет уступить своим домогательствам.

Отсюда видимо следует, что раз уж он, мужчина - охотник, то она женщина, стало быть, жертва. Задавшись вопросом: а в чём заключается цель такой охоты, нам придётся согласиться с тем, что целью домогательств нашего охотника является соитие с его жертвой. То есть именно то действие, в результате которого часть плоти охотника, в виде его семени, переходит и поглощается жертвой.

Спросим себя: есть ли в живой природе хоть один пример, когда охотник преследует жертву не для того, чтобы у неё что-то отнять, а наоборот, чтобы передать ей часть себя?
Может быть, в нашем случае женщина-жертва, не в состоянии сопротивляться уступает силе, не имея возможности уйти от преследования мужчины-охотника?

 В природе всем живым существам, имеющим преследователей, свойственно уходить от преследования, стараясь за счёт защитной раскраски выглядеть как можно незаметнее. Так ли делает женщина, будучи жертвой? Нет, конечно. Скорее наоборот, всеми видами доступного ей макияжа, выбором одежды и манерами она не только не маскирует себя, стараясь быть незамеченной, а наоборот, делает всё, чтобы всячески привлечь внимание мужчины-охотника.

Вновь спросим себя: есть ли в живой природе примеры, когда жертвы были бы озабочены тем, чтобы как можно успешнее приманить охотника, и, не дай Бог, не остаться для него незамеченными?

Нет, конечно. Всякого рода приманивание свойственно скорее охотникам, а не жертвам.
Разве женщина считающая, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, не сродни тому же рыбаку-охотнику, который только для того лишь прикармливает рыб, чтобы затем подцепить их на крючок? Какая же она при этом жертва?

Аналогичные примеры можно приводить до бесконечности, с каждым разом всё, более убеждаясь в том, что роль активного (а иногда и агрессивного) инициатора в отношениях мужчины и женщины более свойственна женщине. Что именно она в соответствии с правом, уготовленным ей природой, фактически формирует и управляет их отношениями. Что, если уж возвращаться к аналогии с охотником и жертвой, то в паре с мужчиной, всячески его, приманивая, в стремлении получить часть его плоти, а не отдать свою (не путать с платой за полученное), именно она, женщина является охотником.
 
Управленческие функции, которые женщины якобы уступили мужчинам, есть всего лишь разновидность всё той же приманки, в результате которой недалёкие по своей природе мужчины довольствуются тем, что они не являются, а всего лишь кажутся власть имущими.
 
Эти условности не мешают женщинам бесцеремонно прибирать к рукам нечто когда-то добытое мужчинами. Будь то элементы одежды, общественные функции, занятие сыскной деятельностью или управлением полно приводными автомобилями.

Что стоит хотя бы пример того, что желание мужчины, дающей ему право нашить тряпочные лампасы на генеральские штаны, или нацепить анодированную кокарду на фуражку обрекает его на необходимость многолетней и беспорочной выслуги лет. В то время как женщине, пожелавшей украсить свою одежду и шляпку любыми лентами и побрякушками, достаточно просто приобрести всё это за копейки в ближайшей галантерейной лавке.

 Кто же, спрашивается, в этом случае жертва?

Чтобы не тратить попусту время, нам остаётся только признать, что в обществе людей большая свобода (а значит и власть) фактически принадлежит женщинам.
Лично я не вижу в этом никакой трагедии, но почему бы ни назвать вещи своими именами?
       
 3. О взаимности
Мы чаще всего говорим об этом, имея в виду чувства влюблённых. Хотя в общем случае взаимность есть получение чего-то одного взамен чего-то другого. То есть не что иное, как обмен, с обострённым, как при всяком обмене вопросом о его равноценности, исходя из того, что интересы меняющихся сторон всегда противоположны. Отдающего всегда терзают сомнения: не продешевил ли он при обмене, в то время как получающего мучает вопрос: не переплатил ли он при этом.

Это терпимо в случае с товарной сделкой, когда она совершена, и пути продавца и покупателя разошлись. Другое дело в случае с любовной парой, чьи чувства тоже нуждаются во взаимности, но которым, в отличие от торгашей, некуда деваться, друг от друга. Обмен чувствами происходит у них непрерывно, и далеко не всегда позволяет избежать коварного вопроса, сколько каждый из них отдаёт в их союзе другому, и сколько этот другой, при этом, получает от первого взамен.

Добиться точного баланса чувств невозможно. Взаимные претензии зачастую неизбежны. Они копятся до поры, и бывает, что становятся причиной разногласий, а то и разрыва. По нашему мнению это происходит по той причине, что два субъекта зацикливаются на собственных отношениях, пытаясь обрести устойчивое положение, опираясь всего лишь на две точки. Однако это невозможно так же, как невозможно сидеть на стуле о двух ножках, не опираясь при этом в пол ногами, т.е. не создав третью точку опоры.

Так и в отношениях людей. Они устойчивы, когда кроме отношения друг к другу (двух точек опоры) имеет место их общее одинаковое отношение к чему-то третьему (третья точка опоры). Пары, стремящиеся к устойчивым отношениям, инстинктивно ищут в своих отношениях эту третью опору. Она может быть общим стремлением к благоустройству дома, любви к детям и внукам, общими творческими интересами и пр.
 
Это сродни математическому закону, гласящему о том, что две величины порознь равные третьей - равны между собой. Уподобив отношения нашей пары этому правилу, заметим, что два человека, одинаково и безвозмездно любящие нечто третье, с большей вероятностью обречены на любовь друг к другу.
 
И обратное: если в отношениях двух людей нет общих интересов, т.е. третьей точки опоры, и они надеются на то, что любовь друг к другу само достаточна, как бы пылки не были эти отношения поначалу, они неустойчивы, а значит, у них нет будущего.

Москва. Июль. 2008 г.