Похолодание

       Сегодня началось похолодание. Как часто бывает осенью, после целой череды прощальных теплых дней заморозки наступили резко и неожиданно. Мне же с утра удалось их избежать. У нас дома уже начали топить, так что ночью я спокойно спал в своей постели под пуховым одеялом в тепле и уюте. Проснувшись же я, все еще завернутый в одеяло, с чашкой горячего кофе в руке первым делом прошлепал в своих мягких тапочках в соседнюю комнату и посмотрел на термометр. Оценив ситуацию, я сразу, поочередно вытягивая руки и ноги из одеяла, переоблачился в зимнюю одежду: шерстяные носки, кальсоны, брюки, рубашка, жилет, свитер, меховые сапоги, пальто, шарф, шерстяная шапочка с накладками, перчатки. Дальше в машине я сразу включил обогрев салона. В течение пяти минут там установилась комнатная температура и всю дорогу до работы я только зрительно, сквозь стекла и зеркала автомобиля мог воспринимать происходящее вовне. Люди, здания, автомобили – все скованное холодом этого утра приобрело какой-то стеклянный оттенок. Отопитель работал на полную мощность, так что под конец я даже испугался, что покроюсь испариной, но, как оказалось, напрасно. Я действительно вышел из машины в легком жару, но жара этого хватило только на то, чтобы под порывами ледяного ветра пройти от стоянки до дверей парадного.
В моем офисе тоже было хорошо натоплено. Я разделся и окунулся в работу. Мысленно воспроизводя сейчас всю эту цепь событий, я могу с абсолютной уверенностью сказать, что за этот промежуток времени – с того момента как я утром открыл глаза и до того момента, когда закрыл глаза в гардеробе, стягивая с головы шапку – а впрочем, забегая вперед в несуществующую часть этого повествования, и когда вечером ложился спать – температура моего тела не изменилась ни на полградуса. С этой температурной точки зрения можно сказать, что все эти действия: протирания посуды, выписывание ордеров, разлив напитков, пробивание чеков, передвижение ящиков с места на место, перебирание ключей – я производил руками под одеялом, все еще лежа в кровати у себя дома.
По характеру работы мне ежедневно приходится иметь дело с различным оборудованием, предназначенным для маркировки, хранения и переработки пищевых продуктов. В частности, в мои обязанности входит складской учет. Две большие морозильные камеры в коренном цехе. Этот режим сохранялся по меньшей мере все лето. Хотя, как мне думается, гораздо дольше, может с начала весны, а может и всю прошлую зиму тоже, этого я уже не могу вспомнить. Я не люблю холод, и поэтому все, что я могу вспомнить, когда я имел дело с холодом, только когда открывшаяся камера обдавала меня волной морозного воздуха. Сегодня же, когда выдалась минутная передышка я, повинуясь какому-то внутреннему желанию, то ли скуке от этой надоевшей конформистской теплыни, я решил встретиться лицом к лицу с внешним миром, с погодой за окном. Я вышел из кухни, перешел зал и взялся за ручку двери, ведущей на улицу.
Здесь надо кое-что отметить. Камеры в нашем цехе уже достаточно старые. Несколько месяцев назад у одной из них – самой большой и самой главной – сломалась дверца. В это время, как раз в это время некая фирма, ее работники-оборванцы по заказу нашего предприятия устанавливали новую парадную дверь. Звонок в холодильную мастерскую явил несусветную сумму. Оборванцы-монтеры же, услышав слово «дверь» побросали работу и обступили сломанную камеру, и не отходили от нее до тех пор, пока не выбили у нашего руководства согласие: за треть цены они изготавливают вторую дверь, точную копию парадной, но в два раза меньше, обшивают ее резиной и ставят на камеру с полной гарантией безопасности, герметичности и термоизоляции. Что и было сделано (Поверить в подобное трудно, но, поскольку так оно и есть, то что же делать). Таким образом, дверь раздвоилась: темно зеленая, крепкого пластика, с маленьким окошком, каждая из них имела двойника в другом конце здания.
Добавить остается совсем немного. То, что при нажатии на одинаковую ручку чувствуется одинаковое сопротивление воздуха – из-за вакуума в первом случае и ветра снаружи во втром, и то, что скрывается по ту сторону: две больших головки брокколи, рыжая гравийная дорожка, полоска ржавчины на кромке, два больших зеленых куста, куча прошлогодних листьев, полиэтиленовый пакет с грибами, молодые родители с коляской,, брикеты мороженого с изображением счастливой семьи на обертке, колясочные спицы с ярким бликом, замасленная до блеска стальная задвижка, просвечивающая сквозь деревья мутная даль осеннего неба с птицами, изъеденная царапинами, в потеках и кровяных разводах задняя стенка.
Таким образом, нажав ручку, я втянул живот, чтобы не испачкаться о ржавчину, наклонился и потянулся одной рукой за броколли, а другой за пакетом с грибами, одновременно подмигивая молодой маме на пельменной коробке. И тут, за секунду до прикосновения, я понял, что ошибся. Головка броколли оказалась густым кустом метрах в двадцати, пакет с грибами – кучей листьев на той стороне дороги. А семейное трио не было бумажной картинкой: они действительно застыли посреди тротуара, глядя на человека, замершего на крыльце заведения в странной позе, и хватающего руками воздух. Опомнившись, я сразу выпрямился и опустил руки. Улица ответила мне еле слышным ропотом. Я постоял так несколько минут, переводя дух и ожидая, когда эта парочка с коляской, глупо похихикав, скроется из виду. Я проклинал себя за рассеянность. Что было бы, если бы я не успел отдернуть руку, или если бы я все-таки принес повару эти чертовы и грибы и салат и только после этого обнаружил, что все перепутал? Или уже после того, как (куча листьев в двадцати метрах закрывалась рукой в той же пропорции, что и пакет с грибами перед собой) обед был приготовлен и съеден? Или только вечером, выйдя на улицу? Что бы это была за улица и была ли бы она вообще? А если бы я полез в эту камеру не приходовать продукты, а что- нибудь сверлить или откручивать? С отверткой и плоскогубцами? Меня продрал мороз по коже. Если бы случилось такое, пришлось бы переселиться в холодильную камеру с зеленой дверцей (см. старый анекдот о любовнике, который в шкафу ждет трамвая, а также комические сценки из многих кинофильмов, где персонажи по разным причинам –близорукость, опьянение, слабоумие- по ошибке выходят из комнаты то в шкаф, то в окно). Нельзя быть таким рассеянным.