притча о хань-цзы

старец закончил играть, отложил бамбуковую дудочку и окинул взглядом своих вечерних слушателей. сегодня это жители деревеньки, притихшие вокруг тлеющего костра... солнце тонуло в багровом закате, а это означало, что пришло время для вечернего рассказа.
говорят, что когда-то давно, когда вершины западных гор еще не были покрыты белоснежными сединами, уставший хань-цзы возвращался с рисового поля к себе домой. проходя мимо бамбуковой рощи, хань-цзы остановился и прислушался к шепоту ветра, гуляющего среди ровных стволов. всем в округе было известно, что в роще издавна поселился свирепый тигр, который, впрочем, не трогал никого из жителей деревушки, просто появлялся иногда на виду, как будто специально напоминая о своем присутствии. каждое новолуние для тигра на опушке оставляли овцу, а раз в году даже отмечали своеобразный праздник, чтобы задобрить зверя. поэтому его никто по-настоящему не боялся. неизвестно, что заставило хань-цзы свернуть с дороги и углубиться в самое сердце рощи, но там, на открытой поляне он встретил тигра. тигр полулежал, зажмурившись, и из его груди доносился чуть слышный умиротворенный рокот. хань-цзы был так потрясен этой встречей, что не сразу заметил соловья, разливающего свои трели неподалеку. услышав же прекрасную песню, хань-цзы простоял на месте, завороженный, до самого вечера, пока соловей не улетел, а вслед за ним не скрылся среди бамбуковых стволов и тигр. грубая натура простого крестьянина, глаза которого не поднимаются от земли и не видят неба из-за широкополой конической шляпы, не ведает изысканного искусства и якобы не способна постичь красоту - так считалось тогда, и считается поныне. но что-то шевельнулось в душе хань-цзы, и в следующий день он не пришел на рисовое поле, свернув на полпути в рощу. как и в прошлый раз, встретил он слушающего соловьиную песню тигра - тот как будто ждал его, но лишь снисходительно махнул полосатым хвостом в знак приветствия или недовольства. так продолжалось долгое время, вплоть до начала сезона дождей - хань зцы, прослывшего тунеядцем, не вылезающего с момента первой встречи с тигром из долгов, увели вместе с семьей из деревни, и больше про него никто никогда не слышал.
когда дожди прошли, тигр вновь пришел на полянку послушать соловья. соловей пел по-прежнему так же прекрасно, но тигр потерял покой. ему было одиноко, он больше не мог внимать этой песне в одиночестве, без привычной компании. и тогда тигр покинул рощу. овца, которую оставляли на опушке, оказывалась нетронута, и некому больше было посвящать деревенский ежегодный праздник. так развеялась деревенька, словно по ветру, как будто пропало что-то, выделяющее ее среди остальных деревень, объединяющее ее жителей. со временем заросла и бамбуковая роща, и единственное, что осталось от нее - эта дудочка.