Рыба

Плывёт огромная рыба в прохладных тёмных водах знакомых будней – а, стало быть, дышит. Но стоит ей замереть, остановить плавные, величественные, волнообразные движения своего сизого большого тела – и она тот час же начнёт задыхаться. Всё её существо как одно большое сердце: остановка становится маленькой смертью на время. Или навсегда?
Мысль о том, что ты живёшь не своей, а чьей-то чужой жизнью, всегда приходит неожиданно. Ещё вчера ты со спокойным сердцем делал то, что обычно – слушал музыку по дороге на работу, покупал любимые сигареты в ларьке рядом с работой, здоровался с коллегами, вечером щёлкал затвором фотоаппарата, стараясь успеть поймать золотой свет заката – жил, не задумываясь.
Мысль о том, что ты живёшь чужой жизнью, приходит неожиданно. Ты проснулся среди ночи, открыл глаза и понял, что мир повернулся к тебе другим боком, на него как-то странно упал свет фонаря за окном; поначалу ты даже как-то не узнал его. Но, присмотревшись в темноте, медленно понял, что это и есть твоя жизнь, твой дом, твой город. Твой мир, к которому ты привык, который создал сам и который ты вдруг не узнаёшь.
Он - как твой знакомый Д., которого ты не перевариваешь, но избежать встреч с которым тебе не позволяют обстоятельства – улыбки его не искренни, слова пусты, глаза холодны. Фальшивая приветливость, формальные рукопожатия вечно чуть потных мягких рук, добротная маска каждодневного общения, за которой ты научился видеть готовность каждую минуту нанести удар в спину.
Он – как твой великолепный город, которым ты за эти годы научился не восхищаться. Величественный, огромный, стремительный, яркий, с улыбкой во все белые зубы сверкающих новостроек – последние дни ты даже с удивлением обнаруживаешь отсутствие пробок там, где они всегда были неизбежны. Но ты-то знаешь, что кроется под всем этим – стальная хватка безжалостного хладнокровного чудовища, который не прощает ошибок; пристальный взгляд из-под козырьков фуражек, который не отпускает тебя, куда бы ты ни ехал. Оступись – и повернутся огромные шестерни, и бесшумно сползёт с его лица приветливая маска, и вступят в силу неведомые тебе законы, превращающие людей в пустоту, за мгновения распыляющие всё то, что когда-то имело для тебя значение и цену. И важно понимать это и при этом не бояться этого города – этот город хорошо чувствует твой страх, разворачиваясь к тебе акулой на неуловимый запах крови, он никогда не останавливается в своём страшном поиске никогда.
Но ты – не он. Мысль о том, что всё это не твоё, и то, что ты делаешь – нестройная система ошибок и заблуждений, - приходит неожиданно. Парализует, скручивает и заставляет тебя замереть в прохладе тёмной воды в размышлениях о том, когда и что ты делал такого, что было твоё – действительно твоё. Вчера? Месяц назад? А, может, вот тогда, два года назад, это был ты и твоя жизнь? И ближе к вечеру в этих поисках ответа, опускаясь всё глубже на дно, спокойно так чувствуешь, что задыхаешься – а разве может быть иначе? Большая рыба должна двигаться постоянно – она дышит только когда двигается