Хроники капитана Блуда. Часть 3

Часть 3. Бюрократическая мышеловка

– Откройте, полиция!
В этом заявлении никогда нет ничего забавного, даже когда оно раздается из динамиков радиоприемника, а стучат в шлюзовой люк корабля, находящегося в открытом космосе. «Золотая Лань» только что прибыла в систему Кродо, куда привезла крупную партию машинного масла. После переключения с тахионных двигателей на обычные на окраине системы, она была остановлена полицейским патрульным кораблем. Своими мощными полями патрульный аккуратно погасил огромную скорость «Золотой Лани», не причинив ни малейшего неудобства экипажу, а затем высадил нескольких человек в скафандрах прямо на обшивку грузовика. Не помогли и заверения Блуда о том, что корабль все равно идет на Амфитриту, и все проблемы можно уладить уже на земле. Услышав категорический приказ, Блуд отправил к шлюзу Руудса: общаться с полицией для него, как и для большинства людей, было не самым приятным занятием. Пока Руудс не возвратился вместе с полицейскими, оставалось только глядеть на патрульный корабль на экранах в рубке. По сравнению с бочкообразной «Золотой Ланью», напоминавший иглу патрульный был невелик, но подобные корабли по скоростью и вооружению не уступали, а то и превосходили аналогичные военные корабли, так как им не надо было удаляться от своей системы. Это зрелище – и грустные размышления прервало появление нескольких полицейских в боевых скафандрах и с оружием, будто они ожидали встретить на борту банду головорезов. Вполне законопослушный экипаж «Золотой Лани» уже давно выполнил команду полицейских и в полном составе собрался в рубке. Блуд вежливо поднялся на встречу вошедшим.
– Я капитан этого корабля.
– Хорошо, – пробурчал один из полицейских и соблаговолил поднять забрало скафандра. – А ты, дружок, сядь вон в тот угол и упаси тебя бог, чтобы и не пошевелился, – эти слова были обращены к Руудсу.
– Мой помощник лицо официальное, – возмутился Блуд.
– Да уж, понятно, официальней некуда, – хмыкнул полицейский, – а драться с ним я не собираюсь. Предупреждаю, в случае чего стрелять будем сразу – и на поражение.
– А, вообще, что происходит?
– Мы задерживаем вас и ваш корабль.
– Причина?
– Все разбирательства на земле. Так что, извольте проследовать на наш корабль.
– А «Золотая Лань»?
– Ее доставят на орбиту Амфитриты на буксире.
После нескольких дней пребывания на полицейском корабле, в условиях не отличимых от тюремных, за исключением того, что общение друг с другом не запрещалось, Амфитрита показалась растерянным и разозленным космолетчикам раем. Планета, названная в честь морской богини, представляла собой один огромный океан, с многочисленными островами, собранными в несколько архипелагов. Мягкий климат, отсутствие опасных хищников и разнообразная морская фауна немедленно сделали планету курортом. В свое время власти планеты официально разрешили нудизм, запрещенный во многих местах, и с тех пор бесчисленные пляжи были всегда полны, а встретить на улице абсолютно голых людей с одними только маленькими сумочками на запястьях – было делом обычным. Сняв два четырехместных и один трехместный номера в гостинице для космолетчиков, экипаж дружно ринулся на ближайший пляж, благо разбирательство в Департаменте космического правопорядка было назначено на следующий день. В гостинице остались только Руудс, который недолюбливал купанье, и Дорж, чешуе которого были безразличны как морские, так и солнечные ванны.
Величественное здание Департамента космического правопорядка встретило экипаж «Золотой Лани» отнюдь не подобающими шумом и суматохой. Когда Блуд и остальные поднялись на четвертый этаж, следуя подробным объяснениям немолодого вахтера, там царила полная неразбериха. По длинному коридору сновали донельзя озабоченные люди, в форме и в штатском, размахивая бумагами. Никто из наших героев, никогда не бывавших в этом учреждении, не заподозрил ничего дурного.
Начальник отдела, к которому их направили, обладал собственной приемной. Блуд пошел к начальнику один, оставив всех дожидаться его на стульях, расставленных у окна. Начальник отдела, представительный человек средних лет в хорошем костюме сидел с видом человека, на глазах у которого небо только что обрушилось на землю. Некогда аккуратная, тщательно уложенная прическа была взлохмачена, галстук валялся на столе, а у рубашки была расстегнута не только верхняя пуговица, но и остальные, насколько было видно между лацканами костюма. В дополнение ко всему, платочек в верхнем кармане пиджака, предназначенный исключительно для представительских целей, был, очевидно, использован по первоначальному назначению и торчал из кармана комом.
– Здравствуйте, – вежливо сказал Блуд, твердо намереваясь не замечать всех этих странных несоответствий, – я – Патрик Блуд, капитан грузового судна «Золотая Лань», которое было взято под арест служащими вашего Департамента.
– Добрый день, – голосом, исполненным поистине неземной печали, ответил чиновник, – Ваше дело поступило ко мне только вчера вечером, и я успел прочитать лишь название корабля и Вашу фамилию. Оставил на сегодня. А сегодня проклятый вирус блокировал все компьютеры! Вам придется подождать около трех дней, пока бумаги не подойдут почтой. Из-за развития компьютерных сетей, почта, знаете ли, работает все хуже и хуже.
– А, может быть, мы сможем Вам помочь? – перспектива провести на Амфитрите лишних несколько дней не сильно порадовала Блуда, так как наличных у них уже почти не осталось, а кредитные карточки запасливого Доржа здешними банками не принимались. – Среди моего экипажа есть один хороший знаток компьютеров. И, пусть он не профессионал, но частенько он был не хуже профессионалов.
– Конечно, – чиновник явно обрадовался этому предложению, – хотя доступ к служебным компьютерам посторонним строго воспрещен, тем более лицам, в отношении которых ведется расследование, я возьму на себя всю возможную ответственность – работать-то надо!
– Фей, иди сюда! – крикнул Блуд, приоткрыв дверь.
Когда юнга вошел, Блуд молча указал ему на терминал. Линь подошел к столу, повернул дисплей и открыл рот от изумления. Челюсти Блуда повторили этот же маневр, лишь только он увидел, что было на мониторе. На мониторе была большая цветная фотография голой мужской задницы, обильно поросшей волосами. Над ней веселенькими разноцветными буквами было написано: «А вот теперь это действительно задница».
– И эта мерзость торчит с самого утра, – пожаловался владелец кабинета.
Фей задумчиво щелкнул кнопкой выключения дисплея, но изображение осталось.
– Что это за фокус? – растерянно спросил он.
– Начальству угораздило закупить сверхсовременные дисплеи на полихромных кристаллах, – грустно пояснил чиновник. – Они меняют цвет, когда на них подается ток. Пока ток не поступает, изображение не меняется.
– А если от сети отключить? Вы пробовали? – спросил Фей.
– Попробуйте, все равно толку не будет.
Фей выдернул из дисплея провод, воткнул его опять, пощелкал кнопками. Изображение осталось неизменным.
– Монитор блокирован компьютером, и разблокировать его может только он сам. А сам он никак не работает, – грустно пояснил чиновник.
– Но какой смысл в подобной конструкции? – Фей не мог переварить услышанное.
– Это было сделано несколько лет назад, чтобы компьютеры можно было заблокировать от детей. Теперь, наверное, придется вызывать техников, может они смогут справиться с проблемой и не в заводских условиях.
– А Вы-то сами в них разбираетесь?
– Мой сын учится на компьютерщика, я от него порядочно нахватался.
– Тогда… – и Фей начал сыпать специфическими терминами.
Вместе с хозяином кабинета они колдовали минут двадцать, после чего Фей развел руками.
– Бесполезно. Когда компьютер чересчур управляем, вирус может повредить его очень серьезно. Думаю, что там есть физические неисправности. Пойдем, капитан, делать тут нечего.
– Тогда мы придем через три дня? – спросил Блуд.
– Лучше через четыре, господа. Я выпишу пропуск на Вас.
Поняв, что ничего сегодня добиться не удастся, Блуд решил хоть немного удовлетворить свое любопытство.
– А что за странная надпись поверх фотографии?
– Вначале на экране появилась девушка в купальнике, сфотографированная примерно в той же позе, а над ней была надпись: «Вы думаете, что это задница?». Пока я таращился на монитор, не зная, как мне реагировать, появилась эта пакость и компьютер отрубился.
После возвращения в гостиницу Блуд созвал экстренное совещание.
– Итак, денег у нас хватит дня на два, в крайнем случае, на три. Теперь я не уверен, разрешится ли наше дело через четыре дня. Переходим в режим суровой экономии. Для начала переходим в одноместный номер.
– Все одиннадцать человек? – робко спросила Изабелла. – Это же нарушение всех санитарных норм.
– Мы не на корабле, дорогая, – ответил Блуд, – как-нибудь переживем.
– А как мы будем спать? – осведомился практичный Миллз.
– Попросим принести сюда несколько кроватей и сдвинем их вместе, такое частенько практикуется космолетчиками, когда денег нет, а до рейса еще надо дожить.
– Но я так не согласна, – заявила Джулия, – спать с мужчиной в одной постели – в этом нет ничего плохого, но спать сразу с несколькими…
– Если ты будешь спать, только спать, и не заниматься ничем, кроме сна, – это вполне нормально, – спокойно ответила Катрин – постоянное общение с невозмутимым Доржем явно шло ей на пользу.
– Теперь о еде. Ребята, мы с голоду умрем, если ничего не придумаем.
– А может, потребовать, чтобы нас полиция обеспечила всем необходимым? Раз арестовали, то пусть и кормят, – подал голос Руудс.
Блуд вздохнул.
– Я еще на патрульном корабле переговорил об этом. Мы – не арестованы, мы – задержаны. С нас взята только подписка о невыезде за пределы города. Поэтому о нас никто заботиться не будет. Хотя, я думаю, если мы очень попросим, нас официально арестуют и отправят в тюрьму. Желающие есть? – он обвел взглядом коллег.
Желающих не оказалось. Все успели достаточно наслушаться страшных историй о тюрьмах Шендара III от колонисток, которых они перевозили на Бланш. Сравнивать тюрьмы Шендара с тюрьмами Амфитриты не хотелось.
– К сожалению, у нас не те профессии, с которыми можно устроиться на работу на земле, – грустно подытожил Дорж, – лет триста назад мы могли бы пойти грузчиками в порт, но механизация сделала эту профессию ненужной.
– Насчет механизации… Я ведь механик, – вмешался Али, – я попробую найти какую-нибудь временную работу в порту.
– У меня тоже есть на примете одно место, – неожиданно сказала Изабелла, – но мне нужен спутник. Капитан, у тебя вид представительней, чем у остальных. Пойдем со мной, тут не далеко.
– Хорошо. А ты, Руудс, устраивай номер и кровати.
Блуд с Изабеллой вышли к ее загадочному месту, а Руудс поплелся к администратору гостиницы, заранее приготовившись к неприятному разговору.
Изабелла повела Блуда к небольшой закусочной, расположенной в четверти мили от гостиницы, но все еще в пределах космопорта. Взяв его под руку, она заговорщицким шепотом сообщила:
– Еда здесь никуда не годится. Я попробую устроиться сюда.
– А я-то тут зачем? – искренне изумился Блуд.
– Потерпи. И ничему не удивляйся. Я уже успела поработать в таких забегаловках до того, как устроилась на «Золотую Лань». Нравы и обычаи одинаковы на всех человеческих планетах.
Когда они вошли внутрь, Блуд, повинуясь распоряжениям Изабеллы, заказал пиццу на двоих, по чашке кофе и усадил Изабеллу за столик поближе к стойке. Попробовав пиццу он еле сдержал стон, а скрыть выражение лица уже не смог.
– Хозяин, я бы на Вашем месте застрелила бы повара, – громко сказала Изабелла.
– Я знаю, что еда оставляет желать лучшего, но не могу последовать Вашему совету, леди, – грустно ответил хозяин забегаловки, стоящий за стойкой. – Это – моя жена. И, должен сказать, что дома она готовит очень хорошо, но здесь слишком много готовки, и она не всегда справляется.
– А почему бы Вам не найти хорошего повара? А Ваша жена сможет заняться чем-нибудь другим.
– Я бы с радостью, леди, но работы здесь много, а высокого жалованья я платить не могу. Хороший повар ко мне не пойдет, а те, кто пытался устроиться, готовят еще хуже, можете поверить. Я не разоряюсь только из-за того, что большинству клиентов наплевать на вкус, им достаточно просто набить живот.
– Я повар на космическом корабле, но мой рейс откладывается на продолжительное время. Делать здесь все равно нечего, и я не прочь немного подработать.
– Вы помните, леди…
– Меня зовут Изабелла Родригес.
– Видите ли, Изабелла я не смогу Вам платить много, я уже об этом говорил.
– А мне много и не надо. Единственное, что я попрошу, это чтобы со мной обедал мой друг – его рейс тоже задерживается и ему отчаянно скучно.
– Скучно? Здесь, на этом курорте?
– Конечно, скучно, – честно заявил Блуд, – когда прилетаешь не бездельничать на курорт, а ждешь рейса, эти пляжи надоедают через день. А для развлекательных центров мы не достаточно богаты.
– Ну, по рукам, – довольно заявил хозяин.
– Сейчас, я распрощаюсь с приятелем – и на кухню, – сказала Изабелла.
– Ну, хорошо, – прошептал Блуд, – я от голодной смерти спасен. А остальные?
– Ты думаешь, что будешь есть здесь один? Сегодня в обед, да, чтобы не шокировать хозяина раньше времени. А вечером – уже кто-то другой. Составьте график, кто когда ест.
– Но это выходит не каждый день!
– Лучше раз в три дня, чем вообще без еды, – безапелляционно заявила Изабелла, – насчет остального – что-нибудь придумаете. Не все мне.
Когда изрядно озадаченный Блуд вернулся в гостиницу, у дверей его встретил Руудс, добросовестно ожидающий у входа, чтобы сообщить, в каком номере они теперь проживают. Поднявшись на самый верх чуть ли не по пожарной лестнице, они обнаружили в номере одинокого Доржа, читающего какую-то толстенную книгу на родном языке. Остальные разошлись, якобы в поисках работы, а, вернее, на ближайший пляж. Хотя, по зрелом размышлении, надо сказать, что искать их непременно на ближайшем пляже было бы неправильно, так как он был нудистским, а экипаж «Золотой Лани», проводящим в форме большую часть своего времени, вряд ли с легкостью бы присоединился к сторонникам абсолютной наготы. Но на Афродите хватало пляжей и для тех, кому необходимо было иметь на теле хоть что-то, кроме загара.
Руудс, уже находящийся в своем обычном настроении, то есть лучезарно радостным, просто не мог не начать легкую пикировку с невозмутимым пилотом.
– Кто будет спать рядом с чешуйчатым? – начал он. – Как мне стало известно из хорошо информированного источника, об его чешую можно поцарапаться.
Дорж отложил книгу.
– А как мне стало известно из того же источника, спать рядом с пушистым очень щекотно.
Блуду ничего не оставалось, как принять поистине соломоново решение, а заодно немного приподнять упавший было дух своих друзей.
– Тогда вы будете спать рядом, с краю. А ваш источник будет между вами и остальным экипажем. Кроме того… Дорж, ты, кажется, спишь в пижаме? Я не сомневаюсь, что у тебя найдется запасная.
– Да вы что, – нарочито обиженным голосом завопил Руудс, – я же потеряюсь в ней. Из него таких как я трех сделать можно.
– Ничего, – ехидно продолжил Блуд, – чем-нибудь подпояшешься. И вообще, если ты отрастил такую шерсть, то нечего возмущаться. Лучше бы сходил на эпиляцию.
– На эпиляцию!? – Руудс открыв рот смотрел на капитана, не ожидая от него такой едкой шутки.
– Это нежелательно, Патрик, – пришел ему на помощь Дорж, – его красота чересчур дорого нам обойдется. Джулия как-то рассказала о ценах в косметическом салоне. Если только попробовать самим… Вместо воска воспользуемся клеем для склейки в вакууме, может сработает.
– Глумитесь, глумитесь надо мной, – проворчал Руудс, который привык побеждать в подобных пикировках. Но надо сказать, что его настроение еще больше поднялось, если это вообще было возможно. Блуд и Нгувт тоже подбодрились и занялись пресловутым «сотым удовольствием космолетчика», состоявшим в чтении книги в уютной обстановке. Руудс вышел погулять и не возвращался до вечера.
Когда поздно вечером все собрались в номере, Али не было. Решено было его не ждать, и все начали готовиться ко сну. Женщины втроем заперлись в крошечном санузле, вмещавшем только унитаз и душ, а мужская часть экипажа хихикала, наблюдая как Руудс подвязывает какими-то поясочками, конфискованными у запасливой на этот счет Джулии, чудовищных размеров пижаму, болтающуюся на нем как мешок на палке. Веселье усугубляло и то, что Руудс во время этого занятия был чрезвычайно серьезен. Тут дверь распахнулась, и в нее ворвался Али. Его смуглое красивое лицо сияло, как только что отчеканенная медная монета.
– Ребята, мы живем! – с порога закричал он. – Мне деньги выдали за сегодня и за завтра!
С этими словами он вывалил на стол пригоршню монет разного достоинства. Руудс с радостным писком кинулся к ним… и получил звучный шлепок по руке.
– Если отдать тебе эти деньги, – наставительно произнес Дорж, чья реакция была ничуть не хуже, – то мы все объедимся пирожками, а затем будем голодать. Деньгами буду распоряжаться я. Я хотя бы считать умею.
– Что за беззаконие, Али, – всерьез возмутился Руудс, тряся ушибленной рукой, – почему это он должен распоряжаться твоими деньгами?
– А почему это должен делать ты? – вопросом на вопрос ответил механик и, подумав, добавил: – Дорж действительно умеет и считать и экономить. Пусть он и будет нашим казначеем.
Не успевший как следует начаться спор был прерван торжественным выходом всех трех корабельных леди. Оставалось загадкой, как они умудрились переодеться в таком тесном пространстве: там места было мало и для одного человека, не то, что для троих.
Пролетело четыре дня. Они были скучными и полуголодными. Как и предсказывал Блуд, на третий день пляжи не вызывали ничего кроме отвращения, а разместиться всем в одном номере было невозможно, поэтому экипаж слонялся по улицам, копя злость на полицейскую систему Амфитриты. Наконец, настало время вновь идти в Департамент. Блуд собрал всех, кроме Изабеллы и Али, которые в поте лица зарабатывали на скудное пропитание, и повел с собой ради моральной поддержки. Так как завтрака не полагалось, а ужин состоял из нескольких честно разделенных пицц, то все были уже весьма злы. Исключение составлял лишь Викс, у которого с утра подошла очередь есть у Изабеллы. Хотя шокированный числом «друзей» хозяин забегаловки неодобрительно смотрел на эти совместные трапезы, потому что даже завтрак превращался в плотный обед, тем не менее, он втайне молился, чтобы рейс Изабеллы был отложен на неопределенный срок, а еще лучше, чтобы они вообще никогда не стартовали: благодаря искусству Родригес он значительно увеличил число заказов.
Департамент встретил их тишиной, более уместной этому заведению. Оказавшись у знакомой двери, Блуд недоуменно присвистнул. На ней красовался огромных размеров кодовый замок с грозной надписью «Посторонним вход категорически запрещен!!!». Рядом висел еще один плакат с черепом и костями. Надпись на нем гласила: «Есть ли жизнь после смерти? Зайди сюда и узнаешь!». Поверх таблички с названием должности и фамилией владельца кабинета висел обычный листок бумаги, с корявой, сделанной от руки, надписью: «Информационное Управление. Начальник Управления».
– Ну и куда же мы пойдем? – растерянно спросил он.
– Сейчас, – коротко ответил Вальтер, который после увольнения с разведчика долго пытался восстановиться во флоте и провел по подобным конторам почти полгода.
Он прошел по коридору, открыл первую незапертую дверь и просунул туда голову.
– Вот и все, – довольно сказал он, вернувшись, – нам надо идти в кабинет 263. Пройдя длиннющий коридор почти до конца, они обнаружили, что вышеназванный кабинет заперт, равно как и все соседние. После нескольких минут расспросов Вальтер выяснил, что идти надо в кабинет 236, который находился в противоположном конце. Их старый знакомый действительно находился там. Вместо просторного кабинета, отделанного деревом, с большой приемной, Блуд, зайдя первым, увидел маленькую каморку с окнами, выходящими прямо на помойку во внутреннем дворе. Начальник отдела узнал Блуда.
– У вас, кажется, изменились все кабинеты? – вежливо спросил Блуд. Звать он никого не стал, так как в кабинете места было только для чиновника, его стола и самого Блуда.
– У нас великое переселение народов! – в сердцах воскликнул начальник. То, что происходило в его ведомстве, так возмущало его, что он был готов излить душу кому угодно.
– После того, как вирус поломал все компьютеры, собирают совещание. Кто виноват? Ясно, начальник информационного Управления. Это его обязанность – защита компьютеров. И тут он выкладывает чуть ли не дюжину докладных записок, в которых, оказывается, он ссылается на нехватку средств и людей. И, что удивительно, ему верят и даже спрашивают, как исправить положение. Ну, он и заявил, что, якобы, его управлению и сидеть негде, и специалистов надо больше. А начальство, нет, чтобы его на место поставить, со всем соглашается. Вот он и отобрал для себя лучшие кабинеты, все отделы сокращают, чтобы к нему людей принять. У меня двух человек сокращают! Ну, куда это годится, я вас спрашиваю! Ради какого-то мальчишки так обижают заслуженных людей, всю жизнь здесь проработавших. Вам-то легче, капитан, над вами нет начальства, которое вас не ценит, а идет на поводу у какого-то… Он и десяти лет тут не проработал, тоже мне, персона… Уйду я отсюда!
– Увы, и у нас не все так гладко, – вежливо заметил Блуд. – Много сил и времени отнимает поиск фрахта. Кроме того, есть еще и полицейские чиновники, которые могут задержать корабль.
– Да, да, конечно, капитан. Ваше дело направлено ответственному специалисту моего отдела. Идите в кабинет 512. Его зовут Мануэль О’Коннор.
Поднявшись на пятый этаж по лестнице, так как лифт не работал, экипаж «Золотой Лани» нашел нужный кабинет. Как и следовало ожидать, он был заперт. К счастью, Мануэль О’Коннор нашелся в соседнем кабинете. Как ни странно, людские расы и народы почти не перемешались, даже несмотря на употребление единого языка. Разница в культуре, традициях, обычаях и именах всегда заставляла людей тянуться к представителям своего народа. Мануэль О’Коннор был редким исключением. Предки-ирландцы наградили его густой рыжей шевелюрой, от прадеда-бразильца, известного в то время космолетчика, которому он был обязан именем, не осталось ничего, зато остальные, менее известные предки-азиаты передали ему все свои гены, включая раскосые глаза, небольшой рост и желтоватую кожу. Результат, в целом, был очень забавен.
Кабинет Мануэля О’Коннора был не больше кабинета его непосредственного начальника, но, при этом, он, вдобавок, был еще и завален бумагами. Целые пирамиды папок громоздились не только на трех столах, вынуждая владельца кабинета ютиться в уголке, но и на полу, на полке вдоль стены и на тумбочке, где когда-то стояли принадлежности для питья кофе, ныне безжалостно сброшенные на пол. На столе, облюбованном О’Коннором для работы, папок было немного, зато всю его поверхность равномерно покрывал толстый слой бумаг, скрепленных скрепками. В углу на полу стоял компьютер с громоздким монитором. И компьютер, и монитор сверху были завалены какими-то громадными запыленными фолиантами, навевавшими мысли о лавке букиниста. Между томами торчали разъемы каких-то кабелей.
– Здравствуйте, господин О’Коннор. Я капитан корабля «Золотая Лань», задержанного несколько дней назад.
– Да, да, капитан Блот, мне поручили ваше дело.
– Простите, но моя фамилия – Блуд. Вы уже выяснили в чем причина задержания?
– Секундочку... – чиновник начал перебирать бумаги на столе. Когда одна стопка заканчивалась, он переходил к другой. Перебрав все бумаги на столе, что заняло у него не меньше пятнадцати минут, он растерянно посмотрел на Блуда.
– Куда же это могли положить? У меня кабинет был в три раза больше, вдобавок мне подсунули бумаги из другого отдела... Может, в этих папках? – он решительно направился в угол и зарылся в бумаги. Блуда начали мучить нехорошие предчувствия. Минуты проходили, а О’Коннор все продолжал рыться в папках. Когда же, после его неловкого движения соседняя стопка развалилась и с шумом посыпалась на пол, в дверь просунулась любопытная голова Руудса.
– Все в порядке, капитан? – осведомился он. Блуд молча кивнул, и голова убралась назад, в коридор. Чиновник между тем продолжал перебирать содержимое папок. Когда он, наконец, оторвался от них и повернулся к Блуду, то можно было увидеть, что единственный результат его поисков – перепачканный пылью пиджак.
– Еще вчера вечером оно было где-то здесь. Я сам держал его в руках... Но сейчас я не могу его искать: к обеду я должен подготовить свою часть ежемесячного доклада. Кроме того, на мне висят еще две таблицы к отчету...
– То есть, – перебил его Блуд, – Вы не будете заниматься нашим делом?
– Конечно, буду, и даже сегодня. Я готов пожертвовать своим обедом, чтобы найти ваше дело, мистер Блот, но сейчас его нет, а дел слишком много...
– Мне зайти ближе к вечеру? – Блуд решил не обращать внимание на то, что чиновник упорно не мог запомнить его не такую уж и сложную фамилию.
– Может быть, лучше завтра с утра. Если Вы подойдете к девяти, нет, лучше к половине десятого, то к этому времени все документы, несомненно, найдутся, и мы благополучно разрешим все ваши проблемы.
– Тогда, до завтра, – Блуд повернулся и вышел. Закрывая дверь он явственно услышал за спиной вздох облегчения.
Экипаж с надеждой ждал своего капитана в коридоре. Но по мрачному лицу Блуда всем без слов стало понятно, что и на этот раз ничего не разъяснилось.
– Мы останемся на этой ужасной планете еще? – жалобно спросила Джулия.
– Да, по крайней мере, еще на день, – ответил Блуд. – Они не могут найти наше дело.
– Может, мне быть рядом с тобой? – спросил Дорж. – Может, ко мне они отнесутся с большим уважением?
– Тогда уж лучше взять Руудса, – фыркнул Фрай, – он выпустит все свои когти, оскалит клыки...
– И нас всех сразу же арестуют, – грустно откликнулся Руудс. Испуганно-враждебное отношение полицейских на корабле льстило его самолюбию, но, одновременно, и страшно раздражало его.
Вечер был повторением предыдущих, за исключением того, что Викс разжился несколькими свежими газетами. В них во всех с жуткими и красочными подробностями описывались последствия вирусной атаки. Оказалось, что нападению подверглись компьютеры не только Департамента космического правопорядка, но и почти всех ведомств. В том, что эта была антиправительственная акция не сомневался ни один автор, потому что пострадали только правительственные компьютеры. Комментаторы не могли сойтись только в одном: кто был организатором этого безобразия. Подозревались и анархисты, и «зеленые», выступающие против продажи кораллов на сувениры туристам, и недавно созданное движение «За нравственную чистоту!», которое требовало немедленного принятия их законопроекта о нравственной чистоте. Под «нравственной чистотой» подразумевались запреты на ношение одежды, закрывающей менее 90 процентов тела, и продажу напитков крепостью более 5 градусов.
На следующий день Блуд взял с собой только Доржа и Вальтера. Пожилой вахтер на входе приветствовал их уже так же, как и сотрудников Департамента. Трое космолетчиков поднялись к знакомому кабинету. Вальтер остался в коридоре, а Блуд и Дорж вошли внутрь. Чтобы закрыть за собой дверь, им пришлось прижаться друг к другу.
– Здравствуйте. Какое состояние дела «Золотой Лани»? – донельзя официальным тоном произнес Дорж.
– Как ни странно, но вашего дела здесь нет. Возможно, оно по ошибке было направлено в архив.
– Как мы можем узнать, есть ли оно в архиве?
– В архив нужно направить официальный запрос и они рассмотрят его. Если вы подойдете через неделю, то к тому времени ответ уже может придти.
Блуд мысленно застонал, услышав о еще одной неделе ожидания. Невозмутимый пилот продолжал, однако, разговор.
– А мы сами не можем сходить с вашим запросом в архив? Это будет быстрей, чем почта, если я правильно рассуждаю о состоянии вашей почтовой системы.
– Да, да, конечно. Вас не затруднит зайти завтра в то же время? Запрос уже будет готов.
– А что, его так долго готовить? Или его должны подписать руководители Департамента?
– Нет, достаточно и моей подписи, но его надо регистрировать, на нем надо ставить печать, а у меня столько дел, столько дел...
– Позвольте, я Вам помогу, – Дорж протиснулся мимо Блуда к столу О’Коннора и легко поднял его вместе со стулом. – Я с удовольствием донесу Вас до любого нужного кабинета, и Вы сможете легко и быстро и зарегистрировать все бумаги, и поставить необходимые печати.
– Нет, нет, поставьте меня – взвизгнул чиновник, – мои дела не настолько спешные, чтобы их нельзя было отложить на какое-то время. Пойдемте, господа, в канцелярию. Сейчас мы там все сделаем: и составим, и зарегистрируем, и заверим.
Дорж аккуратно поставил стул на прежнее место, и все еще испуганный чиновник торопливо протиснулся мимо ухмыляющегося Блуда. Под конвоем Вальтера и Доржа он повел их двумя этажами ниже. Они оказались в большой красиво отделанной приемной руководителя Департамента. Дверь в канцелярию находилась напротив кабинета руководителя.
В приемной было почти пусто. У окна за столом с компьютером сидела немолодая секретарша, рядом стоял наклонившийся над ней человек и что-то набирал на клавиатуре. Услышав звук открывающейся двери он обернулся и посмотрел на входящих с гадливостью, как на каких-то отвратительных червяков.
– Если вы к шефу, то – в очередь, – высокомерно и резко произнес он.
– Нет, нет, мы – в канцелярию, – угодливо сказал О’Коннор. Когда человек отвернулся, он посмотрел на него так, как будто был готов убить. Неодобрительно покачав головой, он юркнул в канцелярию.
– Ну, вот теперь хорошо, Арни, а раньше не получалось, – капризным голосом сказала секретарша.
– Просто не надо бояться компьютера.
– А если что-нибудь сломается? Сам же потом будешь меня ругать.
– Я, – он подчеркнул это слово голосом, – я могу сломать компьютер, нажимая на кнопки. Правда, для этого мне понадобится несколько часов программирования. Не надо только стирать того, чего не знаешь, и все будет в порядке.
Человек отошел и сел на стул для посетителей. Блуд заинтересованно уставился на него. Первое впечатление было, что перед ними вчерашний студент, одетый в дорогой строгий костюм с не менее дорогим строгим галстуком. Но немного приглядевшись, Блуд увидел что незнакомец не молод, просто выглядит намного моложе своих лет.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – неожиданно спросил он с приветливой улыбкой. Вся его спесь куда-то исчезла.
– Нет, мы ждем господина О’Коннора, который должен подготовить нам бумаги.
Человек кивнул с той же улыбкой и отвернулся. Сопоставив его поведение с поведением О’Коннора, Блуд пришел к выводу, что человек этот – из пресловутого информационного Управления. К тому же выводу пришел и Вальтер, который, движимый стремлением рассказать Фэю что-нибудь новое о загадочном вирусе, обратился к незнакомцу.
– Простите, пожалуйста, Вы не знаете, что случилось с вашими компьютерами? Из-за этого наше дело никак не может разрешиться. Вы, случайно, не из информационного Управления?
– Я его начальник, – сказал человек, сопроводив слова кивком. – У нас есть две компьютерные сети: общедоступная и правительственная. Все компьютеры напрямую подключены к правительственной сети и, через специальный компьютер, к общедоступной. Этот компьютер я настроил так, что ни одна зараза в нашу сеть не попадет. А от правительственной сети защиты нет. Где-то, где администратор не в состоянии наладить нормальную защиту, вирус проник из общедоступной сети на компьютер, подключенный к правительственной и начал заражать все подряд. Теперь нам придется переналаживать всю сеть, чтобы исключить подобное впредь.
– А что с документами? Их нельзя восстановить?
– С данными – катастрофа. Кое-что восстановить удалось, но вся почта погибла. Слишком замудренные механизмы хранения и шифрования.
Тут из недр канцелярии вынырнул О’Коннор, вновь скривился, увидев начальника управления, и подал Блуду конверт.
– Позвольте, господа, я объясню вам, как добраться до архива.
Когда Блуд, Дорж и Вальтер получив все указания вышли, то за их спинами вновь прозвучал вздох облегчения, даже более громкий, чем раньше.
Следуя указаниям О’Коннора наши герои добрались до архива гораздо быстрее, чем рассчитывали. К их удивлению, там им не предложили зайти ни через неделю, ни даже к вечеру. Всего через два часа был получен ответ: дела о корабле «Золотая Лань» в архиве нет. Уже на улице, Блуд, держа в руках официальный запрос в архив и не менее официальный ответ, риторически спросил:
– Ну и что теперь делать? – после чего оглянулся по сторонам, словно рассчитывал услышать ответ от кого-нибудь из прохожих, но прохожих не было. В полдень улицы столицы Амфитриты были пусты. Все были или на пляже, или спасались от жары в прохладе кондиционированных комнат. С моря дул легкий приятный ветерок, принося с собой запах йода. Денег в карманах не было.
– Вернемся назад, – разумно предложил Буш, – и продолжим битву со здешними бюрократами.
– Назад к этому рыжему косоглазому недомерку?
– К его начальнику. Может быть, ему удастся хоть что-нибудь сделать.
Увы, даже начальник, имени которого они так и не удосужились узнать, нечего не смог предложить кроме обещания в ближайшем будущем – дня через три – выяснить, куда же все-таки делось злополучное дело.
Дни летели, а дело так и оставалось нерешенным. Однажды вечером, после очередного неудачного дня, все от возмущения уже не знали, что им и делать.
– Как бы я хотела сделать им какую-нибудь гадость, – мечтательно произнесла Катрин.
– Да, и посквернее, – в тон ей поддакивал Джеффри.
– И чтобы запомнили надолго, – подытожил Али.
– Это же ужасно! – со слезами в голосе сказала Джулия. – Вы только посмотрите! Мое платье висит на мне как на вешалке. Мне на себя страшно в зеркало смотреть!
– Хорошо же некоторым, – грустно ответила Изабелла, потирая руку, слегка обожженную брызнувшим маслом, – живут как птички небесные: никаких, забот, только знай себе перышки начищай.
– Это значит, у меня нет забот, одни пустяки! – воскликнула Джулия, у которой на глазах выступи слезы. – Может быть, я вообще здесь лишняя?
– Спокойно, спокойно, – встрял Блуд, – только драки здесь не хватало.
– А зря, – пришел ему на помощь Нгувт, – на хорошую драку мы бы с удовольствием посмотрели.
– Друзья, – проникновенно сказал Вальтер, – а что, если мы попробуем сделать здесь пару крупных гадостей, а затем намекнем чиновникам, что все это кончится, если мы улетим отсюда?
– Но каких гадостей? – спросил заинтересовавшийся Руудс.
– Ну... Допустим, для начала устроим переполох на каком-нибудь пляже, назовемся дезинфекторами, скажем, что в море какая-нибудь дрянь, типа кишечной палочки. Представляете, как туристы будут оттуда разбегаться?
– Опознают нас, – проворчал Фрай.
– На складе, где я работаю, есть противохимические костюмы, – ответил ему Али, – я смогу взять несколько.
– На хороших пляжах есть охрана, – не унимался дотошный навигатор.
– Охрана, говоришь? – Руудс демонстративно обнажил клыки.
– Да вы что? – Блуд растерянно обводил взглядом свой экипаж.
– Не нервничай, – шепнул ему Дорж, положив руку на плечо, – дай им выпустить пар.
– Нас же всех посадят в тюрьму!
– Вряд ли. Возможно, это действительно поможет нам убраться отсюда побыстрее. А если ребята будут по-прежнему слоняться без дела, они на самом деле передерутся.
Блуд вздохнул и пошел на улицу, всем своим видом показывая несогласие с этой дурацкой затеей. На следующий день вскоре после полудня он, держась за голову, слушал, как участвовавшая в этом безобразии пятерка (вся мужская часть экипажа, кроме самого Блуда, Доржа и Али), перебивая друг друга, рассказывала о произошедшем. О том как сникли два охранника с дубинками, увидев Руудса, как при виде «дезинфекторов» в разные стороны разбегались голые туристы – пляж они выбрали нудистский, дорогой, как вслед за туристами, побросав плакаты, наутек бросились замотанные до глаз активисты движения «За нравственную чистоту!», пикетировавшие пляж. Следующую «акцию» они планировали в одном из отелей, добавив в водопровод какое-нибудь «средствице», например, вызывающее зуд или невероятно противное на вкус. За Руудсом пришли вечером.
В полицейском участке на границе города и космопорта экипаж «Золотой Лани», увязавшийся за задержанным Руудсом, встретили два охранника пляжа.
– Вот, это он! Это точно он! – завопил один из них, прямо-таки подпрыгивая на стуле.
– Что за безобразие! – возмутился Руудс. – Для опознания одного меня недостаточно. Требуется еще кто-нибудь похожий.
– Но Вы – ксоорлианин, – заметил пожилой капитан, начальник участка.
– Ну и что? Здесь, в порту, хватает моих земляков. Вы не хотите сделать все по закону?
Капитан не стал спорить и ушел вместе с Руудсом и его конвоирами – искать еще ксоорлиан для правильного опознания. Если бы у Блуда была привычка грызть ногти от волнения, он, несомненно, сгрыз бы их на всех пальцах. Но, наконец-то ушедшие явились, и в соседней комнате произошло опознание. Когда оба охранника увидели трех ксоорлиан, сидящих рядом друг с другом на стульях, они растерянно смотрели на них пару десятков секунд. Наконец, тот, кто опознал Руудса в первый раз, решительно сказал:
– Вот этот, с левого края.
– Да, конечно, это именно он, – подтвердил второй.
– Как вы его узнали? – осведомился капитан.
– Ну... Это...
– По одежде, – тихо сказал сидящий в центре Руудс и снял куртку портового рабочего. Ксоорлиане рассмеялись.
– Красс, верни мне одежду, – продолжил Руудс, отсмеявшись.
Сидевший с левого края Красс снял куртку с нашивками старпома и передал ее Руудсу.
– Вообще-то, за такое надо бить морду, – воинственно сказал он.
Все трое были немного навеселе: в тени скал Ксоорла изредка встречается трава, настой которой в малых дозах вызывает у ксоорлиан опьянение, в умеренных – галлюцинации, а в больших – судороги и смерть. Этот настой строго табуирован и используется исключительно шаманами для общения с душами предков. Но космолетчики народ хоть и суеверный, но не религиозный, поэтому Хсаурр, третий на опознании, юнга на крупном грузовике, завидуя коллегам, накачивающимся спиртным при каждом удобном случае, оказавшись как-то у себя на родине, прикупил бочонок настойки. Отправляясь на опознание они выпили по наперстку, и теперь им было море по колено.
– Бить морду, конечно, необходимо, – поддержал сородича Хсаурр и начал засучивать рукава.
– Я, конечно, полностью разделяю ваше абсолютно справедливое негодование, господа, – встрял начальник участка, – и считаю, что вы действительно должны выразить свое негативное отношение к происходящему, в любой форме, какой вы сочтете нужной. Но не на моей территории! – он внезапно рявкнул так, что у людей позакладывало уши. – Я не допущу здесь драк, – уже тише продолжал он, – хотите подраться – выметайтесь куда-нибудь в другое место, где тоже есть свой начальник участка, который тоже вас прогонит. А будете хулиганить здесь – ноги поотрываю, не посмотрю, кто там какой расы. Ясно?
– Ясно! – хором ответили ксоорлиане, предложившие драться больше для формы.
– А вы, ребята, идите с Богом отсюда, – обратился капитан к незадачливым охранникам. – Не можете узнать подозреваемого – не обвиняйте никого. Брысь!
Еще когда «акция» только планировалась, Руудс вспомнил одну аксиому – инопланетяне всегда кажутся на одно лицо. Ему самому понадобилось несколько недель, прежде чем он научился узнавать коллег по своему первому экипажу в лицо – до этого он узнавал их исключительно по знакам различия на форме. Поэтому он заранее знал, что непривыкшие к ксоорлианам охранники не смогут его узнать, и просто развлекался.
– Пойдемте, я провожу вас до гостиницы, – сказал капитан и пошел к выходу.
Поздний вечер – самое лучшее время на Амфитрите. Это время, когда спадает дневной зной, а вечерняя жара еще не наступает. Бриз дует с моря, а в прозрачном небе загораются звезды. Прогулка вечером – настоящее удовольствие, и его не может испортить даже присутствие полицейского, впрочем, настроенного вполне доброжелательно.
– И, все-таки, объясните мне, зачем вам все это было нужно? – спросил капитан, когда они отошли от участка на приличное расстояние.
– Что именно? – осторожно поинтересовался Блуд, панически боявшийся ареста.
– Ладно, не доверяете мне – и правильно делаете. Намекните! Я пойму и намек: все-таки больше четверти века в этом участке – достаточно большой срок.
– Я могу кратко изложить историю наших злоключений. Сначала нас задержали на окраине системы без объяснений, затем под арестом доставили сюда и, наконец, в департаменте потеряли все бумаги по нашему делу. А денег у нас нет.
– Ну и что из этого?
– А вам не кажется, – вступил в беседу Вальтер, – что если на планете будут регулярно происходить неприятности с туристами, то власти, получив намек на причину этих неприятностей, заходят удалить ее со своей планеты?
Полицейский остановился.
– Ну. ладно, с тобой все понятно, – проворчал он, – с тобой тоже, – его палец уткнулся в грудь Руудса, – и с тобой, – он указал пальцем на Фэя, казавшегося подростком. – Но Вы! – теперь его палец указывал на Блуда. – И Вы! – он повернулся к Доржу. – Молодежи можно быть наивной, даже положено. Но, неужели, вы всерьез рассчитывали, что в департаменте, – теперь он точно указал рукой в направлении здания Департамента космического правопорядка, – в департаменте хоть кто-нибудь озаботится проблемами не связанными с ними напрямую? Будьте покойны: даже если Господь, разгневанный вашим присутствием на Амфитрите, нашлет на планету дождь из огня и серы, там никто не оторвет задницу от кресла.
– Значит, мы в ловушке? – тихо спросил Вальтер.
– Давайте договоримся. Вы мне даете слово больше не делать глупостей и потерпеть до послезавтра, а я вам помогу.
– А что произойдет послезавтра? – поинтересовался Блуд.
– Послезавтра прибывает «Валькирия-7». Возможно, это тот самый корабль, который вас задержал. В любом случае, командир корабля, командор Бернс – мой старый приятель. И если вам кажется, что вы не любите здешнюю бюрократию, то это ничто, по сравнению с чувствами старины Дэйва. Я просто натравлю его на тех дармоедов, которые окопались в департаменте, и он сделает все в лучшем виде: уже к вечеру вы или сможете улететь, или будете сидеть в тюрьме.
– Ничего себе, утешили! – возмутился Руудс.
– Поверь мне, – ухмыльнулся полицейский, – любая определенность лучше неопределенности, тем более, что, если вас есть за что сажать, то вас все равно посадят.
– Ну да, – откликнулся Миллз, – вдруг за время нашего полета здесь запретили машинное масло?
– Или без пяти печатей и двадцати шести подписей ответственных лиц сюда нельзя прилетать? – добавила Джулия.
– Или приезжим запрещено ходить в одежде? – предположил стеснительный Фэй, которого несколько шокировал нудистский пляж.
– Ну, разошлись, – добродушно проворчал начальник участка, – если честно, у нас вашего брата сажают только за провоз оружия и наркотиков. Контрабандистов штрафуют так, что мало не покажется, а затем выгоняют с планеты и запрещают прилетать вновь. Причем если они работают в маленькой компании, запрет распространяется на всю компанию.
– Да, сурово, – задумчиво сказал Дорж. – Мне показалось, что вы не любите ваше чиновничество не меньше нашего. А ваш друг, командор Бернс – еще больше. Почему?
– Когда я начал здесь работать, здесь почти не было туристов. Вообще, приезжих было немного. Мы работали в тесном сотрудничестве с Департаментом космического правопорядка. Тогда он занимал скромный домик, и работало в нем с дюжину человек. Нельзя сказать, что мне сейчас работать сложнее чем раньше. Тогда у моего начальника было пять человек в подчинении, сейчас у меня – десять, всего-то ничего, и справляемся. А чиновничьи структуры разбухли необычайно, прямо-таки в десятки раз. Там где я просто подходил к заместителю директора департамента и решал все вопросы, сейчас сидит мощная машина. Запрос в письменной форме, ответ тоже, почта пересылает это в течении нескольких дней... Я стал избегать своего старинного приятеля, нынешнего директора департамента. Когда он, весьма редко, лично появляется в порту, я просто прячусь. Нужно мне выслушивать его жалобы! При встрече он начинает ныть, что его работники – карьеристы, подхалимы, сплетники, тупицы. Каждый раз одно и тоже, только эпитеты он разнообразит. И с каждым годом все хуже и хуже. Мне немного осталось до пенсии, как и моему приятелю. А что придется делать нашим преемникам? Ладно, нечего мне тут ныть, прощайте. Надеюсь, что вы скоро улетите от нас.
Он развернулся и быстро пошел к своему участку.
Через день с утра было решено не расходиться и все, кроме, разумеется, Али и Изабеллы, остались в тесном номере. Ближе к полудню в номер пришел курьер из департамента и пригласил их с собой. Внизу, у гостиницы, их поджидал микроавтобус, в котором хватило места для всех. Микроавтобус остановился во внутреннем дворе департамента, и экипаж «Золотой Лани» на работающем лифте поднялся на третий этаж к знакомой приемной. На этот раз их пригласили к директору департамента. Директор, высокий представительный пожилой мужчина, сидел потупившись с выражением явного смущения на немного обрюзгшем лице. За соседним столом сидел, сцепив пальцы рук, положенных на стол, худощавый человек в военной форме, чье лицо показалось Блуду смутно знакомым. Выражение лица у него было такое, будто он только что наелся червяков, запивая их уксусом пополам с хиной. Это был, вне всякого сомнения, командор Бернс.
– Пожалуй, Джимми, начну я, – сказал он.
– Да, да, конечно, – обрадованно подтвердил директор.
– Итак, господа, с некоторых пор на нашу планету стало попадать одно вещество и распространяться сначала среди туристов, а затем – среди наших граждан. Его нельзя, по большому счету, назвать наркотиком, это скорее просто возбудитель нервной системы и физического привыкания он не вызывает. Зато вызывает привыкание психическое, что не менее опасно. Оно оставляет своеобразное похмелье, которое проходит само – за пару дней, или сразу же – после приема новой дозы. Полиция не раз накрывала распространителей, и теперь мы с уверенностью можем говорить, что источник этой заразы находится вне Амфитриты. Более того, мы примерно установили, какие типы кораблей могли привозить это зелье, и так совпало, что ваш корабль появился тогда, когда, по агентурным сведениям, должны были привести новую партию. Хуже того, ваш корабль мог принадлежать к тем типам кораблей которые у нас на подозрении. Пара наркоторговцев издали видели этот корабль, и «Золотую Лань» можно подогнать под это описание. Потому-то вас и задержали. «Золотая Лань» была отбуксирована к военной космической станции и тщательно осмотрена. Затем ее посадили на военном космодроме и разгрузили, проверив еще раз. В настоящее время груз уже доставлен получателю. Космическая Полиция не имеет к вам никаких претензий, господа. О компенсациях и прочем вам скажет директор Департамента космического правопорядка. Давай, Джимми! – он яростно сверкнул глазами в сторону директора.
– Ну, господа, – смущенно промямлил директор, – ну, как же вы не пожаловались мне? Когда эти мерзавцы только потеряли ваши бумаги, надо было сразу же идти ко мне. Я бы связался с Космической Полицией, и мы бы тут же все решили, как в старые добрые времена.
Блуд улыбнулся.
– Я уже слышал о «старых добрых временах» от вашего знакомого в полиции порта. Мы рады, что все закончилось, но хотели бы услышать поподробнее о «компенсациях и прочем». Мы, знаете ли, порядком поиздержались. Да и жили весьма скверно.
– Уроды! – взорвался Бернс. – Представьте себе, ваш корабль оказался на планете даже быстрее, чем вы сами, потому что вас везли кружным путем, с заходами по маршруту патруля, а «Золотую Лань» буксировали спецрейсом напрямую. Полный досмотр с разгрузкой занял три дня. Остальное время вас здесь мариновали понапрасну. Нет, Джимми, выговорами здесь не обойтись. Я бы их посадил, да не подведешь под статью. Но выгнать виноватых ты обязан, и не спорь!
– Но у всех семьи... А у Санчеса слабое сердце, ты же знаешь, Дэйви! Ну как я их уволю?
– Видите! – зло сказал Бернс. – Этот не умеет делать ничего кроме детей, тот отрастил непомерной величины брюхо, из-за чего заработал стенокардию. Короче, никого нельзя уволить, и бардак все продолжается и продолжается. Шел бы ты на пенсию, Джимми. Глядишь, назначили бы Арни на твое место, сейчас компьютерщиков любят назначать, он бы тут все в порядок привел.
– Но ведь и сплеча рубить тоже нельзя. Люди опытные, заслуженные...
Бернс махнул рукой.
– Что с тобой спорить.. Давай лучше о компенсации.
– Вы не будете возражать, господа, если мы заплатим вам десять процентов от стоимости груза?
– И вычти эти деньги из зарплат виновных, – вмешался Бернс.
– Ну нельзя же так! Это слишком большая сумма!
– Тогда вычитай из премий. Посидят без премий пяток лет, перестанут дела терять.
– Я подумаю. И еще. На нашей планете существуют ограничения на вывоз кораллов, морских деликатесов, цветного жемчуга. Для вас эти ограничения сняты. Насколько я знаю, между портом вашей приписки и нашей планетой не существует банковских сношений, и вам придется закупать товары на всю вырученную за масло сумму. Можете покупать, что вам вздумается, в любых количествах. Я надеюсь, компенсации достаточны? Вы не будете обращаться в суд?
Блуд с облегчением вздохнул.
– Мы согласны с компенсациями и в суд обращаться не будем.
– Тогда вас проводят в банк, где вы сможете получить сумму, – директор подал Блуду какую-то красивую бумагу. – Это разрешение на неограниченный вывоз товаров. Разрешите мне от имени правительства принести вам официальные извинения.
После нескольких минут обычных заверений в дружеских чувствах и прочей ерунде, экипаж «Золотой Лани» покинул департамент, как они надеялись, навсегда. Получив деньги, они решили купить кораллы и жемчуг, товары пользующиеся довольно высоким спросом, на всю сумму.
– Подождите! – остановил их Дорж, когда они уже двинулись к выходу. – Надо положить на счет хоть что-нибудь.
– Зачем? – недоуменно спросила Джулия. – Ты что, собираешься когда-нибудь сюда вернуться?
– А почему бы и нет? – пожал плечами пилот. – Теперь мы знаем здешние обычаи, поглядели на планету. Кто знает, может будем летать сюда почаще. А, может, подождем пока проценты нарастут, сделаем крюк и накупим жемчуга на эти деньги.
– Уговорил! – ответила Джулия.
Остальные просто молча покивали головами. Осталось только вернуться на «Золотую Лань», которая стояла на военном космодроме, отдохнуть и пойти покупать кораллы и жемчуг. Эту почетную обязанность возложили на Джеффри и Джулию или, если быть точнее, на Джулию и Джеффри. О них надо сказать особо.
Возможно, о Джулии Смит у читателей уже успело сложиться мнение как о блондинке из анекдота, но это совершенно неверно. Да, она часто бывала черезчур наивной и легкомысленной, но, когда речь шла о работе, ее было просто не узнать. «Золотая Лань» была у Джулии вторым кораблем. С первым она распрощалась из-за банкротства компании, покинув его с наилучшими рекомендациями. И только крайняя нужда в средствах заставила ее наняться на такой «неприличный» корабль. Она была не в ладах с высшей математикой, что не характерно для карго, поэтому ее было бесполезно заставлять распределять груз и определять его центровку. Зато, когда груз уже был уложен, она помнила о нем все до мельчайших подробностей и легко могла отыскать в трюме маленькую коробочку. Она прекрасно помнила что с чем можно укладывать, какая температура и влажность требуется для каждого груза. Но главное, за что ее ценили – это умение выбрать товар по подходящей цене. Конечно, когда речь шла о сыпучих грузах или оборудовании в контейнерах, ее таланты оставались невостребованными. Сейчас же Миллз просто сопровождал ее. Благодаря ее удивительному чутью на брак и дефекты, на «Золотую Лань» попал только первосортный товар, хотя по статистике некондиция среди жемчуга составляла около пятнадцати процентов.
Джеффри Миллз был землянином. Встретить землянина на торговом суденышке можно не чаще, чем вурвдса: земляне работают в крупнейших трансгалактических корпорациях, на Земле и основанных. Но Джеффри был фантастическим неудачником. После окончания обучения он не только не смог хорошо устроиться, не смотря на свои знания, но и редко проводил на одном корабле больше одного рейса. Корабли ломались, компании банкротились, в космопортах случались всякого рода забастовки и диверсии. Его странная черная полоса кончилась только с приходом на «Золотую Лань». Еще более странным являлось то, что он совершенно не потерял оптимизма и хорошего настроения С Джулией он сработался очень хорошо, и о такой паре суперкарго – помощник карго другим экипажам можно было только мечтать.
Когда корабль покинул Амфитриту и полетел к окраине системы, порядком отощавший экипаж собрался в кают компании. Изабелла начала готовить еду, как только попала на борт. Длинный список необходимых на весь остальной полет продуктов она диктовала Руудсу, не отрываясь от готовки.
– Ну, Дорж, – ехидно начал Джеффри, как только они расселись за столом, – у нас кажется уже сложилась традиция, что, когда дела обстояли – хуже некуда, ты встаешь и объявляешь, что такая удача бывает чуть ли не раз в жизни?
– Не буду говорить, что все сложилось замечательно, – невозмутимо ответил Нгувт, – но мы заработали больше, чем предполагали, а получим еще больше. А то, что мы все слегка сбросили лишний вес, так это тоже неплохо. Правда, Джулия?
Джулия наморщила лобик, теребя новенькую форменную куртку (старая была ей слишком велика).
– Я всегда считала, что красивая девушка не должна быть тощей, а сейчас я даже уже и не знаю... Смотрю на себя в зеркало и... Скажите, я стала дурнушкой?
Все наперебой начали убеждать ее, что она только похорошела, но когда она уже было совсем успокоилась, вдруг вскочила и всплеснула руками.
– Но я же осталась раздетой! Все мои платья стали мне велики! Теперь мне надо покупать новые!
Блуд молча схватился за голову.