Хроники капитана Блуда. Часть 4

Часть 4. Бродячий гарем или зоопарк в его багаже

Капитан Блуд вошел в свою каюту и замер от неожиданности. В кресле для посетителей сидел Руудс, его куртка была аккуратно повешена на спинке. На коленях у него сидела Катрин и перебирала шерсть у него на шее. Руудс чуть слышно мурлыкал, а глаза у него были закрыты от удовольствия.
– Ничего себе, – удивленно протянул Блуд.
– Все в порядке, – не открывая глаз ответил Руудс, – что-то у меня там зудит. Боюсь, что это блоха.
– А к врачу обратиться не мог?
– Да ты что, – Руудс наконец-то приоткрыл глаза, – она назначит мне какие-нибудь дезинфекционные средства и процедуры, это сразу станет известно всем, и мерзавец Дорж принесет мне набор антиблошиных шампуней для кошек и собак, зная что мне не нравится, когда меня сравнивают с домашними животными.
Блуд пожал плечами: пилот и старпом любили подшучивать друг над другом, но шутки никогда не были такими такими обидными, как сейчас уверял Руудс. Дорж всегда знал грань, за которой шутка становится обидной и никогда ее не переходил, в отличие от Руудса, от которого частенько доставалось обидчивой Джулии. Может, просто Руудс и Катрин нравились друг другу, а повод весьма удобный...
– А если бы со мной был кто-нибудь? Это его могло бы шокировать.
– Да ладно, – промурлыкал Руудс, так как Катрин не прерывала свое занятие, – ты же разговариваешь с посетителями в кают-компании.
Блуд вздохнул.
– Если вы все-таки решите перейти к следующему этапу – скажите, и я подожду. А если нет, то я нашел клиента.
Теперь настала пора вздыхать Руудсу: дело прежде всего. Катрин слезла с его колен, а сам он одел куртку, приняв официальный вид.
– Я тоже нашел хорошего клиента.
– Тогда начинай ты. Мой клиент такой, что отказать ему вполне можно.
– Слышал о Джаспере Драммонде и его Фонде защиты природы?
– Ну, я же смотрю телевизор – иногда.
– Я только что говорил лично с ним. Он намерен отправится в полет по шести планетам, собирать редких животных и снимать фильм о них. Наш универсал вполне устраивает его: их четыре человека и неопределенное количество животных, все, кого он сможет поймать.
– Это проект Фонда?
– На наше счастье, нет. Расходы на себя берет телевидение, поэтому в средствах он не стеснен.
– А у меня самое нелепое предложение, которое мне когда-либо предлагали. Слышал о султане Сулеймане Башаре III Ибн и так далее?
– О том, которого пару месяцев назад свергли на Новом Омане?
– Именно. Он сбежал, прихватив часть драгоценностей и свой гарем. Почти все ему пришлось отдать за провоз сюда и он теперь вовсе не богач.
– Так он решил увеличить свой гарем за счет наших девушек? Я не согласен! – Руудс все время почесывал шею и затылок, видимо там действительно была блоха.
– Подожди ты со своими шуточками! Новые власти Нового Омана требуют его выдачи, а наше правительство не знает, выдавать его или нет. Ему позарез надо куда-нибудь уехать, желательно туда, где ему предоставят политическое убежище, а денег у него в обрез.
– Он хочет в определенное место или ему все равно?
– Все равно, лишь бы его не выдали.
– А почему бы нам не совместить эти два заказа в один? Полетим по маршруту Драммонда, прихватив султана с собой. Там, где его примут, отберем у него остаток драгоценностей – и выкинем.
Блуд задумался, а Руудс продолжал излагать свой план.
– Фонд специализируется на небольших животных, не представляющих большого интереса для широкой публики – так мне Джаспер говорил. Места его зверинец почти не займет, а трюм у нас просторный. Большой у него гарем?
– Двадцать восемь человек.
Руудс присвистнул.
– А не много ему одному? И число какое-то не круглое... Или так положено?
– Спроси у Али. Он хоть и не с Нового Омана, но у него там брат живет, – Блуду по должности было положено знать как можно больше о членах своего экипажа. – Ты пригласил Драммонда к нам?
– Да на шесть вечера.
– Пойду, потолкую с султаном, – Блуд поднялся со своего места.
– Катрин, найди ее, проклятую, – жалобным голосом произнес Руудс, опять снимая куртку. Катрин направилась к нему.
В шесть часов вечера к ним пришел Джаспер Драммонд – известный писатель и общественный деятель. Будучи уже весьма немолодым и тучным, он излучал столько энтузиазма, что на его фоне даже Руудс казался скучным и неинтересным. Драммонда приводило в искренний восторг абсолютно все, начиная с команды «Золотой Лани» и кончая обстановкой кают-компании. Разговаривать с ним о таких прозаических вещах как условия и деньги поначалу было просто невозможно, поэтому Блуд и Руудс провели для него экскурсию по своему кораблю, а остальные увязались вслед за ними.
Значительная часть космолетчиков, имеющих долгосрочные контракты, и, наоборот, не имеющих семей, а таких – большинство, живет на своем корабле, экономя, таким образом, на проживании. Не стала исключением и «Золотая Лань». На многих крупных торговых кораблях экипаж селят в крошечных каютах по двое, с таким расчетом, чтобы когда один спал, другой стоял вахту. На «Золотой Лани» ночных вахт почти никогда не было: конструкторы не экономили ни на компьютере, ни на программах к нему. В стандартных ситуациях – а при полете на тахионных двигателях или на околопланетной орбите других и не бывает – он самостоятельно принимал необходимые решения. Поэтому размещение по двое было излишне, и каждый из членов экипажа имел пусть и маленькую – но свою каюту, в которой нашлось место и даже для простейшей сантехники. Кроме кают экипажа, на корабле было еще и две гостевых каюты чуть большей площади. Драммонд немедленно выбрал для себя и жены одну из них, а в другой решил поселить оператора и звукооператора. На предложение развернуть более комфортный жилой модуль в трюме он ответил категорическим отказом, потому что ни он, ни его жена раньше никогда не летали на малых звездолетах, только на больших пассажирских, и ему ужасно хотелось поглядеть на работу экипажа. На робкое замечание Изабеллы о том, что для ухода за пойманными животными удобней жить поближе к ним, он ответил, что жить в соседней клетке, в принципе, можно, но он не горит желанием вновь испытать это сомнительное удовольствие, а лифты достаточно быстры, чтобы доставить его куда нужно.
– А каких-то проблем, конфликтов у пойманных зверей не бывает? – не отставала Изабелла.
– Бывает, у тех, кто не правильно размещает зверей. Одним может не нравиться запах соседа, другим – его вид, третьим – надо спать или шуметь в неподходящее время. Опыт и знания, почерпнутые из книг и справочников, позволяют рассадить животных так, чтобы они не мешали друг другу.
– А много животных вы собираетесь поймать? – Джулия, в чьи обязанности входило обслуживание груза, практично попробовала перевести разговор в деловое русло.
Драммонд развел руками.
– Счастье зверолова переменчиво. Не всегда удается найти того, кого планировал. А, иногда, неожиданно находишь тех, о ком говорят как о сказке, или кто уже вымер полвека назад.
– Стало быть, Вы так и не знаете, сколько воздуха и еды Вам понадобится для нашего летающего зоопарка?
Драммонд вновь развел руками, видимо он любил этот жест.
– Пищу для них мы будем покупать на месте, брать только то, что они едят. Особого воздуха не надо ни для кого, мы посещаем только планеты земного типа, с кислородной атмосферой.
– Воздух нужен для всех, – серьезно возразил Миллз. – Каждое животное будет дышать – и забирать нашу долю кислорода. Поэтому дополнительный регенератор просто необходим.
Он повернулся к Блуду.
– Я думаю, нет нужды брать мощный агрегат, как в случае с Шендарскими колонистками. Ограничимся малым. Воду особо запасать тоже не будем: заправляться можно на каждой планете, это не сжиженный кислород, это дешевле. Возьмем только двойной резерв на случай непредвиденных задержек.
Драммонд покачал головой.
– Как это все сложно! Пассажиры никогда не задумываются о воздухе и воде. О еде, может, задумываются – перед обедом...
У Изабеллы весело заблестели глаза.
– А с Вишвамитры не пробовали рыб возить? Мы были там недавно и наслушались диковинных историй.
Драммонд привычно развел руками.
– Очень сложно. У них и вода особая, ядовитая. Кроме того, мелких рыб возить неинтересно, они ничем не отличаются от других, исчезающих видов там пока не выявлено, а интересные рыбы... Я поглядел ваш трюм, в нем такая рыбка поместится только если ее порезать на куски. Кому она такая нужна? А нанимать целый танкер – я таких денег не соберу.
К этому моменту они вновь оказались в кают-компании.
– Я слышала, – сказала Изабелла, с интересом смотря на Джаспера, – что Ваш Фонд предпочитает заниматься мелкими животными.
– Да, – ответил Драммонд, обводя взглядом присутствующих, – мы, действительно специализируемся на животных, которые не представляют интереса для туристов и находятся на грани вымирания. Туристам подавай земных слонов или гиппогрифов с Нью-Белиза. И, хотя эти животные уже не встречаются в природе, за их будущее можно не опасаться. А вы когда-нибудь слышали о мушиных крыланах с Шендара III? В природе их тоже нет. И если бы наш Фонд несколько лет назад не выловил оставшихся несколько штук и не создал им условия для размножения, они были бы потеряны для Галактики. Никто не может сказать, как впоследствие удастся их использовать. Мы наметили к отлову около сорока видов, каждому из которых грозит гибель. Одни живут слишком близко от загрязняющих окружающую среду предприятий. Другие гибнут из-за локального изменения климата, вызванного деятельностью человека. Третьи исчезают из-за исчезновения привычной среды обитания. Четвертых для развлечения ловят собаки и кошки, – Драммонд тяжело вздохнул. – Этот список можно еще долго продолжать. Но благодаря множеству энтузиастов, благодаря тем кто поддерживает нас в трудную минуту, мы не дадим им погибнуть!
Услышав такую страстную речь, говорить о деньгах было просто неудобно, но над «Золотой Ланью» висел большой долг банку, а выплаты за оборудование для трюма надо было производить вовремя. И, хотя удачная операция на Амфитрите позволила нашим героям сделать некоторый резерв, экономить приходилось на всем. Блуд заранее решил не делать никаких скидок Драммонду, тем более, что его экспедиция финансировалась телевидением – разве что самую малость. Но, когда они перешли к делу, Драммонд сразу же назвал сумму, немного превосходящую ожидания капитана, и это была плата только за полет, воздух, воду и питание для четырех человек. Настроение у Блуда стремительно приближалось к верхней отметке. Тут он вспомнил о беглом султане и о том, что при всем желании, Драммонд не мог набить своими мелкими зверушками больше двух палуб трюма. Если еще одну взять под воду и регенераторы, то из семи свободными останется четыре.
– Вы не будете возражать против попутчиков? – напрямую спросил он.
– Попутчиков? – Драммонд оторвался от рассказа о привычках Шендарских крыланов, которых насчитывалось больше двадцати видов, и удивленно воззрился на Блуда.
Блуд кратко обрисовал ситуацию, завершив ее тем, что султану вот-вот грозит выдача, а на родине его жалеть не будут.
– Ну... – с сомнением протянул Драммонд. – Мне надо бы с ним поговорить. Может я и соглашусь.
Они уговорились встретится завтра в это же время и окончательно прояснить все технические детали.
Султана Блуд нашел с утра. Тот снял несколько комнат в дешевом пансионате и сидел на вытертом пансионатском ковре, предаваясь раздумьям. Вопреки стереотипам, кальян он не курил, шелковых шаровар не носил, а большая чалма и остатки драгоценностей, которые были на нем при первой встрече, исчезли в одном из многочисленных ящиков огромного комода, стоящего в углу. Его гарем почти полностью отсутствовал. Лишенные привычного комфорта, женщины предпочитали проводить время где-то на улицах. Сулейман Башар предусмотрительно денег им не давал, и они ходили по магазинам лишь в качестве зрителей. До самостоятельного зарабатывания денег они так и не додумались: на Новом Омане женщины были на полном содержании мужей. Самому бывшему султану (который, тем не менее, говорил: «Султаны бывают мертвыми, но бывшими не бывают!») было все равно с кем лететь и куда лететь, лишь бы убраться отсюда подальше. Кроме того, он вспомнил, что полтора десятка лет назад Драммонд посещал Новый Оман и даже был принят тогдашним султаном, отцом Сулеймана. На вечернюю встречу он летел как на крыльях.
В кают-компании «Золотой Лани» Драммонд настороженно смотрел на Сулеймана Башара, который вновь поражал всех своей чалмой и обилием золотых побрякушек. Султану удался единственно верный ход: он начал разговаривать с Джаспером о животном мире Нового Омана. Выяснилось, что султан знал о своей фауне даже больше опытного зверолова. В этом, несомненно, сыграло свою роль пристрастие тамошних правителей к охоте, но Сулейман благоразумно умолчал об этом обстоятельстве. Размякший Джаспер уже был готов согласиться на соседство с султаном и его гаремом, тем более, что султан был готов занять любое свободное место. Возникшую идиллию чуть было не разрушил не в меру любопытный Миллз.
– А вам, действительно, угрожает смерть от новых властей? – спросил он Сулеймана.
– Разумеется, – без тени сомнения ответил Сулейман.
– И чем же вы им так насолили?
– Как чем? Болтунов-газетчиков в тюрьму сажал? Сажал. Анархистов и коммунистов вешал? Вешал. Когда бунт в армии подавлял, офицеров-изменников расстреливал? Расстреливал. Мятежного проповедника Ибн Али на кол перед дворцом посадил? Посадил. Конечно, теперь они и меня убьют.
Увидев отвращение в глазах и Драммонда, и экипажа «Золотой Лани», он мгновенно понял, какую совершил ошибку, и возопил жалобным голосом:
– Они и моих жен и наложниц казнят! А если их и оставят в живых, если их и не выдадут, им придется побираться или уйти в публичные женщины!
Отчаянье его было отнюдь не притворным. Он уже успел мысленно проклясть и себя и свой слишком длинный язык. Драммонд вздохнул:
– А ведь он прав. Жены его никогда не работали. Что им делать, если они без мужа останутся?
Руудс махнул рукой
– Ну что, ребята, может, все-таки возьмем их?
Он не выносил дурного обращения с женщинами.
Возражений не последовало, и слегка приободрившегося султана отправили назад, к своему гарему, ждать, когда корабль полетит по намеченному Драммондом маршруту. За день до старта Драммонд привел с собой жену, по имени Линда, и киношников – заранее показать им корабль. Жена была младше его десятка на два лет и весьма привлекательна. Оператор и звукооператор были различны, насколько вообще могут быть различны два человека. И дело было вовсе не во внешности – в этом отношении они не сильно отличались друг от друга, а в характерах. Веселый оптимист, под стать Драммонду, Джек был полной противоположностью меланхоличному ипохондрику Крису. Было удивительно, но они не только смогли работать вместе, но делали это уже много лет и сняли несколько фильмов о Драммонде и его работе. Естественно, Джеку понравилась каюта, а, по словам Криса, вообще не стоило устраивать полет на таком крошечном корабле, в отсутствии комфорта, да еще и в компании султана с гаремом. По поводу некруглого числа Руудс все-таки поймал механика и узнал, что лишь четыре женщины были женами, а остальные двадцать четыре – наложницами. Он искренне удивился и возмутился тому, что не весь гарем был на одинаковом положении: прав у жен было значительно больше, чем у наложниц.
Как уже ранее говорилось, на одной палубе могло разместиться, правда без большого комфорта, почти сто человек, так что султану с гаремом выделили целую палубу в самом низу, предварительно взяв с них обещание не шататься по кораблю без разрешения членов экипажа. За час до старта, Сулейман в очередной раз удивил всех: он попросил о разговоре с капитаном и его помощником наедине, сказав, вдобавок, что они могут передать содержание разговора и другим мужчинам.
– Вы, надеюсь поймете меня, как мужчины мужчину...
– Может быть, вы заметили, я – ксоорлианин, – ехидно перебил его Руудс.
– Насколько я знаю о взаимоотношениях Вашей расы с людьми, Вас тоже вполне можно назвать мужчиной, – экс-султан был сама вежливость. – Дело в том что я уже не молод. И, как бы деликатнее выразиться, уже не тот, что в юности.
– Все мы в зрелости уже не те, что в юности. И что из того? – Блуд был весьма заинтригован.
Султан густо покраснел и начал запинаться.
– Видите ли, мои наложницы, как вы можете видеть, намного младше меня и намного темпераментнее.
Руудс кивнул ему.
– Понятно. Если Вы в постели уже не тот, что лет двадцать назад, то я могу посочувствовать Вам. Но нам-то Вы это зачем говорите? Обратитесь к Родригес, нашему врачу. Возможно, она найдет у себя в аптечке что-нибудь, что поможет Вам.
– Да Вы меня неправильно поняли, – султан наконец-то поборол смущение. – Мне не нужны никакие средства. Я не мальчик, и могу найти себе занятие, более приличествующее моему возрасту. Просто мои наложницы будут приставать к вам членам вашего экипажа. Если вы не сочтете их противными, не отказывайте им, пожалуйста.
Блуд и Руудс разом с изумлением уставились на Сулеймана как на какое-то редкое ископаемое, вдруг оказавшееся в кают-компании «Золотой Лани».
– Нет ничего страшнее неудовлетворенной женщины, – с чувством сказал султан в ответ на их немой вопрос. – Раньше у меня были какие-то слуги, вроде садовников, конюхов и других. Но теперь их нет! И нет их на протяжении уже двух месяцев! А я – не мальчик. Так что, господа, пожалейте пожилого человека, которого древние традиции в виде двух дюжин наложниц запросто сведут в могилу!
– У меня только один вопрос, – сказал после небольшой паузы Блуд. – Я думал, что у Вас от такого количества женщин должна быть куча детей, но с Вами их нет вообще ни одного. Как так вышло?
– У меня пятеро детей от двух старших жен: три дочери и два сына. Дочери давно уже замужем за достойными людьми с других планет. Сыновья учатся в военной академии Шендара III, один – на на первом курсе, другой – скоро заканчивает. Я считаю, что детей у правителя не должно быть много, иначе после смерти начинаются интриги, склоки... Мне пришлось собственноручно отравить двух братьев, а к третьему подослать убийц, потому что он отказывался обедать со мной. Это были старшие братья, один – мой единоутробный, ну а с младшими я, став султаном, уже не церемонился.
Капитана и его помощника передернуло от отвращения, а бывший султан, не замечая этого, продолжал:
– А мои сыновья, хвала Аллаху, живут дружно. Чтобы не плодить им конкурентов, я еще молодым решил: мне нужно иметь двух сыновей, одного наследника и одного запасного, если с наследником что-нибудь случится.
– Почему бы Вам не попросить убежища на Шендаре, если там живут Ваши сыновья? – с гримасой отвращения спросил Руудс. Только жалость к султанским женам и, особенно, к наложницам мешала ему выбросить султана из входного шлюза, предварительно повредив ему что-нибудь.
– Да Вы что! – искренне изумился султан. – Они же сами меня и убьют! Кому нужен отец, которого свергли? А там они не пропадут: устроятся в армию и будут мирно служить там офицерами.
Поняв, что сейчас он не удержится от членовредительства, Руудс спешно покинул капитанскую каюту, где и происходил разговор, дав себе клятву как можно реже видеться с этим субъектом.
Полет до Дану, первой остановки, занял чуть больше полутора недель, и ничего особенного за это время не происходило. Джаспер Драммонд рассказывал о животных и своих похождениях, сопровождая рассказы невероятным количеством шуток, его жена смотрела на него с гордостью и восхищением, Джек проводил все время с корабельной молодежью, переходя с одного их рабочего места на другое, Крис с надутым видом что-то ворчал себе под нос. В первый же обед, устроенный на скорую руку из консервов, он поразил весь экипаж «Золотой Лани». После долгого ковыряния вилкой в тарелке, он довольно громко пробормотал:
– Я, конечно, знаю, что все эти консервы делают из туалетной бумаги, но в первый раз сталкиваюсь с тем, что бумага уже использованная... – чем не на шутку обидел Джулию, которая и закупала консервы. Конечно, он просто придирался, но Драммонд счел с своим долгом извиниться и перед всем экипажем, и персонально перед Джулией, Джек отвесил коллеге полновесный подзатыльник, что еще более ухудшило его настроение.
Султан сидел в своей каюте тихо, как мышка. Его жены и наложницы тоже высовывали нос на верх только когда шли за едой.
Дану – мир, названный в честь кельтской богини, довольно суровый. Его фауна состоит из небольших животных, живущих в под снегом или в норах и крупных, покрытых густым пухом травоядных. Стайные хищники, размером от кошки до волка, охотятся и на тех, и на других. Общее число видов невелико и продолжает сокращаться по естественным причинам: ледниковый период на Дану начался около трех тысяч лет назад. В приэкваториальной зоне человеку жить вполне комфортно. Колонисты сразу же поняли, что прекрасный пух, легкий, нежный и очень теплый, может послужить хорошим источником дохода, поэтому местная флора и фауна были изучены очень хорошо. С охраной природы на Дану проблем никогда не было, поэтому Драммонд просто получил то, что ему было надо, в одном из зоопарков. Трюм «Золотой Лани» начал наполняться пищащими и шебуршащими пассажирами. Со съемками было сложнее, но и здесь местные биологи оказались на высоте. Уже через два дня все было закончено, только Крис еще неделю ныл по поводу зверских холодов (там, где проходили съемки было 23 по Фаренгейту или -5 по Цельсию) и своего якобы обмороженного носа.
Когда Драммонд отсутствовал, за животными, тем не менее, необходимо было ухаживать. Линда Драммонд, возможно, и смогла бы справиться одна, но в контракте стоял пункт о помощи со стороны экипажа «Золотой Лани», и Блуд отрядил ей в помощь сразу пять человек: обоих карго, обоих юнг и врача-повара. Живность была мелкая, покрытая густым пухом и пронзительно посвистывающая. На первый взгляд они казались одинаковыми, но им требовалась разная еда и разный уход, поэтому отряженная пятерка сразу узнала, почем фунт лиха. Руудс, по собственной инициативе решивший помочь им, был немедленно изгнан из трюма: зверьки, чуя в нем опасного хищника, боялись его как огня и забивались в углы только при одном его приближении.
Следующей остановкой стал уже упомянутый Нью-Белиз, тропический мир, уже один раз упомянутый Драммондом. Небольшие континенты или, скорее, большие острова, почему-то не стали курортом, а тяжелая промышленность порядком отравила природу. Эффектнейшие представители местной фауну, напоминающие помесь зверей и птиц, расползлись по зоопаркам всего сектора, но мелкая фауна была почти не изучена и предоставляла Драммонду обширное поле для его деятельности. Блуд откомандировал к нему всех остальных, оставив на корабле вышеназванную пятерку для ухода за животными, себя и пилота-вурвдса. В кои-то веки Джулия не протестовала против того, что ее куда-то не пускают: лазить по джунглям Нью-Белиза – удовольствие сомнительное.
Ранним утром семь человек и один ксоорлианин были высажены в самой глуши на большую поляну с вертолета. Предстояло разбить лагерь. Как и следовало ожидать, оператор со звукооператором увильнули от работы, установив свою аппаратуру на краю поляны. Хотя Руудс намекал на то, что эти кадры займут в фильме не более минуты и им следовало бы снять эту минуту и приступить к развертыванию оборудования, они продолжали деловито снимать развертывание лагеря или делали вид, что снимают. Как бы то ни было, но уже в середине дня были поставлены палатки, расставлены пока пустые клетки, налажены всякого рода ловушки и подготовлены ружья, стреляющие снотворным и сетями. В самую последнюю очередь вокруг всей поляны была установлена охранная система, оповещающая о приближении к палаткам и клеткам, потому что в лесу хватало опасной фауны.
После часового отдыха была предпринята первая вылазка в лес – для ознакомления. Это действие напоминало торжественный выход каких-либо диких вождей или шаманов. Первым шел Драммонд, натянувший на обширный живот майку с эмблемой своего фонда. За ним шествовал Руудс, вооруженный ружьем со снотворным и сетью. В глубине души, он заранее решил в самый ответственный момент эту сеть бросить и преследовать и ловить добычу дедовским методом: руками. За ними, увешенные своей тяжелой аппаратурой, привычно спотыкаясь, торопились Джим и Крис. Они были готовы снимать фильм прямо на ходу. Линда одела громадную шляпу, которая была нужна для затенения камеры от солнца. Рядом с ней шла Катрин, с сомнением поглядывая на ружье, заряженное сетью. Это ружье ей всучили в самый последний момент, и она не была уверена, что сама не запутается в сети. Замыкали процессию Али и Фрай, нагруженные как верблюды клетками, ловушками и прочим звероловным снаряжением. Их немного успокаивало то, что часть груза нужно было оставить в лесу.
Драммонд, не смотря на возраст, солидный вес и не менее солидные размеры, двигался быстро и бесшумно. Идущий следом Руудс вообще не производил ни звука, хотя лес и не был похож на его родные степи. Он снял ботинки и бесшумно переставлял ноги с мягкими подушечками. Зато приглушенное чертыханье Криса должно было заставить любое животное, не лишенное слуха, спрятаться куда подальше. Не меньше шума издавали и пыхтящие под неудобным грузом Али и Фрай.
Через несколько минут выяснилось, что местная фауна не столько пуглива, сколько любопытна. С тихим свиристением из-за очередного куста показалась небольшая, покрытая перьями голова. Руудс заметил ее первой и, уронив сеть и ружье, совершил громадный прыжок, не слушая, что выкрикнул Драммонд. Голова с испуганным кудахтаньем попыталась убраться, но не успела. Руудс ухватил существо за жирное тело и выдернул его из-под куста как пробку из бутылки. Повернувшись к стоявшему с остолбенелым видом зоологу, он гордо продемонстрировал свою добычу. Оправившись от изумления Драммонд негромко сказал:
– Я же говорил: она не нужна. Ну и реакция у Вас, Руудс. Жаль, что Вас не было со мной все эти годы. Я бы здорово сэкономил на оборудовании. Но эти псевдо-куропатки – самые распространенные животные на Нью-Белизе. Хотя она может пригодится нам как наглядное пособие. Вы можете посмотреть и потрогать ее, чтобы составить представление о том, кого придется ловить. Она – типичный представитель местной фауны и, вдобавок, совершенно безобидна.
Руудс с гордым видом на вытянутых руках понес свою добычу остальным. Пестрая, кремовая с черным и желтым, псевдо-куропатка испуганно втягивала голову в плечи, когда ее подносили к новому человеку, а в ответ на поглаживания тихо посвистывала. Но когда, после знакомства, Руудс поставил ее на траву, она не убежала, а осталась на том же месте с недоумевающим видом. Через несколько секунд она встряхнулась и осторожно пошла под кусты, поминутно с недоверием оглядываясь на людей. Услышав смех Катрин и Али, она встрепенулась и ускорила шаг. Еще через несколько секунд люди вновь остались одни. Руудс занял свое место, а Джек с донельзя довольным видом сообщил всем:
– Вот это кадры! Джаспер, ты их потом как-нибудь озвучишь, и премия Киноакадемии у нас в кармане. Видел бы ты себя со стороны! – обратился он к улыбающемуся Руудсу.
Еще через несколько минут Драммонд начал расставлять капканы на подходящей, по его мнению, наилучшим образом поляне. Делал он это быстро и сноровисто, обойдясь без посторонней помощи. Естественно, процесс расставления снимался на камеру. Остатку экипажа «Золотой Лани» осталось только гадать, что за странные устройства исчезают в траве и под кустами, и зачем нужен брюзга-звукооператор, если звук не записывается. Обратный путь и ночь прошли без приключений, а ранним утром вся процессия в том же порядке побрела к ловушкам. К удивлению космолетчиков, ловушки были полны. Большую часть пойманных составляли, конечно, псевдо-куропатки, но были и другие. В отличие от однообразной фауны Дану, местная живность различалась очень сильно. Если их форма была, в принципе, похожей, то расцветки были просто фантастическими: все животные Нью-Белиза, от крошечных пернатых мышей, до громадных гиппогрифов, были покрыты яркими разноцветными перьями, но по своей физиологии стояли ближе к млекопитающим. Обратно все летели как на крыльях: Драммонду не терпелось рассмотреть добычу. В лагере выяснилось, что одно животное принадлежит к редкому виду, а два других вообще не известны науке. К неописуемой радости Джаспера, это были самец и самка. Немногочисленные местные биологи предусмотрительно направили Драммонда в неизученный регион, чтобы, таким образом, получить о нем хоть какое-то представление. Результат их маневра оказался просто великолепным.
После того, как ловушки были опять настроены, а пойманная живность размещена по клеткам, Драммонд объяснил космолетчикам и, в особенности, огорченному Руудсу, что ловля животных именно таким образом и производится. Ружья и сети используются очень редко, только когда устраивается большая облава с загонщиками. Животные меняются в зоопарках, приобретаются у местных жителей или аборигенов, поэтому теперь, когда стано понятно, что ловушки приносят ощутимый успех, в вылазках нужды нет. Чтобы приободрить Руудса, зоолог отправил его вместе с киношниками в лес. Хотя съемки Руудсу не нравились, перспектива остаться в лагере, чистить клетки и мыть посуду, его совершенно не вдохновляла.
Похоже, Руудс приносил экспедиции удачу: отойдя не далеко от лагеря, они натолкнулись на брачные игры птице-лам. В целом, брачные игры животных довольно сильно различаются. Человек, например, использует для этой цели цветы, кондитерские изделия и совместные ужины, что не слишком характерно для млекопитающих. Нью-Белизские пернатые животные стояли в этом плане ближе к земным млекопитающим: драка была почти неотъемлемым атрибутом их игр. И, если широко известные гиппогрифы просто бодались широкими головами, стремясь вытолкнуть соперника с площадки, то птице-ламы дрались всерьез. Щелкали короткие массивные клювы, облаком разлетались желтые перья, лягались ноги с большими копытами. И все это совершалось под хриплые выкрики, совершенно непохожие на их обычное мелодичное чириканье. А рядом с этим безобразием стояла чуть меньшая по размерам самка, бросавшая кокетливые взгляды то на одного бойца, то на другого. На камеру никто из них не обращал внимания, поэтому кадры оказались прекрасными. Теперь можно было понять, на что годен звукооператор: Крис повесил свои микрофоны чуть ли не на шеи соперников.
В таком же духе прошли еще несколько дней. Живность исправно набивалась в ловушки, вылазка киношников в лес приносили успех, потому что брачный период был в разгаре у большинства здешних животных. Слишком большое количество пойманных псевдо-куропаток навело Викса на интересные мысли. Однажды он пометил краской всех псевдо-куропаток, оказавшихся в ловушке, а затем отпущенных. И что же? На следующий день в ловушках было три вчерашних птицы. Судя по всему, они просто открыли для себя новый источник питания в виде приманки. Поделать с этим было ничего нельзя. Убивать небоязливых и безобидных существ ни у кого рука не поднялась. Против предложения практичного Али поколотить каждую пойманную псевдо-куропатку, чтобы они обиделись, выступили Линда и Катрин. Оставалось просто терпеть это как неизбежное зло. Но не смотря на это, скоро все клетки были забиты пернатыми животными, а от их трелей непривычный человек мог запросто оглохнуть. Пора было возвращаться, тем более что было обнаружено три новых вида, требующих более тщательного изучения, а на «Золотую Лань» загрузили хорошую исследовательскую аппаратуру.
На борту корабля за это время не произошло ни каких изменений. Животные с Дану благоденствовали в своих клетках; султан со своим гаремом сидели тихо, как мышки. Не найдя понимания ни у властей Дану, ни у властей Нью-Белиза, он всецело вверил себя судьбе и преждевременно не расстраивался. Своей невозмутимостью он мог бы посрамить даже вурвдса. Конечно, новые постояльцы добавили хлопот тем, кто занимался животными, а пилоты и навигатор начали решать интереснейшую, по их мнению, головоломку: прокладывание курса от Нью-Белиза до Оурива.
Никому из экипажа «Золотой Лани» еще не приходилось бывать на Оуриве. Эта планета была в зоне влияния Шендара III, и все перевозки проходили исключительно через Шендар. Оурив был одним из немногих миров, населенных разумными аборигенами, который колонизировали люди. Если животные Нью-Белиза были похожи на птиц но стояли ближе к млекопитающим, то покрытая своеобразным мехом фауна Оурива должна была быть отнесенной к птицам. Об этом свидетельствовали форма костей, близкое родство летающих и нелетающих форм, откладывание яиц. Так, руки аборигенов представляли собой измененные крылья. Особый интерес зоологов вызывал тот факт, что часть животных была двуногими и четырехкрылыми, часть – четвероногими и двукрылыми, а некоторые даже шестиногими: у тамошних существ было по шесть конечностей. Аборигены рассказывали даже о шестикрылых существах, но пока добыть таких не удавалось.
Работы для зверолова здесь было немного. Если в зоопарках найти что-нибудь интересное для Драммонда и не представлялось возможным, то аборигены несли ему животных всех форм и размеров, причем за весьма умеренную цену и были только рады тому, что нашелся чудак, покупающий совершенно ненужную добычу. Шестикрылых и просто не известных науке зверей, или вернее, птиц, не обнаружилось, но рассчитывать на повторение успеха Нью-Белиза было бы наивным. Дорж, кстати, сходил с ума от безделья, первый раз за все полеты. Животных он не понимал, они его тоже, поэтому уже на третий день он практически переселился в портовые и околопортовые кабаки, благо его кредитные карточки на этой планете принимались.
Сулейман Башар даже не пытался попросить здесь политического убежища: мир, находящийся под протекторатом Шендара – все равно, что сам Шендар, вдобавок, как тихонько призналась Изабелле одна из его наложниц, весь гарем боялся аборигенов, действительно, довольно безобразных.
Следующей остановкой был Блэкберд – мир нецивилизованный, не колонизированный, населенный небольшими рептилиями и крупными птицами. Там существовала разумная жизнь, представленная рептилоидами, находящимися на неолитической ступени развития. Этот мир не был колонизирован из-за мрачности и большого числа опасных хищных птиц, а сами аборигены были дружелюбны и приветливы. Так что, работы для Драммонда было – хоть отбавляй: ученые давно установили, что общее потепление климата привело к таянью ледников на полюсах, и многие маленькие острова должны были вот-вот уйти под воду.
«Золотая Лань» села на импровизированный космодром, при котором была биологическая станция или, вернее, космодром был при станции. Сесть, ориентируясь на один маломощный маяк – настоящее искусство, но Катрин, истосковавшаяся в джунглях по рубке, блестяще справилась с этим. Дорж лишь контролировал процесс. Уже после посадки он повинился в том, что из его крови до конца не выветрился алкоголь, принятый им на Оуриве, и он чувствовал себя не лучшим образом.
Сразу после посадки Драммонд и Блуд направились на биостанцию. Ее финансировала Земля, поэтому оснащена она была по высшему разряду. О многих устройствах и исследованиях Драммонд даже не слышал и поэтому относился к биологам с крайним уважением. Они, в свою очередь, почти ничего не знали о Драммонде, но выслушав его краткий рассказ о Фонде защиты природы, с готовностью обещали помочь. Исследования которые они проводили были связаны с общей экологией планеты. Животных они почти не ловили, но в их компьютерах находились просто замечательные базы данных о всех открытых видах: места обитания, питание, анатомические и поведенческие особенности и прочее, прочее, прочее. С такой информацией добывать птиц и рептилий было несложно, особенно если учесть помощь аборигенов. Главной сложностью были опасности этого мира. Биостанция больше напоминала форт, чем лабораторию, а на каждого биолога приходилось по одному профессиональному охраннику, которые вовсе не горели желанием лишний раз рисковать из-за какого-то зверолова. После долгих споров был разработан план действий. Местом для лагеря был выбран небольшой остров неподалеку, всего в нескольких минутах лету, уже почти на четверть ушедший под воду. Летать на корабельной шлюпке пришлось бы немало, но Блуд предвидел подобное и заполнил все свободные емкости для горючего на Оуриве – естественно, за счет Драммонда. Отпускать кого бы то ни было из экипажа он категорически отказался, потом, правда, согласился отпустить Руудса и Доржа, если, конечно, они согласятся. Оба негуманоида были сильнее людей, да и реакция у них была лучше. Биологи согласились выделить кое-что из своих охранных систем.
Как и следовало ожидать, Руудс, отмахнувшись от опасностей с радостью согласился отправиться в новую экспедицию. Неожиданностью было то, что желание поучаствовать изъявил и Дорж. Он объяснил это желанием пообщаться с аборигенами.
– Для меня это – все равно, что побывать у себя дома несколько сот тысяч лет назад. Еще четыре тысячи лет назад наши ученые установили, что образ жизни и культура туземцев практически идентичны нашему прошлому. Не надо забывать также, что разумных рептилий всего восемь рас и...
– Восемь!? – воскликнул Драммонд, перебив пилота. – Нам известно только о четырех, включая вас. Расскажите мне об остальных!
Увы, Дорж не смог рассказать ничего существенного – или не захотел. Остальные четыре расы проживали в области космоса, не исследованной людьми. Названия их звезд Дорож знал, но не нашел их на картах «Звездной Лани», потому что три названия были на языке вурвдсов, а одно – на языке аборигенов, которые вовсю исследовали планеты своей системы.
Подобные экспедиции начинают всегда с утра, чтобы успеть к ночи закончить оборудование защитных систем. Эта тоже не была исключением из общих правил. Еще не забрезжил рассвет, а тяжело нагруженная шлюпка отправилась на восток, навстречу солнцу. С первыми лучами на расчищенной поляне в полумиле от стойбища туземцев закипела работа. Охрана станции согласилась помочь в наладке защитных систем, поэтому начали с них, в отличие от более мирных планет, где защиту ставят в последнюю очередь. Драммонд и остальные прилетели только тогда, когда защита уже была установлена.
Оставив киношников и жену возиться с палатками и оборудованием, Драммонд, прихватив Доржа и Руудса, пошел к туземцам, договариваться о помощи. В племени несколько аборигеном чуть-чуть знали земной язык, вдобавок, Дорж помнил несколько десятков слов из их языка, так что договориться, в принципе, было возможно. Но туземцы могли и не захотеть помогать, так что требовалась незаурядная дипломатия. Драммонда и Руудса аборигены встретили приветливо: люди старались помогать всем племенам, с которыми был налажен контакт, а ксоорлиане изредка появлялись на станции в качестве охранников. Зато вурвдс был встречен с восторгом. Рептилоиды, похожие на уменьшенную копию Доржа, покрытые пятнами всех оттенков зеленого, столпились вокруг пилота. Знание им нескольких слов на их родном языке привело их в неописуемую радость, так что помощь с их стороны была гарантирована.
На такой планете нельзя беспечно ходить по лесу, расставляя ловушки и снимая все, что попадется в камеру. Ночь на Блэкберде безраздельно принадлежала птицам, а днем нападения можно было ожидать и со стороны рептилий. Пятифутовые хищники, напоминавшие вымерших тиранозавров и цератозавров были очень опасны для людей. С ними соперничали нелетающие птицы, превосходящие по размерам страуса и небольшие соколоподобные хищники, нападающие крупными стаями. Сама планета была названа по птицам, особенно досаждавшим первой экспедиции. Это был самый крупный вид летающих хищных птиц, которые, к счастью, на этом острове на встречались. Рептилии поменьше стремились плюнуть ядом или укусить ядовитыми же зубами. Аборигены хорошо знали, что можно, а что нельзя. и служили проводниками и, отчасти, охранниками. К биологам они привыкли, и экспедиция Драммонда их ничем не удивила. Двое тут же вызвались пройти к лагерю и помочь расставить ловушки. Фауна острова была изучена досконально и Драммонд знал, что можно добыть.
В это время на «Золотой Лани» начал назревать бунт.
– Так я отказываюсь работать! – решительно объявила Джулия, распахнув дверь капитанской каюты.
– Мы уже начинаем ненавидеть всех животных, – добавил Вальтер, выглядывая из-за ее плеча.
– Если Изабелле нравится эта скотина, пусть она и занимается ими. У каждого – свои извращения. А я уже больше не могу! У меня голова распухла от инструкций, кого чем и когда кормить. А они еще и в клетках гадят! – продолжала Джулия.
– Ну и что вы предлагаете? – спокойно спросил Блуд.
– Привлеки к работе этот окаянный гарем, который только потребляет кислород и пищу! – ответила Джулия.
– А еще они также производят массу органического удобрения, – не удержался Буш, – конкурируют с нашим зоопарком.
Блуд вздохнул и одел капитанскую фуражку.
– Пойду, потолкую с султаном. А вы потерпите еще сегодняшний день, ладно? Убедитесь, что они ничего не напутают – и отдыхайте. Изабелле, действительно, нравится возится с этим зверинцем, она останется за старшего.
Султан сидел на полу своей каюты в той же самой позе как и в пансионате. Казалось, что его перенесли из пансионата в каюту как статую. Лицо его было настолько отрешенным и безмятежным, что Блуд непроизвольно почувствовал легкую зависть к нему.
– Это уже четвертая планета из шести, посещенных нами, Ваше Превосходительство, – с иронией обратился он к экс-султану.
– Меня положено именовать «Ваше Величество» и прибавлять еще ряд титулов, – невозмутимо ответил Сулейман Башар, – но Вы, дорогой капитан, можете называть меня как Вам заблагорассудится. Я понимаю, к чему Вы клоните. Да, это весьма печально, но и здесь мне не дадут политического убежища, ибо у этой планеты нет центрального правительства.
Тут он позволил себе улыбнуться.
– Но я не сомневаюсь, что следующая остановка будет гораздо более гостеприимной, и мы расстанемся, питая друг к другу хорошие чувства и со взаимной выгодой. Мои наложницы вам не докучают? – он внезапно сменил тему разговора.
– Вот как раз о них я бы и хотел поговорить. Они нам совершенно не докучают, но мы бы хотели немного им докучать сами.
Султан молча удивленно приподнял одну бровь.
– Вы прекрасно знаете о зверинце у нас на борту. Мой экипаж уже весьма устал ухаживать за ними. Может, кто-нибудь из Вашего гарема согласится помочь им?
Султан сделал широкий жест рукой.
– Разумеется. Только не понятно, кто собирается о чем-то спрашивать их? Берите, кого хотите! Хоть половину, хоть всех. Эти бездельницы уже давно сидят на моей шее. В последнее время они нашли себе новое занятие: наушничают друг на друга. И ладно бы было что-нибудь такое, за что, действительно, нужно убивать!
Блуда передернуло, как всегда, когда он разговаривал с султаном.
– Вы бы не могли сами распорядится? Я боюсь, они не слишком послушаются меня.
– Капитана корабля? Послушаются, разумеется. Но если Вы желаете, это для меня не трудно, – султан лениво оторвался от пола и, сильно шаркая ногами, пошел по каютам своих наложниц.
Четверых наложниц пришлось отвергнуть сразу: они не умели читать. Из оставшихся двадцати была отвергнута еще половина из-за общей неразвитости. Остальные с ужасом начали чистить клетки под руководством Джулии. Она притащила раскладной стул, села и с удовольствием начала командовать. Несчастные женщины поминутно ожидали укуса, и этот момент не замедлил себя ждать. От вопля все животные, кто не спал попрятались по углам, а спящие проснулись и, вскочив, начали озираться по сторонам. Тот факт, что мелкие зубки одного из обитателей Дану не прокусили кожу, ничуть не повлиял на реакцию обитательниц Нового Омана. Они собрались вокруг пострадавшей и причитали, в то время как она ревела в голос. На шум прибежал Джеффри. Ему удалось восстановить порядок лишь после того, как он сунул палец в зубы этого зверька и клятвенно заверил всех, что ядовитых животных здесь нет. На самом деле, ядовитые животные были, но они содержались в специальных стеклянных клетках в отдельном отсеке и находились на попечении Изабеллы. Поначалу Миллз было задержался, но вскоре ушел из-за плотоядных взглядов, которые кидали на него султанские наложницы. Тем не менее, они не сделали ни намека на то, что хотели еще кое-чего, кроме взглядов. Блуд, будучи в какой-то мере психологом, заинтересовался этим обстоятельством. Разгадка была довольно проста: упомянутые султаном садовники и всякие прочие слуги стояли на общественной лестнице ниже наложниц, а космолетчики – очевидно выше. Стало быть, мужская часть экипажа «Золотой Лани» была избавлена от приставаний, если, конечно, сама не захочет этого. Блуд добросовестно довел это до сведения экипажа. Затруднительно сказать, воспользовался ли кто-нибудь представившейся возможностью или нет, но некоторые космолетчики выглядели более довольными, чем это можно было ожидать в таком хлопотном рейсе... Так что, можно считать чте несчастная пожилая жертва старых обычаев была на некоторое время спасена от слишком чувственных наложниц. Жены его были уже немолоды и вряд ли доставляли экс-султану подобные хлопоты. А Блуд, которого заботило лишь благополучие экипажа, мог вздохнуть спокойно: все недовольные стали довольными.
В это время четыре человека и два негуманоида шли по мрачным джунглям в сопровождении двух чешуйчатых проводников. Пересекая очередную поляну один из проводников пролаял что-то типа «В кусты!». Этот приказ был немедленно выполнен всеми кроме Руудса, полагавшегося на свою силу и реакцию. С неба камнем упал целый рой небольших птиц. Руудс распорол своими когтями двух, от третьей увернулся, но четвертая ударила его клювом в плечо. Ксоорлианин кубарем откатился в ближайший куст, избежав еще, по меньшей мере, десятка ударов. Джек просто светился от радости, успев заснять всю сцену, а Драммонд и Линда на четвереньках бросились заниматься раненым плечом старпома. Руудс тихо шипел себе под нос: он шептал самые вывороченные ругательства Уайта, которые только запомнил, но говорить громче в присутствии Линды стеснялся. После этого все стали гораздо осторожнее и ловушки расставили уже без происшествий. Людям даже не понадобилось оружие, отпугивающее хищников, которое им одолжили на биостанции. Одно ружье стреляло клейкой дурно пахнущей массой, облеплявшей голову нападающего и доставляющую ему массу неприятных ощущений. Другое испускало инфракрасные лучи, слабо обжигающие на небольших расстояниях.
Ночь прошла спокойно, но на утро приборы показали, что на маленький лагерь было совершено четыре попытки нападения. Каждый раз злобные птицы были отогнаны мощными направленными ультразвуковыми импульсами. Драммонд принял решение свернуть лагерь как можно быстрее.
– Если не удастся ничего купить у туземцев и поймать в ловушки, все равно улетаем отсюда к чертям, своя шкура дороже, – рассуждал он, размахивая руками.
С ним были согласны все, включая присмиревшего Руудся. Только Джек несколько раз вздохнул по поводу не снятых кадров со всевозможными драками. К счастью, аборигены поймали нескольких нужных змей и ящериц, а в ловушки попалось несколько ночных птиц. Теперь пришло время радоваться Крису: он оставил свои микрофоны рядом с ловушками и был вознагражден богатой коллекцией звуков. Судя по записи и перьям на траве, кто-то кем-то поужинал. Теперь ничто уже не мешало послать сигнал о возвращении на «Золотую Лань». К ужасу всех, присланная шлюпка забарахлила прямо в лагере, но, после двухчасовых усилий Руудса, Доржа и прилетевшей на этой шлюпке Катрин, ее удалось починить, следуя советам Али, которые он давал по радио из рубки корабля.
Следующей остановкой был Спрингфлауэр, планета с весьма необычной судьбой. Она была колонизирована очень поздно – всего триста лет назад и выходцами с Земли. Земля давно стабилизировала свое население и больше не проводила колонизацию, тем более что все мало-мальски хорошие планеты уже были давно заселены. Спрингфлауэр стал исключением. На эту планету за несколько лет перевезли десять миллионов человек, а через несколько лет – еще пять миллионов. Все они были последователями религиозно-этического учения «Сторонники истинной веры». В самой их главной идее не было ничего, что бы не придумали задолго до них, просто власти и общественность Земли напугал масштаб их движения. Они, как уже было не раз, подразумевали под евангельским термином «любовь» секс в чистом виде. Так что нетрудно представить, во что у них выливалась заповедь «возлюби ближнего как самого себя». А под «ближним» они, разумеется, понимали всех членов учения. В отличие от большинства своих предшественников, они расширяли «любовь» и на любовь родителей к детям, а хозяев – к домашним животным. Это было слишком даже для самых либеральных культур, не то что для старушки-Земли, поэтому их сплавили от греха подальше. Надо отметить, что Земля очень хорошо отнеслась к своим блудным, во всех смыслах, детям: прежде чем отправить их на Спрингфлауэр, там были построены поселки и налажено все необходимое для автономного существования. Две волны переселения объяснялись не техническими причинами – Земля могла бы потянуть и большее, а тем, что часть адептов «Сторонников» отбывала в тюрьмах сроки, полученные за практическое воплощение своих идеалов в жизнь в общественных местах, а также формами и способами, «оскорблявшими общественную нравственность».
Но это все было три века назад, а теперь колония процветала, несмотря на сложные природные условия, доказывая тем самым, что даже самые странные обычаи не вредят людям, если они считают их нормальными. Саму планету уместнее было назвать не «весенний цветок» на одном из древних языков, а «летний кактус» на любом языке, хоть вымершем, хоть живущем. Планета представляла из себя почти полную пустыню, поэтому колонистам пришлось научиться жестко экономить каждую каплю воды. Злые языки поговаривали, что такая планета была выбрана исключительно из-за местной фауны, любить которую сектантам было крайне затруднительно, если вообще возможно: в нее входили насекомые, ящерицы, мелкие грызуны. Самое крупное животное – большой песчаный варан мог быть опасным только для крыс. Судя по ископаемым останкам, несколько десятков миллионов лет назад на планете было полно воды, но куда она подевалась – никто не мог объяснить.
Блуд знал, что стоимость воды на этой планете превосходит все разумные пределы и заполнил все имеющиеся емкости на Блэкберде: кое-что вполне можно было продать. Здесь планировалось снять большой кусок фильма, повествующий о жизни в самой суровой пустыне на планете, колонизированной человечеством, поэтому Драммонд отмахнулся от услуг экипажа и даже оставил жену на корабле. С одной стороны, работа в пустыне была крайне тяжела, с другой – животные на корабле требовали все больше и больше забот, а после ухода султанского гарема вся тяжесть работ легла на плечи многострадальных космолетчиков.
Султан со своим гаремом остался на планете. Здесь принимали всех беглецов, правда, от них требовалось переход в веру «Сторонников», но Сулейману Башару на это было наплевать, лишь бы где-нибудь зацепиться, а его гарему было все равно. Передав оговоренные ценности Блуду, он разродился получасовой речью, в которой самыми витиеватыми выражениями поблагодарил капитана, персонально каждого члена экипажа и всех вместе. У него явно осталось еще что-то, и он находился в самом приподнятом расположении духа. Своим наложницам он дал час на сборы. Одни, как ни странно, прощались со зверинцем, зато другие – с отдельными членами команды. Хитрый экс-султан знал, обустраиваться на новом месте с удовлетворенным во всех отношениях гаремом легче, чем с недовольным и раздраженным.
Пожалуй, нет смысла особенно останавливаться на работе Драммонда на Спрингфлауэре и на следующей планете – Гаучо, мире бескрайних степей, вызвавшем у Руудса жестокий приступ ностальгии. Работа подходила к концу, и все зверски устали. Последнее усилие – и «Золотая Лань» села на том самом космодроме, с которого взлетела.
На традиционный обед были приглашены все четверо пассажиров. После обычной болтовни Блуд встал и попросил внимания.
– Я посовещался с некоторыми членами нашего экипажа и хочу высказать наше общее решение.
Он вытащил из кармана изящную золотую брошь, усыпанную мелкими драгоценными камнями.
– За особое долготерпение, мисс Смит, мы преподносим это Вам.
Джулия долго смотрела на украшение, затем вздохнула и сказала:
– Это замечательно, но если кому это давать, то Изабелле – она работала больше нас всех. Так будет справедливее.
Все переглянулись, Изабелла улыбнулась и взяла брошь.
– Ты ее будешь носить? – шепнул ей Блуд.
– Не люблю я этих побрякушек. У Джулии скоро день рожденья – надо же ей хоть раз сделать хороший подарок!