Страж. Капитуляция

Капитуляция

На подступах к университету и в нем самом царил хаос. В отличие от остальных университетов, с их большими корпусами и высокими, выше всех в Столице, зданиями, Гуманитарный Университет представлял из себя живописное скопище небольших домов, расположенных в большом парке. Бой шел везде. В какой-то момент Бэрл оказался совершенно один, растеряв всех, кто должен был быть с ним, даже охранников. Впрочем, неизвестно, кто бы кого охранял, в такой-то ситуации. Бэрл осторожно выглянул в окно, заметил какое-то шевеление в соседнем корпусе, но стрелять не решился: так можно было выпустить очередь и по своим. Сейчас и вотарцы, и их враги находились примерно в одном положении: вряд ли кто-нибудь из десантников учился здесь, тогда как в двух других университетах учились многие.
Серый мундир леверсянина отличался от бледно-зеленого мундира вотарца, поэтому Бэрл выпустил длинную очередь по мелькнувшему серому пятну и спрятался назад. Сейчас же в ответ над головой прошел луч лазера. Его мощности не хватило для того, чтобы разрезать стены, но, судя по ожогам на стене и потолке, хватало, чтобы разрезать человека. Выждав минуту, Бэрл решил рискнуть и высунул ствол в окно. Когда через мгновение вслед за автоматом в окне показалась его голова, он увидел лишь густой дым, поднимавшийся над тем местом, где только что стоял лазер. Здесь все было кончено и он выскочил в дверь, не в ту, через которую он вошел в этот класс, а в другую. В коридоре он столкнулся нос к носу с другим леверсянином. Тот не успел поднять свое оружие, когда Бэрл ударил его штыком в живот. Леверсянин начал сгибаться, в тишине судорожно втягивая в себя воздух. Бэрл нанес второй стремительный удар, располосовав ему шею, а затем увернулся от хлынувшей на пол крови.
Из-за стены глухо доносились какие-то голоса. Бэрл приложил ухо и услышал, как кто-то повторял по-имперски: «группируйтесь, группируйтесь». Другой перебивал: «с фланга и быстрее». Он усмехнулся про себя: похоже, он натолкнулся на штаб. Бэрл вытащил меч и включил его. Это была уже вторая батарея, первую он разрядил, без толку таская с собой включенный меч. Когда лезвие полностью выдвинулось, он аккуратно начал резать стену с тем расчетом, чтобы вырезанный кусок рухнул внутрь. Грохот на мгновение парализовал всех, кто был в комнате, и этого вполне хватило Бэрлу, чтобы впрыгнуть внутрь и заорать:
– Сдавайтесь!
Офицеры, сидящие у раций и не подумали сдаваться. Вместо этого они начали выхватывать оружие и попробовали увернуться. Но Бэрл уже взял разбег и меч был включен. Никому не удалось ни уйти, ни оказать сопротивление. Весь вымокший в чужой крови, Бэрл выключил меч, подождал пока лезвие не уйдет в рукоять целиком, и только после этого неторопливо повернулся к Стражу в боевой броне, башней возвышающемуся в углу.
– Я пришел. Что дальше?
Страж ответил голосом, преследовавшем Бэрла эти дни.
– Дальше будет только то, что послужит и Вотару, и Империи.
Бэрл усмехнулся, не беспокоясь, что его улыбка больше напоминает оскал.
– Про Империю можно сказать наверняка, я в этом не сомневаюсь. А насчет Вотара – не знаю. Может, расскажешь поподробнее?
Скафандр Стража распахнулся посередине. Страж легким движением выбрался наружу и успел поддержать громоздкую броню так, что она мягко легла на пол.
– Я гляжу, Бэрл, ты не выглядишь удивленным. Ты узнал меня по голосу?
– Я уже привык ничему не удивляться, Никита, – ответил Бэрл, глядя в ярко-голубые глаза Стража, – и привык чувствовать себя марионеткой в твоих руках, или руках вашего мифического трехтысячелетнего Стража.
– Почему же мифического? Мне действительно две тысячи девятьсот семьдесят восемь лет, но это не повод для какой-то особенной гордости. И ты неправильно считаешь себя марионеткой. Я лишь слегка помог тебе. Остальное ты сделал сам, – он кивнул на разбросанные обрубки тел.
– И ты уже знаешь, что мне делать дальше, – Бэрл не спрашивал, он просто констатировал факт.
– Конечно, – Никита картинным жестом выставил вперед руки. – Наручники, надеюсь, у тебя с собой?
– Как ни странно, с собой.
– Надевай!
– И зачем это?
– Стражей тоже можно убить. Стража тоже можно загнать в ловушку. И может случиться такое, что Страж окажется в плену. Я помню об одном таком случае, а где один случай, там и второй.
– А дальше что? – Бэрл защелкнул наручники на запястьях Стража, снисходительно глядящего на него.
– Теперь отправляй своих людей брать телецентр. Ты ведь об этом не задумывался, ведь так? Тебе надо будет сообщить всей планете о твоей победе. Спутники висят на орбите совершенно целыми, уж об этом-то я позаботился! Телецентр охраняет рота гвардейцев, единственная, оставшаяся на Вотаре. Они не будут сопротивляться, потому что знают, зачем это все надо. А ты можешь позвать сюда подкрепление – сторожить меня, – тут Никита улыбнулся так, что показал чуть ли не все свои зубы, – а сам иди к рациям, обращайся к оставшимся в живых, чтобы они прекратили бессмысленное сопротивление. Ты разгромил тактический штаб, но главные руководители живы, надеюсь. С ними будет легче, чем без них.
Бэрл не стал ни спорить, ни даже обдумывать, услышанное, а сделал то, что ему сказали. События последних дней научили его, что Страж действительно не причиняет Вотару никакого вреда. Когда в комнату ворвались десантники и ахнули, увидев скафандр в углу и Никиту в наручниках и с опущенной головой, Бэрл шагнул к аппарату. Надписи на рации, как он и ожидал, были на имперском. Предполагалось, что ей смогут пользоваться все. Нажав кнопку «общий вызов», он неторопливо проговорил:
– С вами говорит командующий вооруженными силами Вотара Бэрл Толер. Ваш штаб разгромлен, Страж попал в плен. Прекращайте бесполезное сопротивление, и мы пощадим вас. Без общего руководства в чужом городе вы сможете только погибнуть. Подумайте о своих родных, о своих планетах. Там вас ждут живыми, а не мертвыми, – он повернулся к Никите и приказал: – Подтверди, что ты в плену!
Никита с убитым видом кивнул головой, осторожно подошел к Бэрлу и грустным голосом произнес в микрофон:
– Да, мне на самом деле пришлось сдаться в плен.
Он так же осторожно отошел на свое место, бросая опасливые взгляды на автоматы вотарцев. По мнению Бэрла, он изрядно переигрывал, но ему было не до актерских способностей Стража: теперь нужно было предупредить своих о возможной капитуляции врага.
Бой продолжался еще несколько часов, но без прежней интенсивности. Как и надеялся Никита, командующие оккупационными силами остались живы и сразу же сдались, узнав голос Стража. Когда на город опустилась ночь, Бэрлу пришлось ломать голову, что делать с пятью тысячами пленных, оставшихся в живых из пятидесяти тысяч врагов. У него осталось столько же солдат, правда, из двадцати тысяч, но это не приносило ему никакой радости. Из городов, куда были направлены люди для связи, пришел ответ. Там спешно было сформировано ополчение, связные отправились дальше. Бэрл, подумав, не стал вызывать их в Столицу, но предупредил, чтобы они были готовы. Оставшиеся в живых после боя страшно устали. Вдобавок, еще надо было отправить пятьсот человек долгим пешим маршем, чтобы освободить военнопленных еще в одном лагере. На третий лагерь, с гражданскими руководителями, Бэрл откровенно махнул рукой: посидят лишний день, ничего с ними не случится. Тут ему в голову пришла одна неприятная мысль. Он повернулся к Никите.
– Не исключена возможность, что охрана третьего лагеря попробует использовать заключенных в качестве заложников и будет угрожать их убить.
Глаза Никиты блеснули, он задумался на секунду и ответил:
– В подвалах здания телецентра содержится сто двадцать подданных Империи. Мне бы не хотелось терять их всех. Если в лагере возникнет такая ситуация, я готов вмешаться в ситуацию и помочь вам. Если, конечно, вы снимите с меня это, – он выразительно помахал в воздухе скованными руками, – и вернете скафандр.
– Разумеется, – иронично подхватил Радл Пирит. Он остался жив, несмотря на то, что был в самых опасных местах, и теперь сидел здесь в качестве одного из руководителей. – Ты только этого и дожидаешься.
Его имперский был плох, но достаточно понятен. Никита громко фыркнул и внезапно отпрыгнул в сторону. Ногой он зацепил складной стул, стоящий у стены, и швырнул его в противоположную стену у самой головы Радла так, что на стене появилась вмятина, а сам стул, сделанный из металлических трубок, погнулся.
– Не обольщайтесь, господа, – Никита улыбался самой обаятельной из своих улыбок, – я прекратил сопротивление только потому, что желаю избежать ненужных жертв с обеих сторон. А так, мне не трудно справиться со всеми, кто находится в этой комнате. Я дам вам слово, что опять сложу оружие как только заложники будут освобождены. Но и вы должны дать мне обещание – прямо сейчас! – что все подданные Империи останутся живы, и обращение с ними будет максимально гуманным.
Бэрл кивнул.
– Я обещаю, что обращаться с ними будут ничуть не хуже, чем с нами самими на Улле. Но ты понимаешь, что они будут последними, кто покинет планету?
– Я это прекрасно понимаю. Вы, конечно, не можете верить мне на слово и вам нужно хоть какое-то средство сделать меня более сговорчивым. Это средство у вас есть. Я сделаю все, чтобы судьба моих соотечественников не сложилась трагически.
Теперь надо было сообщить всей планете о произошедшем в Столице. Бэрл предпочел бы, чтобы об этом сказал Сирв Нугол, более известный Вотару, но планировщик погиб, и помочь Бэрлу было некому. Около университета нашелся легкий колесный вездеход, на котором Бэрл отправился в телецентр. Зайдя в здание, он решил сначала поглядеть на имперцев. Они, действительно, сидели в подвале. Оказывается, именно здесь они и спали все дни пребывания на Вотаре. Осталось только запереть крепкую двери и для верности чем-нибудь припереть ее. Похоже, Страж заранее подготовился к тому, что гвардейцы будут здесь и в качестве оккупантов, и в качестве пленных. К удовольствию Бэрла, это была часть совсем из другой дивизии. Еще не хватало только опять встретить знакомого майора! Как ни странно, но на имперцах не было ни защитных костюмов, ни респираторов. То ли они не верили в смертоносный вирус, то ли верили в силу лекарств. Убедившись, что у этих пленных все в порядке, Бэрл пошел в студию. Столица потихоньку начала возвращаться к жизни, здесь уже заработала связь, жители почти не пострадали во время боев, и в телецентр пришли почти все, кто там работал. Бэрл не долго думал, что говорить и как. Сначала он включил меч и только потом шагнул к камере с мечом в руке.
– Друзья! Я – Бэрл Толер. Вышло так, что я возглавил вооруженную борьбу против врага в Столице. Мы полностью освободили город, те немногие из врагов, кто остались живы, взяты нами в плен. Мы захватили все высшее командование врага. Теперь у нас появился шанс изгнать врагов со своей планеты. Всем кто меня слышит! Я знаю, что враг почти не контролирует нашу планету. Во всех городах, где нет врагов и где это возможно, включите телепортеры. Уже сегодня мы сможем частично восстановить связь между нашими городами. Завтра или послезавтра мы сможем освободить всех заключенных, в том числе и руководителей городов. Когда они вернутся на свои места, вернуться к нормальной жизни будет легче. А сейчас я пойду вести переговоры с Империей и ее союзниками. Об их результатах я сообщу сразу же. А если мы сможем, то организуем их трансляцию на всю планету. До скорого свидания!
Сделав сообщение по-имперски для врагов, Бэрл отправился в Дом Президента. Там был смонтирован комплекс межзвездной связи, туда же отвели Стража и шестерых генералов – по одному от каждой вражеской планеты. Бэрл решил держать их под рукой, на случай осложнений при переговорах.
Бэрл не был дипломатом, но исход переговоров не вызывал сомнений. Если уж Империя в лице Стража вооружила их, то она же и выведет все войска с планеты. Другой вопрос – что за это получит Империя. Возможные потери нужно было минимизировать, а он так устал, что еле держался на ногах. У дверей в переговорный зал его встретил Радл.
– На возьми, – он протянул Бэрлу таблетку и ответил на его немой вопрос. – Стимулятор. Никита дал. Не бойся, я его на себе опробовал. Через пять минут станет легче.
Бэрл послушно проглотил таблетку. Запить было нечем. Он прислонился к стене и подождал, пока отступила усталость, а голова прояснилась. Он решительно сел в кресло и начал ждать, пока не установится соединение с Министерством иностранных дел Империи. На связь вышел сам министр и сделал он это очень быстро: не прошло и четверти часа. Бэрл не сомневался, что к этому разговору все было подготовлено заранее. Он уже устал злиться. После краткой процедуры представления друг другу, министр сразу же перешел к делу.
– Как я понимаю, вам удалось достичь определенных успехов, и в настоящее время вы контролируете правительственное здание?
Бэрл стиснул зубы.
– Вы слегка ошиблись. Кроме правительственного здания мы контролируем большую часть своей планеты. Войска ваших союзников лишены единого руководства и могут быть легко уничтожены. Мы не начали массовые убийства только потому, что хотели бы завершить все мирным договором – и побыстрее.
– Какова судьба подданных Его Величества?
– В здании телецентра в плен сдались сто двадцать гвардейцев, еще раньше в плен был захвачен Страж. Если на планете есть еще имперцы, скажите мне об этом, и я прослежу за их дальнейшей судьбой.
– За оперативную обстановку отвечают Генеральный Штаб и Стражи, я не могу сказать были ли еще где-нибудь наши военные... Возможно, Вам нужно спросить об этом Стража. Могу я взглянуть на него?
Бэрл кивнул головой, Никита вышел из своего угла и встал так, чтобы министр мог видеть наручники.
– Ситуация понятна, – сказал министр когда Страж вернулся на свое место, – какие у Вас требования? – в его голосе Бэрлу послышалось удовлетворение. Но так ли это, Бэрл не знал: министр тщательно скрывал все эмоции.
– Начать немедленный вывод всех оккупационных сил с нашей планеты. Предоставить Вотару долгосрочные гарантии безопасности, потому что наши вооруженные силы не способны выдержать удар из космоса. Выплатить компенсацию за разрушения и гибель людей.
– В течение часа я дам Вам ответ Императора. Вы можете надеяться на положительное и быстрое решение первых двух пунктов Вашего списка... Вопрос о компенсациях и, особенно, об их размерах – достаточно сложен и его решение не представляется возможным без дополнительных расчетов и консультаций.
Связь отключилась. В глубине души Бэрл был уверен, что с ним начнут торговаться, а на требование компенсаций ответят категорическим отказом. Что же, если ситуация складывается таким образом – это только к лучшему.
– Я все-таки пойду, прилягу. Когда Империя выйдет на связь, разбудите.
Бэрл не стал искать кровать а просто зашел в соседний кабинет и лег на пол, подложив под голову свернутую в рулон ковровую дорожку. Несмотря на стимулятор, он уснул мгновенно... и через мгновение его уже тряс за плечо Радл.
– Просыпайся! Прошел уже час, Империя на связи!
Бэрл вскочил, протер глаза, закрывающиеся сами собой, потряс головой и опрометью кинулся назад, в переговорный центр.
– Его Величество провел консультации с нашими союзниками по этой операции – по лицу министра нельзя было ничего прочитать. – Наши союзники по этой операции, так же как и Его Величество, выражают серьезную озабоченность по поводу судьбы наших граждан, оказавшихся в непростой ситуации. Все, кроме Транта, согласны с выводом своих войск с Вотара. Империя, а также Леверс и Эрдан готовы дать гарантии безопасности – на пять лет. Что касается компенсаций – мы готовы вести диалог об этом после представления вашей стороной соответствующих расчетов.
– Значит, Трант отказывается выводить свои войска... Означает ли это, что мы можем возобновить военные действия с целью уничтожения всех трантян на планете? – деловито поинтересовался Бэрл.
– От имени Его Величества я бы попросил Вас продлить это перемирие, по крайней мере, на два дня. Консультации все еще продолжаются. У меня нет подробной информации о том, сколько трантян находится на Вотаре. Возможно, Страж сможет дать нам необходимую консультацию?
Бэрл повернулся и вопросительно посмотрел ни Никиту, тот – так же на командующего-трантянина.
– Ничего я говорить не буду! – трантянин гордо выпрямился.
Бэрл подошел и молча несильно ударил его по щеке.
– Так-то вы обращаетесь с пленными! – возмущенно завопил тот.
– В лагере один Ваш соотечественник сообщил мне, что вы нас не считаете за людей. С чего Вы взяли, что мы будем относиться к вам по-другому?
Бэрл вытащил меч и включил его.
– Какое ухо у Вас любимое? Вы говорите, не стесняйтесь. Я начну с другого.
Трантянин дернулся, но его схватили двое вотарцев.
– Шестьдесят тысяч, из них пять было в этом городе, – выкрикнул трантянин, убедившись в бесплодности попыток освободиться.
Бэрл улыбнулся и повернулся к экрану. Если министр и не видел всего, что произошло здесь, то слышал-то он все.
– Надеюсь, этой информации достаточно?
– Вполне. Но, командующий, я не могу одобрить Ваши методы.
– А Вы не пробовали сделать скидку на военную обстановку и продолжающуюся оккупацию значительной части нашей планеты?
Впервые на лице министра мелькнуло человеческое чувство. Он с сочувствием качнул головой.
– Я бы не хотел оказаться на Вашем месте, командующий. Через двенадцать часов мы выйдем на связь с вами, если у вас нет других планов, и сообщим о ходе консультаций с Трантом и ориентировочном времени прибытия транспортных кораблей для вывоза войск Империи и союзников.
– Только имперцы будут последними, кто покинет эту планету!
Министр вздохнул.
– Я понимаю причины этого и не собираюсь возражать против такого решения.
Экран погас. Бэрл произнес в пустоту:
– Этот разговор нужно транслировать на всю планету. А я все же попробую уснуть. Иначе завтра я буду неработоспособен.
– Конечно, командующий! – с энтузиазмом подхватил Радл. – Отдыхайте, мы справимся со всем.
Бэрл проспал до полудня. Когда он проснулся, то его встретили завтраком и хорошими новостями. Всем тоже удалось поспать, пусть немного, но достаточно, чтобы нормально действовать сегодня, а у Никиты обнаружился целый ящик стимуляторов. Второй лагерь был взят без боя: охранники, получив сообщение о боях в Столице, держали включенным стерео. Услышав подробности переговоров с Империей, они сложили оружие еще до прихода посланных к ним бойцов. Их загнали в те же бараки, пришедшие вотарцы караулили их с их же оружием, Пятьсот освобожденных пленных с мечами и автоматами отправились к третьему лагерю, а остальные уже добрались до Столицы. Наладилась телепортационная связь уже почти со всеми городами. Телепортеры были просто отключены, когда началась высадка врага на планету. Их надо было только включить. Начала оживать телефонная связь. Из крупных городов связи не было только с Дотиром. У Бэрла застрял кусок в горле. Он опрометью кинулся к Никите. Стража отвели в ту же самую комнату, которую он занимал прибыв на Вотар, тут же, в Доме Президента.
– Никита, Дотир не отвечает! Что может быть с ним? – без всякого приветствия выпалил с порога Бэрл.
Страж, лежащий на кровати, резко сел.
– Что тебя так волнует?
– У меня там все родные.
Никита отвел глаза.
– Город оказывал особенно ожесточенное сопротивление и был сильно разрушен.
– Кем?
– Вефером. Они нанесли несколько ударов из космоса вакуумными зарядами.
Бэрл сел на пол и закрыл лицо руками.
– Бэрл, я знаю, что у вас нет почти никакого транспорта. Зачем он нужен, если есть телепортация? Но здесь должны быть несколько вертолетов. Я могу научить кого-нибудь управлять ими, а еще лучше – сам отвезу тебя в Дотир и обратно. Пойдет?
Бэрл пришел в себя.
– Сейчас нет времени. Но завтра или послезавтра мы так и сделаем. У меня есть еще один вопрос. Что за глупые разговоры о зловещем вирусе, и почему его не боялись ваши гвардейцы?
– А ты когда-нибудь задумывался, какие могут найти себе развлечения люди на оккупированной планете, полной женщин, девушек, девочек, мальчиков и всяких интересных вещей, не встречающихся на своих планетах?
Бэрл застонал, представив себе возможную картину.
– Вот-вот, мы тоже так же застонали, когда до нас это дошло. Точнее это дошло до меня, а решение нашел другой Страж. Достаточно было пустить слух о, как ты выразился, зловещем вирусе, и мы получили гарантию, что жуткие фантазии не воплотятся в действительность. А своим гвардейцам мы сказали правду.
– Почему?
– Потому что насилие по отношению к мирным жителям не входит в гвардейские традиции. С мародерами и насильниками расправятся их же бывшие товарищи, тут же, на месте. Кроме этого, я рассказал им историю о политом цветке в одном доме на Улле. Неужели ты думаешь, что они хотели бы оказаться хуже какого-то вотарца, пусть впоследствии и ставшем командующим?
Бэрл начал немного приходить в себя.
– Давай, я помогу тебе добраться до твоей комнаты, – с неожиданным участием предложил Никита.
Бэрл помотал головой. Ему представилась совершенно нелепая картина: как по коридору командующего войсками повстанцев заботливо ведет под руку главный пленник... А дальше дела заставили его на какое-то время выбросить из головы мысли о родных. Если имперцы были заперты в комфортном подвале, то остальные пленные провели ночь на площади, сидя прямо на асфальте. Не долго думая, Бэрл распорядился отвести их в общежитие Центрального Университета, почти не пострадавшее во время боевых действий. Окна первого и второго этажа были закрыты наспех сваренными металлическими решетками, а напротив входов установили пулеметы. После прихода освобожденных из второго лагеря, Бэрл уже не опасался внезапной контратаки. А в середине дня с ним связался третий лагерь. То, что там произошло, обрадовало Бэрла.
В нем тоже смотрели стерео и знали, что происходит. Сразу же после выступления Бэрла, в лагере произошел раскол. Трантяне отказались сдаваться и предложили уничтожить всех заключенных. Дело дошло до вооруженного столкновения между трантянами с одной стороны и эрданцами и карнийцами – с другой. Трантяне почти все погибли. После этого, охрана лагеря тут же сложила оружие, даже не дождавшись сообщения о результатах переговоров. Сейчас все – и вотарцы, и их бывшие охранники шли по направлению к Столице. Марш должен был закончится к ночи. Бэрл связался со вторым лагерем и приказал привести пленных врагов сюда же и поместить их с остальными.
Тут он вспомнил об обещании имперского министра связаться с Вотаром этим утром. Оказалось, это сделал его заместитель только для того, чтобы попросить еще восемь часов. Бэрла это вполне устроило. До вечера он мотался по всему городу, контролировал размещение пленных, съездил в телецентр, где отчитался о всем сделанном, съел неизвестно откуда взявшуюся еду. Так что, время переговоров настало как-то совсем незаметно. Трант все-таки уступил доводам разума и подтвердил вывод своих войск. Первые транспорты должны были прибыть через две недели. Сначала с Вефера и Леверса, расположенных ближе всех, затем корабль с Троувера – троуверцев было всего десятка полтора. Потом – с Транта. Дольше всего было добираться с Карнии и Эрдана, и только после этого имперский корабль должен был забрать гвардейцев и Стража. Этот же корабль должен был прибыть в составе имперской эскадры, которой поручалось нести охрану Вотара. Адмирал должен был привезти Бэрлу гарантии безопасности, подписанные Императором. Переговоры о компенсациях Империя предложила начать только после освобождения всех пленных, и Бэрл согласился – должен же и Вотар пойти на какие-то уступки! А, если честно, забот хватало и без того.
Затем в Столицу прибыли освобожденные руководители городов и советники правительства. Те, кто был из других городов, сразу же направились к телепортерам, и Бэрл остался с небольшой группой из нескольких советников и планировщиков главного штаба. К его удивлению, они восприняли его руководство как нечто, само собой разумеющееся, и вызвались помогать ему по мере сил. Он узнал и о судьбе Президента – тот не был захвачен в плен, а покончил с собой в своем кабинете, ударив себя мечом. Бэрл вдруг почувствовал себя ненужным и пошел к Никите. У него было несколько вопросов, ответы на которых он хотел получить у Стража...
– Никита, я знаю, что мы вступили в войну совершенно неподготовленными, но только ли в этом дело? Наш флот был силен, и мне непонятно, почему он был так быстро разгромлен. Ты можешь сказать мне что-нибудь об этом?
Никита задумался на какую-то секунду и улыбнулся:
– Любому человеку мой рассказ покажется государственной изменой, но я с удовольствием расскажу все, что знаю.
– Почему?
– Видишь ли, рано или поздно вы все равно узнаете все подробности этой войны. Но анализируя все самостоятельно, вы придете еще и к дополнительным выводам, которые сделают в будущем вашу стратегию более эффективной. А после моего рассказа вы будете знать выводы без промежуточных результатов и вряд ли сможете придумать еще что-нибудь интересное. Когда известны исходные данные и конечный результат, никто не ищет всего решения. Ну как, еще не передумал?
– Нет. Этот анализ может затянуться на годы, а нам нужно знать все и сейчас. Через пять лет мы уже должны будем отразить любую агрессию – как со стороны Империи, так и со стороны другой планеты.
– Ну да, синица в руках, как всегда, оказалась лучше журавля в небе. Будем говорить здесь или куда-нибудь пойдем?
– В зал заседаний. Там найдутся еще слушатели.
– Ну да, ваши так называемые генералы, – Никита ехидно ухмыльнулся и пошел за Бэрлом.
– Итак, господа, – Никита окинул взглядом кучку вотарцев, – Спешу сразу сказать вам – воевать вы не умеете. И это не оскорбление, а просто констатация факта. Для начала надо поглядеть, какой у вас был флот. Несколько кораблей новой постройки, действительно, превосходили имперские корабли того же класса. Империя, знаете ли, довольно долго не занималась модернизацией флота, строя вместо этого защитные станции. Но, к нашему счастью, таких кораблей у вас было немного. Еще одна часть вашего флота состояла из военных кораблей, незначительно уступающих имперским. Их тоже было немного. Основную массу вашего флота составляли корабли, переделанные из гражданских. Они совершенно никуда не годились, так что мощь вашего флота – это всего лишь пропаганда. Имперский флот, вообще, сильнее всех остальных. В начале войны мы разбили его на несколько маленьких групп для защиты планет, находящихся под нашим протекторатом. Колонии в такой защите не нуждались – мы построили достаточно много боевых станций. Остальные корабли были рассредоточены маленькими группами по космосу так, чтобы они могли быстро появиться там где надо. «Двигаться врозь, биться вместе» – это еще в доимперские времена знали. Вы же разбили флот на четыре равных эскадры, отправив их охранять планеты своего союза и воевать с Уллем. Наша станция оказала эффективное сопротивление, уменьшив силу вашей эскадры. А потом наша эскадра, составленная из кораблей, пришедших с разных сторон, быстро разгромила вашу.
Никита перевел дух. Один из присутствующих подошел к столу президиума, пошарил под ним и протянул Стражу бутылку с минеральной водой. Никита благодарно кивнул головой, сделал глоток и продолжил:
– Что же сделали ваши адмиралы, услышав сообщения о гибели кораблей? Они не придумали ничего умнее, как сорвать с места эскадру у Троувера, оставив планету под охраной их собственных кораблей. А мы, использовав космические корабли, передвинули станции у Улля так, что они закрыли брешь над городами. Нападения с обратной стороны планеты мы не боялись. У вас уже не было подготовленных десантников, а у нас уже оказалось две тысячи пленных. После этого, наши корабли пошли к Троуверу. Бэрл, ты помнишь, что я говорил тебе на Троувере? Все так и произошло. Когда наш флот подошел к Троуверу, его правительство струсило. Они так и не разорвали дипломатические отношения с Империей – и это-то во время войны! Наши дипломаты без проблем уговорили их перейти на нашу сторону. Кого-то подкупили, кого-то убили – и все! Троувер сообщил вам о тяжелых боях, потере почти всех кораблях и победе над эскадрой Империи. Ваши корабли прибыли на Улль, убедились в невозможности ведения войны, развернулись и пошли назад, к Троуверу. А там их уже ждали превосходящие силы – наши и троуверские. Затем, к нам присоединились корабли остальных наших союзников, и мы пошли прямо на Вотар. Ваша эскадра была уничтожена, а последняя, размещенная у Лардана, не придумала ничего лучшего, как ринуться выручать свою планету. Мы перехватили ее на орбите и тоже уничтожили. Вы, господа, конечно, любите свою планету и умеете умирать за нее, но воевать за нее вы не научились.
Все молчали. Тишину нарушил Бэрл.
– Все это очень занимательно и поучительно. Но я хотел бы получить ответ ее на один вопрос. Тебе не кажется, что Империя действует нелогично? Сначала вы начинаете войну с нами, выигрываете, а, затем, вдруг организовываете наше восстание, снабжаете нас оружием, соглашаетесь почти на все наши условия. Почему?
Никита вздохнул.
– Тут будет немного философии.
– Давай, мы потерпим.
– Хорошо. Надеюсь, вы все знаете, почему мы начали войну? – его тон из иронического стал очень серьезным.
– Мы слышали вашу версию, – пробурчал кто-то из советников.
– С имперским кораблем, который заберет меня на Землю, вам представят все доказательства, включая несколько приборов для определения генетически измененных. Поверьте, мы не стали бы воевать, если бы могли достичь успеха путем переговоров. Мы так и не смогли выяснить, кто и зачем устроил всю эту возню с изменением человеческого генома. Мы даже не знаем, был ли в курсе ваш президент! Те, кого нам удалось захватить. были лишь исполнителями. Все, кто был выше, или погибли в бою, или покончили жизнь самоубийством. Возможно, вам самим удастся распутать этот клубок, когда мы передадим вам все материалы.
– Но почему вам понадобились эти союзники? Наш флот вы могли легко разгромить и без посторонней помощи? – спросил планировщик штаба.
Страж вздохнул.
– Да, Империя сильна, но ее возможности ограничены. У нас самый сильный флот. У нас есть прекрасная защита наших планет. Улль – самая слабо защищенная колония, потому что она самая маловажная. Ее защищали всего шесть станций, потому-то вы и напали именно на нее. У других колоний, я уже не говорю о Солнечной Системе, защита гораздо лучше. У нас прекрасная гвардия, способная в любую минуту встать на защиту Империи, у нас сильная армия и множество резервистов. Беда в том, что мы не способны завоевать другую планету! У нас просто нет достаточного количества транспортов. Для того, чтобы высадить на Вотаре миллион солдат, а это совсем немного, нам понадобилось создать этот временный союз. Только объединив наши силы, мы смогли выполнить нашу задачу.
– И в чем же заключалась ваша задача? – подал голос кто-то.
– Мы обнаружили все центры, в которых производились генетические изменения, выявили всех измененных, убили всех взрослых, а всех несовершеннолетних и детей второго поколения стерилизовали, – сухо и жестко ответил Страж.
Вновь повисла тишина. И вновь ее нарушил Бэрл.
– А стоило ли поступать так жестоко? Если измененные способны вступать в брак с обычными людьми и получить детей, так ли они опасны? Или, может, они вступали в брак только друг с другом?
– Изменения проводились только над мужчинами. Возможно, ты и прав, но рисковать нельзя. Мы, имперцы, до сих пор считаем себя ответственными за судьбу человечества, а Стражи – особенно.
– Тогда почему вы не уничтожили весь Вотар, если это так важно для вас?
– Да, мы бы могли нанести ядерный удар по всем вашим городам и сделать планету непригодной для жизни. Но, если кто-нибудь прибегнет к геноциду, к уничтожению планет – человечество уничтожит само себя. Попробовав один раз решить проблему так, мы постоянно будем скатываться к этому. Мы не могли так поступить, несмотря на все наши опасения.
– Ну, хорошо, целей вы достигли. А что дальше?
– А дальше нам нужно уйти с планеты и оставить вас в покое.
– И в чем была сложность? Почему нельзя было просто вывести войска?
– Чьи войска? Свои мы вывели почти сразу. А наши так называемые «союзники» ничего выводить не собирались. Они и нам не доверяли, и друг другу. Все ждали какого-то подвоха. Мы, Стражи, предвидели это задолго до захвата Вотара. Единственный предлог вывести войска – это потерпеть поражение. Поэтому мы создали склады с оружием для вас, поэтому я подталкивал тебя – и на Улле, и здесь. Нам было необходимо показать, что и мы тоже находимся в таком же положении, как и все. Поэтому и я сдался, и солдаты в телецентре. Все видят, что Империя вынуждена отступить, опасаясь за судьбу своих сограждан, как и другие.
– А если кто-нибудь из них узнает правду?
Никита усмехнулся.
– Вы же не враги сами себе! Это в ваших интересах, чтобы они убрались с вашей планеты побыстрее. А после войны вы же не захотите, чтобы они снова объединились против вас?
– Ты почти убедил нас. Но не до конца. А почему вы вообще хотите уйти с нашей планеты? Почему не хотите контролировать ситуацию у нас?
– Дело не в том, что ваша планета мне нравится. Постоянная оккупация бессмысленна. Мы не в состоянии наладить жизнь так, как это сделаете вы. Мы не хотим брать на себя ответственность за полмиллиарда человек. Я уже говорил, что уничтожение планеты – путь к гибели человечества. Продолжая оккупацию, мы уничтожили бы большую часть населения. А на это мы никогда и ни при каких обстоятельствах не пойдем.
В зале вновь наступила тишина, и никто ее не нарушил.