Скользящий маршрут

«…Сейчас я пытаюсь
, прикрываясь улыбкой, которая
       может укусить, подвергнуть его процессу, условно названному лечением. Лечением нашей больной любви, которая
       каждое утро стареет на год....
       ...если же он продолжал спать, я могла надеяться, что в ушах
       у него что-то остается. Капля человеческого слова, вместо капли чьей-то смерти".
       Милорад Павич. "Звездная мантия"

Уже поздним вечером в восьмом часу я зашла в полупустую маршрутку, на конечной остановке Кировского района, именующейся 21 микрорайоном. Присев у окна, в самом конце, я быстро перебрала все события сегодняшнего сумасшедшего дня: утренняя спешка на работу, премия от начальства, и моё пребывание здесь, в картинг-центре «Адреналин». Я поехала сюда одна, сейчас даже не могу объяснить свой порыв, но мне жутко захотелось попасть именно в «Адреналин», и я никому не сообщила куда собралась. Вечер приятно перетекал из часа в час, кофе медленно становился противным, пусть сдобренный порциями коньяка и дорогим табаком. Кругом царило всеобщее оживление, ведь был вечер пятницы, поэтому уходить не хотелось. Многие присматривались к девушке, одиноко сидящей за столиком в углу, наверное, удивлялись, почему она все время находится в баре. Нет, конечно, я быстро прокатилась на дико ревущем карте по извилистой дороге, но особого удовольствия мне это не принесло. Намного интереснее было в баре и наблюдать за окружающими, пару раз ко мне подходили парни и пытались знакомиться, но я относилась к ним настолько безразлично, что они неспеша отходили от меня. Когда я обнаружила, что на часах уже без двадцати восемь, кончились сигареты. Я собралась и вышла на улицу. Легкий снежок нежно кружился над землей, лаская её такими же нежными посадками. Самое простое было бы вызвать такси, но мне хотелось прогуляться по безмолвному вечеру, отбросив к чертям все страхи. До остановки я добрела без приключений, купив по дороге пачку сигарет и бутылку «Пепси».
Я подняла голову, надо же, мы ещё стоим. Люди медленно подходили к маршрутке, и занимали понравившееся им место. Когда водителю показалось, что пассажиров достаточно, он закрыл дверь. Она гулко неприятно лязгнула, как створка клетки, первоначально мне захотелось попросить его остановиться и опять броситься в объятия очарованного поздней осенью вечера. Но я подавила это желание и внезапно спросила у соседа номер маршрута.
- Двадцать седьмой, - бесстрастно ответил он, не смотря мне в глаза. Я знала это, но уточнила, чтобы до конца осознать, что, наконец, я на него попала. И это случилось сейчас, когда у меня в кармане тысяча нерастраченных удовольствий, мне двадцать лет, я первый год живу одна, и получила первую в своей жизни премию. Вот он, тот самый, 27 маршрут, о котором многие знают, но почти никто не говорит вслух. Он преодолевает огромное расстояние от 21 микрорайона до Шалготариана, проходя через Радугу. Говорят, на нем можно попасть во временные, пространственные дыры, увидеть прошлое, пережить жизнь и выйти на своей остановке уже умершим. В народе его стали называть скользящим. Я удобнее устроилась на сидении, ну что ж, раз мне предназначено проехать его сейчас, то так тому и быть. Многие, наверное, удивились бы человеческой природной покорности судьбе, но я была уверена, что другой возможности не представится. И я стала заниматься своим любимым делом – наблюдать. Напротив сидела молодая девушка, лет шестнадцати, она смотрела на окно, и думала о чем-то. Потом она начертила на запотевшем стекле небольшой круг и вытерла его, видимо она хотела видеть все, что происходит на улице, через маленькое окошко. Через минуту она провела рукой, и к кругу присоединилось что-то похожее на ручку. Девушка нарисовала на стекле зеркало, чтобы видеть отражение внешнего мира, но чтобы никто не увидел её и не проникнул во внутренний мир, замыкающий нас на время пути. В её глазах порхали искорки грусти, и это мне напомнило эпизод старой пьесы, которая не имела названия и была поставлена в моём сне три дня назад. Пальцы девушки нервно подергивались и, в какой-то момент она неловко разбила зеркало на линии движением ладони. Дорога неспеша подарила нам один поворот, за которым простиралась продолговатая ровная стена лесополосы.
Маршрутка остановилась первый раз на пустыре. Красивый черноволосый мужчина по пьесе должен был сесть рядом с девушкой и заговорить с ней, но он легко опустился рядом со мной, и несколько раз обернулся и подмигнул водителю, это я отметила почти машинально. Преодолевая второй поворот, я легко коснулась его плеча и поймала настоящий взгляд оборотня. Он улыбнулся мне и пересел к девушке. Почему-то я знала, что сейчас выйдет она. Лесополоса прервалась, и её сменили неровные, даже разноуровневые частные сектора. Оборотень не смотрел в окно, а я, не отводя взгляда от мелькающих и неинтересных мне домов, спросила:
- Вы едете на конечную?
- Нет, устал бегать, поэтому на транспорте. Вы не беспокойтесь, если что, я мирный, должен с вами встретиться в следующей жизни, можно дать вам совет?
- Ну, конечно.
- Вы слишком много отдаете воспоминаниям прошлого, поэтому не успеваете до конца прочитать страницу настоящего дня. Прошлое имеет свойство возвращаться в новом облике, поэтому ищите иную дорогу.
- А можно ли ещё раз побывать на скользящем маршруте?
- Это зависит от того, с чем ты попал на него и куда едешь, а самое главное, пройдешь ли ты его до конца… Простите, моя остановка, и ещё, вы не помните своего имени, но можете один раз использовать любое, какое вам понравится. Прощайте!
Я кивнула ему, и напоследок сохранила в памяти блеск его глаз, хотя не была уверена, что память сейчас у меня есть. Окружающие не слышали нашего разговора или им было совершенно наплевать на всех кроме себя.
Где-то далеко вспыхнула в тумане звезда, и я на миг увидела своё отражение в запотевшем стекле, у меня вдруг оказались зелеными глаза и натурально рыжими волосы. На остановке возле небольшой церкви вошла беременная женщина и присела на угловое сиденье. Про себя я окрестила её Настоящей красавицей: её кожа была молочно-мраморного цвета, а теплые руки, произведением искусства. В руках она держала небольшую веточку ели, а когда ей надоело вертеть её между пальцев, и она решила бросить её на пол, я попросила веточку себе.
- Зачем вам то, что рассыплется в пыль при ветре перемен? – удивленно вскинув бровки, спросила она.
- Если не останется предмета, то вполне может сохраниться его запах или воспоминание о нем, стоит только прикоснуться к настоящему, и оно перетекает в прошлое, как дорога в поворот.
- Достойный ответ. – Она протянула веточку, которая заблагоухала на весь салон. – Пожалуй, я назову своего ребенка в вашу честь. Меня зовут Елена, а как ваше имя?
На языке что-то вертелось, но я вспомнила совет оборотня, поэтому сказала то, что из пришедшего на ум, больше всего понравилось:
- Арина.
Женщина закрыла глаза и произнесла его про себя. Улыбка заиграла на её лице, она наклонилась ко мне и тихо прошептала:
- Я подарю вам ещё одно знание: не смотрите вниз, когда будете перебираться через мост и отдайте веточку тому, кого вы захотите увидеть ещё раз. Прощайте!
Я взглянула на сумеречные очертания многоэтажек и строений прошлого века, кое-где сиял неон, и отметила, что мы приближаемся к Радуге. Совершенно трезво и без удивления поняла, что у меня начали расти крылья. Как в старинной сказке, на конце радуги спрятан горшок с золотом, а это только начало, значит, стоит ожидать сюрприза. Но, вот, чего?
Размышляя, я не обратила внимания на очередную остановку перед перекрестком, и в реальность меня вернул знакомый до боли, настоящей раздирающей на части боли, голос. Не веря в это до последнего момента, не поднимая глаз, чувствуя, как дрожат колени, а крылья щекочут кожу спины, сидела в горьком оцепенении, что это снова мираж. Мысленно, я уже нарисовала образ, недавно ушедший, но ещё рождающийся во мне так ярко. Миллион незаданных вопросов промелькнул в движениях дрожащих пальцев, когда я с усилием подняла глаза, и увидела его. Нет, ни слезы, ни родное до черточки лицо, ни молчание и полумрак салона не могли объяснить мне то, что я испытала.
- Здравствуй! – его приветствие прозвучало как последний выстрел, прямо в висок. Он сел рядом и взял мою руку, зажав между ладоней. Я молчала. – Видишь, я живой, рядом.
Я ощущала себя так, будто мне в последний раз разрешили сказать «люблю», и за минуту до этого отрезали язык.
- Саша, я…
- Ты, моя лучшая подруга, так?
- Я виновата в…
- Так?
- Да. Я на самом деле тебя люб…
- Не заканчивай. Я сам виноват, что так и не признался тебе в том, что ты нужна мне, поэтому говорю сейчас.
- Куда ты едешь?
- Я провожу тебя до конечной.
- Хорошо.
Мы сидели рядом и, наверное, это был единственный момент, когда мы могли сказать друг другу все, что умолчали, все, о чем я тысячи раз разговаривала с ним в своих снах и воображении. Но мы молча общались глазами и обменивались мыслями. Он рассказал, что часто видит меня, но не может понять, что я делаю, (это они перестают понимать, действия для вечности не существуют). Иногда он бродит по миру и разговаривает с прошлым на семи языках, а из ответов составляет дороги следующего дня. А иногда он посылает мне сны, которые сбываются, но так как он не знает, что происходит, то часто они превращаются в белое полотно. Я улыбалась, но мне было неспокойно. Это не конец пути. Я попыталась передать Саше историю моей неудавшейся любви, но у меня ничего не вышло, он просто молча приложил руку к моим губам. Он все знал, может, чувствовал. И я поняла, что должно произойти. Нет, он появился не на остановке, просто вышел из теплого, наполненного жизнью воздуха автобуса и сел напротив. Стас. Естественно, он не знал, кто я. Его глаза были наполнены сквозящей растерянности, но улыбка говорила за него. Я беспомощно взглянула на Сашу, но он изучал линии на ладонях, я молча попыталась передать Стасу свою беспомощность взглядом, и он произнес:
- Что не вернешь, о том можно не вспоминать, но воспоминания греют душу, как тлеющий костер в зимнем лесу. Я где-то встречал тебя, но не могу вспомнить когда, и какая-то незначительная тревога охватывает и сушит губы. Прости, я не могу подарить тебе любовь, я не знаю, насколько опасна ты, ведь опасны все кругом, но я могу подарить тебе поцелуй с долей временного яда, чтобы ты могла путешествовать во сне, как я. Ты сможешь жить без любви, но она никогда не пройдет мимо тебя. Её принесет кто-то похожий на меня, в черных солнечных очках и серой рубашке, принесет рано утром в корзине с цветами.
- Он не помнит меня, Саша. Он говорит это в своих снах, это иллюзия…, - мой шепот срывался на повышенные ноты.
- Ему не дано увидеть тебя без маски, такой, какая ты сейчас. Говорит он только правду, поверь ему и прими его дар.
- Мне будет нелегко.
Я наклонилась к нему и ощутила неповторимую свежесть, исходящую от него, он поцеловал меня, прикоснулся к плечам, и я почувствовала силу, неведомую силу, быстро сочащуюся из его губ в мои. Как обычно, все закончилось быстрее, чем я осознала это. Крылья начинали мешать двигать руками.
- Куда ты едешь? Зачем?
- В моих снах часто появляются белые пятна, а потом я вижу эту дорогу и беззвучно кружащийся снег за окном. Чей-то голос напевает странную мелодию, а когда я начинаю понимать её, он затихает. Я просыпаюсь, и красивая девушка с именем богини, лежащая рядом, гладит меня по голове и приносит крепкий кофе. Сны мешают подумать о том, как же я люблю её, и сколько раз в день говорить ей об этом. А, иногда, когда я просыпаюсь без неё, меня охватывает тревога, что я потерял девушку с именем богини. И сегодня я вышел на дорогу и увидел этот автобус. Я знал, что здесь найду ответ, и я обрел его.
Я разглядывала их обоих, мне хотелось разорвать замкнутое пространство и уйти вместе с ними: с одним в его сны, с другим – по ту сторону жизни. У меня была веточка ели. Повертев её в руках, я привстала и, открыв форточку, резко выкинула её в вихрь снежной скорости. Она не сможет воскресить жизнь и перекрыть лживый фундамент чувств, она не нужна мне. Перед въездом на мост, в маршрутке погас свет, люди, словно не заметили этого. Через плохо прикрытую форточку врывалось прохладное кружево снега, растворяясь в салоне за секунды. Я смотрела на свои руки, пыталась преодолеть желание выглянуть в окно. Саша не выдержал и произнес:
- Неужели тебе так интересно, что там?
- Может быть.
- Хочешь, я расскажу тебе об этом?
- Разве, мне не запрещено это знать?
- Тебе нельзя это видеть, но узнать, что происходит, можно.
- Расскажи.
- Сейчас по водной глади реки шагает девушка, она одета в черно-белое, длинное платье без рукавов,
 кажется, она плачет. Левое запястье перебинтовано черной тканью и из неё капает то, что делает реку такого цвета, правое – белой, из которой струится легкий туман. Черная ткань – её грехи, белая – её сомнения. Она остановилась на середине и протянула правую руку перед собой. Поймала зеленую ветвь ели и улыбнулась.
Мы проехали мост и уже приближались к сияющему неоном ТЦ «Спутник». На этой остановке из маршрутки вышли все, кроме нас. Мы приближались к цели, и я все крепче сжимала Сашину руку, в надежде на совет. Около светофора я спросила:
- А что будет дальше? Кто я, ведь не знаю даже собственного имени…и как, буду жить…
- Ты все поймешь сама, тебе хватит знания и желания жить. А сейчас, твоя остановка.
Я бросила последний взгляд на Стаса, улыбнулась Саше и подошла к выходу. Водитель помахал мне рукой, и я услышала легкий хлопок – снег за окном прекратил падать, тучи рассеялись, а для меня открылись двери. Я вышла из маршрутки, боясь оглянуться, но сделала это: они отъезжали и о чем-то разговаривали, улыбаясь. Я на ходу сбросила на землю куртку, и крылья с легким свистом выскользнули из-под неё в осенний прохладный воздух. Я поднялась в высь четкими, точными движениями и встретила ночной сверкающий город, который я не помнила. Я летела куда-то, куда меня вела сила внутри. Я знала, что лечу домой. Снижаясь к небольшому окну седьмого этажа, я нашла свою квартиру. И увидела себя. Нет, не 20-ти летней девушкой с зелеными глазами и натурально рыжими волосами, а такой, какой я была на самом деле: крашенной, в красный цвет и с бесконечно глубоко-грустными голубыми глазами. Я зашла через балкон и присела в красное кожаное кресло с большой заплаткой на подлокотнике. Всю ночь я беседовала с собой, пила горький кофе и смотрела в окно. Оказалось, что два дня назад была презентация моей первой книги и весь дом украшен цветами поклонников, что я подписала контракт и ещё много мелкой чепухи. К рассвету я задремала на полу, потому что мешали крылья.


 Утро встретило меня скупыми солнечными лучами, бьющими через щелки в жалюзи. Голова чуть-чуть болела, и я поняла, что ничего не помню, по пути в ванную, укорила себя за то, что переборщила с шампанским на вчерашней презентации. Звонок заставил меня повернуть в другую сторону. С громким щелчком замок открылся, и я распахнула дверь. На пороге стоял красивый черноволосый мужчина, в серой рубашке, который сразу напомнил мне моего бывшего парня из прошлого и, одновременно, оборотня. Сняв солнечные очки, он протянул мне красивую корзинку с цветами, и произнес:
- Арина Андреевна? Вчера у меня не было времени побывать на презентации, но мне безумно понравилась ваша книга, поэтому решил поздравить вас лично. Вы не против?
- Да, проходите, простите, я только проснулась, - сказала я. – А, кто вы?
- Меня зовут Владислав, я умею разговаривать на семи языках, водить автобус и читать сны.
Я пригласила его в зал, поспешно убрала крылья с пола, и подумала, что кто-то оставил в моей памяти точно такой же блеск глаз.