Страж. Пролог

Посвящается
Сергею Лукьяненко и
Ларри Найвену

Пролог

Корабль вынырнул в пространство вблизи планеты буквально на несколько секунд – только для того, чтобы сбросить капсулу. Для корабля опасности не было – ни одна, даже самая совершенная система обороны, не сумеет его уничтожить. А перехватчиков на орбите не было, это уже успели проверить. Для того, кто находился в капсуле, опасность была – спуск продолжается несколько минут, и его вполне можно сбить или, теоретически, перехватить его сразу после высадки. Поэтому он рассчитал оптимальную траекторию так, чтобы ускорение в начале составило двенадцать «же», а весь полет в атмосфере – с двадцатикратной перегрузкой. Это было пределом даже для Стража, но он очень хорошо знал свои возможности.
Сразу после выброски он выскочил из капсулы. Сила тяжести на поверхности была всего на полтора процента выше стандартной, и он двигался легко, несмотря на громоздкое вооружение и боевой скафандр, которые весили триста килограммов. Капсула ослепительно вспыхнула, а он побежал туда, где заметил небольшие кусты. Пробежав около пяти километров, он специальной лопатой снял верхний слой почвы, вмял землю так, чтобы поместиться целиком, лег туда и накрылся землей, оставив только практически невидимый перископ. Теперь оставалось только ждать «комитет по встрече». Это могли быть бомбардировщики, наносящие удар по месту высадки – и по ложным целям, которые были сброшены одновременно с ним. Это мог быть отряд коммандос, внимательно прочесывающих местность. Это могла быть делегация из испуганных правителей планеты в сопровождении наспех умытых и наряженных детей с цветами. Последнее, как это ни казалось странным на первый взгляд, было наиболее вероятно – население восставших или ослушавшихся планет редко подвергалось наказаниям, а правители уничтожались всегда, зачастую вместе с семьями, и решение это было только за Стражами. А пока оставалось только ждать. «Не Императору служу – Империи», – сказал он вслух.
Он включил музыку – она одновременно и успокаивала его, и помогала держаться в готовности. Музыка была очень стара – даже старше его самого. Эта была музыка молодости его деда, которого он никогда не видел. Тот погиб в одну из так называемых «локальных войн». Не за границы на карте и не за интересы финансовых корпораций – за Империю, которой тогда еще не было. Надо было ждать, и он начал грезить наяву, оставив только маленькую часть сознания следить за окружающей обстановкой. Он вспоминал свою молодость, отдаленную на многие века, когда через смерть и кровь создавалась Империя людей. Полуголодное детство, боль во всем теле от изнурительных тренировок, первый поцелуй на полутемной лестничной площадке… И война – война против всех, ломающиеся под рукой кости, автомат, дергающийся в руках, шипение воздуха, сгорающего в луче лазера, громада летающего танка, зависшего над головой… Затем Бессмертие и новые задачи. Он командовал армиями и флотами, посылал на задания эскадрильи бомбардировщиков и дивизии, а друзей – на смерть. Ему приходилось и самому вновь браться за оружие, и он не щадил себя так же, как не щадил и других. Он вспомнил того парня, который первым сказал «Не Императору служу – Империи». Мальчик принял Бессмертие для своей родины, мечтая стать ее лучшим оружием – а встал на сторону Империи. Он погиб почти сразу, как и большинство Бессмертных. Как это ни парадоксально, Бессмертные долго не живут. Слушком уж велик груз ответственности, который они взваливают на себя.
Бессмертие… Вечная мечта человечества… Религии обещали его после смерти, а ученые искали его секрет в лабораториях – и нашли. Первые же Бессмертные быстро покончили с собой. Какая насмешка над человеком, желающим продлить удовольствия до бесконечности! Сначала исчезает чувство вкуса, и становится безразлично, что есть – деликатесы или полуфабрикаты. Потом исчезает кожная чувствительность, тело становится устойчивым к холоду и жаре, и все равно, на чем спать – на камнях или перине. Затем начинается быстрое развитие мускулатуры. Бессмертный с легкостью побивает все человеческие рекорды и перешагивает даже через теоретические границы возможностей человека. Потом исчезает либидо – а взамен его возникает импотенция. Наконец, и только двое до него прожили достаточно долго, чтобы это установить, многократно возрастают скорость, реакция и интеллект. Что же остается, когда все «человеческое, слишком человеческое» пропадает? Служение. Не Императору – Империи.
Он отвлекся от воспоминаний, чтобы еще раз поразмыслить над сложившейся ситуацией. Планета как планета, достаточно старая колония, достаточно многочисленная, исправно платящая налоги. Вроде все в порядке, если не считать одной мелочи – вот уже пять лет ни один человек с нее не пробовал поступить в Имперский Университет на Земле. Вот уже три года ни один человек с нее не пробовал поступить в Военную Академию. И вот уже полгода ни один человек с нее не вышел на связь с внешним миром – только руководство планеты с правительством Империи. Основных вариантов было три, взятых из истории и старой научной фантастики тех времен, когда человек еще не вышел в большой космос и предполагал наличие других разумных существ. Возможно, на планете осуществлялся широкомасштабный заговор, и таким образом там что-то скрывалось. Возможно, на планете был какой-то вирус, воздействующий на психику людей. Наконец, людьми мог управлять чужой разум, пусть так и не найденный, но все еще возможный. Чтобы то ни было, он должен в течение недели разрешить эту проблему. Через неделю около планеты выпрыгнет корабль, и если не услышит определенный радиосигнал, прыгнет обратно. Вслед за ним на окраине системы начнет собираться флот. Линкоры начнут бомбардировку всех мест, на которых возможно наличие защитных объектов. Затем транспорты выбросят десант, и Стражи поведут десантников на штурм городов. Такое уже бывало, и мало кто оставался в живых, а планета становилась почти непригодной для жизни. Но это не важно – расколотая на разные государства человеческая раса начнет междоусобную войну, последствием которой станет ее полная гибель. Поэтому не может быть ни каких людей вне Империи. Империи людей. Так говорил первый Император.
Прошло три часа. Тишина и покой вокруг уже начали надоедать ему. В наушниках затихла песня, которую он считал лучшей. Не было никого, кто бы мог пожелать ему не остаться в этой траве, но это не пугало его. «Если гора не идет к Магомету, – Магомет идет к горе». Он улыбнулся себе, встал и быстрым шагом пошел к столице, до которой было десятка два километров. Это не было бессмысленным риском, не было самоубийственным поступком, хотя он был готов и к смерти. В одиночку нельзя выиграть у целой планеты, но он надеялся не на свою силу, а на свой разум. Если противник отказывается от первого ходя, делай его сам, но делай так, чтобы никто не мог его предсказать. Этому он научился давным-давно, у первого Императора, тенью которого он был много лет. Конечно, риск угодить в засаду был, но его можно свести к минимуму, двигаясь не прямо, а по кривой, заходя в город с другой стороны. Это значительно удлиняло путь, ну и что из того? Портативный локатор должен был предупредить его о возможной опасности, и он шел совершенно беспечно, на первый взгляд. Карты местности и города были у него с собой, но он не нуждался в них. Ему достаточно было просто один раз поглядеть на них, чтобы заранее выбрать маршруты на все случаи.
Вот показались первые дома. На вид все было нормально, и он поднял забрало шлема. Тончайшая, невидимая глазом, но достаточно прочная пленка защищала его от проникновения вирусов и отравляющих газов. Поднять забрало вновь было риском, но вновь риском оправданным. Если непосредственной угрозы нет, то не стоит демонстрировать недоверие – вновь урок Императора. Если где-то в доме замаскирован мощный стационарный лазер, то от него не спасет и скафандр, а охотников-одиночек он не боялся. Теперь он шел кратчайшим путем: прямо к Дому Правительства, резиденции губернатора. Уже перевалило за полдень, погода была солнечная и почти безветренная. Почувствовать слабые порывы ветра он не мог из-за защиты, но его приборы сообщали ему обо всем вокруг. Редкие прохожие удивленно бросали на него взгляды, но их реакция ничем не отличались от обычной.
Он проходил мимо школы, когда из ее дверей выбежала толпа ребятишек, совсем небольших. Очевидно, у старшеклассников все еще продолжались уроки. Мальчишки окружили его, стараясь потрогать оружие и детали скафандра, девочки робко пытались протиснуться к нему поближе. Несколько минут он провел с ними, ответив на множество наивных вопросов, пока не убедился, что поведение детей абсолютно нормально.
В Доме Правительства его уже ждали. Город был невелик, но кто-то все равно успел предупредить руководство. Губернатор ждал его на крыльце. Это тоже не было чем-то неправильным: подобные знаки внимания были обычным делом. Протиснувшись вслед за губернатором в его кабинет через слишком узкие для скафандра двери, он предоставил губернатору самому начать разговор.
– Ваше появление у нас так необычно, особенно, если учесть его способ. Высадка в десантной капсуле... Неужели на планете происходит что-то такое, о чем мы не знаем и с чем не можем справиться?
Нет лучшего детектора лжи, чем многовековой опыт. Были случаи, когда ошибался многофакторный детектор, но Стражи не ошибались никогда. Ему хватило этих нескольких слов, чтобы понять: губернатор предельно искренен и действительно удивлен. Но этого было недостаточно. Не то, чтобы он не верил себе, раскрыть заговор для него не составляло ни малейшего труда, но чужое воздействие могло проявляться в разных формах, поэтому требовалось дополнительное исследование.
– Прежде, чем я смогу объяснить проблему, интересующую меня, мне нужно провести несколько тестов. Вы не будете возражать против пробы крови и энцефалограммы?
Губернатор молча протянул руку.
Экспресс-анализ в крови не нашел ничего. Попутно он проанализировал воздух в комнате. В воздухе тоже не было ничего неидентифицированного. Энцефалограмма показала нормальное состояние немолодого человека, внимательно следящего за своим здоровьем.
– Могу я провести эти тесты с Вашим секретарем?
– У меня их двое, я сейчас их вызову.
Анализы у них тоже были нормальными. Версию о чужом контроле можно было считать практически недостоверной. Он хорошо знал, что и недостоверное – возможно, но теперь надо было прорабатывать главную версию, версию заговора. Он перешел, как всегда, сразу к делу, но осторожно, чтобы не испугать собеседника. Его полномочия были ничем неограниченны, необходимость действий определялись им самим, и все это знали.
– Империя беспокоится о вас. Связи вашей планеты с Землей все слабеют и слабеют. Тоже можно сказать и о ваших взаимоотношениях с другими планетами. На Земле мы не можем установить причину этого, поэтому я отправился сюда лично.
– Связи слабеют!? Быть того не может! Я сам обсуждаю экономические вопросы с министрами не реже двух раз в месяц и Его Величество ежегодно милостиво удостаивает меня аудиенции посредством видеосвязи, конечно.
– Это так. Но Вы можете сказать, когда последний раз ваши юноши и девушки поступали в учебные заведения Земли?
– Я не знаю... А что, разве этого нет?
– Уже три года. И полгода никто, кроме Вас и Ваших министров не выходил на связь с другими мирами.
Видно было, что губернатор говорит правду. Его растерянность нельзя было сыграть.
– Я не знаю... Вот мой младший сын в детстве хотел стать военным, но подрос и пошел в наш университет, учиться на экономиста. В этом же нет ничего плохого? И моя жена... Она, как и я училась в Имперском Университете. У нее есть подруги на других планетах и она иногда созванивается с ними... Сейчас, я ее спрошу.
Он набрал номер видеотелефона, от волнения с трудом попадая на кнопки.
– Дорогая, к нам прибыл Страж... Нет, все в порядке... Нет, нет. Когда ты разговаривала с Катериной? А когда? Конечно...
Губернатор повернулся к нему, держа трубку в руке:
– Я забыл включить громкую связь... Вы хотите поговорить с моей женой или Вам достаточно моего пересказа?
Он позволил себе улыбнуться:
– Я слышал весь ваш разговор. Большое спасибо. Мне надо подумать несколько минут.
– Пожалуйста. Мне выйти?
– Нет, что Вы. Вы мне не помешаете.
Теперь у него уже была информация. Достаточно информации, чтобы начать анализ. «Не о чем говорить» – любопытная фраза, даже слишком любопытная. «Когда родится внук, я ей позвоню, а пока – ничего интересного нет». Похоже, это типичный случай, но желательно проверить все еще раз.
– Я могу поговорить с людьми, работающими в этом здании? Меня больше интересуют люди более молодые и занимающие меньшие должности.
Больше двух часов он разговаривал с разными людьми. Губернатор уступил ему свой кабинет, и он не стал разыгрывать церемонии с многочисленными отказами: все равно, само его появление полностью парализовало работу правительства. Люди проходили мимо него один за другим; он редко тратил на кого-то больше двух-трех минут. Жена губернатора была не одинока, это он понял уже почти сразу. Он был готов почти ко всему – но не к этому. Новая ситуация требовала гораздо большего времени на обдумывание, и он покинул Дом Правительства. На пустынном заднем дворе здания он сел на землю и полностью отключился от окружающего мира. Теперь он мог выстроить в одну схему и другие сведения, показывающие, что в Империи не все в порядке. Та же тенденция самозамыкания была и в других мирах, правда, не в таких масштабах. Справиться с внешней угрозой и даже с заговором просто. А что делать, если если миллионы людей теряют интерес к развитию, замыкаются в обыденности, заменяют Вселенную крошечным мирком дома и друзей? Теперь стало понятно замедление научного прогресса. Что делать, когда «сегодня» ни чем не отличается от «вчера», и «завтра» будет таким же? Империя давно решила все социальные проблемы. Были богатые – но не было бедных и сверхбогатых. Исчезли алкоголизм и наркомания. Сто пятьдесят лет – вот какой возраст считался старостью, а активная жизнь растянулась на столетие. Политика перестала быть «грязным делом», исчезла коррупция, упростились законы. Но что-то не хватало в благоустроенных мирах, иначе ему не было бы нужды прилетать сюда.
Как всегда в сложных ситуациях, ему остро захотелось услышать за спиной шаги Императора, того, первого, который навсегда останется для него Императором с большой буквы. Ощутить его руку на своем плече, услышать уверенный и чуть насмешливый голос: «Ну что, джедай, опять не знаешь, что делать?»... Даже сейчас, обладая опытом многих веков и интеллектом Бессмертного, вспоминая Императора, он продолжал опять ощущать себя мальчишкой, вставшим рядом с тем, кто создал Империю. Император отказался стать Бессмертным, сказав, что бессмертный император рано или поздно погубит империю. Став непогрешимым для многих поколений, когда-нибудь император допустит ошибку, и не будет никого, кто бы смог его поправить. Загипнотизированные авторитетом императора, люди не будут даже задумываться, верно ли действует империя. Он знал, что Император был прав – прав, как всегда, но ему не хватало уверенности в себе и интуиции, а у Императора этого было в избытке.
Его мысли переключились на другое, но он не стал задумываться о чем-то специально, а позволил течь свободным ассоциациям. Перед его мысленным взором начали проходить Императоры; он помнил всех. Он вспомнил того, кто несколько веков назад пожелал избавиться от Стражей, окружил себя защитными устройствами и послал людей на Зал Стражей. Наивность, недостойная Императора! Он легко прошел через всю защиту и убил Императора. Убил ради Империи. А теперь нынешний Император – отличный экономист, обладатель прекрасной коллекции минералов планет Солнечной Системы, гуманист, с радостью подписывающий указы о помиловании немногочисленных преступников... Да, прошло время, когда Императоры делали Империю. Теперь Империя делает Императоров. Если сменить его, – а Император умен и уйдет сам, если это будет нужно, – ничего не изменится. Император полностью соответствует Империи, поэтому менять надо Империю, а не Императора.
Неожиданно пришла долгожданная мысль. Озарение было внезапным, как и должно было быть. Несколько секунд он сидел потрясенный, затем начал все обдумывать. Да, возможно, это выход. Стагнации придет конец, но не будет ли слишком велика цена? В любом случае, это должны обсудить все Стражи. Если его не поддержат – это будет означать его смерть. Стражи не допустят, чтобы среди них был носитель разрушительных идей. Что ж, он к этому готов. Он и так прожил гораздо дольше, чем кто-либо. Он встал, поднял глаза к светлому небу и громко сказал: «Не Императору служу – Империи».