In memory...

       Зацвёл мирт. Благоухание наполнило тихие улочки, плавно спустилось вместе с ними к озеру и слилось с пением птиц, криком чаек, скольжением раннего паруса, плеском нырнувшей утки и еле заметным движением воздуха, розовеющего под солнечным светом. Вода приобрела цвет сильно разбавленного молока.

       Смоченная росой трава казалась шелковисто-муаровой. Одна росинка вдруг засверкала особенно ярко. Её блеск притягивал и завораживал, от неё невозможно было отвести глаз. Крохотная, она ликовала и искрилась навстречу солнцу, отражая его трепетно и самозабвенно. Она блистала и переливалась, дрожа звёздным мигом нестерпимо-радостного единения. И ничего не было в этот момент важнее и главнее. Влага сгорала, излучая сияние.
Капля росы являлась неотъемлемой частицей цельной картины мироздания.

       Всему находится место под солнцем. Всё оставляет след в памяти общей взаимосвязанности предметов, явлений, событий.

       ...Берег озера изрезан многочисленными бухточками, укромными заливчиками, где важно хозяйничают гуси и утки, воспитывающие молодое поколение. Подчиняясь непонятному расписанию, они то толкутся на берегу, то плюхаются в воду, то взлетают клином, устремляясь к дальней заводи. Лебеди, которых значительно меньше, мирно соседствуют с ними. Изредка пара белых лебедей горделиво пересекает залив, оставляя широкий след, в котором торопливо движется их малыш, стараясь всё делать правильно.

       ...Погода меняется очень быстро. Лучезарное белое облачко с севера потянуло за собой несколько более массивных и тёмных, и вот уже всё небо окуталось белесой мглой, обесцветившей солнце. Еле заметная дымка нечёткого горизонта превратилась в туман, размывший очертания, краски и звуки. Извилистые берега необозримого озера, чем-то напоминающие издали средиземноморское побережье, растворились во влажной мороси справа. В идущих от воды испарениях исчезли разнообразные постройки и пристройки. Только вершины небоскрёбов городского центра, зрительно лишённые оснований, фантастическим миражом повисли между землёй и небом.

       Туман поглотил созданное людьми, и озеро приобрело свой первозданный вид. Таким его знали индейцы, таким оно образовалось после мощного разлома земной коры, - глубокое, с каменистыми берегами, прихотливо изрезанными ветром и временем.

       Странная субстанция время. И нет ему определения. Разве что память может путешествовать в нём почти свободно, переносясь из одного времени в другое. Оба эти понятия как-то связаны. И плохо поддаются измерению. Делению на равные отрезки.
       Время течёт, останавливается, бежит, проходит, тянется, ползёт, летит, вовсе не движется, - сиюминутное, преходящее, вечное.
       Иногда память неожиданно возвращает давно прошедшее и надолго остаётся в нём, погружаясь всё глубже, не находя пути вернуться к настоящему, упорно не желая расстаться с тем, что было. И это былое, хранящееся во времени, сливается с настоящим неотъемлемой частью.

       Наша память, как и наше время, рождается и умирает вместе с нами?
       Наверное, это не совсем так. Есть ещё всеобщее время-протяжённость, которое было до нас и будет после. Есть общая память времени, память далёких и дальних предков, которая вдруг возникает на стыке ощущений, предчувствий и внезапных озарений. Есть память, присущая сердцу, глазу, слуху, руке. Память прикосновений, эмоций, чувств. Память инстинктивного понимания общности всего сущего. Память единого порядка Творца.

       ...Обширный парк у озера ухожен и благоустроен. Людей почти не видно, но их незримое присутствие ощущается во всём. Заботливо покрытые асфальтом дорожки непременно приведут в укромный уголок, где в зелени прячется скамейка, предназначенная для отдыха, для уединённого созерцания и раздумий. Смотреть на переменчивую поверхнось воды можно долго. Отчего так привлекает это ограниченное изменчивой формой движение? Почему взгляд, уходя вдаль, должен обязательно зацепиться за что-нибудь... Чтобы вернуться?

       ...Ранее нехоженная дорожка сделала неожиданный виток и вывела к спрятанной между деревьями скамейке. Самой обычной. Но на бетонной плите основания, в горсти песка, лежало несколько свежих цветков без названия. Летней порой такие можно найти на любой лужайке, они почти неприметны, эти скромные дети травы.

       Скамья установлена недавно, о чём и говорила надпись на табличке, прикреплённая к спинке:
       IN MEMORY
       of a loving Husband, Father and "Aba
Ниже следовало имя и дата рождения-смерти.

       Памятью связано всё, что было и есть, живое и неживое. Без памяти нет и жизни. Без памяти она невозможна во времени. И нет забвения. Форма времени - память.
       Время остановилось IN MEMORY, а потом продолжило своё гармоничное, несмотря ни на что движение, наполненное памятью.

       Светлана Лось
       Toronto, Ontario
       July, 2008