Доля

Старик еле волочил ноги, оставляя длинные борозды в первом снеге.

Чтобы сделать очередной шаг, он выставлял вперед трость черного дерева с продольными золотыми вставками, переходящими в рукоять, и, опираясь на нее обеими руками, переносил вперед вес своего иссохшего тела. Потом подтягивал ноги.

У редких прохожих картина вызывала легкое недоумение – явная немощь старика, разменявшего восьмой десяток лет, никак не вязалась с его одеждой.

А одет он был хорошо. Строго, но совсем не по-стариковски.

Первыми на себя обращали внимание ботинки. Наверное, потому, что именно они оставляли за стариком две длинные борозды. Темно-коричневой кожи великолепной выделки, безупречно прошитые, они буквально кричали, что сшиты на заказ.

Темно-серые брюки старика, исчезали под темно-синим кашемировым пальто, которое было расстегнуто, не смотря на холод. Под пальто на мужчине был костюм-тройка, пиджак которого по английской традиции не был застегнут на последнюю пуговицу. Из-за этого, когда старик делал очередной шаг, на его жилете можно было увидеть золотую цепочку, на каких в свое время носили карманные часы.

На шее старика было тонкое темно-бордовое шерстяное кашне. Из-под него виднелась белая рубашка и узкий галстук в темно-синюю и темно-бордовую косую полоску.

Люди, слегка подивившись, проходили дальше, ни на секунду не обремененные мыслью, что этому человеку, может быть, нужна помощь.

А старик упорно двигался дальше, к одному ему известной цели.


Зыря увидел что-то, как только они с Вовиком вышли из подъезда.

Он слегка повернул голову налево и вцепился взглядом во что-то на противоположной стороне улицы. Он сразу напомнил Вовику коршуна, готового упасть на добычу.
Но через несколько минут черты зыриного лица смягчились. Он слегка толкнул приятеля плечом и молча указал на другую сторону улицы.

Вовик не увидел ничего, что было естественно – уже давно стемнело, да и до места, куда указывал Зыря, было метров сто пятьдесят.

Но Вовик точно знал, что Зыря увидел что-то стоящее. Потому его и прозвали Зырей, что он имел такую особенность замечать все и раньше всех. Был бы он немного поумней, то давно ходил бы в королях. А так… Впрочем, Вовика некоторое скудоумие приятеля вполне устраивало. Он давно усвоил, что у одних есть способности, а других есть мозги, чтобы воспользоваться способностями первых себе во благо.

- Пойдем, посмотрим, кого ты там заметил, - недолго думая, решил Вовик.

Зыря одобрительно кивнул, и двое приятелей двинулись, приминая свежий белый снег, к замеченной Зырей цели.


Вовик в очередной раз порадовался, что Зыря работает только с ним – перед ними еле волочили ноги легкие деньги.

Старик двигался тяжело, но равномерно. Когда Зыря с Вовиком догнали его, он как раз втянул свое тело в арку, туда, где заканчивался снег, чтобы через несколько метров начаться снова.

Вовик быстро осмотрелся – нет ли рядом кого-нибудь. Вокруг было пусто. Тогда он слегка кивнул Зыре в направлении арки, и тот, обогнав старика, вышел на другую сторону дома, чтобы посмотреть, нет ли там кого-нибудь.

Вовик смотрел ему вслед, ожидая разрешающего кивка от своего подельника. Он не нервничал, потому что давно понял, что Зыря находит не просто стоящую жертву – его жертвы не сопротивляются, а потом не идут к ментам. Три года их совместного промысла доказали это. Вовик улыбался своим мыслям. Ему было приятно осознавать, что он нашел золотую жилу.

А еще он гордился собой, что был честен с Зырей, всегда отдавая ему половину добычи. Ему казалось, что таким образом он может огородить себя от неприятностей. И три года жизни на воле подтверждали это.

Наконец, Зыря оглянулся на Вовика и слегка кивнул ему. Вовик еще раз осмотрелся и решительно шагнул в арку.

- Не торопись, дед, - сказал он старику с легкой издевкой в голосе.

Старик остановился и, опираясь на трость, неестественно вывернул свое тело, поворачивая голову в сторону говорящего.

Белесые старческие глаза уставились на Вовика без всякого выражения.

Старик был слеп.

Вовик почувствовал, как по его спине пробежали нехорошие мурашки. Неприятная дрожь начала зарождаться где-то внутри, и, чтобы не дать ей охватить все тело, Вовик начал глумиться:

- Старик, я вижу, ты не беден, - старик никак не ответил, только слегка повернул голову, прислушиваясь к шагам Зыри. – А что же ты гуляешь один? Ведь опасно в нашем районе поздно вечером на улице гулять одному. У тебя, что, родственников нет? – со слащавым притворным сочувствием осведомился Вовик, и тут же сам себе ответил, - Наверное, если бы были, то ты бы не гулял тут один. Видно, плохо тебе твои деньги помогают в делах семейных. Так зачем они тебе? Отдай их нам. Тем более что сам Господь велел делиться.

При этих словах старик встрепенулся. По его телу прошла легкая, но упругая волна, руки еще крепче стиснули рукоятку трости.

- Мне кажется, я уже когда-то слышал эти слова, - произнес старик, ни к кому не обращаясь. Его голос, сухой, но сильный наполнил арку.

Старик вел себя как-то не так… Для человека, которого грабят, он был слишком спокоен.

Вовик вдруг подумал, что все это может быть ментовской подставой. Что на деда одет микрофон, и все разговоры пишутся. Да, может, и не дед это вовсе, а загримированный мент. Вот сейчас он выхватит ствол и трехлетнему везению Вовика и Зыри придет конец. И вполне, возможно, что сейчас с обеих сторон арки появится группа захвата и Зырю с Вовиком под предлогом сопротивления при задержании отделают так, что мама родная не узнает.

«Так, угомонись! – шикнул на себя Вовик. – Ты насмотрелся дешевых американских боевиков. Нашим ментам делать больше нечего, как такой маскарад ради двух грабителей устраивать». Эта здравая мысль помогла немного успокоиться.

- Как я понимаю, вы грабители, - тем временем сделал вывод старик. – И вы хотите забрать мои деньги.

- Да, дед, хотим, - с угрозой в голосе сказал Вовик, которым стало овладевать холодное бешенство от того, что какой-то сморчок заставил его испытать страх.

- Вы действительно этого хотите? – дед уставился на Вовика невидящими глазами.

- Ты что, издеваешься?! – выдохнул Вовик.

- Да или нет? – сухо спросил дед.

- Да, хочу! – рявкнул Вовик. – И не только деньги! Давай, раздевайся! – и он выдернул у деда из рук трость.

Старик сразу как будто обмяк, но не упал.

- Хорошо-хорошо, господа. Забирайте все, что хотите, - и он начал суетливо стягивать с себя пальто, за ним пиджак и жилет, а потом ботинки и брюки.

Не известно, чего это стоило старику, но пока он раздевался, он не падал. И только сняв брюки, он позволил себе опуститься на асфальт.

Это была странная картина – в арке дома стоят двое молодых людей, один из них подбирает одежду, которая лежит на асфальте, а перед ними, одетый только в рубашку с галстуком, трусы и носки, сидит восьмидесятилетний старик, а его невидящие глаза смотрят в пустоту.

- Прощай, дед, - сказал Вовик, когда Зыря подобрал последнее, что снял с себя старик.

Друзья выскочили из арки, и их фигуры сразу же исчезли в усилившемся снегопаде.


Когда Вовик проснулся, было уже около трех часов дня.

Для Вовика это давно стало нормой – при его-то образе жизни.

Из окна сочился мутный серый цвет – зима постепенно вступала в свои права. В комнате было холодно и неуютно, потому что коммунальщики, пока не ударили сильные морозы, не давали полную нагрузку на батареи центрального отопления.

Но настроение все равно было хорошим… И не мудрено – сорвать такой куш…

Зыря как всегда оказался прав насчет жертвы – в стариковском портмоне подельники обнаружили пятьсот баксов. А потом им еще удалось впарить шмотки, трость и часы Сиплому, который, не особо торгуясь, отвалил за них две штуки баксов.

То есть каждый из них заработал прошлой ночью тысячу двести баксов!

Вовик довольно осклабился, думая о тех лохах, которые целыми днями просиживают на своих работах, получая в месяц столько, сколько он, Вовик, может заработать за ночь.

Все еще улыбаясь, он начал вставать с постели. Тело слушалось плохо. Было такое ощущение, что из него будто бы высосали все силы. Ноги вообще были как ватные. Когда ступни коснулись пола, Вовик понял, что встать ему вряд ли удастся.

«Черт, - выругался он, - надо кончать так бухать! – Он, наконец вспомнил, что вчера, на радостях они с Зырей крепко выпили. Причем так, что у него не хватило сил раздеться – он так и лег спать в свитере и джинсах. – Ладно, ложиться не буду, а то потом вообще не встану, - решил Вовик, - просто посижу. Глядишь, и отпустит».

Минут через пять Вовик понял, что долго он так не высидит – его мочевой пузырь ничего не хотел знать о проблемах своего хозяина и настаивал на выполнении ежеутренней процедуры. В общем Вовику пришлось поднапрячься и дотащиться, опираясь на стул, до ванной комнаты.

Только отлить в унитаз он не успел, поскольку обмочился, увидев в зеркале свое отражение…

На Вовика из зеркала смотрел мутными глазами шестидесятилетний старик. Его кожа имела неприятный желтый оттенок, волос на голове почти не осталось.

- Какого хрена!? – одновременно с Вовиком крикнуло отражение, обнажив гнилые зубы.

В этот момент силы окончательно покинули Вовика, и он рухнул на пол в ванной, ударившись головой об унитаз.

- Нет, надо кончать бухать. А то уже до белочки допился, - сказал сам себе Вовик, когда очнулся.

И тут же он понял, что водка здесь ни при чем – тело по-прежнему его плохо слушалось, а ног он вообще не чувствовал.

Еще отказываясь верить во все происходящее, Вовик провел рукой по волосам. Вместо густой шевелюры под ладонью оказалась гладкая кожа с редкими слабыми волосами.

Это добило Вовика – он сжался калачиком в луже своей мочи и тихонько завыл.

Сколько он так лежал, Вовик не знал. Ему казалось, что прошло уже очень много времени. Моча остыла и стала болезненно щипать кожу.

Пришлось вставать. Вовик с трудом забрался в ванну и включил горячую воду, чтобы смыть с себя свои же нечистоты. Уже в ванне, кое-как стащив с себя одежду, он внимательно разглядел свое тело – тело старика. Мышцы стали дряблыми, обвисшими, кожа приобрела желтушный оттенок.

Он не понимал, что произошло и что теперь делать.

Кое-как помывшись, Вовик доплелся до комнаты. Как ни странно, но с момента его пробуждения прошло не так много времени – всего около часа.

Что делать дальше, с кем посоветоваться?

Вовик снял телефонную трубку и стал набирать номер Зыри. В первую очередь следовало поговорить со своим подельником, которому он за три года совместных дел стал доверять, как самому себе.

Отзвучали глухие щелчки импульсного набора, и в трубке раздались долгие гудки. Первый, второй, третий… Трубку никто не брал.

«Куда он мог запропасть в такую рань?», нервничал Вовик, которого совершенно не радовало то, что ему придется остаться один на один со своим новым телом.

Он уже собирался дать отбой, когда на том конце подняли трубку.

- Алло, - сказал Зыря заспанным голосом.

- Привет, это я, - сказал Вовик, только сейчас сообразивший, что не знает с чего начать рассказ.

- Ты охренел, ночью звонить? – недовольно буркнул Зыря.

Вовик оторопел.

- Какая ночь? Ты глаза разуй! День на улице - уже три часа!

Зыря на том конце отреагировал вполне предсказуемо:

- Вовик, тебе меньше пить надо. Ты до белки допился!

В любой другой ситуации Вовик обиделся бы. Но сейчас он наоборот обрадовался. Он сразу же ухватился за надежду, что все происходящее только лишь глюк.

- Сейчас, погоди, свет включу, - сказал Зыря.

- Ага, давай, - машинально ответил ему Вовик.

- Блин, - недоуменно сказал Зыря на том конце, - у меня свет по всей квартире не включается. Пробки что ли выбило?

Вовик еще толком не понял, что произошло, а его тело уже покрылось холодным потом.

- Вовик, - внезапно осипшим голосом сказал Зыря, - я ничего не вижу. Я ослеп!

Телефонная трубка выпала у Вовика из рук…


- Я больше не могу жить в этом районе!!! – заявила Наташа, едва сдерживая истерику.

Оксана, ее подруга, в принципе понимала Наташу. Район был далеко не самым благополучным – по количеству разбоев и грабежей в вечернее время он стоял на первом месте в Москве. Но именно из-за этого аренда квартир здесь стоила не так уж и дорого. Только поэтому они с Наташей сняли квартиру здесь. Было это полгода назад, но за эти полгода подруги всякого насмотрелись.

Только если Оксана могла не обращать внимания на то, что творится вокруг, то Наташа этого делать совершенно не умела.

- Что произошло на этот раз?

- Меня вчера чуть не изнасиловали, - выдавила из себя Наташа и расплакалась.

Словно израсходовав все силы на то, чтобы произнести эти слова, она безвольно опустилась на диван.

- Да ты что?! – Оксана присела рядом и обняла подругу.

Наташа уткнулась мокрым от слез лицом ей в плечо. Некоторое время девушки сидели молча, потом Наташа начала рассказывать.

- Я вчера домой с занятий возвращалась… Мы с ребятами задержались на час – отрабатывали композицию…, - Оксана кивнула. Наташа занималась танцами и частенько задерживалась после занятий еще на некоторое время, чтобы поработать над техникой.

- Это около полуночи было, - продолжала Наташа. – А тут еще какой-то мужик пьяный ко мне в метро все приставал. И, как назло, в вагоне никого кроме нас с ним не было. Правда потом я вышла, а на станции его вроде милиционер остановил, - девушка всхлипнула.

Оксана молчала, только гладила подругу по голове.

- Ну вот, я к нашей арке уже подхожу, а мне навстречу оттуда парень выходит… Молодой – лет двадцать… А на нем из одежды только рубашка и носки…, - Наташа нервно вздохнула. – У меня первая мысль была, что это псих какой-то, извращенец!.. Я так перепугалась!..

Наташа еще раз вздохнула и замолчала.

- И что дальше? – спросила Оксана, стараясь, чтобы ее вопрос звучал, как можно мягче.

- Ничего…, - сказала Наташа и снова вздохнула. – Он прошел мимо меня. Только улыбнулся мне… Весело, радостно так, и прошел мимо. – Девушка замолчала на некоторое время. Она выговорилась, успокоилась, и теперь вчерашняя история не казалась ей такой страшной.
Наташа посмотрела на подругу и робко спросила:

- Оксана, я дура, да?

- Нет, не дура, - ответила подруга, улыбнулась и снова обняла Наташу.