Сны

Каждая новая боль все более нетерпимая. Каждое утро все более сонное. Утро без ощущения себя. Сырые простыни и бесконечные сны. Бесконечные странные больные осознания невозможного. Закрытые шторы. Бирюзового цвета. Надолго. Навсегда. Никогда не подходить к окну. Знать свое место и свое время. Словно маленькая, заучиваю буквы, как по букварю. Где мне быть, где не быть. Как чувствовать, как жить. На что иметь право, на что забывать о нем.
Невозможно не думать. Собираю по крупицам все, что случается, все, что случалось и имело место быть. А еще вспоминать разные имена, удаленные списки из памяти. Все для одного, более ценного, вечного. Более чудесного. Казалось бы, чудеса. Мокрые пальцы жадно по клавишам, пытаясь сэкономить время. Не свое. Чужое. И ночи не столь длинные. Стали. А ведь были. Остывали, ждали. Хоть какое-то возможное устраненное одиночество. Один за одним появлялись контакты. Один за одним становились роднее. Иные удалялись. Разные города. Разные страны. Разные мысли. Поток информации, словно по кругу. По списку контактов. Словно плела паутину из себя живой и еще кого-то. Разных людей. Все из их понимания себя, меня, окружающего мира.
Ступаю на горящий асфальт, и чувствую, как плавятся кроссовки. Повернула взгляд вправо. Тихо. Никого. Словно замерло все вокруг. Минуты ожидания водителей, пока горит красный, пока пройдет толпа в разных направлениях по черно-белому небольшому участку дороги. Боковым зрением встретила нелепый, но упрямый взгляд. И капли. Красные, едва заметные. Постепенно растекались по белым полоскам пешеходного перехода. Уже все больше набирая силу потока.
С неба падали капли крови. С деревьев срывало листья, и кружило их в танце горячей осени. Сладким казался запах вокруг. Город. Асфальт. Солнце. И дождь. Все засуетились. Прохожие бросились к телу, издавая всхлипы и возгласы от случившегося. Некто щелкал по кнопочкам, говорил с диспетчером скорой помощи. Мгновенные звуки сирены. И я, стоящая в стороне. То, поднимаясь к небу, смотрела вниз на него, то прикасалась пальцами к слипшимся волосам, ресницам. То, умирала вместе с ним. Еще более одинокая.
По ту сторону магистрали есть сквер, фонтан, пара лавочек. Сквозь тени аллеи пробралась к воде, опустила руки, достала их влажные. Умылась. Непонимание увиденного сломило. Все было, как во сне. Во сне и было. Только с бесконечно открытыми глазами. На дороге полное спокойствие, все занимались обычными делами: куда-то спешили. За этот короткий период времени, три смерти, три разных человека, разные руки, ресницы и волосы. Неделя.
Пару дней назад по дороге домой я разбивалась дважды, умирала дважды, дважды теряла сознание, себя. Меня разрывало на части, резало осколками событий. В памяти проносились разные отрывки моей едва начавшейся жизни, едва раскрывшейся, словно кувшинка. И было не больно. Было мокро от струящейся по телу крови. И холодно от такой одинокой смерти. И где-то там, недалеко от меня, в 30 минутах жизни был он. Были мысли. О нем. То самое чудесное, и более ценное, ради чего стоило оставить прежние имена, удалить списки из памяти. То, чье время теперь тратилось так бесцеремонно. На чьи мысли и чувства я имела и не имела одновременно ни права, ни возможности его иметь.
Одинокие немые лица трех разных людей в моем сознании, такие нечестные, неправдивые, ведь не было ничего. Никто не умирал. И я, ведь живая. Еще. Пару дней. Это все сны. Холодные. Утренние. Сырые простыни. И некая паника. И несобранность.
И пустота.
И аллергия на апельсины.
И он.
Со мной.
И желание быть навсегда.