Сказка о горячем шоколаде

-С утра, да уж и алкашня повылезала!!! Ужас!
-Вы посмотрите!! Что за срам?
Эту обыденную дискуссию прервал гаркающий смех, если этот звук можно было назвать смехом. Вслед за этим, в виновников торжества пролетела жестяная, уже ржавая, банка из-под консервов. И новый взрыв хохота.
-Уроды!! Валите отсюда!!- подхватил товарищ “шутника”, который в это время все еще противно, похрюкивая, гоготал.
-Я их ненавижу…-прошептал он ей… а она в ответ лишь улыбнулась… Не первый раз она слышала о его чувствах ко всем окружающим их. О той самой его ненависти. И не впервые она его взяла за руку, сжала ее и повела в неведомом им направлении. К горизонту. К его бесконечному концу. Она слышала мелодию его пульса. То еле игравшую, то выпрыгивающую из запястья. Басы его сердца. Его горячего, жившего ею, сердца. Он любил ее. И сам этого не понимал. Просто он считал, что таким, как он любить невозможно. Им нельзя жить, а можно лишь просто доживать свои 35-40 лет. Им нельзя иметь привязанность, ведь все - равно все будет безответно. И, наконец, им нельзя любить именно потому, что любовь – это прекрасное, великое, неземное, божественное чувство, и он для этого чувства слишком безобразен и просто его недостоин. Но все же он понимал, что она ему совсем не безразлична. И не безразлична – это было еще слишком легко сказано. Она стала для него божеством. Богиня.
       Она была прекрасна. Но так считал лишь он. В самом же деле это была простая среднестатистическая девушка. Невысокая, худощавая тень, смуглая кожа, волосы цвета спелого пшена. Но больше всего он любил ее глаза. Эти горящие жизнью, искрящиеся волшебным блеском, немного задумчивые глаза цвета горячего шоколада. Он утопал в этих бездонных глубинах. Некая эйфория навещала его, когда он пытался найти дно этих колодцев. Но все же она была мышкой. Серая мышка. Хотя остальные привыкли ее считать мусорной крысой. Такой же крысой, как и он. Их совсем не признавали в этом мире. Люди без жилья… Хотя и их обычные места проведения времени – заброшенные дома – можно было считать неким подобием жилища. Ну что все так к ним придирались?.. Или в этом мире можно жить только успешным олигархам? Зажравшимся бизнес-леди, имевшим сеть ресторанов? И обязательный атрибут, чтоб тебя считали человеком – новая сумочка PRADA? Остальные – не люди…Очень странным порой бывает человек. Жить по чьим – то стандартам? По параметрам? На собственное мнение тут лежит табу. В этом мире.
       От этих мыслей его пробудил прерывистый кашель спутницы. И молоточек в груди забил сильней и тревожней. В последнее время она все чаще кашляла. Хрипы, не дававшие спать. Часто задыхалась. Она была больна. Туберкулез. Все было намного страшней, чем описывали в книгах для подростков, чтобы те все-таки согласились на очередную прививку. Намного. Из ее рта вылетел комок бордовой, даже черноватой, крови. Он испугался. Глаза выражали весь его страх. Их огромный бутон раскрылся. Но вновь этот взгляд. И опять эта эйфория. И вновь он спокоен. И тихий, еле слышный голос: ”Мы пришли…”
И только сейчас он обратил внимание на окружающее их. Да, они часто сидели в таких местах, но все же от их нового местоположения веяло неким волшебством. Это было одно из заброшенных, недостроенных зданий. Лестница, заросшая лопухами. Полуразрушенные стены, охваченные крохотными вьюнками. Пучки крапивы кляксами за каждым углом. Не так далеко море из васильков. Бархатная синева колыхалась порывами легкого ветерка. И все это было окружено густой листвой деревьев. Могучие дубы, нависшие над домом, заполнили своей шевелюрой половину красного неба. Светящееся пятно пряталось за горизонт. Медленно, чтоб никто не заметил. Оставляя за собой кровавый свет. Так же незаметно эти влюбленные оказались на крыше того самого здания. И только их ноги ступили на гладь крыши, тела слились в одно. Любовь... Как же все-таки это прекрасно. И не важно - влюблены дети или пожилые люди. Она в любом возрасте прекрасна. Они каждый день проводили вместе. Каждый день вспоминали о существовании своей любви. Но в этот день это была не любовь. А что-то большее. Порыв страсти. Второй. И их бесконечность. Это было похоже на жажду. Как - будто они давно не видели друг - друга. Как - будто он вернулся с войны. С какой-то горячей точки в Чечне. Как - будто они умирают и это - их последний вздох. Страсть была шокирующа. Обжигало все тело. От каждого прикосновения. А ветер спешил на помощь, обдувал огненную рану. Затишье. Они сидят вдвоем и смотрят на убегающий кровавый ручей. Дыхание. Спокойное - его. И еле слышное - ее. С криками сердца. Так быстро проходят минуты с ней. А вскоре он совсем ее потеряет. И он знает это. В подтверждение вновь зверский кашель. Она пытается его подавить, но.. Но тщетно. Как же он не хотел ее терять. Она ж была одна такая. И он тоже. Два человека из всей толпы. Ветер стал волноваться. Он нервно обдувал каждую клеточку жертв. Она посмотрел на него. Ему этого хватило. Даже слова бы здесь значили намного меньше. Он понял этот взгляд. Тусклый, догорающий огонек в колодце. Нет, он ее не потеряет. Нет. Рука в руке. Тихое, спокойное биение сердец. Слабая улыбка. Натянутая - его. Шаг. Шаг. Он. Она. Красноватая змейка заходит за горизонт вслед за своим породителем. А вокруг их прелестных тел разливается море. Море любви. Заполняющее собой синеву васильков.