Испытательный срок

Сообщение из Интернета: 8 июля 2008 года был запущен Большой Адронный Коллайдер, ускоритель элементарных частиц.

Посмотреть бы в глаза тому умнику, который принял решение испортить ему отпуск. Можно подумать, нельзя было найти кого-нибудь вместо!
В таком предвзятом настроении Ди взошел по институтской лестнице. Лифт не спешил на вызов, и посетитель вдоволь насмотрелся, как играют блики на зеркальных створках. Прошлый раз и сезон, и время суток были другими, блики выглядели иначе. Но даже приятное глазу разнообразие не смягчило его недовольный настрой.
Открылся лифт, и Ди увидел Эла.
- Твоя работа?
Эл ответил приветливой улыбкой, шагнул вперед, и протянул навстречу руку. Ди поздоровался, но отпускать его Эл не спешил. Затащил с собой в лифт и отпустил только тогда, когда сомкнулись двери.
Деревья в холле медленно поплыли вниз.
- Прости, что прервал твой отпуск, но без тебя никак, - Директор виновато улыбнулся, но посетитель знал, какой обманчивой бывает мягкая улыбка Эла. Что ж, в глаза «тому умнику» Ди посмотрел, но ответа в них не увидел.
Он мысленно прикинул, в чем причина. Вряд ли проблема касается его проектов. Ди в этом ведомстве почти никто, так, консультант, положенный по распорядку.
- Что-то серьезное?
- Можно сказать и так, - Эл тяжело вздохнул в ответ, - Испытательный срок.
- Ух, ты! – Ди даже присвистнул от удивления.
Эл прочитал вопрос во взгляде и кивнул.
- Погоди, они самые? Правда, что ли?
- Правда. Ты мечтал об этом, я знаю.
- Но так неожиданно. Я не готов, я не владею информацией!
- Успокойся, Ди, я специально вызвал тебя пораньше. Ассамблея уже отсидела свое заседание, почти сутки штаны протирали. Под занавес все бессовестно зевали. Даже я.
- Храпишь ты громко, я знаю.
- Ди, хочу тебе напомнить…
- Знаю-знаю, господин Директор. Для всех я консультант, а вы – мой босс, мой Бог и все такое.
- Ладно, не паясничай, - кивнул приятелю Эл, - Кабинет с отдельным терминалом, выход в сеть, все как надо. У тебя есть три часа на подготовку, потом экспертный трибунал.
- А, ну да, - Ди напустил на себя собранный вид, да и вовремя – лифт замер на последнем этаже. По коридору влево – зал для трибунала, напротив холл и логово Эла. Директора, то есть.
Охранники в безупречных костюмах даже не посмотрели в их сторону. Вот что значит выучка.
Эл подтолкнул консультанта в сторону холла, но указал на небольшую дверь в тени декоративного куста.
- Читай быстро, а вопросы будешь задавать прямо на заседании.
- А почему такая спешка?
- Они запустили Коллайдер!
Ди вздрогнул.
- И что?
- И ничего. Просто взяли и запустили. Все рассчитали, взвесили, а главное, не побоялись. И Ассамблея решила.
- Что они прошли испытательный срок, - договорил за Эла Ди.

- Прошу вас, занимайте места.
Директор Эл – мужчина в строгом, идеальном костюме, точь-в-точь по фигуре, широким жестом пригласил гостей за круглый стол. Эл выглядел так, как и должен выглядеть директор – уверенный, непреклонный, в меру строгий и добродушный.
Первым уселся Ки - маршал Единого штаба. Прожженный ветеран, излишне сдержанный, как неврастеник после психотерапевта, он носил гражданское так, словно надевал не костюм, а полевую форму. Ки отличался от чиновников из высшего командного состава, за это его все ценили. Он был военным по нутру, знал все о своем деле и не любил рутины кабинетов.
С поклоном поздоровался и сел на свое место Ру. Именитый теолог был видной фигурой не только из-за мягкости манер, положенной по сану, и даже не одеждой, больше годной для духовных ритуалов. Он был достаточно известен за труды по философии, оцененные с должным пиететом приверженцами самых разных культов. По правде, он был просто славный малый, уверенный в себе и во всеобщей добродетели людей. Его не раз ровняли именам прославленных мыслителей былого.
На редкость въедливым казался третий гость своей привычкой пристально смотреть и чересчур радушно улыбаться, как будто с мыслями: «чего, с вас, дурни, взять». Психолог, социолог, врач и цепкий в разговорах эрудит, он мог кого угодно заболтать, до нервных слез или до хохота. Инспектор Вэ заранее решил, что спуска никому не даст на заседании, но все могло быть и наоборот. Никто бы не решился угадать, о чем он думает со сдержанной ухмылкой. Вэ щеголял в поношенном костюме, он мнил себя вне правил этикета и чем-то был похож на Эла, будь тот в своих манерах поразвязней.
Четвертой оказалась, дама Ле – известная ученая особа. По основной работе – вроде бы историк, но параллельно и лингвист, и кибернетик. Что для ученой странно, и как минимум похвально, она умела тонко подчеркнуть свой шарм косметикой и стильным одеяньем. Её костюм вполне бы подошел и для серьезного собранья и для вечернего коктейля в высшем свете.
Последним занял место Ди, напротив Эла. И даже не особенно смущался, что в отпускном явился в институт. Подумаешь, серьезное собранье. Ему чудачества всегда сходили с рук – свободный консультант, искусствовед.
- Отлично, можем не представляться, мы все здесь друг друга знаем.
- По именам и званиям, - нашелся Вэ и нагло ухмыльнулся.
- Да, именно, и прошу не острить без нужды, - одернул его Эл, - Как вам известно, Ассамблея приняла решение в результате долгих дебатов, и сейчас, после ознакомления со стенограммой, мы открываем заседание трибунала. Нам надо вынести окончательный вердикт, насколько принятый во внимание субъект достоин Вступления. Иными словами, прошли ли эти умники испытательный срок. Поскольку вы ознакомились с протоколами и успели оценить все данные свежим взглядом, можем начинать.
- Можно вопрос, господин Директор?
- Да, Вэ, пожалуйста.
- Вы руководитель собрания, мы вчетвером представляем экспертную группу по направлениям.
- Это не вопрос, а утверждение, - ласково поправила Ле.
- А я не договорил, вы меня перебили!
- Простите.
- А что тут делает наш уважаемый Ди? Я не против его присутствия, но какое он имеет отношение к трибуналу?
Ле вымученно вздохнула и отвернулась. Неужели этот тип так и будет каждый раз превращать начало заседаний в склоку?
- Объясню, - спокойно ответил Эл, - Четыре эксперта дадут всестороннюю оценку, я буду контролировать ход заседания, а Ди, если угодно, внесет фактор стороннего наблюдателя. Не удивлюсь, если он как человек не знакомый со спецификой ваших познаний, задаст такой вопрос, до которого никто из вас не додумается. Я ответил на ваш вопрос?
- Вполне, - отозвался Вэ с таким видом, словно заранее знал ответ, но собирался подтрунить над консультантом. Ответ он действительно знал заранее, кто же не знает процедуру трибунала?
- Отлично. Но прежде, чем начать, сюрприз.
Директор вызвал по селектору секретаршу, та вкатила в зал поднос и расставила на столе несколько странных предметов и быстро покинула помещение.
- Что это? – нахмурилась Ле.
- Можно я угадаю? – Ру скромно поднял руку, - Вы хотите приобщить нас к какому-то местному ритуалу. Для создания атмосферы погружения.
- Вы правы, уважаемый Ру, - кивнул Эл, - У них есть обычай проводить собрания за распитием алкогольных напитков. Я лично просмотрел материалы и выяснил, что во время таких мероприятий часто рождаются мудрые, нетривиальные мысли, к тому же сама процедура повышает уровень взаимоуважения.
- Ох, - усмехнулась Ле, - Утешили. А то я подумала, вдруг как в прошлый раз, танец обнаженных дев и ритуальная раскраска.
За столом раздался смех, и он разрядил обстановку.
- Да, да, - отозвался Ру, - Я припоминаю, читал, есть там такой обычай. Признаюсь, не обратил внимания, счел его бытовым.
- Возможно, но почему бы и не попробовать? – Эл строго посмотрел на Вэ, - Для взаимоуважения.
Жидкость из пузатого сосуда разлили поровну, и каждый взял себе чашку.
- Странно пахнет, - подозрительно заметила Ле, - А не опасно?
- Химики сделали анализ – почти безвредно. Действует на нас так же, как и на них, только слабее. У всех налито? Отлично! Кто-то один начнет речь, мы поднимем чашки, легонько стукнем их друг о друга, и выпьем по глотку. Ки, вам слово!
Вслед за Элом собеседники подняли чашки.

- Технический потенциал субъекта в области военных технологий довольно высок, - сказал Ки, и люди за столом отпили из чашек, - Хотя, они до сих пор пользуются кинетическим оружием, и пытаются делать лазерное. Последнее, понятное дело, ребячество, но через это все проходят. Запуск коллайдера может приблизить их к созданию стоящих систем вооружений, но пока это дело далекого будущего. Как солдаты они смогут влиться в ряды вооруженных сил, добавят новизны, так сказать. Он не знакомы с приемами ведения масштабных войн, все их тактики и стратегии ограничены планетарным уровнем. Безобидные, наивные, но отважные. Я не против того, чтобы они прошли Вступление.
- Простите, Ки, а как же оружие массового поражения? Термоядерное, биологическое и так далее?
- Леди Ле, на том уровне, который им доступен, нам совершенно нечего бояться.
- Но они испытывают бомбы и портят свою планету!
- Знаете, Ле, примитивные пушки взрываются после второго залпа, калечат артиллеристов и дальше в дело непригодны. По ядерному оружию они как раз на уровне простеньких пушек. Со временем научатся. Ну а загадят планету, сами виноваты. Тем более нужно Вступление - научить уму-разуму пока не поздно. Биологический арсенал вообще ерунда, только для них самих и опасен. Докладываю свой вердикт: я – за.
- Спасибо, маршал, - поблагодарил Эл и осмотрелся, - Кому долить?

Ру привстал со своего места и медленно поднял чашку на вытянутой руке. Лицо философа приобрело значительное, глубокомысленное выражение, и он проговорил:
- Мне нравится этот обычай, есть в нем что-то возвышенное, некий дух единения.
Участники трибунала соприкоснулись чашами, выпили, и Ру продолжил:
- Мои коллеги и я долго анализировали те аспекты жизни претендентов, о которых мы имели право выносить суждение. Мы не были единодушны во мнениях, и все-таки склонились к общему выводу. Претенденты прошли долгий путь развития религий и суеверий, от стихийного элементализма до одухотворенной природы, в результате сосредоточились на четырех великих учениях, три из которых монотеистические, и это значит – достигли уровня цивилизованной веры. На каждую ключевую доктрину у них найдется дюжина ересей, но все-таки истина, как они ее понимают, пока не сдает свои позиции. С одной стороны, это говорит о принятом в обществе консерватизме, с другой – о похвальной тенденции стремиться к чистоте общественной морали. Не исключена вероятность того, что одна из основных религий найдет приверженцев и среди наших людей. Насколько велик риск возникновения распрей на этой почве? Достоверно судить не могу, но полагаю, он невелик. В конце концов, и мы, и они прошли период войн за веру, смею надеяться, все уяснили тот горький урок.
- А при чем тут все-то? – не выдержал Вэ, когда совсем надоело сидеть и молча слушать.
Ру почти не растерялся от резкого вопроса.
- Не поздно учиться урокам, преподанных другим и для других. Да и свои уроки повторять иногда полезно.
- Уважаемый Вэ, - подала голос Ле, - У меня закончилось питье, не наполните мне чашу?
- Охотно, - кивнул Вэ.
- И пообещайте мне больше никого на трибунале не перебивать.
Вэ замер с поднятым сосудом.
- Ого, леди Ле, неужто вы освоили технику мотивации?
- Если вы думаете, что у вас прибавилось прихвостней, огорчу. У меня это вышло случайно.
- Ле, сколько раз мне надо просить вас не называть моих учеников прихвостнями?
- Семь.
- Что, семь?
- Вам надо попросить меня семь раз, тогда, я, может быть, внемлю вашим желаньям.
Вэ через силу улыбнулся.
- Вы закончили, я могу продолжать? – как ни в чем не бывало поинтересовался Ру.
Спорщики согласно закивали, а директор произнес:
- Слушаем, святой отец, простите их за неуклюжие манеры.
- Господин директор, хоть вы бы могли не паясничать? – с отчаяньем заметил Ру, но сохранил невозмутимый вид и добродушную манеру разговора.
Эл посмотрел куда-то вправо, вбок. Не то припрятал виноватую ухмылку, не то задался целью что-то отыскать.
- А, Вэ, у вас стоит бутылка? А ну-ка передайте мне сюда!
Ру продолжал пространно размышлять о ценности духовного развития, но нить его премудрых рассуждений увязла в дебрях специфических идей. Наверное, и сам он понимал, как далеко забрался в свою мудрость, но как-то надо было дело завершить, и Ру старался в меру своих сил.
Ему на помощь высказался Эл:
- Почтеннейший, давайте подытожим. Вот лично вы – вы за, или вы против? Достойны братья меньшие Вступленья?
- Минуточку, директор, погодите. Что за позиция, их меньшими считать? Сообщество прошло нелегкий путь по направлению к вершинам просветленья, опять же, если взять их Возрожденье, то нам самим не грех бы поучиться, к примеру в том, что…
- Понял я вас, понял. Скажите просто - «за» вы или «против»?
- Если по правде, если лично мне?
- Да, да, вот именно. Ответьте за себя. Не зря же вас назначили сюда, на заседание экспертного трибунала.
Последняя реплика Эла вновь возбудила внимание к оратору, гости за столом прекратили шептаться друг с другом и посмотрели на Ру.
- Да мне как-то все равно, если честно, - Ру пригубил из чашки и с удовольствием причмокнул, - Вот ритуал у них знатный, а будут достойны ли они, или нет, тем, там, на небе, виднее. Я не против.
- Скажите, почтеннейший Ру, а можно задать вам вопрос? – серьезным тоном обратился к нему Вэ. Такого спокойного, ровного тона никто от него и не ждал. Ле посмотрела в сторону предмета своих шпилек, да так кокетливо захлопала ресницами, словно осыпала аплодисментами.
- Конечно можно.
- Вот не могу понять я, ну никак. Зачем тогда вы столько говорили?
- Ну вам ли, как психологу, не знать, что старцы любят поболтать, особенно когда есть умные слушатели.
С победной улыбкой Ру уселся на место, а Вэ покраснел, но от чего - непонятно. То ли от выпитого, то из-за трогательной ласки Ле – она коснулась его рукой, точно пыталась успокоить. А может, Ву устыдился своей желчности, хотя, на этот счет у всех были сомнения.
- Теперь моя очередь, да? – спросила Ле.
- Да как хотите, - Эл соприкоснулся чашами с Вэ и приготовился слушать.
- Они забавные. Когда я первый раз увидела отчеты, даже не поверила. Фонетический аспект у них восемь из десяти, что немного выше нормы. То есть если кто-то с юга говорит у них с кем-то с севера, на одном языке с соблюдением правил, сложности с произношением составляют не более одной пятой. То же относится к базовым звуковым связкам. Я понятно выражаюсь?
- Не совсем, - отозвался Ди, который до этого молча слушал.
- Поясню, - Ле кивнула ему и подняла над столом ладони, чтобы помочь объяснению жестами, - Группы букв и звуков в алфавите. С какого звука начинается алфавит, как они чередуются и так далее. В рядах гласные звуки от «а» до «л», потом от «л» до «р». Богатый набор согласных.
- А как же «и»? – удивился Эл.
- Но у них алфавит не начинается со звука «и».
- Странные люди.
- Это странности? Сейчас вы узнаете, что такое странности, - коварно улыбнулась Ле, - Представьте, в пределах одного языка у них два-три вида письменности, от графической до скульптурной, но дальше – хуже. У них есть так называемые шрифты, и это не естественные вариации почерка, это промышленная деформация языковой графики. Кстати, по вашей части, Ди, если вы не в курсе.
- Думаю, в курсе. Дайте угадаю, они используют разные, как вы сказали, шрифты, для различных литературных жанров?
- Дорогой мой Ди, это лишь частный случай.
- Частный? – изумился Ди, - А что там еще: узоры, геральдика, шифры? Это я могу себе представить, чисто теоретически. Но зачем такое неудобство?
- Пока я не успела разобраться. Работы там на целый институт, а может и на несколько исследовательских центров. Теперь, как я понимаю, вы все ждете мое мнение? Ой, а еще вот о чем не рассказала! Есть у них три нации, от которых я просто в отпаде. Японцы – это что-то. В одном предложении могут использовать три вида письменности. Это у них, понимаете ли, чувство стиля. Как несложно угадать, все остальные мучаются с ними, но больше вам скажу, они и сами стонут. А марку держат.
- Леди, наверное, они очень воинственная нация.
- Не знаю, маршал, на мой взгляд, все расы воинственные. Скажу вам по секрету, и не обижайтесь. Я войну ненавижу и считаю её бесцельным атавизмом.
- Леди, спор на эту тему длится уже не первое тысячелетие. Я не стану убеждать вас в ошибочности вашей точки зрения. Теперь что касается той нации. Война это во многом интенсивный обмен информацией. Приказы, планы, чертежи оружия и так далее. Очень трудно победить врага, который использует сложные шифры.
- Маршал, браво, - леди Ле хлопнула в ладоши, - Надо же, о военных шифрах я и не подумала.
- Это меня консультант надоумил. Леди, я - человек военный, а не ученый. Мне сложно воспринимать про всякую там скульптурную письменность и эти, как их там, шфирты, да?
Участники собрания беззлобно посмеялись.
- Маршал, специально для вас я буду говорить попроще, - Ле с улыбкой протянула чашу навстречу чаше маршала, - Будьте здоровы.
- Ле, раз начали, договаривайте, - напомнил Эл о теме разговора, - Вы упомянули три нации, что с двумя другими?
- Вторая – индусы. У них великолепно развиты нарративные ритуальные танцы. Маршал, не кривитесь. Танцы-рассказы, если угодно, театр-пантомима с постановкой сцен из жизни мифических персонажей. Со сложностью этого искусства я бы сравнила музыку.
- Ле, простите, что перебиваю, - вмешался Ди, - У них есть еще так называемые ноты. Вы можете представить, они изобрели способ беззвучной записи музыки?! Но не частотными диаграммами, а иначе. Какими-то закорючками. Вот уж точно шифр – всем шифрам шифр, однако, я читал, эту нотную грамоту осваивают даже дети.
- Да, да, - кивнула Ле, - Как прежде говорила, повторюсь и вновь. Там новых знаний – непочатый край. Но я не рассказала вам о третьих. Зовутся русскими. Они – вообще уморы. Богатый идиомами язык, пожалуй, даже где-то через меру. Я прочитала у них поговорку про съедобное растение, вернее, про блюдо с этим растением. Оно популярно за острый, особенный вкус. И они упоминают это растение, чтобы назвать изобилие, силу, яркость, ну в общем, особо интенсивные свойства.
- Это как? – в один голос спросили слушатели.
- Растение зовется «хрен». А вот поговорка: «На хрена мне без хрена, если с хреном до хрена».
- Звучит как претензия повару, - предположил Вэ.
- Да, да, именно! – подхватила Ле.
- А мне там кажется еще какой-то смысл, - с сомнением озвучил мысли Эл, - Но объяснить его я не могу. По крайней мере, сразу.
- Я предлагаю повторенье ритуала, - высказался Ру, и все с ним согласились, - У меня такое чувство, что этот напиток проясняет мысли.
Участники собрания дружно согласились и долили к себе в чаши.
- Ну вот, пожалуй, хватит с вас науки, - сказала Ле и подтолкнула локтем Вэ, - Наполни-ка еще раз мою чашу, а я пока скажу, что в целом «за». Такое море из обычаев, культур, сокровище, ну как сказать иначе? Я вся горю желанием скорей начать свою научную работу.
При этом Ле смотрела с выражением, далеким от ученых размышлений. Смотрела не куда-нибудь, на Вэ. Пожалуй, о подтексте её взгляда, сумел бы догадаться и дурак, и каждый за столом все верно понял, но заседание – серьезная работа. Директор тоже человек, а не сухарь, но не допустит балагана раньше срока.
- Итак, уже три «за». Ну что ж, отлично! Теперь послушаем, что нам расскажет Вэ.
- Спасибо, мне приятно, очень-очень, - заметил Вэ не то про фразу Эла, не то про Ле, которая как будто бы нечаянно подвинула свой стул поближе к Вэ, - Раз мне досталась честь финальной речи, я буду краток. В моей науке есть простой девиз: «У вас проблемы? Приходите к нам скорее. А нет проблем, тем более идите. Мы их найдем и будем вас лечить». Вот потому-то новые субъекты и представляют явный интерес. На свете нет людей психически здоровых. Есть те, кому не ставили диагноз.
- Ох, Вэ, какой же вы категоричный, - скривился Ру, - И где ваш гуманизм, где человеколюбие, где доброта, сочувствие, поддержка?
- Ох, Вэ, какой ты стойкий, непокорный, - шептала Ле над самым ухом Вэ.
- Лечить людей, не значит их любить, - заметил Вэ. Он повернулся к Ле и жестом дал понять, что трибунал ему наскучил.
А Ди сидел с задумчивым лицом, смотрел куда-то в пустоту, о чем-то думал. От Эла не укрылся его взгляд, но знал - приятеля не стоит беспокоить. Он любит отстраняться и решать лишь одному ему понятные вопросы, зато потом, бывает, выдаст мысль, которую никто не ожидает.
Директор обнаружил, что питья на дне бутылки остается очень мало, набрал по связи номер секретарши и приказал нести еще питья. Когда она вошла, он взял бутылку, разлил по новой Ки, Ру, и себе, добавил Ди в полупустую чашу. Девица собралась уже уйти, но Эл остановил ее:
- Останься.
Пожалуй, и она была не против заняться чем-нибудь, отличным от работы. Нашлась еще одна пустая чаша, Эл до краев налил туда питья, и девицу усадил на колени. Ки с Ру взглянули на разврат, но без какого-то прямого интереса.
- Вот я смотрю на современную мораль, и хочется всех в армию отправить. Скажите, Ру, куда это годится?
Теолог с маршалом пригубили питья, и Ру ответил:
- Ну а что же тут плохого? Питье способствует раскованной манере, а если что-то у кого-то на уме, то от питья наружу выступает. Во всяком случае – примеры перед нами.
- В то время, как мы пьем тут эту дрянь, космические силы на границах отважно держат наши рубежи, солдаты в искореженных доспехах штурмуют неприятельские базы. Там гибнут наши братья, там война. А мы?
- Ну что вы, маршал, как же без войны. Вселенная огромна, неспокойна. Всегда найдутся жаркие места, где будет бой, где погибают воины.
- Легко вам говорить, вы не солдат.
- А знаете, что я вам расскажу? – Ру наклонился к собеседнику поближе, - Вообще-то в молодости я всей душой мечтал сражаться, как и вы, на рубежах. Сесть за штурвал стремительной машины, на скорости опасного пике зайти над неприятелем и скинуть на них по пять добротных килотонн, чтобы земля от взрыва содрогнулась.
- Ого, ну так чего же не служили? – мгновенно оживился собеседник, - А я ведь в юности как раз пилотом был. Ну а сейчас, скажу вам по секрету, мне чем-то привлекателен ваш сан. Подумать только, сколько мудрых мыслей вы узнавали или сами создавали, пока я в пекле жизнью рисковал.
- Вот надо же, а чем-то мы похожи, - с тоскою улыбнулся ему Ру, - Тогда давайте выпьем за победу!
Ки рявкнул молодецкое «Ура», так громко, что заметил даже Ди.
Искусствовед встряхнулся, посмотрел, попробовал понять, что происходит.
- О, Вэ, ну почему ты так настырен?
- А если в хвост ему зайти, и две ракеты!
- Мне кажется, что я погорячился, такой талант закопан в секретарше!
- Вы знаете, об этом никому, ну совершенно никому не говорят, но вам, Ле, я пожалуй, расскажу.
- А как священники живут по гарнизонам?
- Ну, для солидного директорского вида, сейчас вы слишком чувственны, хи-хи.
- А я вас раскусила, вы хотите, чтоб женщина брала над вами верх!
- Ру, знаете, а я засомневался. Действительно ли риск войны так мал? Я говорю о войнах ради веры.
- Минуточку, я что-то пропустил?
Ди задал свой вопрос без адресата, и мало кто услышал его голос, все были заняты насущными делами.
- Эй, Ди, расслабься, мы тут веселимся, - Эл оторвался от прелестной секретарши.
- Но у меня, однако, мысль одна созрела. А, что за мысль, никак я не пойму. Не удается взять за суть.
- А может, тебе просто надо выпить? – резонно посоветовал директор.
- Не знаю, но я в этом не уверен, - Ди почесал в затылке и сказал, - Сосредоточиться на мыслях очень трудно, когда кругом такое происходит.
- Вот я и говорю, давай – как мы, - опять настойчиво твердил ему директор.
- Ага, как вы – сказал с обидой Ди, - Вон у тебя кто есть, у Ле есть Вэ, Ру с Ки из скрепок на столе сложили карту жаркого сражения, дивлюсь как выпивать не забывают.
- Ах, вот о чем ты, - Эл взмахнул рукой и временно сместился к пульту связи, - Котенок, я сейчас, не обижайся.
Директор Эл на то и был директор. Умел решать серьезные вопросы. Прошло минут пятнадцать, вряд ли больше, и в зал вошла прелестная девица. На вид – сестра известной секретарши.

И заседание изрядно затянулось.

- Какая все-таки была в бутылке гадость, - Ди приподнялся над столом и весь скривился. Истошно разболелась голова, да так гудела, точно болью заражала все остальные элементы тела.
- А ты, смотрю я, крепкий, молодец, - директор Эл издал невнятный шепот, он сам страдал от сухости во рту.
- Ужасно голова болит с утра! – опять скривился Ди, - Боюсь, мы все же отравились.
- Ну, если посмотреть – мы крепче всех, - Эл покосился на участников собрания. Тела на вид не подавали знаков жизни, но издавали храп и тихое сопенье.
- Что делать, Эл, а вдруг мы отравились? Я отпуск-то еще не догулял. Обидно будет этого, того.
- Спокойно! – Эл достал большую папку, - Сейчас посмотрим, что рекомендуют ученые на случай отравления. Ты думаешь, я что-то упустил? Ты что же, гад, меня не уважаешь?
- Нет, нет, ну что ты!
- То-то, Ди, - ехидно усмехнулся ему Эл, - Да я шучу, не бойся, я ведь мирный.
- Когда находишься в обычном состоянии.
- А что, сейчас, чего-то по-другому?
- Эл, ты бы в зеркало вначале посмотрел.
- Сам посмотри, поверь мне, удивишься.
- Ну, хватит препираться, что там пишут? – Ди пододвинулся к приятелю поближе, - Ты в этих формулах чего-нибудь сечешь?
Эл посмотрел на папку и вздохнул.
- Стой, ты же смотришь папку вверх ногами!
- Действительно, - сказал директор Эл, но не смутился, а солидно покряхтел, - И что, тебе так стало сильно легче?
- Про формулы я это не скажу, такая же на вид галиматья, но там внизу в две строчки мелким текстом. Вот тут, читаешь?
- Ага, сейчас, сейчас, - Эл присмотрелся к фразе и сказал, - Вот этих терминов заумных я не понял, но суть изложена доходчиво и ясно.
- Тогда наливай.

На третий день заседания экспертного трибунала Эл принял нелегкое решение и приказал унести бутылки. Туда же удалилась секретарша, подругу Ди Эл выпроводил следом.
- Надеюсь, я случайно никого не обидел? – строго спросил Эл, когда участники кое-как расселись на положенных местах.
- Ну что ты, Эл, - ты как всегда – душа компании, - Ру пощупал синяк под глазом, но никто во всем собрании не мог сказать определенно, когда он появился, и чья рука несет за него ответственность.
- Уважаемый директор, вы были как-то очень непреклонны, когда сказали прекратить наше веселье.
- Ле, не волнуйся, мы продолжим чуть попозже, - Вэ приосанился, одернул свой костюм, но как имел помятый вид, так в этом виде и остался.
- Вы хорошо сделали, Эл, что положили конец непотребству, - серьезно заметил Ки и добавил, - Когда я служил в чине капитана, был у меня в подчинении лейтенант Га, так вот мы его прозвали «штурмовик», хотя он был вообще не из летного состава. А знаете, почему? Храпел, как турбина. Так вот вы Эл, даже его перещеголяли.
- Маршал, ну а кто из нас без недостатков? И хватит трепаться, перейдем к делу, - Эл положил перед собой официальные бланки, - Мы единогласно принимаем решение о том, что жители планеты с местным названием Земля прошли Испытательный срок и готовы к Вступлению.
Заседатели согласно кивнули.
- Пусть каждый подпишет свой бланк, там стандартная форма. А я потом заверю своей подписью, и мы объявим заседание закрытым. Вэ, будьте добры, передайте по столу, спасибо.
- Минуточку, господин директор.
- Что случилось, Ди?
- Я голосую против.

Собрание замерло на пике немого вопроса.
Прежде всех опомнился Вэ. Он злобно сощурился в сторону Ди, закусил губу, а потом повернулся к Элу.
- Я, конечно, все понимаю, Ди отличный парень, но господин директор, он не эксперт по ключевым дисциплинам. Если у него есть возражения против наших выводов, пусть выскажется. И я не против поспорить, может даже он убедит меня в чем-то, но пусть потом попробует на Ле, на Ки, а на последок пусть он с Ру поговорит. Я посмотрю и тихо посмеюсь.
- Пока что вы смеетесь очень громко, - Эл осадил его и обратился к Ди.
- Прошу вас, консультант, озвучьте, в чем причина.
- Она не входит в список дисциплин. Она экономического толка.
- Как-как, экономического толка? – переспросили разом Ки и Ру.
- Вы, Ди, должно быть, просто пошутили, - печально улыбнулась ему Ле, - О да, я не великий математик, но приведу примерное сравнение. Допустим, что к большому государству решат прибавить пару деревень. Не верю я, что в целом государство от этого хоть как-то пострадает.
- Да, Ди, ты явно что-то намудрил, - поспешных выводов директор не любил, был дальновидным и разумным человеком, но сути мысли Ди пока не понял.
А Ди был вызван к трибуналу не случайно. Во-первых, он знал жителей Земли, и если можно так сказать, их изучал. Не как ученый, как обычный человек. Случайное такое увлеченье, как собирать ракушки или марки. Вопрос касательно Вступления был задан сотню лет назад, он так бы и остался долгосрочным, но те возьми, да запусти коллайдер. Поэтому вопрос пришлось решать. Создателей устройств такого рода желательно держать накоротке, чтобы по глупости чего не натворили. Когда проблему обсудили в ассамблее, Эл вызвал Ди из отпуска.
Вот тут всплывает фраза «во-вторых»: нюанс, где именно проходит отпуск Ди. Как консультант он, стало быть, пристрастен, но в то же время опыт впечатлений бесценен для решения вопроса. Ди прибыл прямиком с Земли, где тайно наблюдал аборигенов в естественной среде их обитания.
Эксперты выслушали Эла. И если кто-то здраво усомнился, не нарушаются ли рамки трибунала, то Эл напомнил им про странное питье, и все что было после. Тут, разумеется, все скромно промолчали. Ведь если кто-нибудь решит качать права, в конце концов по шапкам все получат.
Ру дольше всех терзался от сомнений, но здраво рассудил и произнес:
- Итак, у нас есть главная задача, и есть разносторонний к ней подход. Подход разумный, компетентный и критичный, пусть несколько, так скажем, незаконный. Моя гражданская, прошу прощенья, совесть, противится всем этим беззакониям, но для дела я готов с ней договориться. Пойду, так сказать, на обоюдовыгодную сделку с совестью. Но исключительно ради дела. Давайте, Ди, выкладывайте, что там у вас на уме. А мы послушаем.
Искусствовед ожидал долгих споров, он приготовился защищать свою роль в трибунале, но оказалось, мудрый Эл заранее все просчитал.
- Сограждане, вы все профессионалы в своих областях, и я преклоняюсь перед вашими заслугами и авторитетами.
- Ди, давай ближе к делу, - перебил его Вэ.
- А ты мне обещал, - плаксиво сказала Ле.
- Кхм-кхм, - насупился Вэ, - Ладно, обещал так обещал.
- Так вот, я принимаю во внимание скепсис относительно экономики. Ле верно сравнила масштабы, но у нее не полная информация. В её системе координат прозвучали деревня и государство. Так вот я берусь утверждать, что у них есть несколько особенностей, крайне опасных для любого цивилизованного общества. Нашего, в частности. Эта деревенька способна расшатать государство и вызвать коллапс.
- Ди, я видел отчеты о промышленности и экономической системе. Я тоже против прямой интеграции в экономику. Надо обложить налогами, и пусть себе живут. Это обсуждали на ассамблее, отчет ты должен был читать.
- Да, Эл, читал. Но ты знаешь, я не экономист, а искусствовед. Там я наткнулся на явление, которое как будто бы лежит на стыке экономики с искусством.
- Объясни.
- Эл, это реклама.
- А что это? – переспросил Ру.
- Минутку, я помню, об этом было в отчете. И что это такое?
- Это, коллеги, способ глубокого зомбирования людей посредством массовой информации.
- Политика? – насторожился Ки.
- Политика – это частный случай, она тоже использует средства рекламы. Речь идет о торговле и обогащении с её помощью.
- Обогащение с помощью торговли? – переспросил Вэ, - Ди, а я считал вас почти нормальным человеком. Скажите мне, ну кто в здравом уме решит, что может обогатиться, если сам ничего не будет делать, а будет только продавать произведенное другими? Я правильно понял вашу мысль?
- Абсолютно. Насчет здорового ума, вам, конечно, виднее. Но целая эта раса в едином порыве стремится зарабатывать на жизнь этим способом. А реклама обостряет это стремление. Основной принцип рекламной установки – вынуждение тратить заработанные деньги на то, что произвел кто-то другой. В массовой информации почти не говорят, о том, как хорошо самому что-то сделать. Только купить или продать, вот и все! Понимаете? Удивляюсь, как они вообще живут, ведь год от года кризис усиливается. Товары становятся все дешевле, срок их гарантийной эксплуатации все короче, качество продукции хуже и хуже. При этом бедность расползается как плесень. А реклама оперирует методами высокого искусства, но не для возвышенных целей, не для эстетического наслаждения, а для одной конкретной цели: изъять как можно больше денег ни за что.
- Но есть же философия, есть церковь!
- Ру, там они – рабы торговой сети.
- Не может быть!
- А вы внимательно отчеты посмотрите.
- Из них наемники, я чую, хоть куда, - Ки хмуро почесал свой подбородок, - Продажные, бессовестные твари. В моих дивизиях наемникам нет места.
- А как же их прекрасные поэмы, стихи, романы, музыка, скульптуры? – с отчаяньем до слез взмолилась Ле.
- О, леди, разделяю ваш восторг, но в современном мире так сложилось, что без рекламы даже яркий гений сгниет в безвестности, без денег и в муках. Такое общество, и я тут не при чем. Я лично слышал разговор людей богемы. Сидели несколько приличных собеседников, художников, а может, журналистов, и так же как мы с вами, выпивали. И кто-то вспомнил имя Репина. Знаю, вам этот местный художник, увы, незнаком. Он жил лет сто назад, а может двести, и признан гениальным живописцем, а собеседники друг другу говорят: «Да кто он, право слово, так, дешевка. Ни презентаций не давал, ни инсталляций. Сегодня бы его не раскрутили».
- Я не уверен, что все понял в переводе, но общий смысл, бесспорно уловил. Он – не фигура для рекламной индустрии, его не вынуждают покупать. А это значит, он, увы, никто.
- Какой кошмар! – Ле в ужасе метнулась взглядом к Вэ, - Как можешь ты такое говорить? Наверное, неточный перевод!
- Увы, но Вэ все очень точно понял. Да, Ле такие вот мерзавцы.
- По мне – вполне нормальные мерзавцы, - Вэ улыбнулся смыслу своих мыслей, - Есть от чего лечить, уже неплохо. Но я бы прежде двадцать раз подумал, как приглашать домой толпу гипнотизеров, готовых отобрать последний грош. Нет, пусть они там сами по себе, а я тут сам и как-нибудь без них. Эл, я прошу вас, подскажите, куда вписать «категорическое «нет»?

Директор не ответил на вопрос. Он словно бы его и не заметил.
Отпил простой воды из полной чаши, по просьбе принесенной секретаршей, и продолжал бессовестно молчать.
- Директор Эл, так где, чего, куда?
- Вэ, подожди, - Ру тоже был с листком, но он успел прочесть, какой там текст, - Эл, я уже устал от всяких шуток. По тексту тут написано: «рекомендую продолжить наше наблюдение, прошу продлить им Испытательный срок на неопределенное время». Можно попросить вас об одолжении пояснить свою позицию по данному вопросу? Вообще-то я уже собрался зачеркнуть эту чушь, а ниже написать, что «против». И это было бы разумно на листе, где напечатано заранее «я – за».
- Ру, старый друг, вы, как всегда мудрее всех, - Эл произнес это таким елейным тоном, как будто выразился вслух «Ру, ты – кретин», - Вы правы, у меня три вида бланков. Есть – за, есть - против, есть такие, как у вас. И я, признаюсь, долго, рассуждал, какие именно вам надо раздавать. Когда я выслушал все ваши заявления, я чуть было не выдал формы «за», и сам себе такую же приметил, но я, вы знаете, давно приятель Ди, и смог его неплохо изучить. А у него за вдумчивым молчанием всегда скрывается какой-нибудь подвох. И прежде, чем он что-то объяснил, я выбрал бланк, который перед вами.
- Директор Эл, я ничего не понимаю, - Ле, видно, на шутку рассердилась, - Вы за меня решать, что ли, собрались? Кончайте ерундой уже страдать, давайте бланк, где сказано «я против». А, впрочем, что за бред, мне надоело.
Она перевернула свой бланк и собралась писать от руки.
- Постойте, Ле, постойте не спешите. Вы все тут от души поговорили, так дайте и мне высказаться.
- Вы нам подробно рассказали про Ди, - заметил Вэ, - Предельно ясно изложили свои взгляды. Осталось что-то, чего мы еще не знаем? Так потрудитесь объяснить и перестаньте голову морочить.
- Мне кажется, мы слишком поспешили. Мы все, и даже Ди. Если по той же логике судить, любого можно записать в мерзавцы. Возьмем, к примеру, Вэ. О да, он доктор, людям помогает. Но от врачей сомнительная польза – ишь, взяли моду, нарушать закон природы. Больные, слабые, в них пользы никакой, пусть помирают, как природа рассудила. Кто посильнее, тем и жить – это закон, естественный отбор. К тому же Вэ не просто врач, он психиатр. К нему здоровый попадет – уйдет больным, Вэ знает, как диагнозы писать. Простите, Вэ не надо так смотреть, не думайте, что я хочу обидеть. Ле, милая, красавица и умница, должно, быть, знает сотню языков, и может все сравнить, все разобрать. Любую фразу по кусочкам разобьет, но не давайте ей читать стихотворения. Она их прочитает, это факт, не как стихи, а как языковой феномен. И вряд ли будет долго выяснять, какой там скрытый смысл, какой подтекст. Ди, я скажу теперь и про тебя. Ты сам-то не художник, не поэт. Ну не творец ты, нет в тебе таланта. А хочется, скажи, что я не прав? Молчишь, молчи. Да, дуйся, сколько хочешь. Ты рассуждаешь так: сам не создам, зато по-умному других раскритикую. Ру, вы, конечно же, мудрец, я, как и все, почтенно помолчу, когда вы заведете свою речь. Я никого не знаю, кроме вас, кто мог бы так же пылко и красиво, а главное, так долго говорить. Но почему-то я ловлю себя на мысли, что ваши речи часто не о чем, вернее, не совсем по сути дела. Еще мне кажется, все ваши рассуждения, они как будто бы совсем даже не ваши. Своей позиции у вас бывает, нет, причем, замечу, так бывает очень часто. Конечно, вы мне скажете: «Что я? Вот классики, вот мудрецы, на них ровняйтесь». Ру, если я вас чем-то оскорбил, прошу меня простить, я не хотел. Ки, вы отважный воин, патриот, и смотрите немного свысока на тех, кто избежал военной службы. На то у вас заслуженное право, и вроде бы вас не в чем упрекнуть. Я сам служил, хотя и без восторга. Я, как и Ле, считаю, что война – ужасное, безумное занятие. Когда в руках заряженная сталь, есть право разрушать и подавлять, есть право знать, что за тобою правда. А стоит на минуточку задуматься, быть может, у врага есть тоже правда? И чья из этих правд правдивей всех? Вот взять бы посидеть, поговорить, а не кричать – я с палкой, я и прав. Подумайте, прошу вас, на досуге. Я вам желаю твердых убеждений и всяческих побед на всех фронтах, где вам когда-нибудь придется воевать. Ну, и конечно, расскажу вам про себя. Есть мнение, что тот руководит, кто сам давно работать разучился. Во всякой шутке есть не только шутка. Директора не принято любить, на то он, извините, и директор. Начальник, у которого есть право чужие мнения в расчет не принимать. Как раз за это мы начальников не любим. И я, признаюсь, сам не исключение. Вот все, что я хотел сейчас сказать. Теперь решайте, у вас есть такое право.
Немного посидели в тишине. Потом Ле взяла свой листок и перевернула.

- А как же коллайдер? – спросил Ди.
- А что коллайдер? – переспросил его Эл.
- Ну, они же его запустили. А вдруг рванет? Даже нам достанется.
- Знаете, что я вам скажу, - вмешался Ки, - Среди нас нет ни одного физика, и если бы все было так плохо, вместо ассамблеи было бы простое правило: «Запустили коллайдер? Ждите гостей!» Такого правила нет, а если взорвется, ну что поделать? В конце концов, Вселенная продолжается. Подумаешь, одной черной дырой больше, одной меньше, только в нашей галактике несколько сотен!? Кто-нибудь из вас знает, сколько из них остались от неумелых физиков? Кому надо – знают, а я не знаю и знать не хочу.
- Ки, спасибо огромное, - Эл поклонился маршалу, - Даже Ру не сказал бы лучше. А про себя я скромно промолчу. Выходит, так и есть, что не готовы. Не только жители Земли, но даже мы.
- А мне понравился вот этот ритуал, - Ру усмехнулся мыслям о напитке, - Пожалуй, я бы его с вами повторил.
- Кто как, а совсем-совсем на против, - лукаво усмехнулась леди Ле.
- А знаете, я вам рекомендую, - добавил Ди, - Отличные места. Курорты, пляжи, море, красота! Давайте как-нибудь туда все вместе, в отпуск!
- Ди, вам легко про это говорить, - Ле грустно посмотрела и вздохнула, потупила под бархатом ресниц все восемнадцать пар красивых глаз, - Мне будет сложно там маскироваться.
Вэ свил в кольцо свой полосатый хвост и аккуратно положил к себе на лапы:
- Боюсь, и мне непросто.
И маршал – сухопутный осьминог, и Ру – лобастый серый гуманоид, на жителей Земли не походили, и тоже отказались от поездки. А Эл – пушистый черный кот в два метра ростом сказал, что может быть и съездит, как-нибудь.
- Тебе, Ди, проще всех там появляться, - Эл полистал картинки из отчетов, - На вид ты самый настоящий крокодил.

- Так, значит, крокодил.
- Именно. Крокодил, крокожу, и буду крокодить.
- Ну, этим ты меня не удивил. Однако, что же мне с тобою теперь делать?
- Эльдар Нодарович, любить и обожать. И оценить вот эту распечатку.
- Дима, я так и не понял, что это.
- Там же написано: «Дипломная работа».
- Я прочитал. Но неужели ты думаешь, что после того, как ты весь год бил баклуши, я, как твой научный руководитель, оценю ЭТО.
- А по-моему отличная работа по практической психологии. Прямо по вашему профилю. Эльдар Нодарович, вы же знаете, что я хочу работать у вас в клинике.
Директор психиатрической больницы нахмурился, потер двумя пальцами переносицу и откашлялся.
- Дима, все это конечно здорово. И я на своем веку видел немало способных студентов. Признаю, ты просто создан для моей клиники. Но как мне быть с твоими прогулами, с пропущенными лабораторными?
- Эльдар Нодарович, я все отработаю, честно-честно. Вы же заместитель декана, вы же все на свете можете.
- Хватит подлизываться, - директор снова прочистил горло, - После этих твоих параллелей и метафор мог бы не паясничать.
- Будет сделано, господин директор!
Эльдар Нодарович закрыл папку с текстом и убрал ее к себе в стол.
- Ну хорошо. Госэказамены как-нибудь сдашь, я дам добро, а потом милости прошу, чтобы ровно через день был тут, и чтобы трезвым.
Дима стойко принял наказ, сглотнул слюну и согласно кивнул.
Директор посмотрел ему в глаза и очень плотоядно ухмыльнулся.
Студент почувствовал подвох.
- Эльдар Нодарович, простите, я не понял. Я буду в клинике как кто? Как врач? Как пациент?
- А это, Димочка, зависит от тебя. Пройдешь испытательный срок, там посмотрим.

Июль 2008.