Мать

Это было в 1955г. Мы с мужем поехали летом в гости к крестному отцу моего мужа дяде Дмитрию и его жене тете Настасье в деревню Новгородской области. Деревня стояла на берегу речки, окруженная почти со всех сторон высокими, кудрявыми и толстыми деревьями.
Встретили нас по-родственному: отвели в большом чистом доме комнатку для ночлега, истопили баньку, назвали гостей. После баньки все сели за деревянный круглый стол, и пошли сначала разговоры, затем кто-то развернул гармошку, и полились из окон русские песни.
Запевалой каждой песни была тетя Настасья. Ох, и мощный и звонкий голос был у нее. С песнями просидели почти до утра. Песни были старинные, и так они за душу хватали, что казалось, все в них было из жизни: любовь, тоска, разлука, трудная работа. Были даже песни о лесных разбойниках, тоже грустные: о любви, удали молодецкой, тяжелой судьбе и вольной вольнице.
 Утром тетя Настасья сказала:
-Напротив нашего дома живет тетка Агафья,мамаша детского друга твоего мужа, сходили бы к ней, проведали, она рада гостям, к ней в дом очень редко, кто заглядывает.
Вот мы и пошли к ней, захватив с собой пряников, баранок и конфет, прикупленных в сельмаге.
Первое впечатление, поразившее меня - это огромный и, как бы, пустой дом. У окна большой стол, на нем самовар. За столом на скамейке сидит хозяйка тетка Агафья в синей тужурке, отороченной мехом, в белом платочке на голове. Перед ней дымящаяся чашка с горячим чаем, в небольшой голубой гжельской сахарнице куски колотого сахара, рядом щипцы для сахара.
Мы поздоровались, представились, сказали, что из Москвы и что Петя, крестник дяди Дмитрия, детский друг Петра. Тетка Агафья поздоровалась с нами, пригласила за стол, налила чаю.
-Как Вы живете? - спросила я хозяйку и посмотрела в ее карие глаза. В глазах ее было отражение омутного дна печали и тоски.
 -Вот ослепла. И муж мой, Левонтий, бросил меня и ушел к другой,- сказала она.- Из сыновей никто со мной не желает жить. Правда, Елизар присылает мне иногда деньжат, рублей 50. Митрий, что зарабатывает, все пропивает. А Илья 25 руб в получку приносит. Помогают соседи, приносят кое-что поесть и помоют когда в бане. Пол вот подметаю и мою сама. Вот Дмитрий с Настасьей,- продолжала неторопливо она,- тоже помогают мне: дрова привозят, печь топят. Я им завидую по доброму, к ним приезжают дети и родственники. И я всегда слушаю их песни.Красиво поют, иногда сижу, подпеваю, все песни-то знакомы мне с детства. А ты,Петя,- сказала она,- помнишь-ли моего Елизара?
Муж ответил:
- Помню. Я его в Москве перед отъездом встретил. Он узнал, что сюда еду, так прислал Вам сто руб.
И Петр достал деньги и вложил в руку тетке Агафье. Она заплакала, поблагодарила. Промолчал только Петр о том, что деньги эти его, а Елизар ничего не дал, хотя и встретил его, действительно, перед отъездом. Наоборот, жаловался Елизар, что денег нет у него и просил взаймы 150 руб. Но не стал об этом говорить Петр, а немного помолчав, добавил:
-Тетка Агафья, Ваш Елизар хорошо там в Москве живет, скучает по деревне и говорит, ты отдай деньги матери, пусть порадуется.
-А сыновья с женами не предлагают Вам переехать к ним жить?- спросила я.
Она помолчала, потом сказала с грустной улыбкой:
-А кому слепая мать нужна? За мной ведь уход нужен, а они все работают, да и детишки у всех, опять же забота. Так и доживаю свой век одна. Мне уж лет много, осталось недолго жить.
Тетка Агафья рассказала нам, какой она была в молодости плясуньей и певуньей, первой на деревне.
-Всю войну работала в колхозе, -добавила она,- правление сейчас мне пенсию платит 12 руб 50 коп. в месяц. И то хорошо. Еще картошку и овощи привозят осенью. С голоду не помираю.
-Муж Левонтий-то заходит к вам?- спросил Петя.
-Иии, как ушел, так и ни разу не был- покачала она головой.
 Мы с мужем еще немного посидели и, простившись, вышли из дома. Тетка Агафья просила нас еще заходить, мы пообещали.
Перед отъездом в Москву зашли мы опять в этот большой и пустой дом, посидели с теткой Агафьей, попили чаю с принесенными из магазина баранками и пряниками.
 -Может Елизар, когда окончит училище,- тихо сказала она,- и приедет ко мне навестить.
-Да уж должен приехать, обязательно приедет, такой он человек-сказал Петр, в душе не веря в это, но чтобы успокоить тетку Агафью.
       Мы простились с ней, пожелали ей здоровья, положили на стол еще 50 руб и покинули дом с грустным и щемящим чувством. За столом все также тихо сидела тетка Агафья в чистом белом платке и, обмакивая в горячий чай баранку, обсасывала ее беззубым ртом. Я отвернулась со слезами на глазах. «Почему ее дети не заботятся о ней?»- все время думалось мне.
«Сыновья, где же вы?»- так и хотелось мне крикнуть в длинную, пустынную деревенскую дорогу, по которой, покачиваясь на ухабах мы ехали в кузове грузовика к станции.
Через 20 лет, уже в 1975 году мы вновь приехали в деревню. Наши родственники были уже похоронены и тетка Агафья тоже. Соседи рассказали нам, что ее сын, Елизар Леонтьевич, окончил военную академию, получил в городе квартиру и приезжал хоронить мать слепую один из всей семьи, состоящей когда-то из 5 человек. Дмитрий вскоре умер от алкоголя. Илья женился, но жена отказалась взять в семью мать, когда она еще была жива, и даже ни разу не приехала сюда.