Как во светлокрасующемся новокаменном граде Волжском, что на всхолмленном берегу реки Ахтубы, за зелёной кулигой с остожинами, супротив вечнующегося Царицына, жил искусный мастер-литейщик Крюкан Крюкин; а по батюшке его Иванычем проименовывали.
Выйдет он, бывалыча, на крутояр и под шелест серебрёных ковылей зрением услаждается, как вилявая Ахтуба с Волгой-мамулей средь орясин и прилуг в догонятки зачинает играть: кто быстрее до моря Персиянского изольётся. В иное лето сухменное увлекутся реченьки свирельной скоротечностью, до ниспадании молодых полынных ночей, почитай вся водица из русел невозбранно схлынет. За шиверком, на стрежне, суетливому кулику водицы по гузку, дремливому журавлю – по ледвеи. В несказаемом множестве преизобилующие пучеглазые раки в укромных музгах безводью ужахаются.
Хитромудрые караси в илистых баклугах загодя хоронятся. Снулые белуги в калюжах сиротинушками ревут-разрываются, а квакливые лягушки с чикамасами, укрымшись под лопухами, от жажды изневоливаются. Безодёжные русалки-хорошилищи от нездешних, телешёных якорных бабаев на пожухлые ракиты летовать взбираются.
Прокудливые вековухи-поветрули с гваздунами и фараонками по лайдам с зыбким свеем, бестайно подаются в лупанарий кикиморами-обольстительницами марьяжить, аж до синичкиного дня.
У огромадного ГЭСа доброгудные турбины еле-еле барахтаются, истощённые, току не выдают. Закоршевавшие в бакалдах утлые водоходы, жалостливо бесперемолку варганами гудут: «У-у-у! По-годь-те чуток, подсобите выбраться из мочежинки, плесканите бадейку водицы под днище!» Да где её взять, как в той рече: река близко, да вода далече.
Зато по глыбкой воде, чаще на Никиту-вешнего, токмо в левадах соловушка с кленового листа первой росы попьёт, или накануне Марьи - пустыя щи, при токовании глухарей, – иной пейзажец. Волга – та постарше да помудрей, а Ахтуба – на провеснях воложком заегозит-забурунит, от самого вытекиня обонпол выскочит и через извивы водопольем напрямки в море-океян дуром летит.
Тут-то с исстари и жил не тужил наш мастер, да и поднесь мирствует Крюкан Иваныч и ещё долгие веки коротать будет. Был он потомственным казаком – стар умом, да молод духом.
Евоные пращуры хранили славу казачью, но жизню влачили собачью.
В стародавние времена на кагах и бударах спущались они до Царьграда и оного неприступные стены из шерешир разрушали, а за отступ немалый ясак емли с греческих царей укрывавшихся под эгидой.
Брошенный чалмоносным ханом Селимом букаул Сары-Азман, от прельщения мехметовой верой, в Понизовье из метущихся и вопиющих каналокопателей сообразовал войско казачье.
Солохмир-мурза, во святом крещении Мирослав Крюк, основатель нашего рода, оставив ушкуйный промысел, на переволоке промеж Доном и Волгою был вёрстан жалованьем в служилые казаки. Повелением Белого царя с Ермаком и даточными людьми он в Закаменской стране тракты столбил в безмерии пространств, да ратоборством истреблял кучумлянское поганство и полонянников вызволял.
На поле брани, в находках, един християнин побивал тысящу басурман, а вдвоём – гнали тьму. Не чаял раздосадованный ангел-хранитель, что Мирослав при Сибирском взятии от чалдонских стрел и злочестивых сабель белы костушки сложит.
Гутарят, казаки из нашего юрта не редко по высокой чести у царевых врат с чингалищем стояли, огня беречи и чужих не пущати, а то рындой у саадака с рогатиной или у царского копья, а иной раз и у киндячного знамени в войске состояли.
Баимка Крюк, от поддатня барашу до стольника дослужившись, при чужестранных гостях стоял у каравая, сырную перепечу на столе разламывал, а на свадьбе царя и Марфы Собакиной назначен был – в мыльне с царем мытися. Такотки!
Да, вон хочь, на помин лёхкай наш сродник, Трифон из плавного полка. Он, за прибавление земель в Шевкальских походах на урочища за Железные врата, из рук самого конюшего боярина, золотого корабельника кавалерией на шею получил. Вьявь выказав высокое покровительство, к наградной деньге, содержатель агарянских царств, основатель Саратова, Самары и Царицына положил ему поместный оклад в пол-тыщи четей.
При венчании Марьи Старицкой с королём Магнусом, вслед за церковным вином в склянице, Трифону было велено с осыпалом итить, а на другой день, над государевой свечёй фонарь нести.
Но науськанный ослушными казаками, ничтоже сумняшеся, чирики, кафтан с канительными кляпышами и корабельника продуванил в бешлейку скаредному ливонскому немцу. Сам же, со станичным есаулом и охочими людьми под крыжовые ефимки переметнулся на службу к Ивашке Айгусту, за него на кабаке медвяные чаши пили. Самозваный стратиг храбреца приветил, взяв во своё имя, и довольно выхвалял. За отвагу и лихость огрузил куренём в станице Усть-Медведицкой, обженив на дикой сарайской ясырке.
Для приступа, Айгуст только Трифону и доверял росписи полкам составлять и полюбовные сказки с царями заключать.
Апосля, на дуванной поляне собрали Круг и Илейку Муромцева царевичем Петром избрали, вручив ему пернач. По войсковому приговору не одиножды удальцы ходили на Болваний шлях добычу половать. Москвацкие да свейские зипуны с горлатыми шапками и аманатов добывать, а прясла и башни за посадами нахрапом брали, покуда в Туле Петрушку не пымали и, оковав, не вздёрнули поближе к Всевышнему.
Откуль беды брались?
Да от начальных людей, высокомерных верхов приснели!
Ой, налятели ветры злыя, ой, да с Московской стороны — судовые рати выкрикнутого Василия Шуйского, во главе с многижды именитым боярином Шереметевым.
Оно бы и раньше нагрянули, да по большой воде на стругах не кажный раз проскочишь до Пичужного нерестелища, то сельдь, то стерлядь вверх сплошной стеной прут, я уж о судаках, сазанах и всякой там мелочи наподобие воблы и не гутарю.
Непостижимо как пробрались богоотступные стрельцы, да все в мурмолках, байданах с бармицами, в немецких бутырлыках, при пищалях с пухлыми берендейками.
За отложение от царя, от тех, кто неправду делает, гнездо казаков, подколодники, порушили и почитай ни за что ни про что всё колено наше извели. Царицын, за долгое супротивление, на дым пустили. Чего при божьем попущении не отдавали добром, брали вертопрахи силом, да калдашами пустошили. Тут хочь, и домовитаи казаки, а всё одно земли в наследство ни на стопу ноги не имели.
Целовавшие крест крулевичу Владиславу Савва, Калина и Ортюх, прибившись к Лжеосиновику и Анкиндину Тимофееву, всклепавшими на себя имя помазанников Божьих, угасли на дыбах неподкупными свидетелями истины. Сменили они облик в преддверии Царствия Небесного. Выходило, на деле – правы, а на дыбе – виноватаи. Нет, не ладилось на Руси житьё в совете и духовном единении.
Из достоведных скрижалей и синодиков, заведённых ещё в достопамятные времена, явствует: вслед за патриаршим отлучением, эдакую же участь уготовал Бог и лавленному у Овечьих перелазов ещё одному сородственнику, пылконравому походному атаману Нечаю, стоявшему за сумнительного царевича Лавра.
Ототти неисчислимым легионам насолившихся санолюбцев: кесарятам-королятам, мурзам приблудным и тезиковым ханишкам, бегунам-хоронякам с набродными атаманами воровских казаков, Царицын стал пуще Азовского сидения.
Прельщаясь злохитренными помыслами самонадеянной гордыни, позарившись на плотскую сладость маетности, неоткудашнаи людишки изменным словом себе дворянские матрикулы выправили. Объявили себя детьми тороватых бояр, греховно смордившись в держателей царского венца, а таковые согласники и козлары по ноняшний день не за зря казаков блюдуться.
Унёсшие ноги от гнева скипетроносца, отчуждённые от христианского послушания, объятые одним именем Нужда, в бежании, искали казаки доли-счастия подале от государевых городков и земских ярыжек, питаясь случайной добычей гулебщиков с камышниками. Худое валилось охапками, хорошее щепотью.
На всё воля Божия да государева, кому как, а нам эдак. Соблазнялись с Ерофейкой ходить в Мангазею и оболокаясь в куяки крепкие, уходили за Амур-реку, богдойские и маньчжурские городки разорять. Укротив в безпроторице ярящиеся сердца, помыкаемые к поползновению на отложение от Руси, за частоколом хутора Безродненского неотходно испоместились. Уповая на пособление крестного знамения, не единожды дедичи поднимались за свои земли кержачные, являли трепещущие стяги за правоверного царя Стёпушку Разина, коего святокрадец Тишайший Артаксеркс ссадил смёткой воеводы Ромодановского с голдовниками.
Казакам, принёсшим свои вины, помазанник московский явил Божью милость, сменив гнев на всепрощенчество – с сеунчем жизнь даровал, ограничившись отъёмом рук, вынутием глаз, вырванием ноздрей, урезанием языка и иссечением тайных уд. Нетути пред царём невиноватых, как перед Богом безгрешных, особенно когда оскорбители измену в своём полюдье сыскивают.
Вот и теряли по-разному единоязычные буйные головы на царской плахе, а гневливые змееизыдцы вдовым бабам с дитями натолкав за пазуху песка, скопом в майну ершового монастыря угружали; через попрание, желали обратить всех в тягло.
Я тутаво про Азов, казами братый поминал, в ём без нашей храбрости не удалось бы турка побить, да и то на другой год. В Царицыне с царским размахом встречали бомбардира Михайлова, старшина поднесла ему чудотворный образ «Знамение» афонского письма и сребропозлащённый двухфунтовый крест с мощами святителя Тихона.
До нонешних дней, преображённый образ тот, в Иоаннопредтеческом храме.
Надысь сам свечу ставил, Спасительнице мира сего!
С булавинцем Лункой Хохлачом хаживали на Змиев вал отбирать у изюмцев Бахмутские солевые варницы, там, в сшибке, по горячности и зааминили Гюргия Долгорукого с нахвальщиками. Вопияла кровь!
Грех несмываемый сотворили, прости Господи! а чтоб буявые бояре и немцы насильно не вводили казаков в эллинскую веру, не жгли и не казнили напрасно, не бесчестили брадобритиеми и бесовским зельем смердить не понуждали. Не кажной козе быть на бузе.
Втапоры Астрахань – город был знатный, народ там жил честный; коли не вор, так мошенник. Ходили казачки и к Волжскому гирлу усмиряли хитромудрых шведов, на выварке селитры поднаторевших. Кому кнут да возжи в руки, кому хомут на шею.
А вскоре, за каменным бродом, на берегу Ахтубы, оборотистый выкрест Шафиров с адмиралом Апраксиным, у зайсангов обрели царю Баскунчакские соли. Из ногайской замяти, с ископыченых намадов на правый берег Волги, перевели калмыков, погробляющих наши хутора. Помыкая и извёртываясь между казаками, разными татарами и ногаями, Москва предваряла свои захваты. Вниз от Безродного, на тутовых деревах, по берегам Ахтубы, кинулись богомерзких никанских тварей разводить, для выработки шелков. Ой, не люба эдакая мануфактурия вольному казачеству. Ой, как не люба!
Сколь ни трави, не пужай, а всё одно в Низовые земли, в казаки народ тянется, навроде зашедших лопатников и берендеев-бахарей. С Открывонь-града Тимофей Труженик приблудил, он в становой избе философии разводил о грядущем ниспослании свобод и избавлении от насильственных тягот.
Чуть, где, какой грамотке человече выучится и распираёт его правду растрезвонивать, а какому владетелю такой греховодник нужон?
Буква дух и веру убивает.
Но сумасброды, за истину, ни плахи, ни костра не устрашаются.
Вот стояло Тимоше в Бузулуке объявиться, как сей момент, до зла искусные губные целовальки ево заарканили и увезли в Тайную канцелярию, а оттель охреянам прямой выход через шебалицу – на невоздыханные небеса.
За воскресшего государя Петра Феодоровича, пугателя бояр, так без шатости всем великим Волгским войском совьи вострили, да изолжившая тайномыслием всю историю нелюбка Екатерина Кокуйская с излукавившимся задолицым синклитом и лытающими егупетками поволжских вольнолюбцев из огнерыкающих тюфяков и ручниц разметала.
Надмеваясь гордостью, умышляла принцесса Фике казачьи роды изжить, а их отчины отдать под кокуйские слободы. Принялась эта Мессалина рьяно рушить церкви, монастыри и часовни, памятуя об Указе единокровного святогона Петра – Спициона Африканского, опоганившего латинянским летосчислением великий день Обрезания Господня. Вольнолюбцы ложь оную обличая ни огня, ни хулений, ни смерти не убоялись! Толькоть ложь, на тараканьих ножках, во все щели пролезет.
Кому: «Христос воскресе!», а казакам: «Не рыдай мене, мати!».
Покудаво казаков обманно стравливали, пришёл ещё один воскресший карабас – царь Пётр, кажись, Третьим величался. Ему всё поп Левон безоглядно подпевал, и на етих, новоявленных правителей, кокуянские держиморды навалились гурьбой, тут же руки связали. Под караулом с бирючами блаженную пару в железах водили, секли по всем хуторам, до самого Нерчинска гнали.
Оттоле многие казачки, хлебнув лиха, отошли в мир иной, утикая через море столетий от аспидных, червоных и белых бурь, угомонившись в скудельницах.
Толькоть и слухали плаксивую игру:
Казаки, казаки, куда же воля делася?
У собаки под хвостом колтуном вертелася!
Сколыбалась могучая Волга в правдоподобной клевете, пытаясь по-всякому правды искать. Затихал атаманский клич: «Сарынь на кичку!», а разобщённое Обдонье с клевретами, по прежнему обычаю, выжидало своего величия. Ближний сродственник при Николашке и посля отшествия оного в мир иной под свистюганом всё красные байки слагал про цветен наш Тихий Дон, да на бумаге государевой их не затвердил: рукописания с планшеткой сквалыги при Ледовом походе умыкнули; а у нас не вредкость, кто умыкнул – тот и автор.
По Лествичному праву дал Бог Иванычу разум и руки – счастье ковать, и даже находясь в нужде, за любомудрие своё платы он не брал. Работал железольятель до седых волос, не порицая то, в чём сам мало смыслил. Изредка разным фабрикам замысловатые прикрасы создавал с полезным прибытком, но имя своё выше дел не ставил. Великих дел не творил, а добрыми нередко отличался. Ему спина и руки мошну заменяли.
То сталося, что в одно безвременье замерли заводы. Не востребованным стало искусство мастера-литейщика, и пришло оскудение в собственном содержании от попущающих беззаконию. Во мраке прихватизации, получил Иваныч за свой ударный труд и ратный подвиг предков, дырку от бублика, но в круговерти не потерял он своей чести.
Взывая о помощи в бесчинии мздодателей, без личных видов обращался высоким слогом промемории в Мануфактур-коллегию, в Челобитный приказ и к думцам козломудрым. Так ведь не слыхивал я, чтобы какие брудастые буесловы за кондиции стояли и в решении народных тягот надобность испытывали, чаще бдители благочиния морочат просителю душу, сбив его с панталыку. Зато перед выборами благоизволят панегирики в свой адрес шибко составлять, да горы всенародного счастья сулить.
Как-то, на Василия-каплюжника, приснился Крюкану Иванычу благообразный богатырь земли русской. И поприветствовав, повёл воуслых тойный удалец расспросные речи:
– Свеженько тебе! Пошто, Иваныч, сидмя сидишь, почто печалуешься, на кого опалився? Эдак и обайдачишся. Препоясывай чресла, вместе рубежи от враждотворных неприятелей радования дозором обходить станем. Доколь тати обрыдлые, измышляющие ложь, будут наших детушек сиротить, милушек вдовить, отцов-матерей слезить да выходы ограбляющие сбирать?
Не струхнул сновидец, глаголует обожателю разных правд:
– Здорово ночевали! Это куды ж я без неги осиянной супружницы своёй, на кого сердешную оставлю? Вместе душно, поврозь скучно. Да и каково Русь обойти? Её мыслью не измерить. Впрочем, благодарствую за приглашение, Силушка! Спасибо, Богатырюшка!
Приложив перст к устам, столпный дарователь всяческих надежд провеянным голосом изрёк: – Я не осуждаю не зрящих небесных знамений. Да будет тебе по желанию и вере твоей, всё минется сквозь мрак сомнений.
И недрёмно радеющий древлянин, незримо утратил себя в мглелом пробуждении.
Многое было в его словах немногих.
Хоть стой, хоть падай, но не ведаю, сколь они гуторили, да только пробудился мастер от крику кукаречьего. Петушка недрачливого Иваныч для общей пользы на башню городскую под комару поставил, коловратными часами-флюгером служить. В неочасовенных краях на беспетушье и курица поёт, а кулик соловьём свищет. Зато у нас, завсегда при петлоглашении коли уж звёзды – так во всё небо разлапистые, а как синета возбелеет и рассвет на куриную ступню прибудет, серенькое утро в красный день оборачивается.
Кочеток — нарядчик солнечный, испавлинившись на первой зорьке прельщает тех, кто с курями ложился. На второй зорьке спросонок в опочивальнях маманьки деткам кашку молошную с кубеком в печь ставят. Чьё кушают, того и слушают. Папаньки разбулгаченные на работу спешат станки запущать. Хошь есть калачи, полезай с печи. Бабульки-кормилушки внучатам черепеники-вареники лепят, а беззубым старикам сюзьму чулочную отжимают; и только от третьего крика зоревавший городок пробуждается. Благоверная деда оштокола, окудакала, вроде спытки не убытки:
– Штой-то, Иваныч, ты ночесь колобродил да в предутрие на западёночке гнездился и пятки чесал? Али куды податься подвизался?
Мудрость старости честнее. Испроговорился-таки, хоть молчи, хоть кричи, но поведал всё намысленное как на духу. Ведь и самого интерес давит: в руку ли послание вожатого сновидений. Жена в переднем углу огномёткой затеплила огарок у кивота с образом Никиты-бесогона, а в неугасимую канделю на верхней тябло для Утоли Моя Печали афонского маслица добавила, гасник на поставце прикрутила и сызнова попросила всё пересказать. Так, внемля, и сидела отверзши уста. Пребывая в забытье-раздумье, пошаптом обмолвилась:
– Припадая к памяти нашей, соскучимшись, ждут-пождут истребители хищных орд, когда добром вспомянем предков своих поединщиков, налагавших меч духовный на врагов Руси.
Кумекает литейщик: не всеблагое ли предвестное знамение? То ли шулды-булды-закаулды с искусом святочным? Надо же, сколь внимчиво восприял речение благородное. Вечерять тихота было отказался. Упревшие щи не выхлебанно простыли, кулеш загустел, парком не отдаёт. Эдак и проюрдонишься до христорадствующей калики перехожей. Закручинился Иваныч, бороду свою тереблением поспутлял, ажнык ложку в рот не вставить. Дюже чудным сон оказался.
Но кой день обретатися в молчаливом томлении души, да беспросветностью озаряться? Может, это и не здешен сон был, а суетные мечтания? Оно уже и руки сами по себе радеют-своевольствуют: рубаху аделаидовую, исподнее рубелем отхоженное, портки суконные, карпетки-самовязки, епанчу вошваную из сундука достают и аккуратненько на край лавки складывают.
Бабаня Оля видит всё, тихует рыбарём, ничем свои догадки не выдаёт.
Умыслил Крюкан Иваныч податься в богатыри, супротивных уязвлять, и решение его было почти бесповоротнее. Немного, что двое, да на одного – рать.
Вспомнилось возгоревшему духом, насчёт деньжанят они прииздержались – сколь еженочие не казали молодой луне мошну пустую и на первой кукушке сколь медяками не брякали, так мошна порожней и осталась. Чего греха таить, к имеющему деньги сила и правда льнут. Хотя кому дают многое, с того праведчики многое и сыщут. С другой стороны, коль нет ничего, то и тужить не о чем. Было б чем ярмарковать, не всхотелось волховать.
Домовитая споручница жёнушка на Пелагею-воронью заступницу в жестяных банках денежные деревца рассадила. Всё верила – вдруг тити-мити на листиках вырастут, будет на что хурды-мурды обновить. А ещё до Медового Спаса денно и нощно бдящие пронырливые хыдырщики проведали, упреждение прислали куроцапы: вдруг чего уродит, так чтоб каждую десятую деньгу с пенязей в казну сдали.
Деньжанятки что густосвистые голуби: где обживутся, там и ведутся, а сам свистнишь – улетят. Чужой рубль так не греет, как своя с празеленью полушечка брошенная в скрадень.
Денежка не Бог, а милует. За подсказ, худо-бедно, алтын аще денежку с малой полушечкой возьмут. За свой грош ты везде хорош.
Не мудрено подать, мудрено где взять! А задумка богатырская, чует, дюже сурьёзная: издалече супостатов затаённых выпуживать!
Державе воздастся сторицей.
Самоходец что за дозор? Смехотура одна. А на коне сидючи не состаришься. Такотки за Муромцем об стремя не наертаулишь, у ходуна в дыхалке враз засвербит, не вострепещишся.
Во тьмах кромешных, где и гнилушки фонарями кажутся, хожалого раз-два – и обчёлся, любой мамыка зашибёт. Козла бойся спереди, коня – сзади, а человека – со всех сторон. Но и во всём ежелеть подвоха ждать – на свете не жить. Планида не лошадь, начнёт выкабениваться, кнутом не подгонишь.
Вот и смикитил одухотворённый мастер коня себе стального отлить. Либо в стремя ногой, либо в пень головой. Сполдённо собрал железа старого, ржавого, приступил без стороннего вспоможенья, на печке газовой греть. Не плавится! Стало разномыслие смущать.
Но страшно дело до начину. Решился он под Прощёное воскресенье взять свою реликвию, от прадеда перешедшую, – мундштучок из орлёного закамского серебра. С него в первый же упруг молчком и отлил скакуна. Остатний избела-пепельный излишек серебра убрал в скрыню.
Глаза страшатся, а руки удуманное делают. Грива, словно у бахматки, торчит, хвост шпейзовыми кудерёчками по ветру разметается. Э-эх! Казистый, да прыткой. В душе Иваныча за многотерпие ангелы воскликновели. Казак без коня, что птица без крыльев.
Упоённый удачным исходом, заплёл гриву косматому бурушке аловыми лентами. И, хотя с утрось по численнику Еремий-запрягальник стоял, когда даже ленивая соха в поле не выезжает, он всё небесных лошадников Фрола и Лавра добром поминал.
Наперёд как огнезрачного коника порезвиться выпущать, отполировал бока, ажнык воспылал. Впотьмах мириады охрусталенных звёзд и карамельный месяц в бочинах блескучих отражались! Знать, не по ездовым правилам, пастыри дорожные бумаги коноводные отымут – и будет всё шито-крыто. Чтобы не испужать сиволдаев безлошадных, зачернил-заворонил скакуна.
Понёсся грунью кроха-жеребчик, да на окраинных колдобинах копытца повредил. Не за глаза коня ценят. Экая жалость! Не закопытница ль прицепилась? Надобно, не мешкая, подковать обезноженного коника. Работа несручная, кропотливая, не для моргалок литейщика. Был давеча глаз-алмаз, да не в срок притупился смотрок. На Лукерью-комарницу понёс Иваныч конёнка на ремонт к сноровистому мастеру-мелкоскопщику, любителю пображничать, водкоборцу Новичку Бармачку.
Извиняйте, оторву чуток вниманьица у кого ухо не охрипло, не хочу таить от мудрых и разумных, вопросик про Левшу задам. Думаю, многие от баечника Лескова про такого ловкача слыхивали. Так тот сказочный гвоздарь–блохаковец с волжским правшой ни с единого боку и рядом не стоял! Бармачок – старой закалки кочерга, обрадовался присному приятелю, охапились; знакомых тьма, а друг один. Исперва усадил желанного ходока на перевёрнутый полутарок и допытывается:
– Здорово дневали! С чем пожаловал? Озабочен чем-то маетным?
Удручённый ходок палым голосом ответствует:
– Да вот не всё, слава Богу! — Забедовал Иваныч — Понимашь ли, мне с доблестным поборником и соревнителем правд Ильёй Муромским много преславных деяний свершить предстояло. Думал я, о двух комонях совоинствовать будем, а мой-то лошанок на бетонных дорогах пазнокти порасшиб; вижу, намёт у ево не чинный. Неходягой стал. Вот и принёс к тебе обезноженного скакунчика для подкованья. Желаю из малого великое сподобить.
Разговор ведёт, а сам тряпицу из нагрудного кармана достаёт, потихоньку разворачивает. Бармачок уставился на развёрнутый лоскут и с глуминкой вопрошает:
– А иде же твой аргамак хвалёный подевался, на коем ездун тьму поприщ сбирался обойтить, славу в бранях нагуливая? Взбряхнул небось маненько атаман табунный, али шуткой зазастил свет?
– Ты Заил не суеглазься, обуй-то зенки, да Симеону Милостивому помолись – точно узришь! – урезонил литейщик косноязвителя.
И так и эдак попервости припадал Бармачок к стёклышкам: и вправду, конёнок лежит, хвост поджал, ножонками сучит, ушками прядёт. Осерчал степенный Бармачок, раззуделся, раскасторился на литейщика:
– Как же тебя угораздило неподкованного жеребчика куды ни попадя без ногавок выпущать? – Ерепенился, вулканился добродей, да на попятную пошёл, со знамовством выспрашивает:
– Кто это тебя надоумил мирмидонову фитюльку смастерить – ни дать ни взять, меньше блохи хорошохонькой, в чём только душа евонная дёржится? Небось Вазила подсоблял?
Баил он нарочито, потому как у него скобянка подковальная закончилась, да и спрос не бьёт в нос. Вот и присоветовал Бармачок Новичок:
– В обчем, обождать надобно, а я шеметом с окавалка ухнальков налуплю, искромётных подковок обценками нагну, только дай-ка вокатную мерку сниму, чтоб они лягушиные глазки не натирали, тады и ваньковать смогёте.
Через время малое подковали скакунка, лишь бубенчики малинками дисконтили, стремена колоколиками позвянькивали, седока дожидаючись. Иваныч бородку ножнями пообскубал, усы окургузил и ладиколоном сбрызнулся. Подколенки зачесались – дорогу дальнюю учуяли.
Стар – да петух, иной писклёнок – да протух. Казак на коне, а Бог над казаком. Мало-помалу Иваныч снедынье в баул собирает, уже дорожную память на себя в конторе выписал и прозапас две копии у нотариуса снял.
Кружку с ложкой ляминевые счёл баловством: казак из пригоршни напьётся, на ладони пообедает. А вот лучок-чесночок с акропчиком духмяным, перчины, заостряющие сердце мужеством, концервы рыбные, супы в пакетах одноразовые и прочие сытности положил. Пенсионные бумаги, завёрнутые в целлофан, туда же сунул. Сел поверх баула: в суматохе не похерить бы чегошеньки.
Мысию растёкся, ажнык черепок взопрел. Высоко на словах и думках битися, другое – в явь. Не мастак он из лука стрелять и сулицу метать, а из затинной пищали отродясь не палил. Стратилатовых чинов не имел, лыцарем зипунным в наскоках не участвовал, железные папорзи в картуз не вшивал. С дрекольем и с кичигой на зверя не хаживал, на вестях с клевцом иль протазаном не таился. Либа шта ухватом прокопчённые пекульки в печь садил. Какой, стало быть, из него ратоборец-заступник? Так себе, ежели без зауми – казачина асфальтный.
Хотя паки от деда – постовала слыхал: хошь покою – готовься к бою, грозен враг за горами, а грозней – за плечами, но и мщение губительно.
Засумлевался, разнеможился, зашлась обнажённая душа. Телевизор кой день не включал, без новостей томился. Сердцем истлелым распотелся. А кого из слабых в вере, бес в бочину не пырял? Будь оно не к ночи произнесённо.
Давление нижнее с верхним переякшалось, тягостно вскобенилось до критического. Микстуру, настоянную на чабреце и зверобое продырявленном, в день по три сулейки безовсяческого удовольствия принимал – сбавить давление пытался.
Чудодействия, увы, не случилось, а ратный дух слабел, ему белый день не мил и тёмна ночь не в усладу. Пнём сидит, а от сидячки все болячки. Сердобольная хозяйка ему акропное семя с берёзовым обабком заварила и питие безбольем разомлелось. Не долго думавши, воркотливая супружница дерзнула оздравлённого выголосить:
– Охолонь чуток своё неуимство, перестарок. Не всем казакам в атаманах хаживать. Ни к чему седатому дряхлецу чудородничать, в богатыри с надухой подаваться. Гля-ка на себя, луню полсема десятка стукнуло, мхом порос, а он вынь да положь по неисчётным Голодалкиным волостям, по Пустопорожним присудам окольных царств блукать собрался. Кто сей помрачающий провидение твоё, и на Фомкино богатырство подвигает, для завиральных идей? Был конь, да изъездился. Нам бы докторов пройтить, про неможения выспрашивая, лекованием рыхотелости заняться. Стар ты для дел удалецких, не вытужишь. Сколь селезня за шею не тяни, ему лебедем не быть.
Э-э-э, не по нраву эдакое Крюкану Иванычу. Изняла! Не сробел!
Возмутившись духом, с укоризной напустился:
– Да не в мытари, не в схимники, не в странники подорожные сбираюсь. Ты меня Мартын Задека семижды не объязжай! Вон Илья Муромской со времён Руси Киевской, сиречь издревле, однолично по полям, по долам дозирает, обдесноручно булавушкой окатной семо и овамо помахиват и не стареет, понеже духом славянским поддёржанный. Нет той силы, акроме ангельской, какая бы взимала его с добра коня. Не утехи меня призывают, а долг. Ты же, Евина внучка, будто плакун-колокол бунишь: «Старый да дряхлый»! Гляди Максимовна, моим нравом, не хороводь! Заверни-ка, плачея, в дорогу лучше пилюль, что лекари прописали, да микстуры своёй молодильно–забористой два-три шкалика не забудь.
Спорили они до молодика в окне, дебатёрили целодневно, судили-рядили, вроде в летось огнистую печку делили. Однако строптивый Иваныч под ейным давлением всё больше склонялся дома сидеть, кипяток с разнотравками попивать, двуумвират сохраняя.
Жена не сапог, с ноги не сбросишь. Надобно осторожным быть в самом стремлении к истине. Остепенился, перечить не стал, хоть в святцы его пиши. Ждёт, пождёт в томительном бремени балванея, наяву или, как в прошлый раз, во сне заглянет погуторить Илья Муромский от неприязненных стрел угаситель. Но улетали дни и утекали месяцы, токмо предреченный воитель зла, не вертался. Ох, и тягостно неведомое ждать да улетевшее догонять – что сердце когтём кровавить.
Нет, не в характере Крюкана Иваныча, раскурынившись, полагаться на кокошины кукуканья. Полыхнуло что-то в сердце, опекло неуёмное сознание, и решил он в мочливый день Николы-зимнего отлить богатыря да усадить его на коня, пустить в странствие по землям ведомым и неведомым честь улучшивая.
Сказано – сделано. Хранил он за божницей как зеницу ока награды своего деда и отца. Взял в аккурат медаль «За храбрость», полученную дедом в позапрошлом веке за Балканскую войну.
Из геройской медали получился коренастый ясноглазый немчик, сходственный с Илюхой Муромским, вроде с одной парсуны сошли.
Литейщик старательно замотал, своего кроху-богатыря в пуховый платок-самовязок. Поверх, кулёму, мухояровой ширинкой обернул и в зембель уложил.
Слюсарь-мелкоскопщик не удивился евоному приходу, и уже обошлись без обнёма. Догадывается, не сгондоблёно, а нечто диковинное смастерёно.
Развернул Иваныч кулёму с богатырёнком и гоголевато отошёл в сторонку, с вожделением дивится, чуток о долблёную лохань олокотившись. Бармачок и так и сяк через стекло лупатое всматривался, только от пустоглядства фигурки, соименённой с Илюхой Муромским, не изобнажилось, вроде изник кудай-то. Сцапал, охмурил ктой-то?
Мог и мазурить на Каспий сбечь. Испужался, оробел тута литейщик, вспятился, восплескав руками своими, жалейкой заголосил неистово:
– Ах ты, мать честная, ужель родныша утерял, али злыдни-нежити льстивым лобзанием отъяли босо-наголо одетого?
Кинулись в горенке кирпищет пол стократно безроздыху ощупывать, вкруг стола на четырках елозя. Так раскорякою и доползли до двери – нетути! След простыл. Где кровь – вода, а тута – чистая беда.
У подтопка на челышке обжигаючись рукосуйно золу с сыпухой перебрали, голбешника напужали. На чигирь вылезали, оттель кликали.
Обанадесять раз в клеть, в запечные тенеты голбеца, на кутник к турчелкам и мизгирям заглядали: а вдруг к шабрам умотал или к чародеям обогреться залез не искушённый разумом? Он ещё индюшки от воробья не распознает. Кому пировать – Иванычу горевать!
Нонешний день, с недели не заладился.
По лазилке на сушило поднимались, но и в чердачной мерещи – тю-тю. Вот докука неутешная! Всяко-разно случалось, но эдакое... Как сквозь землю ушёл, как в воду канул. И вправду, не доглядишь оком – заплатишь боком. Слёзы жалостные у осиротевшей деревинки прыснули, плачучи обесцветились очи лазоревые.
Горе одного рака красит. Исслезившееся сердце каженника омрачилось пагубой от бесовских изворотов, занемовало.
Мысль дьявольская о наложении самоумертвляющей руки, не давала снизхождения к мольбам, холодком сквозанула. Был пацанец, да и весь улыгнул. Вот те крест! Иваныч об Отчизне не так тужил. Или криком кричи, навзрыд разрывайся или смиренно ложись да приуготовляйся. Горее горя не бывает.
Метались отерявшие счастие из угла в угол как угорелые – и всё попусту. Забубённый Новичок и то две слязины бросил; зато первым и уповательно спохватился не рассюсюкиваясь:
– Побёгли, Иваныч, по ветер, мобуть, в одночасье, где в снежный омофор сиганул. Пострел ведь, а ушлому пролазе тольки и дай почикилять да в гулючки поиграть. Спасём, чай ещё не зазяб без портков и кафтана.
– И впрямь, незадача, какая вышла. Ой, мука мученическая! Ой, обмишулился! 1111
– Ужо смеркается. Не мешкая, на задворенках в закутках пошукать, на гумне поспрашать аль на оглохновенных нырищах у анчуток или изворотливых муринов откупить, – завоздыхал слезокапец.
Совсем сникший страдалец, стал самопроизвольно сворачивать свой серенький самовязок. Стоп! Спохватившись, сам себе соображает скромный, совестливый сыскатель: «Сначала следует сдвоено собраться».
Слава святому Серафиму Саровскому! Смотри, сыскался случайно сгинувший самовольный сизокрылый соколик! Вот те на-а! Вроде бы из шали ветер поёт. Какова нечаянная радость? Нащупал Илюшеньку! Оказалось, ему хоть бы хны и горюшка нет, кутемасник в кружевном плетении базками тешится, в кугиклы дует.
Сняли с сопливца смятую самотканую ситцевую синенькую сорочку, сменили скобызку стоптанные сафьяновые сапожки. Скатилась скупая слеза. Сбежались спроведывать сорубежные соскучившиеся соседи. Самостоятельно собрали сход селитьбы. Смекалистые старейшины сумбурно судили-спорили.
Сплотившиеся сродственники стелили скатерти, салфетки, ставили стопки, стаканики. Сбросившись, сколько смогли, средствами, состряпали скородумки смачной снеди. Сложилось столь славненько. Слетелись сюда со стрехи свободные скворушки-соловушки, стремительные стрижи, слеповато-суетливые совы, снизу слабо светили спрятавшиеся слишком стеснительные сонливые светлячки.
Ох, рады-веселы, что чумарика на морозище не задолили. Даже пожурить забыли прыткого хитрована. Попросил мастер-литейщик Бармачка, чтобы тот Илюхе на вырост добротную справу сладил, штаны с карминными лампасами и обязательно к ним учкарь, для вящего отличия папаху с триколорным околышем.
Опричь того — иерихонку и палицу буёвую с копьём муравлёным отковать да в богатыря жизнь вдохнуть, для чего в плотно закрытой баночке частицу своей исстрадавшейся души передал.
Бармачок волынить не любил. День да ночь, а сутки прочь.
Без забывчивости, кличет после третьих петухов Крюкана Иваныча, сам с Илюхой не расстанется: пестун к пацанчику нутром прилепился! Хошь не хошь, а к тятеньке с маменькой итить надобно, пуповиной примотанный. Душа-природа единочадного кличет.
Да и скакунок стоялый на оброте изнеможился. Коник допрежь маковым зёрнышком в яслях насыщался, а ноне семаку хрептухов с овсами, агудал озадков, да стог сена в день закусливает. Растёт на глазах пустопляс, у гаражных ворот верею сбил, на коленки невладанные припадает, стлань призыбается. Пришлось на Самсона-сеногноя коновязь с навесом в поле ставить и от дроготуна попонкой канифасной укрывать.
Муромец от нелекчённого иноходца в росте не отставал, качало что у бычарика. Заместо титьки мамкиной щей да гречи налупится, ялду на меду не надкусливая в крутом узваре размачивал. Ряшка – во! Будь здоров! Рамена – в косую сажень. Он не токмо телесным цветением, но, усвоив буквиц и цифирей значенье, смышлением быстроумным на всю округу выделялся.
Мозгой ворочал крепче всех – с королями шахматными сражаючись, многократно в поединках объегоривал. Многие соблазнялись о нём. Одна беда: ухватчивый юнец наш, усов и бороды не мог дождаться, всё плинфой сарайской улыбчивые места натирал для человековатости. Гири шутя-играючи вдаль кипрейную запуливал. Опосля бёг, да среди лазориков и будяков сбирал те балваняки.
Иной раз тащить уйму двухпудовок, припрёт – и давай, потешаясь, в облака ввергать – до хрустальной матицы синь-неба подлетали.
Однова, по недомыслию, под Ольгин день гирькой даже звезду золотистую сшиб. С энтих-то пор Богородичная звёздочка в гербе городском неоскудно сверкает.
А космогоны и звёздоблюстители в один голос с комодранцами и стариками гуторят: «Никто её, путеводную, на тяп-ляп, среди беспутников из небесного светца не сшибал, сама счастливица из скиталища прилетела, уж больно ей городок по сердцу пришёлся». Только облака, разбегаясь, унесли на себе несколько тех гирей. Упаси Бог, минцанеры прознают. Ой, поминай, как звали, на всю катушку штраханут.
Не ровён час, гирьки свалятся, как бы беды не сотворили. Давайте загодя языком лязгать не будем, чтоб ненароком охочих до изветов суесловных газетчиков не растравлять – тут же невсеумки, прилюбодеи мысли, по своему обыкновению, наврут с три короба, размудыкают пататуйки на всю Расею, кутницы от мошенников пера не оберёшься.
Сдаётся мне, а не с того ли озорства дожжички над городом в редкость? Хотя погодные предсказатели и облакоманители воздушных странников не раз морклыми лягушками пытались приманить, пужливые, плотно сбитые тучки город стороной обегают. С дождливой надеждой, коммунальщики небо высоченными кольями подпирали Додолу зазывая.
Бубухает громокипение, молнии фыркают, пылюка с листодёром у сухостоин носятся, а за меженный день и пригоршни не накрапает. Маросейкой побрызжет, туманцем забелит утреннюю полуду, а посля жара стоит несусветная. От пожаров и потворов тем и упасались, что по дворам толчёные скорлупки пасхальных писанок вперемешку с белой криной крестообразно разбрасывали.
Это какая из ходячих, протекательная туча зазевается-замешкается, тут уж хляби небесные разверзнутся, и льёт свинцово-серебристыми пряслами, пока верхолазы тучного водовоза шестами под Гнилой ерик к землеплодной Лебяжьей поляне опростаться на поташки не направят. Туда же и разьятая радуга павлиньим коромыслом спешно поворачивает. Иной раз глядишь на семицветную: бедняжка в одну тягу воду прям с плотвицей и сельдями из реки на тучи перегоняет, захлёбывается, вот-вот ненаедно поперхнётся; тогда маненькие радужки кидаются старательно напоять её из луж и бездонных копаней. Маманьке подсобить норовят.
На Лебяжке и по хуторам во многом множестве проливается дух с высоты, неизводимо бабиным просом по бульбушкам хлыщет. А тутаво вёдро, лазурное небо черногузками молодится, всяк оживляя земное естество, дивясь в прохладстве величию творенья.
В садах ныне и присно – услада едемская озоном пыхает. В парках окрестных, златоочие молодцы гармонят, дударей заглушая. Недолюбушки-фефёлы на балалайках наялдыривают, у мандалинящих обручников изножённые души вынимают. С рукотворного морца прохладные зефиры кувшинками ласковеют, на огородах сирбяричники и шипшины разноцветьем загораются. Такое житьё, ой, что и умирать не хотца!
Нет, не зря, наше междуречье, землеписатели издревле сплошь да рядом на географических картинках раем земным означали. Даже присказка сложилась: Москва–царство, пойма–рай!
Отселева до Нагайского тракта – рукой подать. Чумацкий соляной путь, такожды Великий шёлковый, спокон веку исправно действуют.
Из Царицына, по лебедиными мостам, что крылами изогнулись над Волгой и Ахтубой, об край старенького космодрома прямоезжие тракты в Астраханское царство бегут. Тудою и сюдою тропинки прямоходные, сбочь шаптал карагодом идут, с боков терема заветные, раины топорщатся, а у каждого крылечка кипень азовских цветочиков с шелудивками и кочетками сладковонно мироточат, пискульки ароматы упоительные распуколками испущают, медуниц привлекая.
Тутошние казаки крохотных коней балконных дёржут, бутузики их на лужайку вынесут, вскочат – иго-го-го! И понеслись арнаутики на обгонки в детский сад ватажками в потешении бирюков и чебурков гонять да песни играть.
Этоть у стариков век короток, а у детворишек и час долог.
По мутовкам листов коблющих, по купинам избыточно пользительные козявки лазают, экологией влекомые, сладастрастно с утра до ночи совокупляются, на берёзовых бруньках катаются. Чудится, что и бессловесные существа обладают своим разумом. Всем и во всём, в урочное время, родное к слуху льнёт.
В родильных палатах что ни малец, то крепкодушный богатырь растёт, а Дух ходотайствует за них воздыханиями неизреченными. Ещё в зыбках на пестряди сосунки лежат, а ручонкими к «Азбуке» тянутся.
Стихателя расейского Александра Пушкина в почётные земляки засчитали, к равноапостольным причислили. Прослышал о лепотном пристанище Высокопреосвященнейший Владыко. Раным-ранёшенько до Крюкиных споспешник благочестию самошественно в гости пожаловал, хлеба-соли покушать, красного звону послушать.
В атласном саккосе и белом клобуке по сходцам наш батюшко идёт.
Крест десницею на все четыре сторонушки кладёт, седой головушкой поклоняется. Повеяло нетлением, оживляющим боголюбивых людей, среди коих не то, что к паперти пробиться, но и сбоку не приткнуться.
Грымнул главный колокол, взыграла свято-речистой медью соборная звонница. Светозарное солнышко в замоложенных небесах возрадовалось. Горние голубицы со ангелы слетелись к шеломчатым куполам дома Господнего.
Гостя, от грек высокодостойнейшую честь восприимшему, с полезностью усадили в покуть под образами.
А в пост, коих по году двести дней, чем угощать окормителя православных? Голодное брюхо не слышит ухо.
Как бы с кондачка скоромным добытком не напотчевать – греха не оберёшься! Пост блюсти – душу от скверны отскрести, тем более, Владыко чревоугодием не обременялся.
Капусту с кутумом в фольге саянской запарили, блинов суржанковых с олябышками на сарептском масле испекли, сарацинского пшена отварили, из него олелюх накатали и скусной бздникой да нардеком тягучим облакомили. Метали из печи румяные калачи с дертью. Иной раз обронишь, что вкушал от простоты, тут же выложат, кто ты. Наш первостоятель словозвучно всех благословил к приятию ястия и пития.
Благо дело, архипастырь – едок не привередливый, с гардажём уплетает. Хозяйку нахваливает, а сам всё на Илюху вприщур поглядывает.
Тут перво-наперво из души любомудрого выпорхнуло святоотеческое слово: – А ведь не думал я, что на окраинах России, солнцем опалённых, богатыри живут. Воистину, если к народу своему с любовью относиться, то в нём одолень-силушка укоренится. Потому и сказываю вам: какой мерой власти меряют, той же мерой им и воздастся. Ибо разметавшие мрак лютости времен оных, обретут милость божию.
В отдание, пообещал исходатай православия похлопотать о приезде в места благодатные Первосвятителя всея Руси, наместника Подвигоположника, чтоб на мастеров, на творенья их рук полюбовался, да и всему народу не мешало бы с благоговением наше раздолье навестить. Мал городок, а убранством покраше столиц разных! Неразумна та птица, что своё гнездо не хвалит и от брения не холит.
Много ещё цветословных наставлений благогласник в души заронил, а молодой благочинный, его пособитель, ангелозрачный Пётр всё норовил пясть у Ильи гайтанчиком замерить, да мерник короток. Литейщику Иванычу тут в самый раз приспело посоветоваться с епархом: – Илья наш засиделся дома, намедни, испросил он родительского благословения. Не честь нам неокрещёным дитятю отпускать. Неокрещёный равно гриб, червяком точёный. Ваше Высокопреосвященство, окстите молодца затвердив сыноположение, и благословите на дела дивные, христианские.
Насытившись, поднялся богомудрый утвердитель сердец. Поклонился хозяйке за приготовленные почестные яства, а Всепетому Мироздателю богоглаголивой молитвой воздал. Благочестивый толкователь Писания одобрительно к богатырю подошёл и распевно баритончиком:
– Вижу, почиет на нём Благодать Божия! Окрещается сын Божий! – и в подставленную благочинным купель с агиасмой из Пучай-реки, головой Илюху трижды шуицей окунул. Из потира, с молитвою, лжицей взял для комкания молодца проскомисатое вино с кусочком просфоры и напрестольное необоримое осьмиконечное распятие для лобзания к его устам поднёс. А ликостоящих, муж ума яснейшего, иссопным кропилом одождил, приближая к тайне искупленья.
После бани пакибытия изыскатель святых правил, от божатки Муромцу нательный крестик надел. Мал крест, но его сила велика и на небе и на земле. При этом рачитель сумлящие сердца опалил:
– Возлюби мудрость и благочестие, разума упившись не погань языка срамословием, божбою, лжами, наветами, умаляющими Божие прославление. Помни: горька работа, да сладок хлеб. Родительское изволение выполняй, а самих почитай и будешь долголетен на земле. Благословляю вестника дел богоугодных. Будь во поле молодцом, а в рати – удальцом, ибо в правде божественная сила. Помни пророческие слова: «Лук сильных изнеможется, а немощные препояшутся силою». Храни тебя Господь повсяк день и повсяк час. Ныне и присно и вовеки веков, аминь! В добрый путь, чадо милое!
Затем премудрости наставник здынул десницу и перекрестил трижды, а Пётр впотай из-за татаура достал оберег с маленьким судьбоносным образком святого Егория-змееборца и в туесок богатырю положил.
Я посля трапезы вназирку полюбопытствовал, что в том обереге. Оказалось, молитва «Живый в помощи», с нею никакая отпавшая сила тебя не тронет и от дьявольских радений убережёт.
А маманька ему новый охабень состегала из рытого бархата. Да на обновке вкруг Державного пластанного орла чёрмным золотом узоров хитрых гусиной плотью понавыткала. Каково ручки скроят, таково и спинка износит. Чай, не в тягость будет, ежели наопашь кольчуги таковой наряд попахнуть, оно бы в полуночных землях не зазяб, а подастся в юдоли полуденные, от зноя иссушающего упасёт. Пущай неруси инославные издаля зрят, откель исконной богатырь явился.
Омужавший Илюшенька, забыв про дни поста, жарко олобзал сродственников в уста, пред соседями и их челядью голову склонил.
Хоругвь призывно полощется, бодец со стрикусой поблёскивают.
Приткнул о камень ноги своя, сиганул на коня ретивого, стеганул хлудиной. Зычно гикнул, вздыбился, захрапел под седоком жеребчик – опережая мысли и слово унёс богатыря вдаль за мглистый окоём. Он вековые дубы промеж ног пущал, над курганами превозносился, по воде аки посуху пролётывал. Подковы звончатые только брунжали на всю округу за Ураковым бугром эхом отдаваясь.
Три дня и три ночи звон стоял. Три дня и три ночи за дальним увалом спина богатырская зыбалась, то мурзамецкую луну с бронзовой прижелтью, то ярящееся солнце закрывала. Посолонь умчал святорусский богатырь во времена тревожные, в края переходные. Погналась за ним беда прилипучая.
Странно, однако, то: что многие одногорожане об эдаком чуде и слыхом не слыхивали, ведать не ведали. Привыкший тутошний народ к чудесам. Поди, проспали, зелёным чихирём разогреваясь. Получается: что глухому шептать, что слепому подмаргивать. Бутто тьма ослепила многим очи, и впрям чудно!
До той поры, покудова из столицы циркуляр или какую испещрённую цидульку не пришлют, своё не ценят. Разорвись надвое, скажут: что не натрое? Собственно, на всякое чиханье не наздравствуешься.
Только обескрыленный Иваныч места себе не находил, не до славы и выгод ему. Скучал без Ильи. В Вознесение Господне ублагоразумело его ещё одного богатыря отлить – из отцовского ордена, полученного за форсирование Днепра.
Пока мастер с Бармачком Нувичком творчеством занимаются, я вам сюжетец курьёзный из оказии поведаю, коль случай самовидцу припал.
На днях, в Акулину-задери хвосты, лечу на аероплане, жую кокурки. Воззрил я сквозь шибку из высей могущества. Ой, глаза не видят – душа не мрёт. Ну, до чего же красива земля русская, ты только живи и радуйся её щедротам! Не прииму в рассудок, отчего счастья в ней мало? Не ведаю, на кого и сетовать, каким святым молиться.
Нежданно-негаданно, средь жужжащей натиши угощальщица полётными сладостями, перстом указуя на землю, в радио заверещала. А там, под крылом, на лебедином ловище, что за Пологим займищем с белоснежными стерхами, – батюшки мои! блазниться ль мне – среди златоцветных подсолнухов, препояшенный по бедру мечом, наш приснопамятный Илья Муромец скачет. А колчелапое Идолище ему преткновенные козни чинит, дратует насмехаючись.
Час на час не выпадает чудечко на блюдечко! Волен Бог в небесном знамении!
Господи! Не доброе ли семя коробьями ты на поле мира сеял? Ну откуда на нём плевелы лукавого произрастают? Нет пчёлки без жальца.
Многих бед умножающее мерзопакостное Асмодейское идолище, со всем кагалом хрюкальцами к обесхолмленной земле присосавшись, народные богатства из гулевых недр уклёвывало, опустошая всё и делая землю облылой. Вроде бы и всего полно, и нет ничего! Обнаглев, олигохрень норовило из-под ездеца дорогу к своему подлапию схапать, спутать её криво-накося.
Вот уж и конь осержавший на дыбках вспятился, об четыре олубеневшие ноги потыкается, окарач ползёт, в терниях угряз, весь паром изошёл, противляючись, ажнык псалии в удилах изогнулися. Илья призамешкался. Вот-вот богатырь в отступь пойдёт. В буерак чертополоховый сворохнётся от пневмы умертвляющей.
Ой! Пропадёт богатырь за посмех, ой, как жальчохонько! Вознамерилось темень обожающее чудище в дьявольском дуване поярыжничать.
Взрявкнуло мордохамное юдище кликом скотинячьим. Оторопь взяла послухов от покрика гугнивого. Зашебуршал мотор аероковчега от рёва истошного, ходуном пошёл, застукотал весь. Пиши, пропали!
Господи, уж не торжества ль Судного дня близятся? Помертвели златоцветы, головушкой кауровы травы к земле поприжалися. Мила матушка земля гудом содрогнулася. Нистого, ниссего, весь небий свод нощеявленными мглами покрылся. Возграяли ветродуи злючие. Сретились силы Всевышнейшего и лютость Всенижнейшего!
Куражилось кривдохвостое препохабие буркала выпучив, покудава Илья не осерчал преисполнившись презрением, да, исплечившись, с развёрту телепнём по хребтине не шандарахнул. Зараз размёл колебательства и сомнения. Грянуло оземь и кубарем отлетело неуклюжее поганство. Съёжило лапы под скукожившимися махалками и в том самом буераке смердящий дух из афедрона испустило.
Тьфу! Не перед трапезой было б сказано. Аж соглядатаев занутрило. Меня самого-то с души воротило, посему чуть в рыгу не смотался. Мнилось, что должон быть апупофеоз. Ан, нет! Азраилова силища непотребное дело замышляла: нас наземь низринуть, в пух и прах самолётишко разворотить, в коем перелётчиков без одного двадцать душ металось; уж мы все кислины рассупонили, от верной погибели сигать изготовились. Кому сгореть, тому не утонуть.
Да у нас, как всегда, не дай бог пожару случись – то воды нет, то бадьи дырявые. Вот и на сей раз, где парашютам место быть – всяка всячина валяется. Загальмовала в сотрясении крылатая машинёшка от посвиста разбойничья и пакостей сатанинских, того и гляди о землю грянет.
У каторого людья мобильник при себе был, западше под кресла задрагоножили, безумием исшатавшись куда ни поподя эсмээсили, с потульца напоследях исслезившись, заунывными журавлями с родственниками прощевались.
С чего некошная напасть в зените лета ощерилась?
По моему разумению, мил чёрт острокопытникам под Агафона-огуменника, когда леший на цырлах с окаяшками из леса выходит в шофары погундеть и с охвастовавшимся лихом на куличках побеситься, нанюхавшись лукавых трав и кореньев.
Ой, как раззубатились ведьмаки косматые, возвопиили сиренами; охлюпкой шиверью-повыверью сидючи, погнались вражины за богатырём. Да где уж им, облоухим люциферовым воинам, – не догнать богатыря! А ежели бы и догнали кровоядцы, перелобанил бы всех до единого. И поделом! Дуй их в хвост и в гриву! Ой! не к ночи бы было сие изречено.
Это в быличках сказывают, мол, богатырь только и пыхает ратным духом, да с выскоку одним махом всех убивахом.
Но гнев есть запаление крови, что два ветра могутных слетаются – сходятся.
От плеча недолече до меча.
Сделав здух, и обретя веру, я дюже возалкал далее понаблюдать, да путь аэропланий был не в ту сторону затвержен.
Только нас, казаков, едакими сколопендрами не пристало пужать, прежде века не помрём. Поправ страх, я крепко жалковал, почто штурвал не в моих руках да нагайка на притолоке осталась. Весь полёт в сердцах пребывал аки панфирь.
Ох, окажись я подле Ильи, не брезгая, своё бы сорвал! Знаю, отяпышем беса не избудишь. Взяв чертей под микитки, уж погоняли бы, уж потешились. Расточались бы врази содомлянские, мигом поприжукли б растители беззакония.
А не замай наших, возгря кобылья! Спуску не дадим кровопийствующим, чай, не локотками сморкаемся! За ся и веру православную тиском и луне рога свернём. Бог нам прибежище и сила! У наших казаков обычай таков: ищи себе чести, а России – славы.
Ибо кто из беспечных, в минутной вечности, восхочет робкую душу свою сберечь, тот скорее её потеряет; а кто принесёт душу для спасения многоскорбного своего народа, тот обретёт её более мочную. Вдругорядь, елико мощно, у окошка сажусь. Как и многие, со смиренномудрием бденно землю обозреваю. Всяк мозгами владеющий, апосля задумывается, какой выкуп он даст за душу свою? Не велика честь поминать быльё бедами, козыряй в явь победами. Труднее людям слово правды носить, чем трын-траву косить!
Я занеже памятозлобием и высоковыйностью не страдаю, и первым не наярыкиваюсь, но на всякий случай нагайку в сапоге держу. Так оно ведь у лихого казака иной раз и палка стреляить.
Едучи ли на поезде, на автобусе, на самодвиге ли транспортируюсь, в ожидании особливой доброты, надеюсь нашенского богатыря узрить. Продли ему Бог веку на сорок сороков. Главное – не прозевать бы как.
А вот жнецы сказывали, на Прокопия-жатвенника Илью в полях встречали, так всеми комбайнами дудели. Покудова дудели-гудели, бункера ужинистой ржицей да белояровым зерном налились. Засыпай в амбары, да береги на прожиток. Помни: Бог с рожью, а чёрт с костром на благодать божью.
Шахтёры из забоя поднялись. А мироносец рядышком спешился с горяча коня, куяки багрецом сверкают. Изжаждавшись в застойной тихости, колодезную воду в меднокованную ендову зачерпнул. Добытчики приветственно касками загремели. Покудова приветствовали, оказалось в шахтах сколото, в эшелоны уложено, нерукотворённое черное, надежное зо-ло-то. Отвязал богатырь недоуздок и ускакал наш пособник.
Эх, да многий сермяжный люд на евонную заручку надеется. И правильно делает. Всё минется, примчит Илья на воскрилиях правды, обязательно! От корыстолюбивых жестоковыйных мытарей и мракоты греховной, от болестей нищетных и напастей истязающих отверзет. Главное – верить, ждать и надеяться!
Но день на день не приходится, вроде на одно солнце глядим, а по разному едим, а ино и присаливаем. Отвлёкся я, от мастеров волжских. Погодьте трошки, поглядим, как там у наших во прошествии дело деланьем продвигается? Аль в бессловесном молчании до морковкиных заговен проклаждаться намерены?
О! Любо, любо! Исполать мастерам! Работа ладом ладится, спором спорится, чихнуть некогда, а где лад, там и клад. Конь уже матрёнкины волотки щиплет, вес нагуливая, от ковылей серебристой масти набирается. Нисвет ни заря отрок гораздый в кояревой завеске бронникам меха раздувать подсобляет. Крица покраснела – ковать поспела. Усердье – мать удачи. Куй железо, пока горячо. На наковаленке в харулуг дабавили левонидавых звёзд. И кувалдочкой бах-бух – поколотили; молоточиком тук-тюк – расплескали; окалину-зубоскалину брясь-трясь – осыпали; терпужком кременевым булатны искорки вжик-жик – скрежетнули; в студёной воде пши-ши-и – закалили.
Обоюдовостро двухаршинный меч-клейнодец на оселке фить-фьють – наострили, сухо-насухо зерцалообразное лезвие убрусом обтёрли, потравой разузорили и в ножны канфарёные уложили.
На Страстной неделе в Чистый четверг купавный молодец в мыленке благостно духмяным галичком набанился. Окатил себя усниянным квасом – лепота! Причипурился, петушиным гребнем жёлтые кудерцы под очелие приаккуратил. На исподнее облачился в рубаху из камки сарпинской белохрущатой. Ни дать ни взять – истый Добрыня Никитич. Наипаче того, по воле батюшки и неге матушки, дали на святого Акилу благословение, да с полуутра голубоокий Добрынюшка, стремглав полетел на серебристо-белом коне вослед Илье Муромскому. Одесную мчать, споспешествуя неотступно старшему брательнику, мстителю неправдам.
Уносил он верхи в края неведомые частицу неукротимой души Крюкана Иваныча. Всякое древо от плода своего познаётся. Добрыню поущали: отыскать Илью, шанежками с юрагой, обожаниками накормить, что маманя попутничков настряпала; где пирожок, там и дружок.
Охрабрённому напомнили о самом главном: держаться побрательникам надобно купно, не распаляться на бранные потребы!
Понёсся во весь опор второй удалец по земле не ораной, провожали его степные птицы, пустельги с беркутами. Казак на воле, когда он в поле!
Снова три дня и три ночи всматривались с балкона Крюкины вослед удаляющемуся богатырю, как он в мареве колыбается. Посланник, ежели на юры вскакивал, то долы шестокрильцем пролетал.
Как-то под Трифона-бессонника перебирал мастер книжки в своём узилище, среди коих оказался, нет, не досюльный палимпсест, а букварь с лакунами, довоенного выпуска. С этим светильником знаний он в первый класс бегал ума-разума набираться. Только гитлерствующие фашисты школу разбомбили, и немногих единоклашков Бог уберёг.
Стал Иваныч листать букварик, и попалась ему картинка русского художника Васнецова «Три богатыря». Зараз и осенило душеньку неуимного литейщика воплотить в жизнь несбытную мечту васнецовскую – сотворить третьего витязя, Алёшу Поповича.
Эко то, ранее не измыслил? Задний ум с летами приходит, бедой и нуждой прикупается. Отливал его из ордена, что батяньку наградили за оборону Брестской крепости. Сызнова удачу Бог послал, а другим только посулил. Голевастый удалец быстро в лета вошёл, лук разрывчатый в сей момент освоил.
Всякому молодцу мастерство к лицу. Малый не промах! Лукавых нетопырей-змеевичей из-за облаков неминуючи калёной стрелой лупил. Промыслитель милостью своей небеса сообразовал не пустопёрым махалкам, а для святокрылых ангельских созданий.
Не долги были третьи сборы новоокщённого богатыря. В оклунок уложили поджаристых бурсаков и чибриков – не стрекотухам белобоким, не шалым витютеням, а единокровным Илье с Добрыней. Бог весть, что в котомке есть. Иному в ум не придёт, чего туды маманька покладёт.
Конь у Алёшки раззадоренный, гамазливый, очесами яхонтовыми сверкает, из ноздрей дым валит, копытами землю буравит, невтерпёж ему. Окрас коника – побежалого серебра, мухортый, с лёссом схожий.
После благословения исполчился, вострубил он в турий рог, и, поскрипывая седёлком, помчал подколенный Алёша заколоделой стезёй, быльём-травой поросшей. Ископыть на сто вёрст разметалася.
Добраться бы до Ильи, бок о бок ошуюю учтивым сомысленником в полное неизвестности будущее следовать. Брат брату головою в уплату. Выспренные орлы-провожальники, кигикая, поотстали: поступь у браташа соколиная. Похвалённый конь настретным ветрам лётом летит, земли не касается, токмо на релях чуток верхоцветы зеленокудрые подковками цепляет.
Родителев обнадёжил: достижет Добрынюшку. Благо дело время за двумя лунами схлынуло, полчетверти года, как тот вослед братке умчал.
Ой, ли, ой люли, пригорюнившиеся было девки-хорошавочки супирики стрекалами изтёршие, легковейным ладом по посадам и селищам на все сторонушки ногами сораспелися, голосами расплясалися:
Как из славного да красна города
Да от волжских досюль жителев,
Ой, три ясные соколика вылётывали,
Выезжали три могучие богатыря,
Наречённые по имени, по отчеству.
Перво-наперво – Илюшенька,
А во след ему Добрынюшка
Со молодшеньким Алёшенькой...
Встретятся ли на росстанях крестовые братья-богатыри, созиждут ли им ангелы-хранители дух ясен? Возьмут ли в разум, что надобно друг дружки несокрушимо держаться? Втроём любую нечисть перемогут! Ведь одного они корня-дерева, из одних рук натруженных, из сердца славянского – колыхливого! Донесут ли славу о земле родимой?
Уразумеют ли народы, что Святая Русь не пуста стоит?
Засбирались в путь-дорогу богоумышленные языци в разных землях, прослышали о высоконравственных мастерах, пошли вёрсты лапотные бить, по сакмам отопочками пылить. Просьбы уёмистыми возами посыпались, разностайным ходокам за правдой же несть числа.
Из Армении, дабы у них отринутые, искони принадлежащие Карские и Сурмалинские земли вернуть со священной горой Арарат, на Егория Храброго вахаген Левон Меликян приехал, зело просил мастеров переложить на новый лад древние былины о Давиде Сасунском.
Белорусы накануне преподобного Нестора, борзолётной птицей прибыли с первопечатными книгами просветителя Скорины. Добролёты кудрявым слогом обратились, старинные переплёты серебром позлащённым обложить, окатным жемчугом и самоцветной пронизью осыпать.
Одним хлыпом, тем же рейсом с белорусами, велико-новгородские кмети привезли приглашение в Ганзейский союз.
Суматошный посол Дато Гурамишвили из Грузии на равноапостольную Нину привёз в подарок виноград с мандаринами. Детишкам и нашим бабам – чурчхелу от закавказского героя Амирани передал.
Чуть ли не вся украинская Рада на Андрея Первозванного белым лыбедем прилетела, киянские доброхоты, нашим мастерам гетмана Богдана из золотистой трисветлой бронзы заказали, мовой сладкозвучной заверяли, до положения риз: «Пылко желаем до скончания живота воссоединиться с Россией».
Под Алексия-Божьего человека несловоохотливые прибалты бойкой речью-разговорами про Калевалу удоволили, янтарными лестовками и лунницами многих державцев ощедрили.
Переимчивые туркмены в начале Великого поста, на Касьяна-завистливого, новосочинённый календарь с навьюченными философиями на двугорбых комолых животинах в басмагах привезли, советовали похерить месяцеслов и помараковать над принятием нового календаря. На гурбансолтан-эдже, ошеломили просьбой от пяти велоятов «Гимн-наме» сложить о восточном солнце. В знак высокого признания сложившейся дружбы, соткали ковёр-самолёт, навроде крылатого Бурака.
Безнуждые германцы на Ефимия-метельника, прикатили, зафевралённые покаянно зашпрехали: «Кабы Матери-Родине заместо меча к сосцам сиротину малолетнюю подсадить, матерь всё же. Кормилец-плуг почтеннее меча. Доколь будем друг дружке угрожать, пора и в мире пожить остатнее время». Сюды и байку уместно притыкнуть: на што бабе меч, каво им сечь?
Заиностранившиеся казахские номады под Герасима-грачевника, когда у нас кикимор гоняют, бесчисленным гуртом каракулевых мась-масеньких барашков в хождении пригнали; за них желали из камня златожильного увековечить Джамбула с домрой. Гутарят, будто бы они, нашим депутатшам, бирюзовых цацек цельную меру надарили.
Пилигримы ходулеватые в изодранных опорках, от вериг согбенные, анахореты безвозрастные, скопцы куреянные, огне и мракослужители простотой огорошили: из своих капищ принесли кумирских стоеросовых божков с шаркунцами и тут же с раскаяньем, истуканов побросали. Затрапезные накищенные гуньи у шибаёв-насебейников на расшитые косоворотки обменяли, возжелали прозелиты выкреститься и списки с нашего устава обрести. Приложившись к образу великомученика Уара, оглашенные с просветлёнными очами пали ниц пред ярящим оком орифламмы. Умилённо просили нашего Голову принять у них шертные грамоты.
На Сидора-огуречника, киргизы до всякого куртуль-муртуль склонные, губернатору напалок бирюзовый на правую руку надели, а мастерам баские шапки из белоснежного войлока с пепелёсовым кутасом поднесли в надежде увидеть среди гор своих Манаса или сына его.
Таджики за оборонение границ, в день Пантелеимона-целителя, берковец мумия — росы памирской, для исцеления и радости недужных, в наши лечебницы передали.
На той неделе сербы с бо-о-ольшой делегацией приехали на Ивана-пшеничника, всё чаят они избавления от звёздно-полосатого сатанаила. Мастера к их просьбе с сугубым тщанием отнеслись.
Болгары пригласили в Софию, на ежегодные торжества, незабвенного русского Алёши-освободителя. Сыщут ли время к братушкам заглянуть на Балканы, честь приложить памятному земляку в богопроходимых мисянских землях?
Узбеки азямы из хлопчатки с позументами подарили, в аккурат на Ивана-постного навезли бурты сахарного урюка и изюма; просили дать побольше книг на русском языке: так сложилось, что многие учёные и политики на ином и мыслить осознано не могут.
Примчались с толмачами на Антона-вихревея фарсовитые чужбинники заокеянские. Нахрапистые засланцы левиафановым гоманком махали. Без долгого торга, аванец немалый сулили, истребуя подлатать мандилион аглицкого лжемудрого лихоимца Джеймса Бонда. Чуется на сумарочном языке мёд, а под языком лёд. Думали, что здесь русалии кудлатые живут и стоит крякнуть да денежкой брякнуть – так все и подадутся в тенеты лживые. Э-э, лучше хлеб с водою, нежели пироги с бедою. Расперсоненные ломливцы потусили малость, так со своей эскападой пустопорожние и умотали.
На хозывках востроглазое фараоново племя под лантухами табором стало. Котлы принялись лудить, а лавари деньгу ковать. На Кузьминки, справив об осени поминки, вырядившись в замусатенное вретище, кажедённо захурдулили Сивиллы-присушницы: «Подари, дорогой, несколько лошадок, век не забудем! На обратном пути расквитаемся и в пополнку пятерик чегравых анагров приведём». Ответили египетским девам счастьеведицам: «Подари» закончились, остались «купи», а поджарые донские меренки не бзыкливые и без понукалища куда резвоножее муругопегих талагаев». А им всё авось да, небось, а главное – денежку брось.
Ни бельмеса не поняли любители татьбы и плясалища. Никем не гонимая богема, на Узоразрешительницу, снялась и увеялись баглаи балабонками буня. Собрав свои хатули, их и видели покули; затопотали дети ветра замреяли в глухой ночи, только и ищи-свищи по починкам их не коломазанные брички да мажары.
Квёлые огнищане со всех Европ нахлынули, по близлежащим умётам и весям морхлыми постояльцами набились ради воплощения мечты единой: всласть изгваздать свои козельи мощи в животворных эльтонских грязях, уврачевающих недуги. А то, смешное дело приключилось. Гости из земли Обетованной, на атласной подушечке, в алавастровом сосуде увитом золотом, что-то чёрное привезли. Вроде, как икры осетровой, да с чего бы вдруг? Драгоценностью оказалась, грязь Лашонская. Везли они эту балтушку, мазать суставы у кого их на непогоду вывёртывает. Да только у нас своей, дармовой рапы, куда с гораздой полезностью, невычерпаемо в солёных озёрах имеется.
Чрезвычайно талантливые пииты самоедские, зырянские и остяцкие с губ северных нагрянувшие в малахаях собачьих, котах тевячьих, кухлянках из мандар нерпичьих от Варлаамия-печерника до Варюхи-береги ухи изо дня в день, приняв иерусалимской слезы, обирючились. После мольбищ, по стогнам со скобарями скакали и в тимпаны лупили, скособочась, в летовках на чувилях денно и нощно унынливо насвистывали, звездистое небо славили скотьего бога нацеловывая.
Со дня на день, час от часу, за восточными зорями, скорее к барыш-дню, с трепетным умилением ожидаем из далёких палестин послов шемаханских и разных купцов хопыльских с нагайбаками, а с невдаля старожилов скифов, кумских маджар и ужиков.
Бузова, болдыри и калмыки в играх шахматных искусные, на ближнних рубежах изшалашились, песню душевно заиграли «Ахтюба – гол».
Потрясли богатыми дарами, загадочные караимы, поставив на холме кенасу и оттедова их гахам, всех дуванским серебром, милостиво осыпал.
Омолождённые временем ассирийцы, помышляющие о возрождении садов Семирамиды, от первой на земле империи фиговые саженцы привезли для городского парка имени отдыха.
Отродясь, в наших раздольях, не видывали мы гостей индейских, они со слонми и единорожцами пожаловали, бананьями угощали, пробудившись от встречи ликовальной, поклонялись святому Иосафу, за сваво царевича принимая.
Молдаване пожаловали с медами на Савватия-пчелника; шкодливой детворы, до сладостей охочей спешно набежало! На вкус, мёд мутьянский в сапетках не хужее нашего нардека.
Из-за Волги соседушки, ревнители старины, в день благоверного князя Александра Невского вожделели заказать для Царицына древний герб с двумя рыбинами Волгариком и Царинкой. Нонешний и предшествующий самомнивые властолюбцы излишне исказили: то палаш, то шестерню с фарафорками к нему пришпандорят. И в правду, насколь с историей разминулись?
Вчера, на Илью-громоносца, вообще конфуз получился. Слышу по городу неумолвное: «Ленин! Ленин! Ленин приехал!» Выникнули из куреней некоторые товарищи на улицу, загаргатили, вскагакались на майдане! Прослышали о надвигающейся валоризации, после ваучерезации, в толк не имут об чём речь. Не каиновы ли чеки удумали всучить вместо пенсии. Было, кто кого сможет, тот того и гложет. Предитещие одноземцы гордяще замахали кумачовыми холстинами, а сущие с ними энтузязисты на патефонах «вихри враждебные» завели. Засуровели утробно галдящие гегемоны, учуяв скорое вызволение от ненасытных плутократов.
Неведомо, с каких пажитей похотливые, жуликоватые охлократы бежком набежали. Партейные билеты из потаённых мест оглоедины повынули, с особым рвением безживотный народ в колонны обществовать взялись, за собой в светлое будущее сулили провести. Такие башлевики любого на подкладях проведут, чай не впервой им мозги кашмарить, да поводырями выступать. Ловко всякий обдирала, корчит морду либерала. Выдают за совершенство, всяко-разное мошенство.
Пенсионеры народ сметливый – не всякого на мякине проведёшь. Мозгой пораскинули, многие к почтарям подались. Коли Ленин приехал, авось к пензии привычная прибавка привалит. Я, когда увидал, и впрямь остолбенел: Он, об Отечестве печальник, в посконной рубахе, с окартузенными кудрями, велеречивый, колготной.
Исподволь пригляделся попристальней: батюшки мои, да это же сам Голова Российский нас облагостил! С ним, говорят, градодержатель Москвы и другое руководство-воедство. Из безопасности, сюдою, питерский спекулатор прибыл в хламиде японской, чёрным поясом препоясан, а к чедыгам, не для стремени стачанным, роликовые лыжи приделаны.
Поручковались, пошапковались стольноградцы и в одночасье у жителев про мастеров справки навели, кто, жизнь правде посвятив, Россию-матушку славославит, казённую зепь наполняя? Спекулатор разок-другой скатнулся по ахтубинскому скуделистому изволоку до дресваного песка у Козьего пляжа. Зараз отстебнул диковинные каталки, надел поднесённую трухмёнку белого курпяя с державным орлом янтарём осмолённым, сунул за голенище поршня изуваженную атаманом нагайку и, за Головою, понёс свою грудь козырем, город обозревать. Узнав, что гостеприимцу годков всего-то нет ничего, без всякой корысти с оживлянкой языком цокал, всё на ум себе брал да кручиноватым министрам-наперсникам на ус наматывал, наших бетонотворителей нахваливая.
Посля о стадионе сведали, в спортзалы зашли. Ражий лыжекатец незлобиво покидал через бедро местных недристых богатырей-чемпиёнов и всё по-тарабарски счёт вел: айн, цвай, драй...
Ходили слухи и сомнения витали, кто под охранника скрытничал, да и немало народ смущало, почему без дружины положенной? А я так-то думаю: на кой ляд такому здоровяку стороннее дозирание, сам любого с полезностью замочит.
Бармачок упулился на замосковевших властодержавных отичей, а, как на главного взором упал, то от страха белутки выпучил. Немало впечатлившись, сохлым языком дробно затрепыхал: «Что товарищ-господин изволят?» У него, как и у меня напервах, моргалки были удержаны, он всуе да по незнанию коммуникатора, за воскресшего вождя восприял.
Просьба высокочтимых гостей оказалась немудрёной: «Подсобите, браточки, автопользительность росейскую соорудить, навроде вашего автолайнера «Волжанина». Мы в первопрестольной сколь ни бились над созданем подобного, всё одно: что ни пень-колода – на неказистый броневик смахивает, обхохочешься».
Да, не кажный раз Питер женится, а Москва замуж выходит.
Успокоившиеся мастера одноплеменников не изобидели, безо всякого отрицания всё чин-чинарём оформили, не привыкшие они мозги динамить: Сказано – сделано! Словесно и зрительно у многих выходит, делательно вот не обретается. Многим разного хочется, а не можется.
Ростягалесь добротолюбы безо всякой мзды москвачей ущедрить, наши всяк душу положат за ближнего своего, не подкузьмят. Уехали высокие гости, сыты не только зрением остались.
Да, чуть не запамятовал, на Балканы из Волженского позавчёра, до петухов встали, лапидарную телеграмму отбили: «Приедем на Алёшкин день одноконечно тчк». Болгары-то ой будут до полнеба рады.
Работают мастера до пота и едят с охотой. А в слободнее время от мирских забот, как из-за пороси солнышко закраснеется, Максимовна надев панёву из объяри и реферёную епанечку с Крюканом Иванычем на балкон своего куреня выходят, от солнцевсхода до солнцесяда вдаль вглядываются. Ворота настеж поотворёнными держат, а вдруг... Всё украшаются надеждой на счастливое возвращение соприродных чад Ильи, Добрыни и Алёши.
Долги годы в отлучке с Родиной. Ржа железо ест, а тоска сердце мочалит.
Дым из трубы столбом валит, загустел он от плотного аромата стерляжей щербы, рядом бульба с олипаниками в корчажке, да суряница на печи томится, козули заковыристые подрумянишись по сковородке прыгают, до сладостного першения в горле, к брюху просятся.
А устамшая кошка-баюниха, смежив глазки в сладостной истоме, посля кавардака лапку намывает, вроде с кем поздоровкаться сготовляется, гостей на возвратном пути дожидаючись.
Так-то! Вобщем надо иметь слишком много дерзости для отрицания описанных событий, но и много простодушия, чтобы в них уверовать.
И всё-таки, изведя десть бумаги, пришёл дивному Сказу конец, а присовокупившимся книгочеям – венец.
Не всё из златоструйных летописцев и уложений записалось, лишь то, что в голове с уверением осталось. В преизбытке батянька видал. Иное, в изустном научении, дед передал. Что-то само родилось да с языка сорвалось. А ежели всурьёз, кое-что и неумолчный ветер из странствий принёс. Кому удалось от начала до конца прочесть, значит, и вашего мёда тут капля есть.
Служение слову русскому обращает меня, к обретению глубоких чувств и благодати возжигающей огник во тьме и к долженствующему преизобильному насыщению книжной сладостью.
Погрузивши ум свой в глубокое размышление, торжествуя духовно к соразмерению Сказа сего, корпеющую руку, через сознание своё, приложил в некое лето от Рождества Христова излагатель сути Евгений Крюков, верой и правдой России старослужащий. А, подсобляли в поиске не приперательных цветистых епистолей, напевных рапсод, скоморошьих погудок к ладному сложению и умножению гадательных глаголов, убирая титлы в извитии ходячих словес, по сайтам чатившие мои соведователи и совопросники уклюжие внуки – юные нувелисты: Женя, Катя, Антон и Максимка с Анею. За их прилежание и единящее словолюбие в переложение событий со старого стиля на новый, лобзаю дюже крепко.
Но приходит всему свое время, и время всякой вещи под небом.
Взыграем же с рылешниками вирши богатырям, ибо нет уз святее братства:
Я вспоминаю старую картину –
Великих три богатыря стоят
И духом, и стремлением едины,
И нам о том былины говорят.
Мне кажется, Добрыня – Украина,
Алёша, тот, что слева, – Беларусь,
Илья, который занял середину,
При мнении – Россия – остаюсь.
Когда они втроём – большая сила,
Когда втроём – им беды нипочём.
Куда бы их судьба ни заносила,
Они друг друга чувствуют плечо.
Нам вместе жить!
Мы – братские народы:
Россия, Украина, Беларусь.
Да воспевать в веках
Великой дружбы годы –
Славянских братьев золотой Союз!
СЛОВОТОЛКОВНИК
Авось – может быть.
Агиасма – освящённая вода.
Агудал – большой мешок.
Аделаидовая – светло-сиреневого цвета.
Азовский цветок – сирень.
Азраил – ангел смерти, слуга дьявола.
Азямы – халаты, которые изготавливали из верблюжьей шерсти.
Аки – как будто, как бы.
Алавастр – гипс. Алавастровый сосуд, в таких сосудах хранили миро.
Алтын – серебряная монета, равна 6 деньгам или 3 копейкам.
Альчик – косточка в коленном суставе.
Аманат – заложник.
Амо же аще – куда бы ни.
Анахорет – отшельник, пустынник.
Ангелозрачный – похожий на ангела.
Анчутка – чертёнок.
Аргамак – быстроходный конь.
Арнауты – озорники, разбойники.
Арьян – напиток на основе разведённого водой отжатого кислого молока.
Аспид – ядовитый змей, дракон.
Аспидная – чёрно-серая.
Афедрон – задний проход.
Аще – или, если, хотя.
Бабино просо – град.
Бабуши – тапочки.
Баглай – бездельник, тунеядец.
Бадья – большое ведро, ёмкость для жидкостей и растворов.
Баечник – сказочник, краснобай.
Базки – пуговицы.
Байдана – кольчюга из набора плоских колец.
Бакалда – глухой заливец, пойменная яма.
Баклуга – остающееся озерцо после разлива.
Балабол – колокол, колокольчик, чаще на шее у скотины.
Балванея – теряясь из виду, растворяясь в тумане.
Барашник – шатёрничий, специалист по установке шатра.
Бармица – кольчужка прикреплённая к шлему, для защиты шеи воина.
Баско – красиво.
Басмаг – мешок, привязываемый к седлу.
Бахарь – сказочник, рассказчик.
Бахматка – низкорослая азиатская лошадь.
Бдение – бодрствование, время без сна; попечение, заботливость.
Бденно – неусыпно.
Бегун – совершивший побег из тюрьмы или покинувший войско.
Безживотный – бедный, худой.
Безнуждые – зажиточные.
Безпроторица – бедность, нищета.
Белутки – глаза.
Берендейка – перевязь через плечо с креплением пороховых зарядов.
Бесовское зелье – табак.
Бешлейка – нанизанные через пробитые отверстия монетки.
Бздника – паслён.
Блазнить – видеть призраков.
Блюдутся – от «блюстись» – бояться, опасаться.
Бирюч – глашатай, объявляющий по улицам и площадям указы царя и постановления правительства.
Бобыль – одинокий мужчина.
Богема – неурядица, цыганщина.
Богородичная звезда – звезда о восьми лучах.
Бодец – колющее оружие, чаще двурогое, для удара тычком.
Божатка – крёстный отец или мать.
Божба – клятва Богом и святыми.
Божница – место для икон в переднем углу.
Болдырь – ребёнок от смешанного брака, чаще отец-казак.
Борзо – скоро, быстро.
Братанич – сын брата, племянник.
Браташ – младший брат.
Братка – старший брат.
Братьщина – праздничный пир.
Брение – грязь, земля.
Бричка – лёгкая повозка.
Бронник – русский ремесленник.
Брудастый – мордатый, с отвислыми щеками.
Будара – гребное речное судно, струг.
Будяк – сорное растение.
Буёвая – боевая.
Буерак – заросший овраг, промоина.
Буесловие – дерзость, враньё, глупость.
Буза – соль.
Бузова – калмыки-казаки, изначально принявшие христианство.
Букаул – военный чиновник, ведавщий распределением войскового содержания, правильным распределением добычи.
Бунеть – гулко звенеть.
Бурсаки – сухие лепёшки.
Бурт – груда зерна или чего либо.
Бутырлык – доспех на ногу всадника.
Буявые – заносчивые, высокомерные.
Былина – стебель, палка.
Быличка – рассказ о нечистой силе.
Быстрокат – двухколёсный велосипед.
В лета вышел – стал взрослым.
Вазила – покровитель лошадей.
Ваньковать – заниматься извозом.
Варган – старинный, русский духовой инструмент.
Вдругорядь – в иное время, в другой раз.
Вёдро – сухая и ясная погода.
Вежди – веки, ресницы.
Велми – весьма, очень.
Верея – столб, на который навешивают створку ворот.
Вериги – чаще железные нательные цепи.
Верхи – верхом.
Вестник – глашатай, гонец, апостол, парламентёр.
Весь – деревня, село.
Вечерить – ужинать.
Витютень – дикий голубь.
Вназирку – тайно подсмотреть.
Внимчиво – с особым вниманием.
Водворка – дочь, муж которой принят в дом тестя.
Водополь – разлив, половодье.
Вожделенно – с большим желанием.
Возалкал – сильно возжелал.
Возграй – дикий крик с хохотом
Возгри – выделения из носа.
Вокатная (вокат) – точно по размеру.
Волотки – соломинки, былинки; верхняя часть снопа с колосьями.
Волхвовать – предсказывать, колдовать.
Воскликновение – хоровое пение.
Воскрилие – край ризы, раскрытое крыло.
Восхищённый – вознесённый.
Воуслых – в полный голос.
Вошва – вставка из другой ткани.
Впотай – незаметно для окружающих.
Вприщур – пристально, прямо в лицо.
Вретище – старая, грубая одежда, власяница.
Всепетый – всюду и всеми восхваляемый.
Вскагакались – взволновались, всполошились.
Вспять – назад.
Всуе – зря, напрасно.
Вурдалак – вампир, чудище.
Выголосить – высказать.
Выкреститься – принять крещение иноверцу.
Выкрикнутый – объявленный своими сторонниками.
Выползень – пустая змеиная кожа, после линьки.
Высоковыйный – кичливый, гордый.
Выспренные – летящие на большой высоте.
Вытекинь – исток, начало реки.
Выход – дань.
Вязейка – повязка из яркой ткани.
Гайтан – тесёмка для нательного креста.
Галик – веник из прутиков, потерявших листья.
Гамазливый – вертлявый, суетливый.
Гас – керосин.
Гасник – керосиновая лампа без стекла.
Гардаж – горцица, как специя.
Гахам (газан) – священнослужитель караимской кенасы.
Гваздун – медлительный человек, ленивец.
Гирло – здесь, устье Волги.
Глазет – парча с золотыми или серебряными узорами.
Голбец – отгородка между печью и палатями или отгородка в чулане для нахождения зимой новорожденных животных: телят, ягнят, козлят и т. д.
Голбешник – разновидность домового. Волшебник, живший в подполье за печкой.
Голевастый – мускулистый, сбитый, крепкий.
Горее – хуже.
Горлатая шапка – высокий, чаще меховой, головной убор.
Горние – находящиеся в вышине.
Градарь – садовник, огородник.
Гулёвая – неиспользованная, неиспорченная.
Гулючки (кулючки) – игра в прятки.
Голдовник – вассал, поселенец на чужой земле.
Грубка – печка, плитка.
Грудь козырем – гордо.
Грунью – мелкой рысью.
Гузка – задняя, нижняя часть, хвостовая часть тела.
Гулебщик – охотник.
Гумно – место для молотьбы, сарай для сжатого хлеба.
Гунтяпо – говорить в нос, гундосить.
Гуньи – тряпьё, ветхая одежда.
Гусиная плоть – шитьё узорами.
Гуторить, гутарить – говорить.
Дедичи – прапрадеды.
Деманит – алмаз.
Деньжанятки – деньги.
Державец – местный начальник.
Держимое – будничное, рабочее.
Дерть – крупное драное зерно.
Десть – мера или счёт писчей бумаги, 24 листа.
Дилинчит – звонит.
Длань – ладонь, рука.
Длинногачий – длинноногий.
До положения риз – уверенно, окончательно.
Добролёт – добрый человек.
Дозирать – следить, присматривать.
Допрежь – раньше.
Дорожная память – документ на право свободного проезда.
Досюльный – стародавний.
Дратует – дразнит, раздражает.
Дреколье – дубина.
Дресваный – состоящий из крупных частиц песка.
Дробно – мелко.
Дуван – место сбора и дележа награбленного.
Дули – груши.
Ева – первая женщина.
Едемская – райская
Единочадный – единственный сын.
Егупетка – подхалим, подлиза.
Елей – бальзам очистительный.
Елико мощно – по возможности.
Емли – получали, брали.
Ендова – большая открытая посуда.
Епанечка – кофта без рукав, душегреечка.
Епанча – длинный широкий плащ.
Епарх – руководитель епархии.
Епистолия – послание, письмо, грамота.
Ерик – небольшой рукав реки.
Ерихонка – шлем конической формы.
Жемчуг окатный – правильной округлой формы.
Жестоковыйный – бесчуственный, упрямый.
Живодарец – податель жизни.
Живот – жизнь.
Жменька – горсточка.
Зааминить – убить.
Забедовать – пожаловаться.
Забубённый – отчаянный, бесшабашный.
Заверть – буря, метель.
Завеска – фартук, передник.
Заветные – каменные.
Завиральная идея – вольнодумство.
Загальмовал – затормозил, сбавил скорость.
Загаргатил – зашумел, закричал.
Загодя – заранее.
Задолить – сморить.
Зазастить – заслонить, закрыть.
Замять – нечто, теряющееся из виду от метели или пыли.
Займище – место под распашку, расчистку, покосы.
Заколоделая – заваленная упавшими деревьями.
Закопытница – язва, нагноение за копытом.
Закортышки – плечи.
Закоршевать – стать на мель.
Закусливает – съедает.
Замять – снежная или пыльная пелена.
Занеже – поскольку.
Занемовало – замолкло, не общается.
Занутрило – замутило, затошнило.
Западёночка – лежанка, пристроенная к печи.
Западше – спрятавшись.
Засека – заграждение, устраиваемое из деревьев.
Затинная пищаль – малокалиберная пушка.
Заумь – невнятная речь, искажённая речь.
Захурдулили – запричитали.
Звёздоблюститель – астроном.
Здух – большой глоток.
Здынул – высоко поднял.
Зелейничество – тайное лечение заговорёнными травами.
Зело – очень.
Зембель – плетённая из куги корзина.
Зеница – зрачок, глаз.
Зепь – карман, сумка: Клади в зепь орехи, да гляди, нет ли прорехи!
Зерцало – зеркало.
Зефир – лёгкий ветер.
Зипуны добывать – кого-либо грабить.
Знамовство – мастерство, знание дела.
Зоревать – спать на заре.
Зыбати – качать, двигать, шевелить.
Играть песни – казаки не поют, а играют.
Иерихонка – шлём.
Иерусалимская слеза – водка.
Извет – донос.
Изволение – воля, желание.
Изволок – спуск или подъём.
Извычно – обычно, в порядке вещей.
Изгваздать – испачкать.
Изнеможился – истомился, заждался.
Изнять – досадить своими увещеваниями, упрёками, поучениями.
Изобнажить – обнаружить, найти потерянное или утаённое.
Изшалашились – разместились во временном или ветхом жилище.
Инославные – другой веры.
Иноходь – особый бег.
Исконный – коренной, имеющий право.
Ископыть – куски земли, вылетающие из-под копыт бегущего коня.
Исплечился – вывернулся.
Исподволь – помаленьку, полегоньку, постепенно.
Исполать – хвала, слава.
Исполчился – вооружился, привёл себя в боевую готовность.
Иссоп – душистое растение, применяемое для кропления водой.
Истый – точный, подлинный.
Исчеплялись – свалялись.
Кавалерия – орден (кавалер ордена).
Кавардак – вяленый ломтик красной рыбы.
Кавуны – арбузы.
Кага – небольшое морское судно.
Кагал – шумная, крикливая толпа.
Каженник – наказанный кем-то, лишённый чего-то.
Казистый – хорошо выглядящий, напоказ.
Каинов чек – ваучер, приватизационный чек.
Кай – зарок, договор, обет ... отсюда и слово: Каяться
Какурка – маленький пряник.
Калдаш – дробящее оружие в виде гири на ремне.
Калика перехожий – странствующий нищий.
Камка – тонкая узорчатая ткань.
Камышник – человек занимающийся ловлей рыбы, иногда зверя.
Канделя – лампада.
Канитель – оплётка, чаще золотой или серебряной нитью.
Канифас – лёгкая хлопчатобумажная ткань.
Канфарённые – чеканенная поверхность с матовым фоном.
Капище – идольский храм.
Караулистый – хорошо просматриваемый, безопасный.
Карагод – ряд свай, столбов, деревьев.
Карачун – злой дух, зимний солнцеворот.
Карминный – ярко-красный.
Карпетки – шерстяные носки.
Каторга – гребное судно, галера.
Качало – шея.
Квёлый – хилый, болезненный.
Келейник – помощник архиерея.
Кенаса – молитвенный дом караимов.
Кержачные – старого обычая, старой веры.
Кивот – небольшой застеклённый ящичек, коробка или футляр со стеклом для иконы.
Кигикать – кричать по-птичьи.
Кизяк – топливо из навоза с соломой.
Киндячное – выбитое знамя, с наборным рисунком.
Кипень – родник, бьющий под сильным напором, пышное цветение.
Кипрей — высокая, иногда выше человеческого роста, трава. Иван-чай.
Кирпатый – курносый.
Кирпищет – кирпичный, каменный.
Кислина – кожа для сбруи, ремня.
Кичига – молотило, палица, тяжёлая дубинка с утолщённым концом.
Клевец – боевой топорик с острым зубом на конце.
Клепсидра – водные часы.
Клеск – рыбья чешуя.
Клеть – кладовая.
Клик – оглушающий, пронзительный крик.
Клобук – белый высокий головной убор митрополита.
Клякишки – плечи, спина.
Кляпыш – род пуговицы.
Клящий – сильный мороз.
Кметь – парень, ратник, земский воин.
Коблющие листы – листы плюща.
Козлар – влиятельное лицо.
Козломудрый – принимающий скорые необдуманные решения.
Козули – пряники.
Коклюши – шутки, сплетни.
Кокора – дерево, вырванное с корнем.
Кокуйская – немецкая.
Кокурка – булочка с яйцом.
Колдаш – палка с шишкою на конце, длинный посох.
Колено – род, поколение.
Колобродить – баловаться, проказничать.
Коловерть – водоворот, пучина.
Коловратные – круговые, вращающиеся по кругу.
Коломазь – смазка для колёсных осей, чаще дёготь.
Колтун – волосы свалявшиеся в клубки с навозом.
Комара – верхняя часть башни.
Комкание – свершение причастия.
Комолый – безрогий.
Коммуникатор – человек, активно влияющий на общество.
Комонь – конь.
Кондиция – условия договора, решений.
Копань – вырытая яма для сбора дождевой воды.
Корпеть – усидчиво заниматься, безвыходно сидеть над чем-то.
Корчага – глиняный горшок.
Косевчатое – окно с косяком и рамой.
Космогоны – люди, объясняющие происхождение Вселенной.
Косоворотка – рубашка особого покроя.
Котух – хлев для мелкой скотины.
Коты – обувь типа калош.
Коценогий – хромой.
Кочет – петух.
Кочетки – цветы ирисы.
Кояревый – кожаный.
Крестовые братья – поменявшиеся нательными крестами.
Крина – лилия, цветник из лилий.
Кубек (тебека) – тыква.
Кугиклы - многоствольная флейта.
Кулеш – каша крупяная или на муке.
Кулига – часть суши, кусок земли.
Купавный – молодой, красивый.
Купель – сосуд для обряда крещения.
Купина – куст, кустарник.
Купно – вместе.
Курень – жилой дом с четырёхскатной крышей.
Куроцап – взяточник, воришка.
Курпяй, курбай – ягнячья шкурка, мерлушка.
Кутас – шнур с кистями для украшения.
Кутемасник – проказник, озорник.
Кутник – лежак, нары у печки.
Кутница – геморрой.
Кутум – бесчешуйная рыба.
Кухлянка – одежда из оленьих шкур.
Куяка – нашивная металлическая пластина на доспехах.
Лазилка – лестница.
Лазорик – тюльпан.
Лайда – прибрежная мель.
Лакуна – пропуск, утрата в тексте.
Лантух – укрытие из парусины, накидка.
Лапидарно – коротко, сжато.
Лампасей – монпасье, конфеты.
Левада – сад, огород, луг, пастбище.
Левантин – шёлковая ткань.
Левиафан – крокодил.
Левонидовы звёзды – метеориты.
Ледвея – икра ноги.
Лекование плоти – исцеление, лечение тела.
Ленчик – деревянная основа седла.
Лепенёчек – лоскут, тряпочка.
Лёсс – порода светло-жёлтого цвета.
Летовать – прожить лето, перебраться на лето.
Летовка – временное летнее жилище пастухов, кочевников.
Лестовки – чётки.
Летописцы – архивные записи.
Летось – прошлое лето, прошлый год.
Лжица – ложка для причастия.
Либа шта – разве.
Ликостояние – присутствие на богослужении.
Ловище – место охоты, ловли.
Ломливый человек – чванный, спесивый, упрямый
Лунницы – украшения в виде полумесяца.
Лупатое – выпуклое.
Лупанарий – дом веселья.
Лытать – бездельничать, слоняться без дела, чураться работы.
Лягушиный глаз – мозоль.
Ляминий – алюминий.
Маетность – вотчина.
Мазурить - морячить на Каспийском море.
Мажара – большая телега.
Майдан – центральная площадь, место схода.
Майна – прорубь, полынья.
Малахай – шапка.
Мамоновы уста – речь богатеев.
Мамыка – бродяга, шатун.
Мандара – выделанная и окрашенная шкура.
Мандилион – элемент английской одежды.
Мара – погибель, напасть.
Марьяжить – льстить, увлечь за собой посулами.
Матица – несущая потолочная балка.
Матрёнка – растение, золотуха, луговая рута.
Матрикула – удостоверение, свидетельство о происхождении.
Медвяный – ароматный напиток, имеющий запах мёда, мёд.
Медуница – пчела.
Меженина – недостаток пищи, голод.
Меженный день – середина лета.
Месяцеслов – православный календарь.
Мерещь – размытые, не чёткие очертания, пропадающее в тумане.
Мещанин – городской житель.
Мехметова вера – ислам.
Мздодатель – вознаградитель, уплатчик за труды, по заслугам.
Мизгирь – паук.
Микитки – взять под микитки, то есть нанести удар в подвздошье.
Мисяне – летописное упоминание болгар.
Мурмолка – высокая шапка с плоской тулей, сужающаяся кверху.
Могутный – сильный, крепкий.
Молодик – молодой месяц.
Морхлый – больной, испорченный недугом.
Мочежинка – лужа, болотце.
Мошна – кошель.
Мреть - теряться из виду, мерцать.
Музга – небольшое озеро.
Муравлёные – точёные, узорчатые.
Мурзамецкая – восточная.
Мурин – дух тьмы, тёмный бес.
Муругопегий – с черными пятнами по жёлтому.
Мутовка – группа листьев, ветвей, частей цветка, на стебле.
Мутьянская земля – летописное упоминание Прикарпатья.
Мухортый – гнедой с желтоватыми подпалинами.
Мухояр – пёстротканое полотно из льна, реже из хлопка или из окрашенной пряжи.
Мыленка – банька.
Мысия (мысь) – белка.
Мытарь – сборщик податей.
Мышлявый – хитрый.
Мяун - кот.
На вестях не лежал – не был лазутчиком, разведчиком.
Набродный (люд) – пришлый, чужой.
Навет – донос, клевета, оговор.
Наветочка – послание с намёком.
Надуха – досада.
Надысь – дня 3-4 тому назад.
Наипаче – особенно, преимущественно.
Накищенные – украшенные кистями.
Намада – скудное, полупустынное пастбище.
Намёт – галоп.
Наопашь – набросив на плечи.
Напалок – перстень на большой палец.
Наперсник – доверенное лицо.
Нардек – арбузный мёд.
Нарядчик – младший по чину, помошник, прислуга.
Насебейник – торговец, носивший весь товар при себе.
Насолившийся – наевшийся солёностей, чаще солёной красной рыбы.
Настретный – встречный.
Натишь – покой, чаще перед бурей.
Науз – кисть, бляшка, украшение.
Находка – внезапное нападение, набег.
Нахрапом – внезапно, насильно
Невладанные – необъезженные, неокрепшие.
Недоуздок – конская уздечка без удил с одним поводом.
Недристый – широкогрудый.
Не замай – не тронь.
Неизводимый – непрекращаемый.
Некошной – недобрый, нечистый, вражий.
Нелегчённый – некастрированный.
Неможение – заболевание, слабость.
Немчик – ребёнок ещё не умеющий говорить.
Ненаедно – ненасытно.
Неоскудно – щедро, неиссякаемо.
Неприязненные – недоброжелательные.
Нетопырь – крупная летучая мышь.
Неуимство – буйство, неугомонность.
Неходяга – лошадь, на которую не делают ставки.
Ни бельмеса – нисколько, ровным счётом ничего.
Низриять – опрокинуть, столкнуть, свалить.
Ничтоже сумняшеся – ничуть не сомневаясь, не колеблясь.
Нищетный – униженный, бедный.
Номады – мигрирающие народы, кочевники.
Ногавка – конский чулок от засекания, травмирования ног о камни и коряги.
Нонь – сейчас, в это время.
Ноня – сегодня.
Ночесь – прошлой ночью.
Нувелист – писатель.
Нырища оглохновенные – развалины, брошенные строения.
Обабок берёзовый – гриб чага.
Обайдачиться – впасть в депрессию, потерять рассудок.
Обанадесять – двенадцать.
Обаче – однако, впрочем, но.
Обдесноручно – свободно владеющий как правой, так и левой рукой.
Обдонье – земли примыкающие к Дону.
Оберег – охранный талисман, амулет.
Облагостил – сделал кому-то приятное, облагодетельствовал.
Облакомили – угостили очень вкусным, сладким.
Облатка – полая оболочка.
Облылая – голая, пустая, неплодородная
Обожаники – пирожки.
Обонпол – с обоих берегов.
Оброть – узда без удил, с поводом для привязи.
Обручник – жених помолвленный, но не вступивший в брак.
Обрыдлый – изрядно надоеший, противный.
Обществовать – усреднить среди других, смешать со всеми.
Обценки – клещи.
Объярь – тонкая шёлковая ткань с золотыми или серебряными нитями.
Овамо – туда.
Овечьи воды – место в Саратовской области.
Оглашенные – собирающиеся принять крещение.
Оглоедина – не знающий меры в еде, обжора.
Огнищане – состоятельные, зажиточные люди, имевшие дом с печью, в которой постоянно могли поддерживать огонь.
Огномётка – лучина.
Одесную – по правую руку.
Однова – один раз.
Одноконечно – обязательно, непременно.
Озадки – отходы при молотьбе, полова.
Окавалок – большой кусок железа, чего-нибудь.
Оказия – случай.
Окатной – круглой, правильной формы.
Окаяшки – молодые черти.
Оклунок – дорожный мешок.
Окоём – край чего-либо, горизонт; не далее видимого.
Околыш – лента или ткань на головном уборе.
Окорач – на четвереньках.
Окургузил – окоротил.
Олелюха – колобок, клёцка.
Олипаники – грибы маслята.
Олобзать – почеловать.
Олубеневших – затвердевших, окоченевших.
Олябышки – пирожки из кислого теста.
Омёты – полы, край одежды.
Омофор – покрывало, накидка.
Опалився – обиделся.
Опорки – нижняя часть сапог, башмаки.
Орать – пахать землю.
Орелье – слияние русел в одно.
Орифламма – боевая хоругвь, чаще с ликом Христа.
Орлёное – клеймёное серебро или золото.
Орхестра – круглая площадка для оркестра или хора.
Орясина – жердь, хворостина, кол, дерево.
Осердье – печень, сердце и лёгкое.
Осиянная – озаренная, дарующая свет.
Остожина – место со стогами сена.
Осыпало – блюдо для разбрасывания гостям монет, сладостей и проч.
Отдание – заключительная точка праздника.
Отнели – пока.
Отрок – мальчик до 12 лет, ученик.
Отчина – земля, передаваемая по наследству.
Отяпыш – удар ладонью по заднему месту.
Очелие – легкий головной убор из кожи, бересты, ткани.
Очеса – глаза.
Охабень – широкий кафтан с откидным воротником.
Охаверник – бесстыдник.
Охапились – обнялись, обхватились руками.
Охлократия – власть толпы.
Охлюпкой – без седла и стремени.
Охолонь – остынь, остепенись.
Охочие люди – добровольно идущие на войну, без принуждения.
Охреянин – при Петр I раскольник.
Ошуюю – по левую руку.
Пажить - выгон, поле, выпас, пашня, нива.
Пазнокти – копыта.
Паки – ещё, снова, опять.
Палестина – край, местность.
Палимпсест – запись по смытому пергаменту.
Памятозлобие – злопамятство, месть.
Панегирик – хвалебная речь, неумеренная похвала.
Панёва – распашная юбка, собранная на талии под шнурок.
Панфирь – лев, пантера.
Папорзи – пластины из железа, бронзы, для безопасности.
Пардус – гепард.
Парсуна – картина.
Пастырь дорожный – охранник тракта, инспектор ГАИ (ГИБДД).
Пататуйка – удод.
Пекулька – глиняный или медный горшок
Пенязь – мелкая монета.
Пепелёсый – пепельно-золотистый.
Первостоятель – первенствующий священнослужитель епархии.
Перелобанить – побить лбами.
Перепеча – выпечка, с фруктами, овощами, сыром или мясом.
Пернач – разновидность булавы с головкой из металлических перьев.
Пестрядь – ткань из остатков пряжи разного цвета.
Пестун – воспитатель.
Петарь – исполнитель былин.
Петлоглашение – от полуночи до трёх ночи, время первых петухов.
Печальник – проявляющий заботу.
Пиит – поэт.
Пилигрим – паломник, путешественник.
Пилюска – капуста, квашенная целым вилком или крупными кусками.
Писанка – разукрашенное яйцо.
Писклёнок – цыплёнок.
Пискульки – цветы ирисы.
Плавной полк – водный десант, прообраз морского.
Планида – судьба.
Пластанный – раскинувший крылья.
Плевелы – сорные, дикорастущие травы.
Плинфа – красный кирпич.
Плясалище – балаган.
Пневма – продукт дыхания.
Поддатень – помошник, подавальщик.
По наитию – по вдохновению.
Поветруля – демоническое существо, схожее с русалкой.
Погудка – присказка, прибаутка.
Подвизался – обязавшийся служению на каком либо поприще.
Поджарый – сухожилый, подтянутый.
Подкладень – имитация яйца для курицы, чаще из мела.
Подколенный – младший в роду.
Подкузьмить – обмануть, сорвать соглашение.
Поелику – поскольку, так как.
Пожурить – поругать, выговорить.
Пожухлые – потемневшие, усохшие, подряхлевшие.
Позобати – склевать, набить зоб.
Позычить – попросить, занять.
Покляпые – кривые, недоразвитые.
Покуть – передний угол, почётное место.
Полсема десятка – шестьдесят пять.
Половать – делить добычу пополам с организатором, с начальником.
Полонянник – пленник.
Полуденные – южные.
Полуночные – северные.
Полутарок – бочонок на триста сельдей.
Полюбовные сказки – договор на совместное управление, владение.
Полюдье – подвластная территория для сбора дани.
Помыкать – подчинять, править.
Понеже – потому что, потому как.
Попахнуть – накинуть.
Попрание – бесславие, обида, унижение.
Понукалище – кнут, плётка.
Пополнка – дополнение к сумме при расчётах, часть твара вместо денег.
Попутнички – еда в дорогу.
По реклу – по прозвищу.
Порось – туман, поднимающийся от росы.
Поршни – обувь овальной формы, выкроенная из целого куска кожи, надевались с суконными или холщовыми онучами и подвязывались к ноге.
Починок – новообразованное поселение.
Промемория – докладная записка, подаваемая низшим должностным лицом.
Поручковаться – поздоровкаться за руку.
Посад – поселение возникавшее около городских стен.
Посконь – домотканая ткань из конопляного волокна.
Послух, послоух – человек слышавший.
Посолонь – по направлению солнца.
Поставец – шкаф для посуды.
Постовал – валяльщик валенок или войлочного полотна.
Посулить – пообещать.
Поташки – помидоры.
Потачка – снисхождение, потворство.
Потвор – наваждение, колдовство.
Потир – чаша для причастия.
Поторчинка – стебель, былинка.
Поущать – дать наказ, наставление.
Похерить – перечеркнуть, забыть.
Почикилять – попрыгать на одной ноге.
Пошапковавшись – приветствие, сняв головной убор.
Пошаптом – тихим голосом.
Праведчик – судебный служитель, пристав.
Предитещие – идущие впереди.
Предреченный – упомянутый ранее.
Празелень – иссиня-зеленоватый цвет.
Предварять – извещать, предупреждать, осуществлять.
Преткновенно – останавливая, преграждая.
Призыбается – прогибается, качается.
Прилуга – возвышенное место в пойме.
Принада – приманка для птиц.
Присно – всегда, непрестанно.
Приснопамятный – незабвенный.
Присный – близкий по мыслям и целям.
Присушница – ворожея.
Притолока – верхняя часть дверной коробки.
Пришпандорить – приделать, подогнать.
Продуванить – растратить, прогулять.
Прозелит – изменивший убеждения, веру.
Проезжая память – документ на дальнейшее следование.
Прокудливые – проказливые, шаловливые.
Промыслитель – Бог, попечитель живого.
Пронизь – бисер, стеклярус, камушки с отверстием
Проносное зелье – лекарство от запора, слабительное.
Проскомисать – подготовить к причастию, к проскомидии.
Просфора – хлебец, как тело Христово.
Протазан – рогатина, широкое копьё, бердыш.
Прощённое воскресенье – окончание масленицы.
Проюрдониться – промотать средства, обнищать.
Прясла – крепосное сооружение, часть стены между башнями.
Псалии – вертикальные стержни на удилах.
Пясть – кулак.
Пятерик – старинная русская мера счёта в пять единиц.
Разбулгачить – разбудить.
Раззузорить потравой – кислотное травление по металлу.
Размудыкать – растрезвонить, разнести.
Разрывчатый – тугой, издающий резкий звук при стрельбе.
Ражий – крепкий, здоровый.
Раина – пиромидальный тополь.
Ракита – ива.
Рамена – плечи.
Рапсода – былина, эпическая песня.
Распуколка – почка, бутон цветка.
Рачитель – попечитель, радетель.
Рель – хребетик склона, гребень возвышенности.
Репейка – украшение на заколке, брошь.
Реферь – орнамент из клеток, чаще вышитый жемчугом.
Ржица – рожь.
Росстань – пересечение дорог.
Ростягалесь – разошлись, порешали, уладили.
Рубель – скалка с рёбрами, для глажения белья.
Русалии – мужчины, ходившие по сёлам от Рождества до Крещения с целью лечения людей магией.
Ручница – ручная пушечка.
Рыбарь – рыбак.
Рылешник – народный певец, играющий на рыле (лире) в три струны.
Рытый бархат – набивной, узорчатый.
С потульца – украдкой, незаметно.
Саадак – чехол для лука, иногда и стрел.
Саднить – ощущение зуда, ноющая боль.
Сайдачник – стрелок из лука.
Саккос – архиерейское облачение.
Сакма – колея, наезженная дорога.
Сакраментальное – священное, заветное.
Самовидец – очевидец.
Самоеды – ненцы и другие народы Севера.
Самокрутка – вышедшая замуж без благословения родителей.
Сапетка – улей, плетённый из лозы; корзина, кошёлка.
Сарайский – кирпич времён Золотой Орды.
Сарацинское пшено – рис, рисовая сечка.
Сарынь на кичку! – возглас волжских разбойников, по которому все находившиеся на судне должны ложиться на кичку (возвышенность).
Сбитень – напиток из мёда с пряностями.
Сбочь – со стороны.
Свей – песчаные бугорки.
Светец – держатель лучины.
Свистюган – керосиновый светильник из гильзы от снаряда.
Сгондобить – сделать абы как.
Седмица – неделя, семь дней.
Селитьба (селитва) – поселение, место жительства.
Семик – поминальны четверг перед Троицей.
Семо – сюда.
Сермяжный – бедный крестьянин.
Сеунч – радостная весть, чаще царю или от царя.
Сивилла – предвещательница.
Сиволдай – неуклюжий мужик.
Сигать – прыгать, скакать.
Сидячка – время, проведённое без движений, без пользы.
Симеон Милостивый – святой, помощник при глазных болезнях.
Синета – синь, синяя краска.
Синклит – приближённые, советники.
Синодик – церковная поминальная запись.
Сирбяричник – шиповник, дикая роза.
Сиречь – то есть, иными словами.
С кондачка – опрометчиво, необдуманно.
Сквалыги – скряги.
Скидает – походит, внешне похож.
Скимен – молодой лев.
Скобарь – кривичи-псковичи, при исполнении обрядового танца.
Скобызок – шаловливый парень, баловень.
Скобянка – железные (стальные) изделия.
Сколопендра – ядовитая многоножка.
Сколыбалась – разволновалась, возмутилась.
Скопцы куреянные – кастрированные, непонятно к какому полу принадлежащие, гермафродиты.
Скрадень – тайник, укромное место.
Скрижаль – писанная глиняная доска.
Скрыня – сундук, потайной шкафчик.
Скудель – глина.
Скудельник – общая могила, захоронение.
Сладковонно – благоуханно.
Слюсарь – нем., шлюсер-замочник.
Смордить – изобразить кого-либо.
Снедать – сокрушать, изводить.
Снедынье – пища, продукты, собранные в дорогу.
Снулые – безжизненные, погибающие без воды.
Соведователи – участники или соучастники в чём-либо.
Совь – железное или бронзовое лезвие, прикреплённое к длинной палке, пика.
Согбенный – сгорбившийся, согнувшийся.
Согласник – единомышленник, союзник.
Соглядатай – наблюдавший вместе, видевший нечто.
Согра – заболоченная низина.
Созиждут – помогут в сотворении, в объединении, создадут.
Спекулатор – телохранитель
Спешился – слез с коня.
Списки – копии.
Сподобил – надоумил, сподвиг, создал.
Споручница – на всё досужая, многое умеющая.
Споспешествовать – способствовать, содействовать.
Справа – новая одежда.
С потульца – украдкой, незаметно.
Ссадить – снять, сместить.
Становая изба – место где собирались казаки, для решения важных проблем.
Стачать – сшить, скроить.
Стезя – тропа, дорога, путь.
Стихатель – поэт-писатель.
Стлань – настил, помост.
Стогна – городская площадь, городская улица.
Стоеросовые – стоя выросшие, неизвестные.
Столбить тракт – устанавливать столбики с указанием расстояния от и до. Отсюда–тракты столбовые.
Стольник – дворцовая должность, прислуживал князьям (царям) во время торжественных трапез, сопровождал их в поездках.
Странник подорожный – грабитель на дорогах.
Стратиг – военачальник.
Стратилатов чин – воинская должность.
Стрежень – глубокое место реки.
Стрекало – спица вязальная.
Стрекатуха – сорока.
Стрекуса – оружие, секира.
Стреха – нижний свисающий край крыши.
Стригунок – жеребёнок до одного года.
Струфокамил – страус.
Струхнул – испугался, отступил.
Стрый – дядя по отцу.
Суводь – водоворот.
Сугубо – сдвоено.
Сукрой – большой ломоть хлеба.
Сулейка – полуштоф, фляга.
Сулема – ядовитое вещество.
Сулица – метательное оружие, кинжал.
Сумарочные – неприветливые, странные люди.
Сумерничать – прогуляться вечером.
Супирик – тоненький перстенёк.
Супостат – враг, противник.
Суржанка – пшеница с рожью.
Суряница – настой целебных трав и ягод.
Столпный – находящийся на возвышении.
Сухменное – засушливое.
Сухостоина – засохшее дерево.
Сушило – чердак.
Схимник – монах; принявший монастырский чин.
Сходцы – крыльцо, ступеньки.
Сшибка – небольшой бой, схватка.
Сыноположение – усыновление
Сыпуха – печная сажа.
Сыта – медовый отвар.
Тайные уды – половые органы.
Талагай – лентяй, тунеядец.
Тарнаба – старинная русская восьмиструнная балалайка.
Тасмянная – шитая бисером.
Татаур – пояс священников, монахов православной церкви.
Тати – воры, грабители.
Татьба – воровство, похищение чужого имущества.
Тевяк – тюлень.
Тезик – житель Средней Азии.
Тележное сало – старое, пропавшее, пригодное для смазки трущихся деталей, осей в телегах.
Телепень – большой двуручный кистень, железное или свинцовое ядро на цепи.
Телешёная – голая.
Тенета – паутина.
Тенетник – паутина.
Тимпан – бубен, барабан.
Тиском – напором, под силовым давлением.
Тожно – тогда.
Тороватый – великодушный, щедрый.
Тоща утроба – натощак.
Трошки – немного, малость, чуть-чуть.
Трухмёнка – высокая барашковая шапка.
Туесок – берестяной или из лыка короб.
Турчелка – сверчок.
Тьма, тма – десять тысяч.
Тюфяк – огнестрельное оружие, пушка.
Тябло – полка для икон.
Убрус – полотенце.
Увал – бугор, возвышенность.
Удержаны – невнимательны, отвлеченны (Лк., 24:16).
Ужинистый – добрый, богатый, урожайный.
Узвар (взвар) – компот чаще из сухофруктов, иногда с добавлением ягод и трав.
Уклюжий – видный, складный, статный, пригожий.
Уложение – гражданские и административные нормативные акты.
Улыгнул – пропал, исчез.
Умёт – пристанище для возчиков соли.
Уповательно – с большой надеждой.
Упревшие – разомлевшие в печи, переваренные, вчерашние.
Упреложная – похорошевшая от румян.
Урочище – деревня, географическое место.
Урочное – установленное, назначенное.
Усниянный квас – обезболивающий, бодрящий в бане.
Утирка – носовой платок.
Утлый – ветхий, изношенный.
Утренние – страны восточные.
Ухналь – кованый гвоздь для подковы.
Ушкуйник – разбойник на Волге и Каме.
Ущедрить – одарить.
Учкарь – ремень из сыромятой кожи.
Фараонка – полурыба-полудева.
Фараоново племя – летописное упоминание о цыганах.
Фарафорка – висюлька, бляшка, кисточка.
Фарисей – лицемер.
Фефёла – неуклюжая женщина, не красавица.
Фига – инжир.
Фитюлька – нечто маленькое, малый предмет.
Фомкино богатырство – сказочный персонаж, ставший богатырём по недоразумению.
Фривольно – бездельно, легкомысленно.
Хазовые – из козлиной кожи.
Харулуг (булат) – высокопрочная сталь, изобретена русскими оружейниками.
Хатуля – временное жилище, сарай, палатка, шалаш.
Химера – несбыточная мечта.
Хитрые – затейливые, замысловатые.
Хламида – верхняя, скромная одежда.
Хляби небесные – проливные дожди.
Ходулеватый – плохо сложенный, худой.
Хожалый – пеший рассыльный, сторож.
Хождение – пешее перемещение человека.
Хозывка – окраина, за городом.
Хопыльские – купцы, торгующие с чужими землями, странами.
Хороняки – уклоняющиеся от воинской службы или повинностей.
Хорошилище – антоним слова страшилище.
Хоругвь – знамя.
Христорадить – просить милостыню.
Хурды-мурды – домашние пожитки.
Хыдырщик – местный чиновник.
Чалдон – сибиряк, человек, переселившийся с Дона.
Чаят – ждут, надеятся.
Чебурок – выточенные деревянные фигурки, юла, чебурашка.
Чедыги – остроносые сапоги на высоком каблуке.
Человековатый – повзрослевший.
Челышко – место перед топкой печи.
Челядь – прислуга.
Червнелёвый – красно-бурый, красновато-чёрный.
Черногузка – ласточка.
Четырки – четвереньки.
Чёрмное – красное.
Чибрики – блинцы, оладьи.
Чигирь – ветряной двигатель, водоподъемный механизм.
Чикамас – окунь однолетка.
Чирики – обувь, тапочки из сыромятой кожи.
Чингалище – холодное оружие, подобие кинжала, засапожный нож.
Чихирь – неперебродившее вино.
Чревоугодие – неумеренность в еде, обжорство.
Чресло препоясать – затянуть на поясе ремень.
Чувиль, чувильна – глиняная птичка-свистулька.
Чудородец – чудак, шутник.
Чужбинник – живущий за чужой счёт.
Чумак – возчик соли, чаще из Малороссии.
Чумарик – неумытый, испачкавшийся.
Чурово место – заколдованное место.
Шабёр – сосед.
Шанежки – выпечка на сметане и твороге.
Шаптала – абрикос.
Шаркунец – бубенчик.
Шатость – колебание, сомнение, не уверенность.
Шелудивки – простые цветы.
Шестокрилец – сокол.
Шибка – стекло в оконной раме.
Шиверок – речной перекат.
Шиверью-повыверью – не так, как надо.
Шипшина – шиповник, дикая роза.
Шерешира – метательное орудие, прообраз пушки.
Ширинка – кусок ткани, отрезанный по ширине; полотенце.
Шмат – кусок чего-либо.
Шофар – изогнутый рог барана или быка.
Шпейзовый – оттенок сплава меди с цинком, с серебром и мышьяком.
Штофник – шёлковый сарафан.
Шуица – левая рука.
Щерба – рыбная уха.
Эгида – мифологический щит Зевса, выкованный Гефестом.
Эскапада – экстравагантная выходка.
Юдоль – долина, мир сей.
Юр – возвышенное место, курган.
Юрага – остатки после сбивания сливочного масла из сметаны или сливок, также называют и оттопки, получаемые после перетапливания сливочного масла в топленое масло.
Язвитель – насмешник.
Якшаться – поддерживать дурные знакомства.
Ялда на меду – медовый пряник.
Яровчатые – громкозвучные.
Ярыжка – пьяница.
Ясак – военная добыча, вынужденная выплата.
Ястия – пища
Ясырка – пленница, чаще с Кавказа.
Яхонты – драгоценные камни: рубины, сапфиры.
Комментарии
Агаряне – потомки Исмаила, сына Агари и Авраама.
Агарянские царства – здесь: Казанское и Астраханское. Чаще употреблялось к государствам Северного Кавказа, времён Бориса Годунова.
Агафон – огуменник – 13 сентября.
Азовское сидение казаков – 1637-1642 гг.
Акила – помощник апостола Павла в деле евангелического благовестия, день– 27 июля.
Акулина-задери хвосты – 26 июня, день св. мученицы Акилины и время появления насекомых, донимающих животных.
Александр Ярославович Невский – память Благоверного князя 23 ноября.
Алексий Божий человек – 30 марта.
Амирани – мифический герой Грузии, прототип Прометея.
Анагр – уничтоженный человеком в XX веке вид карликовой сирийской лошади (дикий осёл?).
Андрей Первозванный – память святого апостола 30 ноября.
Анкундинов, или Анкиндинов Тимофей – Лже-Шуйский или Лжетимофей выдавал себя за сына Василия Шуйского, арестован за границей и червертован на Лобном месте при царе Алексее Михайловиче в 1653 г.
Антон-вихревей – 16 августа.
Апраксин Пётр Матвеевич (1659-1728) – Астраханский губернатор, боярин с 1705 г. граф, сенатор.
Артаксеркс – намёк на родство с библейским царём из первой пьесы «Артаксерксово действо» поставленной при дворе Алексея Михайловича Романова.
Асмодей – существо иудейских мифов.
Балканская война – решающее сражение русских и болгар с турками у горы Шипка 28 декабря 1877 года.
Балваний шлях – торговый путь, караванная дорога.
Баня пакибытия – 15 мая, почитание благоверных князей.
Барыш-день – 15 мая, почитание благоверных князей Бориса и Глеба, во святом крещении Романа и Давида.
Безродное (хутор) село – на его месте в 1954 году основан город Волжский.
Белый царь – Иоанн Грозный, в постриге Иона.
Благовещение – 7 апреля. Каково Благовещение, таково и Светлое Христово Воскресение.
Богдан – гетман Богдан Михайлович Хмельницкий, воссоединивший Украину с Россией актом от 1654 года.
Боярин конюший – прозвище царя Бориса Годунова по его прежней службе (см. конюший).
Бурак – мифический белый мул или осел с крылышками на ногах, крылатое верховое животное с человеческим лицом и хвостом павлина, на котором перемещался Джабраил вместе с Мухаммадом. На Бураке (Аль-Бураке) Мухаммед совершил своё ночное путешествие на седьмое небо.
Вальпургиева ночь – ночь с 30 апреля на 1 мая, время ежегодного шабаша ведьм.
Варлаам-печерник – 2 декабря, память первого игумена Киево-Печерского монастыря.
Варюха-береги ухо – 17 декабря, память св. великомученицы Варвары и мученицы Иулиании.
Василий Шуйский – царь московский 1606-1610 гг.
Вахаген – армянский Геркулес.
Велоят – территория, область в Туркменистане.
Величие Дона – донские казаки, за мзду, поддержали Екатерину II в разгроме Волжского (Волгского) войска, ожидая от Романовых больших льгот.
Владислав-королевич – католический претендент на трон Московского царства, сын польского короля Сигизмунда III.
Вознесение Господне – 40-й день после Пасхи.
Волгское войско – образовано в 1734 (1731?) году при трёх поселениях Волгском, Середнем и Дубовском (ныне райцентр г. Дубовка Волгоградской обл.), упразднено и предано забвению императрицей Екатериной II за поддержку населением атамана Е.Пугачёва.
Всему свое время, и время всякой вещи под небом – Екклизиаст 3,1.
Гадательные – приписки, знаки на полях Псалтыри или Библии.
Герасим – грачевник – 17 марта.
Геспер – сын Кефала и Авроры (западной звезды).
Греческие цари – византийские императоры.
Деньга – полкопейки или две полушки.
Додола – богиня лета и дождя у древних славян, жена бога Перуна.
Долгорукий Юрий – полковник, князь в 1707 году был послан Петром I для поимки беглых россиян, расселившихся среди казаков. Для усмирения восставших Петром I было собрано огромное карательное войско под командованием брата убиенного князя, гвардии майора Василия Володимировича Долгорукого.
Держиморда – по Гоголю – полицейский. В России Пётр I в 1717 году учредил Полицию. Главным полицмейстером был назначен генерал-адъютант Девиер.
Египетские девы – цыганки-гадальщицы.
Егорий Храбрый – святой Георгий Победоносец, 6 мая – тёплый, 10 декабря – холодный.
Екатерина Кокуйская – принцесса ангальт-цербстская Фике, царица Российской империи Екатерина II (1762-1796 гг.).
Еремий-запрягальник – 14 мая, память ветхозаветного пророка Иеремии.
Ерофейко – Ерофей Павлович Хабаров (1603-1671 гг.)
Ертаул – конный отряд, выполнявший функции военной разведки.
Ефимий-метельник – 2 февраля 1943 года, дата разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом.
Железные врата (Медяные врата) – мифическое сооружение Александра Македонского, на Северном Кавказе, часто и своеобразно изображались на старинных картах.
Заил – злобный критик III века до н.э., нападал на сочинения Платона, Гомера и т.д.
Зайсанг — родовой старшина у монголов и калмыков.
Закаменская страна – за Уральским хребтом, Сибирское царство.
Закамское серебро – первое летописное упоминание о месторождении серебра на Руси.
Земли Сурмалинские – по Севрскому договору 1920 года Турция обязана была вернуть Армении ранее оккупированные территории.
Змиев вал – насыпной вал, оборонительное сооружение, от Белгородской черты до крепости Усёрд.
Иван Август – один из самозванцев, выдавал себя за сына Ивана IV и Анны Колтовской, повешен в Астрахани по указу Лжедмитрия II в 1607 г.
Иван Купала – пятый идол, или Ярило; с 24 в ночь на 25 июня (по старому стилю) сжигали его соломенное чучело.
Иван-постный – 11 сентября.
Иван-Пшеничник – 21 мая, память евангелиста Иоанна Богослова.
Илья-громоносец – 2 августа, Ильин день, память святого пророка Илии; по Библии, он взят (восхищен) живым на небо.
Илейка Муромцев – терский казак Илья Коровин. Якобы в 1592 г. при родах Ирины Годуновой её брат Борис, чтобы завладеть царством, родившегося сына подменил девочкой Феодосией. Лжепётр-Илейка объединившись с войском Болотникова, занял Тулу, а после её сдачи, повешен 10 октября 1607 г. у Серпуховской заставы, близ Данилова монастыря.
Иосаф святой – царевич индийский, Будда.
Калевала – карело-финский эпос, впервые опубликован в 1835 г., здесь - легендарный герой прибалтийских народов.
Карабас – царь кукольный, шут в образе царя, обманщик, захвативший царскую печать кукольного государства.
Кирик–мокродырик – 28 июля.
Клейнодный меч – входивший в большой царский наряд государственный меч.
Кондратий Булавин – руководитель востания (1705-1708), соратник гетмана Мазепы, станичный бахмутский атаман в 1705 году разорил солеварни охраняемые Изюмским полком. Булавин, был предан и застрелился из пистолета 7 июля 1708 г.
Конюший – придворный чин и должность в XV—XVII вв. С конца XV в. — начальник Конюшенного приказа. Конюший возглавлял Боярскую думу, иногда — правительство.
Корабельник – золотая монета в 7 граммов Ивана III и его сына Ивана Ивановича – Молодого.
Крица – железная руда, лом, сырьё для дальнейшей проковки и обработки.
Крыжовые ефимки – монеты южных Нидерландов с бургундским крестом.
Кузьма и Демьян – покровители мастеров кузнечного дела, 14 ноября – память святых и их матери Феодотии. По-иному этот день называют Куриные именины или Кузьминки.
Лазарь Сербин – якобы он установил первые часы в Москве, XV век.
Лашон – древнее название Мёртвого моря вытянувшегося на 72 км в долине между Иудейскими горами и горами Моаф. Западный берег моря на территории государства Израиль, восточный - в Иордании.
Левон поп – священник старой веры Лев Евдокимов, духовник одного из Лжепетров III Гавриила Кремнёва, поднявшего восстание в Воронежской и Белгородской губ. в 1773 году.
Лествичное право – право наследования по вертикали, от отца к сыну, заменившее от брата к брату, от дядьёв к племянникам.
Лже-Лавр – якобы был сыном царевича Ивана Ивановича и Елены Шереметевой, внук Ивана Грозного.
Лжеосиновик – казак, объявивший себя внуком Ивана Грозного.
Лжепётр – Ларион Стародубцев, лжецаревич, якобы не умерший в 1718 году, сын Петра I.
Лопатник – от «лопата». Во времена Петра I люди, согнанные на рытьё Грязновско-Иловлинского канала и оставленные на поселение в Нижнем Поволжье.
Лукерья - комарница – 26 мая, время появления комаров.
Люцифер – сын Авроры – утренней восточной звезды, одно из имён сатаны.
Магнус – герцог датский, женился на княгине Марие Старицкой 12 апреля 1573 года в Новгороде.
Маджары – город на Северном Кавказе, находившийся на месте современного Будённовска.
Мангазея – сибирский город о четырёх стенах и пяти башен, основан во времена Бориса Годунова в 1601г. Быстро расцвёл и пришёл к упадку через 60 лет.
Мануфактур-коллегия – орган, управлявший в России промышленностью до 1804 года.
Мартын Задека – глава халдейских мудрецов, толкователь снов.
Марья-пустыя щи – 14 апреля, память Марии Египетской.
Матрёнин день – Матрёна-зимняя, день преподобной – 22 ноября.
Медовый Спас – 14 августа, Первый Спас, или Крестов день, когда начинают качать мёд.
Мессалина – распутная жена римского императора (?-48 гг).
Мирмидон – эпический Зевс, являлся к Эвримедузе, оборачиваясь в муравья. От их союза родился сын Мирмидон (муравейный).
Нагайбаки – татары принявшие православие.
Никита-вешний – 16 апреля.
Никола-зимний – 19 декабря, память святителя и чудотворца Николая Мир Ликийского.
Николашка – царь России Николай II, казнён с семьёй в 1918 году. Причислен к лику святых.
Нина равноапостольная – 27 января, просветительница Грузии.
Нестор – летописец Печерский, память 9 ноября.
Обрезание Господнее – на восьмой день после Своего Рождений Иисус Христос, по ветхозаветному закону, принял обрезание. Остался праздник – встреча старого Нового года 14 января.
Ольгин день – 24 июля, почитание равноапостольной княгини Ольги, жены князя Игоря, а основание города Волжского 22 июля.
Пантелеимон Целитель – 9 августа.
Патриаршее отлучение – грамота с отлучением Войска от церкви 1630 г.
Пелагея-воронья заступница – 17 мая, сожжена в 290 году за тайное принятие христианства.
Пётр Длинногачий – царь Пётр Алексеевич, был ростом 2 м.13 см. Существует мнение о подмене русского царя на немца во время его поездки в Западные страны (1687-1688 г), потому и «единокровец- кокуйский», приказал брить бороды и усы.
Пётр и Павел – 12 июля.
Пётр III – беглый солдат Гаврила Кремнев, вначале выдавал себя за капитана Богомолова, потом за царя Петра III, однодворец села Грязевка Лебедянской губернии.
Пётр Фёдорович III – тут: Емельян Иванович Пугачёв.
Покрова – 14 октября. Каков Покров, такова и зима.
Полушечка – старинная медная монета в четверть копейки.
Преображение Господне – или Второй Спас, 19 августа.
Присуд – то же, что и уезд, до раздела России на губернии Петром I.
Прокопий-жатвенник – 21 июля, память великомученика и иже с ним.
Пучай-река – место крещения киевлян, река Почайна, впадающая в Днепр.
Ромодановский Григорий Григорьевич – князь, участник Переяславской рады 1654 г. Белгородский воевода, в 1670 подавлял восстание Степана Тимофеевича Разина. Убит во время Московского восстания 1682 г.
Рында – оруженосец-телохранитель при великих князьях и царях в XV-XVII вв.
Савватий пчелник – 11 октября, день пчелохранителя и пчеловодов.
Самсон-Сеногной – 10 июля, память святого Самсона Странноприимца.
Сарептское – горчичное. Сарепта основана христианами из Гернгута, расположена в южной части Волгограда.
Сары-Азман – один из первых известных донских атаманов (турок).
Сатанаил – противоположность богу, нечистый дух, дьявол.
Святки – дни празднества и веселья с 25 декабря по 5 января (по старому стилю).
Святцы – книга, содержащая имена святых по дням года.
Селим – сын турецкого десятого султана Сулеймана I, с 20 тысячным отрядом был послан в середине XVI века для рытья канала между Волгой и Доном.
Селитренный бунт в Астрахани – 1705-1706 гг. пленные шведы придумали на выварке селитры применить вытяжную вентиляцию и находясь в плену, не умирая получали хорошие деньги, чем и вызвали недовольство народа.
Семён-летопроводец – 14 сентября, память преподобного Семиона, первого Столпника.
Семирамида – ассирийская царица Шаммурамат (812—803 гг. до н. э.)
Серафим Саровский – преподобный, скончался 2 января 1833 года.
Сидор-огуречник – 27 мая.
Синичкин день – 12 ноября.
Скифы – по данным Всероссийской переписи населения в 2002 году в Ростовской обл. так записали свою национальность 31 человек.
Скорина Франциск – белорусский первопечатник и просветитель 1490-1541 гг.
Собакина Марфа – по рекомендации Малюты Скуратова, стала третьей женой царя Иоанна Грозного.
Содомлянские – проклятые Богом библейские жители из Содома и Гоморры.
Спицион Африканский – из пьесы Лоэнштайна «Софонисбы», поставленной при Петре I, где в панигириках сравнивали Московского царя с Гераклом.
Старшина – должностные лица в казачьих войсках.
Старицкая Мария – двоюродная племянница Иоанна Грозного.
Страстная – неделя перед Пасхой.
Тимофей Труженик – нищий Лже царь Алексей, основатель мифического Открывонь-города по подобию «город Солнца» Томмазо Кампанелы (1568-1639). Пытался в 1732 г. поднять восстание в Тамбовской губернии, идейный вдохновитель Лжепетра (казак станицы Яменской–Ларион Стародубцев). Ларион и Тимофей казнены оба в 1733 г.
Тихон Задонский – этому святому молятся при впадении во всякое уныние, день – 30 июня.
Тишайший – царь Алексей Михайлович Романов (1645-1676).
Три Спаса – медовый – 14 августа, яблочный – 19 августа и хлебный, или ореховый – 29 августа.
Трифон – бессонник – 6 августа, время жатвы и сенокоса, много не поспишь.
Тягло – в Русском государстве XV-XVIII вв. денежные и натуральные государственные повинности крестьян и посадских людей, рабочий скот, животные для тяги перевозки чего-нибудь.
Уар великомученик – святой, покровительствующий всем некрещёным народам.
Указ – Петра I, от 24 янв. 1722 «…Об уничтожении часовен, церквей и монастырей, бродячих старцев и попов». Возобновилось гонение в 1768 г. в Поволжье, Подонье и Малороссии и т.д. отчасти вызвавшее Пугачёвский бунт.
Узоразрешительница Анастасия – 4 января, богатая римлянка; утешала заключенных христиан, лечила их раны и за выкуп освобождала из темницы.
Усть-Медведицкая станица – ныне г. Серафимович Волгоградской области.
Фёкла-зарёвщица – 7 октября, память первомученицы равноапостольной Фёклы.
Филипп и Иаков, так же Косма – память святых 1 мая, день борьбы с нечестью и знахарями.
Фрол и Лавр (Досевки) – покровители животных, память 31 августа.
Царевич Пётр – якобы, сын царя Фёдора Иоанновича, по прозвищу Блаженного. На самом деле, царь Федор Иоаннович (1584-1598) – третий сын Иоанна IV и его первой жены Анастасии Романовны, не имел детей.
Целовальник – в Московском государстве лицо по присяге, целовавшее крест, губные (губернские) целовальники служили для поимки и казни воров и разбойников.
Хитромудрые шведы – пленники направленные Петром I под Астрахань, на варку селитры.
Хохлач Лунка – Лукьян Михайлович, атаман, сподвижник Кондратия Афанасьевича Булавина, войско разбито на реке Куртлак, сам убит казачьим старшиной.
Челобитный приказ – где принимались жалобы и призывались к суду дьяки, писцы и проч.
Шафиров П.П. – иудей, принявший православие, видный государственный деятель Петровской эпохи, подписавший Договор о переходе калмыков по льду с левого берега Волги на её правый берег в 1708 г.
Шевкальские походы – походы против Кавказских горцев.
Шемаханские – азербайджанские.
Шереметев Фёдор Иванович (?-1650г.)– предал царя Бориса Годунова, перешёл к Лже-Дмитрию, поддержал царя Василия Ивановича Шуйского, член Семибоярщины, служил царю Михаилу Романову.
Ярыжка земский – полицейский служитель, на груди имел нашивку буквы «Я» или «З».
Старая русская система мер
1 миля = 7 верстам = 7, 468 км.
1 ансырь = большая унция = 409,4 грамма, или фунт.
1 гривна = около 400 граммов.
1 ар = 100 кв.м.
1 аршин = 16 вершков = 71,12 см.
1 фут = 12 дюймам = 304,8 мм
1 бадог = полсажени = 106 см
1 балакирь = (1/4) или 1/5 ведра.
1 берковец = 10 пудов = 163,8 кг.
1 бочка воды = 40 вёдер = 491,96 л.
1 бочка вина = 12 вёдер.
1 бочка пива = 8вёдер.
1 бутылка винная = 1/16 ведра = 0,77 л.
1 бутылка водочная (пивная) = 1/20 ведра = 0,624 л.
1 бокал 1\4 водочной бутулки = 160 гр.
1 ведро = 12,296 л.
1 ведро = 12 кружкам = 300 чаркам.
1 верста путевая = 500 саженей = 1,067 км.
1 верста квадратная (кв.) = 250000 кв. саженей = 1,138 км2.
1 верста межевая = 2 верстам путевым = 1000 саженям = 2, 160 м.
1 верста лапотная = расстояние, равное износу пары лаптей.
1 вершок = 1 3/4 дюйма = 4,45 см.
1 выть = 12 четвертей доброй земли в поле, или 14 четвертей середней, или 16 четвертей худой.
1 линия = 10 точкам = 2,54 мм.
1 точка = 0,254 мм.
1 гарнец = 1/8 четверика = 3,279 л.
1 десятина = 2400 кв. саженей = 1,025 га = 10925 м2.
1 доля = 1/96 золотников = 44,43 мг = 0,044 г.
1 дюйм = 1/12 фута = 2,54 см.
1 золотник = 96 долей = 4,266 г.
1 кадь = 14 пудов = 229, 32 кг.
1 Кадь (кдка), небольшая бочка = 20 вёдер.
1 кв. аршин = 0,5 м2.
1 кв. вершок = 19,758 см2.
1 кв. сажень = 4,55 м2 = 9 кв. аршин.
1 кентарь = более 3-х пудов.
1 конгарь = 2,5 пуда.
1 копна сена = десятая часть десятины луга (0,1 десятины).
1 коробь = мера зерна для засева 3 десятин пашни, около 7 пудов.
1 корчага = 12 литров.
1 косушка = 1/2 чарки = 0,06 л.
1 ласт = 12 четвертей хлеба или другого сыпучего вещества = 72 пуда = 1179,4 кг.
1 лафитник = 1/8 пивной бутылки = 77 гр.
1 локоть = 15 вершков = 66,6 см = 0,666 м.
1 лот = 3 золотника = 12,8 г = 0,0128 кг.
1 мера = 1,09 пуда = 17,87 кг.
1 мордка = 2 четверцам = 10 лобцам = 20 векшам.
1 окова = 8 осьмин.
1 осьмина = 2 полуосьминам или 4 четверика = 104,95 л.
1 позмог = 5 пудов = 81,9 кг.
1 полица железная = около 3 кг
1 поприще = 20 вёрст, суточный переход, иногда ошибочно приравнивается к одной версте.
1 пуд = 40 фунтов = 16,38 кг.
1 пуз = полтора пуда, рогожий мешок для зерна на 24,6 кг.
1 пядь: малая = 19 см, большая = 23 см.
1 пятерик – старинная русская мера в пять единиц, пять каких-то предметов, упряжка в пять лошадей, семья из пяти человек.
1 румынка = бочка на восемь-десять пудов.
1 русский фут = 1/7 сажени = 12 дюймов = 0,3046 м.
1 рюмка десертная = 1/20 пивной бутылки = 30 гр. = 1 унция.
1 кабельтов = 185,2 м.
1 квадрат = 48 пунктов = 1,8048 см.
1 копна сена = вверх 2 сажени с аршином и в круг 3 сажени.
1 ласт корабельный = 2 корабельные тонны = 200 куб. футов = 5,6631 куб.м.
1 линия = 2,54 мм.
1 склянка = полчаса.
1 скрупул аптекарский = 1,2441 г.
1 сажень = 3 аршина = 2,1336 м.
1 сапец = 6 пудов = 98,28 кг.
1 стакан 1\3 водочной бутылки = 208 гр.
1 стопка = 1\6 водочной бутылки = 104 гр.
1 точка = 0,254 мм.
1 косая сажень = расстояние между пальцами вытянутой вверх левой руки и носком отставленной правой ноги.
1 уклад = 19 золотников.
1 ушат = 2 ведра.
1 фунт = 32 лота = 96 золотников = 0,409 кг.
1 цецеро = 12 пунктам = 0,5412 см.
1 чарка = 1/10 штофа = 2 шкалика = 0,123 л.
1 четверик = 8 гарнцев = 26,24 л.
1 четверть (жидкостей) = 1/4 ведра = 3,08 л.
1 четвертинка = полшкалика = 31 гр. (37,5 гр.)
1 четверть (мальтер, четь) = 4 пуда = 64 кг., точнее 65,52 кг.
1 четверть (сыпучих тел) = 209,91 л.
1 четверть = 17,8 см = 0,178 м.
1 четь (площадь) = половина десятины пахотной земли.
1 шкалик = 1/2 чарки = 0,062 л, или 1/200 ведра.
1 штоф = 10 чарок = 1,23 л.
Сказ о русских богатырях
© Copyright: Крюкан Иваныч, 2008
Свидетельство о публикации №208072700405
Свидетельство о публикации №208072700405
Рецензии
Очень интересно пишите... мне импонирует такой старый стиль... жаль что многим он сейчас не очень понятен... на счёт Словаря... внимательно изучил... многие слова у меня есть... хотя пара-тройка заинтересовали... но и есть явные искажения уже более поздней Христианской догматики...
Спасибо за ВАШ труд... знаю какое это приятное но кропотливое дело...
Юрий Ульянов 08.09.2010 22:54 • Заявить о нарушении
Спасибо за ВАШ труд... знаю какое это приятное но кропотливое дело...
Юрий Ульянов 08.09.2010 22:54 • Заявить о нарушении
На какие бы вы искажения указали?
У меня синтез услышаного и найденного, доосмысленного.
Жаль терять из обращения такие слова и выражения.
Словотолковник, составить не столь сложно, другое дело их нанизать на стержень произведения.
Показать на примере, как эти слова работают.
Спасибо за интересную беседу.
Я тут поместил и так называемую "Азбуку",
пытаясь написать "нечто" из слов начинающихся на одну букву и только.
Оказалось на "А" придумать весьма не просто, видимо из-за русского окания? Другое дело на "О"!
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 08.09.2010 23:30 Заявить о нарушении
У меня синтез услышаного и найденного, доосмысленного.
Жаль терять из обращения такие слова и выражения.
Словотолковник, составить не столь сложно, другое дело их нанизать на стержень произведения.
Показать на примере, как эти слова работают.
Спасибо за интересную беседу.
Я тут поместил и так называемую "Азбуку",
пытаясь написать "нечто" из слов начинающихся на одну букву и только.
Оказалось на "А" придумать весьма не просто, видимо из-за русского окания? Другое дело на "О"!
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 08.09.2010 23:30 Заявить о нарушении
Я понимаю ВАШ действительно кропотливый труд... ведь старые слова не просто нужно нанизать по смыслу... нужно чтобы они ещё и воспринимались... преклоняюсь перед таким трудом... сам уже 6 лет составляю и анализирую с собственными комментариями Древние слова... вот начал выставлять потихоньку...
Кстати на счёт древнего написания... можете ознакомится с моими потугами:
http://www.stihi.ru/2010/06/07/7589
Юрий Ульянов 09.09.2010 01:17 Заявить о нарушении
Кстати на счёт древнего написания... можете ознакомится с моими потугами:
http://www.stihi.ru/2010/06/07/7589
Юрий Ульянов 09.09.2010 01:17 Заявить о нарушении
Юрий, поддерживаю вас в филологической археологии.
Месяц светит, но не греет. (у вас уже было МРЕЕТ)
Вся надежда на Авось…
Значение некоторых позабытых слов:
Мреет – мерцает. !!!.
Зга – извилистая тропинка во мгле. !!!
Буява – кладбище. Буявые? Сомневаюсь в таком значении.
Варган – ровная площадка на возвышенности. Сомневаюсь в таком значении.
Навий Мир – мир мёртвых или мир духов.
Желя – богиня скорби и жалости.
Летник – южный ветер. !!!
Туга – печаль. !!!
Жальник – могила предков. А скудельница-это общее захоронение?
Быльё – сорная трава. !!!!! Быльём поросло!
Коурый – дикий. Видимо переросло в КАУРЫЙ?
Талан – судьба, удача. Бесталанный???
Авось – высшая сила или божья милость.
Спасибо за ваши изыскания.
Крюкан Иваныч 09.09.2010 09:25 Заявить о нарушении
Месяц светит, но не греет. (у вас уже было МРЕЕТ)
Вся надежда на Авось…
Значение некоторых позабытых слов:
Мреет – мерцает. !!!.
Зга – извилистая тропинка во мгле. !!!
Буява – кладбище. Буявые? Сомневаюсь в таком значении.
Варган – ровная площадка на возвышенности. Сомневаюсь в таком значении.
Навий Мир – мир мёртвых или мир духов.
Желя – богиня скорби и жалости.
Летник – южный ветер. !!!
Туга – печаль. !!!
Жальник – могила предков. А скудельница-это общее захоронение?
Быльё – сорная трава. !!!!! Быльём поросло!
Коурый – дикий. Видимо переросло в КАУРЫЙ?
Талан – судьба, удача. Бесталанный???
Авось – высшая сила или божья милость.
Спасибо за ваши изыскания.
Крюкан Иваныч 09.09.2010 09:25 Заявить о нарушении
Евгений... Изучив ваш словарник я заметил что основа его состоит уже из ипорченных Христианством слов... а это уже совсем друге понятия... порой совсем даже противоположные к истине... Древнерусской истине, как само слово - ВРАГ...
Юрий Ульянов 10.09.2010 00:18 Заявить о нарушении
Юрий Ульянов 10.09.2010 00:18 Заявить о нарушении
Юрий, что вы имеете в виду древне (русский)?
Как вы разделяете время? До христианства и после?
Я не занимался искажением смысла, хотя и мог.
Отец А Я Невского не был христианином, язычник женившийся на
служительнице огня Беруте. Я сомневаюсь, что Владимир вообще-то крестил Русь, рановато. И что такое Крестить Русь? Он мог креститься для корыстной цели, из-за титула, из-за обладания женщиной и проч.
Но Русь крестить???
Загнать мечом несколько десятков людей в реку, разве что.
Веру в один момент не меняют, её искореняют веками.
Так что я с вами согласен, что многие слова могли иметь совсем иной смысл. Удачи вам!
Крюкан Иваныч 10.09.2010 09:30 Заявить о нарушении
Как вы разделяете время? До христианства и после?
Я не занимался искажением смысла, хотя и мог.
Отец А Я Невского не был христианином, язычник женившийся на
служительнице огня Беруте. Я сомневаюсь, что Владимир вообще-то крестил Русь, рановато. И что такое Крестить Русь? Он мог креститься для корыстной цели, из-за титула, из-за обладания женщиной и проч.
Но Русь крестить???
Загнать мечом несколько десятков людей в реку, разве что.
Веру в один момент не меняют, её искореняют веками.
Так что я с вами согласен, что многие слова могли иметь совсем иной смысл. Удачи вам!
Крюкан Иваныч 10.09.2010 09:30 Заявить о нарушении
ВРАГЪ – неприятель, противник, ненавистник. Древнерусское слово ВРАГЪ ( в дохристианский период нашей истории ) имело прямо-противоположное значение, определяя в своём названии – Защитника истиннорусской Православной Веры ( так называемого Язычества, по этому слово « Враг » стало ненавистным для Греческих попов ).
С – буква Русско-Славянского алфавита. В Славянской мифологии ассоциируется с Богом Сварогом ( хранитель небесного огня и домашнего очага ). Также выражает ипостась СЫНА, как Единого Бога РОДА сошедшего к Людям. Ещё имеет значение СИЛЫ, как вторичная ипостась, связанная всё с тем же Сварогом, как Единым Богом Словянского Рода, в смысле, сила Слова в словотворении или Слово в единстве с говорящим, сын с отцом или дочь рождённая от отца. Выступает носителем понятий: слово, сын ( рода ), сила, слепить, сделать, схватить, сочетать, союз, сущий. Символизирует половинку Солнца или убывающую Луну, как часть от Единого целого, в сочетании с противоположным, невидимым. В этом плане очень интересно разобрать слово – ЕСУС ( Иисус ) в контексте конкретного смысла: « ЕсуС ( ИисуС ) – Есьм Есю Сын – « Есь – Сущий » ( Есть Сущность Бога Отца )… ».
СТР – древний корень проторусского языка, обозначающий Пространство ( в том числе и Космическое ), Простор, Ветер, ассоциирующий в себе связь со СТРИБОГОМ. Поняв смысл этого древнего корня, легко познаётся смысл слов: Страна, Сторона, Простираться, Странник, Структура, Стрела, Страда, Стречи, Струмень, Стрига, Строй, Стремя, Стремительный, Струна, Струя, Старый ( Star – Звезда ), Страх, Астра. А чего только стоит фраза: « ПроСТРеливая проСТРанство СТРелами ( Stralа – луч ), Солнце СТРУктурирует его… ».
Юрий Ульянов 10.09.2010 15:16 Заявить о нарушении
С – буква Русско-Славянского алфавита. В Славянской мифологии ассоциируется с Богом Сварогом ( хранитель небесного огня и домашнего очага ). Также выражает ипостась СЫНА, как Единого Бога РОДА сошедшего к Людям. Ещё имеет значение СИЛЫ, как вторичная ипостась, связанная всё с тем же Сварогом, как Единым Богом Словянского Рода, в смысле, сила Слова в словотворении или Слово в единстве с говорящим, сын с отцом или дочь рождённая от отца. Выступает носителем понятий: слово, сын ( рода ), сила, слепить, сделать, схватить, сочетать, союз, сущий. Символизирует половинку Солнца или убывающую Луну, как часть от Единого целого, в сочетании с противоположным, невидимым. В этом плане очень интересно разобрать слово – ЕСУС ( Иисус ) в контексте конкретного смысла: « ЕсуС ( ИисуС ) – Есьм Есю Сын – « Есь – Сущий » ( Есть Сущность Бога Отца )… ».
СТР – древний корень проторусского языка, обозначающий Пространство ( в том числе и Космическое ), Простор, Ветер, ассоциирующий в себе связь со СТРИБОГОМ. Поняв смысл этого древнего корня, легко познаётся смысл слов: Страна, Сторона, Простираться, Странник, Структура, Стрела, Страда, Стречи, Струмень, Стрига, Строй, Стремя, Стремительный, Струна, Струя, Старый ( Star – Звезда ), Страх, Астра. А чего только стоит фраза: « ПроСТРеливая проСТРанство СТРелами ( Stralа – луч ), Солнце СТРУктурирует его… ».
Юрий Ульянов 10.09.2010 15:16 Заявить о нарушении
Видимо такие взгляды не для моего ума.
Ни шута не понимаю.
Эдак и что захочешь можно увязать.
Вы упоминаете дохристианство в то же время приводите ссыллки на персонажей из христианской мифологии. Как понимать "Православие" отнесённое вами куда-то в далёкое прошлое.
Если оно возникло при Алексее Михайловиче и Никоне.
Нет, я не догоняю ваши мысли.
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 11.09.2010 19:34 Заявить о нарушении
Ни шута не понимаю.
Эдак и что захочешь можно увязать.
Вы упоминаете дохристианство в то же время приводите ссыллки на персонажей из христианской мифологии. Как понимать "Православие" отнесённое вами куда-то в далёкое прошлое.
Если оно возникло при Алексее Михайловиче и Никоне.
Нет, я не догоняю ваши мысли.
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 11.09.2010 19:34 Заявить о нарушении
В то время к которому ВЫ приписывает Сговор о Православии - Было Христианское ПРАВОВЕРИЕ... но так как Мусульмане тоже считали себя ПРАВОВЕРНЫМИ, а язычество из умов (и самое главное Памяти) никак не изгонялось (а БЫЛО ПРАВОСЛАВИЕМ-ЯЗЫЧЕСКИМ) то и решили произвести подмену понятий, и сделали Иудо-Христианское-Православие...
А СЛОВЯНЕ, ещё задолго до КОНСТАНТИНА, славили ПРАВЬ (ПРАВДУ)... Жизнь по Совести... отсюда и древнее ПРАВОСЛАВИЕ...
http://www.proza.ru/2010/06/23/1083
Юрий Ульянов 12.09.2010 02:03 Заявить о нарушении
А СЛОВЯНЕ, ещё задолго до КОНСТАНТИНА, славили ПРАВЬ (ПРАВДУ)... Жизнь по Совести... отсюда и древнее ПРАВОСЛАВИЕ...
http://www.proza.ru/2010/06/23/1083
Юрий Ульянов 12.09.2010 02:03 Заявить о нарушении
Какя понимаю, христианствомогло возникнуть не ранее 11 века, ислам не ранее 13 века. Иудаизм сложен в своём понимании, создаётся христианство и упрощает веру в бога, ислам ещё более приблизил веру к неграмотному народу. Секты пошли ещё дальше и создали весьма доступные постулаты.
Вы хорошо пишите, но где вы находите ссылки, на что опираетесь, на сфальсифицированные материалы Солукадзевым?
Если вам что-то не нравится, не обижайтесь.
Хвалить и восторгаться проще.
Кто бы меня конструктивно покритиковал?
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 13.09.2010 20:14 Заявить о нарушении
Вы хорошо пишите, но где вы находите ссылки, на что опираетесь, на сфальсифицированные материалы Солукадзевым?
Если вам что-то не нравится, не обижайтесь.
Хвалить и восторгаться проще.
Кто бы меня конструктивно покритиковал?
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 13.09.2010 20:14 Заявить о нарушении
С Солукадзевым не знаком... Источники настолько разные и даже порой не совсем совместимые... просто есть Аналитический ум и разум... кое что идёт из Памяти... я лично Человек Русский и Родовая ПАМЯТЬ у меня Русская... хотя дать точное определение этому СЛОВУ очень сложно...
Лично для Меня Русский - это Образ Мышления... это определённая Ментальность... и это особая Духовность... выходящая за рамки простой национальности...
К вопросу Обид и Лести... это не ко мне... Слава БОГУ я ещё и завести лишён... Ну-у... а если нужно отстоять какое-то мнение (в котором я убеждён), то тут я могу и быть резким... Добро должно быть с кулаками...
Хотя... я (как все большие и сильные) не агрессивный человек... однако могу с юмором и язвительно ответить любому... Кумиров и авторитетов для меня не существует... как их не должно существовать и для любого Самодостаточного Человека...
Ссылаться на кого-то не умея отстаивать свою точку зрения - считаю уделом слабых... Которые вечно на кого-то ссылаются...
Правде ссылки не нужны... хоть она порою и у каждого своя... а вот ИСТИНА - одна... только лежит не очень глубоко - чуть чуть пониже надгробия...
Юрий Ульянов 14.09.2010 01:41 Заявить о нарушении
Лично для Меня Русский - это Образ Мышления... это определённая Ментальность... и это особая Духовность... выходящая за рамки простой национальности...
К вопросу Обид и Лести... это не ко мне... Слава БОГУ я ещё и завести лишён... Ну-у... а если нужно отстоять какое-то мнение (в котором я убеждён), то тут я могу и быть резким... Добро должно быть с кулаками...
Хотя... я (как все большие и сильные) не агрессивный человек... однако могу с юмором и язвительно ответить любому... Кумиров и авторитетов для меня не существует... как их не должно существовать и для любого Самодостаточного Человека...
Ссылаться на кого-то не умея отстаивать свою точку зрения - считаю уделом слабых... Которые вечно на кого-то ссылаются...
Правде ссылки не нужны... хоть она порою и у каждого своя... а вот ИСТИНА - одна... только лежит не очень глубоко - чуть чуть пониже надгробия...
Юрий Ульянов 14.09.2010 01:41 Заявить о нарушении
Юрий, уж больно вы мудрёно строите ответ.
Не хватает, на осмысление, мозговых клеток:)))
Мне не дано такой смелости и напора.
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 14.09.2010 22:04 Заявить о нарушении
Не хватает, на осмысление, мозговых клеток:)))
Мне не дано такой смелости и напора.
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 14.09.2010 22:04 Заявить о нарушении
Как в своё время говаривал Высоцкий: "Когда уйдёшь, тогда поймёшь - какая штука Жизнь!"...
Юрий Ульянов 15.09.2010 00:19 Заявить о нарушении
Юрий Ульянов 15.09.2010 00:19 Заявить о нарушении
Да, Уж!
Тогда ничего не ухватишь из жизни, каким бы цепким ум не казался.
Надо учится понимать здесь.
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 15.09.2010 20:13 Заявить о нарушении
Тогда ничего не ухватишь из жизни, каким бы цепким ум не казался.
Надо учится понимать здесь.
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 15.09.2010 20:13 Заявить о нарушении
И с этим тоже соглашусь...
http://www.proza.ru/2010/01/08/1396
Юрий Ульянов 16.09.2010 01:29 Заявить о нарушении
http://www.proza.ru/2010/01/08/1396
Юрий Ульянов 16.09.2010 01:29 Заявить о нарушении
Побывал по вашей ссылке.
Разделяю ваш взгляд.
Что за городок и здание умиляющее своей стариной?
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 16.09.2010 18:49 Заявить о нарушении
Разделяю ваш взгляд.
Что за городок и здание умиляющее своей стариной?
С уваЖЕНИем!
Крюкан Иваныч 16.09.2010 18:49 Заявить о нарушении
Я из Рязани... Родина Есенина... Места, где действительно Русская старина возбуждает Мысль о Величии нашего НаРОДа...
Хотя... современная Дерьмократия умудряется уничтожить и ЭТО...
Юрий Ульянов 16.09.2010 20:41 Заявить о нарушении
Хотя... современная Дерьмократия умудряется уничтожить и ЭТО...
Юрий Ульянов 16.09.2010 20:41 Заявить о нарушении
Вы правы.
Мечтаю побывать в Рязани, опоре Руси.
Не смотался и во Владимир и в Ярославль, находясь неделю в Москве.
По заграницам лётаем, а Родины не знаем.
Так получается.
Благо дело побывал в Твери. http://www.stihi.ru/2010/09/16/8350
С уваЖЕНИЕм!
Крюкан Иваныч 16.09.2010 22:10 Заявить о нарушении
Мечтаю побывать в Рязани, опоре Руси.
Не смотался и во Владимир и в Ярославль, находясь неделю в Москве.
По заграницам лётаем, а Родины не знаем.
Так получается.
Благо дело побывал в Твери. http://www.stihi.ru/2010/09/16/8350
С уваЖЕНИЕм!
Крюкан Иваныч 16.09.2010 22:10 Заявить о нарушении
Спасибо за замечательную ссылку...
Отвечу любезностью на любезность...
http://www.stihi.ru/2009/11/14/130
Юрий Ульянов 16.09.2010 22:37 Заявить о нарушении
Отвечу любезностью на любезность...
http://www.stihi.ru/2009/11/14/130
Юрий Ульянов 16.09.2010 22:37 Заявить о нарушении