Инцест. История любви

 «Инцест. История любви»

Copyright by © sepp_dietrich


уровень первый

солнце - ли на дворе. тучи - ли. не все ли равно: какова погода, и что падает на голову человеку: солнечные лучи или дождливые слезы. нет в этом разницы. разве что: напечет голову или намочит. вот и все различие. еще может быть теплее или холоднее, но - не более того. но, тем не менее, человечество бродит по улицам, принимая капризы погоды, как должное и неотвратимое. наверное, люди бы перестали бесцельно шляться по улицам, если бы с неба падали кирпичи или пивные бутылки. тогда бы они задумались: может, стоит не просто тупо смотреть в асфальт, но иногда поднимать очи к небу.

уровень второй

сложный, изумительный фейерверк блистал за окном. молния, дождь, свет, вспышки фар машин, пролетающих мимо по шоссе. люди, бегущие домой, дабы не промочить ноги и не подхватить воспаление легких. глупость испуга болезни. как будто нет ничего страшнее на свете, чем грипп, ангина или панкреатит.

уровень третий

аз есмь человек. рассуждал. стоя у окна. не жаль мокнущего. надо брать в дорогу зонт, независимо от того: обещали – ли дождь или хорошую погоду с утра. потное окно. за потным окном копошатся человечки. вспотевшие дождем. зачем они за окном.зачем.глупо.они-за окном. странно быть за. глупость быть согласным. кто против? никого. стадо баранов.бараны-рогоносцы.одним рога наставляют жены. другим любовницы. третьим-еще кто-то. одно и то же это. стоит ли все перечислять. рук не хватит. твоих и моих. суки, не имеющие права голоса. не имеющие собственного мнения. не имеющие совести. суки. все. без исключения в кобели.

уровень четвертый

окна четырехугольны. тонки. когда-то мокры. дождь-смазка окон. когда-то насилуемых дождем. когда-то-расписанны узором. когда-то-рыдающие от солнечных лучей. палящих слишком невыносимо и беспощадно. все глумятся над окнами. все, кому не лень. суки, еще раз. я не издеваюсь. следовательно, к категории сук не отношусь. что уже само по себе хорошо.

уровень пятый

запахло паленым. пес бы побрал эту яичницу. единственное, чему я научился в поварскомкулинарномучилище. дернулось окно. он дернулся. потом зашагал спокойным шагом. а хрен-ли дергаться, если уже не спасти-сгорела. она действительно была испорчена. черно-желто-красная. флаг великого фатерлянда.черно-желтая яичница и красная сковорода. дойчлянд юбер аллес.алис,камрад.отскребание черно-желтой яичницы, даже от красной сковороды занятие не более приятное, чем распитие денатурата в кругу близких друзей. сковорода чиста. продукт ,из которого приготовляется яичница отсутствует. значит, будем варить картошку. включенное радио пело странное произведение о морячке. чистилась картошка, падая кожурой на босые ноги. ноги недовольно дергались при каждом падение кожуры. весь пол в кожуре.свинство..не понимаю, почему картошка не растет сразу очищенной? какой идиот придумал неочищенную картошку? как его звали? хочу знать его имя, дабы послать его к какой-либо матери, за то, что мои босые ноги покрыты толстым слоем кожуры от неочищенной картошки. полновесный идиотизм.





уровень шестой

наконец, кастрюля водружена на плиту и торжественно зажжена, продукт моего питания. шаркая ногами, очищенный от кожуры, он вернулся к окну. дождь уже перестал буйствовать. фейерверк закончился. праздник продолжается. черно-желтая яичница. черно-желтая ночь. черная луна. желтая луна. обрубок луны. ее огрызок. похожа на конкретно согнутый фаллос. фаллосизация космоса. прелестно. интересно, чтобы по этому поводу сказал бы доктор Фрейд. луна сексуально наклонена.старая поза луны. давно всеми изученная. но..пусть-ей нравится. секс в жизни мужчины, женщины и луны. опять – много секса и-ничего.

уровень седьмой

завтра его сестре исполняется семнадцать лет. скоро ему исполнится двадцать четыре. что такое возраст и с чем его едят. исчисление жизни по немыслимому графику, именуемому календарем. календы. кальций. касторка. кастрация. занятно. милая цепочка получилась. с логическим концом. только с концом, но уже без..
что с того, что тебя родила наша мать, через семь лет после меня. что это должно менять? почему я должен любить тебя аки сестру. а не как женщину? что суть кровосмешение? смешение крови. чтож плохого в смешение крови? чушь. законное право любить человека, независимо от родственной его к тебе принадлежности. а церковь-против. волки эгоистичные. какой же здесь грех, в конце концов-то? насилие-отсутствует. согласие-присутствует. я люблю тебя, девочка моя. люблю тебя всегда и хочу всегда, где бы ни был и что бы не делал. верю: ты меня тоже любишь и хочешь. вызов ханжеству мы бросили давно. тебе было одиннадцати лет. и это тоже был твой день рождения. кто додумался положить нас в одной комнате спать. уже не помню. но-большое ему за это человеческое спасибо. символично, что я заговорил об этом сегодня..сегодня я увижу тебя .препятствий к этому нет никаких. вероятность посему-повышенная. а чем бы мне занять себя в ожидание тебя? тем же, чем занимаю себя все эти года…падла!!!!

уровень восьмой

тенденция к уничтожению всех продуктов в доме присутствующих. пахнет пропавшей картошкой. он, с хмурой улыбочкой, двинулся в сторону кухни. сплевывая прямо на пол. а что-здесь только насрать осталось после моих кулинарных изысков. картошка лежала на дне кастрюли и подло улыбалась. вся пропала. вода давно выкипела. сколько же я стоял у окна. достаточное количество времени.может,существует что-то, определившее мне на сегодня разгрузочный день? да, нет-не выйдет!

уровень девятый

раскрывая холодильник, не заметил съезжающую к полу тарелку со сливочным маслом. дверь открыта-тарелка летит на пол. вдребезги. маслу смерть. тарелке-тоже. так и бывает. падение предметов из открытого холодильника обусловлено или предопределенно невнимательностью этот холодильник открывающего. внимательнее надо быть. собирая остатки масла, скривил рожу-противная густая субстанция, прилипшая к полу-целуются с ним взасос.

уровень десятый

расхлябавшись с падающими тарелками и целующимся маслом, сел за стол. и загрустил. яичница сгорела - раз. картошке смерть - два. масло умирает. не вставая с табуретки зажег плиту и подвинул чайник на огонь. и не уйду я отсюда никуда, пока ты не закипишь. повернулся к столу, уперся в кулаки. жду сестру. а она где-то. где-то, наверное, хорошо.
здесь – плохо. жратва гибнет, фейерверки умирают, сестры не идут. интересно - было бы у меня несколько сестер, я бы со всеми переспал или нет? наверное - со всеми. предпочтение кому-то одному влечет обиду остальных.

уровень одиннадцатый

надорвался чайник. наливая кипяток, он ухитрился ошпариться, перелить воду через край, и, как результат, уронить чайник. гребанная жизнь! определенно-гребанная. кем только, интересно. размышляя, вытирал пол и стол.

уровень двенадцатый

с великим трудом приспособившись за столом, отрезав хлеба и нарезав колбасу, сделал бутерброд. приступил к еде - к уничтожению ее. разжевывание пищи приносит наслаждение и полное ощущение съедаемого продукта. к моменту полного уничтожения бутерброда остыл кофе. отпить глоток из чаши сей….

уровень тринадцатый

грустно. скорбно. реквиемом. похоронным маршем. взорвался звонок. кто звонит так, что разрывается сердце-выскакивает из груди. встают волосы дыбом, глохнут перепонки. кто этот человек? ты, за дверью, кто дал тебе право принести в мой дом смятенье и тревогу?? что нужно тебе? забыв о своем ужине, пошел к двери. перед ней остановился. стоит-ли открывать тебе дверь в мою обитель? что несешь ты, кроме тревоги, - какую дурную весть? или.. что-то хуже.. открыл замок.
-братишка, ты спишь? а если спишь, то-с кем?
то- моя сестра почтила мой скромный дом своим присутствием. но почему - звонок? я обманулся или- нет?
-долго же тебя приходится ждать, дорогая сестрица…но по своей природной снисходительности я тебя прощаю. ты такой занятой человек, что твои задержки приходится воспринимать как должное..
-вот, только не надо иронизировать, пожалуйста, да? я устала, как собака! у меня на полпути сюда сломалась машина. мне пришлось бросить ее на баррикадной, и ехать на такси с каким-то чуркой-водителем, который все время пытался допроситься у меня телефон. в конце концов, я вышла на полежаевской и ехала сюда на троллейбусе - это, как, нормально?!- она прошла в комнату, даже не раздеваясь. чем же ты занималась, что так устала?
-а что, зай, нам уже на троллейбусе в такие годы в падлу проехаться?- улыбаясь, чувствовал что-то недоброе. когда чувствовал - не ошибался. что ты скрываешь о меня? или просто ждешь подходящего момента, чем хочешь удивить. или-ошеломить. ударить? он остановился в дверном проеме.
-с чем пожаловала, радость моя? - она стояла у того же самого окна, у которого, несколько раньше, стоял он сам, созерцая мировой фейерверк. стояла лицом к окну, спиной к нему. курила сигарету. судя по запаху - давидофф. хороший аромат. мы всегда с тобой этот табачок предпочитали. благословенная швейцария. курила нервно. часто затягиваясь. выпускала дым. снова затягивалась. глубоко. не оборачиваясь - плохой признак.
-я много хочу тебе сказать…
-да с чего начать не знаю,- усмехнулся он. значит прав был я. недаром звоночек- то.предупреждал он меня.
-прекрати, Дэн.. твои шуточки уже поперек горла стоят..
грубишь. недовольство высказываешь. что-то, значит, сломалось. перегорело, значит, что-то, в твоей душе. может, душа перегорела? допустимо.
-мой милый друг! мон шэр ами! мне, увы, не до иронии! я спалил яичницу! сжег картошку! облился кофе! прошу заметить - горячим кофе! и, в результате - съел один несчастный бутерброд с колбасой шестнадцатилетней давности! какая уж тут, на хрен, ирония?!
она резко обернулась. Дэн залюбовался ее лицом. кто я без тебя, родная? красивое. черты правильные. злое лицо, но-красивое в этой самой злости еще больше, чем обычно.
-знаешь, я хочу сказать тебе, братец…
-..что в кого-то влюбилась, да?
глаза расширились. рука даже дрожать перестала. в глазах - неподдельное удивление.
-ты…знал?- теперь уже настал его черед удивляться своей прозорливости…так.. значит, братец для тебя уже стар стал. надоела игрушка - поменять на новую. а старую - на помойку. здорово мыслишь, малыш. разлюбила? или - не любила? решила с хамства начать? ну, да мы это уже где-то проходили. лучшая защита-это. хамством решила взять. и - рисовкой дешевой. только мы, малыш, на такие понты дешевые не ловимся. а рамс раскачиваем легко.
-нда.. дура ты.. если даже и предположить, что ты нашла себе какого-нибудь сопляка, то зачем же хамить родному брату? даже, если брат, после стольких лет перестал быть в кайф? знаешь, на кого ты сейчас похожа? если думаешь, что на сару бернар, в минуты ее величия, то - ошибаешься. а вот, на провинциальную мещанскую дурочку, которая пытается разыграть трагедию из ситуации, которая просто пошла - это на все сто процентов! ты, по всей видимости, решила, что - все, хватит, пора завязывать? наверное…ну, и кто ж сей принц прекрасный?
удивление ее прошло, вернее-переросло в злость. в дикую ненависть. глаза - пылающе- ненавидящие. прорвало. понесло. покатило.
-не твое собачье дело! тебе мало того, что ты меня семь лет мучил? по-кайфу, да? и девочку тогда получил, и трахаться - далеко ходить не надо! а зачем - когда сестра под боком? да? сволочь ты! сволочь! ненавижу тебя, подонок! - слеза рванулась из глаз. зарыдала. плечи опустились. ох, и дура же ты, прости, господи. девочка - не девочка. сестра под боком. далеко ходить не надо. я же тебя любил. я из-за тебя и не искал себе никого. хотя, умные люди, в таком возрасте, уже ищут отступные пути. а ты - трахаться не далеко. он подошел к ней и закатил оплеуху, что бы очухалась. ударил ее в первый раз.
-ты..ты.., -у нее не находилось слов, только неожиданность, недоумение и ненависть…
-..как ты посмел.. на меня.. руку поднять?!
да, вот, так и посмел. сам не знаю - как.
-ладно, давай рассказывай: что у тебя там случилось?
но - бесполезно - плачет. поплачь - пройдет. ищи слова - не ищи - мне они уже ни к чему.
-я люблю его,- заговорила, - его, не тебя! тебя я хотела, но никогда не любила! понимаешь ты это или нет?- закрыла руками лицо. опять в слезы.
-истеричка, - злоба его куда-то ушла сама по себе. он хлопнул дверью и усталый и уничтоженный ее словами. пошел допивать свой противный, холодный и горький кофе. ненавидимый и отвергнутый. какого пса я все это слушаю. сейчас допью эту гадость, и иди куда хочешь. только не надо мотать мне нервы. коих и так небольшое количество осталось. свинцовые тучи прыгали за окном одна за одной. наперегонки. заслоняя луну. за окном светало. глаза слипались и требовали сна. первые машины поползли по шоссе. первые трамваи. первые люди. дождя не предвиделось. счастья тоже. а любви, и подавно. он слышал как скрипнула дверь. видел, как она подошла к кухонной двери. как встала в проеме. прислонилась к стене.
-что? прошел заскок? катись домой.
-прости..я была не совсем права..
не совсем…не права, но в то же время-права. неправа-больше, права-меньше, но-права. сволочи вы, бабы, ох, какие же сволочи. и нет вам числа, и нет от вас спасенья.
-послушай меня внимательно, малыш. ты поплакала? меня матом обкрутила? в душу мне наплевала? себе душу отвела? мужика нашла себе? а теперь катись домой, или - к мужику своему. только так, чтобы я тебя больше никогда в жизни не видел, и о твоем существовании не догадывался даже.
она молчала, оценивая сказанное.
-зачем ты так?- уже несколько примирительно. - если ко мне пришла любовь, значит, можно меня по морде? можно матом, да? в чем я виновата? что - на колени встать? хочешь?
ее слова срывались с языка, попадая то в сердце, то еще куда-то, но, делая очень больно - весь нашпигован болью.
-знаешь, мне глубоко по хрену - кто к тебе пришел: сосед, любовь, санитары из психушки. я одного сейчас хочу, чтобы ты свалила подальше…
она закурила сигарету.
-эгоист ты. конченый эгоист…и.. самовлюбленный идиот.
вот, даже как? устами младенца. ну, давай-громи меня. я послушаю.
-если от тебя уходят, то - "катись"? где же твоя хваленая философия? ангела из себя корчишь? самодовольный лицемер. демагог ты, а не ангел. ну, дай мне по морде, дай! давай - не стесняйся! братец все-таки!- говорила спокойно, уверенно. откуда в тебе эта уверенность???? откуда? от сознания своей правоты. значит, неправ я.
-ты собственник. брат должен радоваться счастью сестры. а ты плачешь, что спать не с кем будет. подонок ты. но.. мне все равно тебя жалко…
-ты все сказала?- тоном спокойным, а на душе - такое дерьмо…
-успокойся - все. правда глаза колет? хреновенько тебе стало, братец?
конечно, неприятно, согласен. только ведь ты знаешь – все, что ты мне сейчас говоришь, мне глубоко по херу. хотя, может, я и вру себе…
-прощай, братик! я рада, что этот разговор состоялся. я поняла, что все эти годы в тебе ошибалась. ты - не тот, за кого себя пытаешься выдать. не старайся больше. если уж тебя раскусила семнадцатилетняя девочка, то остальные раскусят и подавно. прощай..
дверь тихо закрылась за ней. он сидел и тупо вертел перед собой чашку. пустую. с трещиной. вертел ее и ни о чем не думал. заставил себя, наигравшись чашкой, встать. подошел к окну. школьники бежали в школу. центр. время бежало. в никуда. взгляд блуждал.
ты ушла. иди. там-лучше. да и мне лучше. пора менять объект привязанности. но ошиблась ты в злобе своей. я действительно любил тебя. слепа-не видела. не узрела в пенном море ослепительный мираж. твоя беда. а я не пропаду. на мое счастье-у меня короткая память. и у меня есть окно. а ты. уходи. лучше. быстрее забуду. иди, сетренка. иди, предавшая своего брата да идет к другим берегам.
день набирал силу. день нес в себе его сестру. только не мог забраться день в его дом-холодную обитель странного и одинокого чеовека, улыбающегося потере любви. ухмыляющегося судьбе в лицо. наплевавшего себе в душу.


15-09-1993года
москва


copyright by © sepp_dietrich























уровень четырнадцатый

черный. жирный. только недавно уложенный асфальт. покрыт желтым, в основ¬ной своей массе, ковром листьев. но, местами, с красными и коричневыми вкраплениями. сентябрь. слой воды на жирном асфальте. еще не потрес¬кавшийся, он не впитывает воду. и она остается на нем зеркальной гладью. в этом зеркале отражаюсь я. и моя тень. одновременно. фонари. небо. и кто-то шагающий по зеркалу. и начинается дождь. изображение меня в зеркале жир¬ного асфальта превращается в уродливую, движущуюся по оному, массу, исты¬канную иголками слез опаленного дождя. соленые иглы. бытие че¬ловеческого существа начинается под дождем. бьющие по голове капли. миллиардонеисчислимые капли. жидкая субстанция замедленного действия. природное психотропное оружие. тропа психов. по этой тропе пройдет еще не¬малое количество экспериментаторов. не знающих о том, что они-экспериментаторы. капли дождя скатывались по его лицу. раня в сердце. прожигая в нем огромную, зияющую дыру с обугленными краями. сердце мое, почему ты болишь. почему эти капли так невыносимо жгут тебя. почему не отторгаешь их, как делало это с чужим горем, болью, мукой. чем они смогли тебя побе¬дить, чем. но сердце болело, не давая ответов на глупейшие вопросы. болело, горело, рыдало, что со мной происходит. и что этому причиной. мой дождь, моя любовь. почему ты сегодня-не в радость. ждал тебя. а напоролся на хандру. все то же: небо, асфальт, лужи. но..все-не то. почему-то. и это "почему-то" имеет имя. и я знаю его. но не помню. он пробирался сквозь заборы дождя. колючая проволока дождя. часовых демобилизовали. остались вышки-деревья. и пустуют. город почти спит. два часа ночи-не шутка. для средне¬статистического гражданина. а для нас-время бодрствования. куда он идет, этот черный человек. черные ботинки. черный зонт. черный плащ. черный асфальт. редкие фонари улыбаются ему на голову. он идет. идет. и, зная, что в той стороне, куда он идет-его дом-не идет домой, а - в сторону дома. странный черный человек с черным зонтом. с черным закрытым зонтом. дождь хлещет его не извиняясь. не прося прощения за бесцеремонное вторжение в его голову, плечи, руки, спину. за вторжение в человека. они давно зна¬комы: он и дождь. поэтому последний не извиняется, а по-братски впитыва¬ется в спину. в плащ. под плащ. в душу. человек, ищущий ничто. идущий нику¬да, странно, смешно, глупо, каждый идущий идет куда-то. в заранее опреде¬ленное куда-то. он же идет никуда. одинокий, но гордый в своем одино¬честве, одинаково относящийся ко всем - одинаково безразлично - к любящим его и его ненавидящим. к понимающим его, и его критикующим. ко всем от¬носящийся никак. как будто их нет. можно - ли так жить. если он живет, то получается - можно. каждый индивидуум живет так, как ему заблагорассудит¬ся, а он-так. я стал выходить из дома только в дождь. я ни с кем не говорю, никого не вижу. трудно встретить кого-либо в два часа ночи. мой теле¬фон отключен. я выбросил ключ от почтового ящика. я перестал улыбаться - что я делаю с собой. методично разрушаю свой мозг, свой разум. разум разъедает ржавчина гробовой тишины квартиры. и немота стен. онемевшие от стонов. раньше стоны были криками. но - мутировали и стали стонами, я лгал себе- поверил в эту ложь. теперь не верю ни во что. кроме нее...
-Дэн?! Дэни! где ты пропадал?- нос к носу с соседом.
ах, боже мой. ты несказанно рад меня видеть. катализатором твоей радос¬ти было стадо медведей сдохших в одночасье в густых лесах тамбовщины или свистнувший- таки на горе рак. лицемерная скотина. на его лице ро¬дилась ироническая, но - улыбка.
-привет.- он остановился и уперся руками в зонт. перпендикулярно ас¬фальту, один - под зонтом. другой с зонтом.
-Дэни, тебя ищет люд, но не может найти! сотни девиц уходят в монасты¬ри, ибо без тебя на этом свете им нет счастья. расскажи секрет конспирации?- сосед, излучая улыбку, протянул пачку кэмела.
-закуривай, братан! – ну, да,. я же забыл: все люди- братья. только один курит кэмел, со скрипом в зубах угощая "братана", ухитряясь при этом улыбнуться так, как будто рыскал по всему городу в поисках меня, дабы угостить сигаретой. другой же высыпает дома табак из окурков и крутит самокрутки.
-спасибо, братан - не курю.
-давно - ли?- сосед проникся причиной отказа и убрал пачку в карман.
-не помню. ты же знаешь - память моя склеротична..
два соседа. небо и земля. движение и покой.
-а куда это ты мчишь, в такое время?
-в центр! там меня дожидается дама!- сосед был вне себя от гордости что в центре, одиноко сидя у окна, считая минуты и секунды, сидит да¬ма и ждет: когда же явится неотразимый и лучезарный Олег Ю.Лобачев. ибо никто не способен утешить ее разбитое сердце, жаждущее любви, тепла и ласки.
-ясно. репертуар не меняется. классика. - Дэн прочертил крест зонтом на жирном, мокром, зеркальном асфальте. - знаешь, от чего ты умрешь? - тот даже в лице переменился. сразу про даму свою забыл. но тут же взял себя в руки.
-а ты, что - в доктора подался?
-да, нет. но, тем не менее - знаю.
-ну, и..
-ппс. -???
-прогрессирующий паралич со слабоумием, - он похлопал непонимающего по спине, и, обойдя его, продолжил свой путь, оставив соседа стоять на месте с отвисшей челюстью. недолго, правда - дамы важнее какого-то там пэ – пэ - эса.

уровень шестнадцатый
дождь, солеными потоками лениво скользил по глади асфальта. нежно касаясь каждой частицы черной тверди. которая отражала в себе ог¬ромный кусок неба. как же не хочется домой. опять - пустота и одино¬чество, холод стен. немой телефон. вот он - дом. стоглазая крепость. ос¬тановился. взгляд скользил рассеянно. по окнам. по крыше. по мертвой кирпичности здания. преодолевая ступени, соображал: сколько раз и сколько ступеней прошел он, за годы, прожитые здесь. за почти что десять лет. в двери - записка. белый уголок тетрадного листка. свер¬нутый в трубочку. кто был ты, лист сей запихнувший в дверную щель, ушедший прочь. порывшись в карманах, достал ключ. взял чьи-то слова, открыл дверь.

уровень семнадцатый

навстречу рванул пес. здорово, бродяга. потрепал собаку по уху. пес уперся передними лапами в грудь. закинул голову. здорово, хозяин, долго же ты в этот раз бродил. кто-то приходил. я сказал, что нико¬го нет дома. правильно. правильно, правильно, умница. бросил, ключи - стал раздеваться. темно. но света не хотелось. тем не менее. войдя в комнату, зажег светильник. пахло табаком и одиночеством. изо всех углов. упал в кресло. отдохновение от улиц и от дождей соленых слез. ни пить, ни есть не хотелось. курить. табак надоел. где записка. брошен¬ная на кровать, она молча лежала и ждала прочтенья. и выброса в мусор.

уровень восемнадцатый

дорогой, брат. господи, господи. ты всесилен и прозорлив. но, почему- почему, когда что-то касается меня, ты отворачиваешься в сторону. я забыл о ее существовании. у меня все это время не было сестры. я уничтожил память о ней. а ты снова крестишь наши пути. неужели ты не можешь или не хочешь простить мне инцеста. не хочу, чтобы пути наши пересекались. все уже сказано. все уже давно сделано. все итоги подведены. она - прошлое. зачем ты.
дорогой брат…
если ты вспомнила, что у тебя есть брат. значит-хреновы твои дела. а если брат еще и "дорогой", то дела - из рук вон. чтож - брат, помогающий сестре, в коварно-тяжкую годину. из области высокого.
уровень девятнадцатый
дорогой брат. ты нужен мне сейчас, как никогда. мне больно и плохо, я ищу тебя, но тебя нет. никто не знает - где ты. ты есть, но, в тоже время, тебя как бы нет. отзовись, братик. я очень тебя прошу. твоя сест¬ра, твоя сестра. нет у меня сестры. была. да вышла. вся. но, как человек-человеку, сделать исключение и помочь. а что помогать-то. я и так, наперед все знаю. мальчик тебя бросил. наигрался и бросил. прошла любовь. брата вспомнила. семь лет, все-таки. старая любовь проснулась, которой не было якобы. помогу, конечно. но только встречи не будет, ни к чему они - встречи эти. телефон включу. встречи не хочу. порвал кусок и выбросил в мусорное ведро.

уровень двадцатый

четыре часа утра. разделся и лег. уснул беспокойно. но быстро. снились сны. черные. черные сны. черные колодцы. плахи. кресты. кровь. трупы. пала¬чи, отрубленные головы. рыдающие люди. без лиц. безликая масса. прос¬нулся в холодном поту. от телефонного звонка. неужели я тебя вчера включил. придется.
-Дэн у аппарата. - спросонья голос не свой. сигареты далеко. в общем - все не в дугу.
- слушаю вас, говорите.
-Дэн... неужели, я дозвонилась до тебя?! не вешай трубку, я тебя умоляю!
конечно, не повешу. раз уж взял. не для того лишние движения делал. сест¬ренка, ты ведь меня никогда Дэном не называла. никогда. что с тобой про¬изошло, внезапно рухнули все стены, которые он так долго, кропотливо и мучительно выстраивал в своей памяти. все прежние чувства хлынули по¬током в душу. размывая. разрывая ее на части. их было много: этих старых и новых чувств.
-я тебя слушаю, - видимо, человека невозможно переделать. ждал ее. знал, что любит ее. но придавал голосу холод. и безразличие. лед незаинтере¬сованности.
-я - рядом с тобой. откроешь? - тебе это надо? - ну, почему - тебе - а не мне. - да и очень..
теперь уже поздно было идти на попятную. поздно выдумывать причины для того, чтобы не открыть дверь. - открою..
в трубке - гудки. поспешно. бросила на рычаг. откинулся на кровати. тут же вскочил и пошел умываться. спросонья меня можно и испугаться, умылись. причесались. звонок. нерешительно. нехотя. щелк-щелк. заходи. она вошла как-то не сразу. мокрая. дождь хлещет. ты такая же, как и тогда, красивая. гордая. только кем-то ударенная. не мной, слава богу.
-проходи, коль пришла,- приглашающий жест. в душе все перепуталось. мозг атрофировался. визуальное восприятие.

уровень двадцать первый
она вошла. вода капала на пол. или - не вода. остановилась в коридоре. не раздеваясь.
-ну, что же ты, как не родная? раздевайся. проходи. кофе будешь?- сарказм в голосе. бардак в душе. она поняла этот тон. и почему-то приняла. про¬молчала, значит, ты чувствуешь себя виноватой. признаешь свою вину. ну, чтож - это меняет дело.
-проходи, проходи! не стесняйся!- он ушел в кухню, достал кофейник, начал процесс приготовления кофе. нерастворимого. советского еще. но-неплохого. слышал, как она прошла в комнату. слышал, как скрипнуло крес¬ло. а почему, вообще, я должен принять твое возвращение. пусть даже и с покаянием. почему должен простить предательство. размышлял, твердо уве¬ренный в том, что она хочет вернуть все назад. камбэк. кофе стартовал через край. шипя о плиту. успел выключить. достал чашки. положил сахар, ей. себе не стал. сил придаст. он уже знал: что скажет. что ответит. он уже был твердо уверен. и от этого было еще хуже. дождь рвался в окно, дождь хотел сказать что-то. предотвратить непоправимое. глупое. но. неизбежное. а он уже нес кофе. себе и ей, не слушая своего мокрого друга, желающего помочь.

уровень двадцать второй

она сидела в кресле, обхватив колени руками. думала. плакала.
- ваш кофе, мэм! - зловещеторжественнопохоронно. церемонно. подняла голову. слез нет. молча взяла чашку. сил начать не хватало. а я тебе помогу. весь его цинизм, во всей своей красе, спешил на помощь.
- ну, с чего начнем? - он отхлебнул кофе. обжегся. но вида не подал.
-с того, что твой единственный и ненаглядный канул в лету. или с того, как тебе плохо, больно и тоскливо? - она подняла голову. а вот и слезы, стало быть-на жалость бьешь. соболезнования ищешь. сострадания ждешь, не будет его.
- я..люблю тебя..
-вот как? он тебя бросил, и ты, прозрев, поняла, что любила брата. брат, оказывается хороший, а не дерьмо и подонок. и не самовлюбленный идиот. логично: хреновый, но реально ощутимый брат лучше хорошего, но испарив¬шегося любовника. пусть будет - пока. а чтобы был - слезу надо пустить. раз¬жалобить. только ни жалости, ни сострадания во мне не присутствует. а знаешь, кто в этом виноват? ты..ты одна. из-за тебя я озлобился на весь мир. и мое счастье в том, что я вновь стал таким, каким был до твоего звонка-до твоей записки !- он отхлебнул еще.
-любишь? как же так, девочка моя? я же семь лет тебя мучил? за шлюху держал! тебе любви хотелось, а мне - трахаться! тирания твоего нежного существа. а ты – бедненькая - противиться не смела.
он не отрывал глаз от ее лица. прекрасно.. прекрасно болью. ты эту боль сама нам на голову намутила. боль по - рецепту: принимать по ме¬ре необходимости оную испытать.
-мне было шестнадцать...
-ну, а теперь - восемнадцать! неужели, за два года ты подвергла сомне¬нию и пересмотру свои духовные, незыблемые ценности?! и пришла к вы¬воду: брат-подлец и не подлец вовсе. а-дорогой и любимый. зло вышло. очень зло. она встала.
-нет уж, присядь!- села. лицо в руки. плачет. - если разговор начат - его необходимо закончить. только на этот раз мне - в прокуроры!
 - зачем ты издеваешься? - она подняла глаза. - меня и так растоптали и унизили. ты теперь хочешь поизмываться? да?
-бог мой! униженные и оскорбленные! только я это где-то уже слышал! так что - не оригинально. -залпом- весь кофе. -унизили? оскорбили? растоптали? твой нежный рыцарь оказался ничтожеством? а я-то тут при чем? вспомни: год назад ты втаптывала меня в грязь, поливала дерь¬мом. с ног до головы. хлопнула дверью и оставила отмываться в оди¬ночестве .помнишь? -помню..
-так откуда во мне должно проявиться сочувствие?
она встала. приблизилась. глаза в глаза.
-братишка, но ведь ты меня любил тогда? любил ведь, правда? ответь!
-да, любил тебя. тогда. только, посмотри: где я и где тогда. теперь я забыл это чувство: все. ни для кого больше сердце мое не стучит. только для меня! - он знал, что это не так. знал, что любит. но теперь было поздно сдаваться. слишком поздно.
-тогда ты ушла и не подумала - что будет со мной твориться. теперь ты хочешь прощения? нет его. а и прощу? что изменится? она поняла.
-чтож.. в принципе.. на большее я и не рассчитывала. мне не нужно было приходить. извини.. она шагнула. остановилась. - прости..прости за любовь..
она пошла к дверям. слышал, как одевалась. медленно. ждала - остановит.
-значит - все? - надежда умирает последней.
а он стоял, облокотившись на сервант. и размышлял. это уже было стран¬но. ибо секунду назад он четко знал: что ему делать. теперь он ду¬мал. я ведь могу тебя простить. уже простил. в момент твоего звонка, могу прижать к груди. поцеловать. но, все равно, того, что было раньше между нами, уже не будет. тогда зачем все эти пародии на былую лю¬бовь.
-все..
ни слова не сказав. она открыла дверь. и тихо закрыла ее. с другой стороны. аналогии с прошлым уходом, конечно были. но не во всем. тогда ты была обвинителем. а сегодня - я. а зачем. рухнуло опять в душе. защемило. сердце облилось серной кислотой. кислотой вернув¬шейся тоски. он бы еще мог успеть догнать. еще бы успел прижать к груди человека, которого любил, любит и будет любить. еще мог бы упасть на колени. в лужу, грязь - куда угодно. молить о прощении, но. он. не двинулся с места. стоял. еще нетвердо уверенный в своей правоте. но уже начавший в это верить. лживая вера уже начала креп¬нуть в нем. обретать монументальные черты. он подошел к окну. лил дождь. молча. дождь понял, что толковать истину бесполезней за¬молчал, и ее не было видно из окна. потому, что было несколько до¬рог. и она знала, что он будет смотреть. и не пошла по той. он улыб¬нулся, сам не зная: чему. сел за стол, и вывел строки:
летит на ночлег воронье.
в закат уползает дорога.
и вечное имя твое
не знает никто кроме бога...

Game over 5 октября 1993 года
Москва.














































уровень двадцать третий. эпилог

любишь ли ночь. не любишь. она. приходит в положенное ей время. хочешь ли ты этого
иди не хочешь. в назначенное время. раз за разом. она будет на своем месте. ночь-ско¬рый поезд. одни ждут ее прибытия. другие-безразличны. она может задержаться в пути. но-ненадолго. она. все равно. прибудет в конечный пункт. и.будет править. издавать за¬коны. диктовать свою волю. до утра. утром же. словно отступающий полководец. она соберет свою дружину. и скроется. подобру. поздорову. до следующего раза. через 24 часа она снова будет на своем месте.
ночной город исключителен по своей красоте. что может быть прекрасней. освещенной ' дороги. освещенной слабыми фонарями. дорога спит. фонари дремлют. дорога спит. и прит¬воряется, что. не замечает шуршащих по ней автомобилей. людей. изредка ее перебега¬ющих. словно зайцы. а охотник-ночь.
и "бугатти" плавно режет московскую ночь. рассказывать москвичу о ночной Москве. лиш¬не. это тоже самое. что сказать ему, как его зовут. он знает свой ночной город. и, - уверен, - любит его. каждый-по своему. кто не спит-любит. спящий-безразличен. светофор побагровел. примитивный триптих. трехглазый ограничитель свободы передви¬жения. чудовище. но - безобидное. красный свет-дороги нет. а зеленый говорит. детская считалочка о чудовище. трогательно.
"бугатти" лениво тронулся, увидев зеленый глаз светофора. прикинувшегося циклопом. всю жизнь прикидывающийся. кто видел все три глаза сразу.
шофер вел машину плавно, ласково. заботливо даже. смотрел исключительно вперед. не отвлекаясь на внешние раздражители. любовался дорогой. не интересовался ничем. молчал. молчали и его пассажиры. три мужчины. один - впереди. двое - на заднем. обтянутом высококачественной кожей сидении. молчали давно. от самой тулы. в темном коридоре дороги плыл "бугатти". словно огромный кот. мирный и лоснящийся от хорошей хавки. в салоне было темно. за счет этого было сложно рассмотреть пассажиров. водитель был практически безлик. как и основная масса личных водителей. сидящие же сзади были в чем-то похожи. классические костюмы. то ли от готье. то ли от хьюго. безуп¬речно завязанные галстуки. ничего не выезжающие лица .ничего, кроме усталости. безу¬частные ко всему на свете. кроме, пожалуй. собственной персоны. первый-с проседью, равнораспределенной по всей голове. другой-с волнистыми каштановыми волосами, выг¬лядел конкретно помоложе своего соседа.
первый приложил руку ко лбу. на безымянном пальце сверкнула печатка с бриллианта¬ми. рука ненадолго задержалась и медленно сползла обратно. усталость чувствовалась в каждом движении.
-ну, что, Павлуш, куда?- странно: лет тридцать пять, а все-"Павлуша". второй, не меняя позы и выражения лица, ответил вопросом на вопрос:
-ты есть не хочешь? вроде, часов двенадцать не питались ничем, кроме минералки.
-да, на самом деле, можно, конечно было бы. время позднее. давай! - позднее время выра¬жалось в трех часах пополуночи. Павлуша похлопал драйвера по плечу:
-Гарик, разворачивайся в "загородный". как раз - рядом.
драйвер пропустил встречную. развернулся. и поехал в обратном направлении. по доро¬ге опять молчали. просто на разговоры не было сил. да и желания тоже.
около ограды "загородного",ресторана, стоящего почти в лесу, тихо и неприметно, стояло несколько машин, которые наши пассажиры узнали сразу – в такое время здесь чужих практически не бывало.
на двери была табличка, скромно извещавшая, что мест на данный момент нет. они, тем не менее, спокойно постучали в стекло двери. оттуда, через некоторое время высунулась заспанная рожа швейцара, ставшая мгновенно испуганной и подобострастной, когда он понял, кто стоит с ругой стороны двери. дверь распахнулась, и под бормотание "какиелюдикакиелюди", они прошли по залу в самый дальний угол. присутствующие, узнавая, приветствовали их наклоном голов.
присев за столик они осмотрелись. из за дальнего столика к ним шла девушка. подошла и по-военному отдала честь:
-"загородный" приветствует братьев!
-привет, Энжи, - младший улыбнулся ей усталой улыбкой. - как дела ваши скорбные - не обижает никто?
-да кто ж нас обидит, когда вы здесь? - а когда нас нет? - поднял бровь Дэн.
-а имя - то? имя! им и охраняемся! хотя.. был момент, - она замялась. - Лысый, со своими отморозками хотел нас на субботник подтянуть...
-ну, и?- Паша остановил рюмку на полдороге.
-ну и отмазались - сказали, что вы, с минуты на минуту, должны подъехать. у них все желание сразу куда-то и пропало.. братья переглянулись.
-ладно, разберемся. Павлуша, возьми на контроль этого лысого. чтобы я больше его' имени не слышал, по возможности..
-базара нет!- Павлуша сверкнул золотыми зубами. очень похоже на оскал.
-ладно, иди, хорошая моя! - он похлопал Энжи по ляжке.- оторвемся как нибудь с то¬бой, по полной, вскорости.
она поклонилась и собралась уходить. Дэн остановил ее.
-Энжи, детка, а больше ничего интересного для нашего слуха не происходило?
она удивленно посмотрела на Дэна.
-точно! ну и интуиция у вас! опера приезжали-с шефом о чем-то трепались. братья переглянулись
-долго?- Паша перестал перебирать четки. - ну.. как.. минут пятнадцать. с одной стороны это долго..
Дэн опрокинул рюмку. Паша последовал его примеру. закусили лимончиком.
-спасибо, девочка, - Дэн закурил. - зови сюда этого старого осла. Анжела кивнула и ушла.
- Дэни, похоже, менты соскучились?
Дэн, потрогал подбородок. переставил рюмку. вернул ее обратно.
-пусть скучают. это, может, неподмазанные какие-то опера. или идейные какие-то. на¬до всё поточнее узнать.. кто, кстати, у нас за связи с ментами отвечает?
-пинчер отвечает.
-скажи ему, что если он – сука - где-то бабки не на дело пустил - будут иметь его человек десять обдолбанных нариков, во все дыхательные и пихательные...
-утро доброе, господа! - у столика появился новый, персонаж-хозяин ресторана. груз¬ный мужчина, неопределенного возраста. в помятом пиджаке. с помятым лицом. - о чем с мусорами базлал? - Дэн откинулся на стуле, и, пристально посмотрел в гла¬за директора.
человека как будто током шибануло.
-а ну их к черту! докладывай, говорят, кто бывает, о чем гуторит? - рискнул пошутить.
-ну, и?
-а я им говорю, мол, публика разная, к разговорам не прислушиваюсь. и все, собст¬венно.
-все?- Паша взял его за отвороты пиджака. - врешь, сука!
-ну, - он затрясся, как осиновый лист. - прислушиваться, говорят, надо. а о вас - ни слова. век воли не видать!
паша отпустил его, вытер руку о салфетку.
-смотри, падло, волей не зарекайся.. катись отсюда! директор предпочел скрыться от грозы, долго себя не упрашивая..
братья помолчали. Паша взял графин. вопросительно посмотрел на брата. тот, кисло ухмыльнувшись, кивнул. налили. выпили. и - сразу еще по одной. они умели не напивать¬ся. просто-умели, и-все. никто никогда не видел их пьяными. хотя выпить за раз могли по полведра..
за окнами уже светало. спать не хотелось. головы работали четко - как надо.
-слушай, Пашка, - Дэн облокотился на стол. - чего ж эти суки крутят? по какой теме нас можно раскрутить?
-да ни по какой! у нас-все чисто. и конкретно. сам знаешь. - может, молодые чего натворили?
-ладно, Дэнчик - не нервничай! я сегодня разберусь с этим вопросом.
-да уж - разберись, - Дэн зевнул, прикрыв ладонью рот. - каковы наши планы?
-да, я бы сказал, что надо отоспаться все-таки. а там-видно будет. как и что. двери открылись, впуская двух новых посетительниц. две женщины. одна - в черном платье до полу. другая - в светлом, покороче.. паша даже на стуле привстал.
-Дэнчик, смотри-ка! бля буду-это не из местных! залетные девочки. паша слыл законченным бабником, не пропускающим ни единой юбки, в возрасте от че¬тырнадцати до неопределенного количества лет. не старше двадцати пяти. не Дэн уже его не слышал. он весь обратился во внимание. пристально смотрел на вошедших. женщины присели за свободный столик. взяли меню..
-Дэн, ты случайно не знаешь-что это?
Дэн молчал и смотрел. дамы что-то заказывали полусонному халдею..
-Дэни, ты что - язык проглотил? давай халдея зарядим - пусть нам их снимет, а? ----сиди, бля! - коротко бросил Дэн.
паша, опешив, плюхнулся на стул, с которого уже успел привстать'.
-ты чё, брателло? спятил? чё орешь на меня?
Дэн внимательно смотрел на женщин. те о чем-то тихо разговаривали. изредка смеясь.
-Павлуша, - нарушил молчание Дэн. - посмотри внимательно: тебе не знакома та дама, в черном платье?
Паша сконцентрировал взгляд. смотрел очень напряженно. - да, нет. не помню такую.. я должен ее знать?
-да, как тебе сказать..
Дэн провалился в память. память, которая терзала его в самые неподходящие момен¬ты. терзала, пробуждая в нем совесть-чувство, незнакомое ему в принципе. ему, при имени которого трепетал весь северо-запад столицы. ему, который после отсидки, террором и самыми безжалостными методами этот самый северо-запад, на пару с Па¬шей подмял под себя полностью.
двадцать лет назад он эту самую память похоронил. как тогда думалось - навсегда. похоронил свою память и любовь. плюнул ей в душу. растоптал. раздавил ее гордость. сломал. и она ушла. ушла, чтобы вернуться через двадцать лет. сестра... единственный человек, которого он любил на этой, богом забытой планете. ну, и Пашку, конечно. бо¬лее того - боготворил ее. но - выгнал, наговорив кучу гадостей. кучу гадостей, которых она не заслуживала. и вот теперь: встреча. через двадцать долгих лет. в течение которых он тщательно старался ее забыть. насколько это возможно. нас¬колько возможно забыть единственно любимого человека. получалось? мизерно..
-Дэн! - паша вернул его в действительность. - кто это? ну, не тяни кота за хвост!
-кто, кто.. иди ты! - полушутя. паша понял. но интерес не пропал.
-Павлуша, а сколько времени у нас набило? - тот нехотя достал часы, определился и до¬ложил :
-пять утра, шеф! а что? - дурацкая привычка: вопросом на вопрос.
-просто так..
-за просто так - сам знаешь, что делают!- он откинулся на спинку стула и взорвался диким хохотом, выдавливая сквозь него по слову:
-шучу, шучу.. сам знаешь..
-шути - шути, да за базаром следи, братан! - назидательно сказал Дэн. но не выдержал, и сам зашелся смехом. паша ,наконец, победил свои хохот, становившийся уже слишком громким:
-так, кто же это, братан?
-что, не терпится, мерин подорванный?
-а ты как думаешь? интересно все-таки!
Дэн помолчал. закурил сигарету. тяжело вздохнул.
-это. моя. сестра, брателло..
Пашина челюсть с грохотом обрушилась на пол. не торопясь возвращаться в исходное положение.
-ну что хавальник раскрыл? - челюсть начала обратное движение. но - очень медленно .на середине дороги двинулась обратно.
-кто-кто?
-сестра, Павлуша. сестра. родная, причем. крест мой прижизненный. паша все-таки уговорил челюсть вернуться на положенное ей место.
-да, но я-то, почему об этом не знаю? какого хрена ты молчал?!
-ну, вот теперь знаешь.
женщины пили водку. говорили о чем-то о своем. очень тихо.
"что ты глаголешь подруге своей? что ты ей ведаешь в зале пустынном?"
-Дэни, что же мы сидим?! пойдем - представишь, а то-некрасиво как-то получается! - ему явно не сиделось на месте..
открылась дверь" служебный вход". вход для службы. шарик, служить!.. из нее выпорх¬нуло хрупкое создание лет пятнадцати, и невесомой походкой приближалось к брать¬ям .
-боже, это еще что? - Паша уже ничего не понимал: то сестры, неизвестно откуда взяв¬шиеся, то девочки внезапные.. она подошла к столику. остановилась. замялась.
-папа просил передать, что через полчаса здесь будет милиция.. девочка закончила полушепот, и смотрела на ковер..
"папа. .значит, ты - дочь этого старого идиота? не в папу. нет. ..лет пятнадцать.
прелесть какая!
Дэн вдруг остро ощутил свои годы. пол - жизни, практически. защемило где-то под серд¬цем ..
-тебя звать-то как, ангел? - от тоски голос сорвался, выдавая волнение. она подняла глаза. испуг? или - интерес. не разобрал за мгновение.
—камилла..
-учишься где? или поступать будешь куда? - Дэн пришел в себя.
-нет. .я поступала. .в мгу.. не прошла..
-а почему? глаза у тебя не только красивые, но и умные. да и сама ты впечатление двоечницы не производишь.
-папа сказал, что, наверное, мало дал, - подняла глаза, вызывающе. братья переглянулись, и, не сговариваясь, заржали. искренне. от всей души.
она явно не поняла. обиделась. в глазах, цвета морской волны, появились слезы. шепну¬ла :
-не смешно это...
они утихомирились. Дэн смахнул слезу. смех и слезы.
-не обижайся, малыш. это – так - не по поводу. . учиться хочешь сама-то, или - как? - хочу, конечно! я на журфак хотела...
-ну ,раз так - значит, будешь учиться! -Дэн повернулся к улыбающемуся Паше.
-братан, выпиши ребенку чек на учебу. учеба дело хорошее. это мы с тобой не тому и не там учились. а ребенок должен учиться. тем более, такой.
Паша достал чековую книжку, ручку. быстро написал сумму. протянул девочке.
-хватит?
она взяла чек, взглянула. подняла испуганные глаза.
-здесь ...на все мгу хватит..
-ничего, малыш, учись! будешь самой крутой журналисткой. может, - если доживем, - и о нас напишешь чего-либо..
-но это..очень много..
-много не бывает, - улыбнулся Паша. – останется - машину себе купи - в университет ездить!-
-спасибо, - она еще не до конца поверила в чудо. - а что я папе скажу?
-скажи: от братьев - он поймет. беги, порадуй родителя!
она повернулась и медленно пошла к дверям. обернулась. улыбнулась какой-то совер¬шенно запредельной улыбкой.
-спасибо, братья! - дошла до двери, еще раз обернулась. и..пропала за дверью. паша посмотрел на брата-тот заворожено смотрел на дверь.
-а ты говорил: "малолетки", "педофилия"..вот тебе и педофилия. эх, мне бы такую! а тебя что - на альтруизм потянуло?
-пусть учится! одной проституткой меньше в стране будет. а нам валить пора, братан! менты - это для моего больного сердца - слишком. - он встал, одернул пиджак.. придется пройти мимо них. узнает, или - нет. дай бог, чтобы не узнала..
дверь в ресторан открылась, и на пороге появились менты.
Паша толкнул брата в бок.
-как уходить будем, бродяга?
Дэн рассеянно смотрел по сторонам.
-а чё ты дергаешься, брателло? какие к нам претензии? чище кристалла мы с тобой. - говорил он спокойно, но взгляд стал волчьим. мозг четко отрабатывал варианты. и так же четко их отбрасывал - за непригодностью. но надо было успокоить Пашу. Паша, в лю¬бой критической ситуации, тут же хватался за ствол. - ладно, как карта ляжет, Павлуша.. один из ментов объявил :
-всем оставаться на своих местах. проверка паспортного режима! - менты подошли к первому столику.
-Дэн, чего они хотят? давай, вальнем их и свалим!
-успокойся уже, киллер..
менты вели себя нагло. чувство власти. вопросы-ответы. дошли до двух женщин. у тех не оказалось документов. разговор был братьям слышен..
-почему в такое время без документов? снимаетесь, что - ли?
внутри все сжалось. взгляд стал тяжелым. пальцы медленно сжались в кулаки. Дэн встал. паша понял, что сейчас произойдет что-то непоправимое. никому не нужное..
-Дэнчик, ты в своем уме? не стоит, брателло.. пронесет еще..
Дэн посмотрел на него сверху.
-пронесет, пронесет. только - в сортире.. тихим шагом Дэн подошел к столику. мент обернулся.
-ты чё прыгаешь? сказано: оставаться на местах. это значит - сидеть!
Дэн сделал вид, что не расслышал.
-слушай, командир, а это - шлюхи что - ли?
-шлюхи, шлюхи..
-во! интересно как! а вон та, в черном-тоже?
-тоже, тоже.. . а ты, собственно, кто такой?
-я-то? a я брат этой" шлюхи"!
мент не успел отреагировать. тяжелый кулак, с зажигалкой внутри, впился ему в че¬люсть. мент упал на ковер. второй, пьяными пальцами, судорожно пытался достать пис¬толет из кобуры. но уже начал оседать на пол. паша подошел вовремя.
-Дэн! сзади!
третий мент медленно подходил к Дэну.
-стоять! или я в тебя, скотина, всю обойму всажу!
Дэн обернулся. достал сигарету. прикурил. их разделяло метра два.
-да стою я, начальник, стою! куда ж я денусь?
тот уже приближался..
-лицом к столу. руки..
Дэн и Паша наблюдали, как третий мент тяжело грохнулся оземь. за ним стоял дирек¬тор кабака с кастетом в руке.
-спасибо, старый! -Дэн бросил сигарету.- теперь вали в свою каморку, и не светись, а то -влипнешь. а тебе еще дочь на ноги ставить. понял?
паша взял его за руку и легонько подтолкнул к дверям. тот побрел, как сомнамбула. Дэн обернулся. она смотрела на него. узнала? с самого начала. он уже не чувствовал груза лет. ему снова было двадцать с небольшим. в ее глазах были и грусть, и испуг, и.. безмерная любовь-все, короче говоря..
-здравствуй..
-здравствуй, девочка моя..
паша, молча наблюдавший за этой сценой, не вытерпел.
-давайте-ка, братья-сестры валить отсюда по - быстрому. может, стволы забрать?
-оставь ты их! -Дэн взял ее за руку. она встала. подруга тоже.
публика - те, кто остался, сидела молча. вы ничего не видели? нет. а вы? боже упаси! Дэн остановился у входа.
-идите, я догоню.
-пойдем, брателло, не тормози!
-пойдем, Дэн! -она потянула его к машине.
-иду, иду. сейчас.
она поняла. пошла, оглядываясь на брата. он взял швейцара за отвороты ливреи.
-ты что-нибудь видел? - животный страх. животное.
-нет-нет! что вы!
-молодец! продолжай в таком же духе! - отпустил. пошел к машине..
-братуха! - Пашкин крик утонул в грохоте выстрела. в выстреле пьяного мента.
-братан, сзади! - еще выстрел. первый, оглушенный мент, лежа на ковре, стрелял с пау¬зами. водка и сотрясение мозга давали о себе знать..
а она уже бежала к нему. а он уже оседал на асфальт. на колено. удержался. поднял глаза. прохрипел:
-уезжай.. валите отсюда быстро! эх, падла, не встать!
-куда он тебе, родной мой?
-не знаю сам. - он еще держался на колене, когда третий выстрел бросил его вперед лицом в асфальт. внутри все разорвало. он приподнялся на руке. увидел Пашку, бегущего к нему.
-назад, ****ь! - смог крикнуть. - назад! валите..
он рухнул навзничь. мелькнули годы жизни: быстро-быстро. мелькнула мысль, что, вот так -вот такие же ощущения переживали и те, другие, которых он.. черная пелена заволокла глаза. черный туман заполз в голову. он уже не видел как Пашка схватил ее за руку, упирающуюся - не желающую уходить. затолкал в машину. не слышал, как грохнул четвертый выстрел. мимо.. как сорвался с места "бугатти", унося-спасая троих, вместо чет¬верых. ..
похороны на Новодевичьем были многолюдными. попрощаться приехали и прилетели ото¬всюду. отдать последнюю дань. стояли и молчали. думали: кто следующий? она стояла рядом с пашей в первом ряду. вся в черном. букет роз. паша поглядывал по сторонам. подходили люди. выражали соболезнования. все ждали облавы..
народ начал расходиться. она подошла. положила букет. посмотрела на фото. слезы мешали. он смотрел с фотографии. неживой..
паша взял ее под руку.
-пойдем.. опасно становится.. они вышли из ворот. подошел кто-то в черном.
-шеф, все чисто..
паша кивнул. они пошли к машине. любимый "бугатти",тронулся, оставляя позади уны¬лую кладбищенскую ограду..
она обернулась, и смотрела до тех пор, пока кладбище не скрылось из виду. она уез¬жала, оставляя там свою единственную любовь-любовь всей своей жизни, которой не изменила ни разу за все эти долгие двадцать лет...
...а через девять дней хоронили мента, совершенно случайно попавшего под элект¬ричку. ..
20 октября 1993 года Москва.

© copyright sepp_dietrich