Николай Басов. Гранит камень строгий. Часть 2

Наш дом стоит хутором на берегу долгого озера вдали от крупного поселка с финским названием Кирка-Антреа.

У нас перед кухонный окном, у крыльца, тоже красуется пышный куст сирени с махровыми бутонами. Множество тонких стволиков в несколько рядов образуют своеобразный шатер. В него можно войти как в беседку.

Мой отчим, Иван Васильевич, плотный коренастый дядька ревниво следит за ним. Постоянно обрезает сухие ветки. Бережно формирует купол шатра, где любит посидеть в тени и выкурить цигарку самосада.

Иван Васильевич появился в нашей семье неожиданно. Помню, стояла глубокая осень. Вторая осень после смерти отца. За этот месяц много раз, мелкими порциями, выпадал снег. На открытых местах снег таял и оседал серой массой.

Все ждали настоящей зимы. Мама говорила: - Вот подуют восточные ветры и поставят зиму.

Я несколько раз за день выбегал на улицу и смотрел на флигель - откуда дует ветер. Ветер дул с юго-востока. Он гнал по небу отары серых туч, из которы временами моросил мокрый снег. На дворе была слякоть. В такие дни не хотелось идти в школу.

В конце ноября наступила глухая тишина. Тяжелые темные тучи опустились на крыши домов. Из них крупными хлопьями тихо валил чистый снег.

Все вокруг стало белым-бело. А в ночь на субботу ударил первый предзимник.

В морозное воскресение мама затеяла генеральную уборку. Мы все тоже включились в работу: помогали вытирать пыль, таскали воду, мыли полы, выносили половики на снег. Трясли. После тряски на снегу снова расстилали на пол.

Быстро наступили сумерки. Уборку заканчивали уже при электрическом свете. Когда управились, собрались в комнате передохнуть.
От влажных половиков тянуло холодом.

Мама взяла на руки младшую сестренку - в сентябре ей исполнилось два годика - и, подкидывая ее на руках, вдруг сказала:

- Сегодня к нам придет один человек, с которым я хочу вас познакомить. Будьте дома.

Эти слова относились к сташим сестре и брату, постоянно пропадавшим вечерами до глубокой ночи.

Старшая из нас - Нина - подошла к маме, обняла ее за плечи, как подружку, и тихо спросила:

- Это он?

Мама кивнула головой и зарделась густым румянцем.

В это время в сенях скрипнули половицы. Хлопнула дверь. Кто-то вошел в кухню, пошаркал ногами и голиком отряхнул валенки от снега.

Мама спустила с рук сестренку. Торопливо поправила волосы и, заметно волнуясь, застыла в ожидании.
В горницу вошел незнакомый дядя и встал в открытых дверях.

Мама кинулась к нему. Сняла с него шапку. Хотела расстегнуть полушубок, но он легонько отстранил ее руку и негромко сказал:
- Не утруждайся, Дуняша. Я сам.

Он снял полушубок, размотал шарф и повесил на вешалку у двери. Крепкими широкими ладонями пригладил прямые темные волосы, пощипал короткими пальцами влажные с мороза усы и, переступая порог с ноги на ногу, незаметно посматривал в нашу сторону.

Мама встала рядом. Скомкав его шапку в своих руках, она прижала ее к груди и, старательно выговаривая слова, как конферансье на концерте самодеятельности, объявила:

- Ребята! Это дядя Ваня. Мы с ним давно знакомы. Он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась. Теперь дядя Ваня придет жить к нам и будет вам вместо отца, - закончила она и счастливая виновато улыбнулась нам.

Они были одного роста. Мама, даже, чуть выше. Сантиметра на два. Оба черноволосы. Он крепкий коренастый - косая сажень в плечах, она - тоненькая тростиночка.

Дядя Ваня обнял одной рукой за талию, а другой оперся о косяк двери и внимательно, с тайным ожиданием и любопытством, смотрел на нас, на целую ораву ребят.
Мы молчали и как маленькие козлята тесно жались друг к другу. Молчание затянулось.
Дядя Ваня глянул в напряженное лицо мамы, вдруг сверкнув золотым зубом, озорно подмигнул нам и весело спросил:

- А, что, мать! Ужинать скоро будем?

Мама всплеснула руками. Обрадовалась разрядке. Засуетилась.

- Да, да! Конечно! - сунула шапку ему в руки и ускользнула на кухню, но тут же вернулась.

- Ребятки, нужна ваша помошь. Ты, Володя, сбегай на макарьинский колодец за свежей водичкой к чаю, а Дима, - обратилась она ко мне, - за дровами. Это его постоянная обязанность на ночь печь протаплить, - объяснила она дяде Ване, хотя тот ни о чем не спрашивал. - Зоя с Валюшей пока в своей комнате посидят, - продолжала она, - а мы с Ниной стол накроем. Давайте ребята, скоренько, скоренько.

- Ну, что же ты, Дуня, всех разогнала, - посетовал дядя Ваня. - Для начала познакомится бы надо.

- Вот за столом и познакомимся, - отозвалась мама и, выходя из горницы, добавила, - а ты, Ваня, пока отдохни. Радио включи или так. Мы скоро управимся, - и скрылась на кухне.

Младшая сестренка отцеписась от Зойкиной руки и подбежала к дяде. Она прижалась к его коленям и протянула ручки: - Папа пришел, - пролепетала она. - Па-па.

Дядя Ваня растерянно глянул по сторонам, опустился на корточки и прижал ее к груди. По его впалой щеке, к усам, медленно катилась слеза, оставляя блестящий след.

С того вечера дядя Ваня остался у нас жить...

(продолжение следует)