Иуда история предательства

Был день и был вечер. Был Великий Град - Ирсулаим. Был в нем и Гевсимандский сад. Дружную толпою шли туда Синедрионские солдаты. А вел их туда Великий Предатель - Иуда Искариот. И была злоба на их сердцах, а глаза покрывала ненависть к врагам Священного Синедриона, коим и являлся безобидный философ из Галилеи - Ишуа Назари. Он в то время, когда землю сотрясал топот ног Ирсулаимских стражников, мирно молился небесам в ночном Гевсемандском саду.
- Отче, отче, ты слышишь меня?- полными грусти глазами философ смотрел на луну, одиноко слоняющуюся по небосклону.
- Отче, Отче, от чего ты молчишь? - вопрашал Назари у неба.
- Отче, почему ты не узришь на своего единственного сына в час великой скорби.
       Однако , небо оставалось безответным к мольбам бедного философа.
- От чего ж ты бросаешь меня в сей нелегкий час. Ответь мне, отец! Эти люди... Они идут сюда. Я слышу это, отче, они жаждут забрать меня и придать казни. Я страшусь этого, отец. Что ж мне делать ?
       Но небеса все равно молчали. И только храп верных учеников Ишуа да отдаленный топот солдат не давал этой тишине стать мертвой.
- Отец, я внемлю божественным словам твоим. Внемли же и ты скромным мольбам моим. Я алчу спасенья , Господи. Душа моя болит рваной раною от ощущения моей будущности. Ты, отче, обещал своему Сыну вечность, не спрашивая, хочет ли он этого. Я есть твой Сын , Господи, и я страшусь этого. Отец, сердца людей, кои хотят разорвать плоть мою на сотни мелких кусочков за то, что я нес им Слово твое, черствы как пустынная трава. Я знаю, Отче, о том, какой тяжкий жребий выпал на мою горемычную долю. И прошу тебя - отведи чашу сею от меня!..
       Опять гробовое молчание. Природа словно замерла. Не было ни ветра ни дождя. Небо молчало и оставалось непреклонным к мольбам Назари.
- Хорошо, Отче, я изопью эту чашу до дна. Ибо ты так хочешь. Но не только для тебя одного я даю собственную плоть на растерзание. Я же за людей кладу жизнь свою. Ибо сами ,погубив меня, возвратятся ко мне по прошествии трех дней. И искуплю я слезами своими их грехи. Ты слышишь меня, Отец?! Слезами своими да искуплю я грехи их! И прольется кровь моя во спасение их!.. И будет так отныне и навсегда. И на веки вечные. Аминь.

       Пришедшие солдаты застали его спящих учеников врасплох. Первым поднялся Петр - мужчина богатырского роста.
- Учитель, не дадим мы им забрать тебя от нас, ибо любим тебя всем сердцем своим.
- Не беспокойся, Кифа, ибо не сделают они мне ничего более того, что позволит им сотворить отец мой.
- Но, Учитель. Они нашли тебя из-за того, что проспали мы. Так позволь же мне защищать тебя сиим мечом! - при этих словах Петр достал из ножен свой клинок.
- Не думай о спасении моего тела, Кифа. Думай лучше о своей душе. Ибо истинно говорю тебе. Не пропоют и первые петухи, как ты трижды отречешься от меня.

       Тут Старший Солдат Синедриона окликнул учеников :
- Кто из вас есть мятежный философ из Галилеи Ишуа Назари, который дерзнул бросить вызов священной власти Синедриона и угрожать Ирсулаимскому Храму?
       Ученики молчали, ибо страх пробежал по их когда-то безмятежным лицам.
- Что делать будем, Петр?- робко спросил Павел,доставая из-за пояса нож.
- Ничего ,брат, ибо Учитель не разрешил нам прибегать к помощи оружия.
- Тогда я порву их голыми руками!- вмешался в разговор Андрей.
- Успокойтесь, братья! Учитель запретил нам причинять боль этим людям.

       Один из Синедрионцев усмехнулся:
- Не причинять им боль!.. Да как может эта кучка из 12 человек вообще помешать вооруженному отряду Ирсулаимской стражи?!
- Не в силе их угроза, брат, но в вере, ибо в вере и сила их,- сказал Старший Стражник, а затем он уже громко обратился к мятежникам:
- А кто есть Учитель ваш?
       Они промолчали. Тогда откуда-то из задних рядов Синедреонцы вытолкали рыжеволосого мужчину с небольшой бородкой.
- Иуда?! Откуда он здесь?! - изумились ученики, но продолжали сохранять хладнокровное молчание.
- Братья, вы что не узнаете меня?
- Что ты здесь делаешь, Иуда?- спросил грозно Петр.
- Я... Я... - рыжеволосый замялся, но стражник толкнул Искариота, и тот промямлил:
- Я пришел к вам, братья... К вам и Учителю...
       С этими словами Иуда подошел к Ишуа и приклонивши голову приветствовал его:
- Здравствуй, Учитель !
       Затем он обнял Назари и поцеловал его в щеку:
- Иуда, не этим ли поцелуем ты предаешь своего Учителя?
- Прости меня, Ишуа... - стыдливо произнес Искариот и постарался отойти в сторонку от Галилейского философа, ибо в этот самый момент, подбежавшие охранники оттолкнули Иуду и скрутили Ишуа.
- Не троньте его, твари! - закричал Петр и бросился к стражникам с обнаженным мечем, тем самым , нарушив запрет самого Назари.
       Ударив на отмаш, он сбил одного солдата с ног. Синедрионец упал на землю, словно оглушенный. По его щеке потекло что-то теплое и липкое. Проведя рукой по своей голове, он обнаружил в своей руке свое же собственное ухо , отрубленное Петром. В это же время ученик замахнулся, чтобы добить своего незадачливого соперника.
- Кифа, не делай этого! - Ишуа перехватил его руку, и смертоносное лезвие врезалось в землю, пролетев всего в нескольких миллиметрах от шеи поверженного стражника.
       Затем Назари наклонился к травмированному солдату и , взяв в руки отрезанное ухо, прислонил его к ушной раковине, истекающей кровью, говоря при этом:
- Не бойся, сын мой, ибо Мой Отец Небесный повсюду наблюдает за тобой. А здесь ,на земле, я возьму твою боль себе!..
       С этими словами он провел по уху своей правой рукой . Стражник почувствовал легкий жар со стороны пореза. Вскоре он понял, что рана затягивается. Он удивленно потрогал кожу на голове. Следов пореза не было. Лишь запекшаяся кровь напоминала ему о полученной травме.
- С-спас-сиб-бо... - заикаясь , ответил солдат и ошарашено присел на земле.
       Его сослуживцы подняли своего некогда раненного коллегу и повели его под руку. Стражник был в шоке.
- Во истину говорят, ты есть Великий Колдун - Ишуа Назари из Галлилеи. Откуда же ты берешь силу свою?- спросил Старший Стражник .
- Ее мне дает мой Отец.
- А кто же есть твой отец?
- Мой Отец есть ваш Бог.
       Старший удивленно замолчал.

- Богохульник!
- Лжец!
- Сумасшедший!
       Посыпались обвинения в сторону Ишуа со стороны рядовых солдат. Один из Синедрионцев подбежал к нему и с размаху ударил его кулаком в лицо. Удар был столь сильный, что глаз бедного философа заплыл. Затем он нанес руку для второго удара, но Старший перехватил ее:
- Этот человек с почтением и благородством отнесся к вашему товарищу. Так отчего же вы взамен награждаете его своей злобой. Это не верно. А что касается того, сумасшедший ли этот человек , то я отвечу вам. Зачастую бывает так: что-то, что современникам казалась бредом умалишенного, потомки назовут словами пророка. И поэтому, братья , не в наших силах судить, действительно ли этот человек Сын Бога или же Великий Колдун. Пусть этим займутся Мудрецы из Синедриона. А теперь уведите его!
       
       Солдаты обхватили плененного Ишуа, и , связав его руки цепями, повели на Суд.

       Иуда стоял перед некогда своими друзьями в полном одиночестве. Теперь вместо дружбы и любви он читал в их глазах лишь ненависть и злобу. Страх мелкими мурашками пробежал по спине Предателя. Петр вынул вонзенный в землю меч и стал грозно надвигаться на Искариота. Тот нервно озираясь попятился назад. Петр занес свой меч, но в этот момент буд-то ветер донес до него слова Учителя : " Кифа, не надо!", и ученик покорно убрал свой клинок в ножны.

       Спасенный Иуда трусливо бежал как можно дальше от гневных взглядов своих бывших товарищей. Он озирался по сторонам, словно загнанный волк. Все это время его тревожил лишь один вопрос:" Что сподвигло его на предательство?" и был ли он в этом виноват. В голове его, словно в старом черно-белом кино, крутились картинки, как он встретился с Учителем. Как Ишуа принял его в свою паству. Как он подружился с остальными учениками. Как познакомился с родителями Назари , и какое колоссальное впечатление на него произвела кротость и доброта матери Ишуа - Марии. Он так же вспомнил, как впервые стал ревновать Учителя к другим ученикам. Особенно к Андрею и Петру. Иуда пытался делать для Ишуа все - крал еду, воровал деньги, подкупал местные власти, чтобы те не препятствовали его проповедям. Но Учитель ,казалось, не замечал этих поступков. Иуда вспомнил, как один раз ему удалось стянуть у торговца, немного нимало , целую баранью ножку. но вместо того, чтобы насытиться самому Ишуа приказал разделить мясо на множество кусочков и раздать беднякам на городской площади, приговаривая:" Пусть люди насытятся этим мясом. Вы же, ученики мои, насытитесь и душой моей. Ибо частица ее есть в каждом, кто уверует в меня и пойдет со мной!". Иуда в тот день сильно осерчал на своего Учителя. Ибо он сильно рисковал, крадя это мясо. Причем рисковал он исключительно ради Ишуа, а ради этих отбросов он бы и пальцем не повел. Но Учитель предал его, мотивируя это тем, что они более нуждаются в еде, чем те, "кто кроме пищи съедобной, питается так же пищей духовной. Ибо при насыщенной душе и тело да не испытает голода!".
       Конечно, это с одной стороны хорошо, что Ишуа позаботился об обделенных, но он отдал свой подарок, который Иуда сделал лично ему , совершенно другим людям, на которых Искариоту было , мягко говоря, наплевать.
       Это было первым крупным предательством в его сторону. Этот возмутительный акт неуважения несказанно возмутил Иуду. По началу он даже хотел отомстить своему Учителю, но сдержался.
       Да, конечно, он посещал проповеди Ишуа о мире и любви, о дружбе и прощении, о душе и спасении. Но Иуду более волновало не то, что рассказывает Учитель, а то как он это делает. Искариоту казалось, что Божественная Тайна кроется в словах и жестах, а не в смысле и содержании. Ибо когда послушать Назари собирались целые селения и города, а тот стоял один на холме, и его, разинув рот, слушали десятки ,а то и сотни человек. А сам Иуда был удостоен чести стоять позади Великого Философа и записывать его речи, впрочем , как и остальные его 12 учеников. Вот именно это он и ненавидел - отношение к себе, как к остальным. Неужели Ишуа не понимал, что Иуда любит его больше остальных и ,соответственно, сам заслуживает к себе "приоритетного отношения". Он старался занять в жизни Учителя важное место, пожалуй, поважнее, чем все остальные.
       И эта бесконечная ревность, постепенно переходящая в ненависть не только к остальным ученикам, но и к самому Учителю. Она разъедала сердце Иуды изнутри. Она пожирала его душу, словно голодные волки пожирают свою жертву.
       Но для того, чтобы Искариот решился на предательство , нужен был еще один хотя бы самый малый толчечек. Чтож... В каком - то смысле ему повезло. Ибо в этот раз судьба расщедрилась на целых две подобных ситуации.
       Первый случай показать свою преданность Учителю выпал при посещении им Ирсулаимских терм. Тогда в бани к Ишуа стали подходить разные люди. Многие из них были тяжело больны, и они особенно сильно хотели дотянуться до Учителя и потрогать его своими грязными больными руками. В этот момент Иуда испугался, что этот сброд может чем-либо навредить Назари, и, схватив длинную палку, лежащую рядом, стал, размахивая ею, отгонять от Ишуа всех этих невежд. Он успел растолкать и поколотить палкой передние ряды подбегавших к Учителю людей.
       Когда же толпа рассеялась, а Иуда усталый присел на землю, Назари стал бранить его:
- Зачем же ты, Иуда, прогнал от меня этих несчастных?
- Но ведь они могли причинить тебе боль, Учитель .
- Нет сильнее той боли, что я понесу от людей, но и эта боль не сильнее той, которую люди понесут после моей утраты, ибо я буду ждать на кресте лишь сутки, а они - тысячелетия... Но я не отвергну их, как ты отверг этих несчастных, Иуда. А теперь иди и созови тех из них, кого сможешь, дабы наградил я их исцелением от язв и болезней .

       И вот Иуда опять сидел на задворках и горевал о той несправедливости, которую незаслуженно, как он считал, понес от Учителя. Но он нашел в себе силы простить его. Это было Второе Прощение Иуды и хватит ли у него сил на третье, он не знал.

       Жестокая судьба вскоре опять подбросила Иуде случай в третий раз убедиться в "несправедливости " Ишуа. Это случилось тогда, когда Ученик совершил свой , пожалуй, самый самоотверженный поступок. Это случилось недавно - последние дни "вольного" пребывания Ишуа Назари в Ирсулаиме. Многое было позади - и великие чудеса во славу Отца, и разгон торговцев из Храма, и знаменитый спор с фарисеями, в котором Учитель объяснил, что он есть сын Божий, и обличительные речи в адрес последних.
       Естественно, подобные высказывания не могли не повредить репутации Назари в глазах местных властей. И если ранее многие из них почитали его не иначе, как Мессию, то теперь он стал для них самое малое - государственным преступником. Естественно, в Ирсулаиме стали действовать агенты Синедриона, в задачи которых входило поймать Ишуа и представить его его перед судом, дабы он ответил за ту "ересь великую", которую он нес "народу простому". Во всяком случае, так считал сам господин первосвященник Каифа.
       Заметив, что Учителя стали преследовать, Иуда первым озаботился (чем лично он был страшно горд) проблемой безопасности Назари. Ученик отчетливо понимал, что в нынешней ситуации им просто необходимо иметь оружие для отражения неожиданной атаки слуг Синедриона. Но Учитель отчего-то старательно делал вид, что не замечает этого. И тогда Иуда понял. Ишуа просто проверяет своих последователей на преданность. Кто же первый из его учеников добудет оружие , чтобы в случае чего убить подлых агентов.
       Естественно, Иуда не мог медлить, пока остальные бездействуют. Вопрос должен был быть решен в кротчайшие сроки, ведь наймиты первосвященника не дремали. Тогда Искариот решил добыть столь необходимое оружие в одиночку. Несколько дней он, претворяясь больным нищим стариком, крутился рядом с казармами Римского легиона. Иуда не спал и практически не ел. Он все время ждал удобного случая, чтобы втихаря украсть любое, хоть сколько-нибудь пригодное для обороны, оружие . Наконец, вечером третьего дня, Искариоту представился такой случай. В ночь перед выходными, когда в казармах начались пиршества, Иуда тайно подкрался к ним поближе. Пьяные солдаты не обратили на него совершенно никакого внимания, а если и обратили, то все равно не достаточно. Затем он попытался тайком проникнуть на оружейный склад. Но ,как на зло, охрана склада была трезва, как стеклышко. Искариот испугался, что его плану уже не суждено сбыться, и солдаты Синедриона схватят его Учителя. Но как же в таком случае быть бедному Иуде. Он же не может в одиночку броситься на стражу. Надо было срочно что-то придумать... И тут словно судьба вмешалась в эту нелегкую ситуацию. Причем, теперь удача была на стороне Ученика.
       Неожиданно из-за угла казармы появился какой-то легионер. Искариот не очень-то хорошо разбирался в римских званиях, но пришедший был видимо рангом не ниже центуриона, ибо стражники все вытянулись перед ним по струнке и почетно приветствовали его. Как Ученик успел заметить, центурион был слегка не трезв, так как он отбросил все формальности , что-то буркнул охранникам и беспрепятственно прошел на склад. Иуда затаился за темным краем казармы и с интересом ждал дальнейшего развития событий. Так он прождал минут десять. Затем центурион неожиданно вышел с каким-то свертком в руках. Что находилось под слоем материи, Иуда видеть не мог. Но тут опять ему помог случай. Центурион уже собирался уходить, однако, стражник окликнул его. Командир неохотно повернулся. После непродолжительной словесной перепалки с охраной, центурион развернул сверток и предъявил его содержание страже. Иуда чуть было не поперхнулся от удивления. "Боже, почему мне так везет сегодня?!",- подумал Искариот. В свертке были пять новеньких блестящих легионерских мечей. Ноги у Ученика заходили ходуном, руки затряслись от напряжения. "Господи, спасибо тебе!",- Иуда посмотрел на небо. Этого оружия ученикам хватило бы, чтобы защитить Учителя от целого отряда Синедрионцев. Искариот понял - надо действовать !
       Центурион тем временем с явным неудовольствием расписался в протянутом ему стражником пергаменте и ,что-то грозно пробормотав в адрес охранника, завернул сверток обратно, и положив мечи подмышку, пьяной походкой двинулся прочь от склада. Центурион шел по направлению к штабу. Искариот бесшумными шагами тенью следовал за ним. Это было не легко сделать, ибо Ученика могли в любой момент заметить солдаты и, тогда его за попытку кражи оружия из казарм Римского легиона ожидала горькая участь стать кормом для ворон во время распятия на кресте. О, если бы он только знал, какую участь он готовит для своего Учителя. Но эти события произойдут еще не скоро, а пока Иуда с мышиной пронырливостью преследовал центуриона. Тот все никак не останавливался. Искариот уже подумал о том, чтобы напасть на Командира и отобрать у него оружие . Иуда вытащил из-за пояса острый нож и незаметно по - предательски стал подкрадываться к центуриону. Тот как раз, как нельзя кстати, остановился напротив одной казармы. Увидев, что цель застыла на месте, Ученик ,зажав в своей ладони нож, приготовился наброситься на римлянина и перерезать ему горло. Но тут Господь , как подумал Иуда, опять облегчил ему задачу.
       Из казармы внезапно донеслись громкие женские вопли и пьяный мужской хохот.
- Эй, Марк, - окликнули его из казармы, - не хочешь зайти к нам на огонек?
- А кто там у Вас?- поинтересовался центурион, слушая протяжный девичий визг.
- Мы тут как раз одну симпатичную воровку поймали и сейчас ее всем отрядом допрашиваем. А она, бедняжка , сопротивляется и все отрицает.
       " Отпустите меня, сволочи!", - послышалось из казармы .
       Иуда, поняв, что девочку насилуют, стал медленно, но верно приходить в ярость.
- Тогда я ,пожалуй, помогу вам вести допрос!- ответил центурион и с кобелиной усмешкой полез в палатку, оставив сверток с мечами рядом с казармой.
       "Убери от меня руки, животное!",- донеслось из казармы.
       Искариот подобрал сверток и решил ретироваться, но тут услышал из палатки истошный вопль: "Помогите! Кто-нибудь ! Помогите!". Девушка так громко верещала, что ее должно было слышать пол-лагеря, но никто из солдат даже не вышел из своих казарм, чтобы помочь несчастной. Наверное, доблестные римские легионеры в пятницу вечером имели куда более важные дела, чем спасать девушку из лап подлых насильников.
       Иуда хотел уходить, но не мог. Он сжал нож в руке так сильно, что рукоятка нагрелась. Но он был один, а в казарме было, по меньшей мере ,15 пьяных вооруженных солдат.
       "Спасите!..",- донеслось из казармы. Казалось, что это были мольбы последней надежды.
       Иуду внезапно озарило. Он бросил сверток не землю. Сорвал с ближайшего столба факел и бросил его на крышу казармы , где происходил акт насилия. Огонь быстро принялся за заваленную сеном крышу. После этого , подобрав сверток обратно , Искариот громко на весь лагерь завопил:"Пожар! Пожар!". Огонь уже успел охватить всю казарму. Ученик спрятался неподалеку и стал наблюдать за происходящим. Первым делом на улицу высыпали полураздетые легионеры, попутно матерясь и натягивая на себя штаны. Вот показался Марк. Он так улепетывал, что в панике позабыл про оружие. И под конец из горящей казармы на улицу выбежала заплаканная девушка в рваной одежде и синяком на лице. Она побежала в сторону от этой казармы. Однако , впопыхах, она перепутала направление и вместо выхода бросилась к штабу . Иуда ,мгновенно среагировав, выскочил из своего укрытия и , напрыгнув на девушку, плюхнулся с ней в стог сена, стоящий рядом.
       В лагере поднялся переполох. Сразу после того, как Искариот с девчонкой укрылись в сухой траве, рядом с ними пробежали легионеры с ведрами воды. Но к счастью из-за этой суматохи, они не заметили Ученика со своей спутницей.
- Отпусти меня, тварь! - прошипела девушка и укусила Иуду за руку.
- Молчи, дура! - отодвинул свою покусанную руку Искариот, - Это я устроил пожар, чтобы вырвать тебя из лап этих животных. Так что ты меня целовать должна, а ты кусаться удумала.
- Это правда были Вы? - недоверчивым тоном спросила девушка.
- Нет! Что ты! Это ,наверное сам Зевс, проезжая по небу на своей огненной колеснице, метнул молнию в крышу этого гадюшника!
       Девушка уставилась на Ученика.
- Ну, конечно, это я! - сказал Иуда,- Кому еще быть?!
       Девчонка не выдержала и , прижавшись к груди Иуды, заплакала .
- Я... Я... Просто рядом гуляла...-сквозь слезы говорила она,- А эти пьяные скоты поймали меня и уволокли в казарму... А там!.. А там!.. А там эти твари меня...- она не договорила и зарыдала.
- Ну, что ты маленькая...-пожалел ее Искариот и погладил по голове,- Успокойся... Теперь все позади!.. Теперь все будет хорошо!..
- Правда?- спросила девушка .
- Правда ! Только для полного счастья нам надо отсюда выбраться.

- Куда это Вы собрались?- Иуда услышал за своей спиной голос Марка.
- Сверток подержи...- прошептал он девушке.
- Эй, ты! Я к тебе обращаюсь! Ты что - совсем оглох, бестолочь ? - центурион не унимался.
- Будь готова побежать, как только я тебе скажу!- шептал Иуда,- Только сверток не вырони!
- Если ты не повернешься, то клянусь Юпитером, я выпущу тебе кишки!- скомандовал Марк.
- Готова ?- спросил Искариот.
 Девушка покорно кивнула головой. Сразу после этого Иуда ,обернувшись и выхватив нож , с размаху всадил его прямо в живот римлянину. Марк закряхтел и повалился на землю. Иуда, перехватив его, аккуратно положил раненного в сено. Вопреки ситуации Ученик не захотел убивать легионера. Он мог бы без труда вдавить рукоятку поглубже в тело Командира. Но вместо этого, он, разорвав на себе плащ, обвязал рану Марка.
- З... Зачем... Ты это д-делаешь?..- ошарашено спросил центурион.
- Потому что даже такая тварь, как ты , имеет право жить. И не в моих силах тебя этого права лишить.
       Затем Искариот, убедившись в том, что Командир выживет, громко крикнул:
- Лекаря сюда! Лекаря!
       После чего, бросив девушке короткую фразу :"Бежим!", он ,забрав сверток, бросился вместе с девушкой наутек. Последним, что ему удалось заметить, были изумленные глаза Марка, который , похоже, так и не понял, почему этот разбойник спас ему жизнь.
       Как и думал Искариот ,охраны на выходе не было, потому что все они побежали за ведрами, чтобы затушить пожар, вспыхнувший в казармах.
       Незаметно выскочив из лагеря, они оказались на окраинах Ирсулаима. Ученик посмотрел на девушку. Та даже заплаканная ,с избитым лицом и в рваной одежде, была столь красива, что не восхититься этой красотой было просто невозможно.
- Меня, кстати, Иудой зовут.
- Ли'са! - с ударением на первом слоге представилась девушка .
- Ты из Ирсулаима?
- Да.
- А ты?
- Из Кариотта.

       Так они шли темными улочками ночного города и мирно беседовали. После всех испытаний этого напряженного дня, оставшихся позади, казалось, что все случившееся было лишь страшным сном. И только запекшаяся кровь центуриона Марка на рубашке Искариота уныло напоминало о минувшем горе.
       Ли'са оказалась дочкой знатного купца. По началу она говорила, что ее отец разберется с насильниками. Он подошлет к ним наемников, и те в ночи перережут им спящим глотки. Иуда ответил ей, что она вольна поступать так, как хочет, но ,однако , она не должна забывать о том, что подобные действия нанесут ее отцу серьезный вред, в случае если его месть станет общеизвестной, но с другой стороны, если провести всю операцию тайно, то... Из этого может кое-что получиться.
       Затем Лиса стала расспрашивать Иуду о нем. Когда Искариот ответил , что он один из Учеников самого Ишуа Назари, девушка не поверила ему. Потому что она считала всю шайку этого сумасшедшего Галилианена просто толпой бродяг, которые разносят по Иудее ересь . Ученик естественно возмутился, почему Лиса так категорично настроена по отношению к Назари. Оказывается, так ей говорил дядя Каифа. Который, кстати сказать, был первосвященником Ирсулаимским и одновременно являлся старым приятелем отца Лисы - знатного купца Нисана - и часто бывал у них дома. Искариот начал говорить девушке, что и она и Каифа заблуждаются. Что Ишуа - прекраснейший из людей, когда-либо живших на земле Иудейской. Однако , Лиса не поверила ему, потому что, она уважает мнение дяди Каифы, и не верит в то, что он мог соврать ей или ее отцу. Тогда Иуда сказал ей, что все люди думают по-разному. На что она сказала, что если и остальные ученики Назари подобны Искариоту, то может быть и вся "галилейская шайка " не так плоха, как кажется. И что, если сам их Учитель столь же благороден, как его Ученик, то она готова даже переменить свою точку зрения. Но Иуда объяснил ей, что у Ишуа есть свое понятие благородства. И что, если бы Назари оказался на месте самого Искариота, то он действовал бы по-другому. Он бы не стал вспарывать Марку живот, а попытался бы словами убедить его бросить оружие . Но Лиса ответила Иуде, что этот его Великий Учитель сам либо трус, либо дурак, ибо пока он успокаивал бы Марка, центурион успел бы покромсать его на мелкие кусочки. А сам Искариот все сделал абсолютно правильно - не раздумывая, всадил лезвие в пузо пьяного римлянина.
       На этом их спор закончился, ибо Ученик уже довел девушку до дома. Попрощавшись, он со свертком под мышкой поспешил вернуться к Ишуа.

       Дорога выдалась короткой, ибо ,возвращаясь домой рассветными часами, Иуда с чувством выполненного долга шел быстрой и легкой походкой , не обращая внимания на такие мелочи, как внезапная активизация римских патрулей. Так что пока легионеры в суматохе искали поджигателя, Искариот спокойно добрался до домика, где нашел приют Ишуа со своими учениками. Устав, он сразу по пришествии домой , забылся сладостным сном.
       Проспав довольно много часов , Иуда встал днем, когда солнце было уже высоко и его теплые лучи проникали во все щели древнего града Ирсулаима. Встав Искариот огляделся . Сверток был развернут, а остальные ученики с интересом разглядывали и вертели в руках принесенное им оружие .
- Иуда, неужто это ты принес эти мечи? - спросил Фома.
- Я ... - скромно ответил Искариот, внутри себя торжествуя от гордости.
- А на что они нам?- спросил Иаков.
- Разве не понятно? Защищать нашего Учителя! - ответил Петр вместо Иуды и ,подойдя к нему, хлопнул его по плечу, - Молодец, Рыжий, признаться я тебя недооценивал.
- Да, ладно, чего там... - претворился Искариот.
- Не скромничай , Иуда, - сказал ему Андрей, - Теперь у нас по крайней мере есть оружие , что бы в случае чего отразить нападение солдат Синедриона и защитить нашего Учителя!
       Тут все замолчали, ибо в комнату неожиданно вошел Ишуа. Все это время Назари сидел на кухне за трапезой, и невольно прослушал весь диалог своих преданных учеников.
- Братья мои, не надо защищать меня, ибо, если это понадобится, Отец мой небесный сам убережет меня от всех бед и напастей. Скажи лучше , Иуда, откуда взялась кровь на твоей одежде?
       Искариот замолчал.
- Не уж то ты хотел кого-то убить?
- Нет, Учитель.
- Врать грешно, Иуда. Особенно мне, ибо вижу я и то, что скрыто от многих других глаз людских. Например, правду... А в чем правда ты , Иуда , и сам знаешь. Так что не обманывай меня. Не хорошо это...
- Учитель, я ... Я виноват перед вами... Я действительно хотел убить центуриона. Но я не стал этого делать. Я сохранил ему жизнь .
- Это очень благородно, что ты не лишил его жизни, каким бы плохим человеком он не был. Потому что не нам решать кто есть плохой, а кто есть хороший. Ибо каждый человек лично определяет что есть зло , а что добро. И зло для одних людей может быть добром для других , потому что эти понятия относительны и индивидуальны для каждого. Именно поэтому меня не все понимают. Я несу им истину, но эта истинна моя и Отца моего. Я даю людям Слово Божье и лишь от них одних зависит услышат ли они. И способно ли они вообще слушать то, что идет из сердца моего. И вам я говорю это ,братья , - не мечите бисер перед свиньями - если человек не хочет слушать вас, он вас все равно не услышит, как бы вы не старались. И помните Слово есть оружие ваше. Слово есть оружие на земле самое сокрушительное. И оно куда сильнее тех мечей , которые ты украл, Иуда. Я благодарен тебе , что ты пытался спасти мое тело. Но думая о спасении лишь тела моего, ты позабыл о душе моей и своей. Подумай, Иуда, разве нужно мне то, что ты губил других людей ради меня. Быть может так же ты когда - нибудь погубишь и меня.
- Что вы , Учитель, уж лучше я отдам свою жизнь во имя вашей, чем обреку себя на паскудную долю предателя, убив вас.
- А если ты , Иуда, не своими руками убьешь плоть мою?
- Зачем вы обижаете меня, Учитель? Видит Бог, я не заслужил к себе такого отношения. Чем же я обязан Вашим сомнениям в моей преданности?
- Я не сомневаюсь в этом. Быть может ты и есть самый преданный мне Ученик. Просто мне силою Отца моего дано знать более людей других , живущих на этом свете.
- И что же вы знаете, Учитель?
- Свою судьбу, Иуда... И твою...
- И в чем же есть ваша судьба , Учитель?
- В том, чтобы Кровью своей смыть все грехи человечества, и этим спасти его от гнева Отца моего.
- Но что вы должны для этого сотворить?
- Просто умереть...
       Слова Ишуа, сказанные таким холодным бесчувственным тоном по отношению к своей жизни, резали душу Иуды, словно острый нож. Они вонзались в его сердце, и ,проводя по нему длинную кровавую линию, алыми каплями просачивались в душу будущего Великого Предателя. Искариот с бо’льшим желанием железным легионерским мечем отсек бы себе уши, чем то, чтобы сидеть здесь, тупо слушая эти слова его Учителя - человека, ради которого он мог бы пойти на все.
- Не печалься, Иуда. На то есть воля моего Отца. И в этом же есть мое Великое Предназначение, ибо отныне мою судьбу на земле вершат люди. И тебе волею судьбы суждено быть первым из них. Именно тебе, Иуда - мой самый преданный ученик - суждено стать причиною моей смерти.
- Но я не хочу этого, Учитель. Скорее я отрежу себе руки, нежели предам Вас.
- Не рукою, Иуда, но Словом ты убьешь меня .
- Я не сделаю этого!
- Ты не уйдешь от своей судьбы, Искариот , ибо человек не способен пойти против воли Бога.
- Тогда почему именно я?
- Знаешь, Иуда, чем верный Ученик отличается от самого верного?
- Нет.
- Верный ученик может отдать жизнь за своего учителя.
- А самый верный?
- А самый верный сможет его убить , если это потребуется. Не ты ли мой самый верный ученик Иуда?
- Я ... То есть нет... То есть я - самый верный ,но убить я вас не смогу. И не просите меня. Пусть это сделает .... Петр...
- Кифа не сможет совершить такой поступок, ибо на это нужна настоящая смелость, которой у него нет... пока ... Он же сам и отречется от меня трижды, пока не запоет первый петух в ту ночь, когда решится моя судьба... Нет, Искариот , не перекладывай свою ношу на других, ибо они упадут под тяжестью ее.
- Но я не смогу выполнить того, о чем вы меня просите, Учитель.
- Глупый ты, Иуда. Я же не прошу тебя не о чем. Я готовлю тебя к тому, что написано у тебя на судьбе. Ибо судьбы наши связаны. Так решил мой Отец. Спасения Человека невозможно без смерти Бога. Смерть Бога невозможна без предательства Человека.
- Я не понимаю вас, Учитель.
- А ты пока и не сможешь понять. Твое время еще не пришло, но оно уже неотвратимо приближается. Отныне судьба всего рода человеческого зависит от меня, Ишуа Назари, и от тебя, Иуда Искариот. Ибо судьбу мира всегда вершат двое - Отец и Сын, Учитель и Ученик. И ,как бы ты не хотел, ты уже ничего не сможешь изменить. Я сейчас открою тебе тайну. Меня ждет великая миссия. И миссия эта полна страданий. И я искренне надеюсь, что смогу пройти свой крестный путь до конца. И ты, Иуда, поможешь мне в этом. Ибо на тебя тоже возложена великая миссия - предать меня. И миссия эта также, как и моя, полна страданий . Только не известно, кому из нас мой Отец выделил более страшный жребий. Ибо я буду страдать телом, а ты душой.
- Я все равно не понимаю вас, Учитель.
- А ты и не поймешь. Все, что ты можешь - это ждать своего часа. Того дня, когда ты исполнишь свою судьбу, сыграв важнейшую роль в судьбе всего Мира, сотворенного Отцом моим.
- Но , Учитель, когда же придет мой час?
- Терпи, Иуда, ибо осталось еще не долго. И помни, за то, что ты сделаешь, тебя проклянут потомки, но если ты не сделаешь этого, то и проклинать тебя будет некому. Ибо чаша грехов рода человеческого переполнена, и если я кровью своею не смою его грехи, то мой Отец накажет его за все и сожжет нашу планету в том же огне, в котором Он спалил однажды Саддом и Гоморру. И только от меня и тебя, Иуда Искариот , зависит судьба этого мира. Так что выбирать тебе не приходится, ибо на все то есть воля Отца моего , и ни ты , ни я не сможем противиться ей. Потому что Час Судьбы уже близок. И мы уже не в силах, что-либо поменять.
- Так что же мне делать теперь , Учитель?
- Ждать...

       Иуда проснулся от внезапного толчка Фомы. Тот старательно будил его.
- Отстань, Фома. Я еще не досмотрел свой сон... - не хотя сказал Искариот .
- Иуда, ты проспал весь день!
- Ну, Фома...
- Вставай скорее. Учитель собирает всех нас на вечернюю трапезу.
- Но я же не голоден.
- Это будет особенная вечеря. Ишуа сказал , что на ней мы получим пищу не телесную, но духовную!
- Я уже сыт этой духовной пищей по горло. Я хочу еще поспать.
       Вдруг сквозь сон, не отрывая глаз, Иуда услышал чьи-то приближающиеся громкие шаги.
- Подвинься, Фома! - Искариот услышал голос Петра, - Ты уже достал, Рыжий, а ну поднимайся!
       Иуда с трудом заставил себя приоткрыть хотя бы один глаз. Он был под влиянием этого странного сна, в котором Учитель рассказывал ему о Великой Миссии, и страстно желал досмотреть его до конца.
- Петр...
- Что?!- в бешенстве сказал Кифа.
- Да пошел ты!- сказав это, Иуда закрыл глаза и ,перевернувшись на другой бок, демонстративно захрапел.
       Но не прошло и минуты, как он моментально вскочил со своего стеллажа, ощутив на своем лице мощный поток обжигающе ледяной воды. Подпрыгнув от неожиданности, Иуда огляделся . Перед ним стоял ухмыляющийся Петр, сжимая в руке кувшин с ледяной водой.
- Ты что это, Кифа, обезумел совсем?! Ты что это творить удумал?!!
- Успокойся, Рыжий, я тебя предупреждал!
       С этими словами Петр взял Искариота за шкирку и потащил к умывальнику. Такому огромному верзиле, как Кифа, не составило ни какого труда протащить Иуду через весь дом. Наконец-то бросив его к бочке с водой, Кифа оставил Иуду в одиночестве.
       Тот неспешно умылся и внимательно посмотрел в осколок зеркала, который был приколочен над бочкой. Там он увидел свое отражение - усталое небритое лицо с покрасневшими от недосыпания глазами. "Боже мой, на кого я стал похож?!..",- подумал Искариот и , проведя маленьким кусочком мыла по своему лицу. Затем , взяв ножик, он стал приводить свою рыжую бородку и усы в порядок.. Расчесав свои длинные вьющиеся волосы, Ученик еще раз посмотрел в зеркало. "Вот теперь - совсем другое дело!..", - довольный собой подумал Иуда.
       Вдруг, смотрясь в зеркало, он внезапно понял, что его голова забита какой-то чепухой. Ведь сейчас решается вся его судьба. Причем не только его, но и его Учителя . Так что же означал этот странный сон? Быть может, это сам Бог внушил ему подобное ведение. А вдруг все это - одно сплошное искушения Дьявола? Но ведь с ним во сне говорил не Бог и не Дьявол, а сам Ишуа. Возможно, что Учитель просто опасался напрямую говорить это в присутствии своих учеников . И поэтому, он явился Иуде во сне. Но почему бы ему в таком случае просто не отвести Искариота в какую - либо потаенную комнату. Кажется, что это так просто. Но если приглядеться, то становится понятно, что уединиться Ишуа, всегда окруженного своими учениками, особенно теперь ,когда Синедрион объявил на него охоту, было практически не возможно. Во всяком случае , не привлекая к себе внимания. Возможно, любой другой бы человек на месте Назари банально соврал. Типа, я по нужде схожу, а вы , ребятки, пока подождите меня где-нибудь тут. Но Ишуа никогда, ни при каких обстоятельствах, никому не врал, ибо он вообще не творил греха. Так что мысленно обратиться к Иуде по средствам сна было для Назари ,пожалуй , единственным выходом. Во всяком случае , в это искренне верил сам Искариот.
- Иуда? А где Иуда? - донеслось из трапезной .
       Это был голос Ишуа. Искариот быстро умылся.
- Я схожу за ним, Учитель!
- Хорошо , Кифа, приведи его ,пожалуйста.
       Иуда вытер лицо и приготовился идти на вечерю. Тут в умывальню ворвался Петр:
- Ты что, Рыжий, заснул тут?!
- Остынь, Здоровяк. Я уже иду.
       Приободрившийся Искариот развязанной походкой пошел в трапезную. Он заметил, что место возле Учителя свободно. Иуда ,не долго думая, занял его. Прошедший рядом Петр нахмурился и бросил на Искариота недобрый взгляд. Кажется , он занял его место.
- Кифа, не злись на ближнего своего, за то, что тот сел рядом со мной. Ибо мы все тут сидим тесным кругом, потому что все мы люди и все мы равны между собой. И нет меж нами ни первых ни последних, как нету их и в царствии Отца моего,- затем Ишуа прервался где-то на полминуты и после краткого молчания продолжал,- Отчего ты решил сесть рядом со мной? Быть может, ты желаешь меня о чем-то спросить?
- Да, Учитель. А что есть преданность?
- Преданность есть дружба.
- А что есть дружба?
- Дружба - это любовь.
- Почему ?
- Потому что нету на свете более той любви, чем если кто положит жизнь свою за друзей своих.
       После этих слов Назари сделал небольшую паузу и после недолгого молчания продолжал :
- А сейчас , братья, внемлите гласу моему. Сегодня у нас необычная вечеря, ибо за этой трапезой я насыщу не только ваше тело, но и вашу душу. Видите этот хлеб, братья?! - Ишуа поднял большой ломоть хлеба и стал резать его ножом на 13 равных частей, - Ешьте его и знайте, что этот хлеб есть плоть моя. И так же как сейчас вы будете вкушать его, так же и потом вы будете вкушать и тело мое.
       После того, как ученики съели хлеб, Ишуа разлил каждому из кувшина в стакан красное густое вино.
- Узрите на это вино ,братья! Сие есть кровь моя. Испейте его ,братья, ибо вместе с ним вы изопьете и кровь мою.
- А душа? В чем ваша душа, Учитель?- неожиданно выпалил Иуда.
- А душа моя есть Слово, ибо Слово есть Бог. Ибо Слово вечно , как Душа и как Бог. Я оставляю вам и душу свою, ибо она скрыта в Словах моих. И Слова эти есть Молитва . Запомните их, братья! Запомните их внимательно, ибо вам надлежит нести их по миру после моей кончины. И слова эти назовут Благой Вестью* для всего человечества . Потому как спасется человек только чрез Слова эти. Тому, у кого они будут в сердце , суждено вступить в Царствие Отца моего. Знайте это , братья! - Ишуа опустил омыть руки в небольшой сосуд с водой, стоящий рядом.
       Иуда тоже опустил туда свои руки, дабы вымыть их. Назари заметил это, но не подав вида, продолжал :
- Знайте, братья и то, что скоро грядут иные тяжкие времена. Ибо в скорости люди убьют Сына Человеческого.
- Но, Учитель, мы не дадим случиться этому. Мы защитим Вас. Мы будем сражаться, потому как теперь у нас есть мечи, которые принес Иуда. Учитель, если надо, мы умрем за Вас! - пафосно сказал Петр.
- Ты умрешь за меня , Кифа, но в начале ты ,прежде чем пропоет первый петух , трижды отречешься от меня.
- Нет, Учитель! Я никогда не сделаю этого.
       Ишуа ничего не ответил Петру, лишь как-то по-доброму улыбнулся и продолжал :
- Ни один ты по началу отступишься от меня, Кифа. Ибо одному из Вас приготовлена куда более тяжкая чаша , и испить ее надлежит до дна.
- В чем же заключается эта чаша?- спросил Фома.
- В том, что судьбою одному из вас уготовлено предать меня...
       После этих слов в трапезной наступила гробовая тишина. Молчали все. Слышно было даже назойливое жужжание, залетевшей в форточку мухи, да стрекотание цикад за окошком.
 Наконец-то молчание осмелился нарушить Петр, спросив громогласным басом:
- Учитель, так кто же из нас сможет предать тебя?
- Тот, кто сейчас вместе со мною в чаше омывает свои руки ...
       И опять наступила гробовая мертвая тишина , да еще сильнее прежней. Только теперь уже можно было услышать не только цикад и мух, но и еле слышное горение свечи да вздрагивание огня. Бедный Иуда не знал, куда ему деваться. Он был готов хоть сквозь землю провалиться, лишь бы не видеть все эти взгляды. Искариот с отчаянием посмотрел на Ишуа и вдруг будто бы в своей голове услышал его слова:" Не беспокойся , Иуда , от судьбы не уйдешь ...".
       Учитель сидел молча. Он спокойным взглядом смотрел на Ученика. В этом взоре не было ни ненависти, ни презрения. Там была одна сплошная благодать. От этого спокойствия на душе у Иуды стало жутко. Всю его сущность будто бы вывернули наизнанку. "Значит, это был не сон... Это была правда . И с этой правдой мне предстоит смириться, ибо это и есть моя судьба...". Он посмотрел на Ишуа прощальным взглядом и , пробормотав:" Прости меня , Учитель!", выбежал из комнаты не в силах сдерживать на себе взгляды своих бывших братьев. Схватив с кресла свою одежду и котомку с вещами, он в мгновение ока вышмыгнул в дверь и покинул дом...
       Петр встал и ,схватив со стола нож - тот самый, которым Ишуа резал хлеб, бросился вдогонку за Иудой.
- Оставь его, Кифа!- спокойным тоном сказал Назари.
- Но, Учитель, ведь он опасен для Вас. Он может уйти. Так дозволь же мне догнать его и раз и на всегда отгородить нас от той угрозы, которая от него исходит.
- Никто не сможет убежать от судьбы, Кифа, - ответил Ишуа, - Ни он, ни я...

       Искариот тем временем, сломя голову, несся все дальше и дальше от того дома, в котором они некогда нашли свой приют. Он даже не бежал - он летел. Он не чувствовал усталости, ибо душевная боль была куда более сильнее. Он перебирал ногами с такой огромной скоростью, что сам ветер, встречаясь с ним своими бурными порывами, уныло посвистывал и ,разгоняя пыль, оставался где-то позади. Ветер срывал с лица Иуды слезы, предательски катившиеся у него из глаз, и разбрасывал их вдоль дороги.
       Ученик понимал, что вскоре он уже более никогда не увидит своего Учителя . Он понимал так же, что постепенно лишается самого главного в своей жизни - ибо этим и был для него Ишуа. "Но почему ? Почему , Господь, ты избрал на эту страшную роль предателя именно меня? И ты ли сделал этот выбор?.. А вдруг я просто схожу с ума? Быть может, не было ни этого пророческого сна. Ни этой тайной вечери. А вдруг я до сих пор сплю. И стоит мне ущипнуть себя, и я тут же проснусь?.."
       Иуда пробежал сквозь весь Ирсулаим. Он не заметил ,как миновав город, стал подниматься на Лысую Гору, носившую имя Галгофа, ибо на той горе по обыкновению распинали преступников. Вот и сейчас кресты мучеников, еще не убранные после минувшей казни, возвышались из центра Горы.
       Иуда упал на землю и ,пытаясь отдышаться, жадно ловил ртом воздух. Он изо всех сил щипал себя, дабы пробудиться от этого кошмара. Он мечтал, чтобы все происходящее было лишь сном. Но его мечтам не суждено было сбыться. Кожа на руке уже успела покраснеть, а спасительное пробуждение так и не наступило.
       Близился закат ,и солнце стало медленно скатываться за горизонт. Небосклон побагровел, и алые лучи стали неспешно скользить, вдоль по крестам, прямо к Иуде. И вот, когда закатный багрянец уже накрыл Искарита, тот, жмуря глаза от алеющих лучей небесного светилы, сел на колени и ,устремив свой взгляд к небесам, громко прокричал самому Богу :" За что, Господи?! За что?!". Затем он зарыдал. Он плакал, лежа на земле так долго, пока ни слезы его не закончились, а глаза не покраснели. И только тогда , когда эта истерика закончилась , он нашел в себе силы встать и идти. Он неспешно шагал в сторону Ирсулаима. Однако, у этой закатной прогулки не было ни какой цели. Он просто шел туда, куда глядели его глаза. Он шел поразительно прямо, как будто кто-то краской на дороге начертил для него маршрут. Тут налево, там направо, а здесь поворот. И с каждым таким неторопливым шажком личность его постепенно перерождалась. Из Верного Ученика Иуда превращался в Великого Предателя...
       Пройдя уже изрядное расстояние, Искариот остановился напротив местной таверны. Зайдя в пивную, он занял крайний столик в углу, чтобы ему никто не мешал, и попросил у хозяина трактира бутылочку его самого крепкого вина. Иуде принесли густое и красное ,как кровь, вино и на закуску свежевыпеченный ломоть хлеба. Великий Предатель отхлебнул немного этого напитка и замер. Ему на секунду показалось, что он выпил стакан, до краев наполненный чей-то кровью... И самое страшное... Он знал, чья это кровь ... Испугавшись , Иуда поперхнулся и закашлялся. Очевидно жидкость попала не в то горло . И он, задыхаясь, стал жадно ловить ртом воздух. Лицо его покраснело, а затем и побледнело. Кислорода стало внезапно стремительно не хватать. На мгновение Иуда даже подумал о смерти. И странно, но ему от этой мысли стало как- то хорошо. Он задумался над тем, что умри он сейчас так нелепо - подавившись в трактире - то и тяжкая миссия его автоматически бы отменялась, и Учитель бы остался жив. Теряя сознание, Искариот даже улыбнулся . Он готов был встретить смерть с радостью. Она стала бы для него избавлением...
       Но тут , как нарочно, он ощутил сильные удары по своей спине. Кто-то старательно хлопал его, пытаясь вернуть к жизни. Через секунду застрявшая по каким-то немыслимым причинам в горле жидкость вместе с кровью выплеснулась на столик.
- Эй вы там! Поосторожнее! - крикнул хозяин таверны .
- Извини, трактирщик, просто моему другу стало не очень хорошо,- Иуда услышал громкий могучий бас из-за своей спины.
       Очевидно, это говорил его незваный спаситель. Искариот продолжал откашливаться, но кризис уже миновал. Дыхание постепенно восстановилось, и сердце перестало биться, как бешенное.
- Извините, господин центурион , я вас не сразу признал. Не извольте беспокоиться за вашего друга. Я сейчас же возмещу ему все неудобства! - трактирщик так и лебезил перед спасителем Иуды.
       Он быстро крикнул официантам, и те закружились над Искариотом, приводя его в порядок и вытирая заплеванный столик.
- Вы довольны, господин центурион , али желаете еще что?
- Спасибо, трактирщик! Больше ничего не надо! - снова за спиной Ученика прозвучал громкий бас.
       Искариот услышал звон серебряной монеты.
- Ну, что вы, господин центурион , Вы же знаете, что для Вас в моей таверне всегда бесплатное обслуживание! - продолжал лебезить трактирщик .
- Ладно, черт с тобой... - неохотно сказал все тот же бас и очевидно убрал монетку обратно.

       Иуда нашел в себе силы обернуться и оглядеть своего нежданного спасителя. Это был высокий статный мускулистый римский легионер средних лет с вьющимися иссиня - черными волосами и огромным шрамом через все лицо. Однако , одет он был не в привычные кроваво-красное солдатское облачение. Его доспехи и плащ были чернее ночи. Этот легионер был из элитного подразделения Претерианцев - личной охраны Императора. Непонятно, как такую важную птицу занесло на задворки Римской Империи. Но, тем не менее, факт остается фактом - Иуду спас не обычный солдат, а самый взаправдышный Преторианец. Так же стало ясно, почему трактирщик так перед ним стелился. Ведь этот Черный наверняка служил лично у самого прокуратора Иудеи - Понтия Пилата.
       Однако , что более всего поразило Иуду в его необычном спасителе, так это цвет его глаз, а вернее глаза . Видите ли, Преторианец был циклопом - один глаз был нормальный, а другой был скрыт под черной кожаной повязкой. Так вот то ли Иуде так показалось , то ли взаправду, но только единственный здоровый глаз Преторианца имел тоже иссиня черный окрас. Причем его глубина была столь велика, что, казалось, в этом темном зрачке может поместиться целое озеро...

- Спасибо вам, господин центурион ...- Иуда выдавил из себя слова благодарности.
       Преторианец отхлебнул того самого наикрепчайшего вина, и довольно поморщившись ответил :
- Вы достали уже меня так называть!- сказал легионер, снимая свой черный шлем, - Я не для того сбежал из дворца Ирода,где мне льстила вся его многочисленная прислуга, чтобы тут, в таверне, передо мной лебезили все ее постояльцы. Зови меня просто Люций! - центурион отхлебнул еще винца и надкусил ломоть хлеба ,- ну или если не можешь так, то тогда хотя бы Фером, ибо полное мое имя и звание - Центурион личной преторианской гвардии Императора Рима достопочтимого и всеславного Цезаря Тиберия- Люций Фер. Но ты, рыжебородый , как я уже говорил ранее, можешь называть меня просто Люцием. И, ради Богов, не льсти мне, как все прочие, а то ,клянусь Юпитером, прикажу вздернуть тебя на осине! - при этих словах Преторианец так громко расхохотался, что по спине Иуды даже пробежали мурашки.
       Очевидно, этот центурион был послан сюда из Рима самим Императором с какой-нибудь очередной проверкой, а если это так, то на данный момент этот самый одноглазый Люций Фер во всей Иудее третье лицо после Прокуратора Понтия Пилата и царя Ирода Великого. Ну, в крайнем случае четвертое, если еще считать главу Синедриона первосвященника Каифу. В любом случае на данный момент господин Фер был наделен баснословной властью. И это логически объясняло, почему перед ним стелится весь Ирсулаим.
- Ты что, рыжебородый, уснул что ли? Чего молчишь, когда с тобой сам Люций Фер разговаривает?!- отхлебнув вина, спросил легионер.
- Не извольте гневаться, господ...
       Центурион грозно ударил кулаком по столу, да так сильно, что вся таверна подпрыгнула на своем месте и затихла.
- Так где тут ближайшая осина?! - нарочито громким голосом спросил Фер у зала.
- Извини... Люций, я немного забылся...- ответил Иуда.
- Вот это куда как лучше, рыжебородый !- довольно отметил римлянин и потрепал Ученика по копне его рыжих волос.
- Мое имя Иуда... Иуда Искариот ... - как-то неуверенно представился Ученик.
- Да ты не бойся меня. Люций Фер не кусается, если его не злить.
- Я тоже...- скромно сказал Иуда, отхлебнув вина.
- Что значит, ты тоже?- не понял легионер.
- Я тоже не кусаюсь...
       Римлянин опять захохотал. Да так громко, что в трактире, аж окна затряслись.
- А ты шутник, рыжебородый ! - Фер хлопнул Иуду по плечу с такой силой, что тот аж упал со стула.
       Помогая ему подняться, центурион виновато произнес:
- Извини, рыжебородый , я чегой - то не рассчитал свою силу.
- Да ладно, чего там.
       Тут Люций опять громко гаркнул на всю таверну:
- Официант, вина мне и моему приятелю! А так же что-нибудь съестное!
       В мгновение ока на столе Преторианца очутились две аппетитные зажаренные куриные ножки и бутылка дорогого красного вина.
- Вот так-то лучше !.. - довольно сказал Центурион и начал жадно поглощать курицу.

       Иуда и Люций разговорились. Мнение Искариота полностью подтвердилось. Оказывается, центурион действительно оказался проверяющим из Рима. Он должен был контролировать процесс сбора налогов с провинции и ,как выяснилось, проверить информацию о том, что яко бы под носом у Пилата орудует шайка каких-то разбойников и бунтовщиков, во главе с сумасшедшим философом из Галилеи, который яко бы замышляет разрушить Ирсулаимский храм. Иуда понял о ком идет речь, но вида не подал.
       Люций пробыл в Ирсулаиме менее недели и уже успел умереть от скуки. За время пребывания в гостях у Ирода, Фер успел перепробовать всех его лучших наложниц, и в буквальном смысле задолбался. Всю финансовую отчетность провинции он успел проверить за два дня, и теперь спасался от уличной жары и придворной лести в трактире за бутылочкой холодного вина. Кстати , для самого Фера это была уже четвертая за этот день. Для Иуды же только вторая.
- Видишь этот шрам?! - сказал Люций, указывая на свой лоб, - Им я обязан знаменитому греческому гладиатору Олимпу. Как-то раз, чтобы позабавить Цезаря я ступил на песок Колизея и сразился с одним из сильнейших бойцов. Он как раз на середине поединка смог обойти меня сзади и , ухватив меня за шею, попытался перерезать мне горло, но его сил хватило лишь на то, чтобы немного поцарапать мне лицо, - Люций ехидно усмехнулся и провел пальцем по шраму через всю свою физиономию, - Но в самый ответственный момент я ,применив бросок, киданул Олимпа на его собственный меч. И за секунду до того, как он сдох сам, я оглядел публику. Грек лежал на спине наверх, а меч торчал у него из живота, и многие зрители не могли понять, что он и так сейчас помрет. Тогда они единогласно большим пальцем вниз проголосовали за убийство Олимпа. Вот была потеха - он и так почти издох, а толпа просила его добить. Тогда я отрезал ему голову и , выставив ее на всеобщее осмотрение , бросил трофей к ногам Цезаря.
       Люций, вслед за Иудой, отпил вино и продолжал:
- Видишь эту повязку. Так вот у меня с некоторых пор недостает одного глаза . Его утратой я обязан одному здоровенному галльскому варвару. Это случилось во время покорения Северных Провинций. Во время битвы в Галии этот здоровяк сбил меня с коня огромной дубинкой. Удар пришелся мне как раз в область глаза. Тогда - то я его и лишился. Все мое лицо покрылось кровью, ярость заменила мне зрение. Буд-то бы сам Марс* вошел в мое тело. Я словно Берсерк набросился на этого варвара. Глаза мои в тот момент ничего не видели. Все тело разрывала адская боль. И тогда , хвала Юпитеру**, я почувствовал своего противника. Я учуял его смрадный запах. На ощупь, размахивая мечем, я подскачил к нему. Мои товарищи утверждали, что я раскромсал его на куски. Я стал вкладывать в удары всю свою ярость . Вскоре, разрывая на части остатки моего противника , я стал красен от крови, как багряный закат над Тибром****. Мои друзья хотели оттащить меня, но в тот момент они убоялись делать это и оставили меня в покое - дальше дробить кости моего поверженного соперника!
- А когда к тебе снова вернулось зрение?
- Примерно через сутки. Их я провел в объятьях Морфея***.

*Марс - Бог войны
** Юпитер - верховный Бог римлян
***Морфей- Бог сна
****Тибр- река, на которой основан Рим

       Они продолжали есть и пить. В ход пошла еще одна бутылка. Алкоголь уже оказал свое влияние на вновь испеченных приятелей, и разговор из разряда жизненного перерос в разряд философского.
- Люций, а что есть верность?
- Кому именно?
- То есть?
- Ну она ведь бывает разная... Верность - то... Например, супружеская верность, верность Родине или преданность своему господину... Так какую именно ты верность имеешь в виду?
- Преданность своему Учителю.
- Учителю?.. Гх-м-м... В таком случае - верность Учителю есть соблюдение его уроков.
- А если эта верность заключается в противоречии его учению.
- В смысле?
- Ну, чтобы его учение достигло своей цели, мне нужно сделать, нечто, что противоречит ему.
- Ну , это из разряда - нет худа без добра, или же в каждом зле можно найти элементы добра. Главное, чтобы эти самые элементы не смотрелись, как оправдание злодеяниям.
- А что если мне и нужно совершить злодеяние... Возможно ,сотворить зло самое большое на свете? Тогда как?
- А какое же ты, Иуда, Зло считаешь самым большим на свете?
- Предательство.
- Почему же?
- Потому что это единственное зло, Люций, от которого нет спасения.
- И кого же ты хочешь предать?
- Своего Учителя .
- Зачем?
- Он сказал , что такова моя судьба- предать его, и такова его судьба - быть преданным мной. И без первого не случится второе. Не пройдя через смерть, он не обретет бессмертия.
- То есть ты предаешь его с его же ведома, Иуда?
- Фактически , да...
- А кто же твой Учитель?
- Мудрейший человек на земле ,Люций.
- Он - Ишуа Назари? Знаменитый на всю Палестину галилейский философ? Человек , творящий чудеса и смеющий именовать себя Сыном Бога? Это он, Иуда? Отвечай же!
       Искариот понял , что у него нет выбора. Черный глаз Люция Фера насквозь сверлил его сознание, он ,прокладывая мостик через его душу, пробирался прямо к его разуму. Иуда не мог соврать:
- Да.
- Уверен?
- Да!
- Ишуа Назари - твой учитель?
- Да!!!
- И ты предашь его?
- Да! Да! Да!
- Молодец, Иуда... Ты бы все равно не смог убежать от судьбы,- Люций дружески похлопал его по плечу и подлил еще вина,- Если тебе предначертано то или иное событие, то оно обязательно произойдет. И чем быстрее ты будешь от него бежать, тем скорее оно наступит.
- Но как, Люций? Как мне это сделать ?
- Ты хочешь узнать, как лучше тебе совершить предательство?
- Да.
- Что ж, Иуда. Это очень легко. Главное внутренне на это решиться, а все остальное судьба сделает за тебя. Скажи, есть ли у твоего Учителя враги?
- Да.
- И кто же это?
- Первосвященник Каифа из Синедриона.
- Правильно. Но как же мне встретиться с ним?
- А разве ты не знаешь, где его можно найти?
- Не знаю, Люций.
- Ты уверен в этом, Иуда?
- Хотя... Погоди-ка... Лиса! Точно! Ее отец , знатный купец Нисан, кажется , водит дружбу с Каифой.
- Значит?
- Значит, я должен пойти в дом к Лисе и просить ее отца о встрече с первосвященником.
- Правильно, Иуда!
- Но сейчас уже поздно, Люций, я боюсь тревожить этих уважаемых людей. Ведь они живут на другом конце Ирсулаима и ,пока я до них доберусь, они уже лягут спать. Лучше я сделаю это завтра - на свежую голову!
       Римлянин заметил в глазах Ученика смесь нерешительности с неохотой и решил ускорить процесс превращения Преданного Ученика в Великого Предателя.
- Все в порядке, Иуда,- сказал легионер, подливая ему еще вина,- сейчас мы поедем в моей повозке. В этом случае, я думаю, ты обязательно успеешь!
- Но пропустят ли меня их слуги?
- Даже ,если они и откажут в проходе простому путнику вроде тебя, то Римского центуриона-преторианца они обязательно пропустят, ибо я еду с тобой .
- Но не затруднит ли это тебя, Люций.
- Нет, Иуда. Я знаю тебя всего пару часов, но ,кажется , уже могу назвать своим другом. А друзьям принято помогать. Так что поскорее допивай свое вино, закругляйся , и мы отправляемся.
       Не смотря на протесты хозяина таверны , римлянин все же оплатил свой ужин, и они с Иудой двинулись к дому Нисана.
       Купец жил в просторном трехэтажном особнячке с собственным садом на краю Ирсулаима. Как и предполагал Иуда, охранники не охотно хотели пропускать их. Но после того, как Люций распахнул свой черный плащ и обнажил преторианские доспехи, стража сразу же распахнула калитку. Путники вошли. На встречу им вышла Лиса. Узнав своего спасителя, она бросилась ему на шею и стала целовать . Иуда разгоряченный вином тоже вошел во вкус.
       Но тут из обеденного зала вышел отец девушки в компании какого-то чернобородого пожилого мужчины .
- Дочка, кто это?! - недобрым голосом сказал Нисан.
- Папа, это мой спаситель! Я тебе о нем говорила.
 Купец с задумчивым видом оглядел Искариота.
- Чтож , юноша, я благодарю вас за спасение жизни моей дочери! Вы можете просить меня о чем угодно!
- Мне не нужно многого . Я хочу лишь встретиться с Каифой.
       При этих словах чернобородый вздрогнул.
- А что , позволь полюбопытствовать,тебе нужно от первосвященника?
- У меня к нему имеется один доверительный разговор.
       Чернобородый незаметно подошел к Иуде и, как бы оттесняя Нисана, спросил:
- И в чем же, юноша , заключается ваш " доверительный разговор"?
- Я хочу поговорить о Ишуа Назари.
- И что же вы хотите поведать об этом смутьяне?
- Я знаю, как он выглядит и где скрывается. Я готов выдать его, если...- Иуда запнулся.
- Если что?
- Если глубокоуважаемый Каифа клятвенно пообещает мне , что не причинит вред его здоровью.
- Ну, допустим, что он вам это пообещает. И что потом?
- Потом, почтенный господин, я должен буду удостовериться в подлинности его слов.
- А что, разве вы можете сомневаться в честности первосвященника?
- В жизни всякое бывает. Иногда лгут и честнейшие люди.
- Чтож , Каифа вам может доказать это очень просто. Ему самому не выгодно истязать Ишуа. Ему выгодно , чтобы Назари просто отрекся от своих слов о том, что он Сын Божий. Это отречение должно быть добровольным, иначе , зачем же оно нужно?!
- А если Назари не согласится отречься?
- Тогда Синедриону придется объявить его сумасшедшим и выдворить его из Ирсулаима.
- То есть вы хотите заверить меня в том, что здоровью Ишуа в плену у Каифы не будет ничего угрожать.
- Почему в плену ?! В гостях! Пусть, правда, и не совсем добровольных. Я убедил вас, юноша?
- Признаться, да, почтенный господин.
- Только вот в чем же ваша выгода с этого предприятия?
- Да, в общем, ни в чем.
- Может, вам нужны деньги?
- А кому они не нужны?!
- А сколько вы хотите за поимку Назари?
- Столько, сколько уважаемый первосвященник захочет мне дать.
- Вы согласны, если Каифа даст вам за Ишуа тридцать монет серебром?
- Да мне, в принципе, все равно. Для меня важны не деньги , а нечто другое.
- Что же это?
- Жизнь Ишуа!
- Понятно...
- Кстати, а почему вы, почтенный господин , так уверены в том, что Каифа согласится принять мои условия?
- Каифа непременно согласиться на это, юноша, потому что Каифа - это я...
       Уладив все формальности с первосвященником, уже сильно захмелевший Иуда отправился спать в одну из комнат, которую хозяин дома любезно выделил ему в эту ночь.
       Сон постепенно стал одолевать его, как вдруг сквозь ночную темноту Иуда различил приближающуюся к нему обнаженную женскую фигуру. Это была Лиса:
- Я пришла отблагодарить тебя, мой спаситель !
- Ты уверенна, что хочешь этого?
- Определенно! А ты?
- А я не знаю. Я так давно не был с женщиной, что уже начал забывать, что это такое.
- Чтож, тогда мне придется тебе это напомнить! - девушка ехидно подмигнула ему и , обняв его, принялась страстно целовать его в губы.
       Затем она легла на кровать, и они предались любовным утехам...




       На следующее утро за домом ,где жили Ишуа со своими учениками, была установлена строжайшая слежка.

       Вечером того же дня, лазутчики выяснили, что Назари со товарищи отправился в Гевсемандский сад.

       Тогда же Синедрионом на перехват был выслан отряд своих отборных бойцов.

       С этого момента галилейский философ Ишуа Назари был взят под стражу Ирсулаимскими властями.

       Отныне Сыну Божьему было суждено стать Великим мучеником за грехи человеческие, а его Верному Ученику - стать Великим Предателем за грех пред своим Учителем.

       Вскоре история человечества совершит свой новый виток, и жизнь людей уже никогда не будет такой, какой была прежде, ибо с физической смертью одного Человека духовно оживут миллионы людей . Так было и так будет. Отныне и навсегда. И на веки вечные. Аминь.