Вода и звёзды

Из цикла «Тринадцать заповедей»



       [7]


       ВОДА И ЗВЁЗДЫ




…я вам сказываю, братья: время уже коротко,
 так что имеющие жен должны быть, как не имеющие…
и пользующиеся миром, как не пользующиеся;
 ибо проходит образ мира сего.

(Ап. Павел.)




I


… у Сергея-пожарного – скромный день рождения. Он сварил прекрасные щи. С сослуживцем его прапорщиком Димой – что встречается со старшей сергеевой дочкой – ведем разговор про варяжское оружие и доспехи.

… а я хочу ее. Я должен ещё успеть сегодня прийти к ней.
- Ну, давай, по последней, - Сергей улыбнулся. – Далеко тебе? Дойдешь?
- Дойду, - идти мне действительно – непонятно как – но дойти необходимо.
Необходимо, потому что она ждет сейчас. И только меня – сейчас. Я знаю.

… долгий длинный путь – нескончаемый безрассудный блюз пешком – через аэропорт – и вдоль ночной – освещаемой лишь слепящим светом фар – трассы.

… «мне надо дойти до неё. Господи, сделай так, чтобы я дошел до неё, чтобы я сегодня вновь увидел её».

… парк угрожающе темен. Он просто огромен. Вдоль дорожки музейно стоят русские самоходки, орудия, танки и бронетранспортеры разных времен вплоть до «восьмидесятки». На фоне дальних – снизу –
городских огней – красивой птицей – силуэт «ту - двадцать второго». Стратегическая авиация. А вот старый пожарный «зис»-стопятидесятый среди зассанных и забросанных презервативами кустов – как бритый налысо старый майор комендантской роты.

… «мне надо дойти до нее. Господи, сделай так, чтобы я сегодня вновь увидел ее».

… звезды видны по-деревенски – навстречу мент – и видно тоже пьяный – серьезно шумит на ветру колонна высоченных «пирамидальных» тополей.

… «Господи, пожалуйста, сделай так – чтобы я сегодня – сейчас вот – уже всего через час – еще хотя бы раз увидел ее – Господи – сделай так».

… когда мне – не совсем протрезвевшему – открывается величественное серебро ночной реки – да я просто кричу от радости – я загадал – тогда все будет хорошо – я даже остановился на мгновение – совсем скоро я увижу ее – да я смеюсь – от счастья – что сейчас увижу ее – и никто не сможет мне помешать – я держу весь мир – в своих руках.

… и вот – ее дом, ночной, темный, и только на одном этаже – свет – она там меня ждет. Возвращение. Окончание Одиссеи. Уже теперь можно и взять пива.


II

… я ее напугал. Я увел ее на лоджию и, усадив рядом на скамеечке и отхлебывая пиво, долго читал стихи. Свои. И немного - из Моррисона. И целовал её колени.

… мы были вместе. И она по-прежнему не понимала – и боялась меня – она никогда такого раньше не встречала – она не встречала – такого отношения – почему? – ведь это так просто – быть вместе – понимать, не боясь – не бояться понимать и чувствовать – ночная тишина и ее тихое дыхание – доверчивость ее тела – такие скромные и трогательные ее всегда как бы неумелые ласки – волшебно – больше не надо ничего – восхитительная простота – я слизываю капли с её пупочка, с груди – как прекрасно – что она – вся пушистая – бреет лобок.

… цокот копыт. Сказка продолжается. Выходим на лоджию, не зажигая света – одиннадцатый этаж – наверху все прекрасно слышно. По освещенному мосту из Покровска, что на другом берегу Волги, чинно и величественно тихим шагом движутся верхом две молодые девчонки-всадницы - доносятся их веселые голоса. «- Я заметила – они тут всегда лошадей прогуливают в три часа ночи.» Дойдя до поста и бойко перекинувшись о чем-то с гаишниками – девчонки разворачиваются и на рысях уходят обратно.

… «проходит образ мира сего» - ну и дьявол с ним – ведь есть миры иные – всё всё проходит и никому на самом деле ничего ведь не интересно и не нужно и всё всё поразительно быстро забывается – и только любимый – пусть даже – не любящий – человек сейчас с тобой – рядом – что может быть большим чем морфины обезболивающим – от неминуемого протекающего времени. Меня уже нет самого у себя – я живу за других и совершаю чужие поступки. А кто тогда – сдохнет вместо меня? Кто-то в другом мире, не в том, где я сейчас.

«- Нам надо завтра сходить на пляж,» - она знает – что и как надо сделать нам – пока мы – это ещё мы.

… она обнимает меня – только она так умеет обнимать – никто никогда и никого так не обнимал.
- Ты так всегда красиво говоришь. Я с Сашкой никогда так обо всем этом не говорила. Хотя – ты даже не представляешь – как вы с ним похожи – поверь, я уж – знаю. В общем, мне немного стыдно, мой хороший, что я не могу, не умею всякий раз тем же тебе ответить.
- Ничего – просто слушай – ты умеешь слушать. Так многое хочется сказать - обязательно надо успеть - потом - будет поздно - я говорю это - как бы - как свое завещание - ведь стихи – это всегда завещание – некое введение в сладкий психоделический сон – в котором тебе ласково прививают мысль о неизбежности и неминуемости реального – а что есть самое реальное вообще – жизнь? – не-ет – самое реальное – это смерть. Господи - как я устал колотить кресты!..
- Что с тобой? Ты что?? Что ты?!..



III

…- скажи, ты когда-нибудь умирала? Ты – тонула когда-нибудь? Уносила тебя река? Меня – да. Два года назад. Конечно же, с девчонкой, молодой, злой, самолюбивой, которой, когда уже оба поняли – что поздно, стал искренне объясняться в любви.
- Может быть - это было как твоя молитва - она тебя и спасла. А потом?
- По Фрейду – на нервной почве – едва лодка коснулась берега - и после того старались больше нигде никогда не встречаться. А возвращались обратно в город на той же яхте, что и пришли на остров - на яхте, набитой пьяными фотографами и их абсолютно голыми натурщицами, сидели в обалдении на полубаке и смотрели на воду. И еще после этого я недели две ходил как под кокаином – носило меня просто. А вытащил меня – кто бы ты думала – пожарный, возвращавшийся на своей «казанке-два» с семьей и друзьями с рыбалки, пьянки и шашлыков. Кстати, у него недавно был день рождения. Я теперь - каждый год прихожу к нему на день рождения. Та - конечно, нет.
Её трудно уже чем-либо удивить – её Александр – во спецслужбах – они тоже контролируют узкий коридор между обычным миром и миром иным.
- Тебе очень повезло. И это тебя - чему-то научило?
- Надеюсь - это не наш случай.

… видны водоросли и речное дно – как стекло «метелица» – я изо всех сил, по грудь в воде хожу вдоль берега уже вечернего пляжа, бегу как могу, а она, маленькая, смеется от удовольствия, на плаву держась сзади за мои плечи.

… она ложится на узкое длинное полотенце – а я – прямо на песок на спину – крестообразно – и мокрой головой прямо ей на прохладный живот.
- А представь - вот - мы с тобой – муж и жена…
- У-у, ты меня еще не знаешь, ты - не знаешь - какая я… С Сашкой я работаю «пилой», надо достраивать дом.
- Ты же говоришь - деньги – не главное.
- По большому счету, да еще если не замужем – то – да...
- У меня со своей уже два месяца ничего нет.
- Зачем ты - так?
- Надо – чтобы я больше вертел членом и меньше – языком?
- Ага, правильно, только грубо, - смеётся.

… я, наверное, все время пытаюсь привезти из звездных странствий на Землю опасный сувенир –
и последствия могут быть необратимы – такое наказуемо – не прощается – жестко – а она хочет другое – она хочет – творить добро – или – быть доброй? – а, может – просто слыть доброй? – тайно – ибо известность в узком кругу особенно пикантна – вот и все её странствия – и ей не нужны никакие жертвы – но это не жертва: это – просто мы.
       На мобильнике опять вызов от Натальи – и я в который раз отменяю его. Хочу своего личного мужа сейчас и срочно – половой расизм – этой лежащей рядом маленькой женщине – он патологически чужд.

(((Сергей уже успел вытащить Наталью из воды она на весь мир в неожиданной обиде захотела уплыть насовсем теперь они уже в его машине и она вдруг лезет ему в джинсы под которыми нет плавок и начинает немного мешает этот рычаг коробки делать ему минет качественно и добросовестно – как потом она мне признается из женской признательности Сергей обнимает и целует ее в губы кончает ей на руку – достань Наташа пожалуйста вот из бардачка полотенце спасибо – ничего извини я опять позвоню мужу он с утра куда-то пропал)))

… а мы – мы – завтра расстаемся – на три недели – почти до осени – и это наша первая такая долгая – разлука! – предыдущая была – на целых четыре дня – с ума сойти, как время – относительно – кажется – я целую карточку прошлый раз выговорил – и мы – как рекламные юнцы – угощаем друг друга мобильной связью – в момент улетающие мобильные карточки этого лета – лета две тысячи третьего – как синоним сумасшедшего шика роз, коньяка и шампанского.

… длинные теплые сиреневые тени тополей на оранжевом песке – отсюда, с пляжа, тоже видно ее дом – вечереет. Она никогда – я знаю – никогда не скажет мне «я тебя …». Она никогда мне не скажет ничего. А зачем – говорить. Можно просто обнять на прощание.

(((Сергей везет Наталью домой с того берега через мост оба молчат я потом как-то увижу эту ее хмурую фотографию на переднем сиденье его бежевого подержанного ауди)))

… в это же самое время мы идем в город через мост пешком. Мимо, грохоча на сальных стальных стыках, пролетают троллейбусы. Ветер парусами развевает наши рубашки. Она устала, прихрамывает, то и дело норовят соскочить коричневые потертые босоножки. Наконец она их снимает совсем. Вот – мое самое любимое место на мосту. Я останавливаюсь и целую её в щёку и шею – неожиданно. Идущая сзади юная пьяная парочка чуть не натыкается на нас. Она – щурится от ветра. Внизу проходят три яхты.

… - помнишь, какие красивые раньше по Волге ходили «Ракеты» и «Метеоры»!
- Конечно, я так любила на них ездить - папа работал в речпорту, мы всегда брали билеты в передний салон.
- Я где-то читал - все «Метеоры» - эти наши – уроды - продали в Китай.

… я уже знаю, что нам нужно все делать «без последнего раза» – мы мало говорим – потому что она, умная, много знает – о том – что будет – а я – бесшабашный романтик – о том что было – и я сейчас – хотя еще далеко не поздно – ухожу. Как можно меньше – церемоний. Как уже не раз – я всё же – на прощание долго смотрю на нее.

… среди всего так неожиданно любимого мною мира она стоит – непутевая – в легком халатике – тихо сложив руки и прислонясь к двери.












IV


… через пять дней.

… Лешка – друг и хороший поэт.

…«Нелепой смертью в автокатастрофе погиб я – и остался навсегда металлоломом вперемешку с кровью. Где ты была тогда, моя звезда?» - написал Лешка о себе – за двенадцать лет до этого всего.
 
((( я уже в каком-то подъезде и рядом с нами всё время скулит маленькая бродячая собака это всё дни полнолуния в пьяной горячке после чтения стихов поминаний у знакомых журналистов звезд не видно мешают тучи за каким-то чертом всю ночь нес бесполезную лирическую ахинею одной маленькой и суровой совсем молодой девушке с красивым именем Лия)))

… дождь льет и льет на меня. Сажусь в какую-то маршрутку – я проспал и очень тяготит похмелье – теперь мой спутник похмелье – я знаю, что еду не туда, Лешка живёт – жил – жить – не там, наверное, понимая, что сейчас на Аткарской 51 выносят – его – я зачем-то еду – пересаживаясь с одной маршрутки на другую – на Аткарскую 15 – наверное, надеясь, что там встречу – его. Я бегу и бегу – кругами – от того места, где я сейчас должен быть, где сейчас все мои друзья, где сейчас – похороны.

((( они все ехали откуда-то из-под Калининска от заказчика утром уже исчезли звёзды сразу же за подъёмом на дороге стояла сломавшаяся «газель» Лёшка дремал на заднем сиденье и так и не проснулся.)))

…а я сейчас, насквозь мокрый – на вокзале с двумя простыми красными розами и со страшнейшего бодуна – две банки пива и сто пятьдесят грамм в закусочной не помогли – бестолково ношусь ношусь ношусь – почти по центру города, ищу, ищу Лёшкин дом – и никак не нахожу его – ведь впервые в жизни – я ведь так почему-то и не побываю в гостях у него, живого, уже никогда – и при этом все ору и ору, пугая окружающих – на всё те же истеричные расистские звонки Натальи: «Ну куда я ****ь денусь с подводной лодки!»





* * *



Посвящается памяти Алексея Машенцева (1975 – 2003).











март 2007 г.