Битва титанов

Май к концу повернул.

Теплынь.

Зеленый ежик трав начинает закрывать ранневесеннею гарь.
 
Я, развалившись на брошенном, на землю плаще, греюсь в лучах весеннего солнца.

Красота! Речушка журчит, несет свои чистые воды к океану. Ивы смотрятся в них, как в зеркало, ветром поправляя свои ярко желтые прически. Рыбья мелюзга терзает червяка на моей удочке, но мне лень перебрасывать ее на стремнину в поисках достойной добычи. Я наслаждаюсь окружающим меня миром.

Опа! Не такой он и мирный, окружающий мир.
 
 Под береговым обрывчиком, в обгоревших остатках камыша идет бой. Бой не на жизнь, а на смерть.

 Змеёныш,... маленький, тоньше сигареты гадёныш, ухватил за парсуну лягушонка и пыжется, изворачивается, цепляется за камышины, пытается превратить лягушонка в свое пропитание.
 
Ан, нет!

 Лягушонок с такой постановкой вопроса не согласен! Раскорячился, как краб на дороге, упирается всеми пальчиками на лапках в землю, задние лапки аж за уши зашли. Дергается назад, пытается вырваться, да не получается. Видно, закричать от усердия хочет, да парсуна зажата.

Минут пять они силой мерились. Никто не подюжает!
 
Ничья!

Гаденыш отказался от борьбы, растворил челюсти.
Наверное, сам обрадовался, что освободился от жертвы. Трясет головой, как угоревший маленько. Оклемался и, юрк ужом меж камышей и застыл в ожидании более подходящей жертвы.

А лягушонок свои раны зализывает, трет парсуну лапками, порядок наводит. Прихорохорился и не прыжками, а вразвалочку, по-морскому, поковылял от опасного соседства. Отполз сантиметров с десяток, остановился и,... нет, даже не квакнул, а акнул, мне показалось, что он сильно картавя, возвестил: «Уа-а-а!».