Кисточка из страусинных ресниц. Письмо художника

Здравствуй, Пипита!

Как живёшь ты там на Востоке? Я нашел минутку написать тебе несколько строчек. Иногда нужен душе перерыв от собственных хмурых бровей.
В неиспачканом кармане залежался брелочек с ключами от квартиры не моей. От грязных денег мараются даже карманы, а художники как ты понимаешь, пачкают их лишь остатками карандашей.
А я теперь немножечко бездомный, в отпуск приезжают хозяева квартиры, и, соответственно, происходит смена караула: Пост сдал!- Пост принял!
Нет дома у меня как у крылатого юкагира,* который улыбается цветам как детям и не наступит копытами оленя на бледно-розовые с восковым налётом лица примул.
Теперь я вынужден скитаться по пятизвездочным отелям, хрустеть по утрам французскими булочками, пить черный кофе, ездить в лифте с богатыми синьорами и их длинноногими подружками. Кто сказал, что худые ноги красивые? Они похожи на ствол бамбука. Хотя…Если верить китайцам – «бамбук в доме – счастье в доме». Может быть, синьоры верят, что эти бамбуковые ноги принесут им счастье? Я смотрел в глаза этих женщин. И увидел лишь пустоту, которую не скроешь как за слоем тонального крема веснушки.
Мой мир сейчас: кегельбаны, лимузины, коктейли…А доступа к самым необходимым в жизни вещам, как например стихотворениям собственного сочинения нет. Я вернусь к рифмам как ты говоришь, к «летящим словам» сразу же, как закончится весь этот ужас. Я люблю свой привычный заляпанный мир с вечно протекающей сантехникой, пьяными соседями и громкой музыкой в середине ночи. Мир, в котором по утрам в окно пробивается ветер с дыханием чесночным, потому что пожилой продавец распахнул скрипящие двери лавки своей овощной.
Сегодня я зачем - то встал на час раньше, чем предполагалось и позавтракал в одиночестве. Нормальные люди ещё спят, а я коротаю время в компьютерной комнатке. Благо, интернет включен в общий набор услуг. Вот сижу я важный как туркменский князь Сельджук и слушаю, как за стеклянной стеной играет на арфе юная фея.
Чёрт побери! Я уверен, живой звук помогает выделению желудочного сока во время завтрака. Бедняжка арфистка, видимо встала раньше солнца. А что делать? Такие деньги, наверное, не платили ей в театре. Не удивлюсь если уборщицы в этом отеле – дипломированные историки и педиатры.
 Вот уже и народ потянулся, официанты засуетились, то здесь, то там "гуд монинг", в общем, день начинается...
В девять часов наша интергруппа отправляется на центральную площадь, где нас уже ждут приготовленные материалы. Расставлены мальберты (или мольберты?) Вот позорище, художник не знает, как пишется это слово…
Будем веселить праздношатающуюся публику (тех, кто по каким-то причинам не смогли слинять на побережье) и, по возможности, создавать живописные шедевры. Почему я не выучился на медальера? Сидел бы себе, изготавливая формы монет и медалей…
Вообще-то я не заметил особого восторга в глазах коллег, после того, как нам рассказали об условиях программы кампуса, всем как-то привычнее было бы работать в тишине мастерских или на полянке, мечтая о поцелуе красивой бразильянки. Я сам тоже не могу сосредоточиться, когда за спиной кто-то присутствует, или, не дай Бог еще и комментирует твою работу, но, делать нечего, назвался груздем....
Я люблю живопись. Её язык не требует перевода, и аудиторией является весь мир.
Среди дня я закрываю глаза на пару минут. Наслаждаюсь, как ветер нежно хлещет меня по лицу, словно кончиками конского хвоста. В эти минуты звуки суеты утопают и теряются на мгновение в море отрешённости. Так утопают ночью осколки моих обид среди перьев пузатых подушек. Я понял, что предательство – это лакмусовая бумажка, которая помогает определить был ли друг другом. Или же недруг носил маску друга.
Когда я смотрю на лица чужих людей, я хочу оказаться в Амстердаме среди друзей, которые живут на воде в знаменитых домах-баржах…Хорошо жить в таком плавучем доме. Нет соседей, наблюдающих твою жизнь…
Нынче лето на молдавской земле, а мне хочется зимы. Я люблю снежинки похожие на сахарный песок, что тает среди мякоти абрикосов. Ну да ладно…Это моя ностальгия по февралю в преддверии августа.
Я недавно читал твои стихи. Примерил на себя рифмы и понял, что они мне не к лицу. Все-таки каждой душе свой поэтический фасон.
Говорят талант любит одиночество. Я знаю почему. Талант растёт в незараженном счастьем одиночестве и поливает свои ростки слезами. Реже - дождями чужого восторга.
Вечерами я сижу один, стучу по столу кисточкой из страусинных ресниц, пью белый чай – под названием "зелёный снег", ем шоколад с ароматом мяты, грызу обжаренные орешки кешью, форма которых напоминает волчьи клыки, и продолжаю искать смыслы жизни. Теперь я точно знаю, что этих смыслов много, но я нашел всего пять – шесть…Вот так живут люди Земли. Ищут смыслы поодиночке, а бессмыслицу - толпой. И находят второе без труда, как луна находит свои отражения в окнах…
Мне пора. Береги себя. До связи!

Валерий.


P.S. Я всё ещё мечтаю встретить амазонку и при этом остаться в живых…




Юкагиры* — сибирский народ. Относятся к древнейшему (аборигенному) населению северо-восточной Сибири