Мертвая голова Дарьи Тунцовой Глава 1

Элек Роугли

Мертвая голова Дарьи Тунцовой.

(стильный иронический бред)

Глава 1.

Один телефонный звонок может испортить предстоящий вечер и даже всю ночь. Я читал «Опыты» Мишеля Монтеня. Эта книга укрепляет не только дух, но и веселит душу, что так необходимо в наше суетное и злое время. Телефонный звонок раздражал, но я нескоро поднял трубку.

 Завидую тем людям, которых не выбьет из колеи банальный телефонный звонок – они четко делают намеченные дела, идут к своей цели, могут отказать просителям, послать к … любимых родственников.

Определитель телефона показал, что звонит мой ненаглядный па.
- Папа, я тебя слушаю!
В телефонной трубке молчали. То ли папа недоумевал, как его быстро вычислили, ведь уже не бросишь телефонную трубку на рычаг, то ли собирался с мыслями, как преподнести мне очередной свой каприз. А, может быть, пауза обозначала, что проснулась совесть в старом актерском сердце (вы, конечно, тоже не верите в это), и лучше не тревожить сына. Па еще не привык к разным электронным штучкам – определителям номеров и, наверно, уже никогда не привыкнет. А в его молодости, можно было позвонить, помолчать в телефонную трубку, посопеть, послушать желанный голос и дать отбой, ничего не говоря, и не отвечая на настойчивый крик на том конце провода:
- Вас не слышно! Говорите громче! Алло! Алло!
Наконец поняв, что отступать некуда, па, вместо приветствия, сказал, исполненным трагизма голосом (верьте люди, настоящие шекспировские страсти):
- У меня, за стеной скребутся мыши, сынок! Не могу уснуть.
- Я тебе, что, кот? Постучи палкой по стене, и они разбегутся. Что я могу сделать? – взвывал я не менее исполненным трагедии голосом.
- Приезжай, сынок. Ты умный. Ты придумаешь, - вдруг спокойным голосом сказал он.
И все. Отбой.

Пришлось снимать свою любимую, в серую клеточку, бежевую пижаму. Я всегда, у себя в комнате, надеваю по вечерам пижаму – это приучает не расслабляться перед натиском безвкусицы, проникающей даже сюда – в мою скромную обитель.
Недолго выбирал вечерний костюм, гораздо дольше провозился с галстуком – я не знал что меня ожидает в ближайшие несколько часов, и с кем мне предстоит встретиться. Решил остановиться на розовом галстуке – черный костюм, белая рубашка – такого цвета галстук уравновешивал этот официоз и ни к чему не обязывал.

Теперь надо было пойти к хозяйке и предупредить её, что меня не будет завтра часов до двенадцати дня. Благо, я знал, что она не спала – мы недавно вернулись с делового совещания, после которых она всегда, в гордом одиночестве, курит сигару, пьет коньяк – приходит, по её словам, в себя.

  Немного о себе. Я, Иван Раскладушкин – личный секретарь и управляющий у молодой и стервозной бизнесвумен. Живу при ней: мне выделили две комнаты, с душем и ванной, туалетом, и, даже, крохотной кухонькой, которой я редко пользуюсь. У меня почти спартанская обстановка, но опишу её позже.
 Наши апартаменты находятся на тридцать первом этаже суперсовременного небоскреба. Да, мы недавно перебрались в один из этих, сейчас модных, московских небоскребов – похожих на початки кукурузы, только раскрашенных, как пасхальные яйца Фаберже (в стили а-ля-рюс).

Вы когда-нибудь видели початки кукурузы, раскрашенные к Пасхе?
Я тоже не видел, но где-нибудь, к примеру, на кукурузной родине в Перу, раскрашивают, заплетают вокруг разноцветные бантики и продают их перуанские цыгане перуанским детям. Вот в таком початке мы живем только большом и без бантиков. Извините, мы не живем, а занимаем весь 31 этаж. Почувствовали разницу? (Прониклись пафосом?) По этим апартаментам я иногда, когда далеко добираться, разъезжаю на специальном самокате. Взрослый человек в галстуке и на самокате, разъезжающий по многочисленным коридорам – в этом нет ничего смешного, хотя бы потому, что самокат сконструировал я сам.

Марина Николаевна – наша шефиня и хозяйка, вдова губернатора и генерала (не помню в какой последовательности). Интересы в стекольной промышленности, процент от сделок с недвижимостью и прочая, прочая, - все получила в наследство от бывших мужей – старых пердунов. Нет, она не профессиональная охотница за наследствами, просто так вышло – она же не претендовала не на что. Ведь все могло остаться бывшим женам, наконец, детям. Но она поступила мудро и честно – никого ни обидела, и к ней нет никаких претензий, что очень большая редкость в наше время.

 Спит спокойно, скандальные и желтоватые газеты не полощут на своих страницах её имя. В политику не лезет, громких заявлений о смерти своих мужей не делает – поэтому жива до сих пор – ведь обидно умирать в 34 года богатой и красивой. Кроме нас, здесь ещё обитают: четыре пуделя, две таксы, Варюша, которая за ними следит и убирает за всеми, а также повар Александра Ивановна – полная русская женщина, умеющая готовить блюда всех народов мира. Я, к примеру, не удивляюсь, когда ем сосиски, приготовленные по-китайски, начиненные французским сыром и сваренные в чилийском вине. Александра Ивановна любит пофантазировать на кулинарную тему и выдает такие шедевры – ассорти из разных кухонь мира, что гурманы лопаются от зависти, попробовав все это. Я не представляю, сколько лестных предложений получала Александра Ивановна от них и, когда окольными путями, доходят слухи до нашей хозяйки, что наш повар отказала очередному претенденту на её таланты, она тут же повышает ей зарплату и отказывает в доме конкуренту. Не удивительно, что на каком-то этапе своей карьеры наша хозяйка вообразила себя Ниро Вульфом в юбке, мне досталась роль Арчи Гудвина, а Александра Ивановна, само собой, стала великим кулинаром Фрицем. Извините я, кажется, повторяю это из книги в книгу, но это так льстит самолюбию и так много занимает печатного места, что просто хорошо со всех сторон – и материальных, и душевных, а ведь такая гармония большая редкость в нашем мире. Конечно, Ниро Вульф в юбке появилась не потому, что Александра Ивановна хорошо готовит, а из-за того, что при стечении различных обстоятельств, случайностей Марине Николаевне удалось разгадать, не без моей помощи, некоторые истории – загадки детективного плана, иногда финансовые махинации. Об этом вы, конечно, читали в предыдущих книгах. Как говорится, успех пришел неожиданно. Пошёл слушок. И народ, как водится, потянулся – небедный народ. Как видите, я не особо высокого мнения о нашем детективном агентстве.

Да, да мы зарегистрировали собственное детективное бюро с простеньким названием «Вольф». Хотя, с немецкого языка, это слово переводится как волк, но мы настоящие ищейки.
Постучав в дверь к Марине Николаевне, хотя мне разрешалось входить без стука, я приоткрыл её. Она никогда не стеснялась меня.
Сейчас на ней были умопомрачительные розовые колготки с золотыми цветами вдоль бедер и очень открытый топик, если возможно применить к топику слово открытый, который прикрывал только соски, но это был не лиф, а именно топик. Мне пришла в голову мысль, что если сейчас на Марине, так иногда называю её про себя, была бы, даже очень короткая юбка, то этих золотых набедренных роз не было бы видно. В чём же их сакральный смысл? Женщинам только кажется, что мужчин возбуждает их нижнее бельё. В своём большинстве мы не фетишисты и нас нижнее бельё не возбуждает. Даже наоборот, мы, поскорее, хотим от него избавиться, даже не глядя, на эти все рюшечки, воланчики, оборочки и т. д.

Однажды я поделился этой мыслью с одной мадам, и она, вкратце, объяснила мне суть: « Не у всех стоит хорошо, как у вас, молодой человек, поэтому некоторых надо возбуждать – бельём, принимать различные позы …». Ну, ладно, увлеклись не тем.
- Марина Николаевна, мой папа срочно вызывает меня к себе. Если можно …
Пожалуйста, не подумайте, что я раб или паж у Марины Николаевны, но работа есть работа и, дай вам Бог, найти лучше. Ведь клиент мог объявиться в любое время.
- Ваня, в десять утра ты мне нужен. Уже сегодня вечером, пока ты отдыхал, я не стала тебя звать, ведь ты так сегодня устал, у меня был клиент. Произошло нечто удивительное, и я дам тебе указания, - сказала хозяйка.
       Меня удивила чуткость и забота обо мне, кажется в первый раз, пока я работаю у неё. Но я, кажется, накаркал с клиентом.
- А сейчас хоть к папе, хоть к бабе, хотя …, - продолжала она, но не докончила фразу и протянула мне свою руку, как для поцелуя.
       Я знал, что это значит.
       Через определенное время я вышел от Марины и был так изжеван и измят, опустошён, что, ни к одной бабе меня, точно, не потянуло бы. Прошу вас, не думайте, что это есть моя основная миссия у Марины Николаевны. Нет, такое бывает, так редко, что можно назвать высшей милостью и, что сегодня, снизошло на шефиню, я не мог понять. Обычно она предпочитала мужчин другого типа - мускулистых, с мозгами размером с мышиный наперсток, если, конечно, мыши шьют, и, видимо, с длинным удом. Она меняла их раз в месяц, реже через неделю, однажды один, я, даже, запомнил его имя – Кирилл, вылетел кубарем от неё через полчаса.
Я отпаивал его чаем и водкой – такой был у парня шок, но ничего вразумительного не добился. Где, она брала такие экземпляры - было для меня тайной, даже в мужских стриптиз клубах ребята выглядят интеллигентней и выше интеллектом. Скорее всего, она отлавливала их в подмосковных электричках, но каким способом – это было для меня загадкой.

Я закрывал хозяйкину дверь, как выше сказано – опустошенный, как фляга с водой в Сахаре. И, вдруг…
- Ваня! –позвал меня хозяйкин голос.
Я вздрогнул и вернулся обратно.
- Ванечка, завтра ты придешь поздно от своего папы, – легкий взмах рукой, подавляющий мои возражения, уже готовые сорваться с моего языка. А, у меня уже назначены деловые встречи. Поэтому, я сейчас введу тебя в курс дела. Ты выспишься и приступишь к следующему расследованию.
Удивление, растерянность, радость и испуг, видимо все это, промелькнуло в моих глазах.
Марина Николаевна рассмеялась:
- Мадам Шюссо была у меня.
Я вздрогнул очередной раз потому, что знал - мадам Шюссо была владелицей московского музея восковых фигур, а это у меня ассоциировалось со смертью, мраком, пытками.
 Мой испуг заметила хозяйка:
- Ваня, у меня на работе ты скоро станешь неврастеником, приятно.
       Честно говоря, я не нашёл ничего приятного в этом, но промолчал.
       Она тем временем продолжала:
- У этой мадам, представь себе, пропала голова Дарьи Тунцовой.
- Живая голова? – не выдержал я.
- Ваня, ты чё охренел что ли? – она могла быть очень грубой,
 – Какая, ё-твою мать, живая голова. Конечно же, мертвая, конечно высушенная и уменьшенная ровно в пять раз, для чьей-то коллекции, – она продолжала, пока у меня рот раскрывался от удивления до неприличных величин.
  - Небось, нашим специалистам не доверили, а вызвали шамана из Южной Америки, из ещё действующего племени охотников за головами.

Я представил себе, как везут к нам, в Москву, дикого человека, которому кажется, что его похитили злые духи. Как, с помощью переводчика и на пальцах, объясняют ему, что от этой белой мертвой тетки надо отделить голову и уменьшить в размерах один к пяти. Чтобы было точно по их людоедским стандартам, в лучших военных традициях его племени, охотников за головами. Чтобы сохранились все черты лица, как умеют делать только они и, не дай Бог, чтобы пострадал уникальный дизайн её черепной коробки.

        - Она, мадам Шюссо, - продолжала хозяйка, - выпросила этот раритет, по её словам, у известного коллекционера голов, чтобы слепить с неё восковую копию для своего музея. Это человек с очень громким именем. Кстати, узнаешь его имя-фамилию, клиентка отказалась её назвать. И, вообще, проникнешь в среду коллекционеров голов. Узнаешь, какую коллекционную цену представляет эта голова. Мадам Шюссо хотела посадить восковую фигуру Дарьи Тунцовой среди персонажей её романов, причём всех, и, чтобы каждый восковый аналог, размещался перед полками с книгами о нём.

- Хороший рекламный, или, как сейчас говорят, - маркетинговый ход, – наконец подал голос я. Люди попрутся посмотреть на своих кумиров. Даже будут стоять в очереди, чтобы взять книгу Дарьи Тунцовой из библиотеки мадам Шюссо.

 - Ваня, ты знаешь, что Дарья Тунцова написала книг на много лет вперед и не успела все издать при своей жизни. Так что музей восковых фигур мадам Шюссо превратится в филиал Ленинской библиотеки, если, конечно, она захочет собрать все её книги, как она тут распиналась.

Её книг я не читал, предпочитаю что-нибудь из классики перечесть, особенно на ночь. Честно говоря, я не знал, что умерла столь прославленная писательница, даже не слышал краем уха, но ответил:

- Для меня есть загадка и темный лес творчество Дарьи Тунцовой. Я знаю, что она выпускала одну книгу в неделю, но, то, что она умудрилась написать на много лет вперед – это, вообще, для меня культурный шок.

- Кстати, знаешь, что одним из прототипов героя её романов – Иваном Кроваткиным – являешься ты, – вставила с безразличным видом Марина Николаевна в мой монолог, - и, возможно, тебя пригласят позировать для музея восковых фигур.
Тут мне стало по настоящему плохо:
- Прошу, грязно не намекать на мою фамилию. Мы не РаскладУшкины, РасклАдушкины. Так что, как вы говорите, Кроваткин – это производная не от моей фамилии и, следовательно я никак не могу быть прототипом. Мои предки, ещё с времен Ивана Грозного, раскладывали государственные бумаги, для подписи, перед царями, а потом перед государями императорами.

- Хватит, утомил своим дворянским происхождением, – зевнула хозяйка. – Ты все понял, завтра вечером доложишь. Адрес Шюссо возьмешь в компьютере.