Песня о Тбилиси

Когда-то, давно, я работал аранжировщиком на детской студии, созданной мной же и до сих пор существующей…когда меня пригласили на двадцатилетие, я был в Берлине и не смог приехать.. мне прислали видеозапись и вспомнилось…
Партнером была Ирина- красивая девушка с хорошим музыкальным вкусом, что важно, ибо, мои запилы в аранжировках, непонятны были мне даже самому. .а она, садилась, слушала фортепьянную версию, кое-где правила гармонию, но всегда соглашалась с ритмическим рисунком и обработками, которые я предлагал.. я наивно думал, что это из-за симпатии ко мне, потом выяснялось, что это было по своему талантливо…вообщем, находили мы общий язык и работа шла….я занимался любимым делом, рядом была красивая умная девушка, которая нивелировала все мои, уж слишком радикальные музыкальные предложения, договаривалась с родителями детей об аранжировках, их стоимости , вела разумно и интеллигентно свой бизнес, в котором мне было так комфортно, как никогда потом в жизни.
Однажды, когда я приехал в очередной раз на студию, она подошла ко мне и сказала:
-Тут один папа-грузин желает, что бы его дочурка спела песню-“Песня о Тбилиси”, называется.
-Ир! Ты же знаешь, как она у меня исполняется!
-Вот поэтому, прежде чем согласиться, я обсуждаю это с тобой.
С этой песней у меня были особые отношения. Попав, после военных своих историй, слегка подранетый, прибитый многими смертями боевых друзей, опустошенный душевно, для дослуживания некоторое время в воинскую часть города Талина, одного из самых красивых городов на свете, я как-то незаметно для себя переместился в гарнизонный оркестрик и поигрывал себе на барабанчиках и прочих медяшках в составе этого славного коллектива, параллельно ведя дискотеки в общежитиях…вообщем, восстанавливался после нелегких дней…душевно и физически. И конечно, нашел общий язык с замечательным музыкантом-дирижером этого оркестра. Кроме того, что дирижер все понимал в джазе, он когда-то играл в Нью-Йорке с самим “Чикаго” или врал, что играл, но многие произведения этой группы он помнил наизусть. Он и открыл для меня Кинг-Кримсон, Махавишну, Козлова и, неожиданно, Иссаака Дунаевского, “Лунный Вальс” которого до сих пор остается для меня непознанным произведением, сколько я его не читал. И я стал по другому играть музыку, добился даже похвалы мэтра, сыграв в сломанном ритме первую попавшеюся мелодию, которой и была “Песней о Тбилиси”
-Что-то стал понимать,- хлопнул он меня по плечу, посылая старшим в очередной наряд.
Надо сказать, мне нравилась эта тягучая и гармоничная мелодия, правда играл я ее в такой обработке, что оригинал было узнать почти невозможно. .но- талант! всегда сложно воспринимается!
-Я буду аранжировать ее так, как хочу,- гордо и непреклонно заявил я Ирине. Знающая меня и спокойная девушка, только ответила:
-Давай так. Придет эта дочурка, ей девять лет, ты сыграешь свою версию, она попробует на грузинском и русском, если ей понравится -будем работать дальше.
Девчоночка пришла, уселась напротив меня, сверкнув бесятами в глазах и скомандовала:
-Начинайте. Я буду петь.
Я начал. Сыграл вступление, которое тоже уже подверглось моему неутихающему желанию- все переделывать и пошел дальше. И странно,но мы с ней ни разу не остановились. Она четко понимала где вступать, где затягивать, где останавливаться… но несмотря на текст, на”Песню о Тбилиси” -это было мало похоже.
Ирина осторожно спросила после паузы:
-Ну как? Тебе нравится?
-Супер! Вот так мы и будем исполнять,- ответил непреклонно музыкальный ребенок, и сграбастав портфельчик, ускакала, оставив нам право что-то там дорабатывать.
Мы ее записали в обработке, причем, никто из музыкантов до последнего не понимал, что мы делаем, но, конечно, меня мало это волновало, так как я это слышал!
Когда прозвучала первая запись, народ притих. Это было что-то, что не укладывалось в каноны, но почему-то слушалось. Я гордо заключил:
-Получилась.. песенка…
На что Иришка с явным сомнением заметила:
-Надо как-то правильно показать ее папе.
Но, поскольку, это была часть бизнеса Ирины, я спокойненько укатил. Приехав на следующий день, я увидел страшную картину: Ирина сидела за столом и обхватив голову руками, горько и навзрыв рыдала. Я никогда и не мог представить, что эту славную девушку можно довести до такого страшного состояния…помня ее в разных ситуациях, я считал ее Штирлицом и Мюллером в одном лице, настолько ей удавалась гасить сложные ситуации.
-Ир! Что случилось!!!!
Рыдая и заикаясь, не удерживая протянутый ей стакан воды, она смогла выдавить только одно:
-Папа..грузин…
Опросив присутствующих, я прояснил для себя следующие обстоятельства.
Час назад, в нашу студию ворвался разьяренный папаша девочки, видимо вдохновленный ее гениальным исполнением не менее гениального произведения в моей, естественно, гениальной обработке, и с матами и ором, обложил всех, кто попался на его орлином пути, пытаясь обнаружить главного нарушителя и очернителя грузинского гимна-“Песни о Тбилиси”. Измываясь целый час, грозя страшными карами небесными и прочими разборками, он довел Иру до нервного срыва и уехал, обещав вскоре вернуться и разорвать на кусочки “исполнителя дьявольского толка”, причем с грузинским акцентом это звучало особенно грозно.
Успокоив немного Иришку, удалив с поле боя всех уже пострадавших, вызвав на подмогу звукорежиссера, обладавшего большим и плотным телом, мы принялись ждать кавказского нашествия.
Он вернулся. Что было! не рассказать…было все, кроме прямой драки, ибо, когда я понимаю, что меня сейчас ударят, глаза мои начинают светиться особенным светом, что останавливало более горячих людей, чем папа-грузин в борьбе за моральный облик “Песни о Тбилиси”. Вообщем, папа ушел, не оценив тогда всей гениальности моей аранжировки.
Прошло время, что-то больше месяца. Я, как обычно, приехал на студию и увидел Иру, которая смотрела на меня и хитро улыбалась.
-Ириш! Машину выиграла?
-Круче! Папа-грузин приезжал.
-Что опять?!
-Да! Смотри!
И показывает на такое изобилие, куда там, какой-нибудь богатой свадьбе! Здесь и фрукты, словно прямо с рынка, колбаска целыми батонами, сыр, такой ароматный, что голова разорвалась и венчало всю это красоту несколько больших бутылок коньяка.
Слюна выделялась непроизвольно и обильно:
-Папа-грузин стал президентом?
И мне рассказывают, откуда и как ,что появилось.
Папа-грузин, забрав семью, куда, естественно, влилась наша девчушка, отбыл на историческую родину, а именно в Тбилиси. Истерика папы обьяснялась просто- в Тбилиси устраивался конкурс детской самодеятельности и папа желал показать свою дочурку многочисленным родственникам, наверное даже, как-то спонсировав конкурс, и дочурка по замыслу, должна была поразить всех в самое сердце. Но, услышав в исполнении дочки мой шедевр, папа почему-то решил, что дочка проиграет, несмотря ни на какие спонсорские вливания. Но слово генацвале было сказано, и папа выставил свою дочь на конкурс, правда с другой какой-то песней. Ха! Он не знал видимо свою дочь!
Девчушка просто сказала режиссеру:
-Я буду петь то, что мне нравится. А нравится мне вот это!-и дала мою аранжировку.
Жалко, очень жалко, что я не видел во время исполнения лица папы-грузина. Наверное, меньше отчаяния можно было увидеть в глазах крокодила, когда лакомая антилопа, вдруг, бросая водопой, стремительно уносит себя от страшной пасти, уже было нацелившегося на бросок хищника.
Громогласные овации встретили грузинскую исполнительницу “ Песни о Тбилиси” в моей аранжировке. Ей присудили первое место: за лучшее профессиональное и проникновенное исполнение, за джазовое умение, и, вот где слава! за выбор оригинальной аранжировки.
Говорят, к папе подходили и просили адрес этого замечательного музыканта, и папа, делая круглые глаза, отвечал:- Это очень гениальный человек…Но такой занятый! Я к нему полгода ходил! Непросто с ним!
Сколько там папа денег срубил за знакомство со мной, не знаю, но проставился он щедро.
Работа студии была парализована ровно на неделю… пока не закончился коньяк.