Кто ты?

Не знаю, как, не понимаю зачем, и уж точно не ведаю, кому это было нужно, но на планете земля, наступил новый день и назывался он «12 апреля 2007 года.»
Как обычно происходило в его жизни, Данила проснулся в своей кровати.
Повинуясь инстинктам, надев тапочки, он сначала отправился в конец двора, в котором он жил, а потом торопливо царапал свои десны давно растрепавшейся зубной щеткой. Хотя умные этого мира много раз говорили ему: «Смени щетку Даня!» Менять ее он не хотел. Как впрочем, и все в своей стандартной, размеренной жизни…
Ему всегда нравилась спокойность и размеренность, предсказуемость и уравновешенность, беззаботность и наказуемость, грубо говоря, самый обычный и никем и ничем неприметный молодой человек.
Ровно в 9:30 за окном прогудел сигнал автомобиля, и, достав, изо рта вилку с наколотой на ней яичницей он торопливо отхлебнул глоток горячего кофе.Подумал, не забыл ли чего и оставив на столе маленький бардачок, устремился к выходу.
Открыв неторопливо калитку, он подождал три или четыре с половиной секунды и, так и не дождавшись замечаний о не покормленной собаке и не убранном столе сел в машину. Так начинался каждый его день. Причем ему с утра пораньше ему хотелось, что б провожала его на работу мама. Не потому что папу он не любил, очень даже любил, и даже не потому что мама обычно выбирала выражения по мягче, а просто, потому что она любила шутить, и даже понимала его, юмор.
Но в этот раз его провожал отец.
Хлопок автомобильного дверного замка, и даже не дождавшись его соприкосновения с сидением, машина помчалась прочь. Все было так, как всегда. Даже думать не хотелось о том, что может быть по-другому, не так как у людей, не так как у него.
Он всегда любил свою работу: любил свой коллектив, свое рабочее место, директора и его заместителя, ему нравилось то, что он делает, он любил себя, за что он был «особенной шестеренкой» в этом пусть и маленьком, но очень значимом коммерческом механизме. Так он говорил всем. Временами даже сам не понимая, как он привязан к простоте и однообразию стиля прохождения своего жизненного пути. Для него работа была всем: любимой девушкой, лучшим другом, учителем, наставником и провидцем того, о чем он мог только мечтать.
Одно лишь, не много его раздражало, это то, что в не большом двухкомнатном офисе имя «Данила» звучало чаще, чем «Здравствуйте!». Но первая статья конституции механизма гласила: «Не задумывайся о мелочах!» и он не задумывался .
Так проходили часы, они слагались в дни, дни в недели, недели в месяца, а месяца - в семь лет жизни, прожитых за великую идею.
Но этот день был другим. Данила заметил это сразу. Мамы не было дома, папа уже в девять утра чем-то занимался у себя в мастерской, даже сестры и те предательски ушли на работу раньше, чем обычно и никто его не разбудил. Он проспал.
В принципе не в первый раз в жизни, Данила приезжал на работу не во время, но в этот раз странное чувство терзало его душу. Причем на столько сильно, что он даже не мог слушать свою любимую песню по радио, попросив водителя выключить приемник, он начал копаться в глубинах своей заскорузлой души. Все было не так. Те мысли которым раньше не находилось места в его беззаботной но в тоже время чем то озадаченной голове, навалились на него и завладели его разумом как безвольной марионеткой в натруженных руках мастера.
Эти терзания, плотно и уверенно застолбили свое место между условными и безусловными рефлексами и восприятием мира сего, и о чем бы он не подумал, все сводилось к одному: «опоздал? Ну и что? Ничего страшного, Не надо задумываться…» И вся проблема была в том, что это уравнение имело только переменные и абсолютно не имело ни каких решений. Так продолжалось до обеда, как вдруг, в офис зашел непонятного вида человек.
Его кудрявые волосы были хаотично разбросаны по голове, создалось такое впечатление что он, наверное, никогда не видел парикмахера и не знает что такое расческа. Мятая джинсовая куртка и практически в цвет, но в то же время не совсем подходящие к ней джинсы гармонично дополняли прическу. Лишь один нюанс привлек Данилу в этом человеке, его туфли. Они были самыми обычными, которые продают на барахолках, за одну тысячу рублей, к тому же изрядно потрепаны, но пыль, которая не ровным узором раскрасила рельефные подъемы, говорила о том, что топтали они не мало дорог, за свою не долгую, но интересную жизнь.
-Здравствуйте! - начал Данила свой обычный обыденный диалог с человеком, пускай не часто, но заходящим в не большую обитель его творческого разума.
Человек ничего не ответил, только презрительно оглядел все, до мельчайших подробностей все вокруг себя, даже самого Данилу с не приличием оглядел с ног до головы. И казалось, что человеку не мешает ничего: ни стол, за которым сидел Даня ни обстановка, ни ситуация, все, абсолютно все говорило о том, что он здесь почти как хозяин.

-Вы, по какому вопросу? - немного раздражительно поинтересовался Данила,

-Я?- вопросительно отозвался человек, -у меня собственно нет никаких вопросов, в отличии от Вас, так что говорите быстрее, без демагогии, а то время, понимаете ли- деньги!- подняв указательный палец левой руки вверх, как бы провозгласил гость.

-О чем?- ничего не понимая, спросил Даня.

-О том, что Вас, уважаемый тревожит, - с долей сарказма пояснил гость.
Слова гостя ввели Данилу в некоторое замешательство, даже точнее сказать недоуменнее.

«Очередной дурачок ошибся офисом» - это единственное что пришло в голову.
Так часто бывало: залетит какой-нибудь полоумный и, перекрикивая всех спросит какую-нибудь ерунду. «И чего они прут сюда как мухи на мед? С кем они нас путают? Нужно сходить в этот странный офис, подумал Данила и, посмотрев, куда то в сторону сказал:

-Вы очевидно офисом ошиблись? - и как обычно бывало в таких случаях, безразличным взглядом посмотрел на своего странного гостя. Повисла тишина.

-Нет,- коротко и монотонно ответил гость.

-Так о каких же вопросах вы говорите?- так же монотонно произнес Данила.

-Что значит о каких? О тех, которые ты задавал. А может быть, задашь, чуть позже.

Ответ незнакомца ввел Данилу в остолбенение. Перед глазами замелькало, что-то непонятное, невообразимое, но в то же время что-то до боли знакомое и родное. Что-то щелкнуло между левым и правым полушарием, и вдруг стало казаться, что гость ему очень знаком, кроме того, даже вполне мог быть другом его беззаботного бесшабашного детства, уехавшим, когда-то давно, куда- то далеко, а теперь вернувшимся сюда к нему и разыгрывающим с ним какую то веселую шутку. Но кто он? Не помню я таких и не видел ни разу. Что же тогда происходит? И что говорить? Лишь один вопрос волновал его меньше всего - как не странно этот вопрос был «Зачем?».

- Я тебе не друг, - нарушил молчание гость,- хоть ты и видел меня много раз, и даже слышал обо мне, другом я тебе не был, скорее врагом… - задумчиво проговорил гость и этим ввел Даню в окончательное замешательство.

-Да кто же ты такой?!- Взорвалось в его голове, и какого черта несешь всякую ерунду? Как вдруг новая непонятная волна пробежалась по телу. Он вдруг поймал себя на том, что он, человек без эмоций, занервничал. Причем занервничал непонятно из-за чего. И непонятно зачем вступил в беседу с этим явно ненормальным человеком. Здравый смысл на секунду овладел разумом.: - я не видел его раньше, и ничего о нем не слышал- думал Данила, - с чего он думает, что я считаю его врагом? Явный шизофреник с ярко выраженной манией преследования! - И по-настоящему здравая мысль разбросала все в голове: «Я тебе не друг» - откуда он знает, о чем я подумал? Или просто совпадение? Но с чем? Больше думать об этом не было сил.
-А почему Вы думаете, что я мог считать Вас своим другом? – Твердо, как ему показалось, спросил Даня,

- Лучшим другом, - утверждающе произнес гость,

-Да хоть Папой Римским! – прорычал, окончательно раздраженный таким крутым поворотом этой и без того непонятной беседы, Даня.

-Папой? Что прямо таки самим Папой? Ну, это едва ли. Папой, пожалуй, ты меня никогда не считал. Как впрочем, и святошей тоже. Вот грешником земным - это да! Да еще и каким! Хотя в принципе временами подумывал о том, что в Бога я все-таки верю. И почему ты кричишь на меня? Я что сказал тебе что-то обидное? Или нагрубил тебе? Ну, чего молчишь?- Обиженно произнес гость.

-Да нет, не нагрубил, да и не обидел тоже,- немного виновато ответил Даня, хотя в глубине души и понимал оправданность своей раздраженности.

-А еще ты думал, что я музыкант и поэт – улыбаясь, продолжил гость, - как будто и не
обиделся вовсе. – И говорили тебе обо мне, когда – то давно все то, от чего на тебя нападала тоска, и ты старался поскорее занять себя чем-нибудь интересным, потому что тосковать ты тогда не умел.
Говорить было нечего. К непонимающей ничего голове присоединилось тревожно забившееся сердце. Тело обессилило, язык окаменел. Все оторвалось от пространства и времени и покатилось в пустоту, повинуясь немыслимым законам и азбукам,- его словам. Все покрылось туманом. Стало жутко непонятным и трудным. Перед глазами мелькали разные образы, то из прошлого, то вообще непонятно какие. Старый потертый футбольный мяч его соседа с едва заметной надписью «Select», да это был именно этот мяч! Он запомнился Дане, потому, что по уверениям соседа этот мяч был каким то образом добыт на тренировочной базе «ЦСКА»- команды, за которую Даня когда-то болел. Под шум стадиона этот мяч летел над полем с редкими кустиками газонной травы и хорошо притоптанной землей, сильно усыпанной дырочками, которые оставляют бутсы. Точнее, даже сказать не летел, а висел в воздухе, а под ним перемещалось, приближавшееся к Даниле пространство, в конце которого стоял его старый, давно проданный Москвич 2141. Все приближалось, быстрее и быстрее до тех пор, пока не ударилось боковым стеклом Маскарада, так он называл своего Москвича, о мяч. На секунду задержалось и прошло сквозь него, и под звон множества маленьких осколков стекла, умчалось вперед, выхватив почву под ногами. Даня упал, на что-то мягкое, но сильно ударился затылком, открыв глаза, он увидел себя сидящим в кресле посередине маленькой, но уютной комнаты. Он был здесь раньше. Справа послышались, чьи то шаги и он обернулся. На пороге комнаты стояла и улыбалась Наташа. Когда-то давно он любил, даже больше, она была первой девушкой, в которую он по настоящему, как ему казалось, влюбился. Она то улыбалась, то заливалась смехом, а ему так хотелось подхватить ее на руки и поцеловать, ему хотелось сделать то, чего он так и не сделал. Наташа поманила его рукой и скрылась в другой комнате. Даня подпрыгнул как ошпаренный и выскочил вслед за ней. Но в другой комнате ее не оказалось, а вместо нее там стоял рояль, на котором лежали старый потертый самоучитель игры на фортепиано и новенькая нотная тетрадь. Ему были знакомы эти вещи, это были его вещи. Но все это было сейчас не важно. Он думал только о ней. Ему хотелось догнать ее и сказать ей то, что он любит ее. Ему казалось, что если сделать это, она не уедет за границу и не выйдет замуж, а останется с ним. Повинуясь, зову сердца, он рванул к выходу из комнаты, но дверь оказалась закрыта. Он покрутил ручку дверного замка и убедился в том, что его заперли.

-Наташа!- начал кричать Данила, лихорадочно забарабанив в дверь

-Погоди, сейчас открою, - послышался за спиной до боли знакомый голос. Даня обернулся и замер. Перед ним стоял лет тринадцать назад разбившийся на мотоцикле его друг Степка. Он был такой же. Беззаботный взгляд, короткая прическа, его любимая зеленая майка, на которой улыбался щенок-футболист – эмблема чемпионата мира по футболу 1994 года.
-Чего ты замер, - без всякого удивления спросил Степка,- Давай я попробую открыть, у меня вот инструмент есть,- и протянул Дане среднего размера отвертку с темно синей пластмассовой ручкой. Даня не шевелился. –Ну, отойди, говорю, -уже настойчиво повторил Степан, - ты все равно с замочными механизмами не дружишь, а я сейчас в пять секунд его уговорю.
Это было действительно так. Очень давно, в детстве, когда им было лет по десять, двенадцать, не больше, они любили воровать маленькие замочки от почтовых ящиков в подъездах единственной многоэтажки в их районе. Степка мог открыть замок чем угодно: булавкой гвоздем и даже спичкой.
-Но ведь ты же…- до конца не поверив своим глазам, проговорил Даня,
-Что я? – Сразу же перебив его, спросил Степка. – Я твой друг, а кто еще поможет, если не друг? Ты что забыл? – Он удивленно посмотрел на Даню, затем подошел к двери, оттеснил его плечом, вставил отвертку в замочную скважину и через секунду замок послушно щелкнул. – Балбес ты Данька! С дружеской нежностью произнес он, - Я тебе говорил, нету тут нифига сложного, даже показывал, а ты забыл… Ведь забыл?

-Забыл. –Задумчиво и виновато ответил Даня.

- А не надо забывать, я вот видишь, помню, хотя и времени прошло не мало.- Уверенно сказал Степка и с этими словами раздался еще один щелчок, он повернул дверную ручку, и дверь открылась.

– Вали,- улыбаясь, сказал Степан, - И не забывай! - с этими словами он сунул отвертку за пояс, ткнул кулаком в плечо Даниле и исчез. Даня вышел из комнаты, оперся спиной на противоположную стенку и с горечью, и какой то непонятной виной, посмотрел на дверь и закрыл глаза. Ему больше не хотелось бежать за Наташей, ему вообще ничего не хотелось, а перед глазами стояла отвертка с ручкой, темно-синего пластмасса. Сильная боль уколола его. Он вспомнил, что это та самая отвертка, которую он одолжил Степке. Он потерял ее, и Даниле сильно влетело от отца. Они тогда поругались и не разговаривали почти месяц, потом как-то само собой помирились и все пошло как раньше.

-Он вернул мне ее … тихо, едва шевеля губами, вслух проговорил Даня.
-Он вернул тебе не отвертку, - раздался голос гостя. Даня открыл глаза и увидел, что сидит у себя в офисе, за своим столом, а перед ним стоит человек с непонятной прической в джинсовом костюме и старых грязных туфлях.

-Он вернул тебе память. - С сожалением добавил он,- Вернул то, что ты, почему-то потерял. И причем что самое странное и страшное, даже этого не заметил.- Гость продолжал говорить, но Даня больше не слушал его. Он видел все сам. Видел прежнюю жизнь, полную чувств и переживаний, любви и ненависти, в которой все было интересно и необычно и на которую медленно опускается гранитная плита с надписью «Настоящее благополучие».
Хлопок закрывающейся двери вернул его в реальность. Странный гость исчез. Даня побежал к двери и рывком распахнул ее. Он должен был догнать его, становить и никуда не отпускать, но гость исчез. Пропал, как будто и не было его вовсе, оставив только пыльные следы на черном офисном ковролине и открытую рану в душе. Даня закурил. Курил он не так как обычно, а медленно, не торопясь, и думал. Думал о нем. Кто он? Откуда? И куда исчез.
Докурив, он постоял еще минут пять, разглядывая многообразие весенних прелестей, потом вернулся в офис. Закрыл Word, даже не сохранив наполовину набранный «договор на поставку» подошел к зеркалу, поправил на голове растрепанные кудрявые волосы, накинул на плечо помятую джинсовую куртку, посмотрел на свои старые потрепанные остроносые туфли и ушел прочь. Туда где не было и быть не могло его нынешней жизни, туда, где все было ново и не знакомо, а поэтому страшно интересно. Твердо, решив зайти по пути на могилу к Степке и поблагодарить его за то, что тот вернул все-таки, эту чертову отвертку или за что-то еще…

Набережная была абсолютно безлюдна. В это время года, когда река практически безводна, сюда приходило мало людей. Даню это полнее устраивало. Он присел на лавочку напротив бетонных ступеней к воде, поднял воротник, закутался в куртку и закурил. Он думал о том, как теперь жить без механизма? Что теперь будет с маленькой шестеренкой? Одно он знал точно: Механизм не умрет. В какие то ничтожные сроки на место сломавшейся детали в него поставят новую, быть может, даже более совершенную деталь, и все пойдет, может быть даже, резвее и эффективнее. Мысль о ничтожности сильно терзала остатки самолюбия. Даня понимал, что нужно забыть про реальность, теперь он точно знал, что совсем не это должно было быть частью многих прожитых лет его жизни. Он молча смотрел на воду и курил. Лишь иногда всматриваясь в серые блики в поисках заветной двери, за которой находились ответы.
Там, за дверью в реальность он видел радость, слышал песни и чувствовал спокойствие. Когда то давно он часто открывал эту дверь, но так устроены любые механизмы- их нужно смазывать. Старые петли долго скрипели, умоляя спасти их, и наконец оставили свое предназначение и закрытую дверь.
Мысли об этом отвлекли Данилу. Он вспоминал, как первое время штурмовал дверь, с разбега бил в нее плечом, ногой и особенно часто головой. Но кроме шишек на пьяной голове, полезного из этого ничего не вышло. Как-то в баре, один незнакомец сказал ему, что он тоже знает про дверь, вернее знал. Он смело утверждал что дверь - ничто иное, как кусок или обломок, какой ни будь фантазии или вымысла. Он говорил, что двери есть у каждого, только ходить люди могут каждый в свою.
Куда иду я?- думал Данила, Или я не иду, а бегу? А может быть, падаю? – Последнюю мысль отмел сразу. Но все - таки, почему этот человек, а человек ли он вообще? Явился мне. Ведь до него все было предельно просто и понятно, а теперь все стало с ног на голову…
Еще час назад все вокруг вертелось, воевали люди, падали самолеты, тонули корабли. А теперь все остановилось, и он увидел молодую листву на деревьях, сквозь сигаретный дым в нос ворвались ароматы цветущих весенних деревьев, в глазах пестрело.
 
- Нет….- Думал Данила, - слишком уж, совершенно устроен этот мир, что б его не любить! Без всякой идеи и морали, так легко и не принужденно, повинуясь чьим то законам, а не правилам, колыхались на ветру зеленые листья. Это было прекрасно и удивительно. Он смотрел, казалось, на каждый лист и удивлялся. Все двигались абсолютно разнообразно. Ни один из их не повторил своего предыдущего движения. Листья извивались, наклонялись и подпрыгивали вверх, метались то влево, то вправо и абсолютно все по своему направлению и радиусу. Лишь некоторые из них, устав под сильными порывами ветра, отрывались и медленно падая на землю, становились удобрением для тех, кто остался там, на дереве.
Дерево показалось ему целой вселенной. Каждая толстая ветка делилась на много веток потоньше, а те, что потоньше, на множество более тонких и так до самых тоненьких, на которых и жили обитатели этой вселенной. Даня, на какой то миг представил себя на этом дереве. И ему захотелось покрепче сжать руками тоненькую веточку своего предназначения, для того, что бы как можно дольше побыть частью этого великого волшебства.
Он и до этого думал о той Силе, которая, управляет необъяснимым. Верил в нее и догадывался, почему ее называют «непреодолимой» но теперь он видел ее! Кроме того, он ее чувствовал. Всем своим организмом, всем тем, что давно было закрыто за множеством дверей и замков.
На какой то момент он подумал про толстый неподвижно стоящий ствол. Даня думал, что этот ствол, может быть, и есть, центр этой небольшой, но в тоже время удивительной и загадочной вселенной?
Вдруг, более сильный порыв ветра схватил крону, сорвал с нее добрую дюжину молодой листвы, сильно качнул дерево в сторону, подхватил не успевшие упасть листья и умчался проч. Ствол качнулся, едва заметно, но Даня это понял.
-Если эта маленькая вселенная не устояла перед стихией, - подумал Даня,- что же тогда спасет его самого? – Встревожено мелькнуло в голове - Разум? Наверное, разум. Но как? Он, человек - мыслящий образованный и не слабоумный не может понять, почему в одинаковой среде, под действием одних и тех же векторов сил, один и тот же листик не повторяет того что, по его мнению, должен повторять?- Лишь одна закономерность была на лицо - за листиком пришли преждевременно.
Кто Он? Если не хозяин своей собственной жизни? Как ему защитить самого себя от нежданного и неизвестного, а посему пугающего и волнующего. Что делать если однажды ветер прилетит за ним?

-Дурак… - Обреченно и уныло раздался знакомый голос. Это был гость. Даня обернулся и увидел его на соседней лавочке. Но теперь он был другим. От недавнего высокомерия и надменности не осталось ничего. Перед Даней сидел хмурый и унылый человек. Он так же неподвижно смотрел на воду, лишь изредка нарушая тишину глубокими вздохами разочарования.
Через минуту Даня решил заговорить. – Может быть ты и прав , но почему ты это решил? Скажи, сделай милость!
Гость повернулся. Грустно посмотрел Дане в глаза, покачал головой и опять устремил свой взгляд на реку. – Знаешь, я знал о том что ты глуп, все люди глупы, кто -то в большей степени, а кто -то в меньшей. Но ты топчешься в стаде безгранично, тупых. – сделав ударение последнее словосочетание утвердил гость. –Ты пытаешься рассуждать о понимании творения великого чуда, а о себе рассуждаешь как о ничтожной железке. Ты жил мерзкими идеями и верил в правильность не знания. А теперь ты думаешь, что знаешь и видишь то, что не видят и не знают другие, хотя…
-Хотя в этом ты может быть и верен. Пойми: для того чтоб говорить о чуде сотворения мира нужно хотя бы понимать, что первое твое чудо это ты сам. Ни одна наука не знает этого. Человеческие науки - это то, что придумали люди для того, что бы попытаться объяснить самим себе необъяснимое. Все поняли что ветер, срывающий листву с деревьев, есть ничто иное, как следствие физических процессов. Но не задумывались, о том, что иерархия этих процессов упирается в бесконечность неизведанного, назвали это богом и начали этому поклоняться. И чем дальше человечество углублялось в дебри эволюции, тем меньше им, было, интересно, откуда появилось то, что создало ветер. Ты глумишь себя ничтожностью, даже не представляя себе, что это такое.

-Представляю,… попытался перебить его Даня.

-Да неужели? И что же это по - твоему? С насмешкой спросил гость

-Это когда человек сидит и пялится в реку и не знает что ему теперь делать. Это когда долго думаешь, о том, что ты часть чего -то единого и целого и понимаешь что если не будет тебя, не будет и этого целого. А теперь я понимаю, что все было, есть и будет, и не важно, нужно ли мне это и уж тем более, нужен ли этому я. – Он хотел, было добавить, что -то еще, но либо не знал что именно, либо не знал, стоит ли.

-Значит, по твоим словам, здесь и сейчас, ты, утверждаешь мне, что перестал быть частью этого мира? – монотонно и быстро произнес гость.

-Да причем здесь этот мир? Жил он без меня миллионы лет, и проживет столько же. – Даня не был уверен в том, что говорил. Но другими словами выразить себя ,сейчас, он не смог.

-А не пошел бы ты в задницу? Самонадеянный полоумный эгоист! – очень импульсивно и горячо оборвал гость. Даня повернулся, раскрыл широко, удивленные глаза и хотел было, что -то возразить, но гость не дал ему ни малейшего шанса.

-А для кого, по-твоему, идет дождь, падает снег, да а вообще, всходит и заходит солнце? А это только самое простое и доступное каждому восприятию чудо!
Тебя идиота, создали, провели за ручку, как маленького ребенка, через миллионы лет эволюции, наградив обонянием, осязанием и прочими вспомогательными атрибутами, для того, что б ты говорил о собственной ничтожности? Нет! Ты далеко не тот за кого себя выдаешь, ты просто полоумный! Вот и все что с тобой мой друг произошло. На пути к своему счастью, ты сначала свернул немного не туда, а потом и вовсе уселся на лавочку у реки. Пойми, предназначение художника не в том, что бы отобразить с фотографической точностью фрагмент жизненного процесса, а в том, чтоб показать людям ту его сторону, которая доступна не каждому. Все в этом мире тесно завязано друг с другом. Все, до мельчайших мелочей имеет свою важность и уж тем более предназначение. А ты, вместо самоистязания подумал бы лучше о том , кто в тебе действительно нуждается.

-Кто это? Спросил Даня.

-Не знаю, и не могу знать, потому, как не я придумывал и писал эти законы. Но одно знаю точно! Ты сам рано или поздно это поймешь. Причем когда именно не многим, но зависит от тебя самого. Так, и не как по – другому все и устроено. И важно то, кем ты, предстанешь перед этим человеком. Будешь ли ты готов, к встрече с ним.
       
Голова непомерно набивалась мыслями. Даня молчал и понимал, что лезет в такие дебри, где сам черт не то что ногу, шею сломает, но вопросы требовали ответов, а найденные ответы, порождали новые вопросы, и в голове безудержно росла геометрическая прогрессия рассуждений, упирающаяся в бесконечность.

-Хорошо. – Начал свою мыль Даня. Ты утверждаешь, что все в этом мире прекрасно и удивительно, но зачем же тогда войны, стихийные бедствия, болезни ну и так далее?
Что хорошего в том, что человек, убивает такое же чудесное творение –другого человека?
Что -то не клеиться по моему твоя теория, мой странный друг…- обрадовавшись тому что, что нашелся повод вступить в дискуссию, спросил Даня.

Ты задаешь трудные вопросы, друг мой. Пойми, я не создатель всего этого и посему не могу рассказать тебе про значение добра и зла. Хотя бы потому, что сам не уверен в том, что такое истинное добро и настоящее зло. Ты слышал когда-нибудь о том, что совершенству нет предела? Что все прекрасное может стать когда-нибудь еще прекрасней? Даже сам человек, например, с течением времени становился другим. Находил в себе новые качества, развивая свои умения, постигал новые высоты, в конце концов, как можно узнать про хорошее, абсолютно не догадываясь о том, что такое, плохое? Для нас с тобой эпидемия- это плохо, а где то, не важно где, если б не она, перенаселенная страна от безвыходности пошла б войной на своих соседей. О войне я вообще говорить не хочу. Потому, что не воевал никогда и не знаю о чем думает и уж, тем более что чувствует человек, убивая другого человека. Вот поэтому друг мой, нам и дано право выбора. Минус этого в том, что, делая этот выбор, у нас нет права на ошибку.

-Я ошибся? – перебил гостя Даня.

-Ну нет мой друг, не сейчас об этом говорить, да и не мне. Ты выбрал свой путь, и должен пройти по нему. Я могу лишь сказать одно, чем тернистее он будет, тем дольше тебе по нему придется идти. Выбирая, на мой взгляд, ошибается добрая половина, таких, как ты.

Гость говорил загадками, но Даня понимал все произнесенное, местами даже опережая мысль своего собеседника. – А ведь примитивные, но вполне логичные аргументы- думал Даня. Ведь практически всем злом сейчас, правят человеческие пороки. И если я думаю об этом, значит, действительно пытаюсь разглядеть между строк книги человеческих судеб, то, что кому-то неведомо? Я чем же я отличаюсь от других? Почему кто -то не видит этой прелести и наступает на нее, грязным черным сапогом. Нет. Пожалуй, не хочу я об этом.

-Скажи, пожалуйста… - не громко произнес Даня, посмотрел на лавочку где сидел гость и ушел в небольшой ступор. Гость исчез, а на его месте сидела невысокая стройная девушка. Она смотрела на него маленькими зелеными глазками и всем своим видом давала понять, что готова ответить на вопрос, который ей хотят задать. Даня почувствовал себя не в своей тарелке. Его даже не так сильно смутило очередное исчезновение гостя, как то, что подумает о нем эта девушка. Нужно было что – то сказать.
-Да, как бы, который час наверно. – Не ловко произнес Даня. Девушка запнулась на вдохе, как будто ожидала вопрос немного другого характера, неторопливо выдохнула, отвернулась к реке и монотонно произнесла: «21-07».
 -Спасибо.- Произнес Даня и почувствовал себя еще сквернее. Его обычно не сильно волновало то, что о нем думают окружающие, но сейчас ему, почему -то было не ловко. Он представил себя со стороны, сидящим на лавочке и разговаривающим самим с собой. О том, что гость ушел, перед тем как пришла девушка, сомнений не было. Он сидел и ежился, то и дело, поглядывая на девушку, но она уже никакого внимания на него не обращала.

-Простите… - неуверенно произнес Даня. Девушка повернулась к нему и посмотрела теперь на него абсолютно безразличным взглядом. – Я, понимаете… - начал объяснять свое странное поведение Даня. – Я тут сидел не один, со мной был мой приятель, а потом ушел, и я…
- И вы решили познакомиться со мной. – Монотонно, но в тоже время утвердительно произнесла девушка.
-Меня зовут Данила, а вас?- Эта идея пришлась ему по душе. На миг показалось, что девушка либо все знала и без его объяснений, либо догадалась и решила избавить его от каких-либо стеснений.
-Даша, – сказала девушка и протянула Дане руку. Даня поднялся, подошел к лавочке и взял ее за руку. Не отпуская его руки, Даша потянула его в левую от себя сторону предлагая, присесть рядом. Даня присел.
-Ну, рассказывай Даня.- Сказала Даша и посмотрела на речку.
-О чем? - Спросил Даня и так же устремил свой взгляд туда где час назад была вода, а теперь сплошная темнота, в конце которой синими звездами горели фонари противоположного берега.
-Например, о том, что ты здесь делаешь? – Не отводя взгляда от реки, спросила она.
-Пришел вот, посидеть, воздухом подышать, а ты? -Спросил Даня.
-И я вот тоже пришла, наверное, воздухом подышать- как то задумчиво и загадочно ответила Даша. Даня оторвал свой взгляд от того места, где когда то днем была река, осторожно и ненавязчиво начал изучать взглядом свою собеседницу.
Она была как уже говорилось, низкого роста, сзади, из под украшенной стразами кепки висел среднего размера хвост волос, не крашеных, показалось как Дане. Этот момент сразу ему понравился, потому что девушек с крашенными волосами он почему то недолюбливал. Но вот макияжа было, почему то, чрезмерно много. И вся ее одежда больше походила на вечерний наряд клубной тусовщицы, нежели девушки, которая вышла подышать воздухом перед сном. Еще вчера, Даня даже не стлал бы обращать на нее никакого внимания, отнеся ее к всем продвинутым, отодвинутым, загороженным и примороженным девушкам, которые и до этого часто встречались ему в городе, в это время суток. Но сейчас почему -то он завязал с ней беседу, кроме того, она была интересна ему.
 -Странный наряд для ночных прогулок - заметил в слух Даня,
-Почему, странный? – просила Даша,
-Потому что парадный слишком, пестрый весь, какой то. Обычно по проще и по удобнее одеваются, когда воздухом подышать выходят. Другое дело в центр на прогулку, и то…-Даня не успел договорить,
-Вот именно, что другое дело! – сказала Даша, - я одела то, что, хотела одеть. Не важно почему, не важно куда, и уж точно не важно зачем. Просто захотелось и все. -Ее слова были более чем утвердительны, но никакого раздражения не выказывали. А на оборот, тихонько намекали на твердость и неизменность жизненных принципов человека сказавшего их.. Но Даня не понял этого сразу, он почувствовал в ее словах, какую то обиду. Вернее сказать, даже не обиду, а горечь, наверное.
-Прости если обидел- с искренней долей сожаления сказал Даня.
-Да не обидел ты меня вовсе, - как то безразлично сказала Даша - Слушай, а пошли ка пройдемся по набережной? - неожиданно, резко, произнесла она. Даня послушно, молча поднялся , предложил ей руку. Даша улыбнулась,приняла поданную Даней руку, поднялась с они ушли проч, от лавочки, которая познакомила их, этим теплым весенним вечером.
Даня какое то время шел молча, только думал о том, как прекрасно просто иди по набережной,
держа за руку красивую девушку. Мимолетные взгляды редких случайных прохожих вызывали у него детский восторг, и с высоким чувством мужского достоинства он сжимал покрепче ее руку, и машинально замедлял шаг.
За их спиной вышел из тени, под свет фонаря, гость. Он смотрел им вслед и улыбался. На его лице
было написано непомерное блаженство, как будто он только что скинул с плеч неимоверно тяжелую ношу.
-Забери этого дурачка,.забери и береги его. - тяжело вздохнув произнес он.
-Куда же она денется? Сбережет, не переживай.- Раздался за его спиной женский голос, но гость не повернулся, а за ним, так же из тени под свет фонаря вышла низкого роста девушка. В обильно украшенной стразами кепке, из под которой сзади торчал среднего размера хвост некрашенных волос.
-Пошли, сказала она,- Нам пора.-И они обнявшись ушли в противоположную сторону.

Так и закончилась история одного заблудившегося глупого парнишки и началась история большой и чистой любви, цена которой вечность одиночества, а смысл расскажут звезды, двум таким же заблудшим душам как Гость и его маленькая подруга, в модной блестящей кепке.
 
С этих пор, он шел всегда, только вперед. Он не знал тени сомнения в правильности каждого шага. На все, теперь был ответ. Лишь иногда, по дороге домой, проезжая мимо той самой набережной, он вспоминал гостя. Кто он? Судьба? Тайная сила? Кто бы он ни был Данила был всегда рад встрече с ним. А приезжая домой он всегда обнимал Дашу, горячо целовал ее и дарил купленный по дороге недорогой букетик цветов. Даша всегда была рада получать от него цветы. Она не была избалованной мужским вниманием, женщиной. Поэтому или по какой нибудь другой причине, она была рада всему что делал для нее Даня. Она улыбалась и целовала его. Лишь иногда он замечал в ее глазах мимолетную тоску. Но как только она понимала что Даня заметил это, сразу обнимала его и все становилось хорошо.