Он придёт

Небо ясное и светлое. Ни облачка, Хотя нет, пара белых пушистых облачков всё же вырисовываются на горизонте. На что они похожи? Вон то, дальнее, на кораблик. Кораблик с большим белым парусом, который умчит вдаль, который несётся по небу, влекомый лишь дуновением ветра.
Пух.
И парус словно пробивает заряд вражеского ядра и, оставляя свой белый след, устремляется мимо. Сейчас корабль потеряет способность править и медленно пойдёт ко дну. Врагу не составит труда потопить его, и всё самолёт…
А второе облако не напоминало ничего. Хотя нет, в нём можно было увидеть всё, всё, что захочешь.
Вверх и вниз, и снова вверх, и снова вниз. Земля мелькает перед глазами, и всё проносится с такой скоростью, что сливается в единое пятно. Она перестала раскачиваться и позволила качелям самим нести её, устремляя то ввысь к небу, то опять к земле. Она готова была взлететь и, казалось, ещё мгновение, и она сама сожжет прикоснуться к этому белоснежному кораблю, и он унесёт её далеко далеко, прямо к другому облаку, в котором скрыто ещё никем не познанное… и она станет первая.
Нет.
Она внезапно остановилась, затормозив ногами о землю. Она никуда сегодня не полетит. Ведь если она улетит, то он не сможет её найти, а он уже скоро должен придти. Она улыбнулась сама себе и, всё ещё сидя на качелях, решила просто подождать.
Его. Он скоро придёт.
Она думала о нём каждое мгновение, и сама ловила себя на мысли, что больше не может ни о чём думать. Каждый раз с таким нетерпением ждать встречи…
Она вцепилась в качели, чтобы не спрыгнуть и не закричать от радости. Она осмотрелась вокруг. В это время на площадке обычно мало людей. Во-первых, потому что уже вечер, а во-вторых, потому что большинство детей сейчас предпочитают недавно построенную, недалеко отсюда. А на этой площадке обычно просто сидели те, кому неважно было, где встречаться. На лавочках, под ветками широко раскинувших свою листву деревьев, она часто видела молодых девушек и юношей, просто смотрящих друг другу в глаза. А иногда кто-то приходил один или с другом, просто чтобы посидеть или подумать.
Это площадка была для них сокровенным укрытием от городского шума, царившего вокруг. Казалось, от него нельзя скрыться уже нигде. Но здесь он не ощущался вовсе.
И сейчас она не могла оторвать взгляд от юноши и девушки, опустившихся на скамейку прямо напротив качелей. Они даже не смотрели друг на друга и сидели в некотором отдалении. Её рука лежала немного в стороне, и он смущённо, словно в первый раз, положил свою ладонь поверх её.
Но это был не первый раз. Они часто приходили сюда, и каждый день они как будто начинали заново. Она глубоко вздохнула и смущённо отвела взгляд, словно они могли заметить, словно своим вздохом она могла нарушить то, что они создавали.
На площадке больше никого не было. Лишь изредка кто-то проходил мимо, но он, казалось, даже не подозревал о существовании этого места, да и зачем?
Становилось прохладнее. Постепенно начинало темнеть, но было ещё слишком рано. Она посмотрела на небо. Странно, то облако-корабль каким-то непонятным образом сумело доплыть до солнца, и теперь светящийся жёлтый шар скрылся за его парусом, озарившимся исходившим от земли светом.
Он придёт.
Конечно же, он придёт. По-другому не может быть, даже думать об этом глупо.
Конечно, глупо. Она даже рассмеялась, только подумав об этом. Он вздохнула полной грудью, вобрав в себя весь воздух вокруг, и выдохнула, словно отдавая взамен тому, что забрала, воздух из своей груди, из своего сердца.
Облака постепенно превращались в тучи, и появилось особое ощущение, которое бывает только перед дождём, очень сильным дождём, ливнем, с молниями и далеко разносящимся громом. Она любила дождь. Когда смотришь на него, то чувствуешь, как он смывает всю боль, что накопилась в сердце, как он смывает всю пыль, что накопилась на земле, а потом вновь выглянет солнце, и будет свежо и хорошо.
Нельзя жить с вечной болью, просто нельзя выдержать, это не жизнь. А боль может унести…ветер…счастья…
Главное, чтобы он подул, и ты бы встретила его лицом к лицу, и тогда он бы точно не пронёсся мимо.
-Эй, - раздался позади голос. Он обернулась и увидела юношу, бегущего по площадке за свое кепкой, то поднимаемой, то опускаемой порывами холодного ветра. Она даже не заметила, когда он начался и когда успел стать таким холодным.
Он дул ей в затылок, и волосы закрывали лицо. А юноша, безуспешно пытающийся догнать свою кепку, наконец сумел схватить её, как только она опустилась в песочницу, которую уже очень давно не использовали по назначению. Он выглядела самой заброшенной на всей площадке, потому что хоть кто-то изредка садился на качели, даже прокатывался с горки деревянного городка, а к песочнице никто не подходил.
Даже немного грустно было смотреть, как поднялся песок, в момент, когда ноша запрыгнул в неё, словно приветствуя первого гостя за долгое время. Юноша закрыл кепкой глаза, чтобы в них не попал чуть ли не вихрем поднявшийся песок и выскочил из-за низкой деревянной оградки. Тогда песок затих. Юноша отряхнул кепку, пару раз ударив её о ногу и не оборачиваясь пошёл прочь с площадки.
Она почему-то смотрела ему вслед, всё ожидая, что он обернётся, что она посмотрит ему в глаза, а он поймает её взгляд, и…
Что потом?
Она не знала.
Она вновь развернула лицо к ветру и почувствовала, как его лёгкие прикосновения к коже чередовались с порывами обжигающего холода. Шелест листьев сливается со звуком ветра и словно вливается в сознание. Тогда кажется, будто там, в Глове, скоро разразится буря.
Буря? А почему сразу? Нет, просто дождь.
Но какая может быть боль, какие могут быть слёзы, когда он вот-вот должен появиться? Она закрыла глаза и представила, как спрыгнув с качелей несётся к нему навстречу, а он стоит, готовый принять её в своих объятиях, такой спокойный, уверенный, но она будет знать, что его сердце так же рвётся к её…
Она и сейчас это знала и уже чувствовала, как он приближается, словно она уже бежала к нему, и сейчас взглянет в родные глаза и утонет в них навек. А та она, что сейчас сидит на качелях и смотрит на почти почерневший парус небесного корабля, - другая, ненастоящая она, видение, почему-то решившее остаться на качелях.
Вот они его глаза, его улыбка. Она смотрит и видит лишь их бесконечную голубизну и больше ничего не нужно, чтобы чувствовать себя счастливой. Он блестят так же, как она знала, блестят её. И больше ничего, ничего не нужно… чтобы просто жить.
Кап.
Первая капля падает на её щёку. Она поднимает голову вверх: всё небо уже стало серым, и сложно было определить, где совсем недавно сияло солнце.
Юноша встал со скамейки и, сняв свою толстовку, прикрыл обнажённые плечи девушки, подал ей руку, и когда их пальцы переплелись, и девушка поднялась на ноги, они вместе побежали с площадки, точно хотели обогнать дождь. Они обязательно обгонят. И дождь, и снег, и ветер, и всё всё на свете. Никто не сможет их остановить. Никогда. Только они сами однажды могут споткнуться, и упасть, и больше никогда не подняться. А если всё же поднимутся, боль от падения ещё долго не утихнет, если утихнет когда-нибудь…
Кап кап кап.
Она смотрела, как на асфальте стали появляться тёмные пятнышки, и их становилось всё больше и больше, пока вся земля не стала такого же тёмного цвета.
Дождь решил начинаться постепенно: вначале – слабо, может быть, чтобы дать кому-то шанс укрыться, а может, просто копил силы. А пока он был совсем тихий, она подняла лицо к небу, и дождевая вода в пару мгновений омыла его, и кожей девушка почувствовала её свежесть. Ту свежесть первых капель, когда ещё не хочется сбежать, спрятаться от дождя, а просто почувствовать его нежное прикосновение.
Гром.
Она открыла глаза. Наверное, молнию она просто не увидела. Ведь не бывает грома без молнии, правда? Дождь стал постепенно усиливаться.
Он придёт…он придёт в любое…
Молния прервала её мысль, озарив темнеющее по - вечернему небо, и серые тучи уже не были так заметны. Всё погружалось в сумрак, и очертания предметов словно размывались.
Гром.
…мгновение. И точно он ждал этого удара или этой мысли, промелькнувшей в сознании. В следующую секунду она увидела его на другом конце площадки. Она спрыгнула с качелей и побежала к нему, не замечая, как вода из уже появившихся луж, обрызгивает её. Она уже сильно промокла, но ей казалось, что никогда в жизни не ощущала такой теплоты. А когда она прикоснётся к нему, такому же запыхавшемуся (она знала, он бежал к ней) и такому же мокрому, то станет ещё теплей. Он обнимет её и скажет: «Прости». А она просто посмотрит в его глаза, больше ничего не будет сказано. Больше не нужно…и тогда…
…она открыла глаза. Площадка была пуста. Он бросила взгляд на лужу рядом с качелями и стала наблюдать, как капли бились о её поверхность. Стало совсем темно. Сейчас быстро вечерело, и если бы не облака, она бы увидела звёзды.
Она любила звёзды. Иногда кажется, что они следят за нами, переживают, и сочувствуют, и улыбаются, глядя, как мы живём, удивляясь тому, что мы делаем и как много лишнего в нас намешано. Они же горят всегда неизменным светом, зная, что им не понять нас, и продолжают светить, а мы продолжаем жить: улыбаться и плакать, радоваться и страдать, изредка поднимая на них глаза. Зачем? Мы сами, наверное, с трудом сможем сказать.
Она промокла насквозь, и зубы начали стучать в такт стуку дождя о крышу песочницы, всё тело била дрожь.
Он придёт.
Молния.
Он придёт.
Гром.
А может, он приходил, когда она закрыла глаза, и подумал, что он не хочет его видеть? Нет, она больше их не закроет. Она будет ждать.
Над лавочкой, на которой сидели юноша и девушка, зажёгся фонарь. Он зажёгся так внезапно, как будто проспал своё время, а сейчас проснулся от дрёмы, готовый наверстать упущенное. Обычно, к свету фонаря вечером слетаются разные насекомые, а теперь они, скорее всего, где-то спрятались, но в этом мягком свете можно было хорошо увидеть, как идёт дождь.
Она любила смотреть, как идёт дождь. Особенно, когда его видно по-настоящему, а не в лужах по барабанящим каплям. Но она не будет смотреть на свет, она будет смотреть туда, откуда он должен появиться. А свет?...она знала, что он есть, и только это будет хоть чуточку согревать.
Нет, даже этого тепла ей не нужно. Он придёт. Только эти два слова, и сердце пылает, но не обжигающим, а мягким и тихим огнём.
Такой огонь не погаснет. Его пламя, может, не будет безудержно стремиться ввысь, а искры взмыть к небу, но от него и не останутся лишь пепел и угли. Потому что такое пламя ты будешь беречь, и каждая минута будет для тебя особенной, и потому сохранишь его навсегда.
Он придёт.
Гром.
Странно, опять не увидела молнии.
А дождь и не думал утихать. Но это ничего, это даже лучше. Ведь, когда он закончится, всё равно в минуту не высохнешь, так пусть лучше идёт. По лицу стекали мокрые капли, а кожа на руках уже начала морщиться. Что же она так быстро?
«Странно»
«А что странного?»
«Всё, - подумала она, - странно жить, странно дышать, странно чувствовать»
«Почему странно…ведь это самое естественное, что есть»
«Потому и странно»
«Ты его ждёшь, вот что странно»
«Но для меня ждать его так же естественно, как дышать»
«Странно»
Он придёт.
Она высунула язычок и облизала губы, словно желая немного смочить пересохшее горло.
Но почему-то вода на них оказалась солёной. Почему? Дождевая вода должна быть пресной. Она это знала. Ей вспомнился небесный корабль, и она представила, как моряки после долгого плавания собирают заветную дождевую воду в бочки, и подставляют лицо навстречу летящим каплям. Она подняла голову и решила последовать их примеру, но вместо этого лишь улыбнулась.
Небесный корабль. Разве нужны ещё слова. Уплыть, улететь и бороздить облака, пока не достигнешь горизонта, а за ним ещё более чудесный и прекрасный мир. Но её не хотелось ни в облака, ни за горизонт, если только с ним. Хотя зачем ей куда-то лететь, когда с ним она всегда в небе…
Гром.
Что-то случилось с проводами, и фонарь погас.
Она сидела в темноте, и лишь шум дождя говорил о том, что ещё не всё погрузилось в сон от его мерного стука. Стук по крыше песочницы, стук по лавочке, стук по асфальту… Стоит только прислушаться, и тишина уже не тишина, стоит только присмотреться тьма уже не тьма.
«Тук тук, - прошептала она. – Так стучит моё сердечко»
«Тук тук, - так бьёт дождь по крышам»
«Тук тук, – так ты придёшь»
Прикосновение. Одно лишь мягкое прикосновение к руке, и она знала, он пришёл.
Она дождалась, и теперь ничего не существует вокруг, кроме этого прикосновения: ни дождя, ни тьмы, ни света, ни времени. Не нужно больше слов, взглядов, только он единственное, вечное.

***
Она сидела на качелях, не смея пошевелиться, боясь спугнуть того, кого так долго ждала…и дождалась. Она слышала лишь своё дыхание, и когда оно показалось слишком громким, постаралась дышать тише. Зачем ей слышать своё, если она хочет услышать его, его сердца. Она знала, что оно будет биться вместе с её, всегда.
Но почему-то она не услышала. «Дождь», - пронеслось в мыслях, и вновь осталось только её дыхание.
Дождь прекратился. Она взглянула вверх и увидела, как небо медленно очищалось от туч, и стали видны звёзды.
Она тихонько поднялась с качелей. Она тихонько поднялась с качелей, и оказавшись на ногах, некоторое время стояла неподвижно, чтобы почувствовать онемевшее тело, а потом не оборачиваясь пошла домой.
Площадка осталась пуста.

***
Ночь. Она лежит в кровати и прижимает к груди руку, на которой ещё сохранилось его тепло. Сейчас он с ней, так рядом. Она улыбнулась и свернулась в комочек, словно не желая выпускать ни частички этого тепла, и закрыла глаза.
…
«Ты пришёл. Я знала, что ты придёшь. Ты не мог не придти, потому я и ждала»
«Конечно, я пришёл. Разве я мог тебя оставить»
«Нет, не мог, ты никогда не оставишь. Ты всегда будешь рядом»
«Всегда с тобой»
Она молчала. Она не видела его. Здесь ей являлся лишь его голос.
«Как прошёл твой день?»
«Ты знаешь»
И они проговорили всю ночь ни о чём и обо всём.
«Завтра на том же месте»
«Как всегда, я буду ждать»
«Я приду»
«Я знаю»
Она открыла глаза, встала с постели и пошла умываться, оставив на подушке лишь сырое пятно.