аська и пустота. письма

«Где-то что-то слышал… Но никто не видел…
Все твои послания знал лишь наш компьютер.
Только он сломался, заболел и помер:
Кончились вдруг деньги, отключили номер…»
МТ

Епифан приоткрыл один глаз. Но ничего не увидел, к сожалению. Тогда он правой лапкой откинул длинное ухо, свисающее вниз и закрывающее уже открытый глаз. Затем, немного помедлив, открыл второй. Увидев прямо перед собой чьё-то неожиданно большое лицо, маленький Епифанчик испугался и, растерявшись, раззявил рот. Лицо заулыбалось. Епифан рассеянно заметил, что ножки у него слишком коротенькие, чтобы бегать от такого большого и такого улыбающегося лица. Но он не сдавался, и, всё же, попытался встать на ноги, чтобы удрать как можно быстрее и как можно дальше. Что-то ничего внятного у него не получилось. (( Лицо пришло в восторг от этих безуспешных епифановских попыток, громко засмеялось. От такого неимоверного шума и грохота у Епифана заложило длинные уши. От безысходности он не придумал ничего лучше, чем закрыть глаза. Уже в темноте Епифанчик подумал: «Интересно, кто это был?» ;)

В этом подозрительном царстве встречаются совсем разные люди... совсем-совсем. Всякие, короче говоря.

Он был иностранцем.
Все без исключения видели в нём иностранца.
И шагал он как иностранец.

Постепенно становишься кем-то другим. Отчуждённым для себя и таким приемлемым для общества. Начисто забываешь свои первоначальные желания, надежды и переполняешься искусственными. Со временем желание всем понравиться превосходит все остальные, занимает высшую позицию в рейтинге. Их слепые прикосновения… Им всё равно кто я, где находится мой мир и чего я добилась в этой жизни. Им всё равно. Всё одинаково серо. Мозг даже не выносит предположения о многоцветности. Они не ограничены и не тупы. Нет. Просто не могут понять. «Всё про всё со стороны изучают. Журналы помечают. Крестики.» Всё измеряют по себе – надуманному, пластмассовому. Ну почему же мне-то больно от этого их несознания? Я не такая, как они, хотя старательно маскируюсь под эту массу.

Человек выбирает себе иной объект и в мнимом или преувеличенном бессилии растекается по его поверхности, облепляет и замазывает собой. Вот и вся психология.

Скоро буду спать в обнимку с компьютером…

Сидели рядом. Как настоящие. Проще, намного проще жить без этих всех запутанных ситуаций, но жить ли? Конечно, ты знаешь, о чём я. Смотрели «Final Fantasy». Мне не понравилось. Уже ничего и не помню, ни сюжета, ни главных героев. Куда всё ушло? (этот вопрос медленно выползает из раковины, не находит ответа и теряется между кораллами…) Чувство ритма ускользает. Вся без исключения музыка, кажется, теперь играет быстрее, чем раньше. Нам обоим надо бы остановиться, оглядеться и отдышаться. Ведь, я чувствую, что-то совершенно лишнее впутывает себя в наши судьбы. Я пытаюсь успеть за тобой, но промахиваюсь при каждом рывке и неизменно приземляюсь на асфальт. Они считают меня кем-то. Спасибо им за это. Думают, что у меня есть лицо… Пускай…

За что ты прощаешь мне такое занудство???
Эй! Где ты там? В чём дело, я спрашиваю. Зачем тебе это всё?

Так много вопросов. Чувствую, что-то не так, или не то. Есть ли смысл грузить ими тебя?.. Не уверена. Вроде всё просто, но, опять же, чувство незавершённости, неточности присутствует во всём. Опять не могу писать рассказы... :' (( Не тяжело, но трудно. Я знаю, просто это пока ещё не моё время и не мои люди. Но... когда же... когда же будет то, чего я жду? Такое ощущение, что плаваю в воде, в самом центре океана... и вокруг ничего. Надо опереться хоть на какие-то идеи, мысли. Моя голова на даёт мне покоя, что уже я с ней не делала. Опять глупые мысли. Всё же я сама виновата. Мир - это только отражение идей и концепций. Болит внутри. Тебя вот "нет на месте", ну и зачем вообще всё это? ... много слов... но я приеду. Да.

Мы пишем друг другу огромные сообщения, открываем чувства, изворачиваемся и втискиваем эмоции в слова. Это всё так сложно. Но зачем? Когда можно решить все наши мнимые вопросы враз. Я не могу сказать, что-нибудь серьёзное и важное, потому что я тебя никогда не видела. Сама возможность нашей встречи настолько велика, что на улице я постоянно оборачиваюсь. Где же ты? Мы с тобой настолько разные в своём понимании мира… Но я боюсь, что нужна тебе только для «крайнего случая». Ты станешь писать мне, будучи уверенным, что я тебя рассмешу, развеселю, что умно отвечу на глупый вопрос, и наоборот.

Ты везде. Когда я стою возле людей, я думаю о тебе. Когда я еду в автобусе, я думаю о тебе. Когда я лежу в постели, я, как ни странно, думаю о тебе. Ты другой. Нет, не Иной, но другой. Непохожий. Видимо, этого и добиваешься. Я поражаюсь, насколько мы разные. Я не хочу тебя понимать, но, в то же время, не могу сказать, что не верю тебе. Ты – новый человек. И, поверь, абсолютно не важно, что у тебя снаружи, если внутри пусто. Но такие, как ты, живут напоказ. Эгоист. Это нормально, и, думаю, тебе идёт эта черта характера. Ты задаёшь вопросы только про внешнее, стараясь избегать разговоров о внутреннем. Заметил? Не понимаю пока, интересен ли ты.

Отрицать. Проще всё отрицать. Всё, в том числе не только Бога и светобоязнь, не только невидимое и неслышимое, но вполне ясное и даже, порой, понятное.

Эти все твои обездвиженные слова. Короткие речи, как приказы, как констатация факта. Сначала ты их наблюдаешь, затем останавливаешь, а уж после этого – заставляешь повторяться снова и снова. Обдумывая тебя, я непременно проговариваю их «про себя» вновь. У меня нет вопросов к тебе. Как нет и претензий, и пожеланий… А здесь самый большой «минус» - это доступность. Интернет у тебя в кармане, но там, увы, нет тех, кто стал бы разговаривать с тобой живыми словами. Там слишком много персон, желающих повесить на тебя свои проблемы, либо как следует покопаться в твоих. Так нужны ли тебе ТАКИЕ друзья? Есть ли то время, когда ты offline? Когда ты не жаждешь бессмыслицы? Когда ты присутствуешь в этой реальности, такой говёной, но такой живой? Чудо моё! Ты прекрасен! Как жаль, что я тебя совсем не знаю.
«Если бы ты был настоящим, стала бы тебе подругой…»

Когда-нибудь ты становишься обычным человеком с нормированным рабочим днём, с ежемесячной квартплатой, с хандрозом, варикозом и мигренью. Ты становишься тяжёлыми и неверящим, посредственным, придирчивым и прилипчивым. Превращаешься в скользкую и обтекаемую водоросль. Тебя всё меньше интересует содержание, но всё больше интересует цена.

Девочкодруг (МТ) - это когда вроде и девочка, а вроде и друг.

Каждый раз, когда я пишу тебе о чём-то важном или личном, каждый раз, когда я прошу совета или ответа, я истекаю слезами. Почему? Потому что ты - ПРАВ! Чертовски прав! Как никогда... Мне хочется рвать одежду и кожу на себе от осознания того, насколько ты прав. Я не знаю себя после выключения этой, будь она сто раз неладна, ICQ. Так близко. Я пишу то, что у меня внутри, а ты меня не прерываешь, потому что тебе тоже жутко интересно, да? Нет больше слов, кроме этих. Они для меня не существуют. Дико и больно. ...

Нет покоя внутри. нет.. нет.. нет.. нет.. нет.. нет..

«Вот в руке письмо, но вижу только буквы, и мне не вспомнить как они собирались в слова. Просто потерпи. Станет легче к утру. Что же я не знал, как оно...»

Дальше всё было намного серьёзней.
Храбрый Епифан отправился путешествовать. Он побывал в Париже, в Нюрнберге, в Москве. Но так ничего и не нашёл, никого не встретил. Тогда он очень сильно разочаровался в чужих городах. Перемена места жизни – очень важное дело. У Епифанчика от этих всех путешествий очень долго болели маленькие ножки. Пришлось часто отдыхать во время утомительных дел. Он сел на большую лавочку возле своего дома и свесил ножки-топалки; уши тоже пришлось свесить, чтобы они также отдыхали. Много, очень много людей говорили Епифану в уши всякие разности. Уши тоже устали.

А за окном шумел город… деревья, люди… жизнь. Кто-то куда-то шёл, искал, находил и снова расстраивался. Да, а ты чего сидишь? Подойди к окну, отодвинь тяжёлые шторы, выгляни наружу. Я понимаю, что тебе сейчас не до этого, однако всё же. Прошу тебя, встань и подойди к окну. Что ты там, видишь? Утро, день, вечер, ночь? В этот же самый момент он тоже стоит у окна. Одновременно. Смотрит вдаль и пьёт чай из большой кружки. По ногам тянет холодком, потому что это всегда так, всегда окно закрываешь не полностью, забываешь захлопнуть до конца балконную дверь.

Что остаётся? Замерзающая кисть руки, недоверчиво выглядывающая из рукава шерстяного свитера с одним лишь только желанием – сохранить тепло ладони. Не раскрываться до конца. Руки, такие красивые руки. Сильные пальцы, тоненькие косточки, виднеющиеся на тыльной стороне кисти. Эти движения, такие уверенные и иногда неожиданные. Такое ощущение, что мои руки живут своей собственной жизнью. Я их вовсе не знаю. Я с ними не знакома. Укрою их заботливо в тёплые широкие рукава кофты, колючей кофты. Ничего страшного, это же руки, это же для них привычное дело. Пальцы. Эти пальцы так неповторимо держат карандаш, как, собственно, и ручку, и сигарету, и билет Банка России, и жёлтый полевой цветок на тоненьком стебельке, и провода под большим напряжением… Я поцелую их, те ладони, которые столько времени уже прячутся в длинных рукавах серого свитера. Хочу рисовать их. И не дышать, чтоб не спугнуть такую правдивую красоту. Правдивую…

У меня есть ты. Всё. Больше никого не надо.

«Девочка, живущая в сети, живущая за всех.
До конца. На последнем этаже.
Клавиши, хранящие тепло, таящие вопрос…
Девочка…
Уставшие глаза, догнавшие рассвет.
Только ей… только ей…»
Земфира