Димка

Димка умел играть на гитаре. И петь умел, но когда собирались мы шумной компанией, заставить его петь было не возможно. Ни кто и не пробовал уже . А пел он когда было настроение, было это редко, но очень красиво и задушевно. Такое пение я бы назвал "высоцким". Нет, голос у него на голос Владимира Семеновича похож не был, да и вообще ни чего общего с ним, Димка, не имел. Но пел он...Ну как то по Высоцки, очень душевно, всю песню сам проживал, и после каждой делал перерыв минут десять, что бы отойти, вернуться в реальный мир.


Зимой, прошлой, пошли мы к кому то на квартиру. Народ был разный, из наших, и чужие были, не из нашей компании. Веселились, выпивали, танцевали, ну в общем всё как полагается и даже лучше. Квартира большущая была, в пять комнат, с потолками – огого. Хорошо было. И пришло Димке то самое настроение, ну чтоб петь. Сидим все, говорим, и тут Димка.
-Ребят, а давайте я спою?
Ну мы тут загалдели!
-Вот всегда бы так! Конечно пой! -галдим значит - Гитара есть?
И гитара нашлась, в таких квартирах всегда всё есть, умел бы Димка на пианино, и пианино бы нашлось в такой квартире.
Гитара была древнющая... Советская ещё, и струны у ней были, как показалось, родные, то есть с самой покупки висели. Железные, жёсткие, звонкие, одним словом - струнищи. Взял Димка гитару, настраивал минут пять. Подвинул табурет в конец комнаты, к окну, сел, потом четырьмя пальцами по струнам ударил, начинаю значит. Мы зашикали на не наших , они то Димку не знали, не слышали как Димка поёт. Все утихли, Димка заиграл. Заиграл, нет, не заиграл, зажил он песней. Вся песня на лице, в голосе, в движениях. И песня такая Русская. Русская, не в том смысли что про поля да про леса наши, а в том, что как русский человек она была, тихая робкая в начале, а потом пошла усиливаться, греметь, с гласной на согласную, да и разошлась во всю силу. Димка живёт, весь из кожи лезет, руки, по струнам бьющей, уже и не видать, слилась в одно пятно розовое. И кто то не из наших, наши бы не посмели, вдруг шикнул, сказал что то. Тише мол, поздно уже, соседи спят, разбудишь. Димка на пол слове песню остановил, глаза до того грустные, будто умирать вот-вот. Все на него уставились, а был он сам не маленький, здоровый такой парень. Ну думали, сейчас начнётся, зря ты дружище, плохо тебе что ли в углу твоём сиделось? Не мог потерпеть? Не дал песню человеку допеть. А Димка сидит смирно, только напрягся весь, рука с аккордом так и застыла на грифе. А тут мне в ухо кто то шепчет, голос испуганный.
-Кровь… - шепчет. И потом по громче - Смотри, дурак что делает!
Димка струны схватил всей пятернёй и зажимает их в одну. Струны старые, жесткие, в пальцы ему врезаются, кровь уже на паркет капает. А Димка-то всё молчит, да жмёт что есть сил. Вечность он их сжимал. Тут штуки три струны и лопнули, те что с краёв были. Димка вздрогнул, глаза на секунду закрыл, потом гитару взял, одной рукой, аккуратно, рядом положил, а другую, ту что в крови, в кулак сжал, чтоб не так сильно капало. Встал, сам не свой. Девчонки сразу за говорили, чуть ли не причитают: «Дим, ты чего? Дим ты как? Дима, ты в порядке?». А он молча в прихожую вышел, ботинки одел, шнурков не завязывая, да сверху пальто одной рукой накинул, и ушёл.


Веселье тогда на том и кончилось. Кровь с паркета убрали, да и пошли кто куда, домой по большей части. Парень тот, что Димке допеть не дал, так в углу и сидел, я уж в прихожий стоял, шапку нахлобучивал, а он все сидит, смотрит как больной на тарелку с супом. А Димка себе тогда так руку поранил, что с тех пор она у него и не сжимается почти, и пальцы еле двигаются. Не слушается его рука, будто в месте с песней Димка обрезал её. Больше и не играл он на гитаре, и не пел.