Часть 1. Проклятый
Глава 1
Метель застигла Арьеля врасплох. Вот только что был день – пусть и бессолнечный, серенький, - и вдруг налетел ветер, сгустились тучи, повалил снег. В один миг наступила непроглядная ночь.
Арьель остановился, повернулся к ветру спиной. Поминая Борона, он стянул с плеча зачехленную лютню и бережно пристроил ее под жиденьким плащом. Мало того, что он рискует сбиться с дороги, так не хватало еще испортить инструмент…
Нет ничего хуже, чем метель в ночь Самайна. Разве что – оказаться этой метелью застигнутым под открытым небом. Все бесы, служившие некогда Безымянному, его верная армия, вырываются на волю и безумствуют, тщась отмстить каждому встречному за пленение и поругание их господина.
Метель – их предвестница.
Скорчившись и заслоняя одной рукой лицо, Арьель пошел вперед, против ветра. Дальше по дороге должен был находиться постоялый двор. Туда Арьель рассчитывал добраться до темноты, там собирался скоротать страшную ночь Самайна. Знакомый трактирщик обычно не брал с него денег. Только настаивал, чтобы он развлекал гостей и постояльцев. Те, растроганные музыкой и пением, Арьеля угощали сами, и кормили, и поили. А комнату хозяин для него держал особую, хоть небольшую, но чистую и удобную.
Арьель только надеялся, что не сойдет с дороги и не заплутает, а выйдет прямо на трактир. Очень глупо и обидно будет замерзнуть в чистом поле, когда до надежных стен и жаркого очага – рукой подать.
Мысленно он начал молиться Тса, просил защитить и поддержать его. И, к его удивлению, молитва немедленно подействовала: впереди заблистал огонек. Арьель ускорил шаг, хотя ноги вязли в рыхлом снегу. Он боялся, что глаза обманывают его. Но огонек никуда не пропал, более того, оказалось, до него рукой подать. Вскоре Арьель стоял перед плотно затворенной дверью шинка. Над дверью был устроен навес, который отчасти защищал от непогоды, и Арьель стряхнул с плеч и с капюшона небольшие сугробы, постучал башмаками о порог. И однако же, когда он вошел в залу, на плаще его было полно налипшего снега.
Он откинул капюшон и зажмурился от удовольствия. В общей зале было светло и очень тепло, почти жарко (а может быть, ему так только показалось с мороза). С потолка на толстых цепях свисало колесо, по периметру которого горели свечи. Ярко пылал огонь в большом очаге, от него на лица сидящих поблизости людей ложились красновато-золотистые отблески. Масляные светильники на стенах тоже были зажжены. Арьель, оглядев все это огненное великолепие, улыбнулся. Самайн приготовились встретить во всеоружии.
- Господин Арьель! – к нему уже спешил сам хозяин, приветственно протягивая вперед толстые руки. – Я уж боялся, не случилась ли с вами беда. Непогода-то какая разыгралась – страх просто! Проходите, садитесь у огня, вот тут. Благородные дамы, осмелюсь попросить вас потесниться. Господин музыкант натерпелись, все дрожат-с, зуб на зуб не попадает.
Две дамы в дорожных платьях, сидевшие у очага, сначала поглядывали на Арьеля с брезгливым любопытством, но, услышав обращение к нему трактирщика, сменили гнев на милость и подвинулись, уступая место. Арьель с поклоном поблагодарил и сел, высвободил из-под плаща лютню и положил ее рядом. Дамы едва ли принадлежали к благородному сословию, но выглядели изящно. Одна была постарше, вторая, довольно миловидная (ей Арьель ясно улыбнулся и получил в ответ робкую улыбку, сдобренную румянцем) – помоложе. Видимо, мать и дочь. Они пили подогретое вино и с тревогой поглядывали на залепленные снегом окошки. С ними рядом сидели двое неразговорчивых парней в кожаных куртках и при оружии. Охранники.
Трактирщик лично вынес Арьелю горячего вина, шепнул: "За мой счет". Арьель с благодарностью принял кружку и оглядел зал. Чуть поодаль за столом сидели четверо мужчин, они играли в карты и пили пиво. По их повадкам и словечкам Арьель предположил, что это наемники. Еще один, средних лет, с сединой в темных волосах, подозвал трактирщика и о чем-то вполголоса с ним заговорил. Этот носил на груди медальон с аистом. Храмовник, служитель Перайны.
Негусто, отметил про себя Арьель. Да и неудивительно. В такую ночь только отчаянная нужда заставит отправиться в путь. Ну, или шило в заднице. Это у кого как…
Только со второго раза Арьель заметил еще одного человека, который сидел в стороне от всех, в полутьме, откинувшись к стене, и, казалось, дремал. Во всяком случае, глаза его были прикрыты. На вид ему казалось лет двадцать пять – двадцать шесть. Темные неподвязанные волосы до плеч, узкое неправильное лицо, еще и рябое, кажется, в придачу. Одежда свободного покроя и неопределенного коричневого цвета, что-то вроде мантии или балахона. Медальона этот человек не носил, но Арьель решил, что и он тоже из длиннорясых, только странствующий. А если кого-то Арьель не любил больше, чем городскую стражу, так это бродячих храмовников. Поэтому он быстро потерял к спящему всяческий интерес. Отставил в сторону опустевшую кружку и потянулся к лютне. Тут же рядом оказался трактирщик.
- Споете нам, господин музыкант? Порадуйте песней, а то ветер так тоскливо завывает, аж на душе тошно делается…
Дамы оживились, храмовник с аистом на груди встал со своего места и подошел к очагу, заинтересовано поглядывая. Даже наемники остановили игру и повернули головы. Сегодня ночью все чувствовали себя не в своей тарелке. Один только дремлющий молодой человек никак не выказал своего интереса. Даже не пошевелился. Однако Арьелю показалось, что из-под опущенных ресниц на миг блеснули черные глаза.
Он неспешно расчехлил лютню, пристроил ее на колене. Хвост намокших от снега светлых волос упал на плечо, и музыкант плавным движением отбросил его за спину. Обвел взглядом собравшихся путешественников.
- Спою с большой охотой. Только не звучать радостным песням в ночь Самайна. Не время это для радости... Я расскажу историю, которая едва ли развеселит благородных дам и господ. Это история о Лионеле и Лионетте… я услышал ее в Аркаре.
При этих словах темноволосый молодой человек открыл глаза и слегка подался вперед. Но Арьель, склонившийся к струнам, этого не заметил.
*
Жили некогда в Аркаре мальчик и девочка. Окна их домов смотрели друга на друга, и детям нужно было только перебежать улицу, чтобы встретиться. Поэтому они часто играли вместе на горбатых улочках Аркары и проводили вместе времени больше, чем если бы были родными братом и сестрой. Их матери, которые тоже дружили, смотрели на них и радовались, что дети не скучают в одиночестве. Ведь других детишек в семьях не было.
Люди часто принимали их за брата и сестру, а те только смеялись и кивали. Им нравилось, что они одинаково темноволосые и черноглазые. Родились они в один год, и даже назвали их похоже: Лионель и Лионетта.
Дети росли, и дружба их крепла, хотя, кроме внешнего сходства, ничего у них общего, как казалось, не было. Лионетта, смешливая и беззаботная, не могла усидеть на месте, мелькала тут и там, так что ее даже прозвали Стрекозой. Мысли ее были яркими и воздушными, как крылья бабочки. Она любила петь и редко грустила, смех ее звенел, словно серебряные монетки, прыгающие по мостовой в солнечных лучах. Слыша его, люди и сами начинали улыбаться и всегда привечали славную, ласковую девочку.
Не таков был Лионель. Он мало разговаривал, мог подолгу сидеть на одном месте, о чем-то размышляя, и рано пристрастился к чтению. Только когда Лионетта была рядом с ним, он оживлялся. Но Лионетта уходила – и он снова брался за книгу. Еще в отрочестве он решил, что хочет стать учеников в храме Гесинды, и познавать тайны загадочных и темных наук. Родители не препятствовали, поскольку видели, что к прочим занятиям, кроме чтения, мальчик равнодушен, и толку на другом поприще из него не выйдет.
Лионель остался в храме и после того, как его родители умерли от оспы. Болезнь сразила и его, но не убила, а только оставила о себе память в виде отметин на лице. К Лионетте судьба была добрее, ее семью оспа обошла стороной. Родители девочки с охотой бы приняли осиротевшего Лионеля в своем доме, как сына, но он предпочел остаться в храме. Напрасно подруга его уговаривала, он был непреклонен, и с еще большим рвением принялся постигать науки. Горе как будто даже обострило способности и таланты, которыми щедро наделила его Богиня Мудрая. Особенно Лионеля занимали лекарское дело и магия.
Со временем он стал лучшим учеником в храме, Богиня благоволила к нему, и в семнадцать лет он прошел посвящение.
Лионетта же стала красивой девушкой, и парни на нее заглядывались. Но сама она ни на кого не смотрела и при любой возможности убегала к Лионелю в храм. Детская привязанность превратилась в любовь, и Лионетта мечтала пройти всю жизнь рука об руку со своим любимым. Мать напоминала ей, что маг, посвятивший себя служению Богини, едва ли женится на простой женщине. Но в семнадцать лет не хочется думать о плохом, и Лионетта утешала себя тем, что в будущем все еще изменится к лучшему.
Все и впрямь менялось, но отнюдь не к лучшему. Лионель все больше времени уделял магической и врачебной практикам, и все меньше времени у него оставалось для Лионетты. Он много работал, к нему приходили люди со всей Аркары, поскольку он быстро прославился как искусный целитель. Рука у него и впрямь была легкая. Лионетта понимала, что вскоре бесповоротно его потеряет, и, чтобы отдалить разлуку, упросила друга взять ее в помощницы. Родителям девушки это не понравилось, но они никак не могли добиться от нее послушания.
Целыми днями Лионетта пропадала в храме, и так прошло три года. Матушка все чаще напоминала Лионетте, что пора уже всерьез подумать о замужестве, если она не желает остаться в девушках до старости. "Все твои подруги давно замужем и растят детей, а чего ждешь ты? - спрашивала матушка. – Лионель никогда не назовет тебя невестой и не поведет к алтарю". Лионетта и сама это знала, но что она могла поделать с своей любовью?
Женихи уже перестали к ней ходить, только один юноша все не терял надежды. Он любил Лионетту горячо и преданно – так же, как она сама любила Лионеля, - и мечтал когда-нибудь ввести ее в свой дом женой. Но Лионетта то не замечала его, то осыпала злыми насмешками. Он же готов был стерпеть от нее что угодно.
И вот однажды затеял Лионель сплести заклинание, за которое никто до него не осмеливался взяться. Его самонадеянность была велика, и помощи у опытных магов он не попросил, положился на свои силы и на расторопность своей преданной помощницы. Но заклятье вырвалось из-под его власти, и храм загорелся. Некоторые утверждали после, что Лионель решился открыть двери в другой мир, и оттуда пришло огненное чудовище, с которым он не совладал. Так оно было или нет, никто точно не знает, но известно, что по вине молодого мага случился пожар, и немалый ущерб потерпел как храм Гесинды, так и множество домов поблизости. Ночью поднялся сильный ветер, который разнес пламя по городу. В пожаре погибли десятки людей, а Лионель и Лионетта уцелели лишь чудом. Маг почти не пострадал, ему обожгло пламенем только руки и грудь. Лионетта же получила страшные увечья, и никто не знал, возможно ли девушку исцелить. Ее мать плакала дни напролет, а Лионель много дней и ночей провел у постели подруги. Он призвал на помощь все искусство мага и врачевателя, и после долгих трудов смерть отступила от девушки. Только никто не узнал бы в несчастной прежнюю красавицу Стрекозу.
Тем временем горожане, которым уже стало известно, кто виновник пожара, собрались у бургомистра требовать суда над молодым магом. Его призвали в храм Прайоса и судили по законам города, ибо братья Гесинды от него отказались. Скорбь людей, которые потеряли в пожаре родных и близких, была велика, и многие требовали для преступника смерти. Но судьи припомнили, как много он делал прежде для горожан, и вынесли мягкий приговор. Лионелю велено было покинуть город и никогда не возвращаться под страхом смерти. Говорят, что молодой маг, услышав приговор, вздрогнул, потому что любил город, где прожил всю жизнь. Но о снисхождении он не просил, только умолил отсрочить приговор до той поры, пока Лионетта полностью не поправится. Ему позволили остаться.
Но вот пришел день, когда Лионель уложил пожитки и собрался уходить, ни с кем не прощаясь. На его душе тяжелым камнем лежала вина, и он не мог смотреть людям в глаза. Но к нему пришла Лионетта, которая проведала о его намерениях. Она просила взять ее с собой в изгнание. Сказала, что жизнь ей станет не мила, если друг уйдет. Но Лионель ответил, что и без того принес много горя, и не желает и далее омрачать Стрекозе жизнь. С этими словами он поцеловал ее в лоб и ушел.
Никто не знал, да и знать не хотел, куда он отправился. Никаких вестей от него не было. Лионетта печалилась все сильнее день ото дня, и плакала без конца. Время не лечило ее скорби, и настал день, когда Лионетта своей рукой лишила себя жизни, не чувствуя в себе больше силы жить без любимого.
От горя мать девушки обезумела, и страшным проклятием прокляла мага, которого обвинила в смерти своего дитя. Она сказала: "Пусть до самой смерти не найдешь ты покоя, и ни один дом не приютит тебя, и нигде не найдешь ты крова больше чем на одну ночь. И пусть тот, к кому потянется сердце твое, отвернется от тебя, и умрешь ты в одиночестве и горе".
А юноша, который желал взять Лионетты в жены даже после того, как она утратила свою красоту, поклялся отыскать Лионеля и отомстить ему. Он покинул город и пустился в странствия, и никто из родных и близких с тех пор его не видел.
Что до Лионеля, о его судьбе по сей день никому не ведомо. В городе же, где он родился и жил, его зовут ныне Поджигателем и Навеки Проклятым.
*
- Так заканчивается история о Лионетте и Лионеле, - тихо произнес Арьель, мягко прикрыв ладонью струны лютни. – И не говорится о них более ни слова в песнях и сказаниях.
Он поднял голову и осмотрел слушателей. Обе дамы, растрогавшись, тихонько плакали и украдкой оттирали слезы. Трактирщик подпер рукой толстую щеку и пригорюнился. Храмовник с аистом на груди задумчиво опустил голову и медленно водил пальцем по столу. И только второй храмовник сидел в прежней позе, откинувшись к стене. Правда, глаза его были теперь открыты. Арьель встретился с ним взглядом и вздрогнул: не глаза, а черные дыры на бледном лице. Нехорошие глаза. Он машинально сделал знак против нечисти.
- Эй, парень! – крикнул один из наемников, повернувшись к Арьелю. – Присаживайся с нами! Порадовал ты нас сегодня, так выпей же с нами, будь другом. Хозяин! Тащи еще вина, мяса и сыра, мы за все платим!
Товарищи дружно его поддержали, и Арьель быстро пересел к ним за стол. Упускать такую прекрасную возможность поесть и выпить задарма было просто грешно.
- А что, - наклонился к нему через стол наемник со светлыми волосами, подстриженными скобкой, - и впрямь нет больше никаких историй о том, что было с Проклятым после?
- Я не слышал, - ответил Арьель и подцепил на кинжал кусок тушеного мяса из глубокой миски.
- Вот так странно. И никто не знает, куда он ушел? Настигло ли его проклятие? Отыскал ли его жених Лионетты?
- И впрямь, странно, - заговорил вдруг черноволосый молодой человек, устремив взгляд себе под ноги. Хотя говорил он тихо, голос его отчетливо разнесся по всей зале. И все разом повернулись к нему. – Просто таки удивительно, что сия замечательная история не имеет продолжения. Обычно менестрели знают все и обо всем на свете, а чего не знают, то додумывают. На то им и послан поэтический дар и талант рассказчика. Поэтому я удивлен, что вам, господин музыкант, нечего больше поведать о судьбе ваших героев.
- Пути магов неведомы, - осторожно сказал Арьель. Он не понимал, к чему клонит странный человек. – Может быть, потому ничего не известно нам о судьбе Лионеля из Аркары, что он сгинул давным-давно в далеких краях, среди чужих людей…
- Верно, пути магов неведомы, - молодой человек слегка подался вперед, лицо его попало на свет, и Арьель понял, отчего его глаза кажутся такими большими и страшными: по нижнему веку они были густо подведены черным. Красить глаза было в обычае у мужчин-южан, но молодой человек на южанина совсем не походил. – Пути магов неведомы, а доля изгнанника горька. Особенно, если на нем лежит проклятие, а враг ищет его крови… Жаль, что не знаете вы окончания этой истории, господин музыкант. Мне очень хотелось бы ее послушать. Однако благодарю вас за балладу.
С этими словами он поднялся с места и подошел к Арьелю. Росту он оказался небольшого, а свободные одежды не скрывали хрупкость его сложения. Он положил что-то на стол перед Арьелем и быстро отошел в сторону. Арьель глянул и обомлел: на выскобленных досках мерцал нежным светом золотой с вычеканенным на нем королевским профилем.
Наемники переглянулись.
Арьель вскочил и обернулся, отыскивая взглядом молодого человека. Тот уже был у лестницы на второй этаж.
- Господин! – крикнул ему в спину Арьель. – Вы, должно быть, ошиблись!
Тот только рукой махнул.
- Вот так длиннорясый, - скаля зубы, сказал стриженный в скобку. – Интересно, и много у него таких?
Под утро метель затихла. Снегу навалило почти по пояс, и чтобы открыть дверь, трактирщику пришлось попыхтеть, разгребая сугробы. Арьель помогал ему.
- И куда вас несет ни свет, ни заря? – ворчал толстяк, раскидывая снег. – Подождали бы хоть, пока рассветет.
- Не могу, - улыбнулся Арьель.
- Чего не можете? И-э-эх, шило у вас в заднице, господин музыкант, вот что. Уж простите за прямоту.
Идти по свеженаметенному, рыхлому снегу было тяжко. Арьель ушел совсем недалеко, только завернул за первый поворот, когда его окликнул чей-то голос.
- Господин музыкант! Подождите минутку.
Арьель остановился и обернулся. В серых предрассветных сумерках он увидел, как через сугробы к нему спешит невысокая темная фигура. По развевающимся свободным одеждам он узнал давешнего молодого храмовника. Тот приблизился и остановился, лишь на миг вскинув на Арьеля свои странные подведенные глаза и снова опустив их.
- Позволите задать вам несколько вопросов?
Арьель пожал плечами.
- Спрашивайте.
Храмовник помолчал.
- Вы точно знаете, что Лионетта умерла, господин музыкант? – тихо спросил он. - Или это только поэтический вымысел, чтобы выжать из слушателей слезу?
Словно молния прошила Арльеля от макушки до пяток. Он во все глаза уставился на собеседника. Оспины на бледном лице... храмовый балахон без храмового медальона... и возраст подходящий. Двенадцать и Безымянный! Ну не бывает таких совпадений! Ведь не бывает же?
Он слегка попятился.
- Я сам видел могилу Лионетты и цветы на Колесе Борона. Вот уже пять лет, как влюбленные приходят туда, чтобы попросить благословения своей любви.
- Ага, значит, они сделали из нее мученицу… - задумчиво проговорил храмовник. – И сложили легенду. Вот как.
- Вы… знали ее?
- Знал. Когда-то… очень давно. Позволите задать еще один вопрос, господин музыкант?
Арьель стоял, весь обмерев, и почти позабыл о том, что надо дышать. Мысли спутались в дикий клубок.
- Проклятие, о котором вы упоминали, тоже – не выдумка?
- В Аркаре говорят, будто проклятие было, - Арьель облизнул пересохшие губы. – Но кто может утверждать наверняка?..
- Тот, кто проклинал.
- Господин… - решился вдруг Арьель. – Ведь ваше имя не Лио…
- Да, это мое имя, - перебил его храмовник, кивнув.
Арьель вновь попятился и чуть не упал, завязнув в снегу. Собеседник ловко поймал его за рукав.
- Не бойтесь меня.
- Я не боюсь. Просто… не верю я в такие совпадения.
- Понимаю, - молодой человек слегка улыбнулся. – Я и сам не поверил бы… Однако, видите, как оно бывает. Я не знал, что о моих… кхм… делах в Медее уже распевают баллады, а вы не знали, что когда-нибудь столкнетесь с героем одной из своих историй.
- Господин Лионель…
Храмовник жестом остановил его.
- Просто Нэль, пожалуйста. Это имя мне привычнее. И забудь ты про "господина", - он так непринужденно и так запросто перешел на фамильярное "ты", что Арьеля это нисколько не покоробило. – Какой из меня господин, сам посуди, - он слегка развел руки, демонстрируя свои потрепанные одежды.
Небо загоралось зарей, воздух светлел. Несмотря на холод, капюшон шерстяного бурнуса был откинут за спину храмовника, и Арьель, наконец, смог как следует разглядеть его лицо. В трактире он не ошибся: лицо молодого человека было действительно сильно изуродовано оспой. Черты неправильные, но выразительные. Впрочем, как раз воли в выражении чувств этот человек, судя по всему, себе не давал. Лицо его казалось спокойным и почти равнодушным, но Арьель спинным мозгом почувствовал, что это – хорошо и точно подогнанная маска. Выработанная, должно быть, годами. Впечатление маски усиливали черные штрихи под глазами. Сами глаза были большие, темные, глубоко сидящие, а одна бровь немного выше другой.
И совсем он не походил на мага в представлении Арьеля, ну просто ни капли не походил.
- Мне нужно в ту же сторону, - Нэль подбородком указал направление. – Ты не против, если я ненадолго обременю тебя своим обществом?
- Дорога общая…
Они пошли рядом по рыхлому снегу, увязая на каждом шагу. Магу, вероятно, приходилось вдвое труднее, поскольку длинный подол его балахона быстро намок и лип к ногам. Арьель искоса поглядывал на спутника. Что ему, интересно, нужно? Признаться, страшновато становилось при мысли, что рядом идет человек, своей магией погубивший десятки жизней, пусть и невольно. Но и любопытно было тоже.
- Тебя зовут Арьель, верно?
- Да, госпо… то есть, Нэль.
- Не мог бы ты повторить, что было в том проклятии?
Арьель кашлянул.
- Видите ли, я не ручаюсь, что именно так оно и звучало…
- Вероятно, не совсем так, - согласился Нэль. – И все-таки, прошу тебя…
Арьель приостановился. Беседовать о подобных предметах на ходу казалось ему… неприличным, что ли. Нэль тоже остановился, поднял взгляд – кажется, это далось ему нелегко. Глаза его по-прежнему ничего не выражали, две черные дыры, да и только. Арьель откашлялся.
- Пусть до самой смерти, - медленно начал он, - не найдешь ты покоя, и ни один дом не приютит тебя, и нигде не найдешь ты крова больше чем на одну ночь. И пусть тот, к кому потянется сердце твое, отвернется от тебя, и умрешь ты в одиночестве и горе.
Нэль помолчал, как бы к чему-то прислушиваясь (к отголоскам горьких слов, которые звучали в нем?), затем провел рукой по лицу и покачал головой.
- Нет, не может быть… Впрочем, проклятие, брошенное в минуту отчаяния, имеет большую силу, - вполголоса пробормотал он. – О, Двенадцать, если бы знать наверняка…
- Вы разве не можете узнать? – с каждой минутой Арьель все больше набирался храбрости. Даже если храмовник не лгал, и в самом деле был тем, кем считал его Арьель, опасным он не казался. А любопытство возрастало тем сильнее, чем слабее становился первоначальный страх. – Магам ведь многое подвластно.
- Многое, но отнюдь не все… Маги не занимаются проклятиями.
- Есть знающие женщины. Может быть, одна из них смогла бы помочь вам?
Быстрый испытывающий взгляд из-под ресниц. Арьель уже привыкал к странной манере собеседника держать себя. Кажется, он вообще никогда подолгу не смотрел в лицо человека, с которым разговаривал.
- Ты говоришь… о ведуньях?
- Ведуньи, знахарки, колдуньи – зовите их как хотите, - заторопился Арльель, которому почудилось, что во взгляде Нэля блеснуло недоверие. – Я знаю одну женщину, она действительно многое умеет. Возможно, она могла бы помочь. И если вам все равно, куда идти…
Маска показного равнодушия дрогнула, брови удивленно приподнялись.
- А тебе разве – все равно?
Арьель пожал плечами.
- Я собирался заглянуть к ней в ближайшее время, так почему бы не сейчас? Да и на тракте в одиночку небезопасно. Особенно тому, кто разбрасывается в тавернах золотыми монетами на глазах у солдат.
На губах мага промелькнула улыбка, быстрая и неяркая, как проблеск солнца в ноябрьский день.
- Об этом не беспокойся. Они не опасны… во всяком случае, не для меня. Но все равно, благодарю. А с твоей знакомой я охотно побеседовал бы, - добавил он после короткого молчания. – Наши знания о мире далеко не полны, и не стоит упускать возможность добавить к ним что-нибудь. Как говорят мудрецы, ничто не должно стоять на пути к совершенству.
- Ну так пойдемте вперед, к совершенству, - весело сказал Арьель. Он уже предчувствовал новое приключение. Не упускать же такого замечательного и интересного человека! Да и нужно узнать наверняка, было проклятие или нет.
- Пойдем, музыкант. Только не обессудь, если найдешь меня неудобным попутчиком…
*
Бледное зимнее солнце, с трудом ползшее весь день над горизонтом, просвечивало сквозь частокол деревьев по сторонам дороги. По розоватому снегу тянулись длинные синие тени.
- Солнце скоро сядет, - заметил Арьель. – А до деревни еще далеко.
- Я предупреждал, что со мной рядом удача не ходит, - отозвался Нэль.
- Удача тут ни при чем. Не надо было торопиться после давешней метели. К тому же, первый день года… Эх, понесла меня нелегкая…
Он бы еще продолжал сетовать на собственную опрометчивость и нетерпеливость, но Нэль вдруг остановился и замер, к чему-то прислушиваясь.
- Нас догоняют всадники, - сказал он негромко. – Лучше сойдем с дороги.
- Всадники? – усомнился Арьель. – Я ничего не...
Но маг решительно потянул его в сторону. Пришлось умолкнуть и подчиниться. Они оба немедленно провалились в свежий, неулежавшийся еще снег. Арьель вопросительно взглянул на спутника, тот приложил палец к губам. Напрягши слух, Арьель уловил таки приглушенный перестук копыт, а спустя полминуты из-за поворота вылетели двое всадников в облаке снежной мглы.
- Не только нам не сидится в тепле у огня, - удивился Арьель. - Во летят, как только шею не свернут.
Верховые, в самом деле, гнали во весь опор, насколько позволяла толстая снеговая подушка. Но вместо того, чтобы промчаться мимо двух путников, смиренно отошедших в сторону, всадники вдруг резко осадили коней. Арьель присмотрелся и узнал двух наемников, накануне угощавших его в трактире. К спине как будто прикоснулись холодные скользкие пальцы. Вспомнились взгляды, которыми обменялись солдаты при виде золотого с королевским профилем... Сейчас всадники смотрели недобро. Хищно как-то смотрели.
- Ага, вот и наш молчаливый знакомец, - ухмыльнулся солдат, что сидел на серой пятнистой лошади. У него был свернутый набок нос. – И уже не один. Быстро ты нашел себе компанию!
- Золото еще и не на такое способно, - поддержал второй, стриженный в скобку, тот, который расспрашивал ночью Арьеля, нет ли продолжения у истории Проклятого. Он нагнулся в седле, присмотрелся и с удивлением воскликнул: - Ба! Да это же парень, который так славно пел сегодня ночью! Как видно, блеск золотых слишком заманчив даже для таких певчих пташек!
- А для вас? – негромко спросил Нэль. – Ведь это блеск золота поманил вас пуститься вслед за нами.
Он стоял спокойно, словно не замечая всадников на разгоряченных конях, которые так и напирали на него.
- Ну, раз уж ты знаешь, зачем мы здесь, - хохотнул кривоносый, - тем лучше. Не придется долго языками трепать. Мы, понимаешь, хотим освободить тебя от лишнего груза. Золото – оно ведь тяжелое. К чему тебе надрываться? А мы едем верхами, нам ничего не стоит подвезти фунт-другой золотишка.
Нэль улыбнулся.
- Вы очень любезны, господа солдаты. Но с чего вы взяли, что у меня имеется, как вы выразились, золотишко?
- Хочешь сказать, что отдал нашему сладкоголосому другу последнюю монетку? – фыркнул стриженный. – Не верю я в людскую щедрость, приятель.
- Напрасно не верите...
- То есть, ты утверждаешь, что золота у тебя нет? я точно понял?
- Даже если б и было, я бы уж конечно не стал затруднять вас его перевозкой.
Первый раз в жизни Арьель видел наглость, которая настолько граничила с глупостью. И надеялся, что не увидит больше никогда.
- Что ж, - зловеще сказал кривоносый. – Не обессудь, парень, но мы чтой-то не верим. Придется тебя потрясти... А ты, музыкант, не бойся, ты свое золото честно заработал. Тебя не тронем. Только отойди в сторону, а то как бы не задеть.
Арьель не сдвинулся с места. И вовсе не из благородных побуждений, нет. Просто он опасался, что ноги выдадут его, стоит только сделать шаг, сразу колени подогнутся.
Солдаты спрыгнули с седел и сами убрали его с пути, бесцеремонно оттолкнули в сторону. Подступили к Нэлю. Только тогда он соизволил поднять на них глаза, глянул в упор.
- Господа, меньше всего на свете я хотел бы причинить вам вред. А потому убедительно прошу, давайте разойдемся с миром.
- Че-его-о?
Они настолько были уверены в себе, что даже не обнажили оружия. Думали, вероятно, что разберутся с тощим храмовником одной левой. Арьель тоже так думал. Оба солдата были выше Нэля по крайней мере на полголовы, а уж о разнице в ширине плеч и говорить не приходилось.
Нэль вдруг принял стойку наподобие той, в которую становится воин, готовясь отразить нападение противника. Только вместо оружия выставил перед собой руки. Арьель сразу понял, что сейчас будет. Быстро проговорив несколько коротких непонятных слов, Нэль взмахнул руками, проводя в воздухе извилистую линию. Солдаты пошатнулись и отлетели назад, словно их отбросила невидимая рука или сильный порыв ветра; они не удержались на ногах и повалились в снег. Испуганные лошади шарахнулись в сторону, всхрапывая.
- Могу я надеяться, что инцидент исчерпан? – ровным и нарочито официальным тоном поинтересовался Нэль.
Солдаты с руганью вскочили и одновременно дернули из ножен мечи. Преодолев оцепенение, Арьель бросился к лошадям и с силой хлопнул по крупу одну из них. Лошадь, которая и без того уже нервно прядала ушами, фыркнула и рванула в поле, увязая в снегу. Убежала следом за ней вторая или нет, Арьель не увидел – полетел на землю от оглушительного удара в ухо. На несколько секунд он, по-видимому, потерял сознание, потому как в эти мгновения все и разрешилось, а он так ничего не увидел и не понял. Когда ему удалось поднять отяжелевшую голову, первым делом он стал искать взглядом Нэля. Тот стоял, целый и невредимый, расставив ноги, и тяжело дышал, как после хорошей драки. Футах в тридцати от него ничком лежали оба солдата.
Арьель поднялся на колени, подождал немного, потом встал на ноги. Из носа потекло что-то горячее; во рту ощущался противный вкус крови.
- Не подходи! – выдохнул Нэль. – Стой. Обожди минутку.
Арьель сел на снег – так было легче. Осторожно провел языком по зубам. Вроде бы все целы.
Тем временем Нэль присел на корточки и, набрав пригоршню снега, окунул в него лицо. Арьель вдруг заметил, что его трясет. Через минуту маг стряхнул с ладоней мокрую снежную кашицу и встал.
- Что вы... – Нэль быстро и выразительно вскинул на него глазами, и Арьель поправился. – Что ты сделал? - его взгляд против воли снова и снова возвращался к неподвижно лежавшим солдатам. Над ними поднимался странный дымок... или показалось?
- Слегка подпалил им задницы, - Нэль подошел к музыканту, наклонился, упершись руками в колени. Лицо у него было бледное, мокрое от снега. Влажные темные пряди волос прилипли ко лбу и щекам. Дышал он уже заметно спокойнее и почти не дрожал, только изредка по телу пробегала короткая судорога. – Ты как, сильно пострадал?
- Мелочи, - Арьель зачерпнул снег, помял его немного и приложил к переносице, запрокинув голову. – Они живы?
- Живы. Опамятуются раньше, чем успеют замерзнуть. Спасибо, что отвлек их. Если бы не ты, я мог бы и не успеть...
- Чего уж там.... – буркнул Арьель. От собственного поведения он в восторге не был. Струсил, растерялся... и ведь всегда так, когда становится жарко.
- Нам лучше убраться поскорее, - помолчав, сказал Нэль. – Пока эти ребята не очнулись. Ты идти можешь?
- Могу... – Арьель приподнялся, мир перед глазами провернулся вокруг оси, и Арьель снова поспешно опустился в снег. - Сейчас... только еще посижу минутку...
- Позволь-ка...
Нэль прикоснулся холодными мокрыми пальцами к его скуле, переносице. Осторожно отвел в сторону руку с зажатым в ней комочком подтаявшего снега.
- Опусти голову. Ниже. Еще ниже. Вот так...
Кровь закапала на истоптанный снег.
- Что ты собираешься делать? – обеспокоено спросил Арьель.
- Помолчи, пожалуйста. И не двигайся.
Арьель, внутренне обмерев, на всякий случай зажмурился. С магией он еще лично не сталкивался, а Нэль, похоже, снова собирался задействовать магические силы.
Но ничего особенного не происходило. Арьель кожей чувствовал движение воздуха вокруг лица. Видимо, Нэль оглаживал его ладонями, не прикасаясь.
- Разве магией можно лечить? – прогнусавил музыкант. Переносицу покалывало тысячей крошечных иголочек, и это было почти приятно.
- Можно, - с заметным напряжением ответил Нэль после короткого молчания. – Только не каждый это умеет. Ну, вот и все... Теперь можешь поднять голову.
Арьель послушно выпрямился и осторожно открыл глаза.
- Гляди-ка, кровь остановилась, - проговорил он удивленно.
Нэль устало улыбнулся.
- Еще бы ей не остановиться... Ну, теперь пойдем.
- Погоди! – спохватился музыкант. – Моя лютня...
- Вот, держи, - Нэль поднял и протянул ему зачехленный инструмент. – Кажется, цела.
После тщательного осмотра Арьель вздохнул с облегчением. В самом деле, цела! Он пристроил ее на плече.
Небо начинало темнеть. Показалась первая звезда. Спутники ускорили шаг, и уже в полной темноте вошли в деревню. Арьель втайне опасался, что солдаты нагонят их и, разъярившись, зарубят, на сей раз даже не сходя с седел. Но обошлось. То ли они так и не очнулись, вопреки заверениям Нэля, то ли не захотели еще раз связываться с человеком, который оказался им не по зубам, несмотря на беззащитный вид.
Они постучались в крайний дом, который выглядел победнее. Хозяйка встретила их неприветливо, но когда Нэль объявил, что он лекарь, и спросил, не нужны ли его услуги, смягчилась. Попросила посмотреть ее сильно отекшие ноги, а в благодарность дала им по ломтю подсохшего овсяного хлеба и пустила переночевать в сенях. Возмущенный до глубины души, Арьель промолчал только потому, что видел, с какой искренней серьезностью благодарил хозяйку Нэль. Музыкант начал подозревать, что связался с бессребреником. Оставалось удивляться, когда и как маг разжился золотыми монетами.
В сенях было холодно, почти как на улице, но хозяйка одолжила им по шерстяному одеялу. От них шел сильный резкий дух, но Арьель предпочел не задумываться, чем именно они пахнут.
- В доме было бы намного теплее, - проворчал он, закутываясь в одеяло.
- А в поле было бы намного холоднее, - парировал Нэль.
- Почему ты не настоял, чтобы эта тетка пустила нас в дом? Уж такой-то награды ты заслужил.
- Я вообще редко на чем-то настаиваю.
- Ну да, - с сомнением сказал Арьель, вспомнив сцену с солдатами. Точнее, снова к ней вернувшись – она так и не шла у него из головы. – Ты прямо сама уступчивость... Нэль, а почему ты просил меня не подходить?
Нэль долго молчал в темноте. Потом сказал тихо:
- Ты же знаешь, что случилось в Аркаре...
- Ну и? – не понял Арьель.
- Ну и, это был не первый и не последний раз, когда я не удержал заклинание. Конечно, разрушений таких масштабов больше не было, но... – он глубоко и медленно вздохнул. – Говоря короче, я боялся, что ударю и тебя.
- Ударишь? Чем?
- Магией, друг музыкант, магией. Это могло произойти против моей воли. Нужно время, чтобы усмирить поток, и на это уходит много сил.
Арьель поежился. И вовсе не от холода, и от мысли, что рядом с наемниками мог лежать и он... и точно так же дымиться.
- И все-таки ты лечил меня магией? А если бы...
Нэль коротко и сухо засмеялся.
- На лечение ушли сущие крохи. Я почти не прикасался к магии.
- Ну, а наша хозяйка? Ты дал ей какую-то мазь...
- В ней только травы, и вовсе не было никакой магии. Я умею обходиться и без нее.
- А часто вообще случается, что ты не удерживаешь заклинание? – осторожно спросил Арьель.
- Не хочу пугать тебя, - отозвался Нэль спокойным и ровным голосом, - но почти каждый раз. Извини, я очень устал сегодня. Давай спать.
Глава 2
Уже не раз Арьелю выпадал случай осесть при дворе какого-нибудь нобиля и начать беззаботную, сытую жизнь. Утром и днем бездельничать и щипать за щечки симпатичных камеристок, вечером бренчать на лютне перед вельможным семейством, плотно кушать от господского стола, отращивать брюшко и, быть может, закрутить роман с молодой хозяйкой дома. Но все эти мирные картины домашнего благоденствия, в первые минуты мечтаний необычайно привлекательные, вгоняли Арьеля в тоску, стоило поразмышлять на эту тему немного подольше и представить, каково будет каждый день видеть вокруг себя одни и те же лица... одни и те же стены.
С людьми он сходился легко (чему немало способствовало умение играть на лютне и бойко подвешенный язык) – и так же легко расходился. Старые знакомства приедались, и он уходил искать новых впечатлений.
На третий день знакомства с Нэлем он по-прежнему считал мага лучшим спутником из тех, которых могли послать ему Двенадцать. От этого человека, как ему казалось, нельзя устать. Нэль не надоедал пространными рассуждениями о мире, о людях, и о смысле жизни. Он редко заговаривал первым, предпочитал слушать, и при этом никогда не запирался в молчании, если его о чем-нибудь спрашивали. Правда, во время разговора он все время прятал взгляд, а Арьель любит смотреть собеседнику в глаза и угадывать за их прозрачным блеском невысказанные мысли. С Нэлем это не удавалось. Даже если и удавалось поймать его взгляд, невозможно было понять, о чем он думает. Глаза его обычно выражали не больше, чем два черных оникса.
Его личность пробуждала в Арьеле жгучее любопытство, и виновата в том была баллада, которую он сам же и сочинил. Основываясь на рассказах аркарских жителей, он не знал точно, что в ней правда, а что – вымысел. Нэль, к его досаде, о балладе ни разу больше не заговорил, и ни словом не обмолвился о происшествии в Аркаре. Он даже не объяснил, почему ухватился за упомянутое Арьелем проклятие, как за соломинку. Имелись ли у него причины думать, что его и в самом деле прокляли? Арьель не смел расспрашивать, боялся пробудить болезненные воспоминания. Да и знакомы они были не настолько долго, чтобы откровенничать друг перед другом.
*
- Вот мы и пришли, - выдохнул Арьель. Последние полчаса пришлось пробираться через бурелом, и он вспотел и раскраснелся. Разумеется, к опушке от деревни вела натоптанная тропа, но Арьель самонадеянно решил срезать путь. А Нэль, при всей очевидной глупости этой затеи, почему-то не остановил его. Теперь он стоял рядом, в промокшем до колен балахоне, сложив на груди руки, и критически разглядывал избушку лесной колдуньи. Снежные хлопья где-то высоко вверху срывались с еловых ветвей и, падая, запутывались в его черных волосах.
Маленькая покосившаяся избушка на поляне выглядела бы нежилой, если бы не узенькая тропинка, которая убегала от двери в лес.
- Ты уверен, что здесь... живут? Очень уж неприветливое место.
Арьель пожал плечами.
- Мы же не в королевский дворец пришли. Здесь живут, уверяю тебя.
Они остановились у порога. Перекошенная входная дверь была под стать избушке в целом. Там и тут из щелей между досками торчала то ли солома, то ли пакля.
- М-да... – протянул Нэль, сощурив правый глаз. – Больше похоже на берлогу, чем на человеческое жилье. Да и то...
Он не успел договорить. Дверь распахнулась, и на пороге показалась рослая светловолосая женщина лет пятидесяти. На плечах ее лежала длинная, до пола, меховая накидка или плащ.
- Марика! – подался вперед Арьель.
- Ты сюда явился гостем незваным, - женщина вперила в Нэля холодный взгляд светло-серых глаз, а Арьеля как будто не заметила. – Так что будь полюбезнее, юноша.
Нэль низко поклонился, прижав руку к сердцу.
- Простите меня, госпожа. Я не хотел вас оскорбить.
Около минуты они стояли, сцепившись взглядами. Арьель сначала забеспокоился, но вскоре к нему пришло ощущение, что эти двое просто прощупывают друг друга на каком-то своем, недоступном ему, нематериальном уровне. Вдруг Марика качнулась и схватилась рукой за косяк. На лбу ее заблестели капли пота.
- Ты – маг? – выдохнула она резко. – Посвященный маг?
- Да, - просто ответил Нэль.
- Тогда что тебе тут нужно? Арьель? – она повернулась к музыканту. – Зачем ты привел его сюда? Ты умом рехнулся?
- Я пришел просить помощи, - опередил Арьеля маг.
- Помощи? У меня? – Марика недоверчиво нахмурилась. – Чем же я могу тебе помочь, маг?
- Марика, просто впусти нас, пожалуйста! – взмолился, наконец, Арьель. – Нэль тебе все объяснит, правда.
- Ну что ж, заходите.
Она развернулась и ушла в дом, оставив дверь распахнутой. Музыкант легко подтолкнул Нэля в спину.
- Заходи скорее, пока она не передумала.
- Кажется, нас не слишком рады видеть, - пробормотал Нэль.
- Заходи, говорю тебе! – Арьель толкнул его посильнее.
Внутри дом казался больше, чем снаружи, несмотря на то, что повсюду были развешены пучки сушеных трав и расставлены горшочки со странно пахнущим содержимым. Арьель всегда подозревал, что в них хранятся сушеные лапки и хвостики невинно убиенных зверей и гадов, но уточнять не решался. Не ровен час, рассердишь хозяйку и сам окажешься разложенным по горшочкам. И будут из тебя мази приготовлять...
Нэль, уже позабыв, кажется, о нелюбезном приеме, с жадным любопытством оглядывался по сторонам, но ничего не трогал. Марика посмотрела на него и удивленно хмыкнула.
- Плащи можете снять, здесь тепло.
Сама она только немного приспустила меховую накидку с плеч. Ее гости послушно разделись и положили плащи на скамью. В очаге тлели алым угли, но в избушке в самом деле было не холодно. В одном из углов были накиданы звериные шкуры.
- Каким ветром тебя сюда занесло? – поинтересовалась Марика у Арьеля. Смотрела она, меж тем, на мага и не переставала хмуриться. – Надеюсь, на этот раз тебе ничего не покалечили?
Арьель смущенно кашлянул. Поминать глупую историю, на которую намекала Марика, казалось ему лишним. Особенно при Нэле.
- Я вполне благополучен, спасибо, что спросила, Марика.
- А твой друг, насколько я понимаю, отнюдь не благополучен. Иначе он сюда не пришел бы.
- Вы правы, - сказал Нэль.
- Ну и что же тебе от меня нужно... маг? Ты никак думаешь, будто я знаю больше тебя?
- Именно так я и думаю. Есть сферы, в которых познания и опыт магов бесполезны и бессильны.
Марика хмыкнула.
- Ишь ты, "сферы", - насмешливо протянула она. – Словам-то каким вас в храмах учат! Ну и какие же это сферы, к примеру?
Нэль никак не отозвался на насмешку. Ответил спокойно:
- К примеру, проклятия.
- Так-так! любопытно. Продолжай.
- У меня есть основания полагать, что я проклят.
- Но ты не знаешь наверное?
- Не знаю. Потому и пришел.
- Почему ты решил, что на тебе может лежать проклятье?
Нэль быстро взглянул на музыканта, тихонько усевшегося на лавку в углу.
- Арьель рассказал, будто... одна женщина прокляла меня за то, что я... погубил ее дочь.
Марика презрительно фыркнула.
- Арьель еще не то наплетет!
- Это не выдумка, - вмешался музыкант. – Любой в Аркаре знает о проклятии. Я лишь пересказал, что слышал.
- Слухи, сплетни, - с неудовольствием проворчала Марика. – Люди слишком много болтают. Ну и что это за проклятие?
С молчаливого согласия мага Арьель повторил слова, которые несколько дней назад впервые сказал Нэлю. Марика недоверчиво покачала головой.
- И как, что-нибудь сбывается?
- Шесть лет я скитаюсь по дорогам, - отрывисто ответил маг, - что-то гонит меня дальше и дальше, и не дает остановиться…
- Вот он, - Марика подбородком указала на музыканта, - шатается по свету без малого пятнадцать лет, и проклятие тут ни при чем… Ну, ладно. А скажи мне, юноша, как вообще посвященный маг оказался на дороге?
- Меня отлучили от гильдии.
- В таком-то юном возрасте? Что ты натворил?
- Это имеет какое-то значение?
С минуту Марика смотрела на него (и он выдержал ее взгляд), потом хлопнула ладонью по столу, стоявшему посреди комнаты.
- Ладно. Я погляжу, есть ли на тебе проклятие. Садись сюда.
Она вытащила на свободное место чурбачок, куда Нэль и сел. Пошла вокруг него, что-то нашептывая, легкими касаниями рук оглаживая темные волосы мага. Нэль выпрямился, застыл под ее руками. И, кажется, побледнел. Арьель из своего укромного уголка с любопытством наблюдал за происходящим. Марика обошла полный круг, потом опустилась рядом с чурбачком на колени, взяла Нэля за руки и принудила встать на колени возле нее. Она по очереди помяла его ладони, мимолетно сдвинув выше свободные рукава мантии и зачем-то осмотрев запястья, потом двумя пальцами коснулась его подбородка и заставила поднять голову. Долго-долго смотрела в глаза. Глубоко, прерывисто вздохнула и медленно поднялась. Отвернулась. Нэль тоже встал. В его лице, по-прежнему нарочито равнодушном, не было ни кровинки.
- Так что вы скажете? – а вот голос, в котором слишком явственно промелькнули нетерпеливые нотки, его подвел.
- Ты и впрямь проклят, маг, - запнувшись, ответила Марика. – И проклятие это редкой силы.
- Можно ли от него избавиться?
- Я не знаю. Ты хочешь получить ответ на этот вопрос?
- Да, - сказал Нэль. – Если это возможно.
Марика повернулась и посмотрела на него, ухватив в щепоть подбородок.
- Говоришь, тебя прокляла женщина, дочь которой ты погубил?
- Да.
- Мне нужно знать, что именно случилось.
- От этого зависит, будете ли вы мне помогать? – прямо спросил Нэль.
Марика молча кивнула.
- Хорошо… Я расскажу, - Нэль скрестил на груди руки, словно закрываясь от внимательного взгляда ведуньи. – Я… проводил опыт. Старшие запретили бы его, если б узнали, пришлось идти в лабораторию ночью, тайком. Со мной была эта девушка, она согласилась помочь.
- Она служила Богине? – Марика не могла скрыть удивления.
- Нет. Она… была мне как сестра. Наставники разрешали ей приходить в храм… ну, это долго рассказывать, - перебил сам себя Нэль. – Дело в том, что я был слишком самонадеян и совершил ошибку. Через меня пошел поток, с которым я не сумел справиться. Лаборатория загорелась, огонь разошелся по всему зданию, а затем перекинулся на соседние дома… Мне и моей помощнице чудом удалось выбраться из храма. Она получила сильные ожоги, но осталась жива. И даже поправилась… насколько это было возможно. Меня же... отлучили от братства, затем изгнали из города. Девушка осталась в Аркаре… а через какое-то время убила себя, - он помолчал и добавил явно с усилием. – Она… меня любила.
- А ее мать тебя прокляла, - закончила Марика. – Ну что ж… значит, эти ожоги у тебя на руках – память о том пожаре?
- Да. На руках и здесь, - Нэль коснулся груди. – Ну что? Этого достаточно? Вы мне поможете?
Марика немного помолчала, пощипывая нижнюю губу.
- Хорошо. Но мне нужна ночь и прядь твоих волос.
Нэль наклонил голову.
- Забирайте хоть все.
Взяв со стола ножницы, Марика не без труда (волосы были спутаны) отделила одну из черных прядей и быстрым движением лезвий отсекла ее. Едва она отняла руки, Нэль потянулся за бурнусом.
- Так я вернусь за ответом с утра...
- Вернешься? Куда же ты собрался?
- Переночую в деревне.
Арьель, разволновавшись, вскочил.
- До деревни час ходу, а то и все полтора! Марика, скажи ему!
Взглянув на него с непонятной усмешкой, Марика снова повернулась к магу.
- Скоро стемнеет. Сумеешь отыскать дорогу в темноте?
Нэль пожал плечами. Он все еще держал в руках свой бурнус, но надевать его не спешил, ждал чего-то.
- Попробую.
- Нет уж, - решительно сказала вдруг Марика. – Никуда ты не пойдешь. Устрою тебе постель, переночуешь у меня.
- Благодарю, госпожа, - поклонился Нэль. Марика поморщилась.
- Прекрати расшаркиваться. Я такая же госпожа, как и ты господин... маг.
Арьель понял, что пришла пора напомнить о себе, иначе придется в одиночестве топать до деревни.
- Марика, а как же я? выставишь за дверь на ночь глядя?
- Да уж тебя выставишь... Оставайся и ты.
Когда стемнело, Марика подложила в очаг поленьев и повесила над огнем котелок, полный снега. Вскоре он растаял, вода закипела. Марика кинула по горсти сушеных ягод в три глиняных грубых кружки, залила кипятком. А в котелок набросала трав и еще, из маленького горшочка, чего-то черного и скрюченного. Нэль, прихлебывая ягодный чай, внимательно наблюдал за ней и как будто что-то отмечал про себя.
Взвар в котелке вскипел, и по избушке поплыл странный запах – травянистый, вяжущий, горький. У Арьеля, который прикорнул было у очага на шкуре, притащенной из угла, защипало глаза и запершило в горле. Не вытерпев, он вскочил, накинул плащ и вылетел за дверь. Вслед донесся голос Марики: "Возвращайся через полчасика, все уже выдохнется!"
- Хотелось бы знать, что такое это "все", - буркнул Арьель. – И чьих трупиков она туда накидала... впрочем, нет, лучше не знать.
Чтобы не стоять и не мерзнуть, он принялся ходить по тропинке взад и вперед, прислушиваясь к скрипу снега под башмаками и к тишине уснувшего леса. В небе, в прогалках меж еловых ветвей, мерцали крупные зимние звезды. Минут через пять дверь бесшумно отворилась, и с порожка в снег легко соскочил Нэль.
- Что, тоже не выдержал?
- Да, запах у нее там... – Нэль неопределенно покрутил рукой в воздухе. – Да и лучше ей сейчас не мешать.
- А ты знаешь, что она делает? – с любопытством спросил Арьель.
- Только приблизительно.
Нэль завернулся в плащ наподобие летучей мыши и встал, прислонившись к стволу растущей у тропинки высокой ели. Арьель подошел ближе.
- А сам ты мог бы сделать то же самое?
- Нет.
- Почему? Я думал, маги сильнее, чем ведуны.
Нэль покачал головой.
- Дело не в том, сильнее ты или слабее. Это не имеет значения. Важно, как ты управляешься с силой, которую ты через себя пропускаешь... В храмах нас учат подчинять магию с помощью жестов и вербальных формул; ну а такие, как Марика, во всем полагаются на интуицию. Они не противостоят потоку, не пытаются его обуздать, а сливаются с ним. Это опасно, некоторые погибают... Нужно быть очень смелым человеком, чтобы раз за разом сознательно отдаваться во власть магической стихии.
Арьель тактично промолчал. Если он правильно понимал, в Аркаре произошло именно это: Нэль открылся магической силе, вступил с ней в противоборство... и проиграл.
Когда они вернулись в избушку, запах и впрямь выдохся. Варево в котле мирно побулькивало, а Марика стояла над ним с деревянной поварешкой в руке – ни дать, ни взять хозяйка, стряпающая суп. Меховую накидку она все-таки сняла, и осталась в простом шерстяном платье, вокруг шеи в несколько рядов обвивалось ожерелье из мелких речных ракушек.
- Ложитесь там, - не отрывая сосредоточенного взгляда от котелка, она ткнула поварешкой в дальний угол, где были грудой навалены шкуры.
Арьель охотно последовал приглашению и нырнул в мех, закутавшись по самый нос. Лютню осторожно уложил рядом.
- Нэль, а ты что же? – позвал он.
- Я пока посижу, - Нэль сел с краю, подтянул к груди колени, обхватил их руками. Марика искоса глянула на него:
- Не спится, маг?
- Не спится...
Арьель тоже никак не мог толком уснуть. В эту ночь сон был похож на рваную тряпку – серый и пыльный, он накатывал и обрывался, в нем сплошь зияли огромные дыры. Арьель беспокойно ворочался. Только-только на него снисходила дрема, как из нее немилосердно вырывали приглушенные голоса Марики и Нэля. Против воли музыкант начинал прислушиваться к обрывочным фразам, и сон бежал.
- ...вот тут нужно ртутное зеркало, - это Нэль, необычно возбужденный, Арьель такого голоса у него еще не слышал.
- ...где я тебе ртуть возьму? Смотри сюда... наливаешь воду...
- ...а если вот так?
- ...не трогай! И чему тебя только в храме учили, маг?..
Непонятное бормотание, и приглушенный короткий вскрик:
- А, Безымянный!
- ...говорила я тебе – не трогай!
И чем они занимаются среди ночи? сонно подумал Арьель.
- ...подойди ближе... дай руку... теперь читай... – полная абракадабра минуты на две.
Долгое молчание и тихий голос Нэля.
- Лучше не надо, Марика.
- ...я помогу...
- ...ты?..
- ...сомневаешься? не бойся, я сильная...
- ...нет...
- ...да чего ты боишься?..
- Нет, я сказал!
И дверь, которая до того открывалась и закрывалась совершенно бесшумно, грохнула так, что стены содрогнулись.
- Проклятье! – с чувством сказала Марика в полный голос.
Арьель, сонно щурясь, сел среди шкур. Действительно, проклятье. Человеку поспать не дают.
Комната погрузилась в полутьму, лишь тускловато светился красным глаз очага. Возле него, сгорбившись и подтянув колени к груди, сидела Марика.
- Тебе тоже не спится? – спросила она, не оборачиваясь.
- Ага... С вами разве поспишь? – Арьель без стеснения зевнул. – Болтаете, как сороки, покоя от вас нет. Чем вы занимались?
- Да так... выясняли кой-чего. Тебе нелюбопытно будет.
- Хм. А где Нэль?
- Ушел.
- Куда?! Ночь на дворе!
- Почем мне знать, куда? – огрызнулась Марика. – Встал и ушел. Дверь чуть мне не порушил... Да успокойся ты! – цыкнула она на Арьеля, который нервно выпутывался из-под меховых одеял. – За ним, что ли, бежать собрался? Никуда он не денется, вернется. Погуляет, остынет и вернется.
Арьель все-таки выбрался из постели и подошел к очагу. Уселся на корточки рядом с Марикой, заглянул ей в лицо.
- Да что с ним случилось-то?
- Эх... как тебе объяснить-то... – проворчала Марика. – Он же сказал, что из гильдии его выставили. А гильдия – это ж не один храм, это вообще все братство. Ни один маг с ним говорить не будет. Понимаешь? Пять лет, и ни словом ни с кем из своей братии не перемолвиться. Несладко это, когда некому слово сказать о самом важном.
- А тут ты встретилась, - понимающе кивнул Арьель.
- Ага. Я, конечно, не маг. Такие, как я, в их понимании, то есть у храмовых-то, вроде как недоделки. Но он-то и этому обрадовался... – Марика поморщилась, покачала головой. – Жаль парня. Поболтали мы с ним немного. И предложила я ему одно заклинание попробовать. У меня-то одной – какая сила, а вместе с храмовым колдуном, думаю, все должно получиться. Стала его уговаривать... а он уперся – нет, мол, и все тут. А у самого, вижу, аж руки дрожат, так ему охота попробовать. Я давай настаивать, и так его, и этак уламываю. А он встал и ушел. Боится, значит. Себе не верит. Ох, плохо это для нашего брата, когда себе не веришь... Он вообще-то колдует? Ты видел?
- Видел... – Арьель, подумав, рассказал про стычку с солдатами в первый день знакомства, и про то, как Нэль после его лечил. – Но это все. Больше он при мне не колдовал.
- Плохо, плохо... – снова проворчала Марика. – Крупно он, видать, напортачил, если даже свои от него отказались. А у них, у храмовников-то, я слыхала, друг за друга все крепко стоят. Э-хе-хе... – она поскребла пятерней в соломенных густых волосах, покосилась на Арьеля. – Шел бы ты спать, пташка певчая. Надо мне и делом уже заняться.
*
Нэль объявился на рассвете. Молча встал на пороге, оглядел комнату. Вид у него был бледный, замерзший и уставший, но в остальном он казался спокойным, как обычно.
- Доброе утро, - сказал он негромко.
- Доброе, - отозвалась из-за стола Марика. – Иди сюда, юноша. Ты как раз вовремя.
Нэль молча сел напротив нее, сцепил на коленях пальцы в замок. Смотрел он по своему обыкновению, не на собеседника, а в стол. Марика пододвинула ему исходящую паром кружку. Арьель, затаив дыхание, глядел на них обоих. Страшно было, как бы не выставили за дверь. Предстоящий разговор, по большому счету, касался только Нэля – а никак не его. Но на него не обращали внимания.
Марика через стол подалась к магу.
- Не могу я снять с тебя проклятие. И никто не сможет. Кроме...
- Кроме?.. – Нэль быстро вскинул на нее глаза.
Марика поморщилась, как будто ей неприятно было говорить об этом.
- Есть проклятия, освободить от которых может только тот человек, который их наложил. Если, конечно, он сделал это с умыслом. Невольные проклятия хуже всего... Так вот, эта женщина может отозвать свое проклятие... если простит тебя. А уж как получить прощение – твое дело.
Нэль резко выпрямился.
- Просить о прощении? Марика... если бы у тебя была единственная дочь, и я погубил бы ее, а после с покаянием пришел просить о прощении... Что бы ты сделала?
Марика долго молчала, пристально на него глядя. А он, вопреки обыкновению, не отводил глаз. И впервые за все дни знакомства Арьель заметил в них что-то живое. Отчаяние? Надежду? В остальном же лицо его оставалось неподвижным, как у фарфоровой куклы. Арьель снова поразился тому, как он умеет владеть собой.
- Я не знаю, - наконец, неохотно выговорила Марика. – У меня никогда не было дочери, я не знаю, что чувствует мать, потерявшая дитя. Может быть, она тебя и простит. А может быть, проклянет вторично, да и прогонит прочь.
- Вероятнее всего, что прогонит, - тихо сказал Нэль. – Но выбора у меня нет, не так ли?
- Выбор есть, - возразила Марика. – Жил же ты с проклятием до сих пор, проживешь и дальше.
Нэль сжал кулаки, резко наклонил голову и уткнулся в них лбом.
- Да, - сказал он сквозь зубы. – Проживу, конечно.
- В любом случае, - рискнул подать голос Арьель, - ты не можешь вернуться в Аркару.
- Почему? – глянула на него Марика.
Маг молчал, поэтому Арьель осмелился объяснить сам:
- Нэлю запретили возвращаться в город под угрозой смертной казни.
- Ах вот что, - с непонятным выражением сказала Марика. – Ну, тогда... тогда слушай, что я тебе скажу, маг, - Нэль приподнял голову, глянул вопросительно. – Я долго думала... это проклятие, вернее, первая его половина, оно не вне тебя, а внутри. Власти над внешними обстоятельствами, сколько я понимаю, у него нет. А значит, с ним можно бороться.
- Как?
- Идти наперекор. Ломать себя – а значит, его. Оно будет тащить тебя с места, а ты – упирайся. Понимаешь?
- Кажется, да, - медленно проговорил Нэль.
- Принуди себя сидеть на одном месте. Тяжко будет, тошно, даже, может быть, больно, но ты не уступай.
- Я понял, - повторил Нэль. – Спасибо тебе за совет. Но что насчет второй половины?
Марика мотнула головой.
- Здесь ты ничего не можешь поделать. Те, кого ты полюбишь, будут тебя избегать. Но выбор есть и здесь. Ты можешь... никого не любить или все-таки просить о снисхождении ту женщину, которая тебя прокляла.
Нэль кивнул и поднялся, упираясь ладонями в столешницу.
- Спасибо тебе, Марика. Что я должен тебе за труды? Назови цену.
- Ты уже расплатился сегодня ночью, - кривовато улыбнулась она. – Твои советы мне очень пригодятся, маг. Но разве ты уже уходишь?
- Да... Ухожу.
- Можешь пожить у меня, если хочешь, - предложила Марика, и Арьель уставился на нее в крайнем удивлении. Сколько он знал ее, предложением погостить она делала огромную честь почти незнакомому ей человеку. Нэль не мог бы чувствовать себя более польщенным, получи он приглашение пожить в королевском дворце.
Но маг покачал головой.
- Спасибо тебе и за это, Марика. Но мне нужно идти.
- Куда же?
- Куда-нибудь, - сказал Нэль. – Не все ли равно? И я подумаю над тем, что ты сказала.
- В таком случае, удачи тебе, маг, - она неспешно подошла к нему и по-матерински поцеловала в лоб. – И пусть будет с тобой милость Гесинды.
Нэль вымученно улыбнулся, и на этот раз в глазах его промелькнула настоящая, неприкрытая боль; Арьель не мог ошибиться.
- Милости Гесинды нет со мной вот уже шесть лет, Марика.
Арьель выскочил из избушки следом за магом, на ходу поправляя на плече чехол с лютней. Нэль коротко взглянул на него, но ничего не сказал и не спросил.
Тропинка выходила на дорогу футах в трехстах от перекрестка, где стоял деревянный столб с указателями. Вместе молодые люди дошли до него и остановились.
- Давай прощаться, музыкант, - сказал Нэль. – Здесь наши пути расходятся. Спасибо тебе за все.
- Тебя уже утомило мое общество?
Нэль улыбнулся и положил руку ему на плечо.
- Нет, что ты. Боюсь однако, что мое общество тебе изрядно надоело. Кроме того, я ведь даже не знаю, куда пойду.
- Ну и что? Я никогда этого не знаю, - возразил Арьель. – Да и какая разница, куда идти? Марика не зря говорит, что я неприкаянный, и что у меня бродячая душа.
- И ты пятнадцать лет шастаешь по свету, - с усмешкой добавил Нэль. – Кажется, вы давно знаете друг друга?
- О, очень давно. Марика меня с младенчества нянчила. Что? - он с улыбкой встретил удивленный взгляд мага. – Трудно представить, что я вырос в лесу? Обещаю, что как-нибудь расскажу о себе... если, конечно, раньше не утомлю другими историями.
- Что ж... я буду рад твой компании. И, право, я был бы сущим безумцем, если бы стал гнать человека, который пожелал путешествовать со мной вместе. Раньше я думал, что одиночество мне никогда не прискучит, - задумчиво добавил Нэль. – Но за последние годы досыта его нахлебался...
- Одиночество – скверная штука, - подтвердил Арьель и поднял голову к указателям. – Ну так куда пойдем? Смотри, вот указатель на Карнелин. Хороший город, богатый. И музыку тамошние горожане ценят. Приходилось тебе бывать в Карнелине?
- Нет, никогда. Да я и в Медею только-только вернулся.
- Карнелин в Наи, - поправил Арьель. – Правда, на самой южной границе... А ты на юге долго жил, да? Поэтому и глаза... – он пальцем мазнул себя по нижнему веку.
- Да, привык за пять лет. Там мужчинам без этого нельзя, неприлично... Хм... – он обошел вокруг столба, вчитываясь в надписи. – Здесь и указатель на Аркару тоже есть.
- Не ходил бы ты туда... – тихо сказал Арьель.
- К сожалению, я родился не с бродячей душой, - грустно улыбнулся Нэль.
Он ничего больше не добавил, но Арьель и так понял все, что он хотел сказать. И про то, что Аркара – его дом, по которому он тоскует; и про то, что так или иначе в Аркаре все закончится. Вероятно, он и в Медею вернулся, имея в виду как-нибудь покончить с бродяжничеством. Да и дышится в родных краях всегда легче, это Арьель по себе знал.
Возвращение в Аркару, правда, могло обернуться для мага бедой. Но Арьель решил, что не станет пока его отговаривать. Путь до Аркары неблизкий, случиться может все, что угодно.
И, конечно, Арьель не мог не думать о том, что не иначе как Двенадцать послали ему чудесную возможность завершить балладу о Лионеле из Аркары, Лионеле Проклятом. Кто еще мог бы похвастать, что сопровождал в странствиях человека, о котором ходят легенды?
Глава 3
На старшую дочку трактирщика Арьель обратил внимание сразу. Очень уж хороша была девица – высокая, статная, с узкой талией и широкими бедрами. Да еще длинная соломенная коса, яркие сочные губы и томные синие глаза.
- Смотри-ка, вот так красотка, - он локтем толкнул в бок Нэля, который задумчиво отламывал от ржаного ломтя кусочки и отправлял их в рот. – Вон та, синеглазка. Настоящая сдобная булочка!
Нэль усмехнулся.
- И смотришь ты на нее, как на булочку, будто хочешь съесть.
- А я и хочу, - подтвердил Арьель.
- А признайся-ка, частенько тебе прилетало от сердитых папаш и мужей?
Арьель фыркнул.
- Я быстро бегаю. На что спорим, что сегодня ночью я откушу от этой булочки?
- Даже и спорить не стану...
- Правильно, все равно проиграешь.
Арьель прекрасно знал, что женщины находят его привлекательным, и потому нисколько не сомневался в успехе задуманной операции. К тому же он умел сладко и убедительно льстить, и при нем была лютня!
С Нэлем насчет женского пола у них существовало молчаливое соглашение. Маг женщинами, кажется, вовсе не интересовался, и они платили ему взаимностью – то есть не обращали ровно никакого внимания. Однако же приятелю он не мешал развлекаться, и никогда не комментировал его приключения – то ли из соображений такта, то ли ему просто было все равно. Арьеля такой подход вполне устраивал.
Покончив с ужином, он развернул боевые действия. Синеглазка, едва ли видавшая в жизни хоть кого-то интереснее и привлекательнее деревенских увальней, от которых вечно пахло навозом, ломалась и изображала недотрогу недолго. Несколько значительных и жарких взглядов, пара-тройка чувствительных баллад на радость собравшейся публике (заодно и монет в кошельке прибавилось) – и красавица согласилась встретиться с ним на задней лестнице, когда народ из залы разойдется. Нэль, наблюдая тактические ходы приятеля, усмехался и молчал.
Ждать пришлось долго. Арьеля начинало тянуть в сон, и он то и дело выходил во двор, чтобы освежиться и потереть лицо снегом. Уже и Нэль, назвав его ненормальным, ушел в комнату спать. Но наконец, желанная минута наступила.
На лестнице было темно, а воздух казался густым и жирным от наполнявших его не слишком изысканных запахов с кухни. Не самое подходящее место для романтического свидания, но Арьель не стал придираться. Он только надеялся, что в ближайший час никому не вздумается воспользоваться черным ходом. Особенно – отцу девушки. Арьель хоть и сказал магу, что быстро бегает – и ничуть не погрешил против истины, - но иногда все же возникали накладки. Случалось, что и поколачивали.
Четверть часа шептания в розовое ушко сентиментальной чуши – и синеглазка сдалась окончательно. До чего же все-таки легко окрутить женщину, думал Арьель, пока его руки потихоньку подбирались к заветной цели. Особенно такую вот деревенскую дурочку. Самое главное, что это ничего не стоит, кроме ожерелья искусно нанизанных слов! Городские красавицы, конечно, привередливее, с ними так просто не сладишь, но и на них находился подход.
- Ай, господин! – пискнула синеглазка, когда он на пробу легонько ухватил ее за грудь. Он тут же закрыл ей рот поцелуем. Губы были сладкие, словно медовые. Свободной рукой Арьель потянул кверху юбку... И тут на лестнице послышались быстрые шаги. Синеглазка взвизгнула уже не шутя, а на Арьеля кто-то грубо налетел, толкнув плечом.
Музыкант уже ожидал воплей и ругани, и готовился сигануть через перила и раствориться в темноте, но вдруг услышал, как молодой голос проговорил:
- Простите. Я не хотел так грубо прерывать вас, но мне совершенно необходимо задать один вопрос.
Арьель, который понял, что его настиг не разгневанный отец девицы, и что скандала не будет, слегка воспрянул духом. В нем даже начало закипать возмущение.
- Вы с ума сошли? – вскричал он – впрочем, приглушенно, чтобы не привлечь внимания прислуги. – Что вам надо?
- Повторяю, мне нужно задать вам вопрос.
- Ночью?
- Иначе никак не получалось застать вас одного.
- Но я не один! – задохнулся от возмущения Арьель. – Что вы себе позволяете?!
- Я хотел сказать – не получалось застать вас без вашего спутника.
Арьель насторожился. Незнакомец, судя по дыханию, стоял совсем близко, и музыкант на всякий случай осторожно отодвинулся. Дурацкая ситуация! Он почти желал, чтобы на лестнице появился кто-нибудь из прислуги, и желательно – с лампой в одной руке и крепкой скалкой – в другой.
- Послушайте, что вам надо? мы с вами знакомы?
- Нет, и знакомиться нам необязательно. Скажите только, вашего спутника зовут Лионель из Аркары?
- Ка...кого спутника?
- Того, с которым вы сегодня вечером пришли в деревню. У него рябое лицо, темные волосы и черные глаза. И он носит храмовый балахон. Его имя – Лионель из Аркары? Отвечайте!
Невидимый собеседник подступил ближе, и в его голосе прорезались нетерпеливые нотки. И еще от него повеяло опасностью. Арьель судорожно переглотнул.
- Кто вы вообще такой?
- Его старый знакомый. Я только хочу знать, что не ошибся. Да или нет?
Вероятно, "старый знакомый" задумал что-то дурное, иначе не стал бы дожидаться ночи и пугать людей на узкой темной лестнице, а вышел бы к Нэлю и поговорил. Рассудив так, Арьель потихоньку начал нашаривать ногой следующую ступеньку. Если повезет, и он сумеет бесшумно подняться по лестнице... Его схватили за плечо, и он ахнул.
- Судя по вашему молчанию, я не ошибся. Спасибо и на том. Еще раз простите, что потревожил.
Рука с плеча исчезла, по лестнице вниз простучали быстрые легкие шаги. Арьель перевел дыхание и через ступеньку помчался вверх, напрочь забыв про синеглазку. Впрочем, ее уже и след простыл.
*
- Нэль, проснись!
Арьель уже отлично знал, что спросонья маг бывает раздраженным, а иногда и откровенно злым, но все-таки решил рискнуть и разбудить его. "Старый знакомый" здорово его напугал.
- Ты чего? – Нэль с трудом оторвал взлохмаченную голову от подушки. – Случилось что-нибудь?
- Еще нет. Но может.
- Не понимаю... Тебя что, папаша с красоткой прихватил?
Арьель мотнул головой и на одном дыхании поведал о столкновении на лестнице. Сев на кровати, Нэль слушал, хмурился и медленно просыпался.
- Ты лицо его рассмотрел?
- Да я вообще его не видел! Темно же было, как у Борона в за... хм.
Нэль потер щеку, на которой еще оставались рубчики от подушки.
- Даже не знаю, кто бы это мог быть. В этих местах я впервые...
- Он сказал, что старый знакомый, - напомнил Арьель. – И он знает твое полное имя.
- Да, правда. А что, если... – задумчиво протянул Нэль, и тряхнул головой. - Нет, таких совпадений не бывает...
- Ты о чем?
- Неважно.
- Он опасен?
Нэль улыбнулся.
- Может быть. Но не для меня.
- Нэль... – встревожено сказал Арьель. Он уже не в первый раз задавал себе вопрос, почему так прикипел сердцем к этому человеку, которого знал меньше месяца, и почему его так тревожит судьба мага.
- Я сумею защитить себя. Если будет нужно, прибегну к магии.
- Хрен редьки не слаще... – вздохнул музыкант. – Может быть, лучше нам все же уйти?
- Прямо сейчас? Нет уж. Не собираюсь я среди ночи никуда идти. Если этому человеку я нужен, пусть приходит, поговорим.
И Нэль, как ни в чем не бывало, вернулся в постель. Завалился ничком и лицо отвернул к стене. Но Арьелю почему-то казалось, что он не спит, а смотрит в темноту. И думает. Несколько раз музыкант его окликал, но он не пошевелился. Может, все-таки спал?
*
Нэль просыпался не только трудно, но еще и поздно. Ранний подъем был для него пыткой. Правда, он и ложился далеко за полночь. Если останавливались в трактире, и если в снятой комнате оказывался стол или сундук, то Нэль немедленно раскладывал на нем какие-то густо исписанные бумаги, которые таскал в тубе в своей сумке, и погружался в чтение. Иногда он что-то помечал в них, иногда дописывал несколько строк. Засыпая, Арьель видел его освещенный свечой острый мальчишеский профиль и слышал поскрипывание пера. Наутро пальцы мага были все в чернильных пятнах. Арьелю очень хотелось хоть одним глазком заглянуть в его записи, но он подозревал, что не разберет ни слова, очень уж почерк у Нэля был дерганный и путанный.
Если же ночевали в крестьянском доме, и писать не было возможности, маг просто мог просиживать часы напролет, обхватив руками колени, и думать о чем-то. Впрочем, может быть, он в такой неудобной позе спал. Во всяком случае, глаза у него были закрыты, и на оклики Арьеля он никак не реагировал.
Остаток ночи после неудавшегося свидания прошел беспокойно. Арьель так переволновался, что не смог уснуть; он сидел у окна, считал звезды и только с завистью поглядывал на Нэля, который не пошевелился до самого утра. Проснувшись же, маг с обычным своим спокойствием умылся, выбрился, оделся и даже не забыл про маленькую баночку, где хранилась черная краска для глаз.
- Ты уже не на юге, - заметил Арьель, наблюдая, как он пальцем накладывает краску на веки.
- Ну и что?.. – безмятежно откликнулся маг, и возразить на это было совершенно нечего.
Арьель помолчал.
- Хочешь, я пойду вперед и узнаю у хозяина, не спрашивал ли кто о тебе?
- Не стоит, - Нэль тщательно приладил крышку на место. – Пойдем вместе.
Навстречу проскочила, вперив глаза в пол, синеглазая дочка трактирщика. При виде Арьеля она покраснела, прижалась к стене. Музыкант подмигнул ей и послал воздушный поцелуй. Став совершенно пунцовой, девушка пискнула и убежала.
Общая зала пустовала. Только у очага, далеко протянув длинные ноги, в деревянном кресле дремал какой-то человек. Арьель покосился на него с опаской. Он или не он? Не понять. Скажи он хоть слово, и Арьель тут же сориентировался бы. Память на голоса у него была идеальная. На лица тоже неплохая, но что толку, если все равно лица собеседника он не видел?
Нэль подошел к хозяину, чтобы расплатиться. Арьель попеременно поглядывал то на него, то на дремлющего парня, и медленно подвигался к очагу. Вскоре он смог разглядеть лицо мужчины. Выглядел он чуть постарше Нэля, был при оружии, но без доспеха, и на солдата не походил. Русые волосы, остриженные необычно коротко, не закрывали даже ушей, и музыкант недоуменно нахмурился: даже если ты не нобиль и не храмовник, нужна очень веская причина, чтобы так себя оскандалить. Нэль как-то обмолвился, что при отлучении от братства ему остригли волосы; позор был страшный.
Стоило только подумать о Нэле, как тот возник за плечом и шепнул музыканту в ухо:
- Это он.
- Кто? – вздрогнул Арьель.
Молча и напористо маг повлек его из залы во двор, и только там ответил:
- Ты с ним говорил ночью.
- Откуда ты знаешь?
- Узнал его. Он ведь правду сказал, что мы давние знакомцы... – Нэль то ли улыбнулся, то ли скривился. – Да и ты про него наслышан.
- Я?
- Чудовищное совпадение, друг музыкант, - задумчиво продолжал Нэль. – Там, за стеной, сидит еще один герой твой баллады.
- Что? – встрепенулся Арьель. – Я говорил с женихом Лионетты?
- Строго говоря, женихом он ей не был. Увы. А зовут его Ивон. Странно, что в твоей балладе не звучит его имя. Исправь это упущение.
- Кхм! – музыкант даже поперхнулся. – Я... подумаю над этим. Но что ты собираешься делать теперь?
- Вернуться и поговорить.
- С ума сошел? Он же тебя ищет, чтобы убить!
Нэль качнул головой.
- Наверное мы этого не знаем. Видишь ли, шесть лет назад он вряд ли был способен кого-то убить. Он... он даже ударить меня не смог. И, насколько мне известно, никогда не держал в руках оружия, кроме тех арбалетов, которые помогал мастерить отцу Лионетты.
- Однако теперь у него при себе меч, - напомнил Арьель.
- Да, я видел. И поэтому прошу тебя: что бы между нами не вышло, не вмешивайся. Даже если покажется, что мне угрожает опасность.
Его тон показался музыканту обидным.
- Боишься, что буду путаться у тебя под руками и мешать? – запальчиво спросил он. – Так, да?
- Нет, не так. Боюсь, что угодишь под мой удар. Поэтому лучше подожди здесь, пока мы будем... беседовать.
- Ну уж нет...
- Тогда держись от меня как можно дальше. Я серьезно говорю, Арльель. Вовсе не обязательно, что между мной и Ивоном выйдет ссора. Но я не хочу, чтобы ты... пострадал из-за меня.
Для виду Арьель согласился. Но про себя решил, что если начнется драка, в стороне он не останется, и Нэля в трудном положении не бросит.
Он сел у дальней от очага стены и наблюдал, как маг пересек залу и встал перед Ивоном, загородив огонь. Ивон тут же выпрямился и подтянул ноги. Довольно долго они молча смотрели друг на друга, и Арьель дорого бы дал, чтобы увидеть в тот миг их глаза.
- Ну, здравствуй, Ивон, - произнес Нэль после вечности молчания. – Рад видеть тебя живым и невредимым.
- Я тебя "здравствуй" не скажу, Поджигатель, - резко ответил Ивон, и Арьель вздрогнул, узнав голос. Только сейчас в нем сквозила холодная ярость. – Потому что здравия тебе не желаю. Но видеть тебя тоже рад.
- Ночью ты напугал моего друга, - продолжал Нэль. – Зачем? Мог бы сразу ко мне подойти.
- Я не был до конца уверен, что это ты.
- Да неужто?
- Не ожидал, что ты станешь размалевывать глаза, как гулящая девка.
Нэль спокойно смотрел на него, никак не отреагировав на оскорбление.
- Зачем ты меня искал, Ивон?
- А ты не догадываешься?
- Догадываюсь, вообще-то. Но, хочу сказать, из твоей затеи ничего не выйдет. Допустим даже, что ты в совершенстве освоил науку фехтования – а ведь еще шесть лет назад ты не знал, с какой стороны держаться за меч, - уж не думаешь ли ты, что я позволю себя убить?
Зашипев сквозь зубы, Ивон вскочил – и оказался на полголовы выше Нэля.
- Как я обращаюсь с мечом – ты увидишь! И очень скоро! Что до позволения убить – думаешь, оно мне нужно?
- Наверное, нет. Если ты готов убить безоружного.
И Нэль развел в сторону руки. На поясе у него не было даже кинжала.
- Вот не надо прикидываться беззащитным, колдун! Мы оба знаем, чего ты стоишь на самом деле.
- Так ты и вправду сможешь меня ударить, Ивон?
- Смогу, не сомневайся. Очень жалею, что не ударил тебя раньше... когда Стрекоза была жива.
- Да, помню, тебе очень хотелось, - согласился Нэль. – Если бы ты тогда решился, все могло пойти по-другому.
- Не пытайся свалить на меня вину, - мрачно сказал Ивон. – Ты и только ты виноват в ее смерти... между прочим, откуда тебе об этом известно?
- Добрые люди рассказали, - ответил Нэль.
Повисло молчание. Арьель сидел, боясь пошевелиться. У противоположной стены за стойкой замер трактирщик. Он напряженно вглядывался в молодых людей; как видно, он очень боялся драки и беспокоился за сохранность мебели.
- Ах ты сукин сын, - наконец, тяжело, сквозь зубы, проговорил Ивон. – Тебе всегда было наплевать на нее. Ведь так?
- Ты ошибаешься, - мягко сказал Нэль. – Лионетта была для меня как сестра.
- Так почему же ты без колебаний пожертвовал ею ради своей проклятой магии?!
- Не нужно громких слов, Ивон, - попросил маг. – Поверь, я горько сожалею, что все так обернулось.
- Сожалеешь?! Ты – сожалеешь?! – тяжело дыша, Ивон надвигался на него – такого спокойного, такого бесстрастного. Трактирщик за стойкой встрепенулся.
- Господа, господа! – вскричал он, заискивающе сложив на груди маленькие пухлые ручки. – Умоляю вас, не нужно беспорядков! Только не здесь!
Нэль бросил в его сторону короткий взгляд.
- В самом деле, Ивон, не хотелось бы доставлять этому доброму человеку неудобства. Давай закончим разговор во дворе.
Второго приглашения Ивону не потребовалось. Широкими шагами он направился к двери, Нэль пошел следом. Поравнявшись с Арьелем, он ободряюще улыбнулся и подмигнул, как будто музыканту, а не ему самому, требовалась поддержка.
Чтобы не беспокоить хозяина и его дочерей, вышли со двора на дорогу. Арьель тащился шагах в десяти за соперниками и чувствовал себя ужасно глупо. Больше всего ему хотелось догнать Нэля, схватить его за руку и... что делать дальше, он не знал. Но уже почти не сомневался, что с миром старые знакомцы не разойдутся. Нэль, конечно, первым не нападет, а защищаясь, постарается причинить противнику как можно меньше вреда. Но что, если он снова не справится с заклинанием?
- Учти, - сквозь зубы сказал Ивон, - на этот раз я тебя ударю, даже если ты не станешь защищаться. Даю пять секунд, чтобы обнажить оружие.
- Бей, Ивон, - Нэль остановился перед ним, опустив руки. – Оружия у меня все равно нет. Бей, чего же ты ждешь? Только...
Ивон все-таки ударил – с подшагом, закрутив удар хитрым финтом. Нэль бормотнул что-то и быстро вскинул над головой скрещенные руки. Клинок летел прямо на них, и Арьель ахнул, ожидая крови и крика боли. Но меч спружинил и отскочил от тонких запястий мага, как от стального прута. Посыпались синие искры, на мгновение наполнив воздух голубоватым мерцанием. Ивон хрипло вскрикнул и отскочил назад, замер в стойке, занеся меч для нового удара.
- Только скажи, зачем тебе моя смерть? – продолжил Нэль спокойно. Руки он по-прежнему держал скрещенными над головой. – Тебе станет легче, если я умру? Или ты хочешь сделать одолжение мне?
- Почему ты должен жить, колдун, если она – мертва? – Ивон, оскалившись, снова пошел на него.
- "Почему" – сложный вопрос, - скрещенные руки Нэля, словно играя, в последнюю секунду успевали перехватить удар, и он стоял, весь осыпанный синеватыми искрами. – Я очень виноват, Ивон. И перед тобой в том числе. Я бы просил прощения, если бы мог.
- Прощения ты не получишь!
- Знаю.
- Не понимаю, колдун! Не понимаю! К чему ты ведешь?
Нэль глубоко вздохнул, словно собрался отвечать… и вдруг быстрым движением развел в стороны руки. Меч падал прямо на него, и Арьель вскрикнул в ужасе, когда клинок обрушился на левое плечо мага. Он стоял поодаль, но ему послышался отвратительный хруст ломающихся костей и чавканье проступившей в ране крови. Нэль охнул, схватился за плечо и осел в снег; удар сшиб его на колени. Встав над ним, бледный и оскаленный Ивон снова заносил меч.
- Стой, не двигайся! – крикнул Нэль музыканту, который бросился было ему на помощь. Арьеля словно пригвоздило к месту его повелительным тоном.
Маг с усилием отнял от плеча руку, протянул ее к Ивону, странно сложив пальцы, и выкрикнул несколько коротких непонятных слов. И повалился вбок. Ивон заорал и, рухнув на колени, сунул руку в сугроб по самый локоть. Клинок, который он выронил, бесполезной железкой лежал рядом с Нэлем, и снег под ним таял с пугающей скоростью.
Не выдержав, Арьель бросился к упавшему магу. Он ожидал обнаружить пропитанный кровью снег, но не увидел и пятнышка.
- Нэль! Нэль, ты цел?
- Не совсем... – опираясь на правую руку, Нэль попытался подняться, но застонал и ткнулся лицом в снег. Арьель хотел обнять его, помочь встать, но маг угадал его намерения и отпрянул. – Нет, нет, не трогай меня... только хуже сделаешь... и за меч не хватайся – обожжешься.
С опаской покосившись сначала на оружие, а затем на его хозяина, который все еще сидел с рукой в сугробе и ругался сквозь зубы, Арьель отодвинулся. Маг, застонав, перекатился на спину. На белом, искаженном болью лице черные глаза казались огромными. Он встряхнул правой рукой с расставленными пальцами и приложил ладонь к левому плечу.
- Серьезная рана? – встревожено спросил Арьель.
- Не рана, - отозвался маг сквозь сжатые зубы и зажмурился. – Ключицу поломал. Повезло, клинок плашмя лег... А, проклятье! Себя лечить – последнее дело...
Арьеля так и подмывало спросить, зачем он вообще позволил себя ударить, но минута была неподходящая. Нужно было предпринять что-нибудь, пока железо горячо... в буквальном смысле. Поспешно обмотав ладонь полой плаща, Арьель поднял из лужицы меч. Предосторожность оказалась излишней: и металл, и вода успели остыть.
- Не смей трогать! – яростно вскинулся Ивон. – Отдай меч!
- Забери сам, если он тебе нужен, - предложил Арьель. Очень жаль было, что поблизости нет какого-нибудь водоема с незамерзшей водой, куда можно было бы забросить меч.
Ивон гибко вскочил на ноги, слегка отведя правую руку в сторону. Арьель заметил, что его ладонь покраснела и местами даже почернела, как будто обуглилась. Вообразив, что на рукояти меча могут оставаться клочки припекшейся плоти, Арьель чуть было не выронил оружие. Огромным усилием он справился с тошнотой и заставил себя крепче сжать пальцы.
- Отдай, - грозно повторил Ивон.
Музыкант отступил от него. В его руках меч был бесполезной железкой; в крайнем случае он мог бы замахнуться им, как дубиной.
- Ивон, не подходи к нему, - Нэль с трудом поднялся на колени. – Меч ты все равно не удержишь. Только вторую руку обожжешь.
- У тебя уже не осталось сил, чтобы колдовать, - возразил Ивон – не слишком, впрочем, уверенно.
- Сил у меня достаточно, - сказал Нэль, кривясь от боли. – Я мог бы спалить тебя молнией, если бы захотел. А вот ты ничего не можешь мне сделать.
- Я тебя ранил, колдун.
- Только потому, что я сам позволил. Ивон, подумай, в каком положении мы оказались. Ты не можешь ранить меня, а я не хочу ранить тебя. Я мог бы заставить тебя уйти, но предлагаю: давай разойдемся по доброй воле.
- Разойтись? Будь ты проклят, колдун!
- Я уже проклят, - заметил Нэль. – Не огорчайся, Ивон, наши пути еще пересекутся. Но на сегодня – будем считать, что мы квиты.
Они встретились взглядами и довольно долго оставались в таком положении. Черные глаза Нэля были полны... не жалости, нет, но – сожаления. Это было самое живое чувство, которое Арьелю приходилось в них видеть. Ивон вдруг побледнел.
- Вели своему другу отдать меч, - выдавил он. – Тогда я уйду. Но только на этот раз. Я тебя еще достану, колдун.
- Проси моего друга сам, - отозвался Нэль.
Скрипнув зубами, Ивон обернулся к музыканту.
- Верни меч, - сказал он отнюдь не любезно. – Даю слово не обнажать его сегодня ни против тебя, ни против... мага.
Арьель заколебался, не зная, верить ли его слову. Обернулся к Нэлю за советом. Тот кивнул.
- Можешь ему верить.
Арьель перехватил клинок и рукоятью вперед протянул Ивону.
- Мы еще встретимся, - мрачно сказал тот, левой рукой неловко вкладывая меч в ножны. – Попомни мое слово – встретимся обязательно. И тогда ты от меня не уйдешь.
Они вернулись в трактир. Нэль мог идти сам, хотя кривился от боли при каждом шаге. Хозяин не очень им обрадовался, но ничего не сказал.
- Придется задержаться на пару дней, - озабоченно сообщил Нэль, поднявшись в комнату. – Кость я срастил магией, но одного сеанса недостаточно. Нужно повторить раза два-три, потребуется время...
Арьель закусил губу.
- Разве мы можем здесь остаться?
- Нужно же наконец проверить предположение Марики... – маг подхватил его мысль на лету. – Посмотрим, одолею ли я проклятие, или оно одолеет меня.
- Да я не только об этом...
- Что еще тебя беспокоит?
- Ивон... – выдохнул музыкант. – Что если он тоже останется, улучит минуту и убьет тебя?
Нэль помолчал, опустив глаза.
- Делать нечего, придется рискнуть.
- А зачем ты вообще подставился под удар? Ведь ты же нарочно, да?
- Сглупил, - признался Нэль. – Честно говоря, я рассчитывал, что Ивон отведет удар. В Аркаре я знал его как весьма мягкосердечного человека... Лионетта помыкала им, как хотела, а он молча терпел насмешки. Мне он мог бы задать хорошую трепку – и поводы к тому имелись, и возможность подходящая не раз выпадала, - но он все спускал на самотек.
- Значит, он изменился.
- Да... я в нем ошибся. Однако... последний удар пришелся плашмя, и я не уверен, что это была случайность. Поверни Ивон клинок чуть иначе – и он разрубил бы меня наискосок.
- Но он хотел ударить еще раз...
- Хотел... но ударил бы? – Нэль задумчиво покачал головой. – Я не знаю. Он в самом деле очень сильно любил Лионетту... и знал, что она любит меня. Он боялся через меня причинить боль ей. Теперь она мертва, но... я не знаю, - повторил он почти печально.
*
Сломанная ключица заживала с невероятной быстротой. Уже на следующий день Нэль мог двигать левой рукой – правда, при каждом движении гримасничая от боли. Чтобы не тревожить рану, он старался ходить как можно меньше. Сидел в комнате в обнимку с чернильницей и стопкой бумаги, а вниз спускался только к вечеру, поужинать. Трактирщик, который относился к нему с настороженностью и опаской – хотя и сам не мог бы сказать - почему, - был этому только рад.
Зато Арьель изнывал от скуки. Сидеть в комнате вместе с магом было все равно что проводить время с каменной статуей – удовольствие от общения такое же. В течение двух-трех часов он мог не произнести ни слова; только скрипело перо и шуршали листы. Несколько раз Арьель пытался разузнать, над чем же Нэль так упорно трудится, но тот на все расспросы только недовольно поводил бровями. С каждым часом он становился все раздражительнее. Сначала музыкант думал, что его изводит боль от раны, но Нэль то и дело прикладывался к травяным отварам собственного приготовления, которые как раз призваны были утишить боль. Потом Арьеля осенило, что дело не в ране – это проклятие обретало над магом все большую власть! Он окончательно в этом убедился, когда Нэль попросил его не обращать внимания и не обижаться на вспышки раздражения. "Постарайся как-нибудь перетерпеть, - сказал маг. – Я буду сдерживаться, насколько возможно; но если станет невмоготу, приму меры". Какие именно меры он собирался принимать, осталось без пояснения. Арьель решил пока не спрашивать.
Чтобы не нарываться на грубость, да и чтобы скуку развеять, Арьель по целым дням просиживал в общей зале. Ему доставляло сплошное удовольствие заводить разговоры с проезжими, которые заворачивали в трактир поесть и обогреться. Люди видели лютню и просили спеть, он не отказывался, только балладу о Лионеле и Лионетте выбросил временно из репертуара. Трактирщик так и таял, слушая его пение, и согласился бы кормить и поить его бесплатно, лишь бы он подольше не уезжал. Он готов был даже простить Арьелю его странного и молчаливого спутника.
Впрочем, неизвестно, как заговорил бы бедняга, если бы узнал, что господин музыкант вовсю крутит шашни с его старшей дочкой, и не раз и не два "откусил" уже от сдобной булочки...
Глава 4
Вдруг грянувшая оттепель за одну ночь превратила дороги где в ручьи, а где и в болота. Путники, которые заглядывали в трактир, все как один проклинали переменчивую погоду, решившую в феврале поиграть в весну. Лошади оскальзывались в грязи и ломали ноги, сани вязли, а сапоги и башмаки черпали через край.
Потом так же резко ударил мороз. Стеклянистое месиво застыло льдом, который вздыбливался острыми кромками, словно взбесившиеся замороженные волны. Ходить по такому коварному ледку следовало с величайшей осторожностью, в этом Арьель убедился на собственном опыте, когда при свете звезд выскочил во двор по нужде.
В тот вечер Нэль сидел в зале у огня, что было странно – обычно он старался держаться в тени. Он даже спросил у хозяина горячего вина, хотя редко пил что-то крепче светлого пива. Кажется, его знобило. Он сидел ссутулившись, зажав в ладонях горячую кружку, и походил на черную нахохлившуюся птицу. Арьель даже не пытался с ним заговаривать. Видел, что в этот вечер мысли его бродят где-то особенно далеко. Музыкант молча сидел рядом. Его зазывали за разные столы, но сегодня ему петь не хотелось.
В зале стоял разноголосый гул, и поэтому Арьель не услышал, как хлопнула дверь. Обернулся только, когда по спине потянуло холодом. В глубине души он все еще ожидал возвращения Ивона (хотя ни разу больше не видел его), и потому всегда внимательно разглядывал всех новоприбывших.
У двери стоял высокий светловолосый мужчина лет сорока, в богатых мехах. На руках у него лежал большой продолговатый сверток, очертаниями похожий на закутанного в попону человека.
- Доброго вам вечера, господа, - разнесся по зале негромкий, но ясный голос, в котором ясно чувствовалась привычка повелевать. Все притихли, заоборачивались. – Нет ли здесь лекаря? Мой сын серьезно поранился на дороге.
Нэль тут же обернулся и встал, отодвинув кружку.
- Я лекарь. Подойдите к огню, я посмотрю вашего сына.
Мужчина подошел быстрым и решительным шагом. На руках он действительно нес человека – это был мальчик лет четырнадцати. Его целиком закрывал плащ, виднелось только запрокинутое бледное лицо; прямые острые ресницы касались щек, над верхней губой едва заметно золотился пушок.
- Он сломал ногу, - сказал мужчина. – Лошадь оступилась на льду, упала, придавила Кая... он не успел освободиться от стремян.
Нэль молча откинул плащ. Правая нога мальчика была страшно и неестественно вывернута, штанина пропиталась кровью; Арьелю показалось, что в прорехи в ткани проглядывают осколки костей. Его затошнило. Нэль же разглядывал покалеченного мальчика с бесстрастным видом, словно перед ним было всего-навсего чучело животного. В какой-то миг Арьелю показалось, что он развернет мужчину восвояси.
- Пойдемте наверх, - сказал Нэль и повысил голос: - Хозяин! Пусть в мою комнату принесут воду – холодную и кипяток, - и чистые полотенца. И побольше.
Впервые он так решительно командовал, но у Арьеля не возникло ни малейшего сомнений, что все его указания будут точно и быстро выполнены.
- Арьель, не поднимешься с нами? Возможно, мне потребуется помощь. Ты как, крови не боишься?
Музыкант переглотнул.
- Н-нет...
- Ну и хорошо. Давно это случилось? – Нэль уже повернулся к отцу мальчика.
- Около двух часов назад.
- Пытались вы что-нибудь сделать?
- Нет... я хотел остановить кровь, но не знал... – он запнулся. – Я увидел кости...
- То есть, перелом вы не трогали. Хорошо... А как довезли сюда мальчика?
- В седле...
Нэль с шумом втянул воздух сквозь зубы.
- Двенадцать и Безымянный... Впрочем, понимаю, у вас не было выхода. Ваш сын приходил в себя?
- Да, иногда.
Распахнув дверь в комнату, Нэль пропустил мужчину вперед.
- Кладите его сюда. Да, прямо на постель. Теперь отойдите... Почему они так копаются? Неужели так долго приготовить кипяток?
В комнату проскользнули хозяйские дочки, одна несла полотенца и большой кувшин с водой, у второй был чайник. Они с любопытством зыркали по сторонам и тянули шеи, чтобы получше рассмотреть бесчувственного мальчика. Нэль локтем смахнул со стола на пол стопки исписанной бумаги (светловолосый мужчина внимательно посмотрел сначала на рассыпавшиеся листы, потом – на мага), и велел девушкам оставить там все принесенное. После чего бесцеремонно и почти грубо вытолкал их в коридор. Быстро закатал выше локтя и перетянул шнурками широкие рукава балахона, размял пальцы и подступил к кровати.
- Что вы делаете? – вдруг спросил мужчина. – Вы сказали, что вы – лекарь.
- Я – маг.
- Маг?!
- Все вопросы – потом. Прошу вас. Арьель, помоги мне.
Крайне осторожно Нэль освободил ногу раненого от сапога и штанины. Крови было очень много, и она успела засохнуть. Впервые в жизни Арьель выступал помощником лекаря, и надеялся, что в последний. Зрелище было не для слабых духом. Мутило его страшно, очень хотелось выскочить на улицу, глотнуть свежего воздуха. Он бросал взгляды на бесстрастное лицо Нэля и держался из последних сил, подбадривал себя мыслью, что маг видел в своей жизни еще и не такое.
Потом Нэль сполоснул руки и сказал, что дальше справится сам.
- Идите вниз, выпейте вина. И не волнуйтесь, - обратился он к отцу мальчика. – С вашим сыном не случится ничего плохого.
- С вашего позволения, я бы лучше остался.
Нэль внимательно оглядел его. Он был бледен, но смотрел твердо, и панику устраивать не собирался.
- Хорошо, оставайтесь. Арьель?
- Я, пожалуй, тоже побуду здесь.
Музыкант уже справился с дурнотой, и теперь хотел посмотреть на лечебную магию в действии. Предлагая свои услуги по деревням, Нэль пользовался почти исключительно травами, а к магии только "прикасался" (по его выражению). Здесь же, кажется, без серьезных чар было не обойтись.
Опустившись на колени, Нэль протянул ладони над раной и затянул вполголоса монотонную то ли песню, то ли заклинание. Слова были сплошь незнакомые, но в них угадывался четкий ритм. Интересно, что это за язык? подумал Арьель, жадно прислушиваясь. Не тот ли, на котором Нэль ведет свои записи? Говорят ли на этом языке живые люди, или он специально придуман магами для своих нужд?
Он ожидал, что с рук Нэля будет стекать в рану некая светящая субстанция (вроде той, которая защищала его от меча), но был разочарован. Маг медленно, с напряжением, водил над раной ладонями, иногда делал кистями рук сложные быстрые жесты – как бы движения причудливого танца. И под его руками происходили невероятные изменения. Арьель смотрел и глазам своим не верил. Что же это за сила, если она заставляет сломанные, расщепленные, прорвавшие плоть кости возвращаться на природой положенные места, складываться вместе, срастаться? Разорванные волокна мышц заживлялись, смещенные хрящи, поврежденные сухожилия – все принимало первоначальный вид.
Голос Нэля затихал, и вскоре приходилось уже напрягать слух, чтобы расслышать хоть слово. Его глаза были широко раскрыты, а на лбу выступил пот. Наконец, он умолк. Единственным напоминанием о ране оставались бурые пятна крови на одежде и покрывале. Опершись обеими руками о кровать, Нэль тяжело поднялся. Его шатнуло. Отец мальчика поспешно подвинул ему стул, Нэль благодарно кивнул и сел.
- Ваш сын будет здоров, - едва слышно проговорил он. – Теперь он спит, проснется часов через десять с сильной слабостью, но это пройдет. Главное, пусть три-четыре дня побудет в покое, не встает и тем более не ездит верхом. Если все-таки придется встать, советую наложить лубки – магически сращенные кости хрупки.
Мужчина кивнул и подошел к кровати, склонился над мальчиком. На гладкие щеки уже возвращался румянец; мальчик дышал тихо и ровно. Мужчина быстро обернулся к Нэлю.
- Я очень обязан вам, господин маг, - тихо и твердо сказал он. – Понимаю, ваш труд не измерить золотом, но все же... сколько я вам должен?
Ссутулившийся на стуле Нэль устало улыбнулся.
- Обычно я беру столько, сколько предлагают. И ни грошом больше.
- Прошу, примите вот это, господин маг.
Мужчина отстегнул с пояса увесистый кошель и опустил его на колени мага. Затем без колебаний стянул с безымянного пальца золотой перстень с аметистом. Арьель так и ахнул про себя.
- Этого слишком много, благородный господин, - возразил Нэль, не шевельнувшись. – Уверяю вас, чересчур много.
- Этого слишком мало! Вы спасли моего сына. Прошу, не отказывайтесь.
- Благодарю вас...
- Вы благодарите меня! – вскричал было мужчина, но тут же понизил голос, виновато оглянувшись на спящего сына. – Вы... не сочтите меня неблагодарным наглецом, но нельзя ли попросить вас еще об одном одолжении? Позвольте оставить мальчика на время здесь. А я договорюсь с хозяином о другой комнате и перенесу туда Кая, когда он проснется.
- Не беспокойтесь. Вы с сыном можете оставаться здесь, я сам поговорю с хозяином и возьму другую комнату.
- Вы очень добры, господин маг... – вдруг светловолосый встрепенулся. – Позвольте представиться. Я тан Альбрехт Аль из Тальеры. А могу я узнать ваше имя, господин маг, и имя вашего любезного друга?
- Моего друга зовут Арьелем. А я – Нэль.
Тан галантно поклонился.
- Счастлив познакомиться. Не думайте, господин Нэль, это не пустые слова. Я действительно счастлив, что встретил вас. Если бы не вы... – он закусил губы и снова поглядел на сына. – Если бы не вы, случилась бы беда.
- Не случилась бы, - возразил Нэль. – Если я верно помню местность, в полулиге отсюда есть деревня. Там, скорее всего, вы нашли бы знахаря.
- Никакой знахарь не сделал бы того, что сделали вы, - тан постепенно успокаивался, его взгляд с любопытством бегал по комнате. Особенно интересовали его листы, сброшенные Нэлем со стола. Заметив это, маг взглядом указал на них Арьелю. Тот понял сразу и принялся поспешно собирать листы в стопки. Тан кашлянул и пригладил аккуратно подстриженные светлые усы. – Никогда еще не встречал странствующего мага.
- А много ли магов вы вообще встречали?
- О да. Я повидал магов медейских, магов наинских, касотских, бергонтских и лигийских, даже парочка истрийских попадалась. В общей сложности, около сотни наберется.
Нэль удивленно приподнял брови.
- У вас какие-то дела с братством? Простите, что любопытствую...
- Да, с братством я в некотором роде сотрудничаю... Но что же это! – спохватился вдруг тан. – Вы ведь совсем измучены. Не отрицайте, я вижу. Вам нужно подкрепиться и выпить вина – нет, нет, не отказывайтесь. Сейчас я распоряжусь.
Тан вышел на лестницу, за дверью послышался его сильный звучный голос.
- Сейчас начнется, - вздохнул Нэль.
- Что начнется? – Арьель пытался сложить листы в аккуратные стопки, но они то и дело рассыпались.
Нэль совсем сгорбился на стуле, упершись локтями в колени, а лбом – в сжатые кулаки, и что-то промычал.
- Ты что? – испугавшись, Арьель бросился к нему; бумажная стопка немедленно развалилась, и листы ровным слоем разлетелись по всем столу. – Плохо?
- Нет... ничего... – проговорил Нэль уже отчетливее. – Голова... сейчас пройдет. Это отдача, такое бывает после лечебных чар... Ничто... не дается даром, - он медленно распрямился. Вокруг глаз у него залегли черные тени. – Давай соберем бумаги. Нечего им тут валяться.
По скованным движениям мага Арьель заключил, что болит у него не только голова, - недавно сломанная ключица снова дала о себе знать.
- Слушай, - озабоченно сказал он, - может, ну его, этого тана, к Безымянному? Ведь не до него сейчас.
- Нет, я хочу с ним поговорить.
- Нэль...
- Друг мой, я не ребенок. Не нужно со мной нянькаться.
Они едва управились с бумагами, как вернулся тан. С ним явилась младшая хозяйская дочка, с подносом, нагруженным всякой всячиной. Быстро составив блюда на освободившийся стол, она исчезла – не преминув, впрочем, на прощание стрельнуть взглядом в спящего мальчика.
Тан жестом пригласил всех к столу, по-хозяйски разлил по кружкам вино. При этом он, не отрываясь, смотрел на Нэля.
- Никак не пойму, кто вы такой, господин Нэль. Сначала вы представились лекарем, и я решил, что вы служитель Перайны. Но лечите вы магией, а значит, вам покровительствует Гесинда. Вы – маг и на вас храмовые одежды, но вы не носите ни медальона, ни браслетов. Кроме того, маги никогда не посылают своих братьев служить в мир, в отличие от братьев Перайны. Маг никогда сам не придет к тому, кто испытывает в нем нужду – напротив, нуждающийся будет смиренно просить мага о помощи. Вы же сами вызвались помочь. В каких же отношениях вы состоите с братством? Будьте столь любезны, разрешите мое недоумение.
На протяжении всей тирады Нэль крошил хлеб, не поднимая головы. Его снова заметно знобило. Арьель подвинул ему кружку с подогретым вином. Благодарно кивнув, Нэль посмотрел на тана.
- Не буду ходить вокруг да около, господин тан. Я действительно маг, но я... отлучен от гильдии.
- Так не бывает, - быстро возразил тан. – Маги не допускают подобных скандалов.
- Бывает и допускают...
- Подождите... – тан нахмурился, словно что-то припоминая. – Подождите... вы... вы раньше жили в Аркаре?
- Точно так.
- Вы... вы... вы – мэтр Лионель из Аркары?!
- Давно уже не мэтр, - спокойно сказал Нэль. – Но это мое имя, да.
- А ведь я о вас слышал! – взволнованно воскликнул тан. – Да, слышал… Но думал, что вы старше. Должно быть, вы были совсем мальчиком, когда порвали с братством?
- Мне было двадцать. А где вы обо мне слышали, тан?
- В медейских храмах о вас еще помнят.
- И едва ли отзываются по-доброму…
- По-разному отзываются. Впрочем, я ведь только так, краем уха... Отнюдь не во все храмовые дела меня посвящают. Маги – весьма скрытный народ.
- О да.
В дверь деликатно поскреблись. Тан сказал: "Войдите", - негромко, но его услышали. Дверь приоткрылась, и в комнату просунулась краснощекая физиономия хозяина. Умильно улыбаясь, он сообщил, что комната для "господина Арьеля и его друга готова, как вы просили, господин тан". Тан бросил ему монетку, и голова исчезла.
Тан посмотрел сначала на Нэля, который едва пригубил свое вино (а голова его от усталости так и клонилась книзу), затем перевел взгляд на Арьеля.
- А вы, кажется, пользуетесь здесь почетом! – сказал он весело и со значением. – Впрочем, простите, я вас совсем утомил своей болтовней и вопросами. Господин Нэль, я вижу, вы так ничего и не скушали... Но не смею больше надоедать вам своим обществом. Надеюсь, мы сможем продолжить разговор завтра. Ведь мы еще увидимся?
- Я загляну посмотреть, как себя чувствует ваш сын, - Нэль поднялся из-за стола; музыкант вскочил следом за ним. – Доброй ночи, господин тан.
В приготовленной по распоряжению тана комнате Нэль сразу повалился на кровать, закрыл глаза и принялся тереть ладонями виски.
- Ему от меня что-то надо... – пробормотал он.
- Ты уже вылечил его сына, - удивился Арьель. – Чего же ему еще?
- Не знаю, что именно. Но ты заметил, как он смотрел на мои записи? У человека, который водится с магами, должны быть особенные интересы...
- Ты ждешь от него неприятностей? – озабоченно спросил Арьель.
- Нет, почему же неприятностей? Весьма интересно, что он скажет... – Нэль с трудом перебарывал подступающую сонливость, и музыкант не стал продолжать разговор. Через минуту Нэль уже спал.
*
Наутро Арьель столкнулся с таном в общей зале. Тан завтракал, с аппетитом поглощая яичницу с колбасой и луком. Завидев Арльеля, он приветственно замахал рукой. Музыканту ничего не оставалось, кроме как подойти и ответить на приветствие; хотя, по правде говоря, беседовать с таном наедине, без Нэля, желания у него не было.
- Присаживайтесь, господин Арьель. Будете завтракать?
- Да, пожалуй, - ему и хотелось бы отказаться, но он подумал: странно будет выглядеть, если он, не приняв предложение тана, сядет завтракать за другой стол.
Вокруг них тут же замельтешили хозяйские дочки. Старшая все прятала глаза и краснела. Тан наблюдал за ней с усмешкой.
- Статная девка, а? – обратился он к Арьелю, когда сестры убежали. – Ей бы бархат носить, а не в трактире пиво подавать.
Арьель промычал что-то неопределенное и уткнулся в тарелку.
- А что, вашему другу сегодня получше? – снова заговорил тан. – Ночью он выглядел весьма утомленным. И, кажется, ему нездоровилось?
Музыкант неопределенно пожал плечами.
- Нэль еще спит.
- Что ж, запасусь терпением. Кай, когда проснулся, спрашивал, что с ним случилось. Я ему все рассказал, и он теперь желает лично поблагодарить своего спасителя. Да и мне нужно с ним поговорить. Так что передайте, пожалуйста, вашему другу, что я буду ждать его здесь.
- Хорошо, господин тан, - пробормотал Арьель с набитым ртом. – Я передам ему.
Когда он вернулся в комнату, Нэль, уже одетый, скреб бритвой свои впалые щеки. Борода у него росла не сказать, чтоб густо – иной шестнадцатилетний мальчишка мог бы похвастать куда более богатой растительностью на лице, - но он с маниакальным упорством начисто сбривал ее каждое утро.
- Господин тан уже на ногах и рвется о чем-то поговорить с тобой, - вместо пожелания доброго утра сообщил Арьель. – Сказал, что будет ждать внизу.
Нэль кивнул, будто именно это и ожидал услышать.
- Мы обязательно побеседуем. Но сначала я бы взглянул на мальчика.
- Для начала ты бы лучше позавтракал...
Не прекращая своего занятия, Нэль скосил на него смеющиеся глаза.
- О, мой практичный друг. Благодарю тебя за заботу. Но мне не хотелось бы приступать к завтраку и затевать отвлеченные беседы с господином таном прежде, чем я покончу со своим долгом как лекаря. Раз уж я за это взялся...
- Все равно придется позвать его, если ты собираешься идти к его сыну, - заметил Арьель.
- Да, но у постели больного, я надеюсь, господин тан придержит свое красноречие.
- Так я за ним схожу, - повернулся к двери музыкант.
- Будь любезен...
Кай полусидел в постели, опираясь спиной на подушку. Он выглядел вполне здоровым, даже щеки розовели юношеским румянцем; и только приглядевшись, можно было заметить под глазами легкие тени, которые напоминали о перенесенных страданиях. На Нэле бессонная ночь и душевное напряжение сказались заметнее.
- Господин маг! – мальчик подался вперед, навстречу вошедшему Нэлю, глаза его – серые, как у отца, - засветились. – Отец все рассказал... я знаю, что вы для меня сделали! Я у вас в долгу...
Нэль улыбнулся, присел на край кровати и откинул с ног мальчика одеяло.
- Как вы себя чувствуете? Голова немного кружится? Ничего, это пройдет... Скажите, если будет больно.
Он осторожно ощупал и обмял пострадавшую ногу от бедра и до щиколотки, внимательно глядя при этом на пациента. Кай отвечал ему ясным взглядом, и во время процедуры и ни разу не вскрикнул и даже не изменился в лице. Нэль удовлетворенно кивнул.
- Хорошо. Теперь лежите спокойно...
- Когда мне можно встать? – спросил Кай.
- Придется потерпеть два–три дня. Держите вот этот мешочек с травами; вечером отмерьте три щепотки и залейте кипятком, оставьте настояться, процедите и дайте мальчику выпить, - это Нэль уже проговорил, повернувшись к тану.
- Я все сделаю, благодарю вас.
Нэль внимательно посмотрел на него.
- Мой друг сказал, что вы желали поговорить со мной...
- Да, это так. Спустимся вниз, сейчас там пусто, нам никто не помешает. Кай, я скоро вернусь.
- Попробуйте уснуть, - обратился к мальчику Нэль. – Вам нужно восстановить силы – тогда выздоровление пойдет быстрее. И пришлите за мной, если вдруг возникнет нужда. Мы здесь пробудем еще несколько дней.
- Можно ли узнать, куда вы направляетесь? – спросил тан, выйдя в коридор.
- Иду, куда глаза глядят, - уклончиво ответил Нэль. – У меня нет определенной цели.
- А ваш друг? Ему тоже все равно, куда идти? И он с охотой следует за вами?
- С чего вы взяли, господин тан, что он за мной следует?..
Они спустились в залу, где их поджидал Арьель. От скуки он перебирал струны лютни. За стойкой, опершись на нее локтями, стояла старшая хозяйская дочка и смотрела на него сладкими глазами.
- Вы, оказывается, музыкант? – весело спросил тан, подходя. – Надеюсь, сегодня вечером я смогу послушать вашу игру?
Арьель посмотрел на него поверх лютни.
- Если вам будет угодно.
Нэль подозвал служанку, попросил ее принести какой-нибудь еды и сел, сцепив перед собой на столе руки в замок.
- Я весь внимание, господин тан.
Арьель навострил уши. Его к разговору не приглашали, но и не гнали, а послушать было любопытно. Тан Аль хоть и говорил о сотрудничестве с братьями Гесинды, но при этом с виду производил впечатление обычного нобиля, далекого от тайн и загадок Богини Мудрой и вообще от дел Двенадцати. О чем мог такой человек говорить с Нэлем?
Тан свободно откинулся на спинку скамьи. Его руки, красивые, но отнюдь не изнеженные, привыкшие и к поводьям, и к оружию, так же свободно лежали на столешнице. Пальцы украшали несколько драгоценных камней с бирюзовыми и яшмовыми вставками.
- Для начала хочу еще раз повторить, господин Нэль, что я перед вами в неоплатном долгу...
- Оставьте, господин тан. То же самое сделал бы для вас любой лекарь, если бы оказался поблизости.
- Любого здесь не было, а были вы. И вы помогли мне. А теперь я хочу помочь вам. По крайней мере, попытаться помочь.
Нэль, удивленно приподняв брови, прикусил хлеб.
- С чего вы взяли, что мне нужна помощь?
- А разве вы не хотели бы вернуться в гильдию?
- А разве вы могли бы такое устроить?
- Видите ли, я имею некоторое влияние на гильдмастеров крупных медейских храмов. Не уверен, что получится, но я мог бы попытаться убедить их, - а с их помощью и всю гильдию, - принять изгнанника обратно.
- Но вы даже не знаете, за что меня изгнали, - тихо сказал Нэль. – Вы можете оказаться в опасном положении, ходатайствуя за человека, который вам совершенно незнаком. Зачем вам принимать на себя такие неприятные хлопоты?
- Во-первых, этот совершенно незнакомый человек помог моему сыну, который, кстати, был ему совершенно незнаком. И даже не потребовал платы вперед и не поинтересовался, есть ли мне вообще чем заплатить за его услуги. Во-вторых, я могу догадаться, что изгнаннику-магу живется несладко. Вы ведь занимаетесь какими-то исследованиями, я верно понял?
- Насколько это возможно в моем положении, - кивнул Нэль.
- И, очевидно, испытываете недостаток в материалах...
Нэль быстро опустил глаза.
- Да, иногда я оказываюсь в затруднительном положении. Как вы понимаете, у меня нет доступа ни к библиотекам, ни к лабораторному оборудованию...
- О том и речь. Поверьте, мне известно, что такое исследовательский зуд... И, наконец, в-третьих, мне трудно представить, что же такого ужасного натворил юный маг, если с ним обошлись столь жестоко.
- А вы не знаете?
- Нет. В подробности вашего дела я не входил... Вернее, меня в них не посвятили.
- Тогда не говорите о жестокости, – усмехнулся Нэль. – Судьи были весьма снисходительны ко мне и назначили мягкое наказание. По своим понятиям, разумеется. Но повторяю, господин тан: влезая в это дело, вы можете оказаться в неприятной ситуации. Окажутся затронутыми интересы не только аркарского храма, но всей гильдии.
- Я сумею за себя постоять, - слегка надменно сказал тан.
- Не сомневаюсь. Но ваше сотрудничество с гильдией может быть... нарушено. Даже если вы ничего не добьетесь. Маги, если разрывают с кем-то отношения, уже редко... идут на попятный.
Тан побарабанил пальцами по столу.
- Понимать ли это так, что вы отказываетесь от возможности вернуться в храм?
- Даже получи я такую возможность, я бы десять раз все обдумал. Вы, господин тан, сами должны знать, насколько сильна у братьев Гесинды (и вообще у храмовников) круговая порука. Чтобы получить отлучение, нужно очень сильно провиниться. На мне действительно лежит огромная вина. Я о ней помню, и братья о ней помнят. Если я вернусь, каждый будет иметь полное право бросить в меня грязью, попрекнуть, напомнить о прошлом. И мне нечего будет возразить. Гильдия – это братство. А о каком братстве тут может идти речь?
- Хорошо, - сказал тан после короткого молчания. – Спрошу немного иначе: вы хотели бы вернуться?
Нэль аккуратно отделил ложкой кусок яичницы.
- Этот вопрос не имеет смысла, господин тан. Я же вам объяснил...
- Хорошо... – повторил тан. – Понимаю, в вас говорит гордость. Юный возраст, амбиции...
- Нет, господин тан, не понимаете. Гордость и юный возраст совершенно ни при чем.
- Разве? Ну... допустим. Но ведь вам хотелось бы получить, по крайней мере, бОльшую свободу в своих исследованиях? Ну, давайте оставим в стороне вопрос храмов. А что, если я смогу предоставить вам маленькую магическую лабораторию, в которой вы сможете работать? Независимо от храмовых магов, конечно. В вашем распоряжении будут любые материалы и книги, какие только потребуются. Что вы скажете на это?
Нэль положил на стол хлеб и ложку, снова сцепил пальцы в замок и устремил взгляд на тана.
- По-королевски щедрое предложение! Поправьте меня, если я ошибаюсь, господин тан. Вы даруете магу свое покровительство, то есть возможность заниматься любыми магическими изысканиями, укрывшись, образно выражаясь, под вашим крылом, а в плату желаете получить… что? Полагаю, некоторые магические услуги для себя лично и для своей семьи. Личный маг – таким могут похвастаться только короли, да и к тем служители Гесинды идут неохотно...
- Разве в этом есть что-то дурное? – быстро перебил его тан. – Простите, но это даже не услуга за услугу, а сотрудничество. В случае вашего согласия, господин Нэль, мы оба окажемся в выигрыше. Я знаю жажду магов до знаний, и помогу утолить ее, почти ничего не требуя взамен. Да и как я могу требовать чего-то от человека, управлять которым невозможно?
- Но дело не только в этом, - не дал себя сбить с мысли Нэль. – Если вы ведете дела с магами, вы должны знать, что магические опыты временами таят в себе немалую угрозу. Приютив мага, вы рисуете оказаться в сердце пожара, наводнения или иного опасного для жизни проявления магических стихий. Все это вы можете получить вместо ожидаемых небольших услуг...
- А! – тан подался вперед. – Так вот в чем дело. Похоже, господин Нэль, вам приходилось уже испытывать на себе буйство магической стихии. Может быть, даже вами и вызванное.
Нэль промолчал.
- В таком случае меня удивляет, как господа маги отправили бродить на свободе человека, который может стать сосредоточием магического стихийного бедствия...
- Если они до сих пор не спохватились, значит, их это не особенно волнует...
- Так чего же нам волноваться? Господин Нэль, лично я готов рискнуть.
- Я вижу, вы, господин тан, человек стремительных решений, - покачал головой Нэль. – Недаром же вы так быстро поняли, какую выгоду можете извлечь из ситуации... Я имею в виду, из встречи с магом-изгнанником. Но я не могу так быстро принимать решения, важные для меня. Мне нужно подумать.
Несмотря на уклончивый ответ мага, тан улыбнулся победной улыбкой. Как будто согласие Нэля было лишь вопросом времени.
- Разумеется! Я не требую немедленного ответа. Мое поместье находится в окрестностях Тальеры, спросите любого в тех краях, и вам укажут дорогу. Я рассчитываю вернуться домой, как только покончу с делами. Буду ждать вас там.
Нэль согласно наклонил голову.
*
Нэль нервно расхаживал по комнате. Забравшись с ногами на кровать, Арьель сидел в обнимку с лютней и наблюдал за его хождениями.
- Проклятье! Такая удача выпадает раз в жизни, а я не могу этим воспользоваться... Я мог бы заняться исследованиями независимо от храма! Никто не стоял бы у меня над душой! Если бы только было возможно прожить на одном месте хотя бы неделю... О, Безымянный меня побери!
- Так ты все-таки готов рискнуть? – с сомнением спросил Арьель. – А Марика говорила...
- Марика сама не понимала, чего хочет! – перебил Нэль. – Не понимала, какой опасный опыт затеяла. Я готов рисковать, так же как и господин тан, но только – своей головой. Довольно с меня смертей и увечий.
- Однако ты грозился господину тану наводнениями и пожарами... Значит, его головой ты готов рискнуть?
Нэль быстро посмотрел на него и поджал губы.
- Это совсем не то. Господин тан, может, и водится с магами, но магическим даром не обладает. Значит, рядом со мной ему делать нечего, в опыты он вмешиваться не станет. А вот любезно предоставленная им лаборатория может пострадать, и сильно. На этот случай ему следует подумать, как устроить ее возможно дальше от жилых помещений. Об этом я и предупреждал. Ему следует десять раз все взвесить, прежде чем заводить со мной дела. Если в братстве прознают, что господин тан покровительствует человеку, отлученному от гильдии, у него и впрямь могут начаться неприятности.
- Мне показалось, он к этому готов, - возразил Арьель. – Но с какой стати гильдии лезть в твои дела? Раз тебя изгнали, значит, должны перестать тобой интересоваться.
Нэль покачал головой.
- Все не так просто... Шесть лет меня не трогали, это верно. Но я ведь был далеко от здешних мест. Теперь, если станет известно, что я вернулся... не знаю, чем это может грозить. Может быть, ничего и не случится. А может быть, господа маги, наконец, спохватятся, что отпустили бродить на воле сгусток неуправляемой магической силы... Так или этак, скоро мы все узнаем. Не думаю, что мое появление в Аркаре останется незамеченным.
- Так ты все-таки хочешь вернуться в Аркару? – Арьель встревожено приподнялся.
- А больше мне все равно ничего не остается.
До сих пор Арьель не очень-то задумывался о том, что они очень медленно, но все же приближаются к Аркаре. Разговоров о цели их совместного путешествия не возникало; спутники как бы заключили негласное соглашение "идти, куда глаза глядят". Глаза Нэля, как выяснилось, смотрели все-таки в сторону Аркары. Шесть лет бродяжничества не смирили его с судьбой изгнанника. И осторожности, кажется, не прибавили.
- Вот как я думаю, друг Арьель... – он остановился перед музыкантом, сложив на груди руки и вперив себе под ноги задумчивый взгляд. – В Аркаре у меня два пути: или получить прощение у госпожи Аманды, или отдаться в руки служителей Прайоса. В последнем случае меня, конечно, поместят под стражу, и я смогу попытаться совладать с проклятием своими силами. Это хороший случай испробовать совет Марики. Руки мне, вероятно, свяжут, и открыть замок заклинанием будет невозможно...
- О, Двенадцать! А как ты, собственно, собираешься потом выбираться из города? Если суд утвердит смертный приговор...
Нэль слегка улыбнулся.
- Об этом не беспокойся.
Ничего себе, "не беспокойся". По мнению Арьеля, об этом следовало беспокоиться в первую очередь.
- Или ты надеешься, что за давностью лет приговор потерял силу и будет пересмотрен?
- Не исключено, что казнь заменят повторным изгнанием. Говорю же, я готов рискнуть! Но тебя с собой не зову. Не хочу, чтобы ты оказался замешан в неприятности, чтобы твое имя связывали с именем Поджигателя.
- Ну уж нет, - сумрачно сказал Арьель. – Я от тебя не отстану, даже не думай.
Нэль не стал его отговаривать. Иногда он и впрямь не настаивал. Помолчав немного, он поднял голову, неожиданно серьезно посмотрел на музыканта и сказал непонятно:
- Знаешь, иногда мне начинает казаться, что никакого проклятия на самом деле не было... и что дело только во мне самом...
Глава 5
Стражники у ворот Аркары не обратили на двух путешественников никакого внимания, хотя Арьель ждал, что их схватят, не успеют они еще войти в город. Почему он решил, что все поголовно аркарцы должны знать мага в лицо, он и сам не мог бы объяснить.
Нэль неспешно шел по улице. Он не крутил головой по сторонам, с жадностью отыскивая знакомые приметы (чего Арьель от него втайне ждал), а смотрел себе под ноги – как всегда. На его лицо снова была натянута привычная бесстрастная маска, и только по едва заметному дрожанию ноздрей можно было судить, насколько он взволнован. Но это видел только Арьель.
- Куда мы идем?
- На постоялый двор. Не могу же я так сразу явиться к госпоже Аманде... да и жива ли она еще? нужно сначала разузнать...
- Пока ты будешь разузнавать, кто-нибудь донесет на тебя в храм Прайоса! Стоит нам только наткнуться на мага...
- Значит, такая судьба, - спокойно ответил Нэль.
- Судьба? Нэль, ты сумасшедший.
- Знаю. Будь иначе, я бы до сих пор учил детишек в храме.
Арьель каждую минуту ждал, что кто-нибудь окликнет мага и немедленно позовет стражу. Но никто их не останавливал. Они вышли на рыночную площадь, уже почти опустевшую в это время дня. Здесь впервые Нэль поднял голову и огляделся вокруг. В глазах его промелькнуло какое-то жадное и нетерпеливое выражение. Арьель проследил выражение его взгляда и мысленно выругался: справа над площадью, на фоне розовеющего неба, возвышался мощный фронтон, украшенный барельефом в виде змеи. Теперь Нэлю оставалось только остановиться и устроить магический фейерверк, чтобы наверняка привлечь внимание магов.
Нэль, однако, останавливаться не собирался, из чего музыкант заключил, что малую толику благоразумия он еще сохранил. Он прошел через площадь и свернул в боковую улицу. Почти сразу показалась вывеска с игривым названием "Незабудка". Нэль толкнул дверь и вошел. Нахальство его не имела пределов: вместо того, чтобы прятаться и привлекать к себе как меньше внимания, он явился в гостиницу в самом центре города. Наверняка из некоторых комнат виден купол храма Гесинды... Арьель уже готов был голову заложить, что Нэль нарочно ведет себя так вызывающе, чтобы уж наверное избежать встречи с госпожой Амандой. Повторный суд и заключение в подвалах Прайоса ему было бы, пожалуй, не в пример легче снести.
- Хозяин! – крикнул Нэль. – Нам с другом нужна комната.
Хозяин, худой, средних лет мужчина с бородой и усами, поднял голову от расходных книг, над которыми прикорнул на краю стойки.
- Комната у меня есть, - проговорил он неторопливо, пристально разглядывая Нэля. – Последняя осталась, остальные заняты. Только дорогая она, по карману ли?
- Все равно, - сказал Нэль. – Я заплачу. Вот деньги. И сообразите нам ужин, будьте добры.
Из окна, как и предполагал Арьель, можно было любоваться на белоснежный полусферический купол храма. Нэль только глянул в окно и сразу отвернулся. С явным облегчением снял бурнус, бросил его на стул, а сам повалился на кровать.
- Он, кажется, узнал меня, - задумчиво сообщил он.
– Он и еще с десяток человек на улице? – Арьель оседлал стул задом наперед, скрестил на спинке руки и упер в них подбородок.
- Не исключено.
- Послушай, Нэль... Ты уверен в том, что делаешь? Не лучше было бы поселиться где-нибудь в неприметном месте? Я бы разузнал для тебя насчет госпожи Аманды... Зачем было так выставляться? Ведь непременно кто-нибудь пошлет за стражей!
- Может, ты и прав... – вздохнул Нэль. – Но я, кажется, не могу заставить себя пойти к госпоже Аманде. Мне... страшно. Как я покажусь перед ней? В детстве она жалела меня, называла "сынок", встречала, как родного. А на суде, когда мы виделись в последний раз, назвала убийцей, а ведь тогда Лионетта была еще жива. Что она скажет теперь? Нет, лучше уж стража, друг Арьель...
- Нэль... – неуверенно проговорил музыкант. – Ну а что, если легенда врет? Что, если ты не виноват в ее смерти?
- Ивон считает, что виноват... Между прочим, интересно, куда он пропал? – перебил себя Нэль. – Давно его не видно. Я думал, он идет по моему следу...
Действительно, Ивона они не встречали с того дня, когда он пытался убить мага – хотя он и обещал, что вскоре снова их найдет.
- Я по нему не скучаю, - заметил Арьель. На душе у него с каждой минутой становилось все пасмурнее.
- Если меня возьмут под стражу, - снова заговорил о другом Нэль, - сразу уходи из Аркары. Иначе у местных властей могут появиться к тебе вопросы. Вряд ли тебе предъявят какие-нибудь обвинения, но допросами замучают. Поэтому уходи и не пытайся ничего обо мне разузнать. И не тревожься. А если захочешь со мной еще встретиться... иди к Марике. Увидимся у нее. И, пожалуйста, отнеси к ней мои записи. Очень не хотелось бы их потерять.
Арьель подавленно молчал. Приподнявшись на локте, Нэль внимательно заглянул ему в лицо.
- Что молчишь? Не согласен? Поверь же, лучше тебе поступить именно так. Если все обернется к худу, мне ты не поможешь, а себе навредишь. А теперь давай поедим. Кажется, нам несут ужин.
Он не ошибся. Постучавшись, в комнату вошла девушка с подносом; из-под повязанного на голове платка на плечи ей спускались две темные косы. Она молча поклонилась и принялась переставлять с подноса на стол посуду, при этом то и дело косилась на Нэля. Когда она ушла, маг проводил ее задумчивым взглядом.
- Узнала, - сказал он. – Я врачевал когда-то ее отца.
Он вдруг встряхнулся, соскочил с кровати и подсел к столу; с видимым удовольствием принялся за еду. Арьелю же кусок в горло не лез. Ужин прошел в молчании. Нэль был задумчив, но ел с аппетитом. Арьель, настроенный, как того требовало его ремесло, романтично, все ждал, что после ужина он попросит отвести его к могиле Лионетты. Но маг просто вернулся обратно в постель, всем своим видом показывая, что намеревается теперь как следует выспаться.
- Нэль, ты просто невозможен! – вырвалось у музыканта.
- Ложись-ка ты тоже спать, - последовал ответ.
Посреди ночи на лестнице послышался дробный торопливый топот, а следом – громкий и бесцеремонный стук в дверь. Арьеля подбросило на кровати, сон слетел с него в одно мгновение.
- Нэль! – позвал он испуганным шепотом.
- Я слышу, - отозвался ровным голосом маг, добавил что-то непонятное, и тут же сама собой зажглась свеча на столе.
- Именем Прайоса, откройте!
- Минуту, - громко сказал Нэль. Он поспешно запахнул на груди и перетянул поясом балахон, затем отодвинул задвижку на двери (ее, ложась спать, сам не зная зачем задвинул Арьель).
В комнату ввалились человек пять в форме городской стражи, за их спинами маячил бледный, с поджатыми губами, хозяин гостиницы. Сразу стало очень тесно.
- Вы – Лионель из Аркары? – громко спросил человек с нашивками десятника на форменной куртке.
- Да, я, - ответил Нэль.
- В такой случае, сообщаю вам, что с этой минуты вы под арестом. И не вздумайте колдовать – с нами маг.
Вперед тихо выступил человек в длинном плаще из черной шерсти. Под ним синевой проблескивал шелк. Нэль наклонил голову.
- Мэтр Андрес... приветствую.
- Не ожидал увидеть тебя еще когда-нибудь, Лионель, - сказал маг. – Ты поступил весьма опрометчиво, вернувшись.
- Вам, полагаю, известны причины ареста? – вмешался десятник.
- Да, - ответил Нэль.
- В таком случае, будьте добры... ваши руки. Мы должны сковать вас.
Нэль молча протянул руки вперед. Один из стражников поспешно замкнул на запястьях кандалы. Арьель, ни жив ни мертв, сидел на кровати, вцепившись пальцами в матрац. Спокойствие, с которым держался маг, было для него совершенно непостижимо. Его самого так и колотила дрожь.
- Для присутствующих здесь свидетелей считаю своим долгом сообщить, - официальным голосом объявил десятник, - что маг из Аркары, Лионель сын Германа, известный так же как Поджигатель, шесть лет назад решением высшего городского суда Прайоса был изгнан из города за совершенные им преступления против жителей, и предупрежден, что возвращение его в Аркару будет караться смертью. Посему, Лионель сын Германа будет препровожден сейчас в городскую тюрьму, где останется до подтверждения приговора. К его спутнику, - легкий поклон в сторону Арьеля, - у города претензий не имеется. Однако, господин бургомистр и господин высокий судья были бы весьма обязаны вам, если бы с наступлением утра вы согласились зайти в магистрат и ответить на некоторые вопросы. Прошу прощения за беспокойство.
Десятник еще раз поклонился Арьелью. По его знаку двое солдат встали по бокам от Нэля, один из них подтолкнул его к двери. Маг вышел, не обернувшись. Следом вышли все остальные.
Оставшись один, Арьель перевел дух и запустил обе пятерни в волосы. Ну и что теперь делать? Собирать вещи и бежать из города? Ждать у Марики? Но чего ждать? А если в это время произойдет непоправимое? Нэль рассчитывает выбраться из Аркары живым, но что именно он собирается предпринять? Если бы он хоть словом намекнул, было бы спокойнее. Но все, что он сказал, сводилось к "жди и не тревожься". А как же не тревожиться?
Возможно, Нэль и отыщет способ выпутаться самостоятельно. Только Арьель, поразмыслив, решил, что к Марике не пойдет, тем более что это весьма не близко. Для начала он положил предпринять кое-что в Аркаре, самое меньшее – поговорить с одним своим хорошим знакомым, от которого, кстати, в свое время и узнал большинство подробностей из истории Лионеля и Лионетты.
*
Городская тюрьма располагалась в нижних помещениях храма Прайоса. Идти было недалеко. Но солдаты очевидно нервничали в обществе двух магов и торопились избавиться от них, то и дело подталкивали Нэля в спину – не грубо, но настойчиво, - вынуждая идти быстрее. Под ногами был лед и грязный истоптанный мартовский снег, Нэль оскальзывался и спотыкался.
- Зачем ты вернулся? – вполголоса спросил мэтр Андрес. До сих пор он шел впереди, рядом с десятником, а теперь замедлил шаг и поравнялся с Нэлем. – Неужели рассчитываешь на снисхождение?
- Нет, не рассчитываю, - ответил Нэль.
- Второй раз ты так же легко не отделаешься. Старшие уже горько пожалели, что отпустили тебя из города...
- О чем им сожалеть? Это решали не они.
- Да, но они сложили с себя всю ответственность за твои дела и позволили городу вынести приговор. В этот раз старшие будут настаивать на смертной казни или, самое меньшее, пожизненном заключении.
- Гильдия намерена вмешаться в дела города? – удивился Нэль.
- Господин маг, - помявшись, кашлянул десятник. – С арестованным разговаривать запрещено.
- Простите, офицер, - кротко отозвался мэтр Андрес и, ускорив шаг, ушел вперед.
Нэль закусил губы и задумался.
И заключенные, и посетители сопровождались в тюремные помещения с завязанными глазами. Исключения не делались даже для королей. Нэлю завязали глаза с особенной тщательностью. Как маг, он мог открыть портал откуда и куда угодно. Правда, исходная точка значения не имела, важно было только отчетливо представить себе место назначения, но солдаты в таких тонкостях не разбирались, а Нэль не стал их просвещать. Да и все равно, с завязанными глазами или нет, сделать он ничего не мог, пока на руках оставались кандалы. Маг – только наполовину маг, если у него не свободны руки.
Стертые ступеньки под ногами были неровными и скользкими, двое солдат поддерживали Нэля под локти. Спускались долго, лестница оказалась длинной. Нэль ничего не видел, но чувствовал, как меняется температура и влажность воздуха.
Повязку с глаз в камере сняли, а кандалы на руках - оставили. Лязгнула, закрываясь, решетка, и Нэль остался один. На стене в коридоре, чуть поодаль, дымно горел факел, и при его свете маг рассмотрел свою новую обитель. В каморке пять на пять шагов помещалась одна только лежанка, сколоченная из досок. На нее был брошен ветхий тюфяк, из прорех тут и там торчала серая солома. Там же, на лежанке, стояла кружка с водой. Каменные стены и пол были холодными но, как ни удивительно, сухими. Зато запах... Нэль глубоко вдохнул несколько раз, привыкая, и поморщился. Вонь стояла, как в выгребной яме. Похоже, братья Перайны неважно продумали систему подземной канализации. Если только их вообще когда-нибудь беспокоил этот вопрос.
Нэль переставил кружку на пол и, подобрав полы балахона, забрался на лежанку. Уселся, скрестив ноги, пристроил на коленях скованные руки и закрыл глаза. Времени, чтобы побыть наедине со своим проклятием, у него было, хоть отбавляй.
- Эй, господин маг, очнитесь-ка!
Громкий и грубый голос стражника далеко не сразу пробился к сознанию Нэля. Слой за слоем, он поднимался на поверхность из глубин магического транса, и наконец почувствовал, что его сильно трясут за плечи. Он клацнул зубами и открыл глаза. Мужчина, который стоял перед ним, испуганно шарахнулся назад и сделал знак против нечисти.
- Фу, Безымянный меня побери!
Нэль с трудом разлепил пересохшие губы. Тусклый свет факела в руке у второго стражника, ждущего в коридоре за решеткой, резал глаза. Сколько же времени прошло?
- Не… бойтесь. Разве вы не знаете, что маг опасен, только если у него свободны руки?.. – Нэль слегка развел ладони, чтобы натянулась цепь.
- Я уж думал, что вы того-с, господин маг, померли, - пробормотал солдат.
- А что... случилось?
- Пришли к вам... дама... повидаться желают-с.
- Дама? – хрипло переспросил Нэль.
- Ждут вас в коридоре-с. Так вы подойдете?
- Да... сейчас.
Ноги затекли. Нэль выпрямил их, почти не чувствуя, и неловко сполз с лежанки. Сделал шаг к решетке, его шатнуло.
- Эк вас проняло-то... – пробормотал стражник сочувственно, но не сделал никакой попытки помочь. – Не подходите пока близко, господин маг, - сам он резво подскочил к двери и в мгновение ока выскользнул в коридор. Загремел засов. – Теперь можно. И вы, госпожа, пожалуйте-с сюда.
Нэль кое-как дотащился до решетки и встал, схватившись обеими руками за толстые частые прутья. После продолжительного магического транса он, как это всегда бывало, еще не совсем отчетливо воспринимал окружающие предметы, и не совсем хорошо владел физическим телом.
- Кто хотел меня видеть?
Стоявшая рядом со стражником фигура, закутанная в покрывало, приблизилась. Солдаты, напротив, почтительно отошли подальше – но так, чтобы при необходимости быстро подоспеть на помощь посетительнице.
Женщина отбросила с головы накидку, и Нэль, выдохнув сквозь зубы, резко подался вперед и прижался лицом к решетке.
- Госпожа Аманда!
Она смотрела на него в упор большими, черными, сухими глазами, глубоко запавшими в глазницах. Седые волосы беспорядочными прядями спадали вдоль щек. Нэль не мог оторваться от ее лица. Как она изменилась! За шесть лет из красивой, полной сил женщины превратилась в старуху...
- Не смотри на меня так, колдун, - голосом сухим и ломким прошелестела госпожа Аманда. – Заворожить меня все равно не сумеешь, я не такая глупышка, как бедная Лионетта... О, как жаль, что они не ослепили тебя тогда же! не выжгли твои проклятые глаза, которыми ты околдовал мою девочку...
Нэль попробовал расслабить пальцы, намертво сомкнувшиеся на прутьях решетки – тщетно. Тело не повиновалось, да и мысли неслись вразброд. Он облизнул губы, попытался сосредоточиться.
- Что ты молчишь, колдун? Сам хотел меня видеть, а теперь язык проглотил?
- Откуда вы знаете? – выдохнул Нэль.
Госпожа Аманда хрипло, отрывисто засмеялась – словно ворона закаркала. От этого безумного, мертвого смеха Нэля с ног до головы накрыло холодной волной.
- А друг твой ко мне приходил, от него и знаю. Болтал о каком-то проклятии, уверял, что тебе жизни из-за него нет. И правда, кое-какие слова я сказала, когда девочку мою хоронили. Только не знала, услышали меня боги или нет. Выходит, услышали... А что, крепко жгут тебя мои слова? уж наверное, крепко, если прибежал сюда и смерти не побоялся, - сама себе раздумчиво ответила госпожа Аманда. – Друг твой просил забрать те слова обратно, просил простить тебя. Тьфу! Как только язык повернулся?.. Ну, я его и прогнала. Не хочу, чтобы ты жил спокойно, когда моя девочка лежит в земле. И не хочу, чтобы ты умер быстро. Может, если проклятие сожрет тебя заживо, станет мне немного полегче, - она помолчала. Нэль тоже не говорил ни слова и не шевелился, только ноздри у него вздрагивали – как накануне, когда они с Арьелем шли по аркарским улицам.
- Ну? Что же ты все молчишь? Не хочешь разве сам за себя попросить? а ну как разжалобишь, и облегчение тебе выйдет?
- Зачем... вы пришли? – выдавил Нэль.
- А посмотреть на тебя захотела, - тут же отозвалась госпожа Аманда. – В глаза твои бесстыжие заглянуть и понять, как у тебя совести-то хватило вернуться. Ну, да ты и раньше был со змеиной душой, и теперь, как вижу, такой же остался.
С этими словами она отвернулась от решетки и собралась уходить. Но Нэль, вдруг упав на колени, быстро схватил скованными руками край ее платья и прижал к губам. И, прежде, чем она успела понять, что происходит, так же стремительно встал и отошел вглубь камеры. Он стоял, не оборачиваясь, пока не затихли вдали шаги госпожи Аманды и железное бряцанье ее сопровождающего. Потом с тихим стоном опустился на пол и скорчился, как будто получил стрелой в живот.
Впрочем, в таком положении он оставался недолго. Когда стражник вернулся, чтобы проверить, как предписывалось правилами, не натворил ли чего заключенный, Нэль с безучастным видом сидел на краю лежанки.
И думал он вовсе не о визите госпожи Аманды, который всколыхнул в нем давнюю боль и воспоминания, к которым он не хотел никогда возвращаться. Думал он об Арьеле, который вот пошел к чужому человеку просить за него. А кто Нэль для него? Да просто случайный знакомый...
*
Аркарский приятель Арьеля, ювелир с Горбатой улицы, мало чем мог ему помочь в этой непростой ситуации. Ювелир состоял в числе городских судей, но крупными процессами не занимался. И о деле служителя Гесинды, мага Лионеля, он знал только понаслышке, поскольку оно прошло мимо него. Новость же о возвращении Нэля в Аркару стала для него сюрпризом.
- Очень, очень опрометчиво с его стороны, - заявил ювелир, покачивая головой. Собеседники уютно устроились перед камином в гостиной его дома. – Не может же он не понимать, чем ему грозит этот поступок?
- Не знаю, понимает он или нет, но его нужно спасти от костра. Ты мог бы предложить какой-нибудь план действий?
- А ты-то, мой друг, каким боком замешан в эту историю? – удивился ювелир. – Ты связался с магом? Зачем?
- Так получилось... – вздохнул Арьель.
- Плохо получилось. Тебе следовало бы держаться от него подальше. Ведь я же рассказывал тебе, что он натворил.
- Да, но... Ты не знаешь, что он за человек! И ему нужна помощь.
- А ты с готовностью бросился его спасать? Друг мой, ты чересчур мягкосердечен. Или он навел на тебя какие-то чары? – с усмешкой добавил ювелир.
Арьель нетерпеливо отмахнулся.
- Ох, да будет тебе! Ведь не обо мне теперь речь! Скажи лучше, можно что-нибудь сделать, чтобы казнь заменили повторным изгнанием?
- Даже не знаю... если бы удалось надавить на судей... Но кто за это возьмется? – ювелир задумчиво теребил золотую цепь, лежавшую на его круглом брюшке. – Почти все уважаемые граждане Аркары имеют на мага зуб после того великого пожара. Пострадал ведь самый центр города... И отношение к нему только ухудшилось после смерти той несчастной девушки. Ее мать постаралась, чтобы придать делу широкую огласку и выставить мага в самом черном свете. Теперь никто про него и доброго слова не скажет.
- И ты?
- А что – я? Высоким судьям я не указ.
- А кто указ?
- Говорю же, в Аркаре ты такого человека не найдешь... Если только кто-то из нобилей, но станут ли они связываться с судом Прайоса?
- Вряд ли... – пробормотал Арьель, но вдруг в голове у него что-то щелкнуло: тан Альбрехт Аль! Вот кто производил впечатление человека, готового ввязаться в заваруху – не ради личного интереса, но ради справедливости. И он – нобиль, а значит, имеет в королевстве влияние. Правда, он нобиль не аркарский... И все-таки Арьель решил, что этот вариант нужно обязательно рассмотреть. Тем более что тан явно был настроен любой ценой помочь магу.
- Ты можешь хотя бы разузнать для меня, когда состоится слушанье?
- Конечно, узнаю. Но, заклинаю тебя Двенадцатью, не лезь ты в это дело! Надежда на благоприятный исход очень слаба. А утащить за собой в пропасть маг легко может любого, кто окажется с ним связанным.
- Могу только пообещать, что буду осторожен, - развел руками Арьель.
- Ну, дело твое. Поступай, как знаешь.
Арьель заглянул еще к паре знакомых, но и они не смогли посоветовать ему ничего толкового. Постепенно в нем крепло убеждение, что нужно мчаться за помощью к тану Алю. Если он, конечно, успеет... Ювелир сообщил, что слушанье назначено через неделю. Времени оставалось в обрез. Придется скакать верхом, с тоской понял Арьель.
Заходить ли перед отъездом из Аркары к госпоже Аманде, он думал долго. И решил, что нужно обязательно зайти, раз уж появилась возможность освободить Нэля хотя бы от проклятия.
По лицу госпожи Аманды с Тополиной улицы еще можно было угадать, что несколько времени назад она была замечательной красавицей. Но это если только уметь смотреть и замечать. А вот сила снедавших ее горя и ненависти становилась понятна любому с первого взгляда. Раньше Арьель думал, что такое бывает только в балладах и никогда не встречается в настоящей жизни. Но, едва встретившись с ней глазами, он подумал, что на месте Нэля ни за какие блага мира не приблизился бы к этой страшной женщине. Но на своем месте Арьелю ничего не оставалось делать, кроме как приступать к делу. Для начала он назвался и объяснил, от чьего имени пришел говорить. И в течение последующих десяти минут ощущал себя как человек, нагишом угодивший под град величиной с куриное яйцо. Только вместо градин падали на него слова – тяжелые, злобные, жестокие, пропитанные застарелой ненавистью. Арьель держался стойко, пытался как-то пробиться через глухую стену, которой окружила себя госпожа Аманда, хотел разжалобить женщину, но добился только того, что на него едва не накинулись с колотушками. На шум откуда-то из глубины дома вышел рослый сумрачный мужчина с черной бородой-лопатой. Госпожа Аманда бросилась к нему, указывая на ошарашенного Арьеля исхудавшим пальцем:
- Этот человек... он... он... он пришел от Поджигателя!
Бородач зловещей глыбой надвинулся на музыканта.
- Убирайтесь подобру-поздорову, сударь... – прогудел он. – Мы здесь ничего не хотим слушать о колдуне. И если вы с ним приятели, то тем для вас хуже...
Пришлось уходить, несолоно хлебавши, и радоваться, что легко отделался. Если бы он знал, что своим появлением на Тополиной улице подвигнул госпожу Аманду навестить Нэля в его узилище, то, пожалуй, так не радовался бы.
Сумку с вещами мага Арьель оставил на хранение у ювелира.
В конских статях он решительно не разбирался, а потому попросил одного из своих знакомцев подобрать ему послушную, не слишком резвую лошадку. Хоть время и поджимало, свалиться посреди дороги, не удержавшись в седле горячего скакуна, и повредить себе что-нибудь он не хотел. Наездником он был неважным.
Ему нашли серую кобылку, умную и смирную. В седло, впрочем, он забирался не без внутреннего содрогания, заранее представляя, каково будет его самочувствие к концу путешествия.
Уже к вечеру он чувствовал себя скорее мертвым, чем живым, мечтая поскорее выбраться из седла и растянуться на чем-нибудь мягком. К тому же он всю дорогу вспоминал разговор с госпожой Амандой, и это ничуть не улучшало его настроения. Бедная женщина! Конечно, ее можно понять, она потеряла самое дорогое, что имела, и эта потеря застила ей весь мир. И у нее есть причины ненавидеть Нэля. Но ведь и Нэлю с его непреходящим чувством вины тоже нелегко! Ведь не нарочно же он устроил пожар. И смерти Лионетты он не хотел... Каково ему было узнать, что через него погибла девушка, которую он называл сестрой? Он не показывал виду, но Арьель был уверен, что известие о смерти Лионетты стало для него жестоким потрясением.
Не доезжая до Тальеры, музыкант нагнал какого-то мужичонку, который размеренно шагал рядом с запряженной в розвальни ледащей кобылой, и спросил его, как попасть в имение тана Альбрехта Аля. Мужичонка почесал пятерней в космах, задумался и довольно уверенно рассказал дорогу.
- Долго ли ехать? – спросил Арьель.
- Да с четверть часа, пожалуй.
Солнце клонилось к закату, и надо было поспешать. Музыкант подстегнул свою серую кобылку. Минут через тридцать впереди на фоне розово-фиолетового неба черным обрисовались острые конусные крыши четырех угловых башен. Мост через ров, по мирному времени, оказался опущен, решетка - поднята. Арьель въехал прямо в мощеный брусчаткой двор и мешком выпал из седла. Именно так, подумалось ему, чувствуют себя освободившиеся от земных мучений души, когда входят в покои Борона. От хозяйственных построек к нему спешил слуга.
- Что вам угодно, господин? – крикнул он на ходу.
- Мне угодно видеть тана Альбрехта Аля, - ответил Арьель не без внутреннего содрогания.
Слуга принял у него лошадь, другой слуга провел внутрь. Тан встретил его в своем рабочем кабинете, где ярко полыхало пламя в камине, а стены были отделаны зеленым и ореховым бархатом. Вдоль одной стены стоял длинный книжный шкаф, напротив висели многочисленные охотничьи трофеи, среди них – раскидистые оленьи рога. Арьель, впрочем, не оценил всего этого великолепия. Среди мертвых звериных голов со стеклянными глазами он чувствовал себя, как в склепе.
Тан казался столь же удивленным, сколько обрадованным. На нем был распахнутый бархатный дублет, из-под которого пенились кружева тонкой рубашки. Рядом с ним Арьель почувствовал себя грязным и ничтожным оборванцем.
- Приветствую вас, господин музыкант! – радушно воскликнул тан, словно не замечая (или же успешно притворялся, что не замечает) его истрепанного вида. - Присаживайтесь, выпейте вина. Отличное вино, бергонтское... А где же ваш друг?
- Ох, - сказал Арьель, держась за поясницу. – Из-за него-то я сюда и приехал.
Улыбка на лице тана погасла, взгляд стал серьезным.
- Надеюсь, с ним не случилось никакой беды?
- Увы! Нэль в беде, и в серьезной.
- Рассказывайте! – приказал тан.
В пути Арьель потратил немало времени на обдумывание предстоящего разговора с таном, чтобы, добравшись до места, не терять ни минуты. Он составил подробный, но не отягощенный ненужными деталями рассказ, который и выдал теперь на одном дыхании, словно хорошо знакомую балладу. Ничего хорошего в том, чтобы сообщать малознакомому человеку весьма неприятные факты из жизни Нэля (который вовсе не просил об этом), он не видел, но другого выхода не было. Тан должен был осознать серьезность ситуации.
И судя по всему, он ее осознал. Его светлые брови сошлись на переносице, губы плотно сжались, и он то дело принимался поглаживать усы. Лицо так помрачнело, а глаза так похожи стали на два кусочка льда, что Арьель вдруг твердо понял: сейчас его выкинут за порог, наказав слугам не подпускать его к воротам ближе, чем на расстояние лиги. Похоже, что у тана уже пропала охота ссориться с гильдией и городом из-за какого-то бродяги. Но делать было нечего, пришлось договаривать до конца.
- Это какое-то безумие, - хмуро сказал тан, когда Арьель замолк. – Ну хорошо, Нэль, хоть и маг, все-таки он еще очень молодой человек. Ему простительно. Но вы-то! неужели вы тоже верите в эту чушь?
- В какую? – растерялся Арьель.
- В эту историю с проклятием.
- А вы разве... нет?
- Нет, - отрезал тан. – Все это глупые выдумки, суеверия, не более того. Если верить всему, что бормочут деревенские колдуньи... Почему вы не помешали Нэлю вернуться в Аркару? Вы ведь знали, чем ему это грозит!
- Удерживать его все равно, что пытаться остановить реку, - возразил Арьель. – Так же действенно и так же небезопасно.
- Смотря как стараться! Впрочем, ладно. Чего теперь рассуждать. Я полагаю, вы приехали просить у меня помощи. Так?
- Да.
- Хм, вы считаете, что я настолько влиятелен, чтобы повлиять на решение судей? Если бы речь шла о Тальере, никаких затруднений не возникло бы. Но Аркара...
Сердце у Арьеля упало.
- Так вы не сможете помочь?
Тан поморщился.
- Мое слово кое-что значило бы, если бы судьбу вашего друга решала магическая гильдия. Но храмовники устранились от этого дела еще шесть лет назад, а давить на аркарских судей... я не знаю. Не знаю, господин музыкант, смогу ли я что-нибудь сделать. Кроме того, ведь приговор уже вынесен?
- Суд должен подтвердить его повторно. Так мне сказали...
- Непонятно... Целая неделя на то, чтобы подтвердить однажды вынесенный приговор? Кто-то уже давит на них? Неужели гильдия снова решила вмешаться? – тан помолчал, задумавшись. – Ладно. Все вопросы будем выяснять на месте. Вы будете в состоянии выехать завтра поутру?
Значит, от него все же не ускользнули болезненные гримасы, которые появлялись на лице Арьеля при каждом неловком движении.
- Конечно, я смогу, - храбро ответил музыкант, хотя при одной мысли о том, чтобы снова залезть в седло, ему стало нехорошо, а все его тело буквально вопило, требуя продолжительного отдыха.
Тан пронзил его внимательным взглядом.
- Вы уверены? Не хотелось бы привезти в Аркару труп или что-то близкое к этому. Ручаюсь, если вы доедете, потом очень долго не сможете ходить.
- Что же делать? Времени у нас в обрез...
Тан немного подумал.
- Вот как мы поступим, - решительно сказал он. – Я поскачу вперед как можно быстрее, а вы поедете следом в экипаже. Никаких возражений! Ваше присутствие все равно не понадобится. Приедете днем позже, только и всего. К тому времени все ситуация так или иначе разрешится. Если все пройдет благополучно, мы с господином Нэлем отправимся вам навстречу. Если нет... дождусь вас в Аркаре. В любом случае, лишние жертвы нам не нужны. Согласны?
Таким образом, у Арьеля появилась возможность на три дня ощутить себя нобилем, который неспешно путешествует по королевству в свое удовольствие. Дороги еще не развезло, кони у тана Аля были резвые и гладкие, санный экипаж летел легко и быстро, как птица. Увы, Арьель не мог насладиться нежданно свалившейся на него роскошью в полной мере. Слишком он устал, да и душевное напряжение давало о себе знать. Что, если тан не успеет? Или не сумеет ничего сделать? Верно же говорят, думал Арьель, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять.
*
Почти все время Нэль проводил, войдя в состояние легкого магического транса. Так было легче – не тревожили ненужные мысли, не так сильно донимал тот зуд, который годами гнал его с места на место.
В этом состоянии он слышал все, что происходило в коридоре за пределами его камеры. Он знал, что стражников тревожит его долгая неподвижность и почти полный отказ от пищи. Кажется, они решили, что он вздумал уморить себя до суда. Нэлю было лень их разубеждать.
Он уже узнавал всех солдат по голосам, и очень удивился, когда однажды услышал в коридоре новый голос. Говорил мужчина – ровно, тихо, очень мягко, и что-то очень знакомое было в его интонациях. Нэль прислушался внимательнее.
- Позвольте мне войти в камеру. Даю слово, я не причиню пленнику зла, и не буду пытаться устроить ему побег.
- Простите, господин, но это никак нельзя. Не положено-с... – с неловкостью отозвался стражник.
Гость не стал настаивать. Нэль услышал шелест ткани (слух его обострился до крайности) и легкие шаги, которые замерли у самой решетки.
- Лионель! – позвал смутно знакомый мягкий голос. – Лионель, ты можешь поговорить со мной? Это я, Лекад.
Нэль судорожно вздохнул и резко сел на лежанке.
- Лекад? Мне не послышалось?
- Не послышалось. Это я.
Нэль быстро подошел к решетке. В коридоре стоял человек, который единственный (кроме Лионетты) поддерживал его в те страшные дни после пожара.
- На тебе белая мантия! Ты теперь один из старших?
Лекад улыбнулся – прежней, сдержанной улыбкой.
- И это все, что ты хочешь у меня спросить? – он протянул через решетку ладонь, и Нэль сжал ее обеими руками. – Ну, Лионель, здравствуй. Не скажу, что рад тебя видеть. То есть ты понимаешь – при таких обстоятельствах...
- Понимаю.
- Зачем ты вернулся?
- Ты уже второй, кто спрашивает об этом.
- А кто был первый?
- Мэтр Андрес. Он тоже хотел знать, зачем меня занесло в Аркару.
- И что ты ему ответил?
- Ничего. Его это не касается. Послушай, Лекад... – Нэль запнулся и тут же продолжил: - Это очень хорошо, что ты пришел. Я хочу спросить кое-что.
Лекад кивнул.
- Конечно, спрашивай.
- Ты... видел Лионетту после того, как я ушел?
- Да, - ровно ответил Лекад. – Она пришла в храм Перайны и попросилась ко мне в помощницы. Я согласился. К сожалению, я слишком поздно понял, что именно скрывалось за ее просьбой.
- Что с ней случилось?
Лекад безмятежно и ясно посмотрел ему в лицо, и Нэль вдруг подумал, что никогда и не видел у него другого взгляда. И душа у служителя Перайны была такая же, как его взгляд: чистая, ясная и твердая, как алмаз. Ничто не могло замутнить ее.
- Лионетта выпила яд – один из тех, которые ты не захотел забирать с собой, когда уходил.
- Это точно не был несчастный случай? – закусив губы, спросил Нэль.
- Думаю, нет. Она приняла решение вполне сознательно. Мне жаль, что я не смог предугадать ее замысел и остановить. Прости.
- За что ты просишь прощения? Ты не виноват. Вся вина на мне.
- Ты по-прежнему думаешь так? – спокойно спросил Лекад.
- А ты – нет?
- Я думаю, это испытание. Боги испытывают тебя.
- Для чего?
- Этого нам не дано знать. Но то, что происходит сейчас, тоже может быть частью замысла Двенадцати. Мне так кажется. Подумай, Лионель, чего бы они могли ожидать от тебя? Наверняка это как-то связано с твоей силой. Прошу тебя, подумай хорошенько. Времени осталось немного. Суд состоится через два дня, и я более чем уверен, что тебя отправят на костер.
Нэль глубоко вздохнул. К этому он был готов, но все же внутри что-то екнуло. Лекад смотрел на него со своим обычным выражением спокойного участия, и Нэль неожиданно ему позавидовал: вот человек, который во всем полагается на волю богов. Если бы только он, Нэль, обладал такой же верой, насколько было бы легче принять все случившееся. Но в последнее время он слишком много сомневался. И в себе, и в Двенадцати.
Глава 6
Теперь ступеньки вели вверх, и идти по ним было гораздо приятнее, чем вниз. Нэль поднимался медленно, зная, что никто не станет его торопить. Возможность никуда не спешить – одна из привилегий приговоренного к смерти.
Он ни разу не запнулся, только на минуту остановился, когда вместе со своими сопровождающими вошел в главный зал храма Прайоса. Здесь у него с глаз сняли повязку. Щурясь от яркого света, Нэль запрокинул голову к высокому прозрачному куполу. День выдался ясным и солнечным, и Нэль подставил лицо солнечным лучам. Словно сам Бог-Солнце своим перстом коснулся его щек. Служители Прайоса, темные и молчаливые, возвышались по бокам от него, как обсидиановые столбы.
- Какой прекрасный день, - проговорил вполголоса Нэль, жмурясь на солнце. – Жаль было бы умереть сегодня.
*
Улицы Аркары были запружены народом, и все человеческая масса двигалась в одну сторону. Этим мощным потоком, зажав со всех сторон, несло вперед и благородного тана Альбрехта Аля. Он уже не раз поздравил себя с тем, что оставил лошадь в гостинице. Соваться в эту кашу верхом было бы сущим безумием.
Впрочем, соваться туда в любом случае было безумием, особенно теперь, когда ясно как день, что дело Лионеля проиграно. Аркарские храмовники из гильдии Гесинды вежливо объяснили тану, что смертный приговор для Лионеля сына Германа их более чем устраивает: однажды они уже совершили ошибку, выпустив его из города, второй раз такое не повторится, увольте. Молодой маг несет в себе угрозу для сотен жизней, силу его контролировать невозможно; еще сто лет назад подобных ему отправляли на костер вовсе без всякого суда, по одному подозрению. Тан погрозился обратиться с жалобой к медейскому гильдмастеру, ему ответили: пожалуйста, как вам угодно. Медейский гильдмастер нас поддержит, а мы в действия городского суда вмешиваться не будем, нас все устраивает, повторяем еще раз.
Бургомистр сказал тану Алю примерно то же самое. Разве что еще извинения присовокупил: мол, ему очень жаль, что так получилось, очень талантливый молодой человек, говорят, но ничего нельзя сделать.
До храма Прайоса тан добраться не успел, и только сейчас, увлекаемый толпой к площади, увидел впереди сверкающий на солнце хрустальный купол.
А чуть в стороне от этого купола над головами поднимался помост с торчащим вверх, как указующий перст, черным столбом.
Тан тихонько выругался и полез вперед, через толпу, не стесняясь раздавать тычки и наступать на ноги. Вслед ему неслась ругань, он не оставался в долгу. Кроме ругательств, урывками он услышал много чего интересного. И про невинно убиенных младенцев, из которых варили чудодейственные эликсиры; и про поднятие трупов из могил (что вообще было чушью несусветной, даже жрецы Борона отрицали возможность некромантии), и прочие пакости в том же духе. И всего несколько сочувственных слов, потонувших в потоке поношений... Славную же память оставил по себе Нэль, ничего не скажешь.
Внезапно тан выскочил на оцепление, которое состояло из солдат городской стражи.
- Назад! – пробасил один из солдат, направляя в его грудь тупой конец пики.
Тан подался назад, преодолевая сопротивление толпы, привстал на цыпочки и осмотрелся. Вокруг помоста уже был аккуратно уложен хворост, чуть поодаль стояли кучкой храмовники в черных и белых балахонах. Солнце празднично играло на их нагрудных медальонах. Рядом с помостом имелось возвышение поменьше, где помещался длинный стол для судей. Они уже присутствовали в полном составе, пустовало только место бургомистра. Осужденного еще не выводили.
- Проклятье! – сказал тан. – Представление вот-вот начнется...
Подумав, он полез через толпу к возвышению, где расположились судьи. Путь ему тут же преградил солдат.
- Нельзя, - мрачно сообщил он. – Стойте, где стоите, благородный господин. Дальше ходу нет-с.
- Мне нужно срочно поговорить с верховным судьей, - наобум сказал тан.
- Срочно не получится-с. Не видите, что ли – казнь готовится. Поговорите после-с.
- А я как раз по поводу казни! То есть по поводу осужденного.
- Бумага есть?
- Какая еще бумага?
- По поводу осужденного. Приказ, значит-с. Распоряжения какие.
- Нет у меня никаких бумаг, - резко сказал тан. – Я – тан Альбрехт Аль из Тальеры. Понятно?
- Да хоть сам король Уиллард, - безразлично ответил стражник. – Раз бумаги нет, придется вам подождать. Не волнуйтесь, благородный господин, закончится все быстрехонько.
Тан сплюнул и отступил. Ну, не бросаться же напролом? Пока докажешь, пока объяснишься... Нет, видно остается только досмотреть представление до конца. Лишь бы только смерть несчастного была быстрой...
Вдруг толпа взревела. С одной стороны из здания ратуши показался бургомистр; с другой стороны, из храма Прайоса вывели Нэля.
- Ублюдок, - сказал кто-то с ненавистью справа от тана. Он повернулся и увидел молодого парня, высокого, русоволосого, который прищуренными глазами смотрел прямо на мага.
- Что он тебе сделал? – не выдержал тан.
Парень посмотрел на него слепыми от ярости глазами и процедил:
- Он убил мою невесту.
После чего отвернулся и стал смотреть только на помост, куда как раз вводили мага.
Нэль выглядел так же, как в ночь знакомства с господином таном, то есть казался очень бледным и уставшим. Глаза он держал опущенными и ни разу не взглянул в сторону площади. На руках у него были кандалы с очень короткой цепью. Ему помогли подняться на помост: храмовники все норовили поддержать его под локти, хотя он ступал твердо и ни разу не запнулся. Затем его поставили к столбу и притянули цепями. Тан не переставал удивляться его невозможному спокойствию. Или это всего лишь безразличие? Или он, просто-напросто, сломлен? Пока служители Прайоса возились с цепями, один из судей поднялся, чтобы зачитать приговор. Тан не слушал, его не интересовало, что написано в глупых бумагах. Все равно это не имеет никакого значения. Все его внимание было устремлено на Нэля.
Молодой маг стоял, чуть откинув голову назад. И тоже, кажется, не слушал судью. Но, когда тот обратился к нему с вопросом, не желает ли он что-нибудь сказать напоследок, Нэль тихо покачал головой. Глаза его теперь были обращены к небу. Тан невольно тоже взглянул вверх, но ничего не увидел. Синее небо, редкие облака, солнце и птицы. Что там мог высматривать маг? Прощался ли он с жизнью? Или молился? Тану казалось, что вовсе нет. В нем нарастало предчувствие какого-то необыкновенного события.
Судья махнул рукой, и храмовники забегали у помоста, поджигая с разных сторон хворост. Взметнулись языки пламени – жадно и высоко. Благодарение Борону, костер будет жарким, смерть придет быстро…
Сначала показалось, что маг сразу потерял сознание – тем лучше для него. Но вскоре, сквозь огонь и дым, тан заметил у столба движение. Этого быть не могло, ведь мага прикрутили так, что он и пальцем едва ли мог пошевелить! И вдруг от помоста ударило волной нагретого воздуха, раскидало по сторонам горящий хворост. Тан едва успел прикрыть лицо руками и пригнуться. Вокруг кричали, визжали, охали. Кому-то, видимо, здорово досталось. Кто-то пытался бежать, что в такой плотной толпе было сродни самоубийству. Началась полнейшая паника, хотя никто толком так и не понял, что произошло.
Прилагая массу усилий, чтобы его не снесло обезумевшей толпой, тан попробовал пробиться вперед, к помосту. У него получилось добраться туда только потому, что он стоял в первых рядах, иначе его затоптали бы. Тан влез на возвышение, где недавно сидели судьи и бургомистр (теперь оно пустовало), и взглянул на помост.
У столба никого не было.
Костра тоже больше не было – неведомая сила разметала его по площади.
- Ну и ну, - сказал тан, отирая вспотевший лоб. – Это же был телепорт, клянусь Гесиндой!
*
Сани замедлили ход, затем вовсе остановились. Обеспокоенный Арьель осторожно отодвинул шторку и выглянул наружу, в сгущавшиеся сумерки. Он и без того был весь на нервах, а теперь еще неожиданная остановка… неужели разбойники? Только их и не хватало.
У самой дверцы на сером жеребце гарцевал благородный тан Альбрехт Аль. Вид у него был весьма возбужденный, лицо раскраснелось – то ли от быстрой скачки, то ли от волнения. Арьель посмотрел направо, налево, и никого не увидел. Тан был один.
- Нэль… - с трудом сглотнул Арьель. – Он… мертв?..
- Если бы кто рассказ мне, ни за что не поверил бы! – конь так и танцевал под таном, да и сам он с явным трудом удерживался в седле. – Ваш друг упорхнул прямо с костра!
- Как… упорхнул?
Тан вместо ответа хохотнул и крикнул вознице:
- Разворачивай! Нечего в Аркаре делать. Там сейчас творится Безымянный знает что.
- Да расскажите же толком, что случилось! – взмолился Арьель.
- Расскажу, дайте время.
Серого жеребца привязали к задку саней, а тан уселся рядом с музыкантом.
- Трогай! – крикнул он вознице и весело глянул на Арьеля. - Видите ли, что получилось… Сделать ничего было нельзя, храмовники очень вежливо дали понять, что живым им господин Нэль не нужен, а до судей я не успел добраться. Попал к храму Прайоса перед самым началом казни. Уже костер развели… Ну, думаю, конец пришел бедняге. А он, представьте себе, как начало припекать, взял да и открыл портал. И скрылся в неизвестном направлении.
- Портал? – не поверил Арьель. – Разве ему освободили руки?
Как ни мало он смыслил в магии, но все же знал, что для управления серьезными силами необходимы вербальные формулы и специальные жесты. Деревенские колдуны вроде Марики могли сделать кое-что по мелочи одним лишь напряжением мысли, но их возможности не шли ни в какое сравнение с возможностями храмовых магов, которые чародействовали "по науке".
- Нет! – возразил тан. - В том-то и дело. Руки у него были скованы, а когда дело дошло до костра, его и вовсе скрутили с головы до ног. Однако же, он телепортировался. Я не мог ошибиться, я знаю, как это выглядит.
- Невероятно… - Арьель глубоко вздохнул. Тоскливое беспокойство за Нэля отступило и почти сразу накатило с новой силой. Если Нэлю действительно удалось открыть телепорт... о боги, пусть ему взаправду удалось!.. неизвестно, где он теперь оказался.
- Не знаю, был ли портал направленным, - тан словно читал его мысли. – Хотелось бы на это надеяться. Если нет, то только Двенадцать знают, куда закинуло вашего друга. Кроме того, он мог серьезно пострадать. Спонтанные телепорты – опасная штука. Бывали случаи, когда человека, рискнувшего влезть в подобную дверцу, никто и никогда после не видел. Но если господин Нэль все-таки знал, что делал… что очень, очень маловероятно, учитывая обстоятельства… тогда нам нужно подумать, куда бы он мог перенестись. Ведь есть же место, где он мог бы чувствовать себя в безопасности? Как вы считаете, господин музыкант? Если мы, конечно, хотим разыскать вашего друга, а не собираемся предоставить его собственной судьбе.
- Я думаю, ему сейчас нужна помощь, - серьезно сказал Арьель.
Тан кивнул.
- Я тоже так думаю.
Они переглянулись, и каждый прочел во взгляде другого твердую решимость отыскать Нэля во что бы то ни стало. Но где его искать? Какое место он счел бы для себя безопасным? С ночи Самайна миновало уже четыре месяца, и за это время музыкант и Нэль где только ни побывали. Обошли почти всю Медею, забредали даже в Наи; ночевали под несчетным числом крыш, навесов, а то и просто в лесу. Куда Нэль мог стремиться? Причем так сильно, что сумел сотворить телепорт без помощи магических пассов, одним лишь движением души? Арьель крепко задумался. О прежних скитаниях Нэля он по-прежнему ничего не знал, кроме того, что пять лет маг провел в южных землях. И в голову ему приходило одно-единственное место. То самое, о котором они говорили накануне ареста. Возможно, предположение Арьеля было неверным… и тогда ничего не оставалось, кроме как отступиться, отказаться от поисков. Поскольку разыскивать Нэля по всему миру казалось занятием безнадежным… если он вообще еще был жив.
- Я, кажется, знаю, куда он мог перенестись, - не очень уверенно сказал Арьель. – Если Нэля там и нет, возможно, нам подскажут, где его искать. Только придется оставить где-нибудь ваш замечательный экипаж. На нем через лес не пробраться.
*
Уже начинало темнеть, когда Марику вдруг кто-то словно толкнул. Ощущение чужого присутствия было таким сильным, что она даже обернулась посмотреть, не стоит ли кто за спиной. Конечно, никого не увидела. Пытаясь избавиться от беспокойства, Марика помешала угли в очаге, потом принялась бесцельно переставлять запечатанные горшочки на полке. Неуютное чувство не проходило. Тогда Марика накинула на плечи меховой плащ и вышла из дома. Опушку обступал со всех сторон потемневший молчаливый лес, наверху слабо светился клочок вечернего неба, а на нем – бледные звезды. Марика, поежившись, огляделась – никого. Да никто и не пришел бы сюда в этот час без крайней нужды… Она собралась уже было вернуться в избушку, как вдруг заметила на снегу, у самой границы леса, темное пятно. Вероятнее всего, это был какой-то зверь; звериные следы Марика часто видела перед домом по утрам. Но что-то мешало ей отвернуться и уйти. Плотнее запахнув на груди накидку, она медленно приблизилась к темному пятну и в двух шагах остановилась, пораженная. Это был человек. Он лежал, раскинувшись, и черные волосы, спутанные и припорошенные снегом, закрывали его лицо. Но Марике его лицо было вовсе ни к чему видеть: она узнала гостя по просторной коричневой мантии. Рядом с ним валялись обрывки цепей, что только усилило ее недоумение. Она опустилась на колени и осторожно отвела с лица человека волосы. Поняла, что не ошиблась: это был Нэль, и его лицо цветом мало отличалось от снега, на котором он лежал. Глаза были закрыты, губы посинели, а кожа, когда Марика дотронулась до его щеки, была холодная, как лед. Кроме того, она заметила, что подол его мантии обуглен, а кое-где прожжен насквозь. Никаких следов рядом с ним не было, ничто не указывало, что он пришел из леса.
- Откуда же ты тут взялся? – пробормотала Марика и наклонилась к самым губам мага, чтобы услышать дыхание.
Нэль был жив.
Перенести его в дом оказалось несложно, при своем небольшом росте и худощавом сложении, маг весил едва ли больше подростка. Уложив его на шкуры у очага, Марика обнаружила еще одну странную деталь: на руках у мага были кандалы с короткой толстой цепью. Впрочем, ломать голову над всеми странностями было пока некогда, не мешало позаботиться о том, чтобы Нэль не умер от переохлаждения. Марика сняла с него башмаки (которые, как и одежда, изрядно пострадали от огня), раскрыла на груди мантию (при желании можно было бы легко на глаз пересчитать все ребра) и принялась яростно растирать его. Вскоре его губы порозовели, сердце забилось сильнее. В сознание Нэль, однако, не приходил. Марика, приподняв по очереди веки, заглянула ему в глаза – зрачки на свет не реагировали. Нахмурившись, она отодвинулась от мага и задумалась. О магическом трансе она кое-что слышала, и знала, что храмовые маги часто вводят себя в состояние, когда разум почти теряет связь с физическим телом, - но никогда не сталкивалась с этим явлением вживую. Однако по некоторым признакам она все-таки предположила, что Нэль сейчас находится именно в трансе. Как вывести его из этого состояния, Марика не знала. Да и стоило ли? Лучше всего, рассудила она, подождать, пока он сам придет в сознание. Она только разомкнула цепь его кандалов, с минуту пошептав над нею.
Всю ночь Марика просидела рядом с магом. Он лежал как мертвый, ни разу не пошевелился. Только по дыханию еще можно было понять, что он жив. Марика смотрела на бледное лицо, на упрямо сомкнутые мальчишеские губы, на черную кайму прямых ресниц, и думала о том, что же с ним случилось. Что за огонь опалил его одежду? Откуда он взялся на опушке? Не с неба же свалился?
Утром, когда первые лучи солнца заглянули в избушку, Марику сморил сон. Она прикорнула на шкурах рядом с магом и проснулась оттого, что услышала вдруг тихий стон. Сон с нее тут же слетел. Проклиная себя за слабость, Марика привстала и обнаружила, что Нэль открыл глаза и смотрит на нее.
- Слава Двенадцати, наконец-то, - проворчала она… и запнулась. В глазах Нэля не было узнавания. С минуту он смотрел на нее совершенно пустым взглядом, потом его глаза забегали по комнате, будто он пытался понять, где находится.
- Нэль, ты не узнаешь меня?
Он медленно сел, обхватил себя руками за голову и закрыл глаза. Его лицо странно исказилось, словно он мучительно пытался что-то припомнить. Губы беззвучно зашевелились. Потом он с коротким стоном упал обратно на шкуры, по телу прошла волна дрожи.
Марика осторожно потрясла его за плечо.
- Нэль, что с тобой случилось?
Он не отвечал.
За целый день он не сказал ни слова, как Марика его ни теребила. Сидел у очага, обхватив колени руками, и пустыми глазами смотрел в огонь. Марика видела, что какое-то сильное впечатление не отпускает его, маг переживает это воспоминание снова и снова, но что это было? Несколько раз она пыталась уговорить его поесть, но тщетно. Впрочем, кружку травяного отвара Нэль все-таки выпил.
И все же он понемногу приходил в себя. Время от времени взгляд его принимался блуждать по комнате, и в глазах промелькивала какая-то мысль. Марика, сочтя бесполезным сидеть с ним рядом, занялась своими делами. Иногда она поглядывала на мага – как он там. В очередной раз обернувшись к очагу, она вдруг встретила вполне осмысленный взгляд.
- Марика, - выговорил Нэль и, как мальчишка, облизнул губы. – Надеюсь, я не доставил тебе особых хлопот?
Марика с трудом подавила желание огреть его подвернувшейся под руку скалкой.
*
На лесной опушке время как будто остановилось, такая стародавняя тишь залегла здесь. Кони осторожно ступали по узкой тропинке, фыркали. Что-то им не нравилось – возможно, запах сушеных трав.
- Это здесь? – тан Аль с непроницаемым лицом разглядывал ветхую избушку. – Понимаю… не так-то просто сюда добраться.
Арьель первым спрыгнул с седла (и при этом едва не застонал от облегчения; его смирная серая лошадка осталась в конюшнях у тана, а эта, пятнистая, бежала далеко не так ровно, и ему пришлось солоно). Не успел он сделать и двух шагов, как покосившаяся дверь отворилась, и на пороге показалась Марика.
- Явился-таки, - сказала она с заметной сердитой ноткой, как будто она ждала гостя уже много дней, а он бессовестно опаздывал. На тана она поглядела внимательно, но ничего не сказала – словно и его приезд подразумевался сам собой. Кутаясь в меховую накидку, она сошла на тропинку, а в двери показался некто в просторных темных одеждах.
- Нэль! – вскрикнул музыкант.
Маг улыбался, и такой улыбки, чтобы от нее сияли и смеялись глаза, Арьель у него еще не видел. За нею не сразу стали заметны и болезненная бледность, и запавшие глаза с темными кругами.
- Здравствуй, друг Арьель! Рад видеть тебя. Приветствую вас, господин тан, - Нэль поклонился. – По правде говоря, никак не ожидал вашего появления…
- Значит, буду нежданным гостем, - отозвался тан, подходя. – Ох и заставили вы нас поволноваться, господин маг.
- Да, уж это он умеет, - хмуро подтвердила Марика. – Чуть в гроб меня не вогнал. То ли, думаю, помирает, то ли ума лишился…
- А что случилось? – опять заволновался Арьель.
Маг улыбнулся.
- Я все расскажу… если, конечно, Марика пригласит вас в дом.
- Заходите уж, - буркнула ведунья. – А лошадок вот тут оставьте. Сейчас овса им насыплю.
Марика поставила перед гостями по миске горячей ароматной похлебки. Уставшие путешественники не стали отказываться, хотя у Арьеля и мелькнула мысль, не кинула ли хозяйка в суп чего-нибудь из своих подозрительным горшочков. Впрочем, эту мысль он тут же отогнал как особо вредную. Да и есть очень хотелось.
Марика села за стол вместе с ними, но есть не стала, заварила себе в кружке какой-то пахучий отвар. Такую же кружку дала и Нэлю. В избушке было жарко, и все освободились от верхней одежды, а Нэль закатал выше локтя рукава своей мантии. На его запястьях, рядом со старыми рубцами ожогов, виднелись незажившие еще следы от кандалов.
- Как вам удалось избавиться от оков? – с любопытством спросил тан.
- О, он целое представление устроил, - вместо мага ответила Марика. И рассказала, как Нэль, обнаружив на руках железные браслеты с обрывками цепей, заставил их увеличиться в размере раза в два, а затем просто стряхнул с запястий.
- Это было несложно, - заметил Нэль.
- Как же, несложно, - проворчала Марика. – Чуть снова в обморок не хлопнулся. Твоя же магия чуть тебя не выпила. Еще бы немного и…
- Пострадал бы только я, - быстро сказал маг. Марика вспыхнула и в сердцах ударила кулаком себя по бедру.
- Дурень! Думаешь, я за себя тряслась?
- Расскажите, как вы выбрались из Аркары, господин Нэль, - гася намечавшуюся ссору, вмешался тан. – Я был на площади, и видел, как вы телепортировались. Это было невероятно! Со скованными руками… Я думал, это в принципе невозможно.
- Невозможно? – тихо переспросил Нэль. – А вы слышали о метрессе Илиссии Истрийской?
Тан слегка нахмурился.
- Имя знакомое… Но причем тут…
- Легенды, прочитанные мной в храме, рассказывают о силе, которая была ей доступна. Еще будучи княжной Авнери, она управляла потоком немыслимой, чудовищной силы – с помощью одной только мысли! Она творила невозможные вещи, которые после нее не мог повторить никто. Остановка времени, смещение пространства – все это лишь силой желания. Я думал тогда, что все это легенды, понимаете? – Нэль посмотрел по очереди сначала на тана, потом на Арьеля. Его глаза загорелись, он даже задышал чаще. – Но тогда, на костре… Я ощутил поток невероятной силы, и понял, что могу управлять им, и для этого мне не нужны, ни формулы, ни жесты. Нужно лишь захотеть. Это было невероятно. То, что я почувствовал в ту секунду, не описать словами. Я был… я был как бог. На какой-то миг я понял, что в моей власти сотворить все, чего я только ни пожелаю. Правда, мое желание оказалось довольно скромным… - он усмехнулся и опустил глаза. – Я мог стать богом, наверное, но… не стал. Зато оказался здесь. Но я должен, я обязан найти способ снова отыскать источник той силы, которая на миг открылась мне, и овладеть ею.
Его глаза горели, пальцы стискивали бока кружки, на бледных щеках выступил румянец. Арьель еще никогда не видел мага в таком волнении. Было очевидно, что мысль об окончательном подчинении магического потока полностью захватила Нэля. Но не с этого ли начались его беды шесть лет назад? Не с этой ли мечты?
Марика, хотя и не знала подробностей его аркарских злоключений (или уже знала? Арьель и понятия не имел, о чем говорили маг и ведунья в эти дни), видимо, думала о подобном. Успокаивающим, почти материнским жестом она положила ладонь на плечо мага.
- Ты должен быть очень осторожным, Нэль. Ты уже едва не потерял рассудок.
- Знаю. Я буду осторожным, не волнуйся.
Сколько раз он говорил то же своим наставникам?
Арьель подумал, что роли, похоже, поменялись. Теперь Марика предостерегала, а Нэль рвался в бой. Давно ли было иначе?
- Кстати, ведь я еще не поблагодарил тебя, друг Арьель, - маг повернулся к музыканту, и тот смущенно заерзал. – Я знаю, что ты пытался для меня сделать. Подозреваю, это потребовало от тебя немалого мужества…
- Что ты знаешь?
- Знаю, что ты ходил к госпоже Аманде, - тихо сказал Нэль. – Она… спускалась ко мне в темницу.
- Ох, Нэль… и что она сказала?
Нэль помолчал, покрутил в ладонях кружку.
- Сказала, что ей будет легче, если проклятие пожрет меня. И еще сказала, что у меня змеиная душа. Но… давайте больше не будем об этом. Господин тан! – он быстро вскинул голову. – Вы ведь тоже не сами по себе оказались в Аркаре и... здесь.
- Не сам по себе, - подтвердил тан. – Но и уговаривать меня не пришлось.
- За что я вам очень благодарен, - серьезно сказал Нэль. – Вам обоим. И тебе, Марика. Я обязательно отплачу вам когда-нибудь. Пока что я у всех вас в долгу.
Смущенный Арьель промолчал. Марика нахмурилась – ей не понравились слова насчет долга. Тан же широко и свободно улыбнулся.
- Бросьте, господин Нэль. Это я – ваш должник. Помните?
- Вы уже расплатились. Но я помню, что вы сделали мне некое предложение, господин тан…
- И оно остается в силе, - подхватил тан.
- То есть, я могу рассчитывать на ваше гостеприимство… и на вашу лабораторию?
- Если желаете, можем ехать прямо сейчас.
Нэль и Марика переглянулись, и ведунья едва заметно покачала головой.
- На два-три дня мне придется остаться здесь, - соглашаясь с нею, сказал Нэль. – Нам с Марикой нужно кое-что обговорить, да и… - он запнулся.
- Нэль еще до конца не поправился, - по-прежнему хмуро объяснила Марика. – Такие шутки, какую он учинил в Аркаре, не проходят без последствий. Магия не церемонится со своими проводниками, выпивает их досуха.
- А как же твое проклятие, Нэль? – не выдержал Арьель. – Неужели… ты освободился от него?
- Нет, оно остается при мне, - отозвался маг. – Не знаю, смогу ли освободиться от него вовсе… но бороться с ним какое-то время – сумею.
Марика не очень охотно, но все же предложила тану остаться у нее до той поры, пока Нэль не будет готов пуститься в путь. Тан сразу же согласился. По всему было видно, что ему очень интересно окружение, в котором он оказался; он с любопытством приглядывался и прислушивался ко всему. Арьель же заколебался. Он знал, что Марика, хоть и не приглашала его, все же не выставит его за дверь, если он заявит о своем желании пожить у нее денек-другой (хотя пригрозить для виду могла…) Но он не видел смысла оставаться – ни на день, ни на два, ни на неделю. Их с Нэлем дороги теперь расходились. Пусть не навсегда, но на какое-то время. У мага появился новый спутник… и место, где он мог поселиться до той поры, пока проклятие не сметет его, как волна смывает прибрежный песок, и не погонит в путь.
Арьель посмотрел на Марику, на тана, на Нэля и сказал:
- Я уйду утром.
Втайне он надеялся, что ведунья пригласит его погостить, а тан или маг предложат выехать вместе, но все трое согласно промолчали.
*
- Не прощаюсь с вами, господин музыкант, а говорю "до встречи", - такими словами напутствовал Арьеля тан с утра. – Поскольку предчувствую, что скоро мы свидимся. Жду вас у себя. Приезжайте, когда сочтете нужным, всегда буду рад вас видеть.
- Благодарю, господин тан, за приглашение, - Арьель поклонился и вышел из избушки. С Марикой он уже попрощался раньше и получил от нее небольшой сверток со снедью. Ведунья была настроена на удивление добродушно и с охотой играла роль старшей сестры.
Нэль, с которым музыкант еще не прощался, вышел на опушку вслед за ним.
- Ты разве не верхом едешь? – он обернулся на гнедую, которую вчера привязали у избушки, для тепла накрыв попоной.
- Ох, нет, - с чувством отозвался Арьель. - Я лучше на своих других, так привычнее...
- А ты ведь так и не рассказал мне, друг Арьель, что связывает вас с Марикой, - сказал вдруг Нэль.
От неожиданности музыкант даже рассмеялся.
- Почему ты вдруг заговорил об этом сейчас?
Нэль пожал плечами.
- Даже не знаю… Раньше все к слову не приходилось, а теперь вот ты уходишь. Но если тебе не хочется об этом, то и не будем…
- Нет, нет, почему же, - заторопился Арьель. – Здесь нет ничего такого. Марика – моя названная сестра. Матушка родила меня очень поздно, потом все болела, никак не могла оправиться. Марике было уже пятнадцать, когда я родился, она со мной и возилась. Потом, когда мне семь уже исполнилось, Марика отвезла меня в храм.
- Так ты тоже получил храмовое воспитание? – удивился Нэль.
- Ну, как сказать… - смущенно хмыкнул музыкант. – По правде, так я с уроков все норовил на улицу сбежать. Грамоте меня еще научили, а остальное… Очень уж много всего интересного было за стенами храма. Матушка моя жила вот в этой самой избушке, и я, пока не попал в город, ничего, кроме леса, не знал.
- А кто была твоя матушка? Тоже ведунья?
Арьель улыбнулся, поправил на плече лямку чехла, где лежала лютня.
- Нет, что ты. Обычная знахарка, никакой магии. Марику, совсем еще кроху, нашла однажды в лесу. Двенадцать знают, как она там оказалась, под деревом… Может, какая-нибудь деревенская баба, которой не прокормить было еще одного ребенка, оставила. Так они и жили вдвоем, матушка и Марика, пока я не родился. А кто мой отец был, я не знаю, - продолжал музыкант, предваряя возможные вопросы. – Ни матушка, ни Марика никогда не рассказывали о нем. Но Марика иногда ворчит, что свою страсть к бродяжничеству я от него унаследовал. Мне, и в самом деле, на месте подолгу не сидится.
Они помолчали. Нэль как будто задумался о чем-то, снова опустив глаза. Потом проговорил:
- Я пообещал вчера, что отплачу тебе за все добро, и сдержу слово, хоть мы и расстаемся теперь. Но, повторю вслед за господином таном, вскоре мы снова увидимся. Повторю от себя и его приглашение – приезжай. Приезжай обязательно, друг Арьель... Знаешь, когда? Сразу после наступления лета, как минует Бельтайн. До этого времени я продержусь. А потом... посмотрим. Надеюсь, многое изменится. Во всяком случае, я приложу к этому все возможные усилия.
- Что именно ты собираешься изменить? – в сердце снова толкнулась тревога. После пережитого в Аркаре неугомонный маг готов был, похоже, лететь навстречу опасности. Опять, как шесть лет назад...
- Увидишь. Если у меня получится... обещаю, что объясню, над чем я работаю и чего хочу достичь. Но только ты обязательно приезжай сразу после Бельтайна. Иначе можешь уже не застать меня... Ты знаешь, почему.
Арьель кивнул.
- Приеду.
- Обещаешь?
- Обещаю, - тихо сказал музыкант. До этой минуты он и не думал, что Нэль, оказывается, так нуждается в его обществе.
- Хорошо... – Нэль улыбнулся. – Теперь вот что. Хочу тебя предостеречь: не ходи в Аркару. Слишком многие видели нас вместе. Могут начаться расспросы... Видишь ли, теперь меня, скорее всего, будут искать.
- Кто? Аркарские законники?
- Нет. Этим я и даром не нужен. А вот маги очень даже захотят меня видеть.
- Зачем ты им вдруг понадобился?
- Не вдруг... Кое-кто уже пожалел о том давнем опрометчивом решении. Есть мнение, что мое дело не следовало передавать в ведение городского суда... Кроме того, маги тоже были на площади в день несостоявшейся казни и видели, что произошло. Разумеется, они все поняли, не я один читал легенды об Илиссии Истрийской. Братья Гесинды захотят разобраться в случившемся, и не только аркарская гильдия пожелает заполучить меня для экспериментов. А мне, понимаешь ли, очень не хочется, чтобы меня использовал в опытах кто-то, кроме меня самого.
Арьель хмуро кивнул. Возможные затруднения, обрисованные Нэлем, ему очень не понравились. Мало ему Ивона, горящего жаждой мести, так теперь еще медейские маги откроют на него охоту.
- Я понял. Буду нем, как рыба. Ничего не знаю, не видел, не слышал. И репертуар свой... урежу.
- Спасибо... – Нэль взъерошил пятерней и без того спутанные волосы. – Снова ты меня выручаешь.
- Да будет тебе... Ох, Нэль, а как же твои записи? – вдруг вспомнил музыкант. – Я ведь оставил их в Аркаре, у знакомого...
- Пусть пока у него и остаются. Попробую обойтись без них. Может быть, потом, позже, удастся их выручить, - Нэль помолчал. – Ну, поезжай. Пусть будут с тобой Тса и Гесинда.
И он легким жестом коснулся лба Арьеля.
- Ты... что это? – удивился музыкант.
- Я же храмовник, - улыбаясь, пояснил Нэль. – Значит, могу раздавать благословления... – и добавил: - Не беспокойся, это всего лишь маленькое заклинание, оно поддержит тебя в дороге.
- Спасибо, Нэль.
Музыкант и в самом деле почувствовал себя лучше, даже боль в спине, которую немилосердно ломило после вчерашнего долгого путешествия в седле, отпустила. Он протянул магу ладонь и повторил:
- Спасибо.
Солнце стояло уже довольно высоко, когда Арьель выбрался из леса на дорогу. Свою гнедую лошадку, одолженную таном, он оставил у Марики – пригодится магу в предстоящем путешествии. Правда, он не знал, ездит ли Нэль верхом... В любом случае, музыканту лошадь была уже не нужна. Сам он снова полез бы в седло разве что под страхом смерти.
По дороге Арьель размышлял о том, что так и не дописал балладу. Впрочем, какой толк дописывать ее, если все равно никогда не придется исполнять. Ведь дал обещание... Да и к чему на каждом углу сообщать о близком знакомстве с человеком, к которому и земляки, и бывшие собратья относятся столь недоброжелательно.
Еще Арьель думал о том, что путешествовать одному будет скучно. За три с небольшим месяца он успел привыкнуть к магу, даже привязаться. А может, и более того... Никогда его не тяготило одиночество. Да и мог ли он назвать себя одиноким? В странствиях он каждый день встречался с разными людьми, но то все были случайные встречи и случайные люди. Нэль же был... отнюдь не случайным. С ним не хотелось расставаться.
Как бы ни проявляло себя проклятие, продолжал размышлять Арьель, в одном оно, кажется, бессильно. Оно не может отвратить от мага всех людей. Что-что, а смерть в одиночестве и забвении ему не грозит. Люди к нему так и тянутся, даже те, кто почти его не знает. Суровая Марика, и та с охотой взяла его под свою опеку, смотрит на него едва ли не с материнской нежностью (а что? по летам он вполне годится ей в сыновья). Благородный нобиль примчался через полкоролевства, чтобы попытаться вытащить его с костра. Чего уж говорить о самом Арьеле, который мотался вместе с магом по зимним дорогам, тщась понять, почему он так прикипел к такому необщительному и скрытному человеку.
У него было время об этом подумать. До Бельтайна, когда расцветет черемуха и покроются белой пеной яблони в садах, оставалось еще целых два месяца.
Золотой холм ред. 2008 Ч. 1
© Copyright: Светлана Крушина, 2008
Свидетельство о публикации №208073100449
Свидетельство о публикации №208073100449
Рецензии
Начала читать - понравилось.
Скачала на компьютер, а то слишком длинное...
Потом рецензию напишу.
Дамина Райт 16.08.2008 11:34 • Заявить о нарушении
Скачала на компьютер, а то слишком длинное...
Потом рецензию напишу.
Дамина Райт 16.08.2008 11:34 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.