Часть 2. Спящий бог
Глава 1
Сразу после Бельтайна прошли ливневые дожди с грозами, и зелень бешено рванулась в рост. Зима долго не отступала, теперь же все разом зацвело. По обеим сторонам дороги пенились волны яблоневого, вишневого, черемухового цвета, от сладкого аромата кружилась голова. Арьель никогда еще не видел столько черемухи, сколько росло во владениях тана Альбрехта Аля.
Едва приметная тропинка убегала вправо и терялась в зарослях орешника, Арьель чуть было не пропустил ее. Тот, кто здесь ходил до него, старался как можно тщательнее скрыть следы своего присутствия.
Лес был молодой, весенний, хлесткий. Упругие ветки знать не знали ни про какие тропки, тянулись во всех направлениях и норовили щелкнуть Арьеля по носу или по лбу. Пробираясь вперед, он осторожно отводил ветки в стороны и все равно то и дело цеплялся одеждой, тубой и зачехленным грифом лютни. Он уже горячо жалел, что не оставил инструмент в замке Аля, хотя тан предлагал не единожды.
Идти пришлось долго. Несколько раз Арьель терял тропу и принимался выговаривать себе за то, что не взял сопровождающего. Кто-нибудь из братьев, Кай или Эрред, охотно пошел бы с ним; мальчики частенько навещали лесное убежище мага.
Арьель и не заметил, как тропинка вывела его в овраг. Пологие склоны густо поросли молодыми деревцами и казались непроходимыми. Постепенно они становились все более крутыми и отвесными. По дну оврага тек неглубокий ручей. Он то уходил под землю, то снова выбегал наружу; его прозрачные ледяные пальцы гладили нежно-зеленую траву и желтые первоцветы. Чтобы не вымокнуть, Арьелю пришлось попрыгать с кочки на кочку, и вскоре он запыхался. Да еще лютня ударяла его по спине с одной стороны, а туба – с другой.
Наконец, склоны расступились, стало суше, и Арьель вышел на относительно свободный участок. Позади стеной поднимались душистые черемуховые заросли, впереди переплетался ветвями орешник. Арьель в растерянности остановился. Неужели заблудился? Ничто не указывало на то, что здесь кто-то живет. Птицы, вспугнутые было музыкантом, и на минуту примолкшие, снова принялись безмятежно распевать. Арьель постоял, подумал, потом пожал плечами и пошел вперед, нарочито шумно раздвигая ветки орешника. Если возвращаться, дороги в этих зарослях теперь все равно не найти.
Почти сразу он выбрался на небольшую прогалину. И остановился, удивленный картиной, которая ему неожиданно открылась. Посреди прогалины виднелся крошечный домик (едва ли больше, чем избушка Марики), перед ним цвела дикая яблоня, а в ее тени притулился сколоченный на скорую руку стол, заваленный толстыми фолиантами. У стола, видимо только что поднявшись с чурбачка, стоял черноволосый молодой человек в темных храмовых одеждах. В глазах его были ожидание и надежда, которые при виде Арьеля сменились неприкрытой радостью.
- Арьель, здравствуй!
Музыкант даже засмеялся, так ему было приятно воочию убедиться, что его здесь ждали. Сколько раз по дороге сюда в душу закрадывалось опасение: а вдруг его встретят холодно, с плохо скрытой досадой?
- Я уж боялся, что ты передумал, - сказал обитатель домика, протягивая руку для приветствия.
Арьель сжал его холодные пальцы и почувствовал ответное пожатие, удивительно крепкое для таких тонких и на вид слабых рук.
- Ведь я же обещал, Нэль. Только вот из-за дождей пришлось задержаться, дороги размыло... Понимаешь, завяз, словно в болоте, три дня просидел в одной деревушке. А хорошо у тебя тут...
- Да, очень хорошо, - Нэль отступил и присел на край стола, кивнул гостю на чурбачок. – Садись. Или пойдем в дом, если хочешь...
- От такой-то красоты, да прятаться в четырех стенах? Ни за что... А почему именно здесь, Нэль? Я думал, тан поселит тебя в замке.
- Он и хотел... Но ты помнишь, что я говорил об опасностях, сопряженных с магическими опытами? Господина тана довольно скоро удалось убедить, что если я обоснуюсь в замковой лаборатории – а есть у него и такое, - то он не сможет чувствовать себя в безопасности. А главное, его семья не сможет... Выбрали для моих занятий это место: и укромное, и не слишком далеко от замка. Все необходимое: книги и оборудование, - сюда доставили. А вскоре господин тан и сам согласился, что поселиться вне замка было здравой мыслью. К нему ведь частенько наведываются маги... Если гильдия прознает, что он спрятал меня в своих владениях, ему жизни не будет.
Арьель кивнул, соглашаясь. За два месяца он убедился, что Нэля ищут по всей Медее. Его самого изрядно потрепали, когда он сунулся в Аркару, чтобы забрать тубу с записями.
- Забавно получается, - продолжал маг, иронично задрав и без того приподнятую бровь. – Шесть лет меня и знать не хотели. Как же – несмываемый позор для гильдии! Заявись я в какой-нибудь храм Гесинды, вытолкали бы взашей, не стали бы и разговаривать. А теперь, если верить господину тану, устроили настоящую облаву. Хорошо еще, что и он, и его мальчики умеют держать язык за зубами, иначе братья уже отыскали бы меня. Впрочем, думаю, рано или поздно это случится... Ох, что это я все о себе? – перебил себя Нэль. – Ты, наверное, с дороги устал и голоден?
Арьель не без смущения признался, что с удовольствием съел бы что-нибудь. Маг ушел в дом и тут же вернулся с кувшином, половиной каравая и куском сыра, завернутым в тряпицу.
- Вот... прости, ничего более изысканного предложить не могу.
- Разносолы мне ни к чему, - повеселев, отмахнулся Арьель. Снял с плеча лютню, бережно положил рядом с книгами. Взялся за тубу. – Нэль... вот, возьми, это твои записи. Здесь все в сохранности.
Нэль жадно схватил тубу. Секунду казалось, что он прижмет ее к груди, как мать прижимает ребенка. Но нет – он только снял крышку, трепетно провел пальцами по скрученным листам. Взглянул на Арьеля в упор.
- Ты все-таки возвращался в Аркару? За этими бумагами? Ты рисковал. Зачем?..
- Не пропадать же им было...
- Тебя кто-нибудь спрашивал... обо мне?
Арьель замялся. В Аркаре случилась неприятность: прямо на улице его перехватили маги. Как они узнали о его возвращении в город, Двенадцать знают... Начались расспросы. Хорошо, что Арьель умел врать убедительно и почти вдохновенно, а с братьями Гесинды не было ментального мага. Арьель поклялся, что не видел Нэля со дня ареста, и ему поверили, отпустили... Об этом случае музыкант предпочел бы умолчать, но Нэль смотрел так пристально, так требовательно и тревожно. Пришлось рассказывать.
- Знакомство со мной тебе только вредит, - печально сказал Нэль, выслушав. – А дальше будет хуже...
Мысленно Арьель согласился, что, вероятно, он прав. Но как думать о плохом, когда вокруг цветут деревья и поют птицы? Кроме того, от каравая, лежащего на столе, шел поистине волшебный аромат, и голод снова напомнил о себе, затмив все тревоги. Арьель решил поскорее замять неприятный разговор и обеими руками ухватил тяжелый глиняный кувшин за запотевшие бока. Хотелось надеяться, что в кувшине будет молоко или пиво, но там оказалась обыкновенная вода. Правда, была она чистая и свежая, и музыкант с удовольствием сделал несколько больших глотков, после чего принялся за еду. Маг сел напротив, подперев ладонью голову, и только изредка отщипывал от сыра крохотные кусочки. Как всегда, он ел чрезвычайно мало. Туба лежал рядом на столе, и он время от времени притрагивался к ней, словно ему не терпелось вынуть рукописи и поскорее взяться за работу.
- А сам господин тан бывает здесь? – с набитым ртом спросил Арьель.
- Да, наведывается. Он весьма интересуется магией, хотя дара у него нет.
- И сыновья его здесь бывают?
- Кай редко заходит, у него свои заботы. А Эрред прибегает почти каждый день. Про травы расспрашивает, интересуется. Объясняю ему кое-что... Он смышленый мальчишка. Тан просил серьезно заняться его обучением, но пришлось отказать, - с явным сожалением проговорил Нэль. – Все равно через неделю-другую придется уходить.
Арьель поспешно проглотил хлеб и спросил шепотом:
- Проклятие, да?..
- Да... – пальцы мага сами собой потянулись к вороту мантии, скомкали его. Но Нэль тут же спохватился, опустил руку. – Худо мне, друг Арьель, и с каждым днем все хуже...
От его неожиданной откровенности у Арьеля даже в горле заскребло.
- Раз так, почему бы не уйти сейчас? – осторожно спросил он. – Чего ждать-то?
- Чего ждать? – повторил Нэль и невесело улыбнулся. – Да пока невмоготу станет, вот чего. В конечном итоге проклятие меня одолеет, но все-таки не хотелось бы сдаваться, пока я хоть сколько-нибудь в силах сопротивляться ему.
Арьель недоуменно пожал плечами. Этого он никак не мог понять: к чему мучиться, если заранее известно, что все равно проиграешь? Не проще ли, не легче ли отступить сразу? Впрочем, он уже мог убедиться, и не раз, что Нэль не из тех людей, которые стремятся жить "как легче".
Они просидели под яблоней до сумерек. Нэль стряхнул с себя печальную задумчивость и стал необычайно словоохотлив. Таким музыкант его даже и не помнил. Впервые за время знакомства Арьель больше слушал, нежели говорил.
Слушать, правда, пришлось о предметах не очень понятных. Внешний мир, как всегда, Нэля не занимал, если только какие-то события не касались его лично. Он был слишком увлечен своими опытами, дни и ночи просиживал над книгами или в лаборатории, составляя какие-то особенные магические декокты, и говорил в основном об этом. Причем говорил самозабвенно, не делая скидку на скромные познания собеседника в области магии. Арьель честно пытался понять, о чем толкует маг, но получалось не очень. Увлекаясь, Нэль принимался сыпать учеными словами, приходилось останавливать его и просить, чтобы он выбирал слова попроще. Нэль кивал, соглашаясь, и следующие несколько минут его речь можно было понять, но затем он снова сбивался. Однако кое-что из его объяснений Арьель все-таки уловил.
- Крайне необходимо понять, что случилось в Аркаре, - Нэль не говорил, а просто-таки вдохновенно вещал, и глаза его горели тем самым фанатичным огнем, который Арьеля начинал уже слегка пугать. – Ясно, что в той шоковой ситуации были задействованы такие механизмы человеческого организма, о которых мы ничего еще не знаем. Никто еще не занимался этим вопросом; в храмах нас учат как раз тому, чтобы ни в коем случае не допустить возникновения критической ситуации, не довести себя до крайнего напряжения сил. Считается, что вслед за мощным выбросом магической энергии наступает полное истощение – и это правда, я не раз испытывал это на себе. Но из священных книг мы знаем, что Двенадцать творили реальность вокруг себя одной лишь силой мысли и потом вовсе не падали на землю бездыханными...
- Нэль, Нэль! Но ты же говоришь о богах! – попытался осадить его Арьель, изрядно озадаченный подобным поворотом дела. – Разве могут смертные тягаться с ними?
- А откуда мы знаем, что Двенадцать сами когда-то не были смертными? – с горячностью вопросил Нэль.
- Как – откуда?.. Из священных книг!
- ...Которые, однако, обходят молчанием приход Двенадцати в наш мир, или же отделываются туманными намеками, - возразил Нэль. – Но погоди, я ведь совсем не о том хотел рассказать... Один человек, которого я знал в Аркаре, уверен, будто Двенадцать посылают мне испытания. Ждут от меня чего-то. И вот, я подумал: а вдруг он прав? И то, что случилось недавно в Аркаре – это знак? Понимаешь, я не мог этого просто так оставить. И все это время я искал способ задействовать те скрытые механизмы, о которых уже говорил, причем так, чтобы не допустить самовольного прорыва магии и вместе с тем не исчерпать полностью запасы личной силы. Нужно как-то имитировать аркарскую ситуацию, когда возникла прямая угроза для жизни – я думаю, именно это и стало толчком. Но снова лезть в костер, как ты понимаешь, мне совсем не хочется... Я много экспериментировал с вытяжками из трав, и уже почти добился нужного эффекта... но, кажется, не успею закончить работу. Ах, как жаль! – он взъерошил пятерней волосы и тут же снова пригладил их. Что, впрочем, отнюдь не придало его прическе аккуратного вида. – Будь у меня хотя бы еще месяц...
Он вдруг замолк, задумался и опустил потухший взгляд, и в ту же минуту где-то поблизости неуверенно, будто на пробу, защелкал соловей. Арьель глубоко вздохнул – диким вдруг показалось несоответствие честолюбивых замыслов мага и красоты и спокойствия этого места. Жить среди такого великолепия и думать только о том, как бы прыгнуть выше головы!..
- Нэль... – тихо позвал он. – А ведь в Аркаре ты занимался этим же?..
Вздрогнув, Нэль поднял глаза.
- Да, в Аркаре я пытался определить, где лежит предел моей личной силы... и есть ли он вообще, этот предел. Я понимаю, к чему ты клонишь, Арьель... Клянусь, на этот раз не пострадает ни одна живая душа. Если захочешь у меня погостить, я на время приостановлю работу. Здесь будет безопасно.
- За приглашение спасибо, но ведь ты сам говорил, что времени осталось мало... Не хотелось бы тебе мешать, - неуверенно проговорил Арьель.
- Нет, друг Арьель, ты не помешаешь, - улыбнулся маг. – Несколько дней уже ничего не решат... В самом деле, я буду рад, если ты останешься. Хотя бы переночуй, а утром, если захочешь уйти, я не стану настаивать.
Домик, в котором жил Нэль, внутри был разделен бревенчатой стеной на две половины. В одной из них стояла простая кровать, небольшой стол, сундук и две лавки, на стене висели полки с самой простой и необходимой посудой. Эта часть дома совмещала в себе, вероятно, спальню и гостиную; про себя Арьель отметил, что тан мог бы и не скупиться, обставить комнату получше. Впрочем, он знал характер и привычки мага – тот мог бы особо настаивать, чтобы в доме не было никаких излишеств.
Во второй половине было устроено что-то вроде лаборатории. Арьель мельком заглянул туда и увидел в полутьме (окно было снаружи закрыто ставнями) алхимический тигель, множество книг, которые стопками лежали прямо на полу, невообразимое количество стеклянной посуды причудливых форм на столе и на полках, а так же странный аппарат, самой заметной частью которого была витая стеклянная трубка. Заинтригованный, Арьель шагнул через порог, но Нэль удержал его.
- Пожалуйста, не заходи сюда никогда... Обещаешь?
- Обещаю... – разочарованно вздохнул музыкант. И подумал, что нужно все-таки выбрать минутку, когда маг отлучится, и хоть одним глазком посмотреть на странную стеклянную штуку, которая загадочно поблескивала в полутьме.
У Нэля был только один тюфяк и одно одеяло, но он быстро придумал, как устроить гостя (который был, впрочем, неприхотлив).
- Я постелю одеяло на лавке, там и лягу, - заявил Нэль. – А ты ложись на кровать, плащ же сгодится за одеяло. Если будет холодно, зажжем жаровню.
- А ведь господин тан предлагал погостить у него... – шутливо заворчал Арьель. – Уж наверное, в замке нашлась бы и пуховая перина, и одеяло для гостя. И подушка, между прочим. Почему бы тебе все это не наколдовать? Нэль?
- Помнится, раньше ты не был таким придирчивым, - улыбнулся Нэль. Быстро расстелил на лавке одеяло и сел, поджав ноги. – Чем ворчать, лучше спой. Соскучился я по твоим песням.
Просьба Нэля поразила музыканта несказанно: во время их совместных странствий маг не раз слышал его игру и пение, но никогда не показывал своего отношения к ним. И Арьель давно решил, что к музыке он равнодушен, так же как к вину и женщинам. И вдруг – "соскучился"...
Не иначе как сегодня был день откровений.
Может, магу не так уж и хорошо наедине с собой, как полагал Арьель?
*
Наутро Арьель решил, что, пожалуй, задержится на несколько дней – ему вдруг подумалось, что хорошо бы уйти вместе с магом. Когда он намекнул об этом Нэлю, тот не стал возражать, наоборот, как будто даже обрадовался. Видно, не очень-то ему хотелось снова бродить одному.
Несколько дней миновали незаметно. От цветущих деревьев в воздухе разливалась такая благодать, что Арьелю казалось, будто он гуляет по садам Травии. Сады эти были наполнены звонкими птичьими голосами, гудением пчел и шелестом молодых листьев. Очарованный весной и красотой природы, Арьель часы напролет бродил по лесу, и в голове его одна за другой рождались легкие, радостные мелодии. По вечерам он наигрывал их на лютне – а ему подпевал соловей.
Нэлю же не было до весны никакого дела. Он хоть и обещал, что остановит работу, но вероятно, подразумевал только опасные для жизни музыканта опыты, потому что, пока Арьель наслаждался местными красотами, Нэль пропадал в лаборатории, и время от времени оттуда доносились подозрительные звуки, как будто что-то взрывалось и осыпАлось осколками стекла. Арьелю каждый раз, когда он слышал в доме громкие хлопки и стеклянный звон, начинали мерещиться всякие ужасы. Он принимался взволнованно расспрашивать Нэля, но тот, по обыкновению спокойный и задумчивый, отвечал, что беспокоиться не нужно, ничего страшного не происходит. "Да? – возмущался Арьель. – А почему тогда у тебя на лице сажа?" Нэль проводил ладонями по щекам (хотел стереть, но на деле только размазывал черные полосы), и улыбался: "Всего лишь безобидный побочный эффект". Музыканта обнадеживало только, что он все-таки улыбается: уж наверное, он был бы серьезен, угрожай ему в самом деле опасность.
Каждое утро на полянку прибегал Эрред, младший сын тана, светлоголовый мальчик лет десяти. Он притаскивал корзину со снедью (это поразило Арьеля, который никак не мог ожидать, что сын нобиля станет прислуживать магу) и задерживался на два-три часа. Они с Нэлем сидели под яблоней, обложившись книгами и свежесобранными травками, и маг что-то объяснял и показывал. Арьель к его словам не прислушивался, но отметил, каким ровным и мягким голосом он говорит с мальчиком, и какими глазами тот глядит на своего наставника.
Кай появился лишь однажды. Он уважительно раскланялся и обменялся несколькими общими фразами с Нэлем, а потом подошел к музыканту и заговорил с ним. Сначала мальчик показался Арьелю не по годам серьезным и степенным, но вскоре оказалось, что все это напускное. Видимо, Кай боялся уронить достоинство в глазах мага (к которому относился с непритворным почтением), а с Арьелем почувствовал себя свободнее, распознав родственную душу. В какой-то час разговора они сошлись совершенно, и уже хохотали взахлеб, распугивая птиц. Болтовню музыканта Кай слушал жадно, раскрыв рот: в мальчике явственно ощущалась жажда приключений, и было ясно, что когда-нибудь он ее утолит.
- Сказать бы господину тану, чтобы присматривал получше за своим старшеньким, - заметил Арьель, когда Кай ушел. – Удерет мальчишка, голову готов заложить.
- Не удерет, если не будешь его подзуживать, - возразил Нэль.
- Я не подзуживал!
- Да?.. а кто битый час расписывал прелести бергонтских русалок? Да еще так убедительно...
- Да ну, ерунда какая... – отмахнулся Арьель (несколько, впрочем, смущенный).
- Ерунда или нет, будешь рассказывать господину тану, когда он потребует объяснений, почему вдруг после беседы с тобой Кай исчез в неизвестном направлении...
Нэль, конечно, шутил. И все-таки музыкант слегка струхнул, когда день спустя на поляну, раздвинув ветки орешника, вышел сам благородный тан Альбрехт Аль собственной персоной.
- Ой-ей, - тихонько сказал себе Арьель, опасливо подтягивая ноги (он сидел в траве, на своем любимом месте – под яблоней, и почти бездумно перебирал струны лютни). – Не пора ли дать деру?..
Но тан только приветственно ему кивнул и, не приближаясь, крикнул:
- Нэль в доме?
- Да! – ответил Арьель. Тан снова кивнул и крылся в доме.
Можно было, казалось бы, и перевести дух. Но тревога, всколыхнувшая при появлении тана, не уходила, и Арьелю это не понравилось. Его нюх на неприятности, так же как и на приключения, совершенствовался годами, и музыкант привык ему доверять.
"Что-то случилось", - стучало в голове, и струны лютни отзывались звоном: "Что-то случилось!"
Спустя четверть часа тан показался на пороге. Постоял задумчиво и пошел к Арьелю, поддавая носками щегольских сапог головки мать-и-мачехи. В предчувствии неприятной беседы Арьель отложил лютню и поднялся, отряхнул штаны. Тан подошел и заговорил сразу:
- Нэль предупредил, что уйдет через день-два, - он пытливо глянул на музыканта серыми глазами, словно ждал подтверждения.
- Ну-у, значит, так и есть, - не совсем уверенно отозвался Арьель. – Только не просите, чтобы я его отговаривал.
- С чего вы взяли, что я хочу об этом просить? – вскинул брови тан. – Напротив, я шел нарочно, чтобы убедить его поскорее исчезнуть.
Вот тебе и предчувствие, тревожно подумал Арьель. Не обмануло...
- А... почему вдруг?
Тан снова посмотрел на него внимательно.
- Вы его друг, вам лучше бы знать... Понимаю, выглядит некрасиво: гоню прочь человека, которого сам же и пригласил. Но братья Гесинды, кажется, что-то прознали. Ходят по замку, по двору, чуть не принюхиваются. Вопросы наводящие задают... И выставить я их не могу – сам с ними завязался.
- Если маги узнают, что вы прячете Нэля, они будут очень недовольны... – рискнул заметить Арьель.
- Недовольны – не то слово, - усмехнулся тан. – Они придут в ярость. Попытаются поквитаться со мной. Утешаюсь лишь тем, что над властью храмовой есть власть королевская. Королю Уилларду очень, очень не понравится, если у его верного подданного начнутся неприятности из-за храмовников. Король бывает крут, к тому же он может припомнить, как сто лет назад его прадед Тео Первый Тир без разбору сжигал магов на кострах и заточал в башнях. Времена теперь, конечно, изменились, но кто знает, какая мелочь может повернуть историю вспять. Король недолюбливает магов, и я мог бы, пожалуй, даже рискнуть попросить у него защиту для Нэля... но... маги не смолчат, может подняться смута. И Нэль это прекрасно понимает. Я посоветовал ему на время найти другое убежище. К сожалению, сам я ничем не могу ему помочь. Маги от меня не отступятся – они, как гончие, взяли след. Самое большее, что я могу сделать – это попробовать сбить их с этого следа. Но для этого нужно, чтобы Нэль ушел, и как можно быстрее. Поторопите его, господин музыкант. Ради его безопасности.
Распрощавшись с таном, Арьель вошел в дом. Он ожидал застать Нэля за сборами – но тот спокойно сидел и читал, подвесив над страницами книги сгусток магического света.
- Ты разве не собираешься уходить? – взволнованно спросил музыкант.
- Собираюсь, - отозвался Нэль, поднимая безмятежные глаза. – Но не сегодня и не завтра. Мне нужно кое-что закончить. Ты перебрался бы пока в замок, а? Мало ли что может случиться...
Перебираться в замок Арьель отказался наотрез. Маг только пожал плечами и вернулся к чтению.
А в сумерках на поляне послышались чужие голоса.
- Кажется, мы опоздали, - спокойно заметил Нэль, приподняв голову и прислушавшись. Захлопнул книгу, встал. – Что ж, пойдем встречать гостей.
Арьелю очень хотелось забиться куда-нибудь в темный уголок, потому что он догадывался, какие это гости. Но бросить мага он не мог. Стуча от волнения зубами, он вышел вслед за Нэлем на поляну.
Под яблоней стояли трое. Высокого парня с коротко остриженными волосами Арьель узнал сразу, и зубы застучали чаще. Ивон стоял в напряженной позе, наполовину вынув из ножен меч, и явно рвался перевернуть с ног на голову весь дом и отыскать мага. Полный мужчина с отчетливым брюшком, одетый в короткий багряный плащ с меховой оторочкой, успокаивающе держал его за локоть и, по-видимому, убеждал не действовать сгоряча. Рядом стоял третий мужчина, на вид лет тридцати, в более скромном темно-синем плаще. Все трое, заметив Нэля, разом повернулись к нему.
- Я же говорил, что он здесь! – громко сказал Ивон.
- Вот видишь, мы снова встретились, - сказал Нэль и сделал несколько шагов к яблоне. – Но ты, кажется, уже потерял интерес к поединку один на один?
- Мэтр Лионель! – торжественно провозгласил человек в багряном плаще, и Нэль, услышав официальное храмовое обращение, кривовато усмехнулся. – Мы здесь не для того, чтобы вступать с вами в поединок. Мы пришли поговорить.
- К чему такая официальность, разве меня восстановили в гильдии? – равнодушно спросил Нэль и повернулся к музыканту, который бледной тенью застыл за его плечом. – Позволь представить тебе наших гостей, раз уж они сами пренебрегают простыми правилами вежливости. Мэтр Натало из аркарских братьев Гесинды, - он указал кивком на полного мужчину в багряном плаще. – А это мэтр Арекис из Солоты. Тоже принадлежит к братству. Ну, а Ивона ты уже знаешь. Кстати, Ивон, как ты оказался в такой компании? Господа маги наняли тебя?
- Не твое дело, - процедил Ивон, и мэтр Натало послал ему укоризненный взгляд.
- Мэтр Лионель, - повторил он с нажимом и принял важную позу. – Я здесь, чтобы говорить от лица аркарского братства Гесинды. Братья поручили мне вернуть вас в храм. Мы не можем допустить, чтобы силы, продемонстрированные вами два месяца назад прилюдно, на аркарской площади, вырвались неуправляемо из-под вашей власти и причинили беды и разрушения, как то однажды уже случилось. Нам известно, что вы не способны управлять потоком подобной силы, как и никто из живущих ныне магов. Только когда вы окажетесь в стенах, освященных Гесиндой, мы будем уверены в безопасности жителей королевства. До сих пор вы, мэтр Лионель, представляете угрозу жизни и спокойствию мирных обывателей, и сами не можете этого не понимать. Посему мы требуем от вас подчиниться воле Богини и Старших братства. Вы должны последовать за нами в Аркару.
Пока он говорил, Нэль преспокойно разглядывал траву у себя под ногами, словно закрывшиеся на ночь венчики цветов интересовали его гораздо больше, чем слова мэтра Натало. Когда же храмовник замолк, Нэль поднял на него прищуренные глаза.
- Вы закончили? Больше ничего не добавите? Нет? ну, тогда я скажу. Убирайтесь к Борону со своей гильдией и своими Старшими. Я не имею к братству никакого отношения и не обязан вам подчиняться. Вы сами выступали за то, чтобы изгнать меня из гильдии, помните?
- Это была ошибка, - степенно возразил мэтр Натало. – Кто не ошибается?
- Поздно же вы спохватились, - ядовито заметил Нэль и мягкими шагами медленно двинулся вправо. Арьель качнулся было следом, но маг быстро посмотрел на него: не двигайся. И Арьель застыл на месте, немедленно все поняв. – Я уже не тот мальчик, для которого отлучение было хуже смерти. Оставьте меня в покое. Я не вернусь.
- Но вы опасны... вы не способны контролировать магию!.. из-за вас могут погибнуть мирные жители!
- Не болтайте чушь! – повысил голос Нэль. – Плевать вам на жизни "мирных жителей". Вам интересно распотрошить меня, вот что.
- Мы хотим помочь! Мы научим вас управлять своей силой!
- За десять лет, однако, не научили, - Нэль сделал еще несколько шагов, увеличивая расстояние между собой и Арьелем. – Я, в отличие от вас, прекрасно понимаю, с чем имею дело. Должен существовать способ обуздать поток, и я его найду. Без вас.
- В Аркаре ваши изыскания уже обернулись бедой, мэтр Лионель. Неужели вы желаете повторения трагедии? Вы можете погибнуть сами и погубить ни в чем неповинных людей - снова!
Нэль резко втянул воздух сквозь зубы.
- Убирайтесь к Борону! – процедил он. – Не желаю я с вами объясняться.
- Без вас мы не уйдем, - заявил мэтр Натало. Даже в сгустившихся сумерках стало заметно, как он побагровел – подстать своему плащу. – Если продолжите упрямиться, придется применить силу.
- Очень хорошо, давайте поскорее покончим с этим.
- Последний раз прошу: покоритесь воле Гесинды...
- Не вижу тут никакой Гесинды! И не слышу ее. Вижу и слышу только вас, а вы, мэтр, на Богиню нисколько не похожи.
- Что ж, вы сами напросились... – зловеще проговорил мэтр Натало. - Арекис, подстрахуй меня. Ивон – проследи, чтобы этот молодчик не путался под руками.
Арьель далеко не сразу понял, кого аркарский храмовник имеет в виду. Только когда Нэль бросил: "Только попробуй хотя бы пальцем к Арьелю прикоснуться...", - до него дошло, что речь идет о нем.
Ивон плавным движением вынул из ножен меч и встал перед музыкантом. Арьель намек понял. Впрочем, вмешиваться он все равно пока не собирался, поскольку не знал, сумеет ли повлиять на ход поединка магов. Он ведь даже не представлял, на что это может быть похоже. Возможно, присмотревшись, он и поймет, какое преимущество даст Нэлю его вмешательство. Если же броситься сгоряча, можно только навредить. И Арьель, с бешено колотящимся сердцем, остался на месте, стискивая кулаки. Оставалось уповать на то, что Нэлю хватит умения и сил выстоять против двоих противников.
Нэль отрывисто проговорил несколько слов и, подняв руки, очертил над собой полукруг. Его силуэт вспыхнул голубоватым ореолом. Подобное Арьель уже видел во время первой встречи с Ивоном – он понял, что это защита. Секундой спустя маги-соперники проделали тоже самое, только ореол к мэтра Натало получился белый, а у мэтра Арекиса – алый.
Яростно жестикулируя, мэтр Натало быстро проговаривал одну за другой короткие рубленые фразы. Старался он, как видно, напрасно: никакого видимого эффекта его действия не произвели. Речь его все ускорялась и ускорялась, пока не превратилась в невнятное бормотание, руками же он размахивал так, что Арьелю невольно подумалось о взбесившейся мельнице. Вдруг мэтр Натало выкрикнул что-то в полный голос и толкнул развернутую ладонь в сторону Нэля. Тот небрежно отмахнулся, словно отгонял муху, и шагнул вперед.
- Придумайте что-нибудь похитрее, мэтр Натало, - холодно сказал он. – Это штучки для новичков-первогодков. Если хотите таким образом прощупать меня, то начали не оттуда.
- У вас очень хорошая защита, - с некоторым напряжением произнес аркарский храмовник.
- Не жалуюсь.
- Гораздо лучше, чем была раньше...
К бормотанию мэтра Натало присоединил свой голос и мэтр Арекис. Два голоса слились в один, и у Арьеля вдруг заломило в затылке и заложило уши. Ивон приглушенно охнул, его рука, сжимающая меч, мелко задрожала.
- Уже лучше, - одобрил Нэль.
Монотонное бормотание становилось громче, напряжение нарастало, и вдруг Нэль резко выдохнул, словно его ударили под ребра, и согнулся пополам. Его синяя защитная аура проявилась и пошла рябью. Мэтр Натало еще повысил голос, но Нэль уже выпрямлялся – тяжело, медленно, словно что-то придавливало его к земле. Лицо у него было серое и пористое, как творог. Защитный ореол мигал и переливался белым и голубым, но держался. Наконец, Нэль встал прямо, тяжело дыша. На поляне сгущалась вечерняя тьма, но магов было видно отлично: их разноцветные ореолы давали достаточно света.
До сих пор Нэль не сплел ни одного заклинания, кроме защитного, но теперь он протянул вперед руки и принялся четко выговаривать отрывистые, непривычные для слуха слова. Речитатив мэтра Натало стал громче, аркарский храмовник пытался перекричать соперника. По поляне пронесся ветер, взметнул черные волосы Нэля и подхватил полы его мантии. Арьель смотрел во все глаза: маг в эту минуту казался ему каким-то страшным, неземным существом. Он был очень бледен, губы его кривились, а глаза, подчеркнутые краской, ярко блестели. Во всей его фигуре ощущалось нечеловеческое напряжение; казалось, еще минута, и ноги его подкосятся. Но и его соперники выглядели не лучше. Лицо мэтра Натало налилось кровью, даже белки глаз покраснели, а мэтр Арекис, напротив, побледнел до синевы. Их магические щиты искрились и шли рябью. Воздух едва ощутимо звенел, у Арьеля покалывало переносицу, ладони и ступни, шевелились волоски на загривке. Некстати вспомнились слова Нэля, сказанные в самом начале знакомства: тогда он признался, что поток магии сокрушает его внутренние барьеры почти каждый раз, когда он плетет заклинание. Арьель закусил губы. Только бы маг удержал поток! Иначе не миновать беды...
- Только бы не подох!.. – почти беззвучно выдохнул Ивон. Он с не меньшим напряжением, чем музыкант, наблюдал за поединком. – Только не так, боги... только не так...
И в эту секунду мэтр Натало зашатался и уронил руки. Судя по цвету лица, ему вот-вот грозил сердечный приступ. Ивон глухо вскрикнул и, позабыв про Арьеля, которого ему полагалось удерживать на месте, бросился к магам. Вернее – к Нэлю.
Арьель всегда сначала делал, а потом только думал. Вот и сейчас, не рассуждая, схватил Ивона за руку – и кувырком полетел на землю, когда Ивон, развернувшись, со злостью влепил кулак ему прямо под ребра. Кашляя и задыхаясь, Арьель свернулся клубочком и пролежал так довольно долго.
И, как всегда, пропустил самое интересное.
Когда он смог, наконец, дышать и приподнялся, то увидел, что Ивон лежит навзничь с ним рядом. Жив Ивон или нет, понять было трудно: глаза полузакрыты, из носа стекают две тонкие струйки крови. Кровь выступила и меж сомкнутых губ. Арьель сглотнул и поднял голову. И замер, раскрыв рот.
Пришлые маги висели в воздухе. Они были без сознания, их тела обмякли. Казалось, кто-то подвесил их подмышки на невидимых веревках. Они медленно вращались вокруг себя и напоминали то ли мух, угодивших в паутину, то ли висельников. Их защитные ауры еще слабо светились.
- Ну, вот и все, - сказал позади Арьеля знакомый, обыденно спокойный, только чуть охрипший голос.
Арьель оглянулся. Бледный и встрепанный Нэль смотрел на Ивона черными, пустыми глазами.
- Вот и все, - повторил он. – А ведь я поклялся, что никого больше не убью.
- Он умер? – прошептал Арьель.
- Да. Но видят боги, я этого не хотел... – Нэль обеими руками взъерошил взмокшие от пота волосы. Руки дрожали.
- А... эти? – музыкант посмотрел на магов.
- Без сознания. Я их оглушил. К утру придут в себя. А ты как, не ранен? Можешь встать? Тогда помоги мне, перенесем Ивона в дом.
Арьель поднялся и, преодолев внутреннюю дрожь, взял мертвеца за ноги. Тело показалось страшно тяжелым. Нэль, стиснув зубы, схватил Ивона подмышки.
- Зря, ох зря господин тан со мной связался, - пробормотал он. – Будет ему теперь заботы объясняться с магами и законниками... И ему я свинью подложил.
В самом деле, подумал Арьель, на хозяина этих земель псами набросятся маги – за то, что укрывал изгоя, да и служители Прайоса вцепятся, станут выяснять, откуда в его владениях неопознанный труп. Если только Нэль не попытается избавиться от тела...
Но маг, оказывается, думал уже совсем о другом.
- А ведь я добился, чего хотел, - проговорил он вдруг медленно и раздумчиво. Арьель глянул непонимающе, и он пояснил: – Совладал с потоком одной лишь силой мысли. Убил Ивона, едва подумав об этом. Понимаешь? Не пожелав, лишь подумав... о боги, и зачем я это затеял... Вернулся бы в Аркару, пусть бы меня вскрыли, как лягушку... – он замолчал, стиснул зубы.
Ивона уложили на скамью, где раньше спал музыкант. Нэль постоял над ним, подумал и накрыл с головой своим плащом. Потом подумал еще и вдруг молча бросился прочь из дома. Выскочив следом, Арьель увидел, как он яростно, не щадя деревьев, ломает ветки отцветающей яблони и черемухи. Арьель принялся ему помогать. С полной охапкой они вернулись в дом, бросили истекающие ароматом ветки на грудь Ивону.
- Даже достойное погребение не могу тебе устроить... – пробормотал Нэль и повернулся к музыканту, сказал отрывисто: – Я уйду сейчас. Ты следом за мной не ходи: видишь, что творится... Неладно со мной. Останься, дождись утра и отправляйся к тану. Расскажи ему, что я натворил. Предупреди, чтоб готовился встречать гостей. Пусть все валит на меня, пусть отпирается: мол, Нэль самовольно в его владениях поселился, никто его не звал. Ясно? Арьель, чего ты молчишь?
- То молчу, что одного я тебя не отпущу, - тревожно зашептал музыкант, схватив его за руку. – Пойдем лучше к Марике, а? Она что-нибудь посоветует...
Нэль прерывисто вздохнул.
- К Марике... – повторил он печально. – Нет, к Марике я не пойду.
- Почему?
- Нельзя... А ты все-таки сделай, как я прошу. Так будет лучше.
Он мягко отнял от себя руку Арьеля и, не обращая больше на него внимания, зажег у себя над левым плечом магический огонек и заходил по дому. Он ненадолго останавливался то у стола, то у полок, бегло осматривая их. Арьель, как потерянный, стоял посреди комнаты. Он и не заметил, когда маг подобрал и перекинул через плечо свою дорожную сумку.
*
Нэль ломился через лес, не разбирая дороги. Машинально отводил в сторону ветки и даже не замечал, если какая-то хлестала его по лицу или рукам. Арьель, который едва поспевал, чтобы не выпустить мага из виду, то и дело ойкал и шипел – ему доставалось упругими ветками куда чаще и больнее. Наконец, запыхавшись, он догнал Нэля и поймал его за рукав. Маг резко обернулся, сверкнул страшными глазами.
- Нэль! Нэль, прошу тебя, остановись, - взмолился Арьель. - Ну, куда ты рвешься, очертя голову? Давай вернемся, подождем утра...
- И что? что изменится утром? – маг схватил его обеими руками за плечи, с неожиданно силой оттолкнул от себя. – Говорю тебе: оставь меня, возвращайся один. Пока еще можно...
- Нэль...
Маг быстро повел перед собой рукой с чудно сложенными пальцами. Темнота за его спиной ожила, пришла в движение.
- Ох, Нэль, нет! – выдохнул Арьель. Он хотя никогда и не видел телепорта, понял сразу, что означает эта ожившая тьма.
- Прости, - сказал маг и резко отпрянул, почти упал спиной вперед.
И исчез.
Арьеля обдало холодным ночным ветром. Замычав сквозь зубы, он обессилено опустился на колени и несколько раз ударил кулаками в землю. Ни малейшего облегчения это не принесло.
*
Нэль понятия не имел, куда его занесло, он просто вызвал в памяти лесную опушку, которая в какую-то из ночей – быть может, давным-давно, - его приютила.
Он вывалился из телепорта спиной вперед, ощутимо приложился лопатками о землю и остался лежать, вытянувшись на молодой траве. Старался дышать глубоко и размеренно. Последнее заклинание выпило его до дна, и в груди камнем застрял знакомый ледяной комок. Правда, теперь-то он знал, что это ненадолго. Вскоре силы к нему вернутся. А пока... Он открыл глаза. Сквозь ажурный покров листвы с любопытством смотрели звезды. Подмигивали, словно спрашивали: "Как дела?"
- Дела мои – хуже некуда, - одними губами выговорил Нэль и зябко передернулся. Воздух, за день прогретый майским солнцем, уже успел остыть. Хорошо бы развести огонь... Но без магии он беспомощен: огнива у него нет, а если бы и было, вряд ли он сумел бы собрать достаточно топлива для костра.
Огонь... наверное, он должен был сложить для Ивона хотя бы погребальный костер, раз уж не мог похоронить по правилам. А кто теперь о нем позаботится? Впрочем, так ли это важно, если его душа уже в царстве Борона... Пусть он встретит там девушку, по которой тосковал долгие годы. Теперь-то никто у него Лионетту не отнимет. Если только она и в покоях Бога-Ворона не ждет своего любимого...
Совсем закоченев, Нэль сел и скорчился, обхватил руками колени. Ночной стылый холод пробирал до костей. Под утро, вероятно, на траву ляжет иней... Такое часто бывало в начале мая в Медее.
Если, конечно, он все еще в Медее.
*
В распахнутые настежь створки окна врывался теплый ароматный ветер. Он гулял по зале, шевелил яркие гобелены на стенах, перелистывал забытую на пюпитре книгу в ярко-красном кожаном переплете. Играл завитками волос Арьеля, не убравшимися в хвост. Музыкант стоял у окна, навалившись грудью на подоконник, и боялся оглянуться, потому что позади него за пяльцами сидела самая красивая девушка в мире.
Арьель ругал себя: уж о чем, а о красивых девушках думать сегодня пристало менее всего. Но он ничего не мог с собой поделать. Элейна, шестнадцатилетняя дочка тана Аля, была чудо как свежа и хороша, вся бело-розовая, словно молодая яблоня в цвету. Глаза у нее были серые и ясные, как лесные озера, а волосы, как у обоих ее братьев, отливали спелой пшеницей – это Арьель заметил несмотря на то, что ее склоненную над работой головку покрывала легкая вуаль.
Здесь же, в зале расположился и Кай – на коленях у него лежал арбалет, в котором он что-то подтягивал и подкручивал. Судя по тому, что Элейна была допущена в общество мужчин, а не сидела в девичьей, нравы в замке Аль царили достаточно свободные, и все-таки оставить сестру наедине с гостем-мужчиной мальчик не мог.
В замок Арьель примчался, разумеется, не ради прекрасной Элейны. После того, как Нэль провалился в свой проклятый телепорт, бросив приятеля одного в лесу, Арьель пережил несколько весьма неприятных часов наедине с совами и мелкими ночными зверьками, которые так и сновали вокруг. По спине от шуршания их лапок так и бегали мурашки... Арьель побоялся, что в темноте не отыщет дорогу обратно; пришлось ждать, пока рассветет. Но даже при свете солнца он не сразу выбрался на поляну. Еще бы: ночью он слепо рванул за Нэлем, не заметив даже, в какую сторону идет.
К дому Арьель подходить не стал, чтобы не столкнуться с магами, которые, если верить Нэлю, должны были уже очнуться. Он тихонько обошел поляну по краю, а потом со всех ног помчался к замку.
Оказалось, увы, что не он один желал в то утро видеть тана Альбрехта Аля. Его опередили храмовники. О них предупредил музыканта Кай – пока отец был занят с гостями, мальчик принял на себя обязанности хозяина дома.
- Какие именно храмовники? Маги? – уточнил Арьель убитым голосом. Не иначе как примчались по поводу ночного происшествия... если, конечно, им все уже известно.
Кай кивнул.
- Точно, маги. Явились ни свет, ни заря. Вот нелегкая их принесла... – добавил он без всякой приязни. – А вы с новостями от господина Нэля, да? лучше бы вам тогда с магами не встречаться...
Арьель и сам это знал. Но тан был ему нужен позарез – кроме него, посоветоваться было не с кем. А в совете Арьель ох как нуждался... Потому и торчал битый час в гобеленовой зале, изнывая от тревоги и нетерпения, и всем существом своим трепеща от близости молодой прелестной девушки. Причем раньше подобного трепета за ним не водилось...
Наконец, распахнулась двери, и по комнате метнулся сквозняк, всколыхнув гобелены. Потом через порог ступил тан Альбрехт Аль. Музыкант быстро обернулся и встретился взглядом с хмурым хозяином замка. Тан явно был не в духе, и при виде гостя настроение у него отнюдь не улучшилось.
- Ах, это вы, - вместо приветствия бросил он. – Я как чувствовал, велел проводить господ магов другим путем. Было бы, пожалуй, нехорошо, если бы они вас увидели.
Он пересек комнату и встал боком у окна, подставив лицо ветру. Вопросительно взглянул на Арьеля, и у того немного отлегло от сердца: похоже, тан еще ничего не знал. Значит, разговор с магами шел не о Нэле.
- Ну, что у вас стряслось?
- Ох и стряслось, - вздохнул Арьель. – Такое дело, господин тан... вчера вечером к нам наведались маги...
Тан заметно вздрогнул.
- Что?! Маги? О, проклятье... – он нетерпеливо обернулся к отпрыскам. – Кай, Элейна, оставьте нас одних. Живо, живо!
Подхватив арбалет, Кай немедленно вскочил и исчез – как ветром сдуло. Следом за ним тихо вышла Элейна. Арьель, затаив дыхание, проводил ее взглядом: девушка ступала так ровно, так легко, что хотелось сравнить ее с плывущей лебедью. Плавные, мягкие изгибы ее тела под камизой завораживали.
- Господин музыкант, - проговорил тан тихо и сурово, - я вас слушаю...
*
Мокрая от росы трава на поляне была истоптана и еще не успела распрямиться. Тан некоторое время разглядывал ее, стоя в зарослях орешника, но ничего интересного не увидел. Наконец, ему надоело это занятие, он раздвинул ветки и вышел на поляну. И с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Как ни был он зол – и на Нэля, и на храмовников, - а смех удалось сдержать не без труда. Вот это картина!.. Тан медленно пошел вдоль зарослей орешника, с любопытством разглядывая невиданное явление в середине поляны. Хотелось бы знать, нарочно Нэль сотворил такое, или случайно получилось. Если нарочно – что ж, оказывается, у мага недурное чувство юмора! Кто бы мог подумать... Хотя в ту минуту, вероятно, ему было не до шуток.
Двое, висящие в воздухе над поляной, еще не совсем пришли в себя. Тан внимательно присмотрелся к их лицам – они казались смутно знакомыми. Вероятно, виделись несколько раз, мельком. Маги уже начинали слабо шевелиться, но пока еще не понимали, что с ними произошло. Тан не стал пока окликать их. Обошел поляну по краю так, чтобы не попасться им на глаза, и направился в дом.
Он ожидал увидеть внутри беспорядок – следы поспешных сборов, - но все вещи лежали на своих местах. Вероятно, Нэль ушел, ничего с собой не взяв. Оставил все до единой книги, даже те фолианты, которые любой маг счел бы настоящим сокровищем: найти их списки можно было разве что в больших городах вроде Сквары, Карнелина или Эдеса. Тан поцокал языком. Книги имели огромную ценность – и не только в денежном выражении, - но он не стал бы горевать, забери их Нэль с собой. Магу они были нужнее, а тан все равно не мог ими воспользоваться.
- Эх, Нэль, а вы мне казались более практичным человеком... – пробормотал тан.
Еще через минуту он окончательно убедился: Нэль оставил все. Даже ряды связанных в пучки сушеных трав, которые висели по стенам, словно в жилище какого-нибудь деревенского знахаря, не поредели. На месте остались и пузырьки с эликсирами и вытяжками, а так же маленький тигель и остывшая жаровня.
А самое удивительное, что на лавке тан увидел лютню. Этот штрих придавал особенную убедительность картине поспешного, почти панического бегства. Если уж Арьель бросил инструмент, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. По-видимому, Нэлю, всегда такому спокойному, такому невозмутимому, вдруг изменило самообладание – и это обернулось катастрофой.
Еще бы не катастрофой, если убит человек. И кем убит!..
В доме сильно пахло черемухой. Уже в последнюю очередь тан заметил охапку слегка подвядших веток, брошенных на постель поверх плаща. Он подошел и понял, что под плащом лежит человек. Вернее, тело человека... того самого, которого Нэль убил силой своей ненависти. Тан отогнул угол плаща и вгляделся в мертвое лицо. Молодой, красивый парень... зачем он пришел сюда? Что ему понадобилось от мага? Арьель, рассказывая о столкновении Нэля с пришлецами, начал что-то темнить, когда речь зашла об убитом. Вроде бы у него имелся к магу какой-то счет... Тан не стал выяснять подробности. Это было, в конечном счете, неважно. Личная жизнь мага в предшествующие годы его не касалась. Хотя и было, конечно, интересно... Тан снова опустил край плаща на мертвое лицо.
Хотелось бы знать, зачем Нэль перетащил мертвеца в дом. Почему не избавился от тела, понятно – спешил... Но, если впрямь так уж спешил, чего бы не оставить мертвеца на поляне? Тан в задумчивости поскреб бороду. Может быть, таким образом маг пытался выразить уважение к смерти?
Тан постоял немного, подумал. Что-то нужно было решать с имуществом Нэля. Не исключено, что теперь к дому слетятся храмовники, как пчелы слетаются на мед; будут тут все ощупывать, обнюхивать. Тан понятия не имел, над чем работал Нэль – тот не посвящал его в подробности, - но был уверен, что его исследования весьма заинтересовали бы храмовников. Однако вряд ли молодой маг хотел, чтобы плоды его трудов достались гильдии.
Тан полагал, что за два месяца научился сколько-нибудь понимать непростой характер Нэля. Поразмыслив, он решил поступить так, как, вероятно, поступил бы сам Нэль, если бы располагал временем.
Все книги, какие отыскались в доме, тан собрал в стопки и вынес наружу, сложил поодаль под деревом. Жаль было бы потерять их так глупо и понапрасну. Что до остального... остальное уже не имело значения, раз Нэль ушел.
Тан выждал, пока языки пламени запляшут на покатой крыше, и только тогда подошел к магам, которые по-прежнему беспомощно болтались между небом и землей. Можно было, конечно, уйти так, но тану очень хотелось посмотреть, как жертвы заклинаний Нэля будут выпутываться из унизительной ситуации.
- Эй, вы, там! – крикнул он, остановившись десятка за два шагов. – Вы как, в порядке?
Ответом ему было невнятно бормотание.
- Эй, вы вообще живы?
- Кто... кто вы? – закашлялся старший маг, беспорядочно ворочаясь в невидимых путах.
- Просто мимо проходил, - беспечно ответил тан. Он старался подражать говору местного простого люда. Возможно, маги его и узнают... но не сразу. А то до той поры он отлично поводит их за нос – в отместку за то, что они так грубо нарушили его планы. – Вам, господа, может, помощь нужна, а?
Маг заколебался.
- Вообще-то... А что это горит, добрый человек? – вдруг спросил он.
- Откуда мне знать, я же просто прохожий, - усмехнулся тан. – Но горит, клянусь Прайосом, отлично! Так что же, помочь вам спуститься?
- Не получится, - раздраженно ответил маг. – Так что иди, прохожий, своей дорогой. А впрочем, нет, постой! – он на минуту замолк, как видно, собираясь с мыслями. – Знаешь ты здешнего владетельного тана? Что он за человек?
Выходит, эти двое лично тана не знали. Тан усмехнулся в усы. Сделал вид, что размышляет.
- Ну-у... – протянул он. – Господин тан Альбрехт – хозяин суровый, но справедливый, чего уж. Ученый человек. Дружбу с магами да колдунами водит. А вам-то что за дело до него?
- А тебе что за дело до моих дел?
Тан только головой покачал. Ох и спеси у этих храмовников... куда там нобилям.
- Ну, раз так, бывайте, - он развернулся, чтобы уйти. Подумалось, не сшибить ли магов на землю палками, как поступают с яблоками, но мысль показалась не слишком удачной. Пусть себе висят, он их спускать на землю не нанимался. Тем более, что помощи они не просили.
- А скажи-ка, прохожий, - снова окликнул маг, и тан остановился, глянул через плечо. – Не видел ты кого-нибудь поблизости? Например, двоих мужчин, молодых, один - светловолосый и смазливый, другой – черный и рябой.
- Нет, не видел таких, - с удовольствием ответил тан.
Он помедлил еще немного, понаблюдал, как маги пытаются принять подобающий их положению вид. После длительного беспамятства, да еще зависнув в воздухе, было нелегко выпрямиться с достоинством, и тан закусил губы, чтобы не засмеяться. Любопытно, когда развеется заклинание? Сколько еще несчастным болтаться в воздухе? Жаль, что Нэль не видит своих противников теперь, когда они уже пришли в себя, но все еще беспомощны.
Пожалуй, подумал тан, после этого случая маги еще сильнее на него обозлятся. И при следующей встрече (если она состоится) обязательно припомнят ему унижение собратьев. А ведь он был милосерден и оставил им жизнь, хотя мог, вполне мог убить их. Как убил того парня, от которого вскоре останется один только пепел.
Глава 2
- Господин тан, - официальным голосом сказал высокий и статный мужчина в темно-синей мантии мага. – Мы с вами всегда понимали друг друга, не так ли? Не хотелось бы утратить понимание теперь, в трудную для всех нас минуту. Давайте говорить откровенно.
Мэтр Корнелий стоял спиной к окну, и тан, глядя на него против света, никак не мог бы разобрать выражение его лица. Впрочем, тан демонстративно в его сторону не смотрел. Он сидел, вальяжно развалившись в широком кресле из темного дуба, и делал вид, что поглощен изучением стального кубка, пузатые бока которого украшала чеканка и желтые непрозрачные камни. Взгляды собеседников, - как мэтра Корнелия, так и мэтра
Эжена, - скрещенные на его лице, тан ощущал почти физически.
Оба мага были еще довольно молоды: мэтр Корнелий, обладатель каштановых локонов и слегка раскосых серо-зеленых глаз, выглядел лет на сорок; мэтр Эжен, кареглазый, с прямыми пепельными волосами, казался лет на пять моложе собрата. И однако же тан хорошо знал, что нельзя обманываться их молодостью и смиренным видом. Маги стояли высоко в гильдии Тальеры, а влияния у них было едва ли не больше, чем у гильдмастера. Тан давно вел с ними дела и хорошо знал и деловую хватку мэтра Корнелия, и проницательность мэтра Эжена. Братство тщательно выбирало, кого присылать для дознания. Радовало одно: с ними не было ментального мага. Тан сомневался, что его защита устоит под напором мастера. Впрочем, мастеров ментальной магии в Медее можно было пересчитать по пальцам. В Тальере жил один из них, - и однако же гильдия его не прислала. Это можно было расценить как жест доверия. Пока еще доверия.
- Так что же, господин тан? – повторил мэтр Корнелий.
- Я всегда был с вами откровенен, вы же знаете, - отозвался тан, продолжая изучать кубок.
- Знаю. Потому и я буду говорить откровенно. Доверие за доверие... Обычно мы не посвящаем в дела гильдии посторонних, но вы, господин тан... – маг слегка поклонился в сторону хозяина замка. – Ситуация сложилась неприятная. И нас очень огорчает, что вы имеете к ней самое прямое отношение. Хотелось бы надеяться, что мы ошибаемся, но факты, господин тан, факты...
Тан изобразил удивление.
- Поясните свою мысль, мэтр Корнелий, я вас что-то не понимаю.
- Поясню. Вы не можете не знать, господин тан, что уже несколько месяцев наше братство разыскивает некоего человека. Вам сообщали об этом, на случай, если бы вдруг что-то про него узнали. Этот человек, по имени Лионель сын Германа, маг из Аркары, весьма опасен – так вам сказали. И растолковали, почему. Он – стихийный проводник мощнейшего потока магических сил извне, и он не в состоянии поток этот подчинить и направить. Однажды храм допустил ошибку, позволив изгнать его из города. Даже после страшной катастрофы в Аркаре братья недооценивали опасность – сочли, что случай был единичным, и он стал следствием невнимательности и безответственности упомянутого мага. Несколько месяцев назад стало ясно, что это не так, что дело вовсе не в безответственности... Впрочем, все эти подробности вам известны. Что я, собственно, хотел сказать? Недавно мы узнали, что Лионель из Аркары более двух месяцев скрывался в ваших владениях. Более того: вы лично предоставили ему убежище. Что вы на это ответите, господин тан?
- Что отвечу? – тан выпрямился в кресле, вскинул голову, прищурился надменно. Мягкий тон мэтра Корнелия, в котором к концу тирады явственно зазвучала угроза, взбесил его. – Я спрошу: какие у вас доказательства? Кто видел этого мага? Кто сказал, что я лично предоставил ему убежище? А?
- Не горячитесь, господин тан, - заговорил мэтр Эжен своим мягким и певучим голосом, который так страшно не сочетался с леденящим выражением неподвижных карих глаз. – Доказательства у нас есть. Имеются свидетели. Наши братья из Аркары и Солоты разыскали мага Лионеля и хотели сопроводить его в безопасное место в стенах храма. Но он воспротивился их намерениям, оглушил братьев заклинанием и сбежал. Его действия снова, как в Аркаре, вызвали пожар, и чуть было не повлекли за собой человеческие жертвы.
Чуть было!.. Неужели маги ничего не знают о погибшем парне? Ведь может быть такое, что Нэль выбил их из сражения прежде, чем взялся за беднягу... Или же они играют в какую-то свою игру?
- И все-таки не понимаю, при чем здесь я, - высокомерно бросил тан. – В моих владениях скрывался беглый маг, который к тому же устроил пожар – а значит, пострадало мое же имущество. С чего вы взяли, что я ему покровительствовал? Это первое. Дальше. Даже если – предположим на минуту – я и впрямь приютил у себя вашего беглеца, с какой стати я должен отчитываться перед братством? Разве я вам чем-то обязан? А? мэтр Корнелий? Мэтр Эжен? Я не храмовник, я человек светский, служу не богам, но королю. Ваш гильдмастер сам многократно подчеркивал, что внутренние дела гильдии меня не касаются.
Мэтр Эжен сверкнул на него глазами, но смолчал. Мэтр Корнелий отошел от окна и приблизился к тану. Тот, в свою очередь, встал и распрямился, так что глаза их оказались на одном уровне.
- Господин тан, конечно, вы ничем не обязаны гильдии. Напротив, братство Гесинды многим обязано вам. Но вам следовало бы понимать, что поиски беглеца ведутся не ради блажи, а продиктованы необходимостью. Этот человек крайне опасен. Вы теперь знаете, что случилось в Аркаре – нечто подобное повторилось и на вашей земле. Добавлю еще кое-что. Хотя от лаборатории беглеца мало чего осталось – огонь сгубил почти все, - нам удалось найти достаточно свидетельств, чтобы установить: он занимался запрещенными опытами.
- Запрещенными кем?
- Гесиндой. Старшими.
- Ну, ну... – тан усмехнулся и сложил руки на груди. Он уже понял, что дальше маги давить на него не станут. Да, они знают, что Нэль прятался в его владениях, но они никогда не смогут доказать, что лабораторию ему предоставил лично тан. То есть не смогут без помощи ментального мага... – Вы бы еще рассказали про опыты с некромантией...
- Про некромантию нам ничего не известно. Но неужели вы считаете, будто некромантия – это худшее из зол? Уверяю, есть вещи и пострашнее, хотя они и не выглядят столь откровенным злом, не так отталкивают мерзостью. Подумайте над этим, господин тан, - мэтр Корнелий помолчал и многозначительно добавил: - Мы все-таки рассчитываем на наши добрые отношения. Король стоит над нами всеми, но и у Гесинды есть власть. Она щедро благодарит тех, кто ей служит.
Тан удивился тому, что маг заговорил о награде, но виду не подал. Не иначе, Нэль окончательно разозлил их. Не успел ли натворить еще что-нибудь, о чем тан пока не знает? Но не спрашивать же у этих самодовольных храмовников... Как жаль, что Нэль обрубил все нити, и нельзя узнать, где он и что с ним. А с другой стороны, это даже хорошо. Если храмовники отчаются и пришлют для дознания ментального мага, чтение мыслей ничего им не даст. Кто не знает, тот не выдаст.
- Хорошо, я приму все это к сведению, господа маги. Я на вас не в обиде, хотя у ваших обвинений, как я и предполагал, нет никаких оснований, все опирается на досужие домыслы. Понятно, что вы заботитесь о доброй репутации своего братства и о безопасности королевства. Это угодно королю, а значит, и мне, ведь я – его верный слуга. Посему, разойдемся добрыми друзьями.
Маги одарили его взглядами, которые сделали бы честь и армии василисков. Однако пришлось им откланяться и отбыть ни с чем. Имя короля все еще неплохо действовало на храмовников. Память у них была крепкая, а костер, разведенный для Нэля – тоже, как ни крути, мага, - неплохо ее освежил.
Увы, тан верил, что когда-нибудь мир изменился, и придет время, когда маги будут диктовать королю условия, а не наоборот. И очень хорошо, что он этого не увидит – не доживет. Потому что все маги, - все, поголовно, - сумасшедшие, а оказаться во власти у горстки безумцев – к тому же наделенных нечеловеческими способностями, - это страшно.
*
В камине пылал огонь, хотя нужды в нем не было никакой. Дни стояли жаркие, ночи – теплые, но тан все равно приказал затопить в кабинете. Ему нравилось смотреть на живой огонь; за жадными непоседливыми языками пламени он мог наблюдать часами.
И вот вечером он заперся в кабинете и смотрел в зев камина, забыв о книге на пюпитре. В мирном пламени ему виделось иное: пожар, бушующий на укромной поляне среди черемухи и диких яблонь; пожар, горящий в черных глазах молодого мага.
Вот уже месяц от него – и о нем - не было вестей. Нэль как будто сквозь землю провалился. Никто из многочисленных осведомителей и верных людей тана не слышал ничего о нем. Где же он прячется? С его привычкой подводить на южный манер углем глаза он должен быть очень заметен.
Самое странное, что не было вестей и от его друга, красавчика и болтуна Арьеля. Уж этому-то зачем скрываться и прятаться? Последний раз тан видел музыканта в мае, когда тот, взмыленный, примчался в замок с известием о бегстве Нэля. Тан тогда прямо спросил, собирается ли он разыскивать мага. Музыкант отвечал уклончиво, и вовсе не потому, что хотел сохранить свои планы в тайне. Видно было, что он сам еще не знает, как поступит. Тан условился с музыкантом: если тот что-то услышит о маге, немедленно пошлет весточку в тальерский замок.
Тан силился понять, почему судьба Нэля так беспокоит Арьеля, почему музыкант так к нему привязан. Впрочем, Арьель, кажется, и сам этого не понимал. По мнению тана, Нэль был человеком, к которому трудно испытывать дружескую симпатию: симпатия подразумевает взаимность, а маг был слишком замкнут на самого себя и ни в ком, по большому счету, не нуждался. Правда, и Кай, и особенно Эрред, тоже тянулись к Нэлю, и этого тан уж никак не мог себе объяснить...
Нэль был еще более сумасшедшим, чем его собратья – от такого человека, по-хорошему, следовало бы держаться подальше, чтобы не опалило огнем безумия. Со всеми своими амбициями и неутоленным честолюбием, со своей мечтой "подняться в небо" (как он однажды обмолвился при тане) Нэль был, без сомнения, страшным человеком. Но тану чудился в нем невероятный потенциал; маг казался куколкой, из которой со временем должна выйти бабочка невиданной еще красоты. И тан очень не хотел бы пропустить рождение этой бабочки – чем бы оно ни грозило, разрушением или множеством смертей. И он подгонял, подгонял своих осведомителей, деньгами и посулами, чтобы они искали, день и ночь искали след Нэля.
*
Летом наступала ягодная пора. Земляника, черника, малина, костяника, а по осени брусника и клюква – все эти ароматные дары лес преподносил щедро и охотно. И Виленка, сколько помнила себя, всегда с приходом лета отправлялась в лес то за одной, то за другой ягодой. Сначала – с матерью, позже – со старшей сестрой, а теперь с ними ходила и младшенькая. Бывали дни, когда сестры, вместе с деревенскими подружками, с утра до вечера пропадали в лесу и возвращались с наступлением темноты, отягощенные сладким и душистым грузом.
Лес Виленка знала, как свои пять пальцев, и часто забиралась дальше, чем осмеливались заходить другие девочки. У нее были "свои" ягодные места, которые она никому не показывала. Старшая сестра Тира вначале беспокоилась, даже пугалась, когда Виленка вдруг пропадала незнамо куда, но потом перестала, поняв, что в лесу с девочкой ничего плохого случиться не может. К тому же Виленка никогда не уходила так далеко, чтобы до нее нельзя было докричаться.
В этом году земляники было видимо-невидимо, и девушки таскали ее из лесу огромными корзинами. Виленка и рада была, что ягода все не сходит и не сходит. В лесу-то лучше, чем в поле работать, или по дому.
Было у нее одно заветное местечко, скрытое от чужих глаз густыми кустами крушины и можжевельника. Туда Виленка еще ни разу за все лето не наведывалась, а в один день решила – пора. Она отошла от сестер в сторонку, как всегда, никому ничего не сказав, и направилась в "свое" место. Ягода там росла щедро, и девочка рассчитывала набрать если не целую корзинку, то уж точно половину.
Она с осторожностью, чтобы не поцарапаться и не порвать платье, пробралась сквозь кусты – и застыла в изумлении. Кто-то уже нашел ее полянку. В траве, спиной к Виленке, стоял на коленях человек. На нем были истрепанные темные одежды – длинные и свободные, с широкими рукавами. На плечи падали чуть вьющиеся черные волосы. Заслышав шорох и шелест раздвигаемых ветвей, человек привстал на одно колено и медленно обернулся. Виленка глубоко вздохнула: убегать или звать на помощь? У мужчины было молодое лицо, чуть тронутое загаром. Короткая и редкая бородка не скрывала оспин на щеках. Черные глаза, густо подведенные углем по нижнему веку, взглянули прямо Виленку. Она ойкнула и попятилась, готовясь убегать.
- Не бойся, - сказал человек. Его голос звучал хрипло, как будто ему давно не приходилось разговаривать. Он развел в стороны руки, показывая раскрытые пустые ладони, и Виленка испуганно ахнула: его пальцы были все в крови.
- Что ты, девочка? – удивился он. Быстро взглянул на свои ладони и улыбнулся. – Ах вот что! Это всего лишь ягодный сок. Посмотри... – он повел вокруг себя рукой – всю крошечную полянку сплошным ковром покрывали резные листики земляники.
Улыбка, осветившая его худое и не очень-то красивое лицо, почему-то успокоила Виленку.
- Ты ведь тут не одна, правда? – продолжал он, глядя на девочку снизу вверх своими странными глазами. Виленка кивнула: на поляну долетали звонкие женские голоса, среди которых слышался и сестрицын. – Вы пришли из деревни? Вон оттуда? – он поднял руку, показывая направление, и широкий рукав соскользнул, открыл тонкое, почти женское запястье и узкую кисть. Виленка смотрела на незнакомца во все глаза. Таких тонких и изящных рук у мужчин он еще не видела. У ее отца и брата ладони были широкие, как лопаты, загрубевшие и темные от загара.
- Как твоя деревня называется? Рябинка?
- Рябинники, - сказала Виленка, и вдруг ей пришло в голову, что набрать ягод уже не получится, незнакомец ее опередил. Придется искать другое место. А она-то мечтала поскорее наполнить корзину и посидеть немного в "своем" уголке, побездельничать, полюбоваться игрой солнечных пятен на траве.
- Не огорчайся, - мужчина словно прочитал ее мысли. – Здесь еще много осталось.
Он провел рукой по верхушкам трав и земляничных листьев. Виленка увидела тут и там красные капельки ягод – на корзинку, пожалуй, наберется. Но оставаться рядом с незнакомым человеком, пусть даже у него такая хорошая улыбка... Кто знает, зачем он в лесу. Виленка беспокойно оглянулась через плечо. Лучше, наверное, вернуться к сестре и подругам.
Мужчина медленно, - чтобы не напугать Виленку резким движением, - встал. Оказалось, он совсем небольшого роста. Может, на полголовы повыше Тиры.
- Я сейчас уйду, - сказал он. – Не буду тебе мешать.
Только сейчас Виленка заметила, что к его поясу подвешены пучки трав, а его просторная длинная одежда очень напоминает храмовый балахон. Человек, который собирает и засушивает травы, не мог быть плохим – так думала Виленка. Наверное, он был таким же, как умерший зимой дед Като. Тот делал из трав отвары, шептал над ними, а потом давал их больным, и они почти всегда поправлялись. Вокруг него всегда крутились дети, и он их от себя не гнал. Взрослые, правда, его побаивались и звали колдуном.
- Ты колдун? – спросила Виленка с любопытством.
Незнакомец пристально посмотрел на нее и ответил после короткого молчания:
- Да. А откуда ты узнала?
- У нас в деревне был колдун, - сказала Виленка, довольная тем, что ее догадка оказалась верной. – Дед Като тоже собирал травы и лечил больных. Только он умер, а до соседей полдня добираться надо.
- Вот как... а у соседей, значит, есть знахарь?
- Ага. Только он к нам редко приходит. А мама очень болеет, - неожиданно для себя добавила Виленка. – А бабушка говорит, что если бы дед Като был жив, он бы быстро поставил ее на ноги.
- Вот как, - повторил незнакомец и вдруг спросил: - Как тебя зовут?
- Виленка. А тебя?
- Нэль, - он улыбнулся и указал на ее корзину. – Давай-ка наберем тебе ягод, Виленка.
Сестрица Тира сначала очень испугалась, когда Виленка вышла из зарослей крушины вместе с незнакомым человеком. Она бросилась к девочке, как наседка к цыпленку, сгребла в охапку, и пришлось долго ей объяснять, что Нэль – хороший, и вовсе Виленку не обидел и не собирается, а напротив, обещал вылечить маму. Нэль все это время молча стоял в стороне, под перекрестным обстрелом любопытных девчоночьих взглядов. Когда Тира, все еще встревоженная и сердитая, повернулась к нему, он так же молча ей поклонился, прижав правую руку к сердцу. Тира вспыхнула и зарделась. Пробормотала: "Ну... пусть идет с нами".
Бабушка тоже встретила его неприветливо. Хмуро выслушала сбивчивые объяснения Виленки, настороженно оглядела колдуна с головы до ног. В дом, однако, впустила. Перед тем, как перешагнуть порог, Нэль низко ей поклонился, и суровая бабушка, кажется, чуть-чуть смягчилась.
В доме никого не было. Отец и брат с утра ушли на сенокос, Тира убежала во двор, за ней увязалась и младшая сестренка. Виленка, пока бабушка не прогнала и ее туда же, живенько уселась перебирать ягоды. Ей очень хотелось посмотреть, как колдун будет лечить маму.
- Какой из тебя знахарь, - проворчала бабушка, прошаркав впереди Нэля к занавеске, за которой лежала больная. – Молоко на губах не обсохло! Сколь тебе годков-то, парень?
- Двадцать шесть, бабушка.
- Ну! Ишь, молодо-зелено. А звать тебя как? Внучка сказывала, да я запамятовала.
- Нэль, бабушка.
Он не задернул занавеску, и Виленке было видно почти все, что происходило у маминой постели. Чтобы видеть еще лучше, она наклонилась вперед на своем низком топчанчике.
Нэль встал рядом с постелью на колени, подвернув длинные полы балахона. Бабушка грозным изваянием застыла у него за спиной, пристально следила за каждым его движением. Нэль протянул над мамой руки и принялся тихо что-то спрашивать. Мама отвечала ему едва слышным, измученным голосом; бабушка тоже изредка вставляла от себя словечко, но Виленка, к своему огорчению, как ни старалась, ничего не сумела разобрать. Закончив спрашивать, Нэль попросил кипятка. Он отцепил от пояса несколько травяных пучков, отделил от каждого по паре стебельков, растер их в ладонях и бросил в поднесенную бабушкой кружку. Накрыл ее тряпицей и отставил в сторону, а сам снова опустился на колени и принялся водить над мамой руками и тихо, монотонно бормотать. Виленка вслушивалась, приоткрыв от напряжения рот, и не заметила, как со спины подошла бабушка – и отвесила звонкий подзатыльник. Виленка пискнула.
- Хватит пялится, делом займись, - сурово сказала бабушка. – Десять годков уже, а все как дитё малое.
- Бабушка! – громким шепотом сказала Виленка, потирая затылок. – А он правда колдун? Как дед Като?
Бабушка поджала сморщенные губы.
- Колдун-то он колдун. Да не как дед. Чудной он какой-то.
*
- А мама теперь поправится? Ведь правда, поправится?
- Обязательно поправится, Виленка.
Нэль на ходу отщипывал куски от толстого ломтя хлеба с сыром; ждать, когда можно будет сесть и поесть с достоинством, было невмоготу – от голода уже живот подводило. (Когда он сделал для больной все, что мог и собирался уже уходить, суровая старуха остановила его и сунула в руки увесистый сверток: "На-ка, поешь. Ишь, совсем отощал, одни глазюки остались...")
...Виленка семенила рядом, время от времени посылала ему снизу вверх любопытные взгляды. Забавная какая девчонка... Старуха велела ей оставить ягоды и проводить гостя до хижины деда Като. Видно было, что девчонка удивилась, но спрашивать не посмела – побоялась, наверное, получить еще один подзатыльник. А Нэль понял, что на какое-то время с бесприютной жизнью покончено – на неделю или на месяц, но у него снова будет крыша над головой. И уходя, он низко поклонился суровой Виленковой бабушке. Та замахала на него сердито руками, только что "кыш отсюдова!" не крикнула.
- Дом-то далеко, Виленка?
- Не! – девчонка махнула рукой вперед. – Вон там.
- А как получилось, что ваш Като никого за собой не оставил? – спросил Нэль. – Разве у него не было ученика?
- Да никто не захотел к нему пойти!
- Что, злой был человек?
Виленка удивилась.
- Почему злой? Добрый. Только кому охота колдовству учиться?
- Твоя правда, - Нэль закусил губу.
Вопреки заверениям девочки, до старого дома оказалось вовсе не близко. Жил деревенский колдун далеко за околицей, и его жилище было бы не просто отыскать постороннему человеку – так тесно обступали его старые ясени. Нэль быстрым взглядом окинул рощу и одобрительно кивнул. Хорошее место, укромное.
Девчонка не удержалась, сунула любопытный нос в дверь, следом за Нэлем. Он улыбнулся ей и оглядел горницу. Пахло пылью, плесенью и запустением. Повсюду паутина, пыль, грязь и какая-то труха, как будто дом пустовал не полгода, а лет десять. И убогость страшная, даже крошечные окна ничем не забраны, а наглухо закрываются ставнями. Неужели старик всю зиму сидел в темноте, при свете лучины?.. Нэль, впрочем, не рассчитывал задерживаться в Рябинниках до зимы. Кругом люди, а значит, пойдут разговоры...
Наконец, Виленка убежала. Нэль стащил с лавки стеганое одеяло, встряхнул – и зажмурился, такое облако пыли поднялось. Одеяло, как и все в доме, попахивало плесенью, но Нэль не стал придираться. Аккуратно постелил его обратно, закрыл окна ставнями и повалился ничком на лавку. И сразу же уснул.
*
Весть про поселившегося в Рябинниках молодого колдуна разлетелась по округе со скоростью девчоночьего щебетания. Виленка хвастала направо и налево, что привела в деревню нового знахаря. Подружки охали и ахали, завидовали ее храбрости. Взрослые настороженно качали головами – кто его знает, этого колдуна, а вдруг порчу наведет?
Несколько дней Нэля никто не тревожил, но он знал, что долго это не продлится. И оказался прав. Когда мать Виленки, уже несколько месяцев не встававшая с постели, начала вдруг быстро поправляться, деревенские зашевелились. Потянулись один за другим за околицу – сначала самые смелые, потом и остальные, - каждый со своими хворями и бедами. Нэль всех выслушивал, помогал, чем мог. Платы не просил, брал, что давали: хлеб, яйца, молоко.
Он видел, что люди, хотя за помощью идут, но, как обычно, сторонятся. Знал, что по деревне пошли слухи: мол, занимается колдун в своем домишке темными делами, недаром по ночам у него в окнах свет горит нездешний. Знал, что старики болтают, будто его навещает дух Като, наставляет в запретных науках. Старухи шептались: нечисто с этим колдуном, ох, нечисто! Нэль делал вид, что слухи его не касаются. Держался со всеми ровно и приветливо, хотя на душе кошки скребли. А ведь пора было, казалось бы, привыкнуть...
Нэль всегда оставлял дверь нараспашку, если только не занимался опытами, в которые посторонним нос совать не следовало. Деревенские знали, что если дверь на засове, лучше не стучать, все равно колдун не отопрет. Такого, правда, среди дня обычно не случалось; все дела, связанные с высшей магией, Нэль откладывал на ночь. И местные заходили к нему без стука и предупреждения, как к себе домой. Он не возражал.
И он очень удивился, когда однажды кто-то вдруг принялся стучать в открытую дверь. Нэль отвернулся от стола, на котором раскладывал для просушки собранные утром травы, и увидел на пороге человека. Это был мужчина лет сорока, длинноволосый, бородатый, в сером холщовом балахоне. К его поясу были подвешены разнообразные кошели и мешочки, а в руках гость держал деревянный посох. Этим посохом и стучал – о косяк.
С самого первого дня в Рябинниках Нэль ждал, когда к нему наведается соседский ведун – тот обязательно должен был придти хотя бы из любопытства. И теперь понял, что дождался.
- Позволишь войти? – спросил гость.
- Входи.
Мужчина перешагнул порог и остановился, цепко оглядываясь. Потом перевел взгляд на Нэля, встретился с ним глазами.
- Хм, - сказал гость. – Из молодых, да ранний... – он вскользь осмотрел разложенные на столе стебельки. – Травы, значит, знаешь... Ведовство?
- Не совсем.
Врать не было никакого смысла: ведуны и храмовые маги работали с силой по-разному, и сферы их знаний пересекались только частично. Нэль знал кое-что из разговоров с Марикой и из собственных опытов с травами, но не стал бы утверждать, что ведовство ему хорошо знакомо. Гость быстро раскусил бы его.
С другой стороны, он, в отличие от Марики, не понял сразу, кто перед ним, не распознал храмового мага... Если это и соперник, подумал Нэль, то несерьезный.
- Значит, не совсем... – повторил гость. Он прошелся по комнате, останавливаясь перед полками, на которых Нэль хранил посуду. – А люди говорят, что ты бесов призываешь. Колдун ты, говорят, - добавил он многозначительно.
- Люди вообще много чего говорят, - заметил Нэль.
- Это верно... Тебя, говорят, Нэлем кличут?
- А тебя – Ильмас?
Гость утвердительно промолчал. Неспешно обошел комнату по кругу, при этом внимательно осматривал все, что попадалось на глаза. Правда, руками ничего не трогал. Потом подошел к Нэлю.
- А все-таки, про колдовство зря болтать не будут, а? – он кивнул на полки с разнообразными плошками. – Ищешь ведь чего-то, пытаешь. Откуда ты, парень, тут взялся? Печенками чую, что-то в тебе есть... а что – не разобрать. Ты не ведун и не знахарь... Кто ты такой?
- Ты не беспокойся, Ильмас, - спокойно ответил Нэль. – Делить нам с тобой нечего. Хлеб я у тебя не отниму, да и надолго тут не задержусь.
- А я и не беспокоюсь, - усмехнулся Ильмас. – Чего мне беспокоиться? У меня свой хлеб, у тебя свой. С Като мы уживались, с тобой тоже как-нибудь уживемся, верно? Только ты в мои дела нос не суй, и я в твои не буду.
- Согласен.
- Только вот один совет тебе дам... Точнее, спрошу сначала. Не находил ты в доме дедовых книг?
- Книг? – удивился Нэль.
- Ну да, книг. У Като их было несколько. Не знаю уж, на кой они ему сдались, дед и грамоту не разумел. Но книги эти берег, как сокровище, никому их не показывал. Я как-то разок их видел, случайно. Что в них – не знаю. Но хотел бы узнать... потому тебя и спрашиваю.
- Ты их уже искал, - догадался Нэль.
- Ага, - безо всякого смущения кивнул Ильмас. – Когда Като помер, я всю его халупу перерыл, а не нашел ничегошеньки. Куда он девал, Безымянный знает. Поищи, может, ты и найдешь.
- Раз они тебе самому так нужны, зачем мне про них рассказываешь?
- Говорю же: не нашел я их. Может, у тебя чего и получится. Ведь ясно же, что дед их не просто под лавку спрятал. Ну, а если найдешь, тогда дашь мне в них заглянуть, - Ильмас внимательно взглянул на Нэля. – Услуга за услугу, парень.
Нэль молчал, приподняв бровь.
- А еще у тебя на лбу прописано, что ты из нашей братии, хоть не ведун и не знахарь, - продолжал гость. – И сдается мне, что книги эти могут тебе сильно пригодиться. Ну так что, договорились?
- Договорились, - кивнул Нэль.
В доме было не так уж много мест, которые годились бы для тайника. Нэль обыскал их все. Спустился даже в подпол, где хранить книги без защиты специального заклинания было бы просто глупостью. Конечно, он ничего не нашел. Если книги и в самом деле существовали, а не были придуманы Ильмасом (который показался Нэлю вполне здравомыслящим человеком), то старый Като наверняка укрыл их с помощью магии. Вот только какой? Какие заклинания были под силу неграмотному деревенскому деду?
Несколько простых чар, направленных на поиск пропавших предметов, ничего не дали. Нэль почти не удивился. Большинство ведунов знали эту магию, и Ильмас уж конечно прибегнул к ней в своих поисках. Заинтриговало Нэля другое: старик сумел защитить книги более сильным заклинанием, а это ставило его выше большинства деревенских колдунов.
Нэль плел заклинания, наращивая их мощь, и любопытство его сменялось недоумением. С кем же он имеет дело? Неужели – стихийный маг небывалой силы? Здесь, в этой глуши? Только бы дело не дошло до высшей магии! Нэлю очень не хотелось снова выкладываться полностью ради сомнительной цели. Неизвестно еще, стоят ли книги затраченных усилий...
Наконец, после нескольких часов напряженного труда, ему удалось найти и развеять довольно мощное заклинание отвода глаз. Налеплено оно было на участок пола рядом с северной стеной. Доски рассохлись и перекосились по всей комнате, так что Нэль даже и без защитных чар не заметил бы, что именно в этом месте они менее плотно прилегают друг к другу. Он поддел половицы большим ножом, который достался ему вместе с остальным хозяйством Като. Доски не поддавались. Нэль пообломал ногти, загнал под кожу несчетное число щеп и вспотел от усилий, как мышь. Через полчаса мучений ему, наконец, удалось снять половицу. В углублении под ней лежал увесистый сверток, замотанный в тряпки, а поверх них – в промасленную бумагу. Кроме того, Нэль ощутил слабый след еще одного заклинания, которое должно было защитить ухоронку от сырости и мышей – но оно давно уже "выветрилось" и потеряло силу.
Нэль уселся прямо на пол, развернул бумагу и тряпки. Из свертка показались две книги в простых окладах из бронзы и черной кожи. Никаких заголовков на них не стояло. Книги выглядели невероятно старыми, можно сказать – древними. Нэль закусил губы. Открыл титульный лист одной книги, затем – второй...
- Великая Гесинда, - пробормотал он. – Что же это такое?
Очень медленно он принялся перелистывать страницы, плотно испещренные мелкими, какими-то жучиными буквами. Здесь были так же четкие, лаконичные рисунки и диаграммы, начерченные чьей-то твердой рукой. Нэль вчитывался в бисерные строки, и ноздри его начинали подергиваться. Вдруг он втянул воздух сквозь зубы, резко захлопнул книги и вскочил. По его телу пробегали волны дрожи, и он зябко обхватил себя руками за плечи.
- Кажется, я брежу, - тихо сказал Нэль сквозь зубы. – Конечно, брежу. Этого просто не может быть. Нет, нет, не может... – он запрокинул голову к почерневшим бревнам потолка. – Гесинда! Я столько лет ни о чем тебя не просил... прошу теперь: скажи, верить ли мне своим глазам? Верить ли тому, о чем говорят эти книги? Или сжечь их, как ересь? Гесинда!.. – он помолчал с минуту, прислушиваясь. С горечью скривил губы. – Молчишь?.. ну, тогда я спрошу другого... Того, Который Спит... Того, которого вы, Двенадцать, лишили имени... может быть, он меня услышит? Ведь это его книги?
*
- Нэль? Не помешаю? Можно войти?
Не оборачиваясь, Нэль кивнул. По голосу и характерному постукиванию посоха он узнал Ильмаса.
- Вот этот отвар добавляйте в воду, - он наклонился к Виленке и вложил ей в ладони крошечный, запечатанный воском кувшинчик. – По пять-десять капель в кружку, не больше. Поняла? Скажи маме, что она должна выпить одну кружку утром и одну – вечером.
- Ладно! – девочка сжала кувшинчик в кулаке. Поставила на стол, рядом с чернильницей и стопкой исписанных бумаг маленькую корзинку. – Это бабушка велела передать.
- Кланяйся от меня бабушке, Виленка.
Девочка с любопытством взглянула на Ильмаса, кивнула Нэлю и выбежала за дверь. Нэль повернулся к ведуну, который пристально разглядывал верхний в стопке лист.
- Слушаю тебя, Ильмас.
- Можно взглянуть?
Нэль сложил руки на груди.
- Нет.
- Что-то скрываешь? Ну ладно, ладно, не мое дело. Уговор помню. Я только хотел узнать: искал ты книжки Като?
- Искал.
- И что?
- И ничего.
- Ничего? – Ильмас недоверчиво вгляделся в бесстрастное лицо мага. Нэль ответил ему пустым взглядом. Две ночи он без сна сидел над черными книгами и нашел в них такое, чем не хотел ни с кем делиться. Во всяком случае, пока... – Как - ничего? Но ведь они были. Точно были! Гесиндой клянусь!
- К чему мне твои клятвы? Я верю, что ты их видел. Но я ничего не нашел.
Ильмас помолчал, задумчиво постукивая по полу концом посоха.
- Жаль. Очень жаль. Но ты ведь дашь мне знать, если вдруг они тебе попадутся?
- Конечно.
Нэль вздохнул с облегчением, когда гость ушел. Черные книги захватили его, жаль было даже ненадолго отвлекаться на посторонние дела. Ему казалось, что в книгах старого Като он нашел ответ на вопрос, который занимал его уже больше десяти лет, а после удачной телепортации с аркарского эшафота и вовсе лишил покоя. Нэль охотно отказался бы от сна и от еды, только бы поскорее проникнуть в тайны книг, написанных несколько тысяч лет назад – но словно бы нарочно для него. Для него одного. Теперь он был почти уверен, что не случайно забрел на земляничную поляну, не случайно встретился с Виленкой и уж конечно не случайно оказался в Рябинниках. Но вела его не судьба. И уж конечно, не кто-то из Двенадцати.
Тринадцатый, Бог Спящий, Безымянный? Может быть.
*
До чего же быстро летит время, думал благородный тан Альбрехт Аль, глядя из распахнутого окна своего кабинета на маленький внутренний двор, где росли липы. Кажется, совсем недавно сады сияли нежной розовато-яблочной белизной, а теперь вот уже и липы отцвели, растаял в воздухе их густой медовый аромат. Не успеешь оглянуться, как сморщатся и пожелтеют, а там и облетят листья. Печально глядеть на это увядание, пусть даже и знаешь, что после таяния снегов повторятся и сады, и сирень, и липы.
Только вот когда-нибудь, в какой-то год, снег окажется последним.
Тан отогнал головой, отгоняя неуместные меланхоличные мысли. Отвернулся от окна и наткнулся взглядом на слугу, который в эту самую секунду появился в дверях.
- Господин тан… К вам прибыл посетитель. Господин Никлас Велекки.
- Проводи его сюда, - распорядился тан. Отодвинул кресло от стола и сел. Никлас, один из самых верных людей, просто так никогда не появлялся в замке. Его приезд означал, что у него есть новости, да такие, которые он не смог доверить ни гонцу, ни бумаге.
Тан давно не получал приятных новостей. Вокруг одни интриги, склоки, личные неприятности, да еще маги потихоньку начинают усиливать давление – и на него, и на короля Уилларда. Как видно, очень им хочется поймать дерзкого беглеца, если пошли на такой риск – напомнили королю о своем существовании.
Жаль, если новость Никласа будет не из приятных.
- Господин тан! – Велекки, высокий желтоволосый мужчина, стремительно ворвался в кабинет. Он не слишком заострял внимание на правилах приличия: поклонился на ходу, небрежно, и без приглашения уселся в кресло напротив хозяина. На его сапогах еще лежала дорожная пыль. Вероятно, он только что соскочил с седла. – Господин тан! Кажется, мы нашли его. Того парня, которого вы…
- Я понял, - быстро перебил его тан. Он нетерпеливо выпрямился в кресле. Сердце забилось быстрее. – Где? Как? Рассказывай, Никлас.
- На рынке в Малоссе мужики за пивом трепались – про молодого колдуна, который незнамо откуда взялся. Вроде, из леса пришел. Точнее, девчонка его какая-то привела. Поселился в хижине старого колдуна – дед зимой умер…
- Ну? Ну? С чего ты решил, что это именно он? Мало ли таких деревенских колдунов? Ты сам-то его видел?
- Не. Не рискнул в деревню сунуться, решил сначала с вами поговорить. Но мужики говорили, что у него волос черный и глаз дурной.
- Ха! Тоже мне портрет. Таких молодчиков сколько угодно. И дурной глаз – что это за примета? Что-нибудь еще ты слышал, Ник?
- Говорили, будто он темным колдовством занимается, - неспешно проговорил Веллеки, лениво, по-кошачьи, щуря горчичные глаза. – С бесами водится.
- Ну? Ну?
- И называли его Нэль, - удовлетворенно закончил Велекки.
Тан звучно хлопнул ладонями по подлокотникам.
- Ах, ты…! С этого начинать надо было! – рыкнул он. Перевел дыхание и откинулся на спинку кресла. – Значит, нашелся… - он прикрыл глаза, задумался. Главное теперь – не спешить. Действовать осмотрительно, чтобы не навести на Нэля храмовников... и его самого не спугнуть. С другой стороны, уж если пошли разговоры в городе, маги о беглеце скоро и сами узнают. Нужно их опередить. Послать ему весточку с человеком, который не попадет под подозрение магов. Эх, Нэль, Нэль, нужно же тебе было называться настоящим именем!.. Что же с тобой делать? Ты сам напрашивается на неприятности, просто-таки демонстративно подставляешься…
Тан вздохнул и посмотрел на Велекки. Тот молча и терпеливо ждал.
- Благодарю тебя, Никлас. Можешь пока идти. А завтра поедешь обратно в Малоссу, отыщешь нашего… колдуна и передашь ему кое-что.
- Понял, господин тан, - Велекки встал, глянул на тана исподлобья, кашлянул. – Только не ближний ведь свет… через все королевство, почитай, скакать…
- Ничего, не развалишься. За что я тебе деньги плачу? Ну, иди. Зайдешь ко мне с утра.
Велекки поклонился и вышел. Тан потянулся в кресле, навалился грудью на стол и сцепил в замок пальцы. Задумался. Что написать магу? Какие слова его убедят? Плохо, что придется действовать через посредников… самому ехать никак нельзя. Найти бы управу на магов!.. А впрочем, отчего бы и не найти? Отчего бы не указать деликатно королю, что власть храмов непомерно разрастается? Почему бы не испросить у короля защиты для человека, которого преследуют храмовники? Поднимется смута? Может быть… Но что делать, если маги совсем уже зарвались?
Тан выпрямился, придвинул к себе чистый лист бумаги и взял в руки перо.
Глава 3
С первого раза, как и следовало ожидать, ничего не вышло.
Еще юношей, в аркарском храме Нэль начал изучать влияние трав, минералов и эликсиров на организм человека, и продолжал эти исследования всю жизнь. Свои знания в этой области он применял в лекарском деле, а так же частенько ставил опыты на себе. Сочетая несочетаемые по всем канонам магии и лекарского дела вещества, Нэль хотел добиться определенного эффекта. Он понимал, что играет в опасные игры. Искусственное стимулирование организма истощало жизненные силы, и никто не знал, когда наступит предел. Нэль только надеялся, что найдет искомое прежде, чем убьет себя.
Впрочем, другого выхода у него все равно не оставалось. Ему позарез нужно было растормошить себя, заставить сознание полностью распахнуться, впитать магию до последней капли, слиться с потоком и привести разум в состояние кристальной ясности. Только так, и не иначе, можно было обрести полную власть над магическими силами. Чтобы одной лишь волей разума управлять потоком, который изливался через проводника, необходимо было волю укрепить. И Нэль искал способ достичь этого состояния.
Однажды у него получилось впустить силу внутрь себя, стать единым целым с потоком. Самому стать потоком. К сожалению, он не сразу понял, что к чему, и из-за секундного его замешательства случилась беда. Маги, к счастью, уцелели, но Ивон... Каждый раз, вспоминая о последней встрече с ним, Нэль начинал скрипеть зубами. Воспоминания были мучительны, и он упорно гнал их от себя. Что толку терзаться угрызениями совести? Ничего уже не исправить. Лучше подумать о том, как не допустить повторения трагедии в будущем.
Нэль хорошо запомнил и ощущение пронзания силой, и предельное сосредоточение духа, которое ему предшествовало. Чтобы точнее воспроизвести свое тогдашнее состояние, он даже пытался сформулировать ощущения, облечь их в слова, проговорить для себя. Но нужные слова не находились. Нэль, как и раньше, воспринимал себя как наглухо запертую дверь в некий мир, где зарождалась вся магия; формулами и магическими пассами он заставлял эту дверь приоткрыться и пропустить в его мир тонкую струйку силы. Используя ее, можно было совершать различные действия над материей – живой и неживой. Во время последнего столкновения с магами эта внутренняя дверь распахнулась настежь, и магический поток заполонил Нэля, затопил его, заполнил каждую пору его тела. В ту секунду Нэль ощутил, что его воле подвластны не только материя, но и время, и пространство; главное – совладать с лавиной силы, которая грозила погрести его под собой. Он должен был обуздать поток, а для этого требовалось выстроить ментальную преграду, что-то вроде плотины, которой перегораживают бурную реку. Но разум был или слишком слаб, или слишком ленив...
Неожиданная находка в доме деда Като дала Нэлю кое-какие подсказки. Странные это были книги, и повествовали о вещах необычных и удивительных. Во многое невозможно было поверить, хотя именно к этому невероятному Нэль и стремился всем своим существом. Откуда эти книги, которые храмовники несомненно назвали бы еретическими, взялись в доме деревенского колдуна? Как попали в затерянную средь лесов деревеньку? Почему ни в одном классическом труде по магии о них не упоминалось? Впрочем, это как раз было ясно: потому что писал их, по всей видимости, Тот, чье имя запретили поминать всуе много тысяч лет назад...
Когда Нэль наконец-то нащупал верный путь, он был уже изрядно изнурен действием экспериментальных эликсиров. Чтобы восстановить силы, следовало на время прекратить опыты, отдохнуть, но Нэль уже не мог остановиться. Его глодало нетерпение. Цель, казалось, была уже так близко! И возможно, именно его телесная слабость и нетерпеливость духа были причиной тому, что очередная смесь трав подействовала на него вроде удара кузнечного молота по голове.
С восторгом, близким к экстазу, Нэль ощущал, как сила заполняет его, ручейками разбегаясь по телу, видоизменяется, становится послушной его воле... и вдруг что-то рвануло его изнутри, едва не проломив грудную клетку и не разорвав череп. Нэль повалился, где стоял, даже не успел схватиться за голову, где билась нестерпимая боль. Очнулся он только через несколько часов, на полу; на лице коркой засохла кровь, ее противный вкус стоял во рту.
Еще лежа на полу, Нэль понял, что произошло. Ментальный удар был настолько силен, что кровь пошла носом и горлом – к счастью, не слишком сильно. С трудом ему удалось подняться на ноги. Чувствовал он себя так, будто его пропустили через мельничные жернова.
Два дня он отлеживался, сползая с постели только в случае крайней нужды. Никто его не беспокоил. В Рябинниках, видно, обошлось без хворей и травм, а Ильмас занимался своими делами.
Мысли, которые посещали Нэля в эти дни вынужденного безделья, здорово отдавали бредом. Странные выводы напрашивались из прочитанного в черных книгах. В сознании, потрясенном ментальным ударом, рождались причудливые картины, и Нэль уже не знал, верить ли себе, собственным ощущениям и мыслям...
Едва оправившись, он снова подступил к травам.
Еще дважды поток пробивал его ментальную плотину, смывал ее и затоплял разум. Дважды Нэль приходил в себя на полу, задыхаясь, как рыба на берегу. Он то и дело говорил себе: возможно, следующая оплошность меня убьет.
И пробовал снова.
Наконец, он подобрал нужный состав, дозу и концентрацию.
*
Крошечная хижина встретила Никласа Велекки тишиной. Дверь, впрочем, была только прикрыта, а не заперта. Велекки огляделся: не видно ли где хозяина? Нет, никого. Поразмыслив, Велекки осторожно просунул голову в щель между дверью и косяком. Покашлял – никто не отозвался. Он быстро оглядел горницу. Обстановка была небогатой, даже убогой: широкая лавка вместо постели, покосившийся стол посреди комнаты, небольшая печь в углу. И – пучки трав по стенам... В доме пахло, как на лугу в пору сенокоса.
Велекки осторожно отступил, прошелся вокруг дома, придерживая правой рукой левую, замотанную тряпками, сквозь которые проступали бурые пятна. У стены стоял чурбачок, и Велекки без раздумий на него уселся.
Ждать пришлось долго. Велекки покусывал сорванную травинку, любовался пушистыми облаками и размышлял, пройдет с магом его маскарад или нет. Раненая рука была только предлогом для визита сюда...
Наконец, он краем глаза заметил движение – кто-то вышел из ясеневой рощи и направлялся к дому, - но не показал виду. Продолжал разглядывать небо и обернулся только тогда, когда рядом с ним остановилась темная фигура, и молодой, с легкой хрипотцой голос, произнес неприветливо:
- Ну? Кто вы такой?
Не вставая с места, Велекки пристально оглядел говорившего. Он увидел молодого человека, невысокого и узкоплечего, как подросток. С узкого, не совсем симметричного лица, которое казалось особенно бледным из-за темных волос и бородки, пристально смотрели черные, подведенные углем, глаза. И впрямь, подумал Велекки, глаз у него дурной, правы были местные.
На парне был истрепанный балахон – явно храмовый, но без всяких знаков, которые могли бы указать, кому из Двенадцати этот человек служит: ни медальона, ни браслетов. Через плечо висел плетеный из бересты короб. Если бы не глаза, парень больше смахивал бы на нищего, чем на колдуна.
- Я-то? Да вот, руку я поранил, - с нарочито заискивающей улыбкой ответил Велекки, протягивая колдуну замотанную руку. – Местные к вам советовали сходить. Говорят, вы лекарь?
Молодой человек быстро пробежался взглядом по всей его фигуре, и Велекки вдруг стало не по себе: как будто его голышом выставили на рыночную площадь, да еще и ощупали ледяными руками в самых срамных местах.
- Вы не ранены, - сухо сказал колдун. – Что вам нужно? К чему этот маскарад?
- Ни к чему, пожалуй, - согласился Велекки и встал. – Вас зовут Нэль, так?
Колдун, сведя брови, быстро отступил на шаг. Велекки вдруг понял, что сейчас его огреют по голове каким-нибудь заклинанием, - и примирительно вскинул руки.
- Простите! Я должен был представиться первым. Мое имя Никлас Велекки. Я должен передать вам кое-что... вот, возьмите, - он извлек из-за пазухи запечатанное письмо и протянул его молодому человеку. – Конечно, если вы – Нэль.
Колдун молча взял письмо. Взглянул на печать, приподнял бровь – и снова уставился на гостя.
- Что это такое?
- Содержание письма мне неизвестно, я всего лишь посыльный, - пожал плечами Велекки. – Если позволите, я подожду здесь, пока вы будете читать.
- Вы должны привезти ответ?
- Да.
Нэль медленно и словно бы неохотно спустил с плеча короб, сломал печать и развернул письмо. Несколько раз пробежал его глазами и молча сложил вновь, сунул под крышку короба. Велекки внимательно следил за его лицом, но оно оставалось бесстрастным. Подняв с земли короб, Нэль молча обошел гостя и направился в дом.
- Эй! – крикнул вслед раздосадованный Велекки. – А что насчет ответа?
- Мне нужно подумать, - отозвался колдун, не оборачиваясь. – Возвращайтесь через три дня.
*
Умом Нэль понимал, что должен быть благодарен господину тану за его попытки помочь и поддержать: несмотря на все трудности, которые должны были неминуемо возникнуть, тан Аль снова предлагал свое покровительство и обещал даже не много не мало, защиту самого короля. Но вместо благодарности Нэль ощущал только жгучую досаду. Надо же было именно теперь! Теперь, когда он был как никогда близок к цели, и когда ему особенно необходимо было одиночество и сосредоточение – именно теперь упрямый тан разыскал его и пытается снова вмешаться в его дела. Вот уж, в самом деле, проклятие: если яд ненависти не жжет нутро, то гонят прочь обстоятельства.
Закусив губы, Нэль окинул взглядом хижину, которая служила ему прибежищем больше месяца. Придется уходить сегодня же, и кто знает, где он будет ночевать нынешней ночью? Сколько времени он будет скитаться в одиночестве, прежде чем решится снова выйти к людям?
Нет, лучше не думать об этом. Лучше вообще ни о чем не думать... просто запретить себе, и все.
Все шло одно к одному. В самый неподходящий момент, когда Нэль бережно заворачивал в ткань две черные книги, на пороге показалась высокая фигура Ильмаса. Остроглазый ведун сразу разобрал, что у Нэля в руках, и лицо его потемнело.
- А как же наш уговор? – спросил он глухо. – Выходит, ты мне врал все время?
- Тебе ни к чему эти книги, - не глядя на него, ответил Нэль, и убрал сверток в сумку.
- А тебе почем знать? – Ильмас раздраженно пристукнул посохом и шагнул в дом – впервые без приглашения. Нэль резко вскинул голову. – Ты, я вижу, собрался уходить. И книги с собой уносишь. Так?
- Так. И не вздумай мне мешать. Ты против меня не выстоишь, Ильмас.
- А вот и поглядим, - сквозь зубы процедил ведун – и взмахнул посохом, бросая заклинание оков. Эти чары вызывали у жертвы нечто вроде временного паралича, но Нэль отмахнулся от них, как от мухи. Он легко мог бы отослать заклинание обратно в Ильмаса, но не стал. Следующие три заклинания, которые так же должны были оглушить и обездвижить его, Нэль ощутил как легкие щелчки.
- Ильмас, хватит, - сказал он и шагнул к ведуну, оставив на столе сумку с книгами. Ему совсем не хотелось атаковать противника магией – как бы опять чего не вышло. – Прошу тебя, уходи.
Нэль чувствовал легкое сопротивление воздуха – это Ильмас пытался создать магический барьер. Но его чары рвались так же легко, как паутина на ветках деревьев, от одного прикосновения мысли.
- Откуда у тебя такая сила? – выдохнул Ильмас, меняясь в лице.
Нэль продолжал наступать. Ильмас шарахнулся от него назад, ударился спиной о полку – тарелки и чашки посыпались на пол, разлетелись черепками, - потерял равновесие и чуть не упал. Нэль схватил его за локоть, поддержал – но Ильмас с таким ужасом вырвал у него руку, словно его коснулся Борон или сам Безымянный.
- Не трогай меня! не трогай! Мир! Я ухожу! – в панике запричитал он.
Нэль отступил и молча смотрел, как Ильмас, подобрав полы своего балахона, поспешно покидает его хижину, оглядываясь на каждом шагу. У дверей он даже сделал знак от дурного глаза. Когда он исчез из виду, Нэль кривовато усмехнулся и сел на скамью. Надо же, как испугался... а ведь он, Нэль, ровным счетом ничего не сделал, только порвал его чары. Вот бы и храмовников так же заставить удирать восвояси...
Но встречаться с магами он пока не хотел – рано еще. Зато они, как оказалось, были уже тут как тут.
Нэль вышел из ясеневой рощи и увидел, что навстречу ему со всех ног бежит Виленка. Она так торопилась, что едва не врезалась в него. Нэль поймал ее за плечи, наклонился и вгляделся в перепуганное детское личико.
- Что ты, девочка?
- В деревне чужие люди! – Виленка задыхалась от быстрого бега, и говорила отрывисто: слово - вдох, слово – вдох... Разволновавшись, она вцепилась ручонками в пояс Нэля, прижалась к нему. Нэль не ожидал такого – вздрогнул. Виленка, единственная в Рябинниках, его не боялась, но и не ласкалась никогда. Нэль уже вообще не помнил, когда к нему кто-то прикасался, а тем более – обнимал...
- Они ищут тебя! – продолжала Виленка взволнованно. – Бабушка велела тебя предупредить, если вдруг ты не хочешь... – она шмыгнула носом. – Эти люди сказали, что они братья Гесинды, а ты сделал много плохих вещей, и мы не должны тебя прятать. Нэль, уходи поскорее, чтобы они тебя не нашли!
Нэль присел на корточки и порывисто обнял девочку.
- Спасибо, маленькая!
Придется быстро разворачиваться и уходить другой дорогой, подумал он. Иначе я выскочу прямо на них... Ох, как все некстати!
- Но они, эти люди, сказали правильно: вы не должны меня прятать. Если тебя станут обо мне спрашивать – рассказывай все, что знаешь. Ладно, Виленка? а то они могут сделать тебе больно.
- Но я не верю, не верю, что ты делал плохие вещи! Ты не мог! – всхлипнула девочка. Нэль быстро, почти украдкой, провел ладонью по ее волосам.
- Сколько их, этих людей? Можешь сказать?
Он рассчитывал избежать встречи, но все-таки лучше знать, со сколькими противниками придется иметь дело, если удача от него отвернется.
- Пять... или шесть...
Значит, господа маги сделали верные выводы из майской стычки. Поняли, что двое – не сила.
- Спасибо, Виленка. И кланяйся от меня бабушке.
- Ладно... А ты возвращайся, когда чужие уйдут. Вернешься? Я буду скучать, Нэль!
И Виленка, покраснев до корней волос, быстро поцеловала его в щеку. У Нэля комок подступил к горлу. Осторожно высвободившись из кольца детских рук, он встал и коснулся ладонью русых волос на макушке.
- Да защитят тебя Двенадцать, маленькая... Прощай.
Он развернулся и быстрым шагом двинулся по тропинке прочь, придерживая рукой бьющую по бедру сумку с книгами.
Нэль был уверен, что маги не угомонятся, обнаружив покинутый дом – бросятся прочесывать окрестности. А каков был суммарный потенциал их силы, он не знал, поэтому и над заклинанием для отвода глаз поработал на славу. От переизбытка магии у него только что волосы не искрили, но зато теперь никто не смог бы его увидеть. Для надежности можно было бы открыть телепорт, вот только Нэль не знал, где бы ему хотелось оказаться. Ему вообще не хотелось уходить из Рябинников.
Несколько минут Нэль боролся с искушением понаблюдать с безопасного расстояния, как разозленные маги станут переворачивать вверх дном опустевший дом. Раз уж все равно на нем висит заклинание, и они не смогут его увидеть... Но благоразумие быстро победило любопытство. Чары чарами, но времени терять было нельзя. Чем дальше он успеет уйти, тем лучше для него.
*
Когда Нэль чувствовал, что вот-вот упадет от усталости, он сворачивал с дороги, находил место поукромнее и доставал из сумки черные книги. Они были его последним утешением. Шатаясь по дорогам, без крыши над головой, Нэль не мог закончить свои опыты, и это его бесило до крайности. В душе он честил всех на свете доброжелателей вместе с братьями Гесинды. Мало ему проклятия госпожи Аманды, которое день и ночь жжет нутро, гонит его вперед по дороге – к нему еще прибавился и зуд нетерпения. В некоторой мере его унимали черные книги, для постижения тайн которых нужно было только сосредоточение.
Бывало, Нэль сидел над ними день напролет, а иногда продолжал чтение и ночью, вычаровав шарик магического света. Он так увлекался, что забывал где и он и кто он. Его одержимость книгами граничила уже с безумием – Нэль это понимал. Но отказаться от них не мог. Много лет он искал способ освободиться от оков, которые налагала на его дух слабая плоть, а книги дразнили его намеками, что эти дерзкие замыслы осуществимы. Он хотел добиться от них прямых указаний.
С того дня, когда Нэль отыскал безымянные тома под половицами хижины старого Като, он не переставал думать о том, как они туда попали. Деревенскому колдуну они были ни к чему, да и не всякий храмовый маг сумел бы их правильно прочесть. Впрочем, в храмах Гесинды – да и в храмах других богов, - об этих книгах никогда даже не упоминалось. То ли об их существовании вовсе не знали, то ли Старшие просто хранили знания о них в тайне. И Нэль понимал, почему. Он был уже почти точно уверен, что к написанию книг приложил руку Безымянный.
Нэль прекрасно понимал: если это в самом деле так, он вступает на опасную, зыбкую почву. Но и это его не пугало. Что могут сделать с ним люди? Да ничего. Он изгой, побывал и в темнице, и на костре.
А вот что может сделать со своим знанием он?..
Нэль читал и перечитывал книги по много раз, с упорством отыскивал между строк тайный смысл. А однажды он попробовал ввести себя в состояние магического транса, используя черные тома как отправную точку. Увиденное его ошеломило. Картина, которая перед ним явилась, была настолько четкой и ясной, что он не мог сомневаться в ее реальности. Мало того, это виденье приходило к нему и после, каждый раз, когда Нэль отправлял свой дух в ментальный поиск. И он понял: ему подают знак.
Он видел себя в неком месте посреди глухого леса. Со всех сторон подступали непроходимы заросли, и казалось, нога человека не ступала здесь много сотен лет. И все-таки следы присутствия человека здесь были – настолько древние, что Нэль даже затруднялся определить их возраст. Он видел развалины какого-то здания. Косые лучи солнца ложились на выщербленные остовы колонн из серого камня, обрушенные своды, разбитые статуи со стертыми лицами. Камни заросли травой, вокруг них обвивались нежные побеги незнакомого Нэлю растения: тонкие стебли были сплошь усыпаны мелкими голубыми звездочками. Нэль оглядывался по сторонам и видел полное запустение, прислушивался к мирной лесной тишине и мог бы поклясться, что люди давным-давно оставили это место... если бы не одно "но". Он видел и еще кое-что. Коридоры, освещенные пламенем факелов, со стенами, которые сплошь были покрыты яркими и красочными фресками. Нэль все пытался рассмотреть, кого или что они изображают, но не мог. Еще он видел процессии людей в мантиях с капюшонами; люди длинными вереницами шли по коридорам, несли в руках факелы. Пели что-то негромко и монотонно, и Нэлю казалось, что он слышит язык магии – тот самый, на котором уже никто не разговаривал, но который до сих пор использовали в магических формулах. Нэль не знал, из прошедшего, настоящего или будущего приходят эти картины. Но он верил, что оно связано с тем, другим, о разрушенном... храме.
Нэль собирался отыскать это место, где бы оно ни было.
Глава 4
Почему-то Нэлю казалось, что древний храм нужно искать на юге. Он не спорил с внутренним чутьем, шел, куда несли его ноги. Шел напрямик, через лес, держась в стороне от дорог и людского жилья. К людям он выходил только когда у него кончался хлеб, и с каждым разом ему было все труднее заговаривать с ними – так он привык к молчанию.
И вдруг ноги сами собой вынесли его на дорогу, которая бежала точно с севера на юг. Дорога казалась заброшенной. Пользовались ею, во всяком случае, нечасто. Нэль остановился на обочине и прислушался к себе – что скажет внутренний голос. Внутренний голос молчал, между тем как в последние дни все настойчивее подгонял его, торопил и не позволял даже останавливаться, чтобы перевести дыхание. Размышляя, что бы могло означать это молчание, Нэль сел на землю у обочины, среди лопухов. Он должен здесь чего-то или кого-то ждать? Или он уже просто сходит с ума, и ему мерещится Борон знает что?
Он просидел с полчаса, прислушиваясь к гомону лесных птах, и вдруг вскинул голову.
Приближался всадник.
В первую секунду Нэль хотел было вскочить и скрыться в лесу – настолько он уже отвык от человеческого общества. Но все-таки он принудил себя остаться на месте, и вскоре увидел всадника, который летел во весь опор по дороге с севера на юг.
И тут проснулся внутренний голос. Повинуясь ему, Нэль встал и вышел на середину дороги. Теперь всаднику пришлось бы или остановиться, или сшибить его, чтобы освободить путь.
Всадник стремительно налетел на него, и Нэль не успел его разглядеть. Заметил только, что это светловолосый мужчина, щеголевато одетый. К его седлу приторочен был какой-то предмет... лютня?
Лютня?!
Конь, повинуясь руке всадника, с ржанием взвился на дыбы – передние копыта оказались чуть не над головой Нэля. Мужчина свесился с седла, крикнул зло и раздраженно:
- Ты что, рехнулся? Жить надоело? – и вдруг – совсем другим голосом: - Ты? Это ты?!.
Нэль с трудом перевел дыхание. Он был ошарашен ничуть не меньше всадника. Вот уж кого не чаял встретить в лесу...
- Трудно поверить в такую встречу, друг Арьель, - проговорил он медленно. – Как ты здесь оказался?
- Послушай, Нэль... – музыкант беспокойно повернулся в седле, закусил губу. – Я даже не знаю... Безымянный, будь оно все неладно! Понимаешь, за мной гонятся, и я...
- Поворачивай в лес, - задумавшись на минуту, велел Нэль. К нему вдруг пришло понимание того, что встреча эта – отнюдь неслучайна. А еще он понял, что должен сделать.
- Но... – заколебался Арьель.
- Поворачивай, я сказал! живо! Потом вопросы!
Музыкант направил коня в лес, затрещали сучья, минута – и ветви деревьев сомкнулись за ним. Нэль быстро проговорил заклинание сокрытия, чтобы преследователям и в голову не пришло искать беглеца в лесу. После чего он сошел с дороги и снова сел в траву.
Ждать пришлось недолго. Почти сразу из-за поворота вылетели трое на сытых, гладких конях. Завидев Нэля, они сбавили ход, подступили почти вплотную. Нэль неспешно встал. Всадники носили оружие, но были без доспехов и даже без нашивок – не королевские солдаты, а, скорее, наемники на службе у местного нобиля. Их кони напирали на Нэля, хрипя и фыркая. Мужчины с подозрением поглядывали на дорогу, где должен бы еще быть виден удирающий Арьель – и, однако же, она была пуста.
- Эй, парень, - сказал один из всадников. – Видел тут кого-нибудь?
- Да, проезжал тут один, - Нэль махнул рукой на юг. – Прямо перед вами, добрые господа.
- Прямо перед нами? – переспросил второй. – Где ж он тогда? Чего его не видно? Сквозь землю, что ли, провалился?
- Конь у него быстрый, да и поболтать со мной он не останавливался. Вот и не видно его уже, ускакал.
- Ах ты, бродяга вшивый! – первый всадник, с перекосившимся от ярости лицом, схватился за хлыст, занес для удара руку. – Я тебя научу не распускать свой наглый язык!
- Оставь его! – рявкнул второй. – Нашел время! Поедем скорее, пока этот сладкоголосый ублюдок не удрал далеко!
Двое развернули коней, а их товарищ задержался на секунду, чтобы дать волю бешенству. Нэль вскинул руку, защищая лицо от хлыста. Предплечье обожгло словно огнем, и Нэль глухо вскрикнул – но не от боли, а от напора нахлынувшей изнутри магической силы. Напрягши всю свою волю, он скрутил силу в тугой жгут, удержал ее внутри – иначе испепелил бы на месте всех троих разом.
Не воспользоваться магией – зачерпнутой ли сознательно, пришедшей ли самовольно, - было так же небезопасно, как исчерпать себя чарами до дна. Нэль победил в короткой борьбе, заставил поток отступить... но тут же повалился на колени в придорожную траву. Уперся ладонями в землю, опустил голову и целую минуту вынуждал себя дышать ровно и размеренно, отсчитывая про себя длительность вдохов и выдохов.
Наконец, он почувствовал себя в силах встать. Медленно поднялся и огляделся по сторонам. Дорога снова была пуста. Нэль оттер со лба пот и неспешно вошел в лес.
Арьель спешился и поджидал поодаль, обхватив руками морду своего коня. Тот стоял смирно, только время от времени прядал ушами и тихо пофыркивал. Когда Нэль подошел, он потянулся к нему, зашевелил бархатными губами. Арьель засмеялся.
- Гляди-ка! Признал своего спасителя!
Улыбнувшись, Нэль погладил жеребца по носу.
- А ты теперь заправский наездник, а?..
- Пришлось... – вздохнул Арьель, тут же став серьезным. – Они уехали?
- Уехали.
- Как это они... ты им глаза отвел?
- Вроде того. А что ты такого натворил, что за тобой отрядили погоню?
Музыкант легкомысленно махнул рукой.
- Да ничего особенного. Застукали меня с одной красоткой... Все бы ничего, да красотка эта была молодая жена одного эрла. Муженек, конечно, распалился. Выслал за мной этих... головорезов. Надо думать, он жаждет повесить меня на каком-нибудь суку покрепче.
- Жена эрла? Высоко же ты метишь!
- А то! – приосанился Арьель. Но надолго его важности не хватило. Он пытливо взглянул Нэлю в глаза, легонько встряхнул его за плечи. – Ну а ты, Нэль... как ты жил? Где пропадал? Вид у тебя какой-то одичалый. Бороду отпустил, надо же…
- Зато ты красавец хоть куда, взгляд не оторвать, - усмехнулся Нэль. На него вдруг накатило какое-то необычное теплое чувство. Так приятно было видеть искреннюю радость в серых глазах человека, которого он мог – единственного! – назвать другом. И который от души в его дружбу верил. – Вылитый нобиль.
- Ох, Нэль! – и Арьель, всегда щедрый на проявление чувств, сграбастал его в охапку.
Они обнялись. Нэль охнул, неловко двинув раненой рукой.
- Ты чего? – музыкант сразу забеспокоился и осторожно отстранил его от себя. – Ты ранен? Ох, да у тебя рукав в крови!
- В самом деле... – Нэль только теперь заметил, что левый рукав балахона насквозь пропитался кровью. Он осторожно отодвинул мокрую липкую ткань – на предплечье сочился кровью не рубец даже, а открытая рана; под ударом кнута кожа разошлась, как кожура спелого плода. – Ну, это не смертельно. Сейчас... – он накрыл рану правой ладонью, призвал магию, постоял несколько секунд, опустив веки. Арьель благоговейно взирал на него. – Вот... все.
- Как – все? – потрясенно переспросил музыкант. – Уже? Совсем все?
- Я просто затворил кровь, - пояснил Нэль с улыбкой. – Остальное сделаю позже...
- Это они тебя так? из-за меня, да?
- Не бери в голову, друг Арьель. Я сам виноват, не сумел смолчать. А рана эта не страшная, скоро заживет...
- Нэль, а как это вообще могло случиться? – не унимался музыкант. – Как ты здесь оказался? Ты меня что, искал?
- Нет, не искал. А ты меня?
- Нет, - Арьель покачал головой. – Тан Аль предлагал помочь ему в поисках, но я подумал, что ты... не хочешь, наверное, никого видеть после всего, что... случилось.
- А ведь тан меня разыскал, - серьезно сказал Нэль. – И опять все испортил... то есть он-то думал, то помогает мне, а на самом деле... Впрочем, дело не только в нем. Маги меня тоже нашли.
- Так ты сейчас в бегах?
- Нет... не совсем. Я ищу одно место... на юге. Вероятно, это в Бергонте.
- А что за место? – живо спросил Арьель. – Может, я знаю?
- Нет... вряд ли. Это место... оно скрытое.
- Опять загадки? Ну... не буду тогда спрашивать. Только, может, возьмешь меня в компанию? Мне, понимаешь, надо убраться подальше от этих мест, - Арьель засмеялся, но глаза его смотрели на мага тревожно и вопрошающе. Так мог бы смотреть мальчик на отца, который собирался ехать в город на ярмарку и размышлял, брать его с собой или нет. – Честное слово, я ничем тебе не помешаю. Буду тише воды, ниже травы...
Нэль не мог сдержать улыбку. Иногда Арьель казался таким ребенком, что Нэль с трудом вспоминал, что на самом деле музыкант старше его на шесть лет.
- И тебе снова все равно, куда идти?
- Все равно!
- Ну что ж, - задумчиво сказал Нэль. – Встреча эта вряд ли была случайной... Только как быть нам двоим с одной лошадью?
...Лошадь пришлось распрячь и отпустить. По этому поводу Арьель не очень огорчался, наездник из него по-прежнему был никудышный, и только крайняя нужда заставила его так лихо скакать галопом. Седло и упряжь он с легким сердцем оставил под деревом, хотя они стоили немалых денег. Нэль смотрел на музыканта и улыбался: до чего же легкий человек! сколько денег, сколько почестей мог бы он заработать своим талантом, но ничего ему не нужно... Ищет одних только приключений на свою задницу.
Первые несколько дней Арьель истово держал слово и был незаметнее тени. Все время молчал, хотя Нэль видел, что его распирает от вопросов, и то и дело ловил на себе его долгие изучающие взгляды.
- Что ты меня все разглядываешь? – не выдержал маг однажды. – Разве я так изменился?
- Очень изменился, - подтвердил Арьель. – Даже страшно становится... Чем ты все лето занимался?
Но Нэль только головой покачал. Пока он никак не мог утолить любопытство спутника: сначала нужно было привыкнуть, что он опять не один. Он так сроднился со своим одиночеством, что ему даже разговаривать было трудно.
Арьель скучал, если приходилось долго молчать. К счастью, его выручала лютня, за которую он брался при каждом удобном случае. Нэль же всем собеседникам на свете предпочитал черные книги. Он мог часами сидеть, вперив взгляд в одну строчку и даже не переворачивая страниц. И не видел, что музыкант в это время внимательно к нему приглядывается.
Они шли на юг, и Нэль все крепче убеждался, что выбрал верное направление. Теперь он не только в магическом трансе, но и во сне видел освещенные солнцем развалины. И это отнюдь не дневные мысли переносились в его сновидения, нет. Слишком отчетливыми и выпуклыми были видения, вплоть до того, что Нэль слышал нежный, едва уловимый аромат синих ползучих цветов, и чувствовал прикосновение нитей паутины к пальцам. Сны он видел редко и не запоминал их почти никогда, но этот сон... Он был слишком похож на явь.
Если бы еще знать наверняка, что это не признаки подступающего безумия!.. Бывали дни, когда Нэль начинал сомневаться, в своем ли он уме, не шутит ли с ним шутки воспаленный, растревоженный черными книгами рассудок... Однажды, готовясь лечь спать, он даже спросил у Арьеля, не слышал ли тот что-нибудь о древнем разрушенном храме далеко на юге. Могли же быть какие-то легенды, предания.
Но Арьель, который с озабоченным видом вынимал из сумки и раскладывал на плаще небогатые съестные припасы, только плечами пожал.
- Не знаю, что и сказать. Ни про какие разрушенные храмы я не слышал, но, думаю, такие непременно где-то должны быть. Не пустые же ходят разговоры про культ Безымянного.
- Ты думаешь, эти руины – остатки святилища Безымянного? – Нэль и сам так думал, но ему необходимо было обсудить это с кем-нибудь.
- Но ведь никакие другие храмы не рушили... А почему ты спрашиваешь?
Нэль, взяв маленькое краснобокое яблочко, подкинул его пару раз в воздух и задумчиво надкусил.
- Потому что, кажется, именно туда я иду.
- В храм Безымянного?
- Угу...
Арьель даже хлеб из рук выронил.
- Ты в своем уме? Собрался к Безымянному? Чего тебе у него понадобилось?
- Еще не знаю, - тихо ответил Нэль. Поднял хлеб и протянул его музыканту. – Но надеюсь узнать... А тебе ни к чему ходить со мной до конца, друг Арьель. Иначе тебя назовут отступником.
- Отступником назовут тебя!
- Меня – пусть. Какое мне дело?
- Что ты такое говоришь, Нэль... Ты хочешь отречься от Двенадцати и принять Безымянного?
- Да не хочу я ни от кого отрекаться... Просто я хочу понять...
- Что понять?
Нэль заворочался, усаживаясь удобнее. Кажется, пришла пора объясниться. Пусть Арьель и не поймет всего... да ведь это и необязательно.
- Видишь ли, мне еще в храме не давала покоя высшая магия творения. Считалось, что она подвластна только Двенадцати, что смертный не имеет силы творить живое. Но я был уверен, что ограниченность наших возможностей обусловлена слабостью нашего физического тела и леностью нашего духа. Если подняться над своей материальной сущностью, освободить и закалить дух, то мы встанем на одну ступеньку с богами. Это достижимо, друг Арьель. Есть тексты, которые свидетельствуют, что давным-давно Двенадцать были обычными смертными людьми. Смертными магами, которые сумели превзойти человеческую природу...
Арьель смотрел на него расширенными, испуганными глазами.
- Опять ты за свое? Ведь это ересь, Нэль! Ведь Двенадцать создали и этот мир, и людей, а Тринадцатый хотел уничтожить их творение, и после великой битвы его лишили имени и погрузили в сон.
- Да, так написано в священных книгах. Но это история победителей... А так ли все было на самом деле? Между людьми и богами, между богами и магией есть какая-то связь, в храмовых книгах о ней не написано, а я хочу нащупать ее.
- Конечно, связь есть. Магия – это дар Гесинды смертным, не так ли?
- Есть и другая связь...
Арьель помолчал, хмуря светлые брови.
- Я даже не спрашиваю, зачем тебе это нужно... Но почему – храм Безымянного?
- Потому что я нашел его книги.
- Это... те книги, которые ты все время читаешь? – отшатнулся музыкант.
- Да. Арьель, ты не обязан идти со мной. Наша встреча была не случайна, но я не знаю, кто свел нас вместе. Может быть, это сам Безымянный...
- Зачем бы я ему понадобился?
- Вот и я хотел бы знать, зачем... Безымянный спит уже много веков и не может вмешиваться в дела людей – так твердят храмовники. Но я думаю, что это не так. Он привел меня в Рябинники и сделал так, чтобы я нашел книги Като. Он теперь посылает мне видения и гонит меня на юг. Он подстроил и нашу встречу...
- Нэль, ты бредишь... – со страданием в голосе сказал Арьель.
- Может быть... – Нэль потер лоб. – Много лет я только и делаю, что сомневаюсь в себе и в своем рассудке. Но... посмотри на это.
Он быстро вытянул руку и указательным пальцем коснулся перед собой невидимой точки. Воздух под его пальцем начал уплотняться, темнеть, обретать форму, и через секунду крохотный серый комочек обернулся птичкой-малиновкой. Расправив крылышки, она спорхнула на подставленную руку Нэля. Он улыбнулся ей, подкинул птаху в воздух, и она с радостным щебетом исчезла в листве.
- Видел? – Нэль повернулся к музыканту – тот сидел со странным выражением лица.
- Видел... – встряхнулся Арьель. - Хм... а что? Это какой-то фокус?
- Какой еще фокус... Ты слушал или нет, когда я рассказывал про магию творения?
Арьель виновато пожал плечами.
- Прости, я что-то не совсем понимаю...
- Ну, тогда попробую объяснить попроще... В искусстве магии, как и в любом другом, существует несколько ступеней, от низшей – к высшей. Хочу только сразу оговориться насчет магии ментальной, она стоит особняком, и немногим доступна, тут уж человек или способен, или нет, учение и старание ничего не даст. Потому ментальные маги и встречаются так редко... Что до магии обычной, то самая ее простая форма – это манипуляции объектами, например, перемещение. Такое умеет делать любой ученик при храме Гесинды после полугода обучения, умеет и почти любой деревенский ведун. Для этого и всего-то и нужно сосредоточение да толика силы. На той же ступени стоит и умение создавать иллюзии, которое, на самом деле, лишь немногим большее, чем обман зрения. Далее идет умение изменять свойства неживой материи. Маг, владеющий этим знанием, может без прикосновения заставить предмет нагреться или, наоборот, охладиться, изменить форму, цвет, и даже само его качество, например, превратить камень в пыль или грязь, а железо – в дерево. Следующая ступень – магия исцеления, магия, направленная на взаимодействие с живой материей. Это требует уже большой силы и мало кому подвластно... Высшее же искусство – искусство созидания. Не управление материей, не изменение уже существующего, а создание нового, никогда не существовавшего. Для магии творения недостаточно заученных формул и пассов, да и не всякую вещь можно сотворить. Здесь важно чувствовать окружающий мир и поток извне. Только сильнейшие маги способны созидать. Но никому и никогда еще не удавалось сотворить живое существо. То есть, никому из людей...
- Нэль, ты меня совсем запутал, – выдохнул музыкант. – Люди не могут творить живое, но эта птаха, мне кажется, была вполне живой… Так чего все-таки ты хочешь: подняться к богам или стащить богов к себе?
- Ни то, ни другое, - нетерпеливо возразил Нэль. – Не хочу я никуда подниматься и никого стаскивать вниз... я только хочу понять, как Двенадцать стали тем, кем они стали. И чем им не угодил Безымянный...
Арьель долго молчал – по-видимому, обдумывал услышанное. Нэль не мешал ему. Он взял с импровизированной скатерти надкусанное яблоко и продолжил его грызть, полностью сосредоточившись на этом занятии. Минут через пять Арьель молча махнул рукой, как бы признавая собственную несостоятельность, потом положил толстый ломоть сыра на хлеб и приступил к ужину.
*
После истории с малиновкой Арьель перестал сдерживать свое любопытство. Он понял, что если не дознается толком, чего же все-таки хочет маг, ни за что не успокоится. Объяснения Нэля, как всегда, были слишком уж туманными. Арьель еще несколько раз спрашивал у него: "Чего же ты все-таки ищешь?", - и каждый раз получал другой ответ. Впрочем, Нэль, вероятно, говорил о чем-то одном, но музыкант по скудости своего разумения не мог того понять.
С весны Нэль действительно сильно изменился. Во-первых, внешне. Он загорел, еще сильнее похудел и отпустил бороду, которая придавала ему диковатый вид, – но это были мелочи. В нем произошли какие-то внутренние, более глубокие перемены, суть которых Арьель затруднялся сформулировать. Но почувствовал их в первый же вечер, когда, выбрав место для ночлега, Нэль взялся врачевать свою рану. Маг просто подержал над ней ладонь две или три минуты, не проронив ни слова – и края рассеченной кожи сомкнулись, остался только розовый шрам. Арьель, который помнил, как полгода назад, зимой, после лечебного волшебства Нэль едва не падал на пол от усталости, смотрел и не верил глазам: похоже было, что теперь такое чародейство ему ничего не стоит. Потом был случай с малиновкой, из которого Арьель сделал пугающий вывод: сила, подвластная Нэлю, превосходит силу любого смертного настолько, что маг ставит себя на одну ступеньку с богами и готов бросить им вызов...
Зная честолюбие Нэля, можно было предположить, что он должен возгордиться своими успехами. Но было непохоже, чтобы он гордился собой. Он даже просто радостным-то не выглядел. Напротив, казалось, что новоприобретенная сила его как будто тяготит. Нэль очень мало говорил, неохотно отвечал на вопросы, и совершенно ушел в себя. Иногда Арьель начинал думать, что маг, занятый своими мыслями (и своими книгами), просто не слышит его.
Нэль молчал, и его молчание звоном отдавалось в ушах. Хотелось схватить его за воротник и потрясти – может, хоть это заставило бы его вернуться к реальности. Или же поступить еще проще: развернуться и пойти своей дорогой. Это было бы и разумнее, и, пожалуй, безопаснее, ведь мага по-прежнему искали по всей Медее. И пусть себе Нэль идет куда хочет, хоть к Безымянному – но один. Да ведь он и сам говорит: "Не нужно тебе идти со мной до конца…" И Арьель каждый день всерьез размышлял, не послушать ли его, не попрощаться ли. Но день за днем он не находил в себе сил уйти. Он уже почти решался, но в самый последний момент начинало одолевать беспокойство: а ну как Нэль, оставшись один, попадет в беду?..
Изменились и отношения Нэля с магией. Прежде он избегал использовать свою силу, но это было как раз понятно: он боялся себя и боялся своих заклинаний. Нынче же, насколько уяснил Арьель, он обрел над магией полную власть, научился управлять ею, не оступаясь и не допуская ошибок. Казалось бы, чего проще – наколдовал телепорт и перенесся, куда угодно? Но нет, Нэль с молчаливым упорством перебирался через овраги, буреломы и лесные ручьи, нисколько не жалея своего и без того истрепанного платья. Временами Арьелю казалось даже, будто его тащит чья-то невидимая рука, тащит вперед с бездушной жестокостью. Тогда музыканту становилось страшно до дрожи; он и на себе начинал ощущать давление этой загадочной руки.
Или вот, когда вскоре на несколько дней зарядили дожди, Нэль даже не попробовал как-то укрыться от льющейся с неба воды, хотя и сам промок насквозь. Арьелю же совсем не хотелось мокнуть и мерзнуть, он боялся потерять голос, и потому принялся теребить спутника. Настойчивые просьбы сделать что-нибудь с дождем дошли до Нэля не сразу. Когда он вынырнул, наконец, из своих раздумий, и понял, чего от него хочет Арьель, то поглядел на небо с таким удивлением, как будто только сию минуту вообще дождь заметил. Потом усмехнулся чему-то и небрежно бросил два слова: повинуясь первому, вокруг путников возникла невидимая преграда, по которой вода скатывалась, словно по стеклу; вторым же словом Нэль высушил одежду, свою и приятеля.
Так они и шли через лес, пробираясь на юг. Вело их только полуосознанное чутье Нэля. К людям они почти не выходили, а Арьель начал уже беспокоиться, что, как маг, отвыкнет от человеческого общения и разучится разговаривать. Для него это была бы настоящая трагедия... Надо кончать с этим безумным маршем, думал Арьель. Но как? Как заставить Нэля свернуть с пути, в конце которого его ждет Безымянный?..
*
Дожди все не прекращались. Видно, небо чуяло приближение осени.
В лесу не осталось ни одного сухого куста, ни одной травинки. Стоило неосторожно задеть ветку, и откуда-то сверху немедленно обрушивался настоящий водопад. Нэль по-прежнему поддерживал волшебный полог, который защищал его с Арьелем от дождя, но сырость пропитала одежду, и башмаки постоянно промокали, от этого не спасало никакое заклинание. Да и ночевки превратились в сплошное мучение. Арьель то и дело поглядывал на небо, едва видное сквозь переплетение ветвей, и гадал про себя, сколько ли разойдутся тучи и проглянет солнце. Ему уже надоело зябко стучать зубами, да и за свой инструмент он беспокоился – как бы не отсырел.
- Скоро будем в Бергонте, - заметил Нэль однажды днем, когда они ненадолго остановились передохнуть. – Выйдем к дороге, поищем убежище от дождя. Когда-нибудь он должен же кончиться, тогда и пойдем дальше.
- Чего бы не поискать какую-нибудь крышу сейчас? – спросил Арьель и сразу же обругал себя: вот осел! – Прости, глупый вопрос, - быстро сказал он. – В Медее тебе лучше не привлекать к себе внимания...
- Да и тебе тоже, - улыбнулся Нэль. Он сидел на поваленном стволе, нахохлившись и обхватив себя руками за плечи, и напоминал так большую черную взъерошенную птицу.
- Да, но в Бергонте, думаешь, тебя не станут искать?
- Не знаю. Может, и не станут. Придется рискнуть: сам видишь, что творится, а удерживать "полог" становится все тяжелее. Устал я, друг музыкант. Не знаю, на сколько дней еще меня хватит.
Арьель помолчал, зябко ежась. И спросил осторожно:
- Нэль, а почему бы тебе не открыть портал прямо в то место, которое ты ищешь?
- Я думал об этом, - кивнул маг. – Но, понимаешь, есть все-таки некоторое сомнение... А вдруг этого места не существует? Вдруг я его выдумал? Тогда портал станет смертельной ловушкой...
- То есть, можно погибнуть, если открыть портал в несуществующее место?
- Не знаю... тех, кто уходил в ненаправленные порталы, можно перечесть по пальцам одной руки – и все эти смельчаки пропали без вести. На такое решаются только с отчаяния. А я еще не отчаялся.
Арьель снова помолчал. Хотя ему не приходилось прыгать через порталы, и он, откровенно говоря, побаивался этой магии, он бы как-нибудь поборол свой страх ради того, чтобы не тащиться больше по волглому лесу.
Несколько холодных капель упали ему на лицо. Арьель смахнул их и озабоченно поглядел вверх.
- Слушай, Нэль, кажется, полог больше воду не держит. Совсем не порвется?
- Надеюсь, что нет, - Нэль тоже задрал голову, как будто мог над собой что-то увидеть. – А впрочем...
Не прошло и часа, как магический полог превратился в настоящее решето. Дождь, между тем, тише не становился. Арьель, промокший и замерзший, припоминал про себя все знакомые ругательства – вслух, правда, своего недовольства не выражал, поскольку видел, что и Нэлю приходится несладко.
Но удача их не совсем оставила, и вскоре они набрели на шалаш, устроенный, видимо, каким-то охотником. На вид шалаш выглядел не слишком надежным, но внутри было сухо. Укрывшись в нем, молодые люди сняли мокрую верхнюю одежду и расстелили ее в уголке, надеясь хоть немного ее просушить. Впрочем, Арьель полагал, что надежда эта тщетная.
Нэль тут же уселся на пол – точнее, на землю, прикрытую травой и ветками, - и глубоко вздохнул. Арьель заметил, что его сложенные на коленях руки дрожат.
- Легче было бы, пожалуй, всю дорогу тащить над собой настоящую крышу, - слабо усмехнулся Нэль. – Страсть, до чего спать охота... Все-таки я еще слишком слаб для таких чар.
- Ну так ложись спать, - отозвался Арьель. Он озабоченно осматривал лютню – не покоробилась ли. – Вряд ли этот потоп скоро закончится.
- Лучше бы уж поскорее, - маг растянулся на земле, разом заняв половину пола. – Иначе нам очень кстати пришлось бы умение оборачиваться рыбами. Ты плавать умеешь?
- Умею, но нехорошо.
- А я так вообще никак.
Нэль прижался щекой к земле, как будто прислушивался к чему-то, закрыл глаза и уже через минут спал. Он дышал тихо и ровно, его лицо, сосредоточенное и напряженное в последние дни, разгладилось. Арьель некоторое время посидел молча, ни о чем особенно не думая, только поглядывал на спящего мага. Потом очень медленно, стараясь не шуметь, отложил в сторону лютню, встал на колени и потянулся к сумке, в которой Нэль носил свои пожитки. Он сознавал, что намерения его честными не назовешь, но любопытство пересиливало угрызения совести. Неудержимо хотелось хоть одним глазком заглянуть в черные книги.
Арьель положил сумку к себе на колени и распустил шнур. С опаской покосился на Нэля – не проснулся ли? Ему совсем не хотелось, чтобы гнев мага обрушился на его голову. Но Нэль мирно и тихо спал, только черные ресницы чуть подрагивали. Арьель достал из сумки одну из книг – ту, что поменьше, - и раскрыл наугад. Вгляделся.
Страницу испещряли мелкие буквы-жучки, сплошная абракадабра, ни слова не разобрать. Рисунки и диаграммы ничего не говорили Арьелю, но пугали четкостью линий и скрытой в этой четкости тайной. Его прямо мороз по коже продрал. Он быстро пролистнул несколько страниц, надеясь отыскать хоть одно слово, которое было бы написано на человеческом языке. Тщетно. Тогда он вытащил вторую книгу, заглянул в нее. Почерк другой, хотя такой же убористый и мелкий. И здесь тоже ничего не понять... Раздосадованный и нисколько не успокоившийся, Арьель убрал книги обратно в сумку и положил ее на место.
В лесу начинало темнеть. Дождь затих. Арьель подумал, что лучше ему тоже лечь спать, раз уж все равно нечем заняться. Он устроился на полу рядом с магом. Шалаш был тесный, и лежать приходилось буквально голова к голове, спутанные волосы Нэля щекотали ему лоб. Но Арьель так устал, что не стал обращать внимания на мелкие неудобства.
Он вмиг провалился в сон, который вдруг обернулся кошмаром. Всю ночь Арьеля преследовал пронзительный, жуткий взгляд нечеловеческих глаз. Их радужка отливала жидким золотом, а зрачок был как у кошки – вертикальный и узкий.
Наутро Нэль долго вглядывался в лицо спутника. Впервые за много дней утро выдалось ясным и солнечным, радовало глаз свежестью красок и голубизной неба; Арьель же был мрачен и хмур. Его не отпускало воспоминание о золотых глазах.
- Что-то бледноват ты сегодня, - заметил Нэль.
- Дурной сон привиделся, - буркнул Арьель.
- Что за сон?
- Да ерунда какая-то... – замялся музыкант. – Взгляд...
- Что за взгляд? – с неожиданным напряжением в голосе спросил Нэль и даже вперед подался.
- Не знаю... Золотые глаза, вытянутый зрачок... Больше ничего не помню.
Нэль шумно выдохнул воздух, пятерней взъерошил влажные, и оттого слегка вьющиеся волосы.
- Боги на тебя смотрят, друг Арьель, - непонятно сказал он.
- Ты что-то знаешь? – заволновался музыкант. – Чьи это глаза? Кто он такой?
Но Нэль только головой покачал.
- Позволь пока не говорить об этом... сначала я должен увериться...
- В чем увериться, Нэль?
Но маг решительно отказался продолжать разговор. И весь день был особенно задумчив, только время от времени Арьель ловил на себе его пристальный взгляд.
*
В Бергонт добрались благополучно, счастливо избежав нежелательных встреч. Арьель немного воспрянул духом. В Медее он постоянно ожидал неприятностей, связанных с прелестной супругой старого эрла Бескойла – той самой дамой, которой он был обязан встречей с Нэлем. В Бергонте же, как музыкант надеялся, искать его не станут.
Но Нэль, кажется, считал иначе. О том, чтобы выйти к дороге, он больше не заговаривал. Зато обмолвился однажды, что потаенное место, мол, ближе, чем им кажется – такое у него предчувствие.
- Ты узнал, куда идти? – обрадовался было Арьель, но маг покачал головой.
- Пока нет... Но осталось недолго.
Погода, наконец, наладилась, на смену дождям выглянуло солнце. Было оно, правда, уже не жаркое, осеннее. Лес сверкал бриллиантовыми и жемчужными нитями, сплетенными неутомимыми пауками, и напоминал малахитовую шкатулку с драгоценностями. Арьель сидел у подножья старой ивы, ветви которой склонялись к неглубокому ручейку у ее корней; в голову ему приходили сравнения и образы один поэтичнее другого. Рядом с музыкантом, легко касаясь его плечом, устроился Нэль. Они присели у воды отдохнуть и перекусить остатками хлеба, купленного два дня назад в лесном хуторе. Арьель грыз зачерствевший ржаной ломоть, любовался сверканием водяных капель на паутине, и так и этак складывал в голове стихотворные строфы. Впрочем, вскоре его мысли перетекли в иное, более прозаическое, русло.
- Эх, я бы сейчас с удовольствием отведал мясного пирога, - вздохнул он мечтательно, отгрызая кусочек от сухой корки. – Сдобного, с сыром и луком. И запил бы кружкой доброго эля. Или красного вина, тоже неплохо.
Нэль засмеялся и склонился к ручью, зачерпнул ладонью воды. Напился, плеснул себе в лицо и, распрямившись, взглянул на Арьеля из-под упавших на лицо мокрых волос. Музыканта поразило выражение его глаз: в них прыгали солнечные смешинки, чего давно уже не случалось. Видимо, сверкающая красота леса подействовала и на него тоже.
- Заморил я тебя голодом, друг Арьель!
- Есть немного, - согласился музыкант. – Я ведь не птичка, чтобы питаться крошками и ягодами. Да и вода – слишком уж пресное питье. Душа иного требует!
Нэль улыбнулся.
- Понимаю... Вино, конечно, слаще, а уж если подносят его пригожие девицы...
- Точно! девичья красота ласкает взор, созерцание ее улучшат пищеварение. Впрочем, чего зря рассуждать, - вздохнул Арьель, быстро погрустнев. – Ни пирогов, ни вина, ни даже девиц в лесу мы не найдем.
- А завернем-ка в трактир, - вдруг сказал маг. – Выйдем на дорогу, и будут тебе пироги...
Арьель удивился, но смолчал. Допытываться у Нэля, почему он вдруг решил изменить свои планы, было бесполезно: он все равно отделался бы маловразумительным объяснением. Может быть, он просто сжалился над изголодавшимся по горячей еде и людям товарищу; и может, его снова вел внутренний голос, подстроивший их встречу на пустынной дороге, или та самая невидимая жестокая рука, которая временами мерещилась Арьелю.
Глава 5
В деревенском шинке наверняка водились мясные пироги с сыром, но Арьель вдруг засомневался, стоит ли туда идти. Уж очень большая и людная была деревня, а трактир стоял прямо на перекрестке двух дорог. Но Нэль уперся, как осел: идем сюда, и точка. Арьель даже не стал его отговаривать, прекрасно зная его упрямство. Только посоветовал – а вернее, попросил, - смыть с глаз краску. Но и на это Нэль ответил решительным: "Нет!"
- Нэль, тебя же в два счета узнают по глазам! – взмолился Арьель.
- Меня и так узнают, если будет кому, - возразил маг. – В храме-то меня запомнили без этой краски...
День клонился к вечеру, и трактирная зала была полна народу. Но глазастый Арьель все-таки усмотрел уголок, где можно было сесть так, чтобы не слишком привлекать к себе внимание. Хозяин принял их любезно, и в этом по большей части была заслуга музыканта, который прекрасно умел разыграть из себя благородного господина и к тому же (что немаловажно) ухитрился сохранить свое щегольское платье чистым и почти новым после скитаний по лесу. Нэль же все молчал и старался не привлекать к себе внимания.
В шинке действительно подавали мясные пироги (правда, без сыра) и свежий эль, так что серебро, которое позванивало в кошеле у Арьеля, пришлось очень кстати. Он даже помянул добрым словом старого эрла Бескойла, платившего за музыку и песенное искусство щедро – до тех пор, пока не прогневался. У Нэля тоже водились кое-какие деньжата, но совсем немного. В основном это были медяки.
Они сделали заказ и в ожидании принялись осматривать зал. Арьеля больше интересовали служанки. Их было три, и он улыбался вовсю, если какая-нибудь смотрела в его сторону. Правда, две девушки были скорее дурнушками; третью он счел довольно миленькой, хотя и она не шла ни в какое сравнение с ослепительной супругой старого эрла... и уж подавно – с прелестной Элейной, дочкой тана Альбрехта Аля.
Нэль на девушек не смотрел вовсе, зато внимательно приглядывался к посетителям. В зале было несколько местных – крестьяне, заглянувшие пропустить кружку-другую после тяжелого дня; но по большей части публика была проезжая. Нэль все смотрел и смотрел на них, и лицо его становилось все мрачнее и строже. Музыкант отметил это, а так же вертикальную морщинку между бровями, когда на минуту отвлекся от служанок.
- Что-то случилось? ты... у тебя такой вид, как будто...
Ему пришлось замолчать, когда к их столу подошла служанка с подносом. Он дождался, пока она уйдет, и спросил:
- Тебя что-то беспокоит, Нэль?
- Нет... ничего... – маг, обойдя вниманием исходящие паром пироги, взял ломоть хлеба и принялся его ломать. – Просто... не могу понять, зачем мы здесь. Если ли причина...
- О чем ты говоришь? Мы ведь пришли сюда поесть, - удивился Арьель.
Ах, простая ты душа, подумал Нэль, подавив улыбку. Если бы все было так...
Музыкант, уже позабыв о своих тревогах, с увлечением уплетал пироги. Нэлю же совсем не хотелось есть, но он, чтобы не вызвать новых вопросов, тоже принялся за еду.
Кто же все-таки привел меня сюда? – не унимались тревожные мысли. Ведь ясно же, что кто-то меня подталкивает. Но кто? Тот, кому принадлежат золотые глаза с вертикальными кошачьими зрачками? Знать бы, кто такой этот золотоглазый. Бог? Но который из Двенадцати? И зачем богу вести меня в храм Безымянного? Или все-таки эти руины никак не связаны со Спящим, и я неверно истолковал видение? Или же золотоглазый и есть Безымянный, Спящий, Тринадцатый? От этих сомнений и вопросов рассудка лишиться недолго... устал я сомневаться, сколько можно... да и вообще, просто устал...
Поверх зажатой в ладонях кружки с подогретым элем Нэль еще раз оглядел залу. И вздрогнул, зацепившись взглядом за одного из посетителей. Он не стал даже пытаться понять, почему этот человек привлек его внимание. Просто стал всматриваться и вслушиваться, отрешившись от слитного гула множества голосов, заполнявшего помещение.
Этого человека Нэль никогда раньше не видел. На вид лет тридцати, с лица – чистый уголь: смуглая кожа, иссиня-черные волосы, черные слегка раскосые глаза, подведенные углем. Таких лиц, гладких, плоских и подчеркнуто бесстрастных, Нэль в свое время повидал множество. Южанин... Черты лица жесткие, но правильные. Одежда неприметная, но над правым плечом выступает рукоять меча. Воин, да еще и левша... Южанин сидел, чуть подавшись вперед, и слушал собеседника, потертого пожилого человечка неопределенной наружности.
- Кто это? – сунулся музыкант.
Значит, и Арьель его заметил. Нэль ответил, не поворачивая головы.
- Еще не знаю...
- Не знаешь? Тогда чего же ты...
- Тише. Пожалуйста, помолчи. Вопросы потом.
Арьель замолчал – как показалось магу, обиженно. Жаль, если в самом деле обиделся, ну, ничего... он человек отходчивый. Нэль продолжал прислушиваться к разговору южанина с потертым человечком, и едва заметил, как Арьель встал и тронул его за плечо:
- Я вернусь попозже.
Ну, ясно, побежал соблазнять очередную девчонку... Нэль молча кивнул, на секунду встретившись с ним глазами.
Когда музыкант ушел, он украдкой вздохнул: Арьель был хорошим человеком, но иногда его присутствие... мешало. Отвлекало, как попавшая в глаз пылинка.
Нэль понимал, что привлекает к себе внимание, так беззастенчиво разглядывая незнакомца, но ничего не мог поделать. Он уже знал, зачем ему нужен этот воин – сумел разобрать, о чем шла речь между ним и потертым собеседником. Не зря, ох, не зря он пришел в этот трактир! Ведь здесь ему предстояло встретить проводника, который укажет верный путь к храму... Именно о загадочных развалинах рассказывал собеседнику южанин. Судя по его словам, он так и не понял, что обнаружил в лесу, а Нэль понял сразу! Его так и затрясло от возбуждения. Огромным напряжением воли он сумел унять дрожь в руках и придать лицу безразличное выражение.
Но вскоре произошло то, что и должно было произойти. Южанин, которого Нэль вот уже минут десять сверлил взглядом, потерял терпение и принялся озираться. Он искал того, кто так навязчиво донимал его своим вниманием. И нашел, конечно. Встретился глазами с Нэлем. Маг не стал отворачиваться и прятать взгляд, и южанин некоторое время недоуменно глядел на него, потом медленно отвернулся, сказал что-то собеседнику. Тот начал быстро лопотать, но Нэль продолжал смотреть, и южанин опять не выдержал. Обернулся, на этот раз с раздражением, быстро поднялся и подошел к Нэлю. Наклонился, опершись ладонями об стол. Росту он был весьма высокого.
- Чего тебе нужно, парень? – спросил он на своем наречии. Вероятно, из-за подведенных глаз он принял мага за земляка. – Если какое дело, то говори быстро. А если нет... – он угрожающе шевельнул густыми бровями.
- У меня дело, - спокойно ответил Нэль на том же языке (кто бы знал, чего ему стоило это спокойствие!). – Садись, поговорим...
Скучная и неуступчивая служаночка разочаровала Арьеля, и он вернулся к приятелю раздосадованный неудачей и хмурый. И с удивлением обнаружил, что на его месте сидит тот самый чернявый парень, к которому Нэль проявлял столь пристальный интерес. Незнакомец и маг о чем-то негромко беседовали, и никакой напряженности между ними Арьель не ощутил, хотя они то и дело прощупывали друг друга взглядами.
Завидев музыканта, Нэль жестом попросил собеседника подождать, и сказал:
- Познакомься с Китаро, друг Арьель. Он проведет нас к руинам...
Арьель так и не понял, чем маг взял южанина, почему тот так охотно согласился быть их проводником. И о чем шел между ними разговор в его отсутствие, музыкант не узнал, и с чего вообще Нэль решил, что Китаро известно про разрушенный храм – тоже. Фраза, оброненная когда-то давным-давно, в день (вернее, ночь) знакомства, - о неведомых путях магов, - оправдывала себя полностью. Арьель в сотый и тысячный раз признавался себе, что ничего, совсем ничего не знает о том, что происходит в голове и сердце мага.
С людьми Арьель всегда уживался легко, но вдруг с удивлением обнаружил, что Китаро его бесит. Точнее, не сам Китаро, а его поведение с Нэлем. Южанин казался сдержанным и бесстрастным, и чувства на его лице прочитать было не проще, чем на куске дерева. Но когда он смотрел на Нэля... С таким выражением пес мог бы смотреть на своего хозяина. В черных глазах Китаро ясно читались молчаливая преданность и... понимание. Что он мог понимать в душе и мыслях мага, Арьель не умел взять в толк. Неужели этот незнакомый почти человек, грубый наемник, чужак, сумел проникнуть в душу Нэля глубже, чем он, Арьель, который был рядом долгие дни и месяцы? Вот эта самая мысль и бесила музыканта, просто-таки выводила из себя. Что же, что такое Китаро разглядел в маге, почему он смотрит на Нэля, как на хозяина... или на бога? Ведь Нэль, кажется, с ним и двух слов не сказал после встречи в трактире. Неужели они обговорили все еще тогда? Но когда же они успели?
Арьель не мог просто подойти к Китаро и заговорить с ним о том, что его так мучило. Во-первых, Китаро довольно плохо, с сильным акцентом, говорил на всеобщем, и Арьель понимал его через слово. Во-вторых, он даже представить не мог, что сам, первый, начнет разговор с этим южным варваром. Китаро, помимо сильнейшей неприязни, вызывал у Арьеля еще и страх, наполовину подсознательный, но от того ничуть не менее острый. Арьель вообще опасался всякой грубой силы, а Китаро был ее живым олицетворением. И тем сильнее удивляло то почтение, которое он испытывал к Нэлю.
Арьель пытался поговорить с магом, но Китаро ходил за ним, как приклеенный. При нем разговаривать не хотелось, пусть даже и на медейском, которого южанин наверняка не знал. И все же музыкант сумел улучить минутку. Вечером, на привале, Нэль ушел к роднику, который приметил ранее. Арьель пошел за ним и застал мага стоящим на коленях около воды, с ладонями, подставленными ледяной струе.
- Ты много денег ему пообещал? – музыкант сразу пошел в наступление, понимая, что времени у него мало.
- Что? – Нэль медленно поднял голову. – О чем ты говоришь?
- О ком. О нашем новом приятеле, Китаро. Я подумал, что у него должны быть веские причины, если он так охотно согласился проводить нас до храма.
- Причины у него есть, - устало сказал Нэль. – Но не те, о которых ты думаешь.
- То есть, дело не в золоте? А что же тогда?
- Спроси у самого Китаро. Я не могу обсуждать с тобой его причины и мотивы его поступков.
- Да что ты вообще можешь обсуждать! – в сердцах бросил Арьель. – Ты ни на один вопрос нормально не ответишь.
- Значит, ты просто задаешь не те вопросы.
Арьель очень захотелось плюнуть и уйти. Вероятно, маг заметил, как переменилось его лицо, потому что он сказал мягко:
- Прости, но я и впрямь не могу говорить с тобой об этом. Вот если бы Китаро сам пожелал рассказать....
- Ладно, - сдерживаясь, сказал музыкант. – Оставим его. Спрошу о другом. Откуда ты вообще узнал, что он именно тот человек, который тебе нужен?
Нэль помолчал.
- Я слышал, как он рассказывал о странном месте, на которое набрел в лесу. Местные жители ничего не знали ни о руинах, ни о храме. Они смотрели на Китаро, как на помешанного, когда он их спрашивал.
- Так как же это... – Арьель озадаченно почесал в затылке. – Если даже люди, которые всю жизнь прожили рядом, ничего не знают... Как же случайный человек нашел этот храм? Откуда они появились, эти развалины?
- Не знаю. Но думаю, что Китаро – отнюдь не случайный человек. Этот храм, наверное, показывается не каждому. Понимаю, звучит как бред, но... – он замолк, тревожно глядя перед собой.
- Почему же храм показался Китаро? – не мог успокоиться Арьель. Разговор ему действительно казался бредовым. – Признал его достойным, что ли? С чего бы? а если и так, то как знать, покажется ли храм тебе, Нэль?
- Не знаю, - повторил Нэль и уткнулся лицом в мокрые холодные ладони. – Я только надеюсь, что так будет. Иначе... зачем тогда все?
Арьель не нашелся, что ответить.
В ту ночь ему не спалось. Хрупкий сон, даже скорее дремота, рассыпался сотней осколков. Арьель открывал глаза и каждый раз видел одну и ту же картину: спящий по-детски крепким сном Китаро, и Нэль, который стоял на коленях вполоборота к костру. Может быть, он молился, а может, унесся разумом в странствия столь далекие, что Арьель не мог себе и представить. Впрочем, скорее все же, Нэль оставался этом мире, поскольку костер не гаснул всю ночь – кто-то же должен был подкладывать в него хворост. Лишь уже когда занимался поздний рассвет, музыкант увидел, что Нэль оставил свое бдение и лежит ничком в траве, раскинув в стороны руки, словно пытается обнять землю. Лицо его было повернуто к догорающему костру, но его закрывали черные спутанные пряди волос, так что Арьель не мог разобрать, спит он или бодрствует.
А наутро Китаро заявил, поглядев на небо:
- Мы уже совсем рядом. Сегодня к вечеру будем на месте.
Но к вечеру они никаких руин не нашли. И на следующий день – тоже. Они бродили по лесу, и Арьель все более отчетливо ощущал, что они запутываются. Идут не туда, не так. Как будто их кто-то специально водит, то ли испытывая терпение, то ли просто не желая допускать их в потаенное место. Китаро молчал, но то и дело поглядывал на Нэля. Маг тоже не разжимал губ. Он не задал ни одного вопроса, но глаза его совсем потемнели, а лицо застыло алебастровой маской. Арьелю так и слышался его тихий, заглушенный ладонями голос: "...Зачем тогда все?.."
На третий день на их пути неожиданно вырос бурелом. В нем путники и завязли, изорвав одежду и едва не переломав ноги. А главное, никто не мог понять, зачем они вообще туда полезли... К темноте так и не удалось выбраться на ровное место, и Нэль зажег магический свет, чтобы не покалечиться вслепую. Вид у него был мрачный, казалось даже, будто на лицо легла черная тень.
- Не понимаю... – сквозь зубы пробормотал Китаро. – Не было здесь такого! Голову в заклад даю. Не было!
- Верю, - мрачно отозвался Нэль. – Раньше не было, теперь есть. Нас не пускают, вот и все. Китаро... я благодарю тебя за помощь, но... не вижу больше в этом смысла. Попрощаемся завтра. И с тобой тоже, друг музыкант.
- Нет! – решительно перебил его Китаро. – Я обещал привести тебя к храму, и я приведу, клянусь Рондрой.
- Вот еще! – в один голос с ним вскинулся Арьель. – Позволь уж мне самому решать!.. Нам, значит, "до свидания", а ты сам – куда?
- Дальше, конечно, - ответил Нэль. – Поймите же, я не могу ни отказаться, ни остановиться. Это – мой путь. Но я даже не знаю, куда он меня заведет, а потому не могу звать вас за собой.
- И не зови, - невозмутимо отозвался Китаро. – Мы сами пойдем. И не за тобой, а впереди тебя.
Нэль посмотрел сначала на него, потом на Арьеля. И сказал тихо:
- Хотел бы я знать, чего ждут боги от вас...
В ту ночь никто не спал, хотя все устали страшно. Но из бурелома выбраться так и не удалось, и места для ночевки не нашли. Расположились кое-как на поваленных стволах. Арьель чувствовал себя больным от усталости, и знал, что магу ничуть не легче. Китаро же был сильнее физически, и утомительный марш сказался на нем не так заметно. Поутру он был бодр и полон готовности немедленно продолжить путь – чего никак нельзя было сказать о двух его спутниках.
Китаро вскочил с места, едва забрезжил рассвет. Он выглядел необычайно возбужденным. Казалось, он вот-вот схватит мага за рукав и потащит за собой.
- Пойдемте, пойдемте же! – заторопился он вдруг.
Нэль поднял на него измученные, покрасневшие глаза.
- Куда?
- Туда, - Китаро махнул рукой. – Туда, верно туда. Не спрашивай, почему знаю. Идем.
Нэль молча подчинился, словно он разочаровался и устал настолько, что ему уже все равно было, куда идти.
Шли недолго. Бурелом постепенно сошел на нет, деревья расступились, и молодые люди ступили на небольшую круглую поляну. Арьель глянул перед собой и глубоко вздохнул. На поляне, освещенные косыми лучами восходящего солнца, возвышались древние статуи, чьи очертания сгладило время. Между ними в траве, усыпанной синими звездочками крохотных цветов, тут и там виднелись округлые обломки колонн.
- Да, - тихо сказал Нэль. – Это здесь.
Забыв о спутниках, он медленно пошел средь руин, запрокидывая голову, чтобы разглядеть изваяния. То и дело он касался пальцами шершавых камней – и больше ничто на свете его не интересовало. Безглазые статуи смотрели на него, а он смотрел на них.
- Нэль! – окликнул его музыкант. – Что теперь, Нэль? Здесь нет храма, только руины. Что ты ожидал найти? Здесь нет живых, да и мертвых, кажется, тоже. Даже кости, если они здесь и были когда-то, давно истлели. Слишком много лет прошло...
- Столетий, - поправил Нэль странным голосом. – Столетий, а не лет. И ты не прав... здесь не только руины. Есть и еще... что-то.
- Что? – тревожно спросил Арьель, озираясь. – Я ничего не вижу.
Нэль улыбнулся и повел вокруг себя рукой.
- Разве это – "ничего"? – он помолчал и добавил: - Ты слишком торопишься, друг Арьель. Не все сразу. Подождем немного.
Он сел в траву, скрестив ноги, и склонил голову, так что волосы закрыли лицо. Интересно знать, подумал Арьель, чего он собирается ждать. Спрашивать его, пожалуй, бесполезно – не ответит. Да и не услышит... Арьель вздохнул и тоже сел. Против длительного отдыха он не возражал, но хотелось бы знать, чего Нэль намерен высиживать. Да и что мы вообще тут делаем? размышлял он. С Нэлем все ясно, у него "путь". Он, кажется, знает, что делает. И знает, чего ищет. С Китаро тоже более или менее понятно: он обещал проводить мага к храму и выполнил обещание. А теперь ждет, чтобы отвести его обратно. Но я-то? Я чего ищу? Поиски запрещенного бога, которые так занимают Нэля, мне даром не нужны. Однако притащился в лес, как теленок на привязи, чудом шею не свернул... И ведь даже не желание дописать балладу меня ведет, решил уже, что никакой баллады не будет. И не желание избавить мага от проклятия – Нэль, похоже, уже сжился с ним. Так что же? неужели простая привязанность к этому странному, уставшему, молчаливому, а временами так и вовсе страшному человеку? Человеку, который иногда кажется безумцем... Если так, то это очень глупо...
Тихо пригревало неяркое осеннее солнце. Шелестела листва, посвистывали птицы. Арьель прислонился спиной к валуну, когда-то бывшему частью огромной колонны, и тревожные мысли бледнели и растворялись в сладостной неге. Усталость брала свое, и удивительное умиротворение этого древнего места навевало дрему. Арьель и сам не заметил, как глаза его закрылись. Вскоре он уснул, окутанный сиянием солнечного дня ранней осени.
*
Едва проснувшись, Арьель сразу понял, что день клонится к вечеру. Косые лучи солнца ложились на поляну, но уже с другой стороны, и свет их был красноватый. Арьель тряхнул головой, прогоняя сон, и поморщился. Шея и спина затекли так, что он их почти не чувствовал. Он с трудом выпрямился и сразу встретился взглядом с черными глазами Нэля.
- Выспался?
- Угу... вот уж поспал, так поспал, - с кряхтением Арьель поднялся, прошелся взад и вперед, потягиваясь. – Все так же тихо?
- Да, - спокойно ответил маг.
- Мм-м-м... – чего-то в окружающем пейзаже не доставало. Арьель беспокойно огляделся по сторонам, и вдруг понял, в чем дело. – А где Китаро?
- Где-то недалеко. Пошел побродить, ноги размять.
- А ты все сидишь?
- Все сижу.
Арьель вздохнул. Прошелся по поляне, разглядывая статуи (их вид вызывал озноб), потом вернулся туда, где оставил свою сумку, и вытащил два яблока. От одного откусил сам, второе кинул Нэлю. Тот ловко его поймал, осмотрел задумчиво, как невиданную диковинку, и положил себе на колени.
- Есть хочешь? – спросил Арьель. Его собственный желудок настойчиво требовал ужина.
Нэль тихо покачал головой.
Быстро темнело, и он, по просьбе музыканта, наколдовал светящийся шарик. Костер разводить никому не хотелось.
Китаро все не возвращался.
От нечего делать Арьель принялся расхаживать по поляне. Подолгу сидеть на месте было выше его сил, и он удивлялся, как это Нэль может часами не двигаться.
Это место очень не нравилось музыканту. Одновременно оно пугало и привлекало к себе. Хотелось и бежать отсюда сломя голову, и остаться здесь подольше. Арьель спрашивал себя с недоумением, разглядывая замшелые руины: в чем же сила этого места? Не в миленьких же синих цветочках...
Сумерки путали зрение, скрадывали расстояния. Арьелю было неуютно. Предметы казались серыми и плоскими, весь мир превратился в дешевые декорации бродячего театра. Музыкант чувствовал себя наполовину ослепшим.
Он едва не лишился дара речи, когда перед его носом из ниоткуда выросла высокая темная фигура. В первую секунду он подумал, что это вернулся Китаро – южанин умел двигаться совершенно бесшумно, не шевельнув ни единого листа, не побеспокоив самой малой пташки (которые, впрочем, в этот час уже спали в своих гнездах). Но очень быстро Арьель понял свою ошибку. Китаро был выше, к тому же темная фигура одета была во что-то длинное, вроде балахона или накидки. Арьель отступил, судорожно соображая, что делать дальше. Света от магического шара Нэля было недостаточно, чтобы рассмотреть незнакомца. И где уж было понять, с враждебными или дружескими намерениями он появился на поляне!
- Зачем ты сюда пришел? – вопросила вдруг фигура на всеобщем, звучным и мрачным голосом. – Тебя никто не звал.
- Э... – Арьель попробовал собраться с мыслями, чтобы ответить что-нибудь соответствующее моменту. Но Нэль его опередил.
Не вставая с места, он сказал тихо, но так, что его слова разнеслись по всей поляне:
- Он пришел со мной. Со мной и говори. Кто бы ты ни был...
Незнакомец медленно развернулся к нему. Поинтересовался сухо:
- А ты кто таков будешь?
- Мое имя Лионель из Аркары. Еще меня зовут Поджигателем.
- Лионель из Аркары... – повторил незнакомец раздельно, словно пробовал имя на вкус. – Вот как. Ты, кажется, слишком дерзок, Поджигатель. Зачем ты пришел?
- Я ищу ответы на вопросы.
- Какие вопросы? – в голосе незнакомца проскользнула насмешка.
- На это я отвечу, когда буду знать, с кем говорю, - сказал Нэль.
- Ты и впрямь слишком дерзок. А надо бы тебе проявить побольше уважения. Ты здесь гость, к тому же незваный, тебе и ответ держать.
На несколько минут повисло молчание, обретшее в темноте почти физическую плотность. Арьель не мог разглядеть лица мага, но ему показалось, что Нэль колеблется.
- Незваный гость? - сказал Нэль, наконец, едва слышно. – Нет, это не так... Впрочем, будь по-твоему. Взгляни сюда.
Он неторопливо достал из сумки черную книгу, раскрыл ее наугад и положил перед собой. Следом извлек и вторую. Незнакомец подошел к нему ближе и чуть наклонился вперед. Плечи у него дрогнули.
- Откуда у тебя... они? – Нэль молчал, и незнакомец продолжал совсем другим голосом – голосом, в котором слышалась почтительная дрожь. – Не отвечай. Если они у тебя, значит, у тебя есть право обладать ими, иначе они не дались бы тебе в руки... Иди за мной, Лионель из Аркары. Ты получишь ответы на свои вопросы, но не от меня.
Так же неторопливо Нэль убрал книги обратно в сумку. Неторопливо встал и взглянул под капюшон незнакомца.
- Я пойду с тобой, хоть и не знаю до сих пор, кто ты такой. Но со мной двое спутников, и я хотел бы знать, вольны ли они уйти отсюда, и найдут ли дорогу до...
- Не торопись, - прервал его незнакомец. – Лучше спроси сначала своих спутников, хотят ли они уйти. Пусть они решают за себя сами.
Эти слова бальзамом пролились на сердце Арьеля.
- Нэль, я пойду с тобой! – торопливо сказал он.
Маг прошипел что-то под нос. Арьелю почудилось, будто он расслышал слово: "Проклятье!.."
- Лучше останься здесь и дождись Китаро, - тут же добавил Нэль громко. – Вы с ним...
- Не нужно меня ждать, - раздался из темноты голос Китаро. Никто и заметил, когда он появился на поляне. – Я здесь. И я тоже пойду с тобой.
- Что ж, хорошо, - сказал незнакомец. – Только предупреждаю: придется завязать вам глаза.
Арьелю очень не хотелось доверяться незнакомому человеку. Кто знает, куда он заведет их? Может, он что-то дурное задумал? Но Нэль, а следом за ним и Китаро, беспрекословно позволили наложить себе на глаза повязки. Пришлось подчиниться и музыканту.
- Дай мне руку, Лионель из Аркары, - скомандовал незнакомец. – И твои спутники пусть тоже возьмутся за руки.
*
Прикосновение плотной ткани к лицу пробудило недавние воспоминания: стертые ступени в аркарском храме Прайоса, ведущие вниз, вниз... В самую бездну. И обратный путь, наверх, но – к смерти...
Нэль отогнал ненужные мысли и сосредоточился на сиеминутном. Он сознавал, что позволил втянуть себя – а главное, своих спутников! – в опасную авантюру. Незнакомец мог быть служителем Безямынного... а мог и не быть. В любом случае доверяться ему было опасно. Но что оставалось делать? Да еще внутренний голос, как назло, молчал...
У себя на плече Нэль чувствовал руку музыканта, и по ее дрожанию понимал, когда Арьель оступался. Случалось это почти на каждом шагу. И что ему во мне? – подумал Нэль с мимолетным сожалением. Зачем он пошел со мной? Для чего боги предназначили его? неужели и его тоже затронуло мое проклятие, и теперь мы намертво связаны? Или же проклятие здесь ни при чем?
Под ногами стелилась лесная трава – и вдруг начался камень. Нэлю захотелось наклониться и дотронуться до плит ладонью, но он не решился. Да и проводник как будто услышал его мысли и крепче сжал ладонь.
- Теперь осторожнее.
Нэль обнаружил под ногой пустоту и понял, что стоит на верхней ступеньке лестницы. И откуда он здесь взялась? Ни он, ни Арьель не видели на поляне ничего подобного. Разве только лестница скрывалась под каменными плитами?
Ступени вели вниз (и снова нахлынули воспоминания). По ногам пахнуло земляным холодом, и Нэль передернулся. Он не хотел себе признаваться, но заточение в подвалах храма Прайоса оставило в его душе свой след... Впрочем, сейчас беспокоиться было не о чем. При желании он легко мог сбежать через телепорт хоть на край света... правда, в одиночку. Он не был уверен, что успеет протащить в портал спутников так, чтобы вслед за ними не пролезло что-нибудь нежелательное. Или кто-нибудь нежелательный.
Воздух ощутимо теплел, как будто под землей было налажено отопление. Вскоре стало почти жарко, и на лбу Нэля выступил пот. Он считал про себя ступеньки – число их перевалило уже за вторую сотню. Ступеньки были ровные и гладкие, как будто их положили только вчера. Ни тебе мха, ни стертых краев...
Нэль насчитал двести шестьдесят три ступеньки, когда проводник, державший его за руку, остановился.
- Теперь, Лионель из Аркары, жди. Твоим спутникам оставаться здесь нельзя. Я отведу их туда, где они смогут отдохнуть. Не тревожься, зла им не сделают. Вы еще увидитесь. Обещаю.
Нэль ощутил на своем плече нервное пожатие пальцев Арьеля, и накрыл его ладонь своей. Сказал как можно спокойнее:
- Идите за ним. Увидимся позже.
Рука музыканта исчезла. Нэль остался один в тишине и темноте.
Подождав немного, он стянул с глаз повязку. Глухая тьма без единого проблеска света и без малейшего шороха обрушилась на него. Нэль вздохнул и начаровал бледно светящийся шарик магического света. И, вздрогнув, отшатнулся назад и уперся лопатками в холодную стену. Вжался в нее и замер под взглядом огромных золотых глаз, которые в упор глядели на него из темноты.
- Не бойтесь, - донесся справа мягкий голос. – Это всего лишь фреска.
Нэль уже понял свою ошибку. Он перевел дыхание и повернулся на голос. Красноватый всплеск факельного пламени выхватил из темноты человеческую фигуру. Это был высокий мужчина с худым аскетичным лицом и глубоко посаженными глазами, в которых плясали огненные отблески. Он приблизился и остановился шагах в десяти. С интересом посмотрел на зависший в воздухе бледный сгусток света.
- Ваших рук дело? Каким же ветром в нашу скромную обитель занесло мага?
В его голосе не звучало угрозы, и Нэль немного успокоился. Не отвечая на вопрос, указал на фреску:
- Кто это?
- Это? – мужчина хмыкнул и поднес факел к самой стене. Проступила часть картины, где был изображен некто в длинном струящемся одеянии темно-синего цвета. Пепельные волосы существа (язык не поворачивался назвать его человеком) спускались ниже пояса, с треугольного лица смотрели тревожные золотые глаза. Тонкие руки скрещены на груди, на узких губах – загадочная улыбка. Нэль заворожено глядел на рисунок и не мог оторваться.
- А вы не догадываетесь?
Нэль не отвечал.
- Это тот, кто ныне известен как Безымянный.
- Безымянный? – Нэль первый раз в жизни видел изображение бодрствующего Бога Спящего, и был поражен до глубины души. Храмы если и допускали рисовать Безымянного, то исключительно в виде спящего человека со смазанными чертами лица. – Но как же...
- Не всегда же он спал, - пожал плечами мужчина. – Были времена, когда... Впрочем, погодите. Мне передали, что ваше имя – Лионель из Аркары.
- Да.
- Как вы нашли это место?
- Думаю, меня вела рука Безымянного, - после запинки ответил Нэль.
Собеседник пристально взглянул на него.
- Считаете, что Спящий еще может вмешиваться в дела этого мира? Да к тому же вести мага, служителя одного из Двенадцати?
Нэль покачал головой.
- Я уже не служу Гесинде.
- Но вы же пользуетесь милостью Гесинды в плетении чар, - удивился незнакомец. – Как это вас еще не поразило божественным гневом? Впрочем, вы, должно быть, знаете, что говорите. К Безымянному просто так не приходят. Что ж, пойдемте за мной, Лионель, маг из Аркары. Поговорим. Кстати, меня зовут Терций. А находитесь вы в храме Безымянного... да вы и сами это знаете, - он покосился на магический светящийся шар. – Погасите свет, не тратьте напрасно силы.
Нэль молча развеял заклинание.
Коридоры в храме Безымянного почему-то не освещались. То есть совсем. Вероятно, здешние храмовники помнили все повороты и проходы наизусть. Коридор был очень узкий, стены подступали с двух сторон вплотную; два человека с трудом могли бы разминуться. И всю площадь стен занимали росписи. Нэль едва успевал схватывать взглядом сцены, мелькающие в свете факела. Повсюду ему попадалась на глаза знакомая уже фигура в синем облачении. Распознать Безымянного было нетрудно по длинным пепельным локонам и нечеловеческим золотым глазам. Его изображали стоя и сидя, в окружении людей, животных, цветов и птиц, на фоне фантастических пейзажей, но непременно – в фас, так что его пристальный взгляд преследовал Нэля. Фигуры, которые окружали его, могли быть богами, хотя в них не было ничего общего с образами, знакомыми по храмовым росписям. Нэль не видел ни бледного лика – впалые щеки, круги под глазами, черная туча волос, - мрачного Борона; ни цветочного венка на золотых локонах Тса; ни полуобнаженной, непристойно чувственной Рахьи; ни суровой неулыбчивой Гесинды; ни рыжеволосого, хитроглазого Лиса-Фекса... Ему очень хотелось остановиться и рассмотреть росписи подробнее, но Терций и не замедлял шаг. Нэлю оставалось только крутить головой по сторонам, жадно схватывая взглядом мимолетные сцены. Мотивы изображений были ему незнакомы, он не успевал уловить их суть, но они будоражили и тревожили воображение. От обилия неясных впечатлений начинала кружиться голова.
- Кто здесь нарисован? – наконец, не выдержал он.
- Безымянный и те, кого принято называть богами.
- Принято называть?.. Но они совсем не похожи на... Что они все делают?
Терций вдруг остановился и поднес факел к стене, осветив одну из росписей.
- Вот здесь рассказывается, как Эфферд обрел власть над морской стихией и, уверовав в свою силу, бросил вызов Безымянному. Он проиграл бы поединок, но к нему на помощь пришли Прайос и... Да разве вы не знаете этой истории?
- В храмах ее рассказывают иначе...
- Да-да. Будто бы Безымянный позавидовал мощи Эфферда и вызвал его на бой. И потерпел поражение, не выстояв против Повелителя Морей... Что же удивительного, если победители перевернули историю по-своему. Такое происходит повсюду, во все времена. И не только среди богов... Многое в сознании людей искажается, особенно, когда их мысли направляют... свыше.
- Вы хотите сказать, боги намеренно...
- А вы как думаете? Послушайте, Лионель. Полагаю, вы сомневаетесь в истинности храмовых постулатов, иначе не пришли бы к нам. Зачем же вы задаете вопросы, ответы на которые очевидны?
- Чтобы увериться, что я сделал верные выводы... вот из этого, - Нэль, поколебавшись, вынул из сумки книгу, открыл ее на титульном листе и показал Терцию. Тот с жадностью подался вперед:
- Да, мне сказали, что они у вас... Как они к вам попали?
- Так эта книга – отсюда?
- Пойдемте скорее, - нетерпеливо сказал Терций. – Здесь не подходящее место для разговоров.
Он привел Нэля в келью, живо напомнившую магу его прежнее жилище в храме Гесинды. Серая штукатурка на стенах, низкий сводчатый потолок, простая узкая кровать, стол и стул. На столе лежала книга, название которой Нэль не смог прочесть: ее обложка оказалась "слепой", так же как и оклады двух его книг. Рядом он увидел чернильницу, стопку бумаги и кружку с водой.
- Садитесь, Лионель. Сюда.
Нэль сел на стул и положил сумку на колени. Ему очень хотелось опереться локтем о стол, но он сдержался и выпрямился. Пока не ясно, что за человек этот Терций, лучше не выказывать перед ним слабости.
Терций сел напротив него, на кровать.
- Если хотите, можем отложить разговор ненадолго, - предложил он. – Вы, наверное, устали. Можете располагаться в этой комнате, поговорим утром.
- Благодарю, но скажите сначала, где мои спутники. Почему им нельзя было пойти со мной?
- Потому что лишние знания им ни к чему. Они пришли за вами, но сознают ли они последствия своего поступка? Культ Безымянного запрещен повсеместно, вас предадут анафеме только за то, что вы побывали в его святилище... А ведь один из ваших спутников почитает, вероятно, Рондру и Борона, как и все люди меча. Другой же... каких бы богов он ни выбрал себе в покровители, едва ли он сомневается в их божественной природе. Оба они, уверен, никогда и не задумывались об этом. В отличие от вас, Лионель. Вас обуревают сомнения, в вас кипят амбиции, вы желаете знать, может ли человек сравняться с богом...
- С чего вы взяли?
- Прочел по вашим глазам, - невозмутимо сказал Терций и продолжил: - Подумайте еще вот о чем. Вы, вероятно, понимаете, что можете никогда отсюда не выйти или же выйти другим человеком. А ваши спутники едва ли захотят оставаться здесь. Зачем же им отягощать свой разум запретным знанием? Пусть посещение храма запомнится им как не слишком приятный сон...
- Так вы не собираетесь их удерживать силой?
- Нет, зачем? Если бы даже они захотели привести в храм наших врагов, у них ничего не вышло бы. Без вас им в другой раз дорогу сюда не отыскать.
- Но Китаро был здесь и раньше, один!
- Возможно, он просто готовил путь для вас, Лионель, - улыбнулся Терций.
Нэль помолчал.
- Я хочу увидеться с ними прежде, чем они уйдут.
- Разумеется. А пока я посоветовал бы вам отдохнуть. Нам есть о чем поговорить, но такие разговоры лучше вести на свежую голову.
Не дожидаясь, пока Нэль выразит согласие, Терций поднялся и подошел к двери.
- Оставить вам свет?
- Благодарю, я обойдусь.
- Ах да, - улыбнулся Терций. – Вы же маг. Ну, до утра.
*
В тесной комнатушке с трудом помещались две узкие кровати. Арьель уселся на одну из них, подтянув колени к груди, и в сомнении поглядывал на вторую, где ворочался Китаро. Убогое ложе было не приспособлено для столь могучего тела, и грозилось вот-вот развалиться. Китаро, видимо, тоже это чувствовал, и потому ворочался очень осторожно.
Арьеля снедала подлая тревога. Во-первых, теперь он уже не сомневался, что Китаро привел их в храм Безымянного, а пребывание в святилище запрещенного бога едва ли сулило что-то доброе. Во-вторых, им не разрешили снять с глаз повязки до тех пор, пока они не пришли в эту самую комнату, и Арьель ни за что сам не нашел бы дорогу обратно, к выходу. В-третьих, ему жутковато было оставаться наедине с Китаро. И, наконец, он страшно беспокоился за Нэля. Где он, и почему им не разрешили остаться с ним?
Молчать было выше сил Арьеля, и хотя Китаро вызывал у него неприязнь, поговорить все равно было больше не с кем.
- Китаро, ты знаешь, где мы?
- Догадываюсь, - бесстрастно ответил южанин.
- Тебя это не тревожит?
- Нет.
- Ты с самого начала знал, куда мы идем?
- Догадывался.
Да, подумал Арьель, много из него не вытянешь.
- А почему ты не отказался? Зачем тебе связываться с... сам знаешь кем? Что тебе сказал Нэль там, в трактире?
- Ты слишком много стрекочешь, - отозвался Китаро. – И задаешь много вопросов, до которых тебе нет дела. Нэль не задает вопросов, о нет. Он знает. Он видел.
- Что видел?
Китаро, наконец, поглядел на него – с неожиданным презрением. И проговорил, едва разжимая губы:
- Он видел бога с золотыми глазами.
Глава 6
Когда Нэль проснулся, в голове было ясно, на душе – легко, хотя накануне он боялся, что вовсе не сможет заснуть из-за сумбура в мыслях. Но все тревоги вчерашнего дня ушли, казалось, безвозвратно. Не поднимая голову от подушки, он возблагодарил богов за ниспосланный покой... впрочем, нет, не богов. Он и сам не знал толком, кому посылал благодарность.
Разбудило же его тихое постукивание в дверь, а спустя минуту послышался голос:
- Проснулся? Я подожду за дверью; когда будешь готов, провожу тебя в трапезную.
По голосу Нэль узнал вчерашнего проводника, имени которого он до сих пор не слышал. Он сел на постели и ответил:
- Хорошо. Сейчас я выйду.
Книги – его единственное имущество, - лежали в сумке на столе. Рядом он с удивлением увидел маленький таз, кувшин с холодной водой и полотенце. Но еще сильнее он удивился, когда увидел на стуле чистую одежду. Это был простой храмовый балахон из серого сукна, но выглядел он намного приличнее, чем изодранное и изношенное платье Нэля.
Он переоделся, умылся и пригладил волосы. Вышел из кельи, не забыв прихватить сумку с книгами. Коридор тонул в непроглядном мраке. У двери комнаты, с факелом в руках стоял вчерашний знакомец. На вид он казался ненамного старше мага, зато выше на полторы головы. Одет он был в такой же балахон, который надел и Нэль.
- Готов? Ну, пойдем. Терций велел отвести тебя в трапезную, а потом – прямо к нему. Кстати, я вчера так и не назвался, прости уж, Лионель. Меня зовут Карлос.
- А я – Нэль. Лионелем меня не зовут уже... давно.
- Ага. Ты вроде медеец, да? А чего у тебя глаза тогда... – он, не поворачиваясь, покрутил рукой около лица. – В Медее разве так принято?
- Нет, но так принято на юге. Я там жил.
- Поня-атно... – протянул Карлос. Его сегодняшняя развязная манера совсем не вязалась с вчерашним торжественным и почти выспренним тоном. – А ты вчера уже говорил с Терцием? Он разрешил тебе остаться?
Да этот парень, подумал Нэль, задает столько вопросов, что даже говорливому Арьелю за ним не угнаться!
- Спроси у самого Терция, - сказал он.
Карлос без всякой обиды хохотнул.
- Хочешь сказать – не лезь не в свое дело? Ладно...
Большая трапезная была ярко освещена факелами. За длинными столами сидели человек сорок храмовников, все в серых, черных или темно-синих балахонах. Нэль даже удивился: он не мог и подумать, что у Безымянного осталось так много служителей.
На Нэля никто не обращал внимания благодаря балахону, делавшему его неотличимым от остальных храмовников. Зато Арьель и Китаро, которые сидели за отдельным столом у дальней стены, привлекали к себе множество взглядов. Впрочем, всеобщий интерес нисколько не мешал им с аппетитом вкушать скромную утреннюю трапезу. Нэль подошел к ним и молча уселся за стол.
- Нэль! – радостно сказал музыкант. – Ты здесь!
- Конечно, здесь, где же мне еще быть, - ответил маг, провожая взглядом Карлоса, который отошел к другому столу. – Здесь и останусь, пока не разберусь, что к чему.
- Да ты и в балахон их вырядился, - заметил Арьель уже далеко не столь радостно. – Ты что же... теперь с ними?..
- Я сам по себе. Честно говоря, не знаю, на каком я тут положении. Но вроде бы, силой ни меня, ни вас никто удерживать не намеревается. Так что если вы захотите уйти...
- Нэль, ну хватит уже за меня решать, уходить или оставаться! – вспыхнул вдруг музыкант. - Да, я пришел сюда за тобой, но это не значит, что я уйду по первому твоему слову! Тебе не приходило в голову, что я тоже хочу знать? Я ведь тоже видел эти золотые глаза! Они принадлежат не человеку! Нэль! Что ты молчишь?
Нэль только головой тряхнул. Он никак не мог предположить, что горячий, но мягкий и уступчивый Арьель способен вот так взорваться. Китаро смотрел на них по очереди, и странно было наблюдать, как меняется выражение его глаз в зависимости от того, на кого они обращены.
- Прости, друг Арьель, - наконец, проговорил Нэль, пораженный и взглядами Китаро, и вспышкой музыканта. – Конечно, ты должен решать сам. Вы оба должны решать сами.
- Меня бесит моя слепота, - продолжил Арьель уже спокойнее. – Бесит и пугает. Я иду наугад и никак не могу ничего вокруг рассмотреть, понимаешь? А тут еще ты со своими указаниями...
- Понимаю. Тогда повтори то же, что сказал сейчас мне, тому из братьев, кто придет с тобой говорить.
Арьель с подозрением взглянул на него.
- Лучше быть с ними откровенными, - пояснил Нэль. – Ведь мы пришли сюда по своей воле. А они помогут нам понять, зачем мы пришли.
- Откровенными? – Арьель перешел на шепот. – Но ведь они... они... поклоняются Безымянному, разве нет? они приносят своему богу кровавые жертвы и занимаются черным колдовством!
- Какие еще жертвы? Какое еще "черное" колдовство? Где ты наслушался этого бреда? Некромантов ты, скорее, найдешь среди служителей Борона, да и то – едва ли...
- Что-то ты их очень уж защищаешь...
- Просто не люблю, когда поют с чужих слов, - сказал Нэль. – Может быть, ты не знаешь, но меня когда-то обвиняли в том, что я убиваю младенцев и приготовляю из них зелья. И это в городе, где меня знал каждый третий... Удивлен? Не слышал никогда такого? Вот то-то же. Так что не говори о том, чего не знаешь.
- Но как же... – начал обескураженный Арьель, но маг быстро прижал палец к губам. К их столу подошел Карлос. В одной руке он держал миску, в другой – кружку. И то, и другое он поставил перед Нэлем.
- Вот, поешь. А я сяду вон там, чтобы не мешать. Скажи, когда будешь готов идти к Терцию.
- А что насчет моих спутников? – спросил Нэль.
- Насчет них мне никаких указаний не давали, - ответил Карлос и добавил с видимым удовольствием. – Спроси об этом у Терция.
- Ладно.
Карлос ушел. Нэль взял ложку, помешал не слишком аппетитное на вид варево в миске.
- И все-таки я хочу, чтобы вы знали: вы вольны уйти, - проговорил он вполголоса, но настойчиво. – Терций пообещал, что не станет вас удерживать, если не начнете задавать вопросы.
- То есть, если начнем, нас отсюда не отпустят? – спросил Арьель. – Так, что ли? Получается, тебе придется остаться здесь навсегда, Нэль?
Нэль осторожно попробовал рыжеватое варево. Оказалось неожиданно вкусно, что-то вроде гороховой похлебки.
- Может быть, они и захотят задержать меня, раз уж я такой любознательный, - задумчиво сказал он. – Только у них ничего не выйдет. Они знают, что я маг, но не знают моей силы, а это важно. Но думаю, у них все-таки хватит ума не удерживать мага против его воли. Кроме того, я собираюсь кое-что рассказать им. И показать. Это должно произвести на них впечатление.
- А что именно?
- Ну, например... – Нэль улыбнулся и кивнул на кружку. – Что там такое?
- Вода, - нетерпеливо ответил Арьель. – Так что же ты хочешь им показать?
- Неважно. Потом объясню. Сейчас мне надо идти.
Нэль быстро, пока Арьель ничего еще не понял, поднялся и ушел к столу, за которым сидел Карлос. Тот недоуменно смотрел в свою кружку, где вместо прозрачной воды плескалась рубиново-алая жидкость. Нэль, сдерживая улыбку, тронул его за плечо. Карлос вскинул на него дикие глаза.
- А?..
- Я готов идти. Терций, наверное, уже ждет.
- А... да... пойдем, - и он поспешно и даже как будто с облегчением поставил кружку на стол, как будто она могла укусить его за пальцы.
Получилось, однако, так, что Нэлю пришлось ждать Терция, а не наоборот. С полчаса он провел в сумрачной жаркой комнате, обставленной как кабинет, наедине с шариком магического света. Чтобы не терять понапрасну времени, Нэль достал одну из книг и погрузился в чтение.
Терций, появившись, заговорил от самого порога:
- Мне сообщили о происшествии в трапезной. Это ваших рук дело, Лионель?
Нэль поднял голову от книги и спокойно посмотрел на храмовника.
- Разумеется, ваших, - кивнул Терций. – Среди нас давно уже нет магов – пожалуй, с тех самых пор, как гонения на них прекратились, и не нужно стало скрываться от властей. Попрошу больше подобных шуток не проделывать, Лионель, - строго сказал он. – И дело не только в том, что храмовый устав запрещает нам пить вино. Вы... испугали и смутили некоторых братьев.
- Я этого не хотел, - сказал Нэль.
- Верю... Но расскажите, как вы это проделали?
- Обычная трансформационная магия.
- Такая уж обычная? – Терций прошел в комнату и сел в кресло, вырезанное, кажется, из цельного куска дуба. – Я здесь один из немногих, кто смыслит кое-что в магии – в теории, конечно. Большинство же в жизни не видели ни одного мага, и то, что вы сделали – настоящее чудо для них. Но и я, со всеми своими теоретическими познаниями, обескуражен. Известно, что для манипуляции объектами используются специальные формулы и пассы; говоря по-научному, должна присутствовать вербальная и соматическая компоненты. Вы же обошлись без них и даже не прикоснулись к объекту, который изменили. Как вам это удалось? Вы нашли какой-то новый способ использовать магию?
- Не новый. Способ этот давно известен, только никто его не применял. Он... весьма сложен. Мне пришлось много потрудиться, чтобы его освоить. Этот способ не подразумевает ни вербальной, ни соматической компоненты, важен только чистый разум. Требуется предельное сосредоточение... – и Нэль поведал о своих опытах с травами, и о том, как черные книги подсказали ему верное направление исследований, и как в конце концов он научился обходиться без помощи трав и достигать нужного состояния сосредоточения одним лишь усилием воли. Упомянул он и о предполагаемых побочных эффектах эликсиров. Впрочем, у него еще не было возможности проверить, верны ли его предположения.
- Вы и впрямь думаете, что такое возможно? – не на шутку заинтересовался Терций.
- Теоретически. Если с помощью правильно подобранных трав можно усилить уже проявившиеся магические способности, то почему бы не попробовать пробудить эти способности у человека, который никогда и не прикасался к магии? Я, правда, не уверен, и не могу утверждать наверняка... но почему бы не предположить, что любой человек может использовать магию, только у одних способности к этому проявляются сами, а другим нужен внешний толчок...
- То есть, любой человек может стать магом?
- А любой маг – богом... именно об этом говорят книги.
Терций помолчал, потирая указательным пальцем переносицу.
- Можно мне взглянуть на них, Лионель? Я и не думал, что когда-нибудь буду держать их в руках. Пожалуйста. Клянусь пробуждением Спящего, я верну их вам через несколько минут.
Заслышав о "пробуждении Спящего", Нэль вздрогнул от непонятной тоски. Сердце его вдруг сжала ледяная рука. Он вытащил из сумки книги и отдал их Терцию. Тот взял их нежно, бережно, словно младенцев. Благоговейно пробежал пальцами по окладам, погладил корешки. Открыл наугад и шумно вздохнул.
- Эти книги – из здешней библиотеки? – спросил Нэль.
- Да... Долгое время они хранились здесь. Но уже больше ста лет они считаются потерянными. Книги унес один из братьев, самовольно оставивший храм. Он был магом, как и вы... Он искал способ пробудить Спящего. Уже никто не помнит, почему он не искал помощи у братьев. И никто не знает, что с ним сталось. Нетрудно, однако, догадаться, что его высокий замысел не удался. Безымянный спит, а книги попали к вам в руки... Это о чем-то говорит, не правда ли? Возьмите, - Терций с заметным сожалением вернул книги Нэлю. – Знаете, что мне пришло в голову? Ваша цель, Лионель, казалось бы, не имеет ничего общего с пробуждением Спящего. Но только на первый взгляд. Никакой сон не вечен. Некогда у Безымянного было имя, и когда-нибудь он снова его обретет, очнувшись от сна. Но для этого, возможно, нужен какой-то толчок. Двенадцать никогда не сделают ничего, что могло бы привести к пробуждению Тринадцатого, они слишком хорошо умеют просчитывать последствия своих поступков. Но судьбы смертных отнюдь не в полной их власти... И однажды человек, сравнявшись с ними, мог бы бросить им вызов и совершить...
- Нет! – прервал Нэль. – Вы не за того меня приняли. Если есть какое-то пророчество насчет пробуждения Спящего, ко мне оно отношения не имеет...
- Откуда вам это знать? – улыбнулся Терций. – Впрочем, никакого пророчества о том, что однажды придет некто и разбудит Спящего бога, нет. Но и без всяких предсказаний ясно, что однажды сон прервется... Выслушайте меня, Лионель. Вы уже зашли так далеко, и, конечно, понимаете, что Двенадцать – никакие не боги. Они – люди; вернее, были людьми когда-то, очень давно – так давно, что никто этого уже не помнить. Много тысячелетий назад. Вы идете их дорогой, Лионель. Они были магами необычайной силы. Ваша Илиссия Истрийская, на которую едва ли не молятся братья Гесинды, всего лишь бледное подобие тех магов. Не скажу, что они были всемогущи, но все же Двенадцать обладали достаточной силой, чтобы повергнуть настоящего демиурга.
- Вы говорите о Безымянном?
- Да, о нем. Он сотворил наш мир, и это было задолго до того, как пришли Двенадцать.
- Если это случилось в незапамятные времена, откуда вам знать, что именно Безымянный был творцом?
- Так говорят наши предания. Но весьма возможно, что Безымянный тоже занял чье-то место. Только поступил с предшественником более жестко, чем с ним самим поступили Двенадцать.
- Уничтожил физически? – тихо спросил Нэль.
- Именно. А поскольку история циклична, то рано или поздно кто-то должен занять место Двенадцати.
Повисло молчание. Нэль чувствовал, что под пристальным взглядом Терция кровь бросилась ему в лицо.
- Что? – спросил он. – Что вы так на меня смотрите? Хотите, чтобы я бросил вызов Двенадцати и освободил Безымянного? Зачем мне это нужно?
- Зачем? Затем, что вы можете стать новым богом, Лионель... – вкрадчиво сказал Терций. – Вас такая возможность не привлекает?
- Не очень. К тому же я не понимаю, зачем миру новый бог, если вернется старый.
- Возможно, Безымянный вовсе не собирается, проснувшись, возвращаться в этот мир... Лионель, он привел вас сюда – значит, вы ему зачем-то нужны. И вы не сопротивлялись его воле – значит, согласны делать то, что он от вас хочет...
- Но я еще могу уйти отсюда.
- Можете... – согласился Терций. – Но как же ваши исследования? Подумайте, мы здесь, в храме, готовы оказать вам помощь и поддержку. У нас, как и у братьев Гесинды, есть библиотека и лаборатория – и они будут в полном вашем распоряжении. Вы можете задавать любые вопросы – и мы вам ответим, если только это будет в наших силах.
Нэль закусил губы. Такой соблазн... Ни один храм Двенадцати не даст ему то, что предлагают служители Безымянного. Но ведь в конечном итоге и они не бескорыстны. Они служат своему богу... и все, что они делают – делают во имя и во славу его.
Они долго молчали, и Нэль слово за словом прокручивал в голове весь разговор. Терций терпеливо ждал.
Наконец, Нэль поднял на него глаза.
- Ответьте, а что ваши братья сделают с человеком, который захочет уничтожить Безымянного?
Терций покачал головой.
- Не отвечу, - с сожалением сказал он. – И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю. Не было еще человека, который объявил бы, что желает убить бога... Так вы останетесь?
- Да, - помедлив, ответил Нэль.
...Разговор затянулся надолго. По расчетам Нэля, время дневной трапезы уже давно миновало, хотя никто не предложил ему ни еды, ни воды. Видно, так здесь было принято.
Терция очень интересовало прошлое гостя. Он прекрасно понимал, что маг, даже такой молодой, не станет просто так бродить по дорогам, да и поисками запретного знания не увлечется – бдительные старшие братья не дозволят, направят его разум в верное русло. Да и Карлос, вероятно, передал ему, что Нэль, представляясь, присовокупил к своему имени прозвище Поджигатель. Поэтому Терций попросил его рассказать о себе все, с самого начала. Нэль не любил вспоминать прошлое, но решил, что отмалчиваться теперь глупо, раз уж сам вылез с прозвищем. Правда, нужные слова подбирались с трудом; он еще никому не рассказывал о себе настолько откровенно. Обычно он только слушал, как другие люди пересказывают друг другу байки, которые не имели почти ничего общего с настоящей его жизнью. Он старался быть как можно более кратким и точным. Терций слушал его внимательно, но смотрел спокойно – без сочувствия и без осуждения.
- Вам многое пришлось пережить, - заметил он, когда Нэль замолк. – Вы еще так молоды, но повидали многое. А скажите, Лионель, каково было в горящем храме? Что вы чувствовали?
- Страшно было, - ответил Нэль.
- И однако, вы без колебаний встали на костер. Снова пошли в огонь... Вы упрямый человек, и готовы на многое пойти, только чтобы добиться своего... А ваше проклятие, вы от него избавились?
- Нет. Я учусь с ним жить.
- И, как я понимаю, успешно. Наверное, вам пришлось многому научиться с тех пор, как вы остались без родителей?
- Давайте закончим этот разговор, - попросил Нэль. – Не вижу никакого смысла ворошить прошлое.
- Хорошо, - согласился Терций и поглядел на него с интересом. – В таком случае, не буду вас больше задерживать. Только вот еще... Вы уже виделись со своими друзьями? Они решили что-нибудь?
- Они собираются остаться здесь.
- Хм, это их право. Только хотел бы я знать, для чего им оставаться...
- Я бы тоже хотел, - вздохнул Нэль.
- Ну, надеюсь, со временем мы это узнаем. Безымянный укажет им путь, так же, как указывает вам. А пока вы можете видеться когда вам угодно. И еще. Я прекрасно понимаю, Лионель, что вы можете уйти отсюда, когда захотите – мага нелегко удержать в четырех стенах. Тем более, мага, обладающего вашей силой. Вы можете забрать с собой и своих спутников. Здесь нет никаких охранных чар, которые могли бы задержать того, кто захотел бы уйти – видите, я с вами откровенен. Однако же прошу вас: если пожелаете уйти, предупредите меня. Обещайте мне это, Нэль.
Нэль заколебался. Он предпочел бы, чтобы ничто его не связывало. Как знать, вдруг возникнут особые обстоятельства, и ему нужно будет немедленно – и именно без предупреждения – исчезнуть? Такое уже бывало не раз. Ведь его до сих пор ищут... Конечно, место это тайное, но вдруг маги проникнут и сюда?
- Нет, - тихо, но твердо сказал Нэль. – Я не стану ничего обещать. Возможно, мне придется нарушить слово.
- Хм, по крайней мере, вы честны. Ценю откровенность. Что ж, обойдемся без обещаний... Куда вы собрались, Нэль? Один вы не найдете дорогу. Подождите, я позову Карлоса, он покажет вам храм и расскажет, что к чему.
*
Итак, сказал себе Терций, оставшись один, - кажется, мы дождались таки человека, который способен бросить вызов Двенадцати и пробудить истинного бога, вернуть в мир древнюю справедливость... Ему подвластны магические силы, он упрям, уверен в себе, а главное – готов отринуть земные страсти ради достижения цели. У мальчика, кажется, не осталось привязанностей – и это хорошо. Значит, ничто ему не помешает. Родителей он лишился слишком давно, чтобы по-прежнему горевать по ним. Девушку, которая была для него названной сестрой, он все равно что убил своими руками. Женщина, которая могла бы стать ему приемной матерью, возненавидела его и прокляла. Его связи с гильдией магов давным-давно порваны, и восстанавливать их он не желает. Что же остается? Да ничего. В скитаниях этот мальчик едва ли приобрел что-то, скорее – растерял последнее, что оставалось в нем человеческого. Страшно подумать, на что способен честолюбивый человек, почти ничем не связанный с миром людей и обуреваемый такими амбициями! От удовольствия Терций даже руки потер.
Впрочем, со счетов не стоит сбрасывать спутников юноши. Терций еще не видел их троих вместе, но хотел бы посмотреть. Южанина и музыканта, несомненно, тянет к молодому магу, иначе они не пришли бы за ним. Что до Лионеля... как знать, может быть, он тоже испытывает к ним теплые чувства. Хотелось бы знать наверняка.
Терций хотел все знать наверняка. Не мог он упустить такой волшебной возможности. Лионель явился как ответ на молитвы многих поколений служителей Безымянного – в этом он после разговора с молодым человеком уверился окончательно.
*
- Постарайся запомнить все повороты сразу, - предупредил Карлос. – Я не собираюсь все время водить тебя за ручку, у меня и свои дела есть.
Нэль прекрасно понимал, что и впрямь очень важно научиться находить дорогу вслепую, чтобы не заблудиться в залитых темнотой коридорах, но то и дело отвлекался на росписи. То одно, то другое лицо проступало из тьмы, и не смотреть на них Нэль не мог.
Храм был велик, и весь помещался под землей. В нем были жилые помещения (братья жили по двое-трое в маленькой спальне) и помещения хозяйственные, а также общая молельная зала, трапезная, библиотека и несколько небольших лабораторий. Осмотрев их (здесь, к счастью, предусматривалось освещение), Нэль понял, что магией здесь даже не пахнет. Служители Безымянного занимались исключительно исследованиями свойств трав и минералов, то есть почти тем же, чем братья Перайны.
- Вот здесь вы будете жить, все трое, - сказал Карлос, остановившись перед дверью, которая ничем не отличалась от остальных дверей в жилой части храма. – Так распорядился Терций.
Нэль заглянул внутрь. Комната почти не отличалась от той, в которой он провел ночь. Только вместо одной кровати в крохотную спаленку умудрились впихнуть три. Нэль невольно усмехнулся, вспомнив подземную тюрьму в храме Прайоса. Тамошний каменный мешок казался роскошной бальной залой по сравнению с этой аскетической спальней.
День закончился так же, как и начался – в трапезной, за ужином, Нэль встретился с Арьелем и Китаро. На этот раз ему пришлось искать дорогу самому, и он немного поплутал по безлюдным коридорам. Использовать заклинание телепорта ему не хотелось. С утра он уже удивил братьев, и сваливаться на их головы из воздуха было еще, пожалуй... преждевременным. Он решил, что пока не будет обращать на себя внимание.
Перед тем, как войти в трапезную, Нэль развеял сгусток магического света. Так, в сером балахоне, его невозможно было отличить от остальных храмовников. Чтобы стать еще незаметнее, он накинул на голову капюшон.
Уловка удалась – когда он присел за стол напротив товарищей, его не узнал даже Арьель.
- Простите, но мы ждем друга, не могли бы вы... – внешне вежливо, но с плохо скрытым нетерпением заговорил он, и тогда Нэль засмеялся и открыл лицо. – Безымянный тебя побери, Нэль! – вскричал сердито музыкант и тут же осекся. – То есть, я хотел сказать...
- Поосторожнее тут с Безымянным... Не забывай, где находишься, - предупредил Нэль, сразу став серьезным. – У меня хорошие новости. Мы сможем видеться, кроме того, мы будем жить вместе. Но все же прошу вас как следует подумать: что вы будете здесь делать?
- А тебе разве не нужна будет наша помощь? – спросил Арьель, пристально на него глядя.
Нэль вздохнул и опустил взгляд.
- Очень надеюсь, что нет, - сказал он тихо.
Глава 7
Дни летели, как опадающие с веток листья. Арьель сначала считал их, а потом бросил. Понял, что никакого смысла в этом нет: жизнь в храме текла размеренно, от утреннего богослужения к трапезе, через множество однообразных каждодневных дел, к вечернему богослужению и трапезе. На богослужения Арьель не ходил. Когда ему случалось слышать обрывки молитвенных песнопений, его всего передергивало, и он долго еще не мог избавиться от неприятного, холодящего кровь ощущения. У него в голове не укладывалось, как можно молиться Безымянному.
А вот Нэль богослужения иногда посещал. Чего он от них ожидал, что хотел услышать – боги знают. Арьель как-то спросил, зачем он туда ходит. Нэль посмотрел на него обычным своим задумчивым взглядом и ничего не ответил. Он вообще редко теперь снисходил до ответов. И не потому, что пренебрегал собеседником. Вовсе нет. Просто его мысли гуляли где-то совсем далеко, и он не всегда слышал или понимал вопрос. Арьелю тяжело было видеть отдаление мага, и он старался почаще бывать с ним рядом.
Раз в несколько дней Нэль выходил на поверхность – не только ради того, чтобы утолить тоску по свежему воздуху, солнцу и небу, которая донимала его, как и любого нормального живого человека; но и чтобы поискать какие-то особенные травки. Он спешил запастись "сырьем" для своих опытов, пока не настала зима. Здесь, в Бергонте, холода приходили позднее, чем в Медее или Наи, и травы стояли такие же высокие и свежие, как в разгар лета.
Арьелю травы были ни к чему, но он бродил вслед за магом по лесу, переходя от одной поляны к другой. В такие часы Нэль как будто светлел, и мыслями возвращался на землю. Арьелю под открытым небом тоже становилось спокойнее и веселее, он даже брался иногда за лютню (о чем в подземном храме не мог и подумать). Тогда Нэль отвлекался от своих трав, присаживался на поваленный ствол или на землю и, улыбаясь, слушал его игру.
Где и как проводил время Китаро, музыкант не знал. Да и ничуть этим не интересовался. Наверное, южанин тоже бродил по лесам, только в одиночестве.
*
- Скажи-ка, друг Арьель, а не хотелось бы тебе научиться управлять магическими силами?
Нэль, погрузившись в книги, молчал вот уже два часа подряд, и его вопрос прозвучал так неожиданно, что Арьель даже вздрогнул.
- Да я никогда не думал об этом, - ответил он удивленно. – У меня же нет дара.
- А если бы был? – нетерпеливо спросил Нэль.
Арьель сел на постели, где до того праздно валялся. Растерянно пожал плечами. Вопрос показался ему странным. Марика не раз говорила, что он вечно витает в облаках и мечтает, но при этом он почему-то никогда не мечтал о несбыточном. А магический дар как раз относился к категории несбыточного, к тому же магия оставалась за пределами его понимания, а потому – пугала.
- К чему ты клонишь, Нэль?
- Хочешь мне помочь?
Похоже, маг загорелся какой-то новой идеей. Арьель внимательно вгляделся ему в лицо. Нэль ответил горячим, почти лихорадочным взглядом. От выражения его глаз музыканту стало не по себе, но он ответил храбро:
- Я бы с удовольствием помог тебе, но чем?
- Пойдем! – Нэль вскочил и схватил его за руку. – Пойдем со мной!
Спустя минуту они уже быстро шли по бесконечным запутанным коридорам. Дорогу им освещал магический свет. Арьель до сих пор не разобрался в хитросплетении затопленных тьмой подземных переходов, и поражался, как маг сумел так быстро запомнить планировку храма. Кажется, Нэль смог бы найти дорогу и с закрытыми глазами, а свет начаровал только ради спутника. Впрочем, Арьелью и свет не очень-то помогал. На каждом шагу он спотыкался, и то и дело останавливался, чтобы получше рассмотреть какую-нибудь настенную роспись. Ни в одном храме Арьель не видел такого количества фресок, да еще столь искусно исполненных. Нэль как-то сказал, будто этим росписям много сотен лет, но выглядели они яркими и свежими.
Маг молча и терпеливо ждал, пока Арьель вдоволь налюбуется рисунками, и только тогда продолжал путь. Так было всегда, когда им случалось вдвоем ходить по храму.
Наконец, Арьель решил, что молчание затянулось.
- Куда мы идем? – спросил он.
- В лабораторию, - ответил Нэль.
- Что ты задумал?
- Это ничуть не опасно, уверяю тебя. Я тысячу раз проверил рецепт, и точно знаю, что эликсир не несет угрозы для жизни.
- Ка... кой эликсир?
Нэль остановился и пристально взглянул на него.
- Я дам тебе власть над магией. Хочешь? Хочешь, научу открывать направленные порталы? Тогда ты сможешь в любой момент уйти отсюда и вернуться.
- Да ну тебя, - с опаской отозвался Арьель. – О чем ты вообще говоришь? Кто, кроме Гесинды, может дать человеку власть над магией?
- Я – могу, - усмехнулся Нэль. – А Гесинда как раз – нет. Не веришь?
Арьель переглотнул. Он помнил, каким был Нэль в прошлую зиму, когда они только познакомились. Как он сомневался в каждом своем слове, с оглядкой плел заклинания: не натворит ли каких бед? И как он с тех пор изменился! Он больше не боялся впускать в себя силу. Он верил, что у него получится все без исключения задуманное.
Он заражал своей верой других.
И все-таки Арьелю стало не по себе.
- Я... не знаю... – выдохнул он.
- Если ты мне не веришь, - серьезно сказал Нэль, - то лучше вернись. Ты не сможешь никак помочь, если не будешь доверять.
- Доверять и верить – это разные вещи, Нэль... Я тебе доверяю, но...
- Не вижу никакой разницы между верой и доверием, - упрямо сказал маг.
Арьель беспомощно развел руками.
- Ну, тогда... пойдем.
На столах в лаборатории стояло множество свечей – десятки, сотни. Нэль повел по ним взглядом, и все они разом загорелись.
- Ого, - только и сказал Арьель.
Нэль указал ему на кресло – единственное во всем помещении.
- Садись.
Кресло оказалось неожиданно удобным. Арьель попытался расслабиться – опустил руки на подлокотники и откинулся на высокую, особенным образом изогнутую спинку. Но сумрачная, непривычная обстановка держала его в напряжении, вызывала тревогу. Огоньки свечей отражались и дробились в стеклянных поверхностях незнакомых на вид предметов. Нэль взял чашку и налил в нее какую-то приятно пахнущую жидкость. Развел ее водой и протянул Арьелю.
- Выпей. Здесь нет никакой магии, только травы. Это снадобье поможет тебе успокоиться.
Арьель принял у него чашку, пристально глядя в непроницаемые черные глаза. И вдруг ему стало спокойнее, хотя он не отпил еще ни глотка. Взгляд Нэля призывал расслабиться, окутывал разум теплыми волнами, убеждал: "Нечего бояться. Доверься мне". Такому говорящему взгляду сложно было не поверить... и Арьель поверил. В конце концов, Нэль никогда не делал ему никакого зла...
У снадобья был приятный, пряный, незнакомый вкус. Арьель хотел было спросить, из каких трав оно приготовлено, но передумал. Все равно их названия ничего ему не скажут.
- Теперь лучше? – Нэль стоял у низкого столика и, наклонившись, что-то делал. То ли переставлял склянки, то ли смешивал в них что-то, то и дело обращаясь к крошечным, почти ювелирным весам.
Арьель кивнул, хотя маг стоял спиной и не мог этого видеть. Но Нэль каким-то образом угадал его ответ.
- Постарайся несколько минут не двигаться. Закрой глаза и подумай о чем-нибудь хорошем. Ты почувствуешь, как твое тело расслабляется, а мысли текут спокойно и мерно. Не препятствуй им.
Арьель послушно закрыл глаза. По его телу пробежала теплая волна, размягчая и согревая мышцы; мысли заструились веселыми лесными ручьями. Он не смог бы выразить словами, как хорошо и покойно ему стало. Он даже не мог припомнить, испытывал ли он в жизни что-нибудь подобное. Может быть, в далеком-далеком детстве, да и то...
- Эй! Ты еще тут? – услышал он вдруг голос Нэля и открыл глаза. Маг, прищурившись, стоял перед ним с новой наполненной чашкой наготове. – Кажется, тебя унесло слишком далеко. Чудно! Снадобье довольно слабое, я и не ожидал, что оно так на тебя подействует... Впрочем, так даже лучше. Вот, выпей еще это. И помни, бояться не нужно. Сосредоточься на своих внутренних ощущениях. Попробуй запомнить свое теперешнее состояние. Скоро может стать немного... неприятно, но это ничего. Ты только помни, что я рядом, и поддержу тебя, если понадобится.
Нэль говорил мягким, тихим голосом, словно успокаивал испуганного ребенка. Музыканту даже смешно стало на несколько секунд. Подумалось, что первое зелье было очень кстати, иначе он давно трясся бы от нервной дрожи.
- Выпей все до капли и говори вслух обо всем, что почувствуешь, - продолжал Нэль, передавая ему чашку. – Это очень важно. Я не знаю ментальной магии и не смогу услышать тебя, когда будет нужно – если ты будешь молчать. Но, думаю, нужды в моей поддержке не возникнет, все пройдет гладко.
Арьель сделал первый глоток. Интересно, что пережил сам Нэль, когда еще только подбирал состав снадобья? Наверняка он испытывал новые рецепты на себе. Он сказал, что теперь точно уверен в безопасности эликсира. Значит, раньше уверен не был? И все равно выпивал его, рискуя жизнью? Каким же надо быть безумцем... невероятно удачливым безумцем. Ему повезло, что он еще не убил себя.
Накатила новая волна, шире и горячее первой, омыла Арьеля изнутри, унесла все лишнее, всю грязь посторонних мыслей. В голове стало звонко и ясно, словно все пространство под черепным сводом заполнилось чистейшим хрусталем. Арьель откинулся на спинку кресла, неотрывно глядя широко раскрытыми глазами на мага.
- Говори, - велел тот нетерпеливо.
Арьель открыл рот... и понял, что бессилен передать словами свои ощущения. Нужные слова просто не приходили на ум! А ведь он годами осваивал искусство передавать свои и чужие мысли и чувства через звучные ритмичные строки.
- Жарко... и звонко... как расплавленное стекло... цветное... – он понимал, что бормочет бессвязно, в лепетании младенца больше смысла, чем в его словах. Но что было делать? Ощущения и образы сменяли друг друга так быстро, что он не успевал их не то что озвучить - осознать. – Стеклодув выдувает...
В груди набухал, переливаясь миллионном красок, шар яркого стекла. Стенки его истончались – вот-вот лопнет! Разлетится осколками, тонкими стеклянными иглами, острыми и злыми, вопьется в живую плоть, изрежет до крови...
- Спокойнее! – холодные тонкие пальцы Нэля сжали его руку. – Дыши глубже. Стеклянный шар, который ты видишь – это магическая сила. Она нашла тебя, хочет через твое сознание выйти в наш мир. Не выпускай ее. Попридержи. Представь, что внутри тебя запертая дверь, и приоткрой ее немного. Совсем чуть-чуть. На крохотную щелочку...
- Не... удержу... – выдохнул Арьель. С ужасом он вспомнил, что не знает ни одной формулы, ни одного жеста. Неужели Нэль об этом не подумал? Что бывает с необученным человеком, через которого идет поток магии? Впрочем, ведуны как-то обходятся без формул... или нет? Знает ли Марика формулы? Все смешалось в бедной голове Арьеля, где тягуче и неумолимо нарастал болезненный звон. От него закладывало уши и ломило затылок.
- Нэль, я не удержу!
- Удержишь! – по-прежнему очень спокойно сказал Нэль. – Я сейчас помогу. Посмотри сюда. Видишь свечу? Направь поток на нее. Сосредоточься. Зажги ее. И не бойся, я тебя экранирую.
Легко сказать "зажги"! но как это сделать? Арьель не знал, как можно заставить свечу гореть. Но он послушно сосредоточил на ней все внимание. Представил, как вспыхивает крошечный огонек на самом кончике фитиля, как стремительно разгорается, как гордо вытягивается к потолку яркий горячий язычок...
Его тряхнуло в кресле от мгновенной пронзительной боли. Он закусил губы и только краем сознания уловил, что на месте, где секунду назад стояла свеча, разрастается и сразу же скукоживается ослепительный огненный шар. Миг – и нет ни свечи, ни шара. Только почерневшая от жара поверхность стола...
Голове сразу стало легче.
Арьель перевел дыхание и взглянул на мага. Тот стоял и улыбался, стирая что-то ладонью с лица. Арьель пригляделся и увидел стекающие из носа тонкие струйки крови. Он машинально провел пальцами по своему лицу – ничего.
- Нэль, что с тобой?
- Ничего страшного, - Нэль отвернулся, какой-то тряпицей стер кровь с ладони. Кровь из носа продолжала течь, и он прижал тряпицу к лицу. – Ты можешь стать очень сильным магом, знаешь ли.
- Так это я тебя?.. – обмер Арьель.
- А кто ж еще, - с непонятным удовольствием отозвался Нэль. Из-за прижатой к лицу тряпки он говорил слегка невнятно. – Точнее, это срикошетил мой экран. Видел, что стало со свечой? А ведь мог бы и весь стол разнести... а то и всю комнату. Но ты не тревожься, со временем научишься управляться и с этим.
- А если я не хочу... учиться? – Арьель выбрался из кресла и, пошатываясь, прошел несколько шагов. Ноги отказывались его держать, и он, чтобы не упасть, оперся о стол и вперил взгляд в черное обугленное пятно на столешнице. – Скажи, Нэль, - выговорил он медленно, - а ты тоже чувствуешь себя после заклинаний... вот так?
- Со временем ты перестанешь замечать боль, - ответил маг. – Ты к ней привыкнешь.
- А я не хочу привыкать! – почти выкрикнул Арьель. – К этому – не хочу.
Нэль немного помолчал, внимательно рассматривая отнятую от лица тряпицу.
- Это твой выбор, - сказал он тихо и мягко. – У других он тоже будет.
- У других? – музыкант поднял голову. – У каких это "других"? кому еще ты собираешься дать власть над магией?
- Каждому, кто пожелает.
- Ты с ума сошел! Ты подумал, чем может обернуться магия в руках случайного человека? Достоин ли будет человек этого дара?
- А я – достоин? А мои бывшие собратья? Они – достойны?
- У вас не было выбора! Вам дар магии был послан свыше – не знаю уж, кем, - и вам ничего не оставалось, кроме как принять дар и учиться использовать его так, чтобы не наделать вреда. Люди же… Оглянись, Нэль, взгляни, кому ты хочешь вручить магию! Люди, в подавляющем большинстве своем – глупые, жестокие, жадные животные. Сравнявшись с богами, как ты думаешь, что они станут делать? Искать новые знания? Да ничего подобного! Они будут стараться хапнуть как можно больше, вытянуть из магии все, что только возможно, и, в конце концов, растащат мир на куски! Развалят его, уничтожат…
- Мир крепче, чем ты думаешь, друг Арьель. Его не разрушить так просто.
- Да, - резко сказал музыкант. – Если за дело берется один человек. А если – толпа?
Нэль ответил не сразу. Тщательно отер с лица подсохшую уже кровь, небрежно швырнул тряпку в угол. Потом вернулся к своему маленькому столику, взялся что-то переставлять на нем. Наверное, наводил порядок.
- Почему ты так плохо думаешь о людях, друг Арьель? – спросил он, не оборачиваясь.
- А с чего о них хорошо думать? Ты много добра от них видел?
- А они – от меня?
- Вот так-так! – удивленно сказал Арьель. – Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься облагодетельствовать человечество?
- А если и так?
- Ох, Нэль, не затевался бы ты с этим... Никто не оценит. Да и как бы снова беды не случилось.
- Так значит, ты отказываешься? – напряженным голосом спросил Нэль. – Подумай хорошенько, Арьель. Я предлагаю тебе новую жизнь. Больше, чем жизнь!
Хороша же жизнь, чуть было не брякнул Арьель. Кто, глядя на тебя, захочет подобной жизни? Воистину, только такой же безумец.
- Лучше я пойду, - сказал он.
Нэль на секунду замер – по-видимому, пытался осознать, что кто-то может отказаться от его щедрого дара. Но он быстро справился с собой и сказал:
- Хорошо. Только ты один заплутаешь. Я сейчас не могу тебя проводить, прости... Открою для тебя портал.
Не успел его голос замолкнуть, как рядом с Арьелем бледно засветился прямоугольник портала – по ту сторону прохода смутно угадывались очертания спальни. Музыкант настороженно от него отодвинулся, решительно потянул на себя дверь и ступил во тьму коридора.
Впрочем, продемонстрировать свое отношение к магии было легко, но как найти обратную дорогу? Чтобы совсем не потеряться в темноте, Арьель правой рукой придерживался за стену – так и брел наугад по коридору. В конце концов, куда-нибудь он да выйдет, есть же у храмовых переходов конец. Арьель надеялся встретить кого-нибудь из братьев, кто согласился бы проводить его.
Темнота пугала, хотя он точно знал, что никакие чудовища в ней не прячутся. И когда сзади забрезжил неяркий огонек, Арьель обрадовался ему, как божественному явлению. Но спустя минуту он понял, что это не факельный огонь. Магический.
Нэль шел за ним следом.
Закусив губы, музыкант ускорил шаг. Но Нэль без труда нагнал его и схватил за плечо.
- Постой! Вот уж не думал, что ты можешь быть таким упрямцем. Арьель! Да погоди же.
Арьель обернулся и хмуро посмотрел на него.
- Прости, - сказал Нэль. – Нужно было сначала предупредить, как это будет, но я слишком увлекся и забыл, что ты не привык... так, как я. Ты не понимал, что тебе придется испытать, и согласился, не осознавая всех последствий.
- Зато теперь я отказался, прекрасно их осознавая.
- И все-таки подумай...
- Даже и думать не хочу. Зачем ты настаиваешь?
Нэль помолчал, потом сказал:
- Ты идешь не в ту сторону...
Всю дорогу мысли Арьеля, как ни старался он думать о чем-нибудь другом, неизменно крутились вокруг его первой попытки сплести заклинание. Он был очень сердит на мага, но в конце концов не выдержал, заговорил первым.
- Нэль?
- Да? – с готовностью отозвался маг.
- А ты просил Китаро помочь тебе?
- Нет.
- А почему?
- Я был уверен, что с тобой все получится. А с Китаро пришлось бы повозиться... Он более закрытый человек. К тому же, я сомневался, что он вообще согласится.
- А во мне, значит, не сомневался...
- Нет, - серьезно сказал Нэль. – Тебя я, согласись, знаю дольше и лучше, чем Китаро. Кроме того, он – личность особого склада. В нем сильны инстинкты. Не знаю, может, это и к лучшему, но только я боялся, что у него может случиться слишком мощный прорыв с непредсказуемыми последствиями. Ты, как это ни странно звучит, контролируешь себя много лучше. Да и, в конце концов, тебя было проще найти. Когда ты в последний раз видел Китаро, а?
Арьель честно попытался вспомнить. Кажется, на днях южанин мелькал перед глазами… Ага, вот именно – кажется. Когда именно? Этого уже музыкант сказать не мог. Поэтому вместо ответа он только пожал плечами.
- Вот именно, - кивнул Нэль. – Я чувствую шкурой, что он где-то рядом, но почти никогда его не вижу. Раздражает страшно…
Об эксперименте Арьель ничего никому не сказал. Рассудил, что если Нэлю нужно, сам расскажет. Кроме того, в храме не было никого, с кем музыканту хотелось бы поделиться. Не перед Китаро же изливаться…
Дни потекли, как прежде, с той лишь разницей, что Нэль совсем уж пропал в своей лаборатории, даже в трапезной не каждый раз появлялся. То ли он занимался усовершенствованием своего снадобья, то ли проводил опыты на более сговорчивом добровольце... Арьель не хотел дознаваться и ни о чем не спрашивал мага в те редкие минуты, когда его видел.
Он старался найти себе какое-нибудь занятие, чтобы не валяться целыми днями кверху пузом в постели. Но никакого дела для него в подземном храме не было. Он умел петь и играть на лютне, но выступать перед сумрачными служителями Безымянного казалось диким. Ни в каких увеселениях они не нуждались. Оставалось только шататься по коридорам, разглядывать фрески на стенах и проникаться божественностью Бога Спящего. Сходиться с храмовниками Безымянного Арьель не хотел (говоря откровенно, он их просто-напросто боялся). День ото дня накатывала апатия, все сильнее клонило в сон, мысли становились ленивыми. У него было слишком много свободного времени, и он много думал, но все об одном и том же. Из головы никак не шел последний разговор с Нэлем. Музыкант прокручивал его и так, и этак, и начинал уже жалеть, что отказался продолжать опыты. Нэль все равно продолжит работу, с ним или без него, а в стороне оставаться... не хотелось. Ну не мог он оставаться равнодушным к судьбе и делам мага. Не мог, и все тут. Как не мог бы безразлично отвернуться от родного брата.
К тому же, участвуя в опытах Нэля, он нашел бы спасение от скуки. Он все яснее прекрасно понимал, что если ничего не изменится, в скором времени он превратится в одушевленное растение.
Как назло, стоило только Арьелю принять решение, которым ему теперь не терпелось поделиться, маг начал как будто прятаться от него. Два дня Нэль вовсе не появлялся ни в спальне, ни в трапезной. Неужели он вовсе ни ест, ни спит? недоумевал Арьель. Или все делает в своей лаборатории?
Зато объявился Китаро. Арьель тут же пристал к нему: не видел ли он где-нибудь мага?
- Нет, - мотнул своей черной гривой южанин. – А что?
- Два дня его нету. Не случилось ли чего…
- Не случилось, - отрезал Китаро. – Я бы почуял.
- Как это – почуял?.. – озадачился Арьель.
Но южанин, как и почти всегда, не снизошел до объяснений.
На третий день, наконец, пришел Нэль. Бесшумно, как призрак, он возник на пороге комнатки. Да и лицом он больше походил на призрака, чем на человека – такой был бледный и осунувшийся. Он молча подошел к своей кровати и упал на нее ничком.
- Э-э-э… - Арьель не сразу нашелся, что сказать. – Нэль, с тобой все хорошо?
- Да... - он уткнул нос в тощую подушку, и его голос звучал глухо. – Просто устал…
Несколько секунд Арьель колебался, стоит ли заговаривать о том, что так его волнует, или лучше погодить немного. Видно же, что человек полумертв от усталости. Но слишком уж силен зуд был нетерпения, и эгоизм взял верх над человеколюбием.
- Я тут подумал… - начал Арьель.
- Да? – маг повернул голову, не отрывая ее от подушки, и взглянул на собеседника.
- Пожалуй, я погорячился немного с отказом…
- Серьезно? – Нэль улыбнулся (а веки его уже сонно смыкались). – Вот и хорошо. Тогда мы продолжим, друг Арьель… как только я…
Он уже спал.
Глава 8
- Самайн скоро. А снега все нет. Странно, да?
Вопрос был риторическим, и ответа на него Арьель не ждал. Он и заговорил-то потому лишь, что не мог уже больше молчать. Тишина грозила продавить своей тяжестью виски: с самого утра Нэль не сказал ни слова.
Арьель сидел за столом, а перед ним лежала книга, которую маг вручил ему с наказом прочесть. Но вместо того, чтобы читать, он сложил руки и опустил на них голову. Сегодня его тошнило от магии. С утра он поднимался на поверхность, и вид черных, голых стволов и пожухлой травы навел на него тоску. В Медее, наверное, уже первый снег припорошил землю, скрасил унылый осенний пейзаж...
- Не отлынивай, - сказал Нэль, не поднимая головы от своих трав. – Так ты никогда ничего не добьешься.
- Когда выпадет снег, - продолжил Арьель задумчиво, - мы окажемся запертыми здесь до самой весны. Весь лес занесет сугробами по уши...
- Не болтай чепухи, - незлобиво сказал Нэль. – На что, по-твоему, нужны порталы? Лично я весны дожидаться не собираюсь.
- Да? ты что-то задумал? – Арьель заинтересованно поднял голову. – Хочешь уйти отсюда?
- Не век же здесь сидеть... Нужно двигаться дальше, - Нэль потянулся и встряхнул головой. Черные волосы, отросшие с прошлой зимы, рассыпались по спине. – Но ты здесь один не останешься. Отправлю тебя к Марике, будешь ждать меня там. Вместе с Китаро. Если только он не пожелает продолжить свой путь.
- Как это – к Марике? – встревожился Арьель. – Почему не с тобой?
- Потому что мне нужны свободные руки, - ответил Нэль, и музыканта покоробило от его прямоты. – В том, что я намерен предпринять, помочь ты не сможешь.
- А вдруг смогу? Ты ведь даже не говоришь, что задумал.
- Не хочу сглазить. Думаешь, суеверие? Может быть. Но очень важно, чтобы моя задумка удалась. Правда, очень важно.
В тот же день Нэль переговорил с Китаро. В подробности этой беседы Арьеля не посвятили, но в общих чертах он узнал следующее. Южанин наотрез отказался встречаться с Марикой, и, тем более, жить в ее доме. Но и в спутники к Нэлю он напрашиваться не стал. Он согласился ждать мага в каком-то городе неподалеку от того места, куда собирался отправиться Нэль. Что это за место и зачем Китаро еще мог бы понадобиться Нэлю, осталось тайной.
Китаро покинул храм за три дня до Самайна, и Арьель немного повеселел. В отсутствие южанина ему как будто легче стало дышать.
- Ты готов уходить? – спросил у него Нэль, закрыв портал за южанином.
Арьель кивнул. Вся его немногочисленная поклажа уже неделю назад была уложена в сумку.
- Тогда отправишься завтра. Я открою телепорт на поляну рядом с домом Марики.
- А почему не прямо в дом?
- Тесновато, - пояснил Нэль, - как бы не случилось накладок.
- А что сказать Марике? Когда тебя ждать?
- Дня через два.
- А если ты не появишься?
- Такого не может быть, - отрезал Нэль.
Арьель впервые путешествовал через телепорт. Он пытался представить себе, как это: шаг – и ты еще здесь, второй – и ты уносишься за сотни лиг. Такое просто в голове не укладывалось. Он стоял перед бледно светящимся, подернутым рябью прямоугольником входа и зачарованно разглядывал размытые очертания деревьев по ту сторону.
- Ну, до встречи, - Нэль протянул ему руку. – Кланяйся от меня Марике. Впрочем... нет, не надо. Сам поклонюсь через пару дней. И довольно медлить, Арьель. Ни к чему долго держать проход открытым.
Арьель порывисто сжал холодные пальцы мага и с храбростью смертника ринулся в портал, стараясь не зажмуривать глаза. Он ожидал каких-то особенных ощущений, но не почувствовал почти ничего. Только в лицо ударил короткий порыв холодного ветра. И вот уже вместо полутемной келейки перед ним поляна в угрюмом октябрьском лесу. Голые черные деревья, тонкий снежный покров на черной земле. Арьель поискал взглядом избушку – оставалось у него подозрение, что Нэль ошибся местом, - и вдруг обнаружил, что падает с высоты примерно в полтора фута. Он свалился на мягкую, чуть подмороженную землю, и тут же вскочил, ошарашенный падением. Вот так Нэль, удружил, называется.
Потирая ушибленные коленки, Арьель встал и огляделся. Избушка стояла на своем месте, со всех сторон к ней подступал черный, молчаливый и скукоженный лес. Арьель подошел к двери на пороге замялся ненадолго: постучать или нет? Решил все-таки постучать. Марика открыла дверь в ту же секунду, как будто нарочно его подкарауливала.
- Заходи, гость нежданный, - сказала она, как обычно, нелюбезно. – Надо же, и года не прошло, как явился. Да еще под самый Самайн. Тоже мне, подарочек.
- Так получилось, - Арьель развел руками.
- Ага, получилось. А чего ж ты один в этот раз? Где Нэль? Разбежались, наконец, ваши дорожки?
- Он через пару дней обещался быть.
- Жив еще, стало быть, - заключила Марика. – Не угробил себя. Ну что ж, и то – хлеб. А ты где пропадал? Расскажешь аль нет?
- Расскажу, - Арьель бочком, бочком протиснулся мимо ведуньи в комнату. Бросил на сундук сумку, рядом положил лютню в чехле. – А есть у тебя что-нибудь горяченькое? Все потроха себе отморозил, клянусь Рахьей.
- Ну так иди к огню.
Арьель присел у очага, протянул к пламени руки. С наслаждением пошевелил пальцами. В последние недели помещения в подземном храме Безымянного почему-то начали быстро выстывать, и дошло до того, что по ночам Арьель просто цепенел от холода.
- Тепло у тебя, хорошо... – размякшим голосом проговорил он.
- Тепло... – проворчала Марика, помешивая что-то в котле. – От двери сквозит, все тепло враз выдует. Чего дверь за собой не прикрыл сразу, трудно, что ль?
Арьель покосился в сторону двери, потом быстро глянул на Марику. Убедившись, что она не смотрит в его сторону, он протянул к двери руку с особым образом сложенными пальцами и скороговоркой бормотнул несколько слов. Дверь, помедлив, мягко затворилась. На лбу музыканту выступил пот, он часто задышал. Заклинание было простейшее, Арьель выучил его одним из первых, но магия давалась ему тяжело, он никак не мог привыкнуть к боли.
Марика вздрогнула и распрямилась. С недоверием взглянула на музыканта.
- Это еще что такое? Арьель? С каких это пор...
- С недавних. Я тебе как-нибудь все расскажу, ладно? Только попозже. Сперва отогреюсь, а то язык к зубам примерз.
- Кто тебя научил? – Марика ничуть не смягчилась.
- Нэль, кто же еще...
Кажется, ведунья испугалась не на шутку. Оставив варево в котле, она села рядом с Арьелем и заглянула ему в глаза.
- Ой, не нравится мне это! У тебя же никогда не было дара. Как можно научить такому? Кому это под силу, кроме Гесинды?
- Как видишь, кое-кому под силу.
- Ох и доиграетесь вы до беды, - мрачно проговорила Марика.
- Знаю, - вздохнул Арьель. – И я то же самое ему говорил. Да разве его убедишь? Он так изменился, если бы ты только видела...
- Вот и посмотрю, коли вправду явится.
*
Новый год благородный тан Альбрехт Аль старался по возможности встречать дома, хотя получалось не всегда. На этот Самайн, впрочем, никаких срочных дел вроде бы не намечалось.
К сожалению, главное дело в уходящем году так и осталось незаконченным. Маг, на поиски которого тан потратил уйму времени и золота, словно в воду канул. Иногда у тана мелькали даже мысли: а вдруг и впрямь канул? Если человек жив, должны же к нему вести хоть какие-то ниточки. Не такая же вот... пустота. С того дня, когда Нэль ускользнул из-под самого носа в Рябинниках, поиски его не дали ничего. То есть вообще – ничего. Может, и в живых его уже не было? Может, уже и кости его растащили дикие звери? Тану не хотелось так думать, но мысли сами лезли в голову...
По обыкновению, в вечер Самайна вся семья тана – два сына и дочь (супруга его почила пять лет назад), - собралась в самой нарядной гостиной. Не за столом – отужинать успели ранее, - а для беседы. Тан любил поговорить со своими детьми, не делая исключения и для дочери Элейны, внешность которой могла кого угодно ввести в заблуждение. Девушка была так хороша, что любой, кто видел ее впервые, сразу решал, будто ни к чему, кроме как быть украшением общества, Элейна непригодна – разве могут в такой очаровательной златокудрой головке завестись мало-мальски серьезные мысли? И это была ошибка. С Элейной стоило поговорить, и случалось, что своими серьезными и вдумчивыми высказываниями она удивляла даже отца.
Потому он и не спешил выдавать ее замуж, не желая расставаться со своим сокровищем. К тому же, семнадцатилетняя Элейна несла на своих плечах нелегкое бремя хозяйки дома.
Вечер выдался спокойным – ни бури, ни метели наподобие той, что разыгралась в прошлый Самайн. Тан ощущал удивительное умиротворение, и дети его тоже притихли. Даже шаловливый и непоседливый Эрред приумолк, прилипнув носом к окну.
- Элейна, почитай нам, - просил тан. – Что-нибудь, что пристало бы к нынешнему вечеру.
Элейна поднялась и неспешно подошла к стойке с книгами. Пробежала по корешкам взглядом и вынула с полки увесистый фолиант с бронзовыми застежками. Это был сборник волшебных и таинственных историй сочинения мэтра Эмиля Касотского. Тан одобрительно кивнул: хороший выбор.
Элейна раскрыла книгу и начала читать. Братья придвинулись к ней ближе. Они очень любили свою сестру, и тан не уставал этому радоваться. Приятно знать, что твои дети живут между собой в согласии, и после твоей смерти будут поддерживать друг друга.
Нежный голосок Элейны журчал слаще, чем лесной ручей. Он повествовал о событиях древних и чудесных. Тан заслушался, и чем глубже он погружался в волшебный мир сказок, тем дальше отступали сиюминутные заботы.
- Господин тан! – послышался от двери робкий голос. Тан и не заметил, как в комнате появился слуга.
- Элейна, остановись на минутку, - сказал он и, выпрямившись в кресле, повернулся к дверям. – Что случилось?
- Господин тан, вас желает видеть какой-то человек, - запинаясь, проговорил слуга. Вид у него был виноватый. – Он ужасно настойчивый. Я не хотел его впускать, но он пригрозил, что сам войдет, без позволения.
Тан нахмурился.
- Что за человек?
- Не знаю, господин тан. Кто таков, не говорит, а с виду похож на нищего бродягу... Прикажете гнать от дверей, господин тан?
Тан задумался. Странный бродяга. Было бы понятно, если б он попросился переночевать – такое нередко случалось в Самайн, никто не хотел оставаться под открытым небом. Тогда тан распорядился бы провести бродягу на кухню, накормить и устроить спать со слугами. Но этот гость требовал личной встречи с хозяином замка...
- Может, это менестрель? – предположил тан.
- Не-е-е, - с сомнением протянул слуга. – Не похож.
- Ну, в любом случае, веди его сюда.
Слуга удивился, но промолчал. Поклонившись, он вышел. Эрред, Кай и Элейна смотрели на отца с одинаковым выражением недоумения на лицах.
- Отец, разумно ли... – начала было Элейна.
- Посмотрим, что ему нужно, - перебил тан. – Не со злом же он пришел.
Слуга быстро вернулся и привел гостя. Это был молодой мужчина, небольшого роста и худощавый. На нем был грубый храмовый балахон из серой материи. Его черные чуть волнистые волосы спутанными прядями падали на спину и плечи. С бледного узкого лица смотрели черные, глубоко сидящие, сумасшедшие глаза, подведенные по нижнему веку углем. Мужчина остановился на пороге и, вместо того чтобы поклониться, внимательно осмотрел всех находившихся в комнате.
- Нэль... – тан медленно поднимался из кресла, пытаясь поверить своим глазам.
- Мир вам, благородная дама, и вам, благородные господа, - ответил маг и поклонился, прижав ладонь к сердцу. – Пусть Тса благословит этот дом.
- Нэль, вы откуда взялись? – тан кое-как справился с удивлением. Он быстро подошел к гостю и схватил его за локоть – может быть, слишком крепко и не слишком вежливо. Но к бесам вежливость! Он не намерен был упустить мага на этот раз.
Нэль мимолетно улыбнулся.
- Из телепорта. Прошу прощения, кажется, я не вовремя...
- Ни к чему разыгрывать угрызения совести, Нэль. Уверен, ничего подобного вы не испытываете. Даже готов спорить, что вы специально выбрали время... Ведь вам что-то нужно от меня, так?
- Вам от меня тоже.
- Да, и мне тоже. Хм... Нам нужно многое обсудить. Но сперва позвольте представить вам мою дочь Элейну. Элейна, это мэтр Лионель из Аркары. Маг.
Тан и сам не знал, зачем ему понадобилось знакомить Нэля и Элейну. Как будто что-то его подтолкнуло... Молодые люди, очевидно, не заинтересовали друг друга. Нэль поклонился молча и почтительно, не поднимая глаз. Элейна ответила сдержанным и равнодушным кивком: что ей за дело до какого-то оборванца?
- Элейна, мальчики, мы вас оставим. Пойдемте, Нэль, поговорим.
Сопровождая гостя в кабинет, тан то и дело косил на него глазами. С лета Нэль, кажется, похудел и стал выглядеть старше, а может, дело было в бородке, которую он отпустил.
- Я не отниму у вас много времени, господин тан, - сказал Нэль.
- Глупости. Вы же знаете, я всегда рад... побеседовать с вами. Между прочим, я вас искал.
- Знаю. И почти нашли.
- Не почти, а нашел-таки, но вы опять ускользнули... Почему вы не ответили на мое письмо? Неужели так трудно было написать хотя бы пару слов?
- Потому, господин тан, что на тот момент мне ни к чему было постороннее вмешательство.
Вот так. Вмешательство, значит, ему ни к чему было. А теперь, интересно, он зачем пришел? Тан понял вдруг, что изменилось в Нэле: в интонациях голоса, в выражении глаз появилась властность, которой раньше не было. Теперь Нэль чувствовал себя в праве распоряжаться другими людьми.
Тан отпер дверь кабинета и пропустил гостя внутрь. Нэль первым делом устремился к книжным шкафам, запрокинул голову, разглядывая корешки.
- У вас отличная библиотека, господин тан. Любой храм может вам позавидовать.
- Они завидуют, - тан поставил трехрогий подсвечник на стол. – Может, вы расскажете, где пропадали столько времени?
- Может быть, позже. Сначала поговорим о деле.
- Хорошо, - скрепя сердце, согласился тан. Он начал понимать, что этот новый Нэль ему не очень-то нравится. – Давайте о деле. Чего вы хотите?
Нэль повернулся к нему и пристально взглянул в лицо.
- Устройте мне встречу с магами, господин тан. Вы ведь не разорвали с ними отношения?
- Нет, но... Вы разве от них не скрываетесь? – в замешательстве спросил тан.
- Скрываться больше ни к чему. Они ничего не могут со мной сделать, - с мрачным высокомерием проговорил Нэль. – На их месте я не рисковал бы со мной схлестываться... Кроме того, я хочу встретиться не с кем-нибудь, а с вполне определенными людьми. Я скажу, кто они.
- Зачем вам это нужно?
- Простите, я бы предпочел не давать сейчас никаких объяснений.
Тан молча смотрел на него. Нэль ставил условия, даже не интересуясь, согласен ли с ними собеседник. И где он набрался этого высокомерия, этой невероятной уверенности в себе? Где он провел последние два месяца? Когда он успел превратиться из юноши, который пытался как-то распутать клубок своей не слишком удачной жизни, в мужчину, который точно знает, чего хочет, и напрямую идет к цели?
- Почему вы сами не можете условиться с ними о встрече?
- Потому что не знаю наверное, где они, - ответил Нэль. – Пришлось бы их разыскивать, и в этом случае я привлек бы к себе лишнее внимание. А это мне пока ни к чему. А вы можете с ними встретиться, не возбуждая ничьих подозрений.
- Кто они? Как их зовут?
Нэль назвал имена троих магов – тану было знакомо только одно.
- Почему именно они?
- Потому что они относятся ко мне лучше, чем остальные, - ответил Нэль. – Во всяком случае, я на это надеюсь. Кроме того, они имеют некоторый вес в гильдии.
- Понятно. Я разыщу их и попрошу встретиться с вами. Но мне трудно сказать, сколько времени займут поиски. Может быть, вы согласитесь пока погостить у меня? – в глубине души тан надеялся, что Нэль примет приглашение – и тогда появится возможность вытянуть хоть какие-нибудь сведения об его делах и планах.
Но Нэль покачал головой.
- Нет. Благодарю за приглашение, но я не хотел бы утомлять вас своим обществом.
- Но Самайн...
- Не беспокойтесь, - улыбнулся Нэль. – Я найду, где укрыться от непогоды и куролесящих бесов. Я рискую только тем, что меня самого примут за нечестивого духа.
- Это недалеко от истины, - вырвалось у тана. – Простите...
Нэль засмеялся.
- Ничего. Вы правы, пожалуй.
- Но вы хотя бы не откажетесь выпить стакан вина? Я не могу отпустить вас просто так.
- Благодарю, не откажусь. Стакан вина будет не лишним даже для такого нечестивого духа, как я.
*
Время было заполночь, погода испортилась, и в окно стучал снег. Семейство Алей расходилось по своим спальням. Элейна задержалась в гостиной, чтобы расставить по местам книги и безделушки, и погасить свечи. Тан, перед тем как уйти в спальню, подошел к ней, чтобы по обыкновению поцеловать на ночь в лоб.
- Отец, кто этот человек? – спросила она вдруг вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи.
- Это маг, который спас жизнь нашему Каю прошлой зимой, - поколебавшись, ответил тан. Вопрос дочери его удивил. – Помнишь, я рассказывал?
Элейна покачала головой.
- Он не похож на лекаря.
- Он не лекарь, он – маг. А в чем дело, Элейна? Что тебя встревожило?
- Не знаю, - девушка беспомощно пожала плечами. – Он не похож на человека, который может лечить. Что-то в нем есть... недоброе.
- Он что-то сказал тебе? – насторожился тан.
Он, впрочем, знал, что Элейна ответит отрицательно. Нэль просидел в гостиной с семьей тана около получаса, и за это время не перебросился с девушкой ни единым словом. Он даже не смотрел на нее. Говорил только с таном и Эрредом, который искренне ему обрадовался. С мальчиком Нэль держался просто и кротко, но видно было, что мысли его далеко.
- Нет, он со мной не говорил, - сказала Элейна. – Но разве дело в словах? Скажите, отец, он будет еще приходить? Мне не хотелось бы с ним встречаться. Он... напугал меня. Только не спрашивайте, чем. Я не умею объяснить.
- Конечно, тебе не нужно с ним встречаться, - помедлив, ответил тан. Он был озадачен. – Но я тебя не понимаю...
- Нет, понимаете, - возразила Элейна. – Вам бы тоже с ним лучше не встречаться, отец.
- А вот это – не твоего ума дело, Элейна! Не доросла еще указывать, с кем мне встречаться.
- Простите, отец, - тихо сказала девушка и наклонила голову. – Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Элейна. Оставь свечи. Я, пожалуй, еще посижу немного.
Спать уже не хотелось. Дожидаясь, пока Элейна выйдет из комнаты, тан подошел к окну и встал, привалившись плечом к раме. Он думал о словах дочери. Кажется, ничего пугающего в Нэле не было. Даже если – тан попытался себе это представить – взглянуть на него глазами молодой девушки. Пожалуй, подобная особа не сочтет его привлекательным. Он совсем не красив (хотя, надо признать, его лицо притягивает взгляд), одет как нищий оборванец, и не умеет любезно говорить. Но чем он мог напугать? Нет, Элейна все-таки преувеличила. Что, что такого она могла в нем увидеть? Он и посмотрел-то на нее всего однажды, когда только появился в комнате, - а уж после вовсе не поднимал глаз. Неужели Элейна настолько впечатлительна, что ей хватило одного взгляда? Нет, это совсем на нее непохоже...
*
- Арьель, спой мне что-нибудь.
Музыканта не нужно было просить спеть дважды. Особенно если просьба исходила от Марики. Он охотно взялся за лютню и сел напротив ведуньи. Покрутил колки, подтягивая струны. Марика оперлась локтем о стол и молча глядела на него.
- Что же тебе спеть? Балладу о прекрасной любви Териона и Одрионы? Нет, эта история не подходит для последней ночи года. Тогда, может быть, песнь о жестоком некроманте, который заманивал в свое логово юных девушек и убивал их, чтобы их кровью поднимать трупы?
- Где ты набрался подобной пошлости? – проворчала Марика. – Оставь своих влюбленных и некромантов для дворцов и замков. Спой лучше о Лионеле и Лионетте.
Арьель перестал улыбаться и взглянул на Марике исподлобья.
- Нет, эту балладу я не буду петь. Даже не проси.
- Почему? Кажется, ты ее сам сочинил? Что, она так плоха? Мне бы хотелось ее послушать.
Арьель помялся.
- Я дал слово, что больше никогда не буду ее петь. Последний раз я исполнял ее ровно год назад, и тогда...
- Брось! Никто, кроме меня, твоего пения сегодня не услышит. Так что не забивай себе голову и пой.
Повинуясь повелительному тону Марики, музыкант наклонил голову так низко, что не стало видно лица. Тронул струны. Тихо и нежно зазвучали вступительные аккорды. Арьель запел вполголоса, словно и сам себя не хотел слышать. Марика слушала молча, опустив глаза и как будто даже затаив дыхание. Арьеля всегда удивляло, как она, выросшая в лесу, умеет чувствовать музыку.
Едва закончив балладу, он отложил инструмент. Он знал, что больше сегодня ночью играть не будет.
- Я его как будто предал, - пробормотал он.
Марика сделала вид, что не слышит.
- Но это же не все, Арьель. История этим не заканчивается.
- Нет, заканчивается, - возразил музыкант.
- Почему ты не хочешь написать продолжение?
- Ты разве сама не понимаешь?
Глаза Марики сверкнули.
- Тебе обязательно нужно сочинить продолжение. Обязательно, слышишь? – горячо заговорила она. – Расскажи, как он, так и не научившись жить как человек, задумал стать богом. И начал с того, что решил погубить жизнь своего единственного друга.
Арьель вздрогнул, поднял голову и удивленно посмотрел на Марику. А он-то думал, что она сочувствует Нэлю!
- Так вот как ты видишь то, что делает Нэль? Думаешь, он ломает и мою жизнь?
- Он заставил тебя открыться для магии. Не научив защищаться, не объяснив уйму важных и нужных вещей, которым в храмах учат годами. Тем самым он оставляет тебя один на один с магическим потоком. Так что же мне думать?
- Я же сам согласился!
- Ну, конечно. Но объяснил ли он, что тебя ждет?
- Но нужно же с чего-то начинать, Марика!
- Ты говоришь его словами, - ведунья покачала головой. – Так мог бы сказать он. Арьель, что с ним случилось? Раньше он не был таким... безжалостным.
Музыкант помолчал.
- Ты лучше поговори сначала с ним, ладно? Спроси у него, чего он хочет. А потом уже делай выводы...
*
Нэль не знал, где живет Ильмас, поэтому открыл телепорт в Рябинники и вышел у дома, где жила Виленка с сестрами, родителями и бабушкой.
От Тальеры до Рябинников было около сотни лиг, но непогода добралась и сюда, хотя полной силы метель еще не достигла. Нэль вышел из портала и первым делом взглянул на окна дома – они тускло светились. По колено в снегу, он подобрался к боковому окну и тихонько постучал в замерзшее стекло. Мелькнула расплывчатая тень, и мужской голос настороженно спросил:
- Кто здесь? Человек или дух?
- Я человек из плоти и крови, - ответил Нэль громко.
- Какого же беса ты стучишься в окно, а не в дверь? – полюбопытствовал голос. – Входить ты тоже собираешься через окно?
Нэль усмехнулся, но ответить не успел – тень исчезла. Вероятно, мужчина пошел открывать дверь. Нэль двинулся к крыльцу. На пороге его поджидал высокий и дюжий мужчина, Нэль прищурился, пригляделся и узнал отца Виленки. В руке он сжимал топор. Как видно, от человека из плоти и крови он не ждал ничего хорошего, так же как и от злобного духа.
- Ты кто такой и чего тебе нужно? – хмуро спросил хозяин. – Говори быстрее или уматывай. Милостыню мы не подаем.
Направляясь сюда, Нэль рассчитывал, что его пригласят войти в дом, и тогда он увидится с Виленкой и передаст ей кое-что для Ильмаса. Грубое обращение хозяина дома нарушило его планы. Он слегка нахмурился.
- Я знахарь...
- В твоих услугах тут никто не нуждается, - оборвал его мужчина. – Иди своей дорогой.
Нэль рассудил, что просить о встрече с Виленкой будет неразумно – его неправильно поймут.
- Мне бы с твоей матушкой поговорить, хозяин.
- Иди-иди отсюда, - угрожающе проговорил мужчина, покачивая в руке топор.
Вероятно, пришлось бы Нэлю убираться ни с чем, если бы в разговор не вмешалась властная Виленкина бабушка. Ее суровый голос и шаркающие шаги Нэль услышал раньше, чем увидел ее саму.
- Что тут такое, сынок? Слух мне не изменяет, ты гонишь прочь гостя, который постучался в дверь в ночь Самайна? Куда это годится? – наконец, в сенях показалась сама старуха. Она оттеснила в сторону сына и поднесла к лицу гостя горящую лучину. – Ах ты! Да это ж знахарь, что летом сгинул! Ты откель взялся, парень? Ты точно ли человек?
- Здравствуйте, бабушка, - поклонился Нэль. – Человек я, живой. Коли хотите, можете хоть железом проверить.
- Вот еще с тобой возиться, - проворчала старуха. Схватила его за руку и заставила войти в сени. Ее сын тут же ретировался в дом. – Вот и вся проверка. Без приглашения бес в дом не войдет, хоть на веревке его тащи.
- Смелая вы женщина, - серьезно сказал Нэль.
- Повидала на своем веку всякого, вот и вся смелость. Ну, пойдем в дом, чего в сенях-то прохлаждаться.
- Нет, бабушка, в дом не пойду. По делу я. Ненадолго...
- Так и подумала я, что по делу. Не просто так в гости решил заглянуть. Ну, чего тебе надобно, сказывай.
- Нужно передать Ильмасу кое-что, - Нэль показал скрученные в тугую трубу бумажные листы, от непогоды обернутые еще и плотным сукном. – А я не знаю, как его найти. Не пошлете ли по утру к нему внучку с поручением?
Вторая такая бумажная труба лежала в его сумке. Она предназначалась Лекаду, аркарскому лекарю. Решаясь на рискованный шаг, Нэль хотел обеспечить хотя бы сохранность своих записей. Было бы жаль, если бы его труды пропали впустую.
Старуха посмотрела на него с неодобрением.
- А подожди утра и попроси ее сам. Сейчас она уж спит. И тебя на ночлег устроим, а девка тебе обрадуется. Ты ведь про Виленку говоришь, не про Тиру?
- Про Виленку.
- Ну, вот. Оченно она печалилась, когда ты сгинул. Прикипела к тебе.
Нэль опустил глаза. Вспомнился прощальный Виленкин поцелуй... Ему тоже хотелось повидаться с девочкой, но он понимал, что ее родителям не понравится, если в доме заночует колдун. Виленкина мать боялась его, хоть он ее и вылечил; Тира тоже косилась с опаской, как и все деревенские.
- Ну что, останешься?
- Нет, бабушка, не останусь.
- Куда собрался-то идти в ночь такую дурную, бесовскую? Да еще и в метель?
- Ждут меня.
- Не иначе как сам Безымянный, - проворчала старуха, и Нэль вздрогнул, вскинул на нее глаза. Она и сама не поняла, какой смысл таится в ее словах... – Ну, чего с тобой делать. Давай свою передачку. Что Ильмасу на словах сказать?
- Чтоб ждал меня. Навещу его через неделю-другую. И пусть обязательно прочитает то, что в этом свертке.
Старуха кивнула.
- Ладно. Только, парень, переждал бы ты все-таки эту ночь. Нехорошо сейчас на дороге.
Нэль улыбнулся, покачав головой.
- Никто мне зла не причинит. Спасибо вам за заботу, бабушка. Прощайте.
Он низко поклонился старухе и вышел за порог. Ветер рванул полы его балахона, залепил лицо снегом. Нэль усмехнулся, стряхнул снег и, подхватив полы одежды, пошел прочь от дома. Ему предстояло еще дважды перенестись на много лиг, и он надеялся, что третий за ночь телепорт не выпьет из него последние силы. Он уже изрядно замерз, а от выпитого в замке вина кружилась голова. Хватило двух глотков, чтобы его проняло – ведь он так редко пил что-то крепче пива. Не надо было соглашаться...
В аркарском храме Перайны было пустынно и тихо. Нэль вышел из телепорта в темную алтарную залу и постоял немного, прислушиваясь. Конечно, в эту ночь все братья сидят по своим кельям и молятся... или дежурят у постелей больных. Он бесшумно подошел к двери в боковой стене. Она была так искусно устроена, что тот, кто не знал о ней, ни за что ее не нашел бы. Но Нэль прожил в храме Перайны довольно долго, и знал пусть и не все, но многие из его тайн. Он надавил на дверь особым образом, и она отворилась. Нэль пошел по коридорам, наслаждаясь теплом. В своем суконном балахоне он промерз насквозь, и приходилось стискивать челюсти, чтобы зубы не стучали друг об друга.
Он ничем не рисковал, придя в храм Перайны. Если бы его попытались схватить, он легко сбежал бы через портал. Но он знал, что Лекад его не выдаст.
Впрочем, Лекада еще нужно было отыскать. Нэль помнил расположение его спальни, но прошло много лет, и в комнате мог жить другой человек. На этот случай Нэль набросил на себя заклинание отвода глаз и сделался невидимым.
Он осторожно отворил дверь и вошел в келью. Лекад, склонив голову, сидел за столом и читал при свете одинокой свечи. Нэль остановился за его плечом.
- Лекад! – позвал он.
Лекарь обернулся, глаза его расширились.
- Кто меня зовет?
- Это я, - Нэль развеял заклинание невидимости. – Я, Лионель. Помнишь меня?
- Откуда ты взялся? – Лекад машинально сделал знак против нечисти, и Нэль невесело улыбнулся.
- Этот вопрос я слышу уже третий раз за ночь, - сказал он. – И третий раз меня принимают за нечестивого духа.
- Неудивительно... Лионель, это вправду ты? – Лекад встал и взял его плечи, вгляделся в лицо. – Я слышал, будто тебе удалось избежать казни...
- Но не верил?
- Не знаю. С тобой ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Но я рад, что ты невредим, и рад тебя видеть, клянусь Перайной.
- Ты не представляешь, до чего приятно это слышать, - искренне сказал Нэль. – Немногие в этом мире мне рады. Ну, да я ведь не жаловаться сюда пришел, - он осторожно освободился от рук Лекада и полез в сумку. – Вот, сохрани это. Прошу. Это важно.
- Что здесь такое? – Лекад повертел перед глазами завернутый в сукно бумажный цилиндр.
- Все, над чем я работал почти десять лет, - ответил Нэль. – Прочитай, если будет время. Потом, позже, мы это обсудим.
- Когда это потом?
- Не знаю. Через неделю... через две. Но постарайся прочесть, хорошо?
- Ладно, - медленно сказал Лекад. – А куда ты собрался? Где ты сейчас живешь? Чем занимаешься?
- Здесь все написано, - Нэль указал на сверток. – А собираюсь я далеко. Очень далеко. Лекад! Помнишь, ты говорил, что боги меня испытывают?
- Помню. И что же?
- Ты был прав. Только это не боги. То есть, не Двенадцать. Это...
- Нэль! – Лекад не дал ему договорить. В его светлых глазах, всегда таких спокойных, мелькнула тревога. – Что ты задумал? Ради Двенадцати, скажи мне, что ты задумал? Это опять какая-то безумная затея?
- Безумная? Пожалуй, да, - Нэль улыбнулся и отступил на шаг, чтобы Лекад не мог дотянуться до него. – Но никто не пострадает на этот раз. Обещаю, Лекад. Никто.
- Нэль, постой... Объяснись...
- Объяснюсь. Потом, когда вернусь. А пока прощай.
И он спиной вошел в телепорт – четвертый за ночь. Силы его были на исходе.
На лесной поляне, за сотни лиг от Аркары, Тальеры и Рябинников, царила тишь да гладь. Ни ветерка, ни облачка в ясном небе. Но Нэль чувствовал приближение бури. То же чувствовали и деревья – притихшие, настороженные, они подступили ближе к одинокой избушке, встали вокруг плотным кольцом. То ли хотели защитить ее от бури, то ли сами искали убежища.
Нэль стоял на краю поляны, прижавшись щекой к омертвелой, холодной коре клена. Дерево промерзло до самого нутра, движение соков в нем остановилось – Нэль отчетливо это слышал. Впрочем, это была не смерть, а всего лишь сон. В его же теле билась жизнь, струились горячие жизненные соки. Но и до него стремился добраться мертвящий холод – заползал под полы балахона, в рукава и в широкий ворот. Слишком легкая одежда для первой зимней ночи, но Нэль не спешил в тепло. Прижавшись к уснувшему дереву, он смотрел на полоски света, которые пробивались сквозь ставни и мазками ложились на слегка припорошенную снегом землю. Он ни перед кем не хотел показывать свою усталость. Пусть никто не увидит его с дрожащими руками и сбившимся дыханием. Лучше еще немного померзнуть.
*
- На поляне кто-то есть, - тихо проговорила Марика. – Или чутье меня обманывает. Кто-то стоит, смотрит, а в дом не идет.
Арьель приподнялся на локте и вопросительно на нее посмотрел. После размолвки, случившейся между ними из-за баллады, они долго не разговаривали. Музыкант выбрал из груды шкур несколько приглянувшихся и перетащил их к очагу. Там и лег. Но сон к нему не шел. Мысли о Нэле не давали покоя. Слова Марики глубоко возмутили музыканта, но заставили и задуматься. Впрочем, он ведь и раньше знал, что жизнь мага не мед и не сахар. Недоброжелательные слова Марики заставили его только по-новому взглянуть на собственное возможное будущее. Какой уж тут сон...
- Ты о ком говоришь, Марика? Кто там стоит?
- А я почем знаю?
- Призрак?
Марика презрительно фыркнула.
- В такую ночь у призраков дела поинтереснее найдутся, чем стоять и пялиться на мою хибару. Человек это.
Человек! Арьель выбрался из-под шкур и сел на полу. Но не усидел на месте, вскочил и прилип к окошку, совсем забыв, что снаружи его закрывают ставни.
- Пойду погляжу, - Марика накинула на плечи меховой плащ и взяла со стола лампу.
Арьель потянулся за ней. Мало ли, что там за человек. Может, разбойник какой-нибудь. А Марика все-таки женщина.
Но она не пошла дальше порога. Подняла повыше лампу и крикнула во тьму:
- Эй, есть тут кто? Чего прячешься, подойди сюда. Не обижу, небось.
После молчания из темноты донесся ответ:
- Я и не боюсь.
Арьель так и ахнул, узнав этот хрипловатый голос. Через несколько секунд в круге света от лампы Марики возникла невысокая фигура в серых одеждах. Это был Нэль, и его так и колотило от холода. Губы его посинели, а снег на волосах и ресницах не таял.
- Чего в дом не идешь? Ждешь, пока бесы утащат?
- Зачем я им, бесам-то... – отозвался Нэль, силясь улыбнуться. Впору было сгребать его в охапку и тащить к очагу. – Так ты, значит, приглашаешь меня, Марика?
- Хватит дурака-то валять, - сердито сказала Марика. – Заходи.
Нэль вошел в избушку, успев мимолетно сжать плечо Арьеля.
- Спасибо, что впустила, - сказал он, стряхивая в волос снег.
- Дожидаться надо было, что ли, пока окоченеешь? Долго ты там стоял?
Нэль не ответил. Только посмотрел на Марику, протягивая к огню заледеневшие руки.
- Неужели через лес ночью шел? – ахнула она вдруг и обессилено опустилась на скамейку.
- Да не пугайся ты так, - мягко сказал он. – Я сюда прямо из Аркары телепортом.
- Из Аркары? – опешил Арьель.
- Да. А до того побывал в Тальере, и еще в Рябинниках...
- Устал? – спросила Марика, подавая ему кружку с горячим травяным отваром.
Нэль благодарно ей улыбнулся.
- Не очень.
- А все-таки ложились бы вы оба спать. Время уж к утру, а никто еще глаз не смыкал. Поговорим утром.
Пока Нэль допивал травяной чай, Марика готовила себе постель, показывая тем самым, что все разговоры на сегодня закончены. Арьель этому порадовался. Ему очень хотелось знать, что за дела были у Нэля в ночь Самайна, и зачем он отправился в Тальеру, но еще больше ему хотелось отдохнуть. В последний месяц он страшно уставал, хотя не сознавал этого. Недавний же разговор с Марикой его доконал. Поэтому он не стал дожидаться Нэля и вернулся на шкуры и очага. Он еще не успел задремать, когда услышал, что маг устраивается рядом.
- Все хорошо? – шепотом спросил Нэль.
- Я думал спросить то же самое у тебя.
- Мне показалось, у вас с Марикой вышла какая-то размолвка. Так или нет?
Арьель только подивился: откуда прознал, как понял?
- Так... но ничего серьезного.
- Правда?
- Правда.
Они помолчали. Потом Нэль вдруг спросил, запнувшись на секунду:
- Послушай... ты, когда бывал у тана, видел его дочку?
- Видел, - ответил Арьель, гадая, к чему он ведет. – А что?
- Говорят... она очень... красива? – очень медленно, как будто с трудом выдавливая слова, проговорил Нэль.
- Да. Очень! – с воодушевлением сказал Арьель и, приподнявшись на локте, взглянул в лицо приятеля. – Она прекрасна, как цветущая молодая яблонька! А ты... видел ее?
И тут – о чудо! – ему показалось, что Нэль густо покраснел. Или же просто жар от близкого огня окрасил ярким румянцем его бледные щеки? Но, как бы то ни было, он быстро опустил глаза, да еще и прикрыл их ладонью. И сказал как-то особенно хрипло и нарочито равнодушно:
- Я ее не разглядел.
*
Элейна сидела в своей спальне за туалетным столиком. Левой рукой она придерживала скрученные в жгут и перекинутые через плечо волосы; правая рука, в которой был зажат гребень, неподвижно лежала на коленях. Элейна смотрела на свое отражение в зеркале, но видела не себя, а бледное мужское лицо с черными глазами, которые так ее напугали. Хватило одного взгляда, чтобы ее сердце сжалось от необъяснимой тоски и тревоги.
Элейна повидала множество магов. Они часто приходили по делам к отцу. Они все были совершенно разные: молодые и старые, красивые и не очень. Совсем как обычные люди. Но имелась у них одна общая черта. Глаза. Мага всегда можно было узнать по взгляду. Маги не просто смотрели, они видели.
Но таких глаз, как у того человека в сером храмовом балахоне, Элейна не видела ни у кого из магов. Взгляд ночного гостя был настолько сильным, что девушка физически ощутила его на себе. Как будто лица коснулась жесткая холодная ладонь. Черные глаза мага никак не отпускали Элейну. Они смотрели на нее и теперь, из зеркала. Но что самое страшное, ему не было до нее никакого дела – Элейна это знала, - и он смотрел на нее с таким же равнодушием, как на стул или стол, или вазу, или любой другой предмет в комнате. Этого Элейна выдержать не могла. Она схватила со столика костяную баночку с кремом и, вскрикнув, запустила ею в зеркало.
*
За окнами занимался тусклый осенний рассвет, но в избушке было еще темно. Только в очаге тускло тлели угли, да над столом мерцал в воздухе небольшой сферический сгусток магического огня. У очага, закутавшись до подбородка в шкуры, спал Арьель. Его длинные светлые волосы в алом свете углей казались медными. Марика и Нэль, оба толком не спавшие в эту ночь, сидели друг напротив друга за столом.
- Ты напрасно волнуешься за Арьеля, - шепотом сказал Нэль. Он, против обыкновения, смотрел прямо на собеседницу и не отводил глаз. – С ним все будет хорошо, могу дать тебе в этом слово.
- Хорошо? чего же хорошего? Ты и свою-то силу в узде не можешь удержать, Нэль! Как же ручаешься за другого?
- Марика, все уже изменилось. Совершенно изменилось. Моя магия в полном у меня подчинении. Кроме того, собственная сила и сила ученика – это не одно и то же. Чужой силой проще управлять, если знаешь как. Я – знаю. Когда мы с Арьелем занимаемся, я беру на себя излишки его силы. Пока я рядом, с ним ничего худого случиться не может.
- Ничего? – Марика задумчиво подперла ладонью подбородок. – Ох, смотри, Нэль, самоуверенность еще хуже, чем постоянные сомнения...
- Думаешь, я слишком много на себя беру? Нет. Ты сама ведь знаешь, что магия, направленная вовне, дается в разы легче, чем обращенная вовнутрь. Чаровать на себя очень трудно. Лечить себя – хуже всего. Мне легко, когда мои заклинания направлены вовне, тут моя сила не имеет никаких границ. Я серьезно говорю.
- Твоя сила, говоришь, не имеет границ? Ой ли?
- Не веришь? Позволь, покажу тебе кое-что.
Нэль приподнялся и потянул из пучка подвешенных к потолку трав стебелек ромашки. Положил его на открытую ладонь. Протянул руку к Марике. Та взглянула: засушенный, сморщенный стебелек расправлялся, наливался соками. Вот уже зазеленели тонкие перистые листики, нежные краски вернулись в неброский венчик цветка. Через минуту на ладони мага лежала свежая, будто точно что сорванная, ромашка.
- Возьми, не бойся, - сказал Нэль.
- Это морок? – Марика не спешила прикасаться к цветку. – Какой-то фокус?
- Нет. Она настоящая, живая, - Нэль резким коротким движением толкнул ладонь вверх, подбрасывая цветок. И ромашка осталась в воздухе, когда он убрал руку. – Все еще не веришь?
- А как же заклинания? Все эти твои формулы, пассы?
Нэль пожал плечами.
- Формулы и пассы – это костыли. Зачем они тому, кто научился ходить? Сила во мне, вот здесь и здесь, - он коснулся сначала груди напротив сердца, затем – лба. – Говорю же тебе, я достиг, чего желал, и теперь мне многое подвластно.
- Чему же еще ты научился?
- Дай мне руку, Марика.
Марика, недоверчиво улыбаясь, протянула ему ладонь, и Нэль сжал ее холодными пальцами. Он больше ничего не делал, только смотрел ей в лицо и молчал. Марика недоумевала все сильнее: что же он хочет показать?
Наконец, она догадалась посмотреть на свою руку.
В тот же миг вскрикнула и отдернула пальцы.
Она увидела, как загрубевшие пальцы становятся тонкими и ловкими, словно у юной девушки. Как обветренная кожа обретает мягкость и нежность шелка...
- Ты... ты... – Марика зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Она сама не могла понять, что же ее так напугало, но холодная дрожь пробрала ее от макушки до пяток. Она вскочила и отошла от стола, не сводя с Нэля расширенных глаз.
- Чего ты боишься? – мягко спросил он. – Ведь я не причинил тебе никакого зла. Наоборот. Разве ты не хотела бы вернуть себе молодость?
- Это невозможно!
- Почему? Ты сама видела, что возможно.
- Никому из людей не под силу такое! Кто ты? Кто ты такой?
- Не шуми, пожалуйста, разбудишь... – Нэль кивнул на музыканта. – Я просто человек, Марика. Обычный смертный. Что до моей власти... Придет время, и любой человек на земле сумеет сделать то же самое. И ты сумеешь. И Арьель. Кто угодно. Не будет старости, не будет смертей...
- Ты рехнулся! Что ты такое говоришь? Хочешь, чтобы боги покарали тебя за дерзость?
- Чтобы покарать меня, им придется спуститься на землю, - мрачно усмехнулся Нэль. – А мне того и нужно.
- Нэль! – ахнула Марика. – Нет, ты и впрямь обезумел. На что это ты замахнулся? Одумайся!
- Поздно. Назад я повернуть не могу. Да и что там такого, ради чего стоило бы возвращаться? У меня ничего нет, Марика. Ничего, кроме магии.
- Но ты еще молод, ты мог бы устроить свою жизнь. У тебя могут быть жена, дети, свой дом... Подумай, стоит ли отказываться от этого ради того, чтобы... чтобы погибнуть по воле одного из Двенадцати?
- Ты сама-то веришь в это? – серьезно спросил Нэль. – Знаешь, сколько среди посвященных магов женатых? Единицы. Можно пересчитать по пальцам. И дело не в запретах Гесинды, мы не даем обетов безбрачия. Просто мало кто решается связать с нами свою судьбу, справедливо полагая это безумием. Мы слишком заняты собой и своей магией, чтобы находить время для близких... Да что я тебе рассказываю, ты и сама все прекрасно знаешь. Ты ведь тоже не вышла замуж.
- Кто бы взял за себя колдунью? – фыркнула Марика.
- Вот видишь.
- Но была же ведь девушка, которая тебя любила, Нэль. И ты можешь встретить еще кого-нибудь, кто тебя полюбит.
- Да, но я никого не полюблю, - возразил Нэль. – Я не могу любить.
Марика нахмурилась.
- Глупости, так не бывает.
- Хорошо, скажу иначе. Я не хочу любить. Никогда. Что толку? Никто не ответит мне взаимностью.
- Проклятие все еще не потеряло свою силу?
- Конечно, нет, с чего бы.
- А ты проверял?
- Ну хватит, Марика, - Нэль встал и посмотрел на нее тем самым пустым взглядом, который Марика ненавидела от души. – Это бессмысленный разговор. Я знал, что выбираю, когда проходил посвящение. В конце концов, Гесинда покровительствует магии и знаниям, а не любви.
Марика помолчала немного, потом подошла к нему и материнским жестом погладила по волосам – он не отстранился.
- Ох, Нэль, и несчастный же ты человек...
- Это неправда, Марика, - ровным голосом ответил Нэль. – Счастья мне отмерено не меньше, чем любому другому человеку на этой земле. Только мы по-разному его понимаем.
- Вот именно, - вздохнула ведунья.
У очага заворочался Арьель, забормотал что-то. Потом сел, разбросав вокруг себя шкуры, и принялся сонно тереть глаза.
- Сколько времени? – спросил он, зевая. – И чего вам все не спится?
- Уже рассвело, - нарочито веселым тоном ответил Нэль и отошел от Марики в сторону. – Поднимайся уже. Ты теперь мой ученик, пора и за дело приниматься, а ты все спишь и спишь.
Марика посмотрела на него печально, но ничего не сказала.
На второй день после Самайна Нэль показал ей книги, которые принес с собой. Книги ему дал Терций, а взамен них оставил у себя один из черных томов. "Так я буду уверен, что вы вернетесь", - сказал он Нэлю. Маг и без залога вернулся бы в храм Безымянного, закончив свои дела, но настаивать не стал.
- Мудрено уж очень, - проворчала Марика, пролистывая одну из книг.
- Конечно, мудрено, если начинать с конца, - усмехнулся Нэль. – Но все становится ясно, если посидеть и почитать другие книги, попроще. И времени-то нужно всего ничего – лет пять, не больше.
- Негоже над старой женщиной насмешничать-то... – рассердилась Марика и захлопнула обложку. Нэль тронул ее руку.
- Прости. Но эта книга и в самом деле не из легких. И храмовым магам не всем под силу ее одолеть.
- А тебе-то она зачем – теперь-то?
- Даже самый острый клинок придет в негодность, если повесить его на стену и оставить в бездействии, - Нэль перешел на серьезный тон. – То же – и наш разум. Никогда нельзя останавливаться на достигнутом.
На четвертый день после Самайна Арьель взбунтовался.
- Воля твоя, Нэль, но это невозможно запомнить! Сплошная тарабарщина!
- Я же запомнил, - посмеиваясь, возразил Нэль. – И потом, кто здесь жалуется на память? Разве умение схватывать все на лету – не главное качество менестрелей?
- Да, но...
- Не понимаю, - подала голос Марика, которая внимательно наблюдала за их занятиями, - зачем ты изводишь его магическими формулами? Ты же сам говоришь, что вполне можно обойтись и без них. Я ведь тоже не всегда ими пользуюсь. Для некоторых заклинаний хватает и жеста.
- Если он сперва не научится упорядочивать поток с помощью формул, то вряд ли чего-то добьется в будущем, - терпеливо объяснил Нэль.
- А как же свеча? – влез Арьель. – Помнишь свечу? Я ведь зажег ее без всяких формул!
- Ага, и чуть было не разнес всю лабораторию. Нет, друг Арьель, магия – это не шутки. Давай поаккуратнее. Не нужно повторять моих ошибок. Марика! Хочешь, я научу формулам и тебя? Тогда твои чары станут сильнее.
- Да ну тебя! – отмахнулась Марика. – Старого пса уж не научить новым трюкам. Мне и так хорошо.
На пятый день повалил снег.
Огромные хлопья лениво спускались с неба, укрывали лесную поляну мягким пуховым одеялом. Снег падал так густо, что, казалось, для воздуха не осталось места, и если выйти из дома, нечем будет дышать.
Арьель не усидел в избушке. Смотреть на такую красоту через мутное крошечное оконце он не мог. Выскочил за дверь, поспешно накинув на плечи старый плащ. Нэль и Марика видели в окно, как он застыл на поляне и запрокинул лицо навстречу холодным снежинкам. В глазах его сиял мальчишеский восторг.
- Иногда я ему завидую, - Нэль прижался лбом к стеклу. – Снег пошел, и он уже счастлив.
- А тебе для счастья нужно что-нибудь помасштабнее, - хмыкнула Марика. – Например, перевернуть мир с ног на голову?
- Вроде того.
Несколько минут они молча наблюдали за летящим с неба снегом, и за Арьелем, который, развлекаясь, взялся ловить снежинки ртом. Нэль улыбнулся и посмотрел на Марику. К его удивлению, ее лицо было мрачно и сосредоточено. И смотрела она не на своего названного брата, а на него.
- Что ты? – спросил он.
- Ты ведь чего-то ждешь, правда? Все эти дни чего-то ждешь... Что должно произойти, Нэль? Скажи мне.
Нэль перестал улыбаться, отвернулся от окна и обхватил себя руками за плечи.
- Ничего не случится. Во всяком случае, здесь. Я приложу все усилия, чтобы ничего не было. Мне нужно будет уйти на несколько дней, чтобы кое с кем встретиться. А потом... потом посмотрим.
- Думаешь, это меня успокоило? – с горечью спросила Марика.
- Прости. Больше я тебе ничего не могу сказать. Сейчас переломный момент. Мне хотелось бы заглянуть в будущее, чтобы увидеть, как все повернется, но это не в моих силах.
- Ох, боюсь я, Нэль, что ты начнешь смуту...
- Откуда такие мысли? – улыбнулся маг.
- Не знаю... – глухо сказала Марика, не отвечая на улыбку. – Сердце чует... Чует большую кровь.
Нэль перестал улыбаться и слегка побледнел.
- Кровь?..
- Не знаю, что ты задумал, - быстро заговорила Марика, взяв его за плечи. – Но только не ходи никуда, Нэль. Не нужно ни с кем встречаться. Останься у меня. Пусть все идет, как идет.
- Нет, - он отнял от себя ее руки. – Не могу. Не могу отказаться, я же говорил уже. Но ты не бойся. Не будет никакой крови. Вообще ничего плохого не будет. Вот увидишь. Все будет хорошо, когда я вернусь.
Если ты вернешься, - скорее угадал он по ее губам, чем услышал. И помертвел. Неужели правда? Марика ведунья, она может чувствовать... что-то.
Но ее смутных предчувствий было недостаточно, чтобы остановить его. Марика его не удержала, как не удержала бы в ладонях пламя. Огонь проскальзывает между пальцев, обжигая руки, пожирая плоть. Нэль стал тем самым неудержимым пламенем, грозящим сжечь все, с чем бы он ни соприкоснулся.
Он исчез, даже не попрощавшись. Просто вышел за порог, сделал несколько шагов по тропинке, махнул рукой – и шагнул в прямоугольник портала. Марика смотрела на него, прислонившись плечом к дверному косяку. И только когда он исчез, вспомнила, что он оставил на столе все свои книги. Она обернулась в комнату – Арьель сидел у стола, печально склонившись над лютней, и наигрывал что-то негромкое и жалостливое.
- Ты хоть знаешь, куда он отправился?
- Нет, - не поднимая головы и не прекращая игры, ответил Арьель. – Он так ничего и не рассказал.
- Вы оба не больно-то много рассказываете, - сказала Марика и захлопнула дверь. – Не хочешь для начала поведать, где вы с ним просидели последние два месяца?
Арьель прижал струны рукой и беспомощно посмотрел на нее. Очень ему не хотелось говорить с Марикой о храме Безымянного, он и вспоминать-то об этом месте старался пореже. Марика чтила богов, в особенности – Гесинду, Перайну и Тса, а Безымянный для нее был олицетворением разрушительного и темного начала, противопоставленного созидающей силе Двенадцати. Если бы она узнала, что ее названный брат по своей воле два месяца прожил в святилище Бога Спящего, среди его служителей, то, несомненно, устроила бы ему трепку. Арьель боялся ее гнева. Чтобы успокоить ее, пришлось бы немало потрудиться. Арьель знал, что даже хорошо подвешенный язык его не спасет; ведь он и сам толком не понимал учение Безымянного, не говоря уже о том, что не хотел и не мог принять его. Так что же он мог объяснить Марике? Вот если бы Нэль за это взялся... Но Нэль исчез в неизвестном направлении, и, быть может, надолго, а отдуваться придется ему, Арьелю.
- Давай как-нибудь в другой раз, - неуверенно сказал он.
- Нет, сейчас, - Марика решительно сложила руки на груди. И Арьель понял, что она нарочно дожидалась этого момента. У Нэля никакими силами нельзя было ничего выведать, если он не хотел говорить. И Марика это знала, а потому решила взять измором более мягкого и уступчивого музыканта.
Сопротивлялся Арьель недолго.
Глава 9
Отыскать магов, с которыми Нэль пожелал увидеться, оказалось не так-то легко. Во-первых, нужно было соблюдать тайну. Не мог же тан, прося о помощи в поисках, объяснять всем и каждому, что маги понадобились некоему Лионелю из Аркары. Братья Гесинды просто не слезли бы с него живого... Тану пришлось проявить изобретательность, чтобы придумать предлоги для поисков людей, которые жили так далеко от Тальеры.
Да и от материка.
Двое из троих магов жили не где-нибудь, а на Истрийсом архипелаге, и в этом заключалась вторая сложность. Чтобы поговорить с ними, пришлось прибегнуть к магической связи, а это стоило денег. И немалых. Гораздо дешевле было бы воспользоваться обычной почтой, но на это у тана совершенно не было времени. До Истрии на самом быстром корабле плыть три недели! Нэль же просил устроить ему встречу с братьями в течение недели. Тан пытался его убедить, что это срок недостаточный, но магу словно вожжа под хвост попала. "Недели вам хватит за глаза, - заявил он, – если попросите помощи у храма".
Вот так-то.
Истрийцы очень удивились, когда тан объяснил, по какому делу к ним обращается. В самом деле, когда-то давно, девять или десять лет назад они знали Лионеля из Аркары. Очень был талантливый мальчик, и очень смелый, но с тех пор столько воды утекло! И потом, кажется, его отлучили от гильдии. Так чего же он хочет? Ему, должно быть, запретили встречаться с братьями Гесинды. Ах, нет? совсем даже напротив, храмовники на материке его разыскивают? А зачем?.. Истрийцы спрашивали так много и колебались так долго, что тан начал терять терпение. Да и каждая минута магической беседы стоила золота!
Но Нэль был все-таки прав, утверждая, что эти люди неплохо к нему относятся. Или относились в прошлом. К тому же в них разгорелось любопытство. И истрийцы согласились на встречу с опальным магом. И согласились сохранить эту встречу в тайне. Тан, подавив вздох облегчения, пригласил их в свой замок: в полдень, по истечении четырех суток. На том и распрощались.
Третий маг – тот, имя которого было тану знакомо, был дряхлым старцем, древним настолько, что казалось удивительным, как он еще не рассыпался в прах. Жил он на юге Наи, в Карнелине. Звали его мэтр Эйбел.
Старик давно уже не покидал стен храма и уже год как прекратил всякое сообщение с внешним миром. Тану пришлось пустить в ход все свое обаяние и умение убеждать, чтобы добиться встречи со старым магом. В конце концов, он добился своего. Мэтр Эйбел, правда, поставил одно условие: разговор должен быть полностью приватным, то есть тану следовало явиться в карнелинский храм лично. Чтобы не терять еще несколько дней, тан отвалил тальерскому храму немалую сумму золотом – и для него открыли телепорт в Карнелин.
Мэтр Эйбел был очень худым и очень высоким, на полголовы выше тана. Шелковое одеяние темно-багрового цвета висело на нем, как на палке. Передвигался он, впрочем, без чьей-либо помощи, и довольно резво.
- Ну-с, молодой человек, выкладывайте поживее, с чем явились. Не отнимайте у меня драгоценного времени, его и так осталось немного, - ворчливо велел мэтр, не снисходя даже до краткого приветствия.
У тана чуть язык не отнялся от подобного приема – никто еще не обращался с ним так бесцеремонно. Но он кое-как сдержался, чтобы не ответит дерзостью.
Едва старик услышал имя Лионеля, его выцветшие глаза вспыхнули ярким изумрудным пламенем. Похоже, на провалы в памяти он не жаловался.
- Разве он до сих пор жив? – спросил маг отрывисто. – Я слышал, его собирались сжечь.
- Он счастливо избежал костра, - сдержанно ответил тан.
- Странно, очень странно... Такие, как он, погибают быстро. Если не от чужой руки, так от своей собственной. Очень, очень много гордости, даже спеси, а еще тщеславия и безрассудства. Я сожалел об этом, еще когда учил его.
- Вы учили его? – изумился тан.
- Да. Он был самым лучший мой ученик...
- И вы, учитель, не попытались отстоять своего ученика, когда встал вопрос об его отлучении от гильдии?
- Что толку? – брюзгливо сказал старик. – Мое вмешательство ничего не решило бы. К тому же он сам был во всем виноват. За свои ошибки нужно расплачиваться, а он допустил страшную ошибку, которая стоила жизни десяткам людей! Вот так-то. А чего он теперь хочет? Зачем вы приехали?
- Он просил вас о встрече.
- К чему нам встречаться? – мэтр Эйбел сдвинул косматые брови. – Что он хочет сказать?
Неужели эта живая мумия не слышала ничего о шумихе, поднявшейся вокруг его бывшего ученика? изумился тан. Он удалился от мира, ладно, но какие-то новости все же должны до него доходить?
- Впрочем, - продолжил старик, не дождавшись ответа, - если он просит о встрече, значит, у него есть какое-то важное дело. Не помню, чтобы Лионель был склонен к болтовне ради болтовни. Я с ним встречусь. Да и любопытно посмотреть, каким он стал. Я-то помню его мальчишкой – двадцать годков ему было, когда его выставили из Аркары.
- Он уже больше не мальчик, - сказал тан. – Совсем нет.
*
Нэль мог бы открыть телепорт прямо в кабинет или гостиную тана, но это было бы, по меньшей мере, невежливо. Ему не хотелось вторгаться в чужой дом без приглашения и пугать людей, которые могли бы оказаться случайными свидетелями его появления из воздуха. Например, его могла увидеть дочка хозяина, госпожа Элейна. А он не был готов встретиться с ней еще раз, о нет, никак не готов.
Нэль вышел у замковых ворот. Его уже ждали – тан был предупредителен. Слуга провел гостя прямо в кабинет. Тан сидел у жарко пылающего камина, с кубком вина в руках. Нэль подошел к огню, с удовольствием ощущая его животворное тепло. В последние дни он почему-то все время мерз, даже в хорошо протопленной избушке Марики. Возможно, так сказывалось постоянное напряжение всех нервов.
- Здравствуйте, Нэль, - тан встал ему навстречу, чтобы пожать руку. Простота благородного нобиля в обращении с людьми низкого звания всегда удивляла мага. – У вас все хорошо?
- Да. А у вас?
- Я отыскал всех, с кем вы хотели увидеться.
- Они согласны?
- Да. Почему вы не сказали мне, Нэль, что один из них – ваш наставник?
Нэль пожал плечами.
- А что бы это изменило?
- Он не слишком хорошо о вас отзывался.
- Мэтр Эйбел всегда был со мной строг, - согласился Нэль. – Когда они прибудут?
- Завтра утром тальерские братья встретят их в храме, а затем переправят сюда. Не волнуйтесь, в Тальере никто ничего не знает о вас. Считается, что господа маги прибывают ко мне, по моему личному приглашению. Вашу тайну я сохранил.
- Благодарю. Надеюсь, никто из приглашенных не проболтается, иначе завтра к полудню вся гильдия будет знать, что я здесь. Что касается меня, то я никому не говорил, куда направляюсь. Если только это имеет для вас значение.
- Вы останетесь у меня до утра?
Нэль немного подумал. Пожалуй, у Марики было бы безопаснее. Но возвращаться сейчас – значит подвергаться расспросам, а после придется еще раз прощаться. А ему и без того было нелегко уйти.
- С удовольствием приму ваше приглашение, господин тан.
- Тогда я распоряжусь, чтобы для вас приготовили комнату.
Нэль охотно заперся бы в спальне и не выходил из нее до прибытия магов, но он не мог позволить себе проявить такую позорную слабость. Однако, ему повезло. За весь вечер он ни разу не столкнулся с Элейной, хотя несколько часов просидел в гостиной вместе с Каем и Эрредом. Вероятно, Элейна так же хотела видеть его, как и он ее. Нэль только надеялся, что не очень испортил ей настроение своим появлением в замке.
В тот единственный раз, когда они виделись, между ними произошло что-то странное. Во всяком случае, с Нэлем – определенно. Женщины никогда не пробуждали в нем интереса, но от Элейны он целую минуту не мог отвести глаз. Целую минуту! Для него это было равнозначно вечности. Красота Элейны смутила его душу и ржавой иглой царапнула сердце. Глядя в ее васильковые глаза, он чувствовал, что гибнет. И едва сдержал стон облегчения, когда, наконец, смог опустить взгляд и спрятать собственные глаза в поклоне. И уже больше не поднимал их на девушку.
Он упрекал себя за минутную слабость. Напоминал себе о проклятии госпожи Аманды, мысленно повторял те же слова, которые сказал позже Марике: он не может, не должен любить, все равно добра из этого не выйдет. Да и к чему ему любовь женщины? Что бы он стал с ней делать? Погубил бы ее так же, как погубил когда-то любовь Лионетты?
Но нет-нет, а в памяти вставало прелестное нежное лицо. И сердце болезненно дергалось. Что с ним делать? Не вырвешь же его из груди. Оставалось только надеяться, что первая встреча с Элейной окажется и последней.
Ночью ему не спалось. Несколько часов он проворочался в постели, поднялся еще до рассвета, оделся и до самого прихода слуги расхаживал по спальне, пытаясь взять себя в руки. Маги должны видеть, что он спокоен и уверен в себе, иначе все пойдет насмарку. Часов в восемь слуга принес ему завтрак, и он кое-как заставил себя поесть. Затем снова потянулись часы ожидания. Наконец, в дверь снова постучал слуга.
- Господин тан и его гости ждут вас в кабинете, - почтительно сообщил он. – Я вас провожу.
- Благодарю, я сам найду дорогу, - ответил Нэль, с удовлетворением отметив, что голос его звучит спокойно и ровно.
- Как вам будет угодно, господин маг.
Вышколенный слуга поклонился и исчез. Нэль постоял с минуту, чередуя глубокие вдохи и медленные выдохи. Почувствовав, что совершенно владеет собой, он вышел в коридор.
Мягкие башмаки скрадывали звук его шагов. В коридорах Нэль не видел ни души. Он думал, что дойдет до кабинета, так никого и не встретив, но вдруг его сзади окликнули: "Мэтр Лионель!". Голос был женский.
Нэль споткнулся на ровном месте и тут же прибавил шаг, упрямо нагнув вперед голову.
- Мэтр Лионель! – в голосе промелькнули нетерпеливые нотки, а топот легких ножек стал чаще и ближе. – Пожалуйста, остановитесь!
Нэль по инерции прошел еще несколько шагов, но все-таки остановился и развернулся. Глаза он держал опущенными, а потому увидел только пару хорошеньких ножек – та, что бежала за ним, очень торопилась и высоко подхватила подол платья. Мягкие домашние туфельки были расшиты бисером и шелком, а белые шелковые чулки обтягивали самые тонкие и изящные щиколотки, какие только можно было себе вообразить. Нэль стал смотреть на носки туфель.
- Что вам угодно, сударыня? – спросил он вежливо, но сухо.
- Я вас не задержу, - сообщил запыхавшийся девичий голосок. – Позвольте только задать вам один вопрос, мэтр.
- Слушаю.
- В ночь Самайна, когда вы были у нас, вы не творили никаких чар?
- Что? – Нэль растерянно поднял глаза на Элейну. Она стояла перед ним, гордо вскинув точеную голову, увенчанную косами, словно короной. Несмотря на то, что она была ниже его на полголовы, у нее как-то получалось смотреть на него сверху вниз.
- С чего вы взяли, что я плел какие-то чары?
Элейна вдруг покраснела так сильно, что Нэль почувствовал, что и сам отчего-то заливается краской. Как глупо!
- Видите ли... С ночи Самайна я почти не сплю. Меня донимают видения.
- Обратитесь к своему лекарю, сударыня, - он по-прежнему ничего не понимал. – Ночные видения – это по его части.
- Но видения касаются вас, мэтр.
- В каком... смысле?
- Я вижу вас: ваше лицо, ваши глаза. Вы смотрите и смотрите на меня, и так продолжается из ночи в ночь.
Однако, подумал ошарашенный Нэль, не каждая благородная девушка признается мужчине, да еще простолюдину, что он является ей в ночных грезах. В мужестве Элейне не откажешь! Но как причудливо в ее глазах презрение мешается с отчаянием!..
- Только вы не подумайте, что я в вас влюблена, - храбро продолжала девушка. – Ничего подобного. Просто я подумала, что вы... приворожили меня. Если это так, то прошу вас снять чары.
- Приворожил? – Нэль едва не задохнулся. Это было все равно что пощечина. – Когда бы так, вы пришли бы ко мне не для того, чтобы просить снять чары, а чтобы разделить со мной ложе!
Элейна ахнула, а он продолжал с удивившей его самого холодной яростью:
- Я пользуюсь гостеприимством вашего отца, так как же вы могли подумать, что я способен на такое?
- Я не хотела оскорбить вас, мэтр Лионель... – пошла она на попятный.
- Конечно, не хотели. Послушайтесь моего совета: принимайте на ночь какое-нибудь успокаивающее снадобье. Пусть ваш лекарь об этом позаботится.
С этими словами Нэль развернулся и пошел прочь. От его спокойствия не осталось и следа. Его мучили слова Элейны, презрение в ее глазах, надменный тон. Но больше всего мучил вопрос: почему она вообще пришла к нему с этим?..
Перед дверьми в кабинет Нэль остановился и на минуту прикрыл глаза. Нет, нельзя в таком виде показываться перед магами... Он стал вспоминать, как в день посвящения он стоял перед изукрашенными кованой бронзой дверьми в храмовую залу торжеств. Тогда ему было всего семнадцать, и сознание собственной силы переполняло его. Какой же он был глупый щенок! Нэль открыл глаза, поднес к лицу ладони и посмотрел на шрамы от ожогов – напоминание о собственной глупости...
Он вошел в кабинет.
Сначала он увидел мэтра Эйбела из Карнелина – и снова нахлынули воспоминания. Поддавшись им, Нэль опустился перед стариком на колено:
- Учитель...
- Встань, - помедлив секунду, сурово проговорил тот.
Вторая пощечина за одно утро – не чересчур ли? Нэль поднялся и отступил на шаг. Впрочем, сам виноват, болван. Ждал учительского благословения? Как же! старик отрекся от тебя так же, как и остальные братья.
И все же нелегко было унять затрепетавшее сердце.
- Приветствую вас, - негромко проговорил он, очередной раз справившись с собой. – Мэтр Эйбел. Мэтр Реул, мэтр Антоний. Благодарю за то, что отозвались на мою просьбу. Вы оказали мне честь.
- Говори по делу, Лионель, - брюзгливо отозвался мэтр Эйбел. – Что тебе от нас нужно? Ты, между прочим, меня очень удивляешь. Кажется, гильдмастер Аркары приказал тебе вернуться в храм? Почему ты не подчинился? Почему скрываешься, словно вор?
- Вы все поймете, если выслушаете меня, мэтр...
*
Тану, который тоже присутствовал в кабинете, было очень интересно послушать, что Нэль расскажет о своих делах. До сих пор он ловко уклонялся от ответов, если тан заводил разговор на эту тему.
Начал Нэль издалека. Он напомнил, как еще будучи юным служителем Гесинды в аркарском храме, пытался понять природу и найти границы своей силы. Тогда его опыты закончились страшным пожаром, и несколько долгих лет понадобилось, чтобы вернуть былую уверенность в себе. В своих скитаниях он старался не упустить ни единой возможности пополнить знания о магии. До всего он был вынужден доходить своим умом – подсказать и научить было некому. Нэль изучал свойства трав и минералов и обнаружил много интересного. Он привел несколько примеров (тан ничего не понял из его объяснений), и лица магов вытянулись: по-видимому, они пытались осознать, как он сумел проделать такую работу, не располагая лабораторный оборудованием. А еще им очень не понравилось, когда Нэль заявил, что нашел способ любого человека сделать магом ("...Я могу доказать, я проводил опыты... Сначала с помощью специально составленного эликсира освобождается разум... позже человек учится вызывать поток сам, одним усилием воли..."). Маги привыкли считать себя избранными, любимцами богов, и вдруг – такое! они пока молчали, но лишь потому, что хотели сначала услышать все до конца.
Возможность плести заклинания без помощи формул вызвала у магов неподдельный интерес и оживление. Все они знали легенду об Илисии Истрийской – эта девушка обладала огромным потенциалом стихийной магической силы. Но она была персонажем почти мифическим. В живых не осталось никого, кто знал бы ее лично. Некому было подтвердить рассказы о ее невероятной, нечеловеческой магической силе. Нэль же уверял, что все истории о ней – истинная правда, и лично он готов доказать это на собственном примере. ("Но только – чуть позже. Еще немного терпения.")
Дальше началось и вовсе несусветное. Нэль заявил, что если люди правильно используют новоприобретенные магические способности, то в своем развитии смогут сравняться с Двенадцатью. Каждый человек станет богом, бессмертным и почти всемогущим. Магов окончательно перекосило: речи Нэля отдавали богохульством за сотню лиг. Они почитали богов, а этот отщепенец и преступник утверждал, будто Двенадцать – всего лишь люди, которые научились полностью подчинять себе поток магии. Еще немного, и он договорился до того, что Двенадцать – всего лишь самозванцы, занявшие чужое место.
- Довольно! – хрипло каркнул мэтр Эйбел, ударив сухим кулаком по подлокотнику кресла.
Но Нэль и бровью не повел. Решив, вероятно, добить слушателей, он рассказал, что два месяца прожил в потаенном храме Безымянного, где изучал книги, написанные его служителями много десятилетий назад. И в этих книгах он нашел подтверждение тому, о чем говорил только что: Двенадцать, с помощью чар изменив саму человеческую природу, обрели бессмертие и могущество. Они поднялись на истинного бога, сотворившего эту землю, победили его в битве и наложили на него заклятье сна, поскольку не могли убить. Затем они лишили его имени, а сами пришли к людям и объявили богами себя. Богом же творцом, по словам Нэля, был не кто-нибудь, а Безымянный, который много тысяч лет спит зачарованным сном. А двенадцать самозванцев сидят в Божественном Доме и требуют поклонения, вместо того чтобы вернуться к людям и помочь им подняться так высоко, как они того заслуживают.
- А теперь я объясню, какая помощь мне нужна, - продолжал Нэль, и на его скулах выступил болезненно-яркий румянец. – Я один, и всюду мне не поспеть. Если я появлюсь в храме, меня сначала попробуют повязать, а потом уже начнут разговаривать. Гильдия желает запретить мои эксперименты, именно поэтому я не хочу возвращаться в храм. А вы передадите мои слова всем братьям; я научу вас приготовлять снадобье, и вы сможете принимать в храмах всех желающих приобщиться к магии. Кроме того, может статься, Двенадцать не захотят возвышения человечества и придут, чтобы остановить нас. Чтобы противостоять им, понадобится вся наша объединенная сила. Вот какой помощи я прошу у вас. Я долго работал один, но теперь это уже невозможно.
Нэль умолк. Истрийцы косились на старого мэтра Эйбела, а тот сидел черный от гнева и, казалось, готов был поразить своего бывшего ученика молнией.
- Сумасшедший, - тихонько, чтобы никто не услышал, шепнул тан. Но Нэль, кажется, все-таки услышал – и обратил на него горячечный взгляд.
- Ты лишился разума, Лионель, - эхом откликнулся на мысли тана мэтр Эйбел, и Нэль тут же повернулся к нему. – Не знаю, кто напел тебе весь этот богопротивный бред. В черном храме ты его, что ли, наслушался? Если только ты действительно там побывал, а не привиделось тебе после твоих же зелий. Лукавым отступникам ничего не стоит совратить самого сильного человека. И ты, Лионель, не уберегся. Но я вижу, что твое сердце по-прежнему открыто для истины, иначе не говорил бы ты с нами так откровенно. Поэтому прошу тебя: отрекись от черной лжи и никогда более не повторяй ее. Древняя мудрость учит нас, что мир, и все населяющие его существа, сотворены Двенадцатью, а Безымянный поплатился за свои черные замыслы.
- Древняя мудрость может ошибаться, - тихо сказал Нэль.
- Мудрость не может ошибаться! На то она и мудрость! – поддержал карнелинского старца мэтр Антоний. – Ты юн, Лионель, и легко увлекаешься. В этом твоя беда. Отрекись от лжи, пока не поздно.
- Я докажу вам, что прав...
Мэтр Эйбел вдруг вскочил, мелкими быстрыми шажками подлетел к Нэлю, схватил его за плечи и сильно встряхнул. Глаза его горели изумрудным огнем.
- Ничего ты не докажешь! Не будет такого, чтобы каждый смерд плел чары себе в угоду! Только Гесинда может решать, наделять ли смертного высоким даром! А ты сошел с ума, если утверждаешь, будто это в твоей власти! Молчи! – крикнул он, едва только Нэль хотел возразить что-то. – Я еще не закончил. Ты тут толковал еще и о бессмертии. Но только Борон решает, кому жить, а кому умереть. Ты хочешь подняться и против него тоже?
- Ни Гесинда, ни Борон не могут ничего решать, - упрямо сказал Нэль. – Они самозванцы.
- Ах ты богохульник! – старик с размаху ударил его по лицу и оттолкнул от себя. Тан вскочил. Он испугался, что Нэль ответит ударом или заклинанием, и маги пойдут крушить друг друга, но тот словно к месту прирос, только за щеку схватился. И смотрел на мэтра Эйбела со странным выражением. – Как только подлый твой язык поворачивается говорить такое! Дивлюсь я, почему Борон не забрал тебя до сих пор, утомившись слушать твои черные речи.
Нэль, держась за щеку, все смотрел и смотрел на него. Глаза его горели. Еще никогда тан не видел у него такого яростного и темного взгляда. Вот-вот, понял он, случится беда. Нужно было как-то вмешаться. Но встать между двумя разгоряченными магами?..
- Ты немедленно отправишься вместе с нами в Аркару, в храм! – продолжал мэтр Эйбел. – И там отдашься в руки гильдмастера и подчинишься его слову.
- Нет! – сказал Нэль и отнял от лица руку.
- Живо, блокируйте его! – рявкнул старик на истрийцев. – Не позвольте ему уйти!
Истрийские маги одновременно вскинули руки.
- Довольно! – стараясь перекрыть их слитный речитатив, громко сказал тан. Он прекрасно понимал, что сейчас на его голову могут обрушиться все громы и молнии, но не мог больше молчать. – Не забывайтесь, господа маги. Мэтр Лионель – мой гость, и я не позволю причинить ему вред в моем доме.
- Господин тан! – неприятно проскрежетал мэтр Эйбел. – Лучше бы вам не вмешиваться в то, что вы не понимаете. И помните, что вам еще предстоит объяснять медейскому гильдмастеру, почему ваше гостеприимство распространяется на человека, которого разыскивает братство.
- Это уже будут мои заботы. Что до мэтра Лионеля, оставьте его и уходите, если не желаете помочь ему. Но неужели вам даже не любопытно посмотреть на те доказательства, которые он готов продемонстрировать?
- Благодарю, что вступились, - сказал Нэль. – Но, кажется, зря я затеял это в вашем доме. Я должен был предугадать последствия.
Мэтр Эйбел скрипуче рассмеялся.
- Да уж, в самом деле! Ты никогда не думал о людях, которые тебя окружали. Или начинал думать о них, когда становилось слишком поздно… Что ты теперь собираешься делать? Меня весьма интересуют доказательства, о которых намекал нам господин тан. И именно поэтому я не собираюсь отпускать тебя, мальчишка. Нас трое, за нами сила и опыт. Ты один, и ты молод. Расклад не в твою пользу, Лионель.
Нэль улыбнулся, и это была нехорошая улыбка.
- Вы ошибаетесь. Расклад трое против одного – не самый для вас удачный. Давайте не будем обострять ситуацию. Если вы не хотите помочь, просто уходите. Можете рассказать про меня в храмах, это уже неважно.
- Ах ты самоуверенный юнец… - почти ласково протянул старик. – Хочешь попытать счастья?
Нэль стрельнул в тана быстрым взглядом из-под полуопущенных ресниц, и тот сразу вспомнил о майском столкновении с магами в его угодьях. Кажется, готовилось что-то похожее, с той только разницей, что жертвой мог стать сам хозяин замка – единственный человек в комнате, который не умел плести чары и не мог защитить себя.
- Я к вашим услугам, - Нэль говорил очень ровным голосом, но на его скулах по-прежнему горели алые пятна, а глаза сильно блестели. – Только не будем впутывать в наши дела господина тана. Господин тан не принадлежит к братству, он лицо светское. Не хочется доставлять ему неприятности, мы и так уже надоели ему своими разговорами.
- Ты предлагаешь перенести нашу беседу в другое место? Куда?
- Если позволите, я открою телепорт в одно спокойное место. Там мы сможем без помех продолжить. Клянусь, что это не ловушка, - добавил Нэль с легкой насмешкой.
Истрийцы переглянулись и повернулись к мэтру Эйбела, которого негласно признавали за старшего. Тот несколько секунд смотрел на Нэля, потом кивнул.
Тан понял, что сейчас маги перенесутся куда-то, возможно, очень далеко, и Нэль снова от него ускользнет. Кроме того, молодой человек снова откровенно подставлялся под удар. Может быть, он и выйдет победителем из поединка с тремя противниками, но гильдия от этого его сильнее любить не станет. Только продолжит охоту с еще большим рвением.
- Нэль, не делайте этого. Не смейте, слышите! Пусть лучше они уйдут.
- Но они не уйдут без меня, - тихо сказал Нэль, и под его взглядом тан разом потерял способность и говорить, и двигаться. В ту же секунду посреди комнаты повис колеблющийся прямоугольник портала.
- Иди вперед, - велел мэтр Эйбел, и Нэль молча повиновался. Следом за ним ушли остальные маги. А тан только и мог скрипеть зубами, глядя, как они один за другим исчезают в проходе.
*
Ясеневая роща вокруг хижины старого Като была укутана снежным покровом, как шубой. Давным-давно сюда никто не приходил, желающих поселиться в маленьком покосившемся домике не нашлось. Даже дверь, сорванная с петель еще летом кем-то из разъяренных магов, висела так же криво.
Именно на это Нэль и рассчитывал, когда открывал сюда телепорт. Никто не помешает.
Снег доходил до колен. Маги все были одеты легко, их теплые меховые плащи остались в замке, и они почти одновременно укрылись согревающими заклятьями.
- Где мы? – спросил мэтр Эйбел, озираясь.
- Рядом с одной маленькой деревенькой. Здесь нам никто не помешает. А главное, никому не помешаем мы.
- Ну что ж… - старик протянул вперед руку.
- Подождите, - сказал Нэль. – Неужели вам в самом деле ничуть не интересно то, что я хотел показать?
Когда спустя несколько дней мэтр Эйбел составлял для гильдии отчет, он долго не мог подыскать слова, которые могли бы передать увиденное. Он знал, что истрийские маги тоже пишут отчеты, и многое отдал бы, чтобы заглянуть в них. Но им категорически запретили видеться и разговаривать друг с другом до тех пор, пока гильдия не изучит досконально предоставленные ими сведения и не сделает выводы. Пока что им предстояло самостоятельно разбираться в своих воспоминаниях.
Мэтру Эйбелу очень хотелось бы верить, что Нэль напустил на них морок, и все, что они видели – только иллюзия. Но увы, самую искусную иллюзию он распознал бы в два счета. И пришлось признать, что все произошло на самом деле. Понять бы только, что именно произошло!
Старый маг даже не был уверен, стал ли он свидетелем каких-то особенно изощренных игр с пространством и временем, или же грандиозного, немыслимого для человека акта творения. Лионель то ли бросал троих магов из одной пространственно-временной точки в другую, то ли творил все, что они видели, по ходу дела, стремительно и небрежно. Спросить теперь было не у кого.
Мелькавшие перед глазами картины не укладывались в воображении. Далеко не все из них, как подозревал мэтр Эйбел, принадлежали этому миру. Он успевал заметить растения, существа и строения столько диковинные, что подобных им не было и не могло быть ни на материке, ни на архипелаге, ни в морских королевствах. Незнакомый рисунок звездного неба сменялся вдруг разбухшим багровым светилом или двумя бледно-зелеными ночными. Снежная поляна рядом с убогой хижиной исчезла, растворилась во множестве мест и времен; мэтр Эйбел потерялся, забыв, кто он и откуда. Вокруг него смерчем закручивались ветры чужих миров, и он задыхался.
И все это время Лионель стоял неподвижно, со странной улыбкой на лице, и не говорил ни слова. Но не оставалось сомнений, что вся эта скачка через чужие миры, странные, пестрые, как медейские ковры, которые богатый купец разворачивает перед придирчивым покупателем, - его рук дело. Мэтр Эйбел несколько раз порывался спросить, что же он творит, магия ли это или что иное, но слова умирали, так и не родившись.
Бешеная чехарда окончилась так же неожиданно, как и началась. Раз – и ничего нет, и снова – заброшенная хижина в снегу. Мэтр Эйбел разом ослабел так, что в глазах потемнело, и ноги подогнулись; если бы не подоспевшие истрийцы, предупредительно подхватившие старика под локти, он повалился бы в снег. Несколько минут ему было ни до чего, он мучительно боролся с подступившей дурнотой. Когда же взгляд его, наконец, прояснился, то мэтр Эйбел увидел, что Лионеля уже нет перед хижиной. Только притоптанный снег указывал на место, где он стоял. Куда он пропал, осталось загадкой. Оба истрийца в голос утверждали, что никакого телепорта не было; молодой человек просто исчез. В один миг.
Старик ждал, что Лионель еще появится. Разве можно было так вот сбежать после того, что он показал! Но прошел день, и два, и три, а молодой человек как в воду канул. Нарочно ли он теперь испытывал терпение своего бывшего учителя, или же с ним что-то случилось? Но что могло случиться с человеком, обладающим подобной силой? Никто и ничто на свете не могло причинить ему вреда. Разве только Лионель сам себя спалил безудержным потоком магии, но это – вряд ли, слишком уж хорошо он владел ситуацией.
Или же вмешался кто-то свыше…
С досадливым кряхтением мэтр Эйбел отложил в сторону перо и отодвинул от себя пачку нетронутых листов бумаги. Невозможно рассказать то, чего недопонял сам. То, что никак не хотело укладываться в его старой, глупой, седой голове… То, что пугало до ледяной дрожи. Да и мало просто передать, пересказать, нужно донести до гильдии мысль об опасности его бывшего ученика. Да, братству Гесинды известно о его магическом потенциале, но этого мало. Необходимо, чтобы каждый маг осознал: Лионель из Аркары с его идеями и его невероятными возможностями способен в одиночку уничтожить мир. И он, без сомнения, разнесет мир на кусочки, если только возьмется переделывать его в соответствии со своими соображениями.
Необходимо было как можно быстрее отыскать Лионеля и приложить все возможные усилия, чтобы изолировать его от магического потока. Пусть даже для этого придется его физически уничтожить.
Братья допустили ужасную ошибку, когда изгнали Лионеля из гильдии. Нужно было немедленно предать его смерти. Мысль страшная, но что же делать? Если за всю историю существования братства Гесинды ни одного мага не казнили по постановлению храмового суда, то это означает только, что пришла пора пересмотреть устав гильдии.
Изучив отчет мэтра Эйбела и протоколы показаний мэтров Антония и Реула, руководство гильдий забеспокоилось. Высшие маги братства не могли не осмыслить то, что уже поняли рядовые его члены. Надвигалась угроза ни много ни мало, как конца света. Лионель из Аркары посягал на монополию гильдии Гесинды в области магических искусств, но это были мелочи. Гораздо хуже было, что он, похоже, намеревался порушить тысячелетние мировые устои, и вот это уже грозило катастрофой. Перед старшими грандмастерами замаячили призраки всеобщей смуты, гражданской и религиозной войны, политических переворотов – в общем, запахло кровью. Страшно было подумать, что все эти ужасы могут быть порождены волей одного-единственного человека.
Маги недолго колебались, прежде чем прибегнуть к помощи светских служб. Обычно храмовники не связывались с представителями королевской власти, предпочитая решать свои внутренние дела самостоятельно. Но своими силами теперь было не управиться. Кроме того, планы Лионеля угрожали и светской власти тоже, эта проблема магов стала и проблемой королей.
Однако, дни шли, а молодой маг никак не давал о себе знать. То ли затаился, то ли покинул материк и занялся своими делами где-нибудь на малых островах или в южных джунглях, где и слышать не слыхивали ни о каких гильдиях.
То ли он и впрямь исчез из мира людей.
Золотой холм ред. 2008 Ч. 2
© Copyright: Светлана Крушина, 2008
Свидетельство о публикации №208073100452
Свидетельство о публикации №208073100452
Рецензии
Радость и отчаяние Нэля; неприкрытые и вырывающиеся наружу, делают его очень живым; сцена с магами и Ивоном, - когда Нэль бросается укрывать его тело цветущими ветками - стала просто великолепной!!!
Хм… Честно говоря, сочувствую ему все больше. И амбиций в нем не вижу никаких. Все его поступки более глубоки, мотивации стали обоснованнее могу даже привести доказательство из текста: «Зная честолюбие Нэля, можно было предположить, что он должен возгордиться своими успехами. Но было непохоже, чтобы он гордился собой. Он даже просто радостным-то не выглядел. Напротив, казалось, что новоприобретенная сила его как будто тяготит.» Он, наоборот, стал более человечным, что ли, а характер - глубже.
Несколько моментов: если Марика могла разомкнуть цепи, почему не смогла разомкнуть сами кандалы? –Ведь, судя по всему, это магия воздействия одного уровня. Или нет?.. Может быть, нужно как-то это пояснить, - буквально в одном предложении, - почему удалось одно, и не получилось другое?
Сцена знакомства Нэля с Элейной. В этой фразе: «Элейна ответила сдержанным и равнодушным кивком: что ей за дело до какого-то оборванца?» получается, что она во-1, совсем о Нэле не знает, а, во-2, презирает. А, собственно, почему? Он что, для нее, - недостаточно хорош?.. Но ведь это – гость ее отца, а если он для НЕГО достаточно хорош, то она должна вести себя хотя бы внешне любезно. И, кроме того, - ведь она наверняка должна была слышать, что он спас ее брата!.. Конечно, она могла невзлюбить Нэля; чем-то он ей не приглянулся. Но так откровенно свою неприязнь она не стала бы выражать. Тем более, - при ее развитом уме. Мне кажется, если Нэлю она понравилась, нужно передать это через его восприятие; и тогда нам будет понятно, что отношение девушки – холодное и снисходительное – следствие проклятия.
«Но что самое страшное, ему не было до нее никакого дела – Элейна это знала, - и он смотрел на нее с таким же равнодушием, как на стул или стол, или вазу, или любой другой предмет в комнате. Этого Элейна выдержать не могла.» ????? Получается прямо наоборот: это ведь ОНА к нему была равнодушна при встрече!!!
И аргументы в пользу безжалостности Нэля не убедительны. Слова, которые о нем говорят, - это одно – а поступки Нэля– это другое. Ничего такого крамольного в поведении Нэля не видно. Есть гордость, целеустремленность, одиночество, жажда познания, но ни спеси, ни высокомерия или тщеславия нет!!!
Замечательно получилась сцена с магами, приехавшими в дом тана Аля на встречу с Нэлем!!! И эта неожиданная пощечина. Мало того, что нет пророка в своем отечестве, и Нэль остается непонятым, он теряет последнюю надежду, что кто-то способен быть рядом с ним… И это, мне кажется, убивает его сильнее проклятия.
«Он выделил ей эскорт из троих рыцарей.» И через предложение – «ОБА рыцаря, обманутые ее кротким, смиренным и, чего уж там, болезненным видом, спали в соседней комнате и ничего не слышали." ??? Из трех стало два! :))
С уважением,
Елена Серебряная 15.08.2008 22:46 • Заявить о нарушении
Хм… Честно говоря, сочувствую ему все больше. И амбиций в нем не вижу никаких. Все его поступки более глубоки, мотивации стали обоснованнее могу даже привести доказательство из текста: «Зная честолюбие Нэля, можно было предположить, что он должен возгордиться своими успехами. Но было непохоже, чтобы он гордился собой. Он даже просто радостным-то не выглядел. Напротив, казалось, что новоприобретенная сила его как будто тяготит.» Он, наоборот, стал более человечным, что ли, а характер - глубже.
Несколько моментов: если Марика могла разомкнуть цепи, почему не смогла разомкнуть сами кандалы? –Ведь, судя по всему, это магия воздействия одного уровня. Или нет?.. Может быть, нужно как-то это пояснить, - буквально в одном предложении, - почему удалось одно, и не получилось другое?
Сцена знакомства Нэля с Элейной. В этой фразе: «Элейна ответила сдержанным и равнодушным кивком: что ей за дело до какого-то оборванца?» получается, что она во-1, совсем о Нэле не знает, а, во-2, презирает. А, собственно, почему? Он что, для нее, - недостаточно хорош?.. Но ведь это – гость ее отца, а если он для НЕГО достаточно хорош, то она должна вести себя хотя бы внешне любезно. И, кроме того, - ведь она наверняка должна была слышать, что он спас ее брата!.. Конечно, она могла невзлюбить Нэля; чем-то он ей не приглянулся. Но так откровенно свою неприязнь она не стала бы выражать. Тем более, - при ее развитом уме. Мне кажется, если Нэлю она понравилась, нужно передать это через его восприятие; и тогда нам будет понятно, что отношение девушки – холодное и снисходительное – следствие проклятия.
«Но что самое страшное, ему не было до нее никакого дела – Элейна это знала, - и он смотрел на нее с таким же равнодушием, как на стул или стол, или вазу, или любой другой предмет в комнате. Этого Элейна выдержать не могла.» ????? Получается прямо наоборот: это ведь ОНА к нему была равнодушна при встрече!!!
И аргументы в пользу безжалостности Нэля не убедительны. Слова, которые о нем говорят, - это одно – а поступки Нэля– это другое. Ничего такого крамольного в поведении Нэля не видно. Есть гордость, целеустремленность, одиночество, жажда познания, но ни спеси, ни высокомерия или тщеславия нет!!!
Замечательно получилась сцена с магами, приехавшими в дом тана Аля на встречу с Нэлем!!! И эта неожиданная пощечина. Мало того, что нет пророка в своем отечестве, и Нэль остается непонятым, он теряет последнюю надежду, что кто-то способен быть рядом с ним… И это, мне кажется, убивает его сильнее проклятия.
«Он выделил ей эскорт из троих рыцарей.» И через предложение – «ОБА рыцаря, обманутые ее кротким, смиренным и, чего уж там, болезненным видом, спали в соседней комнате и ничего не слышали." ??? Из трех стало два! :))
С уважением,
Елена Серебряная 15.08.2008 22:46 • Заявить о нарушении
Насчет кандалов и цепей - Вы, пожалуй, правы, надо этот момент прояснить. Предполагалось, что разомкнуть одно звено цепи проще, нежели толстый и грубый браслет - так же, как если бы это пришлось делать руками.
Насчет первой встречи Элейны и Нэля. Вы не правы - Элейна его вовсе не презирает, просто ей нет до него никакого дела. И таки да, он для нее недостаточно хорош. Ведь Элейна знатная девушка, она привыкла к обществу знатных, богатых - и красивых мужчин. Что такое для нее Нэль в своей обтрепанной рясе? И она вовсе не проявляла к гостю отца неприязнь. Во всяком случае, при первой встрече. Она просто поздоровалась _равнодушно_. А о том, что именно он спас ее брата, она узнала уже после, после разговора с отцом. Знай она об этом раньше, пожалуй, повела бы себя приветливее.
Что до равнодушного отношения Нэля, так Элейну задевшего, вспомните, что очень красива, она привыкла к поклонению - а тут такое пренебрежение, да еще и со стороны оборванца!
С рыцарями забавно получилось :) Спасибо за выловленный глюк :)
Светлана Крушина 16.08.2008 11:05 Заявить о нарушении
Насчет первой встречи Элейны и Нэля. Вы не правы - Элейна его вовсе не презирает, просто ей нет до него никакого дела. И таки да, он для нее недостаточно хорош. Ведь Элейна знатная девушка, она привыкла к обществу знатных, богатых - и красивых мужчин. Что такое для нее Нэль в своей обтрепанной рясе? И она вовсе не проявляла к гостю отца неприязнь. Во всяком случае, при первой встрече. Она просто поздоровалась _равнодушно_. А о том, что именно он спас ее брата, она узнала уже после, после разговора с отцом. Знай она об этом раньше, пожалуй, повела бы себя приветливее.
Что до равнодушного отношения Нэля, так Элейну задевшего, вспомните, что очень красива, она привыкла к поклонению - а тут такое пренебрежение, да еще и со стороны оборванца!
С рыцарями забавно получилось :) Спасибо за выловленный глюк :)
Светлана Крушина 16.08.2008 11:05 Заявить о нарушении