Ночь в пирамиде

       
       

       

       ...Пламя свечи за стеклами фонаря горело ровно, но рука, опущенная с кровати, чувствовала легкое движение воздуха над каменным полом. Значит, кроме входа, есть и другие отверстия в этой немыслимой груде камня, есть вентиляция...
       Тьма и пугающая тишина сгущались шатром над фонарем, освещавшим ровную гранитную стену и складную походную кровать возле нее. Дальше, во мраке, угадывались призрачные очертания массивного гранитного саркофага без крышки.
       Человек, сидевший на кровати, положил на пол книгу карманного формата и горестно вздохнул, бросив взгляд на саркофаг. Ему было не по себе, если не сказать – страшно. И становилось страшнее с каждой минутой от этого гнетущего открытия – оказывается, Он тоже может бояться. Но – чего?! Вновь открыл крышку карманных часов и с тоской отметил, что нет еще и полуночи. А ему надо пробыть здесь до утра...Он встал, снял с себя походный сюртук и обнаружил, что его некуда повесить. Подумав, он сложил сюртук и положил его на край саркофага, затем положил туда же и жилет, оставшись в одной сорочке. Ему стало легче, свободнее, но страх не проходил, таился, давил из темных углов, с каменных глыб потолка...
       Он не мог понять, что с ним происходит, и как он вообще, будучи в здравом уме, решился на это. И почему то, что казалось ему забавным приключением и экстравагантной прихотью, обернулось этим удушающим страхом? Ведь, если откровенно, хотелось прибавить славы себе и усилить ореол романтической загадочности, давно и плотно окружавший Его. А заодно проникнуться духом Времени, почувствовать его между древних камней. Но сейчас... Хотелось, уже нестерпимо хотелось, рвалось изнутри желание вскочить с кровати и с криком выбежать из этого склепа в коридор, длинный и тесный как путь в Преисподнюю. Как перепуганному мальчишке, запертому в темном чулане в наказание за шалости. Но там, внизу, под высоким входом в этот коридор, идущий вглубь пирамиды, стоят солдаты. Часовые с ружьями, которым строго приказано следить, не смыкая глаз, чтобы никто не посмел проникнуть внутрь пирамиды и нарушить его одиночество. Его собственный приказ...
       С юности привыкший к свисту пуль и грохоту орудий, к блеску стали, он лежит теперь на этой кровати, терзаемый страхом. Немыслимо! Человек пошевелился в кровати и поднял руку. На слабо освещенной стене мелькнула зловещая тень и стало окончательно жутко. Он мысленно увидел себя со стороны – маленький толстенький человек с большими амбициями – таким любят изображать его враги-карикатуристы.
       Время медленно, но все же шло, он хлебнул воды из фляжки и вытянулся на кровати, смыкая время от времени глаза, но сон не шел, о нем лучше и не мечтать. Он вообще спит мало, но крепко. И может, как Александр Великий, засыпать в седле, чтобы проснувшись через четверть часа, чувствовать себя бодрым и полным сил. Но здесь...Надо собрать все силы и преодолевая панические приступы страха, продержаться, дожить до утра.
       Догоревшая свеча потрещала какое-то время, пламя метнулось и вспыхнуло сильнее, затем погасло. Потянуло запахом жженого тряпья от сгоревшего фитиля. Что же, быть может так лучше...
       Человек довольно долго пролежал, придавленный, окутанный мраком, потом вдруг услышал шаги и голоса. Где-то там, в начале коридора...Он рывком присел на кровати и увидел на стене отблески пламени. Шаги и голоса приближались, становились громче. Уже можно было различить мерный речитатив молитв на неведомом языке, стало светлее от приближавшихся факелов. В комнату, медленно и торжественно переставляя ноги, вошли несколько бритоголовых жрецов, одетых в подобия коротких юбочек, несущих статуэтки богов в вытянутых руках. Люди, шедшие за ними, несли факелы и деревянный гроб, казавшийся желтой металлической статуей из-за листового золота, покрывавшего деревянную основу в форме человеческого тела. Следом, на носилках, несли запеленатую мумию с золотой маской на лице. Эти люди не смотрели на человека с расширенными от страха глазами, смотревшего на них с кровати – они почему-то не видели его....
       Слова молитв стали громче и торжественнее, мумию медленно положили в гроб, над которым жрецы стали совершать магические обряды. Затем гроб медленно подняли рослые чернокожие рабы и так же медленно опустили в каменный саркофаг. Они же положили сверху тяжелую гранитную крышку .
       Затем процессия ушла, старший жрец остававшийся в комнате, ушел последним, сжимая факел, и вдруг бросил взгляд на незнакомца на кровати, и во взгляде этом была зловещая усмешка...
       Издалека, из конца коридора, послышались звуки торопливой работы, стук и громыхание камней. Человек на кровати понял, что его замуровывают здесь, вместе с мумией, навсегда, навечно. Он в отчаянии метнулся ко входу и...больно ударился о каменный пол. Встал на дрожащие ноги с колотившимся внутри, рвущимся наружу сердцем, и понял, что заснул все-таки, увидев кошмарный сон...Наощупь отыскал возле кровати сумку с огнивом и запасной свечой, высек огонь и зажег свечу. Потом отпил воды из фляжки и как-будто пришел в себя...
       Он подошел к открытому саркофагу и заглянул в него, высоко подняв фонарь над головой. Саркофаг был пуст. Человек перекрестился и направился опять к своему лежбищу, но его остановил громкий и ясно прозвучавший в тишине вопрос.
       -Кто ты? И почему ты здесь, что ты делаешь в чужой стране, в чужой гробнице?
       Обернувшись, он увидел в дрожащем огненном сиянии над саркофагом человека в странном и роскошном одеянии. Тяжелое ожерелье из нескольких рядов золотых пластин прикрывало его плечи и грудь. Руки с браслетами и перстнями на пальцах были скрещены и прижаты к груди, сжимая скипетр и плеть. На голове была высокая корона с обильной позолотой, а ниже над переносицей человека виднелась головка кобры с рубиновыми глазками. Из-под них смотрели темные надменные глаза.
       -Кто ты? – Повторил он свой вопрос, не открывая плотно сомкнутого рта.
       -Я император! – Резко ответил маленький человек, стоявший возле кровати. И тоже не открывая рта, но не замечая этого. Он был взбешен надменным видом и тоном этого призрака из саркофага. – Я царь, завоевавший страну, которая когда-то, наверное, принадлежала тебе. А теперь все здесь - мое! Я завоюю еще много стран и, быть может, весь мир. И потому я тоже спрошу тебя – кто ты?
       -Я тень-двойник давно усопшего царя, я его Ка. Пока мумия царя лежала здесь, я блаженствовал в райских полях Иалу. Но взбунтовавшаяся чернь выбросила мумию царя из пирамиды и сожгла ее. Я был изгнан из райских полей и долгие века скитался бесплотным призраком. Я видел страны и города, бродил по улицам и стоял на площадях, поднимался в небо и проливался дождем из облаков. И всюду видел все те же пороки и страсти, жадность и глупость, зависть и злобу, злодейство и кровь. И я спрашивал себя, скитаясь неприкаянным призраком, а стоило ли ради этого долгие годы изнурять тысячи людей постройкой этой пирамиды? Я устал от скитаний и вернулся в Египет, думая, что гробница давно уже занята мумией другого властителя. Но пирамида оказалась пуста! Никто не посмел обрести здесь вечный покой. И я улегся в саркофаге, надеясь, что это - мой последний и вечный приют. Но ты разбудил меня! Ты показал рукой знак жизни – Анх - и я вынужден был проснуться. И в наказание за это я сообщу тебе, что твой конец будет ужасен!
       -Я не боюсь! – Гордо ответил император. – Я много раз смотрел смерти в лицо и никогда не боялся ее.
       -Я знаю, чего ты боишься, - на лице призрака возникла усмешка. – Ты боишься показаться людям жалким и смешным. Ты хочешь быть великим! Так молчи же об этом нашем разговоре, ибо как говорят мудрецы, от великого до смешного – лишь один локоть.
       Призрак стал таять, исчезая.
       -Но куда же ты теперь?! - Вскричал император. – И скажи мне, если знаешь, – в чем Истина?
       -Истина в том, что Истины нет! И каждый уходящий миг безвозвратен. Взгляни утром на небо – ладья бога Ра движется по нему всегда в одну сторону – с востока на запад и никогда не меняет свой путь...Я ухожу, ибо знаю, что теперь мне здесь не дадут покоя. Есть еще один склеп и еще один саркофаг, в котором меня уже хоронили однажды - ложно, при жизни, чтобы обмануть злых духов. Быть может мне удастся обмануть не только духов, но и людей...
       На рассвете, под высоким входом в пирамиду, собралась свита императора. Оседланный породистый жеребец нетерпеливо перебирал ногами, ожидая хозяина. Часовые доложили, что никто не проникал в пирамиду и не появлялся из нее. Все с нетерпением ждали выхода императора. И Наполеон Бонапарт появился из пирамиды. Он был бледен, как мел, выглядел больным и разбитым. Но спокойным, был застегнут на все пуговицы. Он исполнил свое странное желание, возникшее после завоевания Египта, и переночевал в самой большой пирамиде возле Каира. До конца жизни он никогда и никому не сказал ни слова о том, что ему довелось пережить в эту ночь...