Глава 28. Жадность

1

Служба безопасности трещала по швам. Шишкин и Шмаков только не ночевали у Голохвастова. Питая слабость к интимным сторонам жизни заводчан, Вася бессовестно влюбил в себя начальника. Более того, Вася резко сменил ориентацию и ментов больше не боялся.
– Что делать, что делать.. – Лукавый был в растерянности. Сгорбившись за столом, директор по кадрам разглядывал нового союзника, то бишь меня, так неожиданно прибитого к нему бурным течением. – Как уволить поганца? И как при этом не рассорить Генерала с новыми хозяевами? У тебя на него ничего нет? – Поганец, это Шишкин. Лукавого обложили. И Романов, таких вещей с перепугу наболтал..
Я не стал нажимать на пропажу актов, а Голохвастов отцепился от водителя. Сошлись на том, что пружину ему подсунули. Загрузили что-то в цеху, да попросили вывезти. А Серега, человек доверчивый, не проверил. Потом, Голохвастов демонстративно пригласил меня на разговор с одним предпринимателем платившем деньги в обход кассы, Лукавому. Оказывается, в подвале техникума располагался самый настоящий подпольный цех по изготовлению сетки рабица! Самодельные станки изготовленные бывшими ээка, груды проволоки, готовой продукции. Бывшие зэка тут же ели, пили и ночевали. Идти им было некуда. Директор фирмы, инвалид афганец, больше молчал и выдавал по требованию бумаги. Турусы на колесах разводил исполнительный директор, настоящий хозяин фирмы, мужчина приблатнено - простоватого вида. Зачем Голохвастов это сделал? Я вначале не понял. Теперь догадался.
– Есть у меня кое что.. – осторожно сказал я, и Лукавый оживился. – Что?
– Вещь. Если коротко, то найденные при обысках детали, караулы должны сдавать в цеха. Ну, само собой, на изъятое составляется акт.
– Ну? – Лукавый пока не понимал в чем тут соль.
– Я просто сравнил акты, со справками о приеме. – Я скромно помолчал. – За полгода, сумма набежала с пятью нулями.
– Да ты что!?
Охоту за головами пришлось отложить. Завод гудел и перешептывался, у пружинщика опять влет. На лысый череп Михалыча, обрушился вагон железа.
Начальник производства и цеха, вещи несоизмеримо разные. Что такое цех? Цепочка, или несколько групп станков, превращающих исходный материал в заготовку, или в готовую деталь, из заготовок другого цеха. Во время экономического коллапса цеха стали укрупнять и соединять, экономя таким образом на управлении и непроизводственной обслуге. Был начальник цеха, стал начальник участка. Было пять бухгалтеров, остался один или два. И так далее.. Функции учета и планирования стал осуществлять основной цех, туда и перетекли оставшиеся кадры. Конечно, отбирали самых молодых, красивых и главное – податливых. Пенсионеров – на пенсию, зубастых – по сокращению. Остальных вышибали так, по собственному желанию. Таким образом, начальник производства получал в своё распоряжение замкнутый цикл производства, и почти не ограниченную власть над ресурсами и людьми. Зависимость от главной конторы и директора – не больше чем формальность. И если раньше цеха замыкались на главную контору и вся цеховая кооперация, снабжение, учет, шли через неё, то теперь центральная контора питалась теми цифрами, что давали производства. При миллионном обороте предприятия, те, сэкономленные несколько тысяч на зарплатах начальников цехов и прочего итээровского люда, выгляди крайне ничтожно. Из единого монолита, завод превратился в несколько предприятий связанных тоненькой ниточкой вассальной зависимости. Практически, они могли работать самостоятельно.

2

Из всех производств – гаечного, стержневого и других цехов, пружинный, получился самым мощным. Горячепрокатный цех, ставший его участком, давал огромные преимущества. Одно дело закупать готовый пруток, и зависеть от кладовщицы с отдела снабжения, и совсем другое – делать заготовку самому. И для лучшего управления, на всех ключевых постах производства должны стоять проверенные и преданные люди. До такой кадровой самостоятельности производства пока еще правда не дошли, хотя скрытый финансовый поток полученный от подпольной деятельности, здорово влиял на эти умы, принимающее решение. Лукавый вел даже не двойную, тройную и четверную игру, и бессовестно продавался всякому, кто мог заплатить деньги. И мнению этого человека, Генерал верил! Управляющий пружинного постепенно выжимал неугодных из доставшегося наследства. Бывший начальник цеха, а ныне участка, Думчин, был успешно выключен из производства, и всеми делами в прокатке заправлял некто Пигачев, мастер из быстрорастущих и особо доверенных лиц. Но так как официально, пока еще, Думчин числился начальником, то в утреннем селекторном совещании участвовал именно он, а не доверенный мастер. Все шло как обычно, пока Думчин, дождавшись своей очереди, не доложил, что вагон стальной болванки успешно прокатан. В селекторах воцарилась гробовая тишина, отчетливо пахнуло холодком ужаса. Такой свиньи Галиулин от Думчина не ожидал. Промакивая обильно выступивший пот, начальник производства судорожно думал. А что еще оставалось делать Думчину? Галиулин сам поставил его в такое положение. – Какой еще вагон, Галиулин? – послышался недоумевающий голос директора производства. – Металлоснаб, вы чего-нибудь заказывали?
– Ничего! – злорадно подал реплику Лисин.
– Галиулин, я жду пояснений?
– Я забыл доложить.. праздники же.. Новый год.. э.. в общем я, потом все объясню.. –
Неучтенный вагон железа, подумаешь! По идее, служба безопасности должна иметь все данные о предстоящих закупках и знать номера не только вагонов, но и марку железа. И все поступающее таким образом железо, должно проходить через компьютер СБ, и соответствовать количеству вывозимой продукции указанной в накладных. Но такие службы на заводе уже есть, информационный центр, куда стекались все данные счетчиков, и бухгалтерия. И как я правильно понял, еще одна не нужна. Генерал был мудр, не пожелав создать еще одну бесполезную инстанцию которая тут же продастся. Так что если автотранспорт с грехом пополам, еще как-то учитывался, то вагоны проходили невидимками. Треть металла на заводе была «не видимой»! То есть болванки, ржавый пруток лежал, но по документам их не было. Чудеса какие-то.. А вагон на завод, загнал бывший коммерческий директор, с которым Генерал не так давно расстался за слишком липкие руки. С ним даже здороваться не любили, до того они были липкие. К рукам прилипало почти все, к чему он прикасался. Оторванный от обстановки бывший коммерц, крутанул довольно таки старый фокус. Ну подумаешь, загнал прокатать вагон стали по умеренным ценам? А на заводе сменился начальник СБ, и новый владелец? Что он скажет? Нет, что он подумает? И все, кто имел хоть какое-то отношение к этому делу, кинулись наперегонки выражать свою непричастность к этому грязному и подлому Галиулину.. все это, посмеиваясь и как бы между прочим, поведали недовольные Галиулинской нахрапистостью. Задав несколько наводящих вопросов, я узнал почти все мелкие детали. Утро начиналось удачно.
– Да? – я поднял трубку зазвонившего телефона.
– Вы заняты? – по голосу я узнал шефа.
– Очень!
– Ничего, бросайте все свои важные дела и зайдите ко мне. – Откровенно говоря, делать мне было нечего, все основное давно прибрал Голохвастов со своей шайкой. Я сидел и думал, сейчас звонить Генералу с информацией или попозже, по причине раннего часа? Директор болел и был дома. Неудобно, по пустякам человека тревожить..
– Анатолий Иванович, бросайте все дела и быстро ко мне?
– Что за спешка, Иван Дмитриевич?
– Узнаете.
Что он опять придумал? В кабинете шефа было многолюдно. Вдоль широкого окна, рядком на стульях сидели Шишкин со Шмаковым, за приставным столом пришипилась злющая как дикая кошка, секретарша. Сам Иван Дмитрич восседал за громадным письменным столом с грудами важных, деловых бумаг, в крутящемся кресле, и курил утреннюю вонючую сигарету. – А, вот и вы!
– Здрассте.. – вежливо поздоровался я с секретаршей и шефом.
– Привет! Присаживайся.
– «Здрассте..» – где вы учились так с людьми здороваться!! – с ненавистью взорвалась секретарша. – Нормальные люди говорят «здравствуйте»! Откуда только берутся такие..
– Из тех ворот, что остальной народ.. – вежливо отпарировал я и слегка присев, пропел – Здравствуйте – если эта стерва думает что сумеет вывести меня из равновесия, она глубоко заблуждается. Четырнадцать лет семейного стажа сделали из меня неустрашимого бойца и приучили не обращать внимания на любые злобные выпады. – Ольга Владимировна, не стоит право с утра.. – укоризненно пожурил секретаршу шеф. – Я почему вас пригласил, Анатолий Иванович?
– Понятия не имею, Иван Дмитриевич! – Взяв стул, я поставил его подальше от Шишкина со Шмаковым. С недавних пор, за то что они везде и всюду таскались вместе, ребята заработали название – сладкая парочка. – На заводе произошло крупное хищение, вы слышали об этом?
– Нет, Иван Дмитриевич.. – я растерянно хлопал глазами. – Почему не доложили? – накинулся я на Шишкина. – Иван Дмитриевич, его надо наказать! – плаксивым голосом протянул я и ткнул в него пальцем. Шишкин зло нахмурился. Шмаков, как обычно разглядывал потолок. Я тоже больше не обращал внимания на бывшего комбата. – Да, вот.. – Иван Дмитриевич перестал вихляться в кресле и напряженно впился в лицо, силясь понять, говорю я искренне или валяю дурака?
– А что, что произошло Иван Дмитриевич? – Иван Дмитриевич так пока не понял. Затянулся и выдохнул дым не сводя с меня проницательного взгляда – Мне поручено провести расследование, и вы, как мой заместитель, обязаны тоже принять в этом участие.
– Если вы считаете нужным.. – облеченный высоким доверием, я гордо выпрямился. Шеф уловил издевку – Ну прекратите, что вы в самом деле.. – с досадой смял окурок в пепельнице и схватился за новую сигарету. Он слишком много курил. – Валериан Гаврилыч поручил это дело мне, но что бы вы познакомились с настоящими методами работы, я решил пригласить вас. – Я больше не валял дурака и был серьезен. – Хорошо.
– Какие будут предложения? – Шеф торопливо набивал бумагами папку. Черканул проверяя одну ручку, другую. – Я как вы.

3

Миновав проходную мы двинулись вдоль корпусов, за маячившей, в конце длинного пути допросов и умозаключений, славой. А поскольку роль Первого и Основного главного следователя по обоюдному согласию занял шеф, то все лавры предназначалась исключительно для него. Я шел и думал. Шишкин знал, не мог не знать о случившемся. Если не все, то многое. Почему, он ничего не сказал своему патрону? Зачем, он выставляет его дураком? Что-то тут не так..
– С кого начнем? Давай с прокатки? – Я послушно повернул под кирпичную арку. Думчин не ожидал скорого прихода. – Чем обязан? – Голохвастов молча и торжественно разложил листы, сел за приставной стол. – Расскажите, почему это произошло.. – В голосе звучал яд. Я ошалело глядел на шефа и не верил своим ушам. – Давить Думчина, практически его союзника, сдавшего Галиулина с потрохами! Уж не знаю, что и как приказывал шефу Мамаев, но в любом случае, начинать с подобного тона было нельзя. Думчин вспылил. Голохвастов загорячился. Я нагнулся к волосастому уху – Иван Дмитриевич, Думчин раскрыл аферу с вагоном, а вы так на него..
– Да? – Голохвастов притих, но разговора все равно не получилось. Думчин.. Работает не по вузовской специальности, но за восемь лет стал прекрасным специалистом. Знает дело и людей. Прекрасный организатор и пользуется заслуженным авторитетом. Вот из-за этого-то авторитета, Галиулин его люто невзлюбил. Если Мамаев возьмет Думчина под крыло, он получит мощный, сдерживающий противовес начальнику производства. Хочешь не хочешь, придется Галиулину быть ягненком. Этого нельзя допустить. Генералу не нужен зависимый от новых хозяев, начальник производства. Голохвастов стал поспешно собираться. Нужно было поглядеть на прокатанный металл. Размеры впечатляли. Мотки проволоки лежали ровными, длинными рядами. Задумчиво попетляв, между ними, Голохвастов завернул к будке начальницы склада. Собравшиеся женщины как раз обсуждали очень деликатную тему и начальнику службы откровенно обрадовались – Скажите, товарищ начальник.. – вкрадчиво завела пожилая дама в служебном, сером халате – Нас в проходной какими-то палками обыскивают, говорят это очень вредно для здоровья? – Голохвастову было не до бабских глупостей. – Вредно? Да нет.. если железа нет, то ничего страшного.
– А некоторых, потом обыскивают! – тонким, писклявым голосом вставила очень толстая женщина возвышавшаяся горой в маленьком помещении. – Отводят, и обыскивают!
– А вы против? – захохотал я – Радоваться должны, внимание!
– Ты глупости говоришь! Чему радоваться-то? Раньше такого в помине не было.. – наперебой, сердито застрекотали женщины обливая меня гневными взглядами. – Ладно вам.. Я что, кого-то трогал что ли? Набросились!
– Трогал.. даст кто тебе потрогать! Ишь, нашелся.. – гневно вздрогнула могучим телом толстуха, и добавила с убежденностью дуры – Если кому и дам себя обыскивать, то только Воинову! Я его знаю, этого мужчину..
Я вывалился из будки предоставив Голохвастову выпутываться самому. – Этот, что ли новый начальник? – незаметно подошел Думчин. От начальника участка пахло хорошим одеколоном. Чисто выбритый подбородок, аккуратная прическа. От подтянутой фигуры исходило напряжение.
– Угу.
– Крайне неприятный тип. Такое впечатление что он вылез из тридцать седьмого, ему только по доносам людей расстреливать.. – Вышедши от кладовщицы Голохвастов кивком пригласил меня за собой. Я торопливо рысил рядом пристраиваясь к его тараканьей походке. – Что по документам, Иван Дмитриевич?
– Комар носа не подточит. – Получается, если бы не Думчин, хлопала бы вся служба ушами как ладошками.. Это не Голохватов сказал, это я подумал. – И куда теперь?
 – К Галиулину заглянем.
– Я думаю, с него надо было начинать. – Подозрительно поглядев, шеф остановился – Почему?
– Дак он же самый главный здесь, послушать что скажет, а потом подчиненных трясти, несоответствия искать. – Странно глянув, шеф хотел что-то сказать но сдержался.
– А я вас ждал, хотел уже позвонить! – Увидев вошедших Галиулин оживился подобно пациенту в зубоврачебном кресле, при виде дюжего доктора. Плескавшийся в глазах ужас, сработал на старого чекиста как спусковой крючок. Уверенно, в вразвалочку ступая Голохвастов подошел к столу и придержал встающего управляющего. – Сидите-сидите. Мы сбоку устроимся. Вы тут хозяин.. пока.
Управляющий побледнел – Что значит, пока?
– Мы пока разберемся, а там видно будет – ехидно ответил шеф отодвигая тяжеленный кресло-стул. – Такой ответ вас устраивает? – Прыгающими руками управляющий накрутил телефон – Наташа? Ни с кем не соединять, никого не пускать. Я занят. – Шеф раскладывался медленно и торжественно. Плотно уселся. Надев очки с сильными линзами, сцепил мощные руки и значительно глянул на потупившегося Галиулина. – Ну с.. Поясните, каким образом, никого не предупредив, прокатали целый вагон металла? – И пока управляющий лопотал какую-то несусветную чушь, насчет праздников и полного отсутствия на рабочих местах какого то бы ни было начальства, шеф, подперев голову рукой, с доброжелательным видом слушал. Время от времени он делал какие-то пометки в разложенном ежедневнике. Потом Галиулин молчал и глядел умоляющими глазами. – Ты чего-нибудь, понял? – прервал затянувшуюся паузу, шеф. Я пожал плечами. – Без понятия. А чего он рассказывает?
– Да мозги ё.. – Галиулин нашего диалога «не слышал», и промокнув белым платочком обритую наголо голову, увлеченно копался в бумагах на столе. Робко подняв глаза, управляющий кинул испуганный взгляд на шефа и снова горячо заговорил обращаясь главным образом ко мне. Я морщился что бы не рассмеяться. Управляющий терял лицо, становился смешон и жалок. Получалось, что уважаемый хозяйственник и солидный человек, к которому рвались все на работу, с изнанки был обыкновенным жуликом и вором, который на своем месте держится лишь благодаря взяткам и живет в постоянном страхе..
.. – я пересчитал мотки и велел положить их на складе.. – торопливо частил Галиулин.
– Ты понял, да? – невозмутимо обратился ко мне шеф. – Он пересчитал её, мудак.. – С управляющего текло. Лицо, шея, покраснели как после парилки. До обширного инфаркта было чуть-чуть. Шеф был на высоте, я в самом деле увидел профессиональную работу следователя. Уверенность, напористые вопросы не позволяющие толковать их превратно не оставляли шансов управляющему. Опыт и хватку, а у шефа в самом деле была мертвая хватка, не купишь. В этом отношении, мне до него было далеко.
Стемнело по зимнему рано. Шеф собрался было куда-то еще, но мне уже надоело. Ссадило горло от начинавшейся ангины, пробирал первый озноб. Хотелось сполоснуться под горячим душем и напившись горячего чаю с лимоном, завалится в теплую постель перед бормочущим телевизором. Я остановился в пустом и гулком коридоре – Вы куда сейчас? – Голохвастов нетерпеливо остановился и выжидающе обернулся – На склад еще раз. Не пойдешь?
– Не стоит.. – горло саднило все сильней. – Расклад такой, Иван Дмитриевич.. – Лицо шефа снова стало неприятным. Только что зародившееся уважение рассеялось подобно облачку от холодного порыва ветра. Увы, многих подробностей Голохвастов так и не узнал, хотя говорил с теми же людьми что и я. Только там, где я затратил несколько минут, Голохватову приходилось вытаскивать из людей слова, часами. – Ты сейчас куда? – смерил меня шеф ревнивыми глазами. – Доложусь о проделанном и спать. Я завтра припоздаю, если не возражаете Иван Дмитриевич? – Это решило дело. Генералу первому доложатся, а он проинформирует Мамаева.. Спрашивается, на кой ляд он поручал расследование своему ставленнику?

4

В приемной генерального был непривычно тихо. Пожилая секретарша сполоснула чашки и вытирая, ставила в шкафчик. – Москвичи ушли?
– Ушли..
– Что так невесело, Марья Ивановна?
– Да ну их.. нас прямо за людей не считают.
– Насколько я о вас наслышан, Марья Ивановна, вы еще никому не давали повода не считать вас за человека. Вас чем-то обидели? – Старушка горестно покачала седой головой. – Не то что обидели, но.. – Секретарша была в курсе всех моих отношений с Генералом. – Эта-то, дама, что с собой приволокли, знаете, чем она занимается?
– Работает, с производством знакомится? – Марья Ивановна поставила последнюю чашку и аккуратно прикрыла дверцу. – Знакомится-то она знакомится, только знаете что придумала? На свои банки и бутылки в нашем холодильнике метки ставит.
– Ну?! Какие метки?
– На банках с кофе, да на бутылках метки, сколько осталось..
– Это что бы вы тайком не скушали?
– Так выходит. Да я за всю жизнь.. – старушка гневно выпрямилась.
– Не обращайте внимания Марья Ивановна, это её основная обязанность. Ведь по себе меряют.
– Наверное.. – Старушка села за стол – Вы Анатолию Константиновичу звонить?
 – Если не возражаете.
Закончив доклад я вышел в коридор. Голохвастов все не шел. Ну и трепач..
Галиулин усидел в своем кресле. Что и как решалось, никто не знал, но скорее всего новым хозяевам нужна была преданность самого мощного управляющего и его акции. Выговор и лишение премии сто процентов. Казалось бы, что такое несколько тысяч для человека ворочающего десятками тысяч каждый день? Тьфу, мелочь.. Но Владимир Михайлович ходил мрачнее тучи, и человека несчастнее не было на заводе.