Голоса

В кельи было темно. И если бы настоятель зашел в нее, он очень бы удивился, услышав какоё многоголосье поместилось в маленькой комнатке. Но время было тогда когда все христианские души должны спать, ну а если не спать, то иметь на то веские причины.
Такие причины нашлись у Йохана, одного из послушников монастыря. Он разговаривал, спорил, дискутировал и, в конце концов, соглашался и смерялся. Или отбрасывал все к чертовой бабушке. Причиной же этой неразберихи была – весьма не приятная новость. Сегодня утром он узнал, что его родная тетка созналась, конечно же под пытками, в том, что имела связь с самим Дьяволом и является его покорной слугой.
Не то что бы он любил свою тетку, но все же. Бывало – в те дни, когда он с сестрой гостил у неё, старуха выпивала одну, а потом другую, лишнюю чашу вина и учила их христианскому состраданию. Уроки эти проходили с помощью распятия и розги. Заключались же они в том: чтоб, глядя на муки Иисуса Христа как можно скорей заплакать, тем самым сострадать. Розга же была вещью, которая в последствии и взывала грешные души к состраданию.
– Да, старуха – несомненно, ведьма, – рассуждал Йохан, лежа на спине и вглядываясь в темноту, в то место где должен быть потолок. – Я имею ввиду – скверность ее характера, а не союз с темными силами. Не знаю, кто донес на нее, но он явно повременил. Колдуньей она не была.
– Нет, ну откуда ты можешь знать колдунья она или обычная карга, – прозвучало откуда-то сверху. – Я считаю если его преосвященство, упаси Господи его душу, решил что твоя тетушка ведьма, то так и есть. А в Ветхом Завете ясно сказано: «Ворожей не оставляй в живых»
– Ой, молчали бы уже. Я готов свидетельствовать под присягой, что, до сих пор я не встречал ни одной отправленной на костер ведьмы, о которой мог бы сказать, что она действительно виновна, – прозвучало уже где-то в стороне. ¬– А сколько фурий вам самому довелось увидеть, за всю свою бестолковую жизнь? А, мэтр Шпренгер?
– Лишь одну уважаемый господин Шпее. – Йохан отметил, что в голосе не было ни доли уважения. – Вашу глупую мать, которая позволила себе расставить ноги перед самим Сатаной и породить на свет божий дьявольское дитя – то есть вас.
– И это говорит божий человек. – Фридрих фон Шпее всегда отвечал собеседникам в насмешливой манере. А это в свою очередь не могло не бесить мэтра Шпренгера. Но все же Йохан был рад присутствию обоих. Это присутствие могло решить его проблему и заодно повеселить. Скажем если бы пришли Геродот и Платон то разговор был бы скучным. Тем более Йохан был не силен в греческом, от чего порой сильно страдал. Так что такое положение вещей его вполне устраивало. – Были б у меня руки, я бы тогда вам показал какого дьявола, родила моя мать.
– Извините меня Фридрих, моя нетактичность порой превышает любые границы, – голос мэтра приобрел нотки сожаления. – Но и вам нужно отдать должное, с вами так тяжело спорить. А лучше давайте вернемся к нашим ведьмам. Я утверждаю, что они есть, были и будут и что зло это нужно искоренять. Надеюсь, вы поддержите меня в моих утверждениях Йохан.
Йохан уже начинал клевать носом, этот вопрос был задан, чтоб он вовсе не уснул.
– Увы, но нет. Вы утверждаете, что это зло: было, есть и будет. Так какой смысл тогда искоренять – неискоренимое? Тут я соглашаюсь, пожалуй, с уважаемым господином Шпее. Я сомневаюсь, что хоть одна из тех несчастных женщин, что были казнены, на моих глазах имели какое-то либо отношение к демонам, их заклинаниям, и зельям. Вспомнить только травницу Гертруду. Ей распороли брюхо, что б посмотреть жаба ли у нее вместо сердца. Нет уж. Как говорили римляне: «Лучше отпустить преступника, чем казнить невиновного».
– Это все ваше дурное влияние Шпее! – Казалось, Яков Шпренгер был в бешенстве, а может, и не казалось. – Я считаю: рас Богу угодно, что б старуху сожгли на костре то так тому и быть. На этом все, я удаляюсь. Наш разговор перестал возбуждать во мне какой-либо интерес. Прощайте.
– Подождите Шпренгер, – Уже шепотом начал Шпее. – Я иду с вами. Мы так утомили молодого человека, что он заснул. Я считаю, он переживет потерю столь дорогой ему особы и продолжит жить дальше. Жаль, конечно, что юноше довелось родиться в столь не удачное для него время. Очень жаль.
Йохан не спал, лишь притворился, спор его совершенно не веселил даже начал раздражать. Он пытался не заснуть. Думал, что может кто-то еще нагрянет в гости. Но сон сразил его через пятнадцать минут. Перед тем как он заснул, в голове пролетела мысль: «Интересно кто придет ко мне завтра ночью». Утром он узнает, что его тетка умерла в последствии пыток в возрасте шестидесяти лет. А через год он узнает что соседку, которая обвинила старуху в колдовстве, сожгли через три месяца после смерти тетушки.
А в кельи было темно. И если бы настоятель зашел в нее пятнадцать минут назад, он очень бы удивился, услышав какоё многоголосье поместилось в маленькой комнатке. Но время было тогда когда все христианские души должны спать, ну а если не спать, то иметь на то веские причины.