Три повести на одну тему

       


       Т Р И  П О В Е С Т И   Н А   О Д Н У   Т Е М У

       Люби не то, что хочется любить,
       А то, что можешь, чем обладаешь.
       “ Оды” Горация


       МАРИНА.


       Какая гнусь, какая хлябь, ради чего я тащусь по грязи? Какая необходимость и какие радости могут быть в такую погоду? Надо быть дурой, чтоб так радоваться и надо быть дважды дурой, чтоб посмотреть на дуру.
- Мариночка, золото мое самоварное, пришла все-таки.
- Ну что у тебя великого произошло, ради чего я превратилась в мокрую
курицу?
- Не бурди, скидывай свою супонь, сейчас ахнешь.
- Наталья, а ты часом не замуж ли собралась?
- Почему так решила?
- Счастьем брызжешь и от возбуждения закипаешь.
- Кляча догадливая, весь сюрприз испортила.
- Драгоценный Вадюша созрел, как помидор под покрывалом.
- Созрел, заявление подали. Полтора года его на измор брала.
- Измор, говоришь? А когда этот измор на свет выродится?
- Маринка, змея, как догадалась, даже мать не видит?
- Я тебя месяц не видела, а твой секрет из бюстгальтера квашней
лезет. Вадик хоть рад?
- Обалдел. Сына ждет.
- Рисковая ты баба, а вдруг бы он отказался?
- Все-равно рожала бы, я присохла к нему.
- Наталья ты моя, ослепленная любовной горячкой, не верю я твоему
коту шкодливому.
- Не порти настроение, я верю, что семейное положение остепенит его.
- Прости, я пессимистка и мало чему верю.
- Ты превращаешься в старую деву. Тебе двадцать четыре, ты мужской
любви не знала, вот и праведницей заделалась.
- Ладно, беременным нельзя говорить о морали, оставим все как есть-
ты идиотка, помешанная на замужестве, а я старая дева, утонувшая в
цинизме. Подавай чай к столу со свежими сплетнями.

- Маришка, будешь дружкой на свадьбе, у Вадюши дружок чудо-красавец. Не будешь дурой, то мужика отхватишь на зависть всем врагам.
- Давай без сватовства, я сама о себе позабочусь.
- Позаботишься, как-же! Красавица, умница, но прямо комсомолка, от
тебя принципом централизованного демократизма за три версты прет,
начни уже жить, бабой стань, любовника заведешь- мир другим будет.
- Отстань, теперь у тебя муж будет, строй свой прекрасный мир, а я уж
как-нибудь в своей серости поживу, но без соплей.
- После соплей миришься и еще лучше бывает.
- Мазохизм меня не прельщает. Лучше пошли фасон платья обсудим.


       - Марина? Ну, слава Богу, пришла. Чего опять засиделась допоздна?
- Планы писала, няня еще не появляется, панели пришлось мыть.
- Я все-таки схожу в твой детский сад и поскандалю вместо тебя, мало того, что уже полгода работаешь по двенадцать часов, да еще за няню
без конца убираешь. Тридцать детей на шее висят, шутка ли? Ответственность какая и мыть, и кормить, и учить, для меня - так ад кромешный. Когда уже зубки начнешь показывать, а то твое руководство село и погоняет, работаешь за троих, а платят полторы ставки, где гарантия, что вторую зарплату себе в карман не кладут.
- Мама, успокойся, я уже большая твоя доченька, сама разберусь.
- Как же, разберешься. Хоть бы раз взяла и ушла после своей смены,пусть методист сама пасет это стадо, если не могут обеспечить положенным.
- Детей не бросишь, это не станок на заводе- выключил и ушел, чем они виноваты, что мамам работать надо, а тети не хотят идти в детский сад,потому что ответственность большая, а платят мало, квартир не дают.
- А тебе всех жалко, только не себя. Это я виновата, не отпустила тебя в Москву учиться, все хотела уберечь от трудностей житейских, думала в саду работа теплая, сытная, детей любишь и рядом с нами будешь, и профессия хорошая, женская. Вон как обернулось все, свинаркам по пятьсот рублей платят, а за детей восемьдесят дают. Так даже негры не работают, как ты. Один выходной на отсып уходит, а когда личную жизнь устраивать?
- Мама, свинаркой я бы точно вымерла, а если б еще и свой огород, хозяйство, муж, дети, как подумаю о колхозном мраке, так мой Садом, мне раем представляется.
- Не такие уж они там изработаные. Урожаи город собирает, а жрать все меньше и меньше, кроме гнилой картошки нет ничего в овощных, молоко- только с петухами очередь занимать. Надоело думать о том, чем кормиться. Дочь, пока пора твоя не кончилась, надо о замужестве подумать, найти солидного мужчину и воспитывать своих детей, за собой следить, да мужа ублажать. Ты ешь, да слушай, улыбаешься.
- Великолепная идея. Давай объявление дадим- работать не хочу, хочу солидного мужа ублажать.
- У меня сердце кровью обливается, на тебя глядя, с твоей внешностью и характером ты могла бы хорошо устроится. Намудрили мы с твоим воспитанием- вырастили девку на зависть, а жить не научили.
- Чтобы научиться жить, надо жить.
- Я и говорю жить, а не тянуться как ты. Если уж принца не нашла, так просто самца, чтоб внука родить, все какой-то смысл появиться в жизни.
- Ничего себе, заявка. Сначала гулять не пускала, когда хотелось, о чести, о гордости каждый день, а теперь, когда все цементом взялось- долбить? Как просто- иди сгуляй, роди. Безотцовщину?
- Тебе не пятнадцать лет и что было тогда нельзя, сейчас можно, а дети и при наличии обоих родителей могут быть сиротами. Втроем одного можно вырастить. Посмотри на себя. Сохнешь.
- Все, мать, кончай девку донимать, пусть спать идет, ей пол-шестого подъем. Радоваться надо за ребенка- свободная, работает, старость себе обеспечит, собачку купит.
- Утешил, нечего сказать.
- Мам, а ты лучше меня жила в это время, будучи замужем?
- Не знаю лучше ли, но по-другому, мы по любви женились, работали не меньше, но отдыхали весело, всегда вдвоем, ты родилась, забот прибавилось, были проблемы, даже до развода один раз дело доходило, но все утряслось, живем, я довольна жизнью настолько, насколько может быть доволен человек не наделенный особой красотой или талантом. Если б ты повторила мою жизнь с некоторыми исключениями, я была бы рада.
- А какие это исключения?
- Чтобы ты никогда не узнала об измене мужа и достаток был бы повыше.
- Папа был грешен?
- Был. Но пережили. Не желаю тебе такого, но и ту серость в какой ты прозябаешь, видеть не могу. Ладно, отправляйся в ванную.
- Спасибо, пойду ототру основы старого воспитания, выйду чистой и новой, а завтра пойду мужика искать, чтоб жизнь смыслом наполнил.

       Видимо, я действительно представляю жалкое зрелище. Бедные мои родители, бедная я. Спасибо партии за твердые принципы, военную мощь, бесплатное образование, медицину и работу, тоже бесплатную. Как все у меня сошлось теперь- родители жить не научили, государство обижает, подруга не понимает, а я просто несчастная овечка.

       Чего я так разволновалась, как будто это моя собственная свадьба? Что
я буду делать без Натальи? К замужней уже так не побегаешь, тем более, что супруг ее для меня не выносим.
- Мариша, столбняк напал что-ли? Молнию застегни.
- Вот думаю- лучшие люди уходят, Светка, Танька, Галка. Одна остаюсь.
- Не останешься. Мы намерены твою судьбу устроить, я с Вадюшей переговорила, он с Женечкой, пристроим, короче говоря.
- Я что, сарай, чтобы меня пристраивали? И вообще, что за сахар- мужикам к тридцати, а они все вадюшечки-тютюшечки, детский сад.
- Как с тобой тяжело, так натрескать охота по мягкому месту. Ой, приехали! Фату! Да не так, руки у тебя откель растут?
- Оттель, откель надо, сиди, не высовывайся.
- Ты смотри, денег много с него не бери за выкуп, мы и так последние гроши собирали.
- Скажи, что ты ему сама давала свои. Ладно, без денег обойдемся.
- Иногда ты быстро все понимаешь.

 - Чего дверь ломаешь, товарищ жених? Не горячись, песню пой, вот дверь и откроется. Громко пой, чтоб невеста слышала.
- У попа была собака, он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил.
- Лучше бы ты про козлика спел. Наталья, предупреждение слышала- не будешь есть мяса, тебя любить будут, а так обороняться придется. Заходи, пылкий любовник.
- Где тут мое добро?
- За добро платят. Вот банка с водой, пусть твой дружок достанет оттуда ножницы, не замочив рук.
- Женя, что делать, сегодня надо всех слушать, мне сказали, пей.
- С ума сошел? Перед едой литр воды. Вылить надо.
- Куда?
- Придется с окна. Вот тебе ножницы, жених. Дальше что?
- Дальше жених разрезает каждую ниточку и говорит ласковое слово для невесты.
- Кто это придумал? Здесь ниток больше, чем слов в русском языке.
- Можешь к французскому обратиться.
-Лямур, тужур, бонжур.
- Жених говорит, и слова ласковые.
- Дорогая, золотая, серебряная, изумрудная, бриллиантовая, кисонька, рыбонька, кубышка, мартышка, дюймовочка, стограмовочка, розочка, козочка, мышка, хрюшка.
- Хватит. Режь остальные махом, а то от такой нежности мы все рыдать начнем. Входи в комнату, выноси на руках.
- У меня грыжа, сама выскочит. Выходи, опоздаем.

       - Мариночка, я так рад.
- Чему?
- Что меня не обманули, я уж думал, мне чучело в пару подсунут.
- Разница не велика и радоваться особенно нечему, все-равно вы будете сидеть с другой стороны.
- Это в начале, а там я переберусь ближе, и еще- будем на ты.

Фазан. А почему собственно, фазан? Чего я опять завожусь? Во истину старая дева. Говорит вполне грамотно, не наглец, приятнее жениха.
       Интересно, что чувствуешь, когда тебе одевают кольцо на палец? Что значит делить все тяготы пополам? Как отмерять половину женскую от половины мужской? Вадик способен только деньги делить. Чего я опять злюсь? Ну, гулял со всеми подряд, не девка, ну выпивоха, так это от избытка времени, родится ребенок, работать пойдет, может и получится из него приличный семьянин. Почему я перестала верить в лучшие человеческие качества? Меня никогда не обижали, не обманывали, разве что в магазине, я не влюблялась, почему злая? Может потому, что есть хочу?

       - Мариночка, прошу на танец. Перестань острить на мой счет, у тебя не язык, а жало, чего доброго укусишь, я умру.
- Не бойся, плохие люди не помирают.
- Это я плохой? Я святой и хочу завязать тесные отношения.
- Куда уж теснее, я уж дышу через раз, а на коленке синяк от твоих проявлений.
- У тебя соблазнительные ножки, нет сил удержаться, а фигурка, просто
с ума меня сводит.
- Неужели, у тебя еще и ум был? Не надо силу применять, мне трудно двигаться.
- Ты расслабься. Я знаю, что ты еще девственница. Слушайся меня и я избавлю тебя от этого порока. Я научу тебя получать удовольствие. Для девочки огромную роль играет первый мужчина, я разбужу в тебе женщину и если мне понравиться, я женюсь на тебе.
- Мне надоел твой пьяный бред. Оставь меня.
- Дура, обратись к психиатру.
       Замечательный финал Натальиного сценария. Даже не знаю- то ли обидеться, то ли рассмеяться, то ли к психиатру сходить? Красавец- пришел, увидел, победил. Напиться что ли, хоть раз в жизни?
- Мариша, приглашаю на танец, когда еще потанцуем?
- Давай, жених, твоя лебединая песня холостой жизни.
- Ха, ну ты сказала. Чего ты на Женьку кидаешься?
- В нем слишком много любви к самому себе.
- Это точно, он такой, себя на первое место, девку попользует и нет его, да еще звенит о своих победах везде.
- А ты не такой?
- Нет, ты знаешь, я уже давно с Наташкой, я не выставляю своих связей на свет.
- Ты не выставляешь, а свет все видит.
- Сами бабы и треплют, это же совсем не то, что мужик хвастается, я молчать могу.
- Что из этого?
- Как что? Ты Женьку правильно остерегаешься, ты ко мне присмотрись.
- Эй, новобрачный, у тебя случаем крыша не поехала?
- У меня еще не одной девочки не было, Наташка по эстафете досталась, не женился бы я, да она расстаралась, забеременела. Я понимаю, Наташка твоя подруга, да что с того? Ей сейчас все-равно нельзя, а я бы мог тебя многому научить. Как я тебя проморгал?
- Ты кусок свинины. Это последний день, когда я с тобой разговаривала.
- Ты идейная дура. А может, ананизмом занимаешься? Бережешь свою для такого как Женечка? Давай. Чем быстрее тебя обуют, тем больше я порадуюсь.
       Вот гадость. Как жить со всем этим? Жениться, а к подруге пристает. Нет уж, лучше трижды быть старой девой, чем униженной женой. Не зря я невзлюбила ни того, ни другого, чутье не подвело. Бедная Наталья, как она не видит, что он сволочь? Нельзя чтобы чувства застилали разум, надо учиться управлять собой, думать, нельзя рожать детей ради того, чтобы на тебе женились. Дети должны рождаться по любви, родители должны любить и уважать друг-друга. Должны, должна. А может, действительно, нет никаких долгов? Может Наталья самая счастливая потому, что любит? Может только такая женская любовь со временем делает из легкомысленных настоящих мужчин? Может Вадим еще просто не проникся той любовью жены, которая очистит его? Он может только брать, а она и ребенок научат его отдавать? Мне кажется, что я себя успокаиваю, чтобы не рыдать от печали. Лучше еще выпить и до дна и за другими понаблюдать, может на ком глаз и отдохнет. Вот, например, чем не интересный молодой человек, на друзей их не похож, таких интеллигентов чистеньких и не пьянеющих я не видела в Вадюшиной компании. На меня смотрит. Интересно, куда он меня пригласит и чем предложит заняться? Интересно, сколько я выпила? Что-то слишком я на него загляделась. Подумает, что я его, как это сейчас говорят- снимаю. А разве нет? Пьяная я, или нет? Говорят ,пьяные таковыми себя не считают. Определенно спортсмен, а какие у него волосы. Неужели заметил мои пылкие взгляды? Надо бы уйти, а то я точно сегодня допрыгаюсь.
- Разрешите пригласить на танец?
- Приглашайте.
- У вас трудности?
- С чего вы взяли?
- Я с самого начала за вами наблюдаю и вам заметно портят настроение.
- Вы дозорный.
- Вас обидели.
- Вы психолог? Или психиатр? Мне как раз недавно посоветовали к нему обратиться.
- Жених посоветовал или дружок?
- В принципе- оба.
- Я видел, могу оградить от дальнейших неприятностей и доказать, что
не все мужчины сволочи. Я знаю- вы Марина.
- А вы не из КГБ? Там все благородные, все видят и всегда хотят помочь.
- От этого учреждения тоже неприятности были?
- Да, мелочи, когда турпутевку в Болгарию оформляла. Я не хочу больше
танцевать, не тот настрой.
- Тогда сядем, побеседуем.
- Вы с какой стороны гость?
- С Наташиной.
- Почему я о вас раньше не знала?
- Наши матери двоюродные сестры, они не очень тесно общаются. Приглашение получила вся наша семья, но пришел я один, не придти вообще - обидеть. Я тут тоже не в своей тарелке, если бы не вы, уже ушел, а так хотел понять, что происходило с вами.
- Поняли?
- Не до конца. Почему они злились на вас?
- Неприятно вспоминать. Вы кто по профессии? Как вас зовут?
- Зовут Олегом. Я простой водитель КАМАЗа.
- Ну нет, вы не простой и на водителя не похожи.
- Может это вы психолог?
- Детский, я воспитательница, а мой папа шофер и потому среду водительскую, я уже различаю.
- Я временный шофер, взял академ в автодорожном институте.
- Вы двоечник?
- В некотором роде.
- Откровеннее можно? Это не любопытство, а просто интерес.
- Можно, только это не очень лестно для меня. Скучно стало, захотел удалой жизни отведать.
- Ну и как на КАМАЗе жизнь? Поинтереснее института?
- Поинтереснее, но в плане, чтобы голову полечить и денег подзаработать.
- Тогда я подходящая вам пара- тоже головой больная.
- Вы просто беззащитны. Хотите научиться уверенности и защите в прямом смысле слова?
- Хочу, но не понимаю, чего вы предлагаете?
- Я занимаюсь в секции восточных единоборств, девушек там нет, но я бы сам мог научить вас необходимым элементам защиты. Зная приемы, вы всегда будете уверенно держать в обществе не приятных людей.
- А где вы занимаетесь?
- Вобщем, это подпольная секция, точнее неофициальная, так как этот вид спорта считается буржуазным и советскому человеку не к лицу занятия, разлагающие мир атеизма и коллективизма.
- Не поняла, что общего между верой и приемами самозащиты?
- Все учение основано на подчинении высшему духовному началу. Без этого наше умение переходит в простое мордобитие.
- Но это нормальный взгляд на спорт. Почему все-же подполье?
- Нелепо, но факт. У нас в стране понятие морали отличается, от того
что мы учим на занятиях, различия в достижении целей и применении
своих знаний.
- Похоже, вам сейчас предстоит продемонстрировать свои умения.
- Я обычно не вмешиваюсь в праздничные разборки, дадут по зубам
друг-другу и закончат очередным стаканом.
- Сейчас дела похуже, кажется уже за нож взялись.
       Как ловко через стол перепрыгнул. Никогда не видела, чтобы дрались ногами. Здорово, пара секунд и все петухи по углам. Такой человек на свадьбах незаменим. Я покорена. Все как специально для демонстрации достоинств. Он теперь с полным правом может распустить хвост, а я растаять. Тот случай, когда можно сыграть на одиночестве девушки, каковой я сейчас и являюсь. А ведь думаю я о нем, без обычного сарказма, по привычке ехидничаю. Что там с Натальей? Похоже ругаются? Как обычно- я уже на пятой свадьбе и всегда одно и тоже: спешка перед регистрацией, судороги в ЗАГСе, голодные гости, вялое начало, винные пары, пожелания, двусмысленные намеки, сбор денег и подарков, пляски, кулачный бой, первый семейный скандальчик, перемирие, утомление, молодежь по углам занимается мелким прелюбодейством и перекурами, кто понаглее, те аккупируют кладовки и туалеты, но на всем видимость целомудрия, старшие не предполагают, чем занимаются подрастающие, ибо в свое молодое время, считается, что они подобным не занимались. Родительские деньги тратятся в угоду общественному мнению- мы не хуже детей одели, гостей накормили, напоили. Для многих родителей свадьба- необходимая повинность, для невесты- одеть длинное платье, лучше чем у подруги, для жениха первое чувство собственности, для гостей побольше съесть и выпить, для молодых унять половую истому. Зачем все это? По-настоящему весело и искренне бывает далеко не часто. Конечно, когда планируют, всегда хотят хорошего, но просчет заключается в том, что хотят как у всех, но лучше. Все мы какие-то неестественные, не пойму, либо нам не хватает простоты, либо мы через чур просты, до примитивности, до амебности.
- Марина, о чем задумалась?
- О свадебных ритуалах.
- Грусть еще не прошла?
 Нормально, а ты неплохо управился- сначала ноги, а потом дипломатия. Я уже перешла на ты. Не люблю, когда сверстники выкают, фарсом отдает.
- Согласен. Может уйдем?
- Согласна, только с Натальей попрощаюсь.
- Ты самая интересная девушка из всех, кого я встречал.
- Первый бескорыстный комплимент, а потому приятный.

- Пойдем пешком и ты мне расскажешь, что ты думаешь о семейной жизни?
- Олег, я боюсь быть скучной.
- Если бы мне было не интересно, я бы не пошел с тобой.
- Тогда слушай и оспаривай. Я злая и необъективная. Недавно мама сказала, что прожила хорошую жизнь с отцом, она подвела итог прожитому, простив обиду. Я поверила ей. И все-же, такой вывод можно сделать задним числом, только прожив жизнь, я еще не имею личного опыта, а говорить могу только о подругах, за чьей семейной жизнью наблюдаю. Удачных семей я еще не наблюдала. Мне делали предложения о замужестве, но я отказывалась, я боялась повторения того, что видела.
- Ты просто не любила.
- Да, ты прав. Тогда как я могу давать оценку тем, кого осуждаю?
- Ты не осуждай, а рассуждай. Ты наблюдала настоящую любовь?
- Мне, кажется, нет. Я даже не знаю определения настоящей любви, я слишком реалистична, я не знаю определения тому, что чувствуют женщины к таким вадюшам-женечкам. Я люблю читать, в книгах есть то, чего нет в жизни, может, поэтому я воспринимаю происходящее вокруг не так.
- Расскажи, что не так ты воспринимаешь. Ты хотела в пример привести подруг. Приведи.
- Хорошо. Первая пара. Она дочь обеспеченных родителей, все имела на блюде с голубой каемочкой, семья, как моя из рабочих, но с претензиями. В шестнадцать лет имела золото, импортные туфельки, полное обожание. Он попался на блеск, ночей не спал, выслеживал. Выбрала потому, что полюбила его любовь, да и замуж пора, замужняя это не какая-нибудь ожидающая, пересидишь- жалеть начнут или в гордыне упрекнут. Отгрохали свадьбу. Он всю беременность пылинки сдувает. Появляется третий, многое приходиться делать самой, он на работе, родители помогают, но жизнь перевернулась, погулять не выйдешь, денег не хватает, а стиль жизни менять трудно. Он не справляется с запросами и упреками. Отказывается купить сапоги в долг. Тогда она с ребенком к маме. Эффект положительный, приходит с сапогами, забирает домой. Она все чаще манипулирует на отцовских чувствах, но в один прекрасный день, он вдруг понимает, что не все золото, что блестит и не приходит за женой к теще, а идет сначала в мужскую компанию, потом в женскую. Она приходит сама, но, что бы не развеять миф о великой любви, прощает исключительно ради ребенка, начинаются передряги и семьи уже нет. Вторая пара. Он пришел с армии, обостренное желание собственного дома. Она дождалась, поженились. Беременность тяжелая, токсикозы, губы стали толстыми, полезли пигментные пятна, кожа рвется, а вокруг весна, стройные беззаботные девчата, много доступных. Ребенок доканчивает молодую маму- халаты рвутся, губы красить некогда, он продолжает находить удовольствия вне дома. Семьи нет. Третья пара, решает строить семью после трех дней знакомства. Проблемы те-же, но поступки другие. Скандалят, дерутся, мирятся, изменяют друг- другу при любой возможности, но живут и выцарапают мне глаза, если я скажу, что у них нет семьи. Про Наташу ты и сам все понял. Хотела его, женила на себе и будет везти до тех пор, пока терпения хватит. Тема тещи и свекрови- отдельная. Я ведь по детским играм сужу о семьях, из тридцати, только три-четыре семьи могу назвать благополучными, в основном это уже вторые браки. Я заметила, что люди начинают ладить между собой, когда уже нет страстей, а желания становятся скромными.
- Грустно. Я наблюдал подобное, но разложить так по полочкам не сумел бы. Я сначала решил, что никогда не женюсь, потом передумал- женюсь, но позже, желание иметь свой дом, подругу и мать своих детей в одном лице, заложено в подсознании.
- Мужчинам легче назначать себе сроки. Страх невостребованности, делает женщин слепыми и несчастными. Мы пришли к моему дому.
- Телефон у вас есть?
- Мои родители не занимают важных постов и не инвалиды. А ты далеко живешь?
- Три квартала вниз. А на работу можно тебе звонить?
- Можно, но это хлопотно.
- Ничего, я похлопочу. Скажи телефон.
- В справочнике найдешь, детский сад “ Березка”, третий номер по счету.
- Ты вредничаешь, или не знаешь?
- Забываю, мне нет надобности звонить.
- Окна квартиры на какой стороне?
- На этой, четвертый этаж, где цветы, герань красная.
- Тогда я приду на пост, если не разыщу в саду.
- Спокойной ночи, постовой.
- Спокойной ночи, красивый философ.

- Мариша? Я уже волноваться начала. Как свадьба?
- Как все. Я встретила интересного мужчину, наберусь храбрости и рожу вам внучку.

       - Марина, с наступающим тебя, с восьмидесятым.
- Аналогичные восторги и поздравления. Ты уже поправился?
- Мне лучше, но я никогда не поправлюсь, если ты меня забросишь. Тебе не стыдно - не звонила, не появлялась.
- У меня столько дел в саду, я получила новую должность и кучу обязанностей.
- Скажи, что к ставке няни ты взялась быть прачкой.
- Ты мне напомнил маму. Нет, мой дорогой, мое трудолюбие и терпение вознаграждено - я стала методистом. Не знаю, понравится ли мне, но на данный момент я счастлива.
- А тебе никто не говорил, что нужно уметь вовремя делать выбор между карьерой и любимым мужчиной?
- Что-то новенькое открывается. Во-первых, я не делаю карьеру, а добросовестно тружусь, во-вторых, одно другому никогда не мешало при здравом уме, а в третьих, ты хоть и любимый, но еще не мой мужчина, так что выбирать пока не из чего.
- Какая! Бросила меня больного ради работы - это настораживает меня, как будущего твоего супруга.
- Что, что? Я все правильно услышала?
- Все правильно. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж. Я хотел сделать тебе предложение наедине и красиво, но ты не появляешься и чего доброго исчезнешь вообще,
- Мне кажется, ты не долечился и у тебя начались осложнения.
- Я хочу тебя немедленно увидеть. Немедленно. Жду.

 Вот это -да! Никак не пойму радоваться мне или озадачиться? Люблю я его или он мне просто нравиться? Может это просто после великой скуки, мое сердце запрыгало? Три месяца знакомства. Много или мало? Бросится ему на шею от радости перемен, или сдержанно улыбаться? Я хочу свой дом, своих детей и мне нравиться целоваться. Я становлюсь безумной. О! Рано радоваться. Ему могут не разрешить, он дал слово своим, что не женится, пока не закончит институт. Да и я в глазах его мамы совсем незавидная партия. Девочка из народа, без средств и связей. Профсоюзная аристократия. Стоп, чего это я опять завожусь? Она сильная пробивная женщина, если бы не ее воля, Олег не превратился в интересную личность и потом, это она его вытащила из запойного разгула. Ей надо отдать дань почтения и простить нежелание преждевременной женитьбы. Мне просто самой надо добиться ее благосклонности и все будет хорошо, когда она увидит, как я забочусь о нем, она освободится от стирки его вещей, от заботы, чем накормить, ей станет легче и она меня оценит. А то всем молодым снохам хочется, чтобы их полюбили с первого взгляда со своим уставом в чужом монастыре.

 - Мариночка, милая, родная, ну чего ты боишься? Я же лопну сейчас, а ты от страха вся зеленая. Через две недели мы законные муж и жена, у тебя платье готово, а ты как, кулак боксерский.
- При чем тут платье? Я стараюсь, я хочу, но у меня не получается, это какой-то животный страх перед неизвестным, я готова заплакать.
- Прости меня, успокойся, у нас впереди еще куча времени, девочка моя. Давай выпьем вина, это снимет напряжение.
- Снимет, а я забеременею и рожу урода.
- Родишь здорового и красавца, но только тогда, когда мы это захотим.
- Разве можно планировать детей?
- Можно и нужно. Дети должны появляться по желанию обоих, а не тогда, когда пришлось.
- Должны, но получается- когда пришлось. Если муж и жена здоровы, беременность всегда неизбежна.
- Кто тебе такое сказал?
- Мои девки через месяц на аборты бегают. У меня складывается впечатление, что женщина гораздо чаще беременеет, чем спит. Я боюсь. Первый ребенок- это замечательно, второй прекрасно, третьего тоже еще можно прокормить, но как быть дальше? Меня это бросает в дрожь. Я боюсь рожать каждый год, а абортов боюсь до ужаса. Я не представляю, как мы будем жить? Муж должен быть верным, но мужчины, видимо, гуляют от того, что жены бояться ненужных беременностей, проще, когда в клинику бегают по очереди, чем одна. Чего ты хохочешь?
- Над твоей наивностью. Мне даже в голову не приходило, что есть еще такие безгрешные, светлые девочки. В клинику бегают те, кто не умеет выбирать нормальных мужчин, безголовые бегают. Есть масса способов получить удовольствие и не забеременеть, женщина должна довериться мужчине, а он должен быть внимательным и заботливым и все будет хорошо.
- Я слышала про таблетки, но от них толстеют и растут усы. Я не хочу.
- А что ты еще слышала?
- Разные гадости. Я даже боюсь увидеть тебя голым.
- Чувство брезгливости?
- Честно? Да.
- Это пройдет, если ты меня любишь.
- Откуда ты все знаешь?
- Мне положено знать, от мужчины зависит интимная жизнь семьи, а от женщины бытовая, ты как женщина училась домашним премудростям от мамы, а я как мужчина постигал свои.
- Добавь, что учился у папы.
- Теорию мне рассказали в шестнадцать лет, хотя надо бы раньше.
- А практику ты проходил со студентками?
- Еще со школьницами, но на аборты от меня никто не бегал.
- Не хочу говорить про это, мне не приятно.
- Прости, но ты не должна обо мне думать, как о непорочном мальчике, я хочу быть честным перед тобою. Если мужчина до двадцати лет не имел женщины, он с отклонениями, а если бы я в моем возрасте заявил, что ты у меня первая - одно из двух - либо я лжец, либо больной. Мужчины часто говорят своим женам, что они у них первые, но когда женщина поживет, научится видеть ложь, она поймет, как ее водили за нос и тогда становиться злой. Запомни - если мужчина проводит ночь с женщиной, это не значит, что он ее любит.
- Как же вы можете без любви спать с чужими?
- Не знаю. Это не мы такие, это природа нас так сделала.
- Нашел оправдание. Не виноватые мы, оно само приходит. Самцы.
-Самок тоже хватает. Почему не переспать, если женщина не отказывается?
- Поэтому мужчина жениться, чтобы было кому приготовить пищу, обстирать, подать.
- Стоп. В тебе говорит вековая женская обида за неравенство. Кесарю - кесарево, слесарю- слесарево. Когда любовь, все хорошо, все в радость. Сама подумай, мне мама стирает, готовит, и не отказывается это делать дальше, спать всегда найдется с кем, так зачем я к тебе пристал с женитьбой? Потому что я тебя люблю, я хочу спать только с тобой, я хочу заботиться о тебе и хочу, чтобы ты заботилась обо мне, я хочу сына и дочь, я хочу свою семью, а когда мужчина этого хочет, значит, он любит.
- Значит, Вадюша тоже любит Наталью, раз женился?
- Здесь несколько другой вариант, здесь Наталья хотела больше, чем он, она проявила настойчивость, когда женщина навязывает свою волю, получается не то, что хочется. Испокон веку ведется - мужчина должен выбрать жену. Кажется, дверь хлопнула.
- Какой кошмар, нас застукали. Что теперь обо мне подумают?
- Без паники. Одевайся и сиди спокойно. Я пошел.

- Мам, привет.
- Чем занимался?
- С Маришей беседовал на тему семейной жизни.
- Ну-ну, собеседники.
- Чем ты недовольна?
- Тебе объяснить?
- Попозже. Провожу Марину.
- Здравствуйте, Вера Антоновна, и, до свидания, мне пора домой.
- До свидания.
- Мариша, я тебя провожу.

- Олег, ты хорошо подумал, на ком ты женишься?
- Я хорошо подумал, что за тон у тебя.
- Да уж, восторгов я не испытываю. Когда женщина через постель заманивает мужика, она не может быть нормальной женой, поэтому радости в нашем доме нет.
- Мама, это не она заманивает меня в постель, а я ее, она искренний человек, девственница еще на двадцать пятом году, а ты такие вещи про нее говоришь. Пусть она тебе не нравиться, но уважать ее есть за что.
- Я не заметила ее достоинств, кроме одного - пролезть в нашу семью, а все эти уловки с девичеством - мы знаем.
- Замолчи, мама, ты ослепла от злости, что я вышел из-под твоего контроля.
- Не смей повышать тон на меня. Ты собираешься повесить ее на мою шею.
- С чего ты взяла? Она получила должность методиста и зарплата у нее уже не меньше твоей, во-первых, во-вторых, я тоже собираюсь работать.
- Что-о? Слышать не желаю. Закончи институт, иначе, ты мне не сын.
- Успокойся, я буду работать сторожем и дворником, диплом получу и на стройку, зарабатывать собственную квартиру.
- Ага, каменщиком с высшим образованием.
- Да, потому что мой диплом инженера не даст мне ни зарплаты, ни жилья. А строителем, я год-другой и уже с квартирой.
- А где вы будете жить этот год-другой?
- У нас великолепная трехкомнатная квартира и моя комната будет нашей, папа не против.
- А кто спрашивает твоего папу. Ишь, какой умник, все по-полочкам- учусь и работаю, квартиру получу, а живу у мамы, гладко все. А меня ты спросил, хочу ли я ее видеть в своем доме?
- Мама, это уже слишком. Ты не единственная владелица, отец для тебя - ноль, я бесправный, хотя квартира дана нам всем, одна бы ты в трехкомнатной не жила.
- Ты имеешь право на девять квадратных метров, но она этого права не имеет.
- Будет иметь, как моя жена.
- Вот как ты со мной заговорил. Поживем-увидим, как от семейной жизни ты забегаешь от этой инфантильной девки по бабам, к той же Веронике приползешь.
- Мама, я даже имя не могу это слышать. В угоду обкомовской должности ее папаши, ты готова была переломать меня всего. На деньгах женятся только проходимцы.
- Милый, самые прочные браки- браки по расчету. Начнешь мыкаться по-квартирам, без денег, да с пеленками, куда ваша любовь и денется, не останется ни чувств, ни средств, ни связей, ни родителей.
- Все, я понял, ты просто никогда никого не любила, Марина для тебя враг номер один и ты собираешься вставлять мне палки в колеса.
- Неблагодарная свинья. Еще меня вспомнишь, каяться будешь.

- Ох, Мариша, волнуюсь я за тебя, Олег хороший парень, но его мама... она не уступит его тебе, она генерал, а он ее солдат, трудно тебе будет с ними, может у нас поживете, нам комнату, вам комнату, в тесноте да не в обиде, а то в тех хоромах затрут тебя.
- Мамочка, я пойду к мужу, на первых порах я обязана его слушать, а там - поживем- увидим. Он не уважает мужиков, которые живут у тещи.
- Это понятно, но если нет свой квартиры, пойдешь, где место есть.
- У них место есть.
- Место есть,да не про нашу честь,  тебя там не больно хотят.
- Будет не в моготу, к тебе переберемся, успеем.
- Ладно, поживем-увидим. Теперь со свадьбой- что-то ты перемудрила, может все-же сделаем хотя бы вечер, время еще есть.
-Нет, мамочка, все решено: после ЗАГСа вы отправляетесь праздновать домой со своей компанией, а мы вчетвером в ресторан, его родители не хотели праздника, так мы им и не навязываем.
- Дочь, мы с отцом специально средства копили, мы бы и сами все сделали, а то как-то перед людьми не удобно - единственная дочь и без свадьбы.
- Зато мы едем в свадебное путешествие, я давно мечтала посмотреть Прибалтику, а у вас есть повод хорошо погулять в тесной, проверенной годами компании, зачем вам еще кто-то. Наша сторона всем довольна, Олег на нашей стороне, какое нам дело до тех, кто что-то не так подумает?

 Почему в такой большой стране, с такими огромными территориями и запасами, нам не хватает жилья? Почему люди не могут вести строительство на пустырях, за городом, в лесу, в любом подходящем месте? Строится без всяких пятилетних планов, без областного руководства, силами собственной семьи. Берут же люди в кредит телевизоры и ковры, так почему не давать в кредит стройматериалы? Сколько проблем из-за отсутствия отдельной площади. Родители мучаются с женатыми детьми, женатым детям мешают родители. Что мешает строить дома с отдельными комнатами для каждого члена семьи, с маленькой кухней, но большой столовой и гостиной, и библиотекой и садом, и разными удобствами для совместного проживания с теми, кого любишь. С каким удовольствием я жила бы со своими родителями и детьми в одном большом доме. Люди должны иметь право на выбор жилья: маленького, в общем доме, отдельно от родителей, на пятом этаже или в доме с собственной баней, если люди больше не могут жить вместе, они должны разъезжаться без проблем, а не жить под одной крышей, потому что идти некуда. В гостиницы должны пускать всех, у кого временно нет крыши над головой, а для молодоженов это просто необходимо, а то у нас получается абракадабра- чтобы пожить в гостинице, надо поехать в другой город, в собственном городе ты должен спать там где прописан и государство не волнуют такие простые проблемы - где можно жить, если там, где ты жил раньше, жить уже невозможно, или просто-напросто нет места. Чтобы иметь нормальные условия для жизни, нужно быть партийным руководителем или торговым работником, а если ты и не то и не это, значит, ты не заработал права на человеческую жизнь, ты просто - единодушная масса на пути к коммунизму, иди куда послали. А послали нас далеко и мы идем, хоть и знаем, что нам туда не надо. Родители Олега работают не больше моих, а имеют намного больше благодаря профсоюзной кормушке. Честное распределение благ равенство и братство. Сплошные лозунги, а запад все гниет, что интересно, там не скрывают своих пороков, скандальные истории одна на одной, а у нас тишь да благодать, а на деле с любым житейским вопросом проблема. Что было бы, объяви я голодовку из-за отсутствия отдельной квартиры? Минимум психушка, и двух минут не дали бы посидеть перед обкомом, а потом - поминай как звали, да и то шепотом. Самое главное, что мы постоянно за что-то боремся, строим ценой обездоленности нескольких поколений светлое будущее. Забыт принцип - каждому по способностям, у них об этом не говорят, но так живут, у нас трубят, но понятие способности перевернули. Красивый быт объявили мещанством. Еда непритязательна, жилья, именно жилья, а не квартир, не хватает, нужную вещь просто так не купишь, машина - роскошь, а дачи - мука заготовок на зиму. Все элементарное труднодоступно. Как во всем этом разобраться? Если бы я имела все, что положено нормальной женщине, рожала и воспитывала детей,  не мудрствовала над политическими проблемами, а листала бы журнал с модами, бегала бы по мебельным салонам и мечтала бы вырастить сад, а не купить дефицитную мантоварку.
- О чем задумалась моя красавица жена?
- О вечном и непроходимом.
- О любви ко мне.
- Проницательный ты мой.
- Передохнула без меня?
- Ноги уже не гудят. Как я люблю ходить по незнакомым местам. Рига - потрясающий город, он хоть и советский, но не потерял своего лица, все здесь не так, атмосфера недозволенная, все волнует, не могу объяснить, в Болгарии я испытала подобное чувство, да и вообще меня волнуют любые путешествия, хочу каждый отпуск так отдыхать. Эй, прекрати лобызаться, когда я рассуждаю.
- Одно другому не мешает, я не могу тебя не трогать, а как только потрогаю, уже не остановлюсь, не препятствуй, жена моя любимая.
- Похудеешь от такого ритма жизни, институт не закончишь, работать не сможешь.
- Все в кучу свалила, колючка, тебе лишь бы меня помучить.
- Кто кого уже замучил, я и так хожу с ощущением инородного тела внутри.
- Это мое кровное для тебя инородное? Бесстыжая, словами какими обзывает.
- Ты, чокнутый.
- Да, от любви к тебе, никогда еще такого не было, чтобы я так хотел одну женщину.
- На женщинах и остановимся.
- Мне нравиться, когда ты ревнуешь, а то я чувствую себя обделенным.
- Ты ущербный.
- Я сейчас буду мыть тебя в ванной. Когда мы еще так оторвемся? При родителях все придется делать шепотом, с оглядкой, всегда ждать удобного момента. Дорого бы я заплатил, чтобы жить в собственном доме и любить жену всякий раз, когда захотел.

 Как не хочется идти в этот дом-холодильник, где отмороженные лица его родителей, где опять, наверняка, гора посуды, пустые кастрюли и я не успею сделать нормальный ужин Олегу. Слава Богу, сессию сдала. Последний рывок с дипломом и я свободна. Что купить на оставшиеся гроши? Почему он такой упрямый, не хочет, чтобы я принимала помощь своих родителей? Его зарплаты сторожа хватает только ему-же на сигареты и на дорогу в институт, а на мою зарплату я не могу угнаться за их гурманскими привычками. А свекровь родимая вовсю старается выставлять на показ мои просчеты. Я как под прицелом хожу, шага не ступить без оглядки на нее. Сделаю ход конем - куплю ливерную колбасу- кошачью радость и наляпаю пирожки, может опять пролезет и он не спросит из чего начинка и стрескает, а я сделаю невинное лицо, если его мамаша начнет песню о моих кухонных талантах.

- Марина, когда ты закончишь печь? Я не выношу запах подгорелого масла. Неужели нельзя было печь днем, когда нас не было.
 Спокойно, считаем до десяти, а свободной рукой сделаем кукиш. Какой там дом, сад, баня с гостиной, тут бы три квадратных метра, но собственной кухни, хочу жарю, хочу ничего не делаю. Как же она мне надоела, когда уже свой рот закроет. Крыса, уже забыла, как сама со свекровью жила и терпела, или это она на мне отыгрывается за прошлые обиды.
- Я что, со стенкой говорю? Можешь мне ответить, долго еще?
- Еще две сковороды.
- Привет родным, ого, пироги, кайф. А молоко есть?
- Привет, студент, молока не досталось, с утра была в институте, потом педсовет.
- А в садике, конечно, молока нет?
- Молоко есть, но не для семейных нужд методиста.
- Какая честная, поглядите.
- Мам, кончай. Я с чаем буду.
- Я кисель сварила, компенсацию принимаешь, голодный муж?
- От вас хоть стрихнин.
- Мариша, не сердись на мать, она просто ревнует. Ты бы ее мамой называла, советов просила, она не злая женщина.
- Знаю, иди мойся, советчик.
- Жена, не дерзи, отлуплю.
- Сдачи дам сковородкой.
- Убьешь, а хоронить не на что.
- А я твое молодое тело для опытов сдам и денег еще получу для собственного удовольствия. Ой, пироги догорают!
- Ну, я так и знала, теперь ты мне все шторы зачадила, хозяйка хренова.
- Мама, это издержки производства, надо терпеть молодую.
- Не паясничай, клоун.

- Олег, давай переедем к моим, будет легче, мы сможем накопить немного денег для того, что бы потом можно было уйти на квартиру, на кухне мы вдвоем с мамой всегда договоримся, мне будет легче, зная, что в случае моих задержек, мама тебя накормит.
- Мама, мама, заладила, как вы меня уже замучили своими бабскими делами. Не смей плакать, я не хотел тебя обидеть.
- Хорошо, я буду молчать, я не буду плакать, я стану деревянной, только сам потом не заплачь. Все, я больше не хочу есть, я сыта. Сыта по горло этой подневольной жизнью вечно виноватой идиотки. Я понимаю, ты устаешь от напряженного ритма жизни, денег не хватает, тут мы - две разные женщины, тебе больно видеть нашу неприязнь, но что я могу переделать? Я тоже устаю, меня приняли в штыки и любые попытки наладить контакт воспринимаются с точностью до наоборот, я чужая, но если бы со мной просто тактично мирились, я была бы безумно счастлива, но ты же все видишь сам, у меня уже нет сил терпеть. Если я отвечаю, то совсем не то, что ждут, если я молчу, то это принимается, как поза, как же я могу ее назвать мамой, если она меня ненавидит? Если я дура, так почему бы ей как опытной женщине не вести себя так, что бы я брала пример, она же всегда провоцирует скандал. Я не знаю уже, что мне делать, но дальше так продолжаться не может.
- У тебя действительно накипело, я понимаю. Успокойся, утро- вечера мудренее, буду искать компромисс.
       Какой парадокс - так любить мужчину и так не любить женщину родившую его и воспитавшую именно таким, каким я представляла своего будущего мужа, я бы уважала ее за это и была бы благодарна за терпимое отношение, но она уже не может остановиться, видимо, она поставила цель меня выжить и я ничего не могу с этим поделать.

 - Маринка, привет, сто лет не виделись.
- Светланка, я так рада увидеть тебя, ты стала такая интересная. А я из роддома иду, Наталья дочку родила, но из-за стафилококка их не выписывают.
- А ты сама еще не собираешься мамой быть?
- Пока нет. Олег в этом году заканчивает институт, живем у моих, так что денег на ляльку пока нет.
- А его родители помогают?
- Что ты, моя свекровушка-кровопиюшка прямо с тела спадает, как меня увидит.
- Знаю я эти семейные дела, сама в этой каше варилась, пока терпение не лопнуло, я теперь холостая и вас дурех жалею.
- Фу-ты, ну-ты, кака дама.
- Пошли ко мне, поболтаем, новостей куча.
- Почему бы нет? Да здравствует свобода, только сейчас на почту зайдем, я позвоню соседке, чтобы она моих предупредила, а то после пяти минут ожидания, объявляется тревога и немедленный поиск моего тела.

 - Ты где была?
- Только не бей меня, муж грозный, я честь вашу не замарала. Тетя Лида предупредила вас?
- Предупредила, только это мало что меняет, я недоволен.
- Я понимаю, не дуйся. Я встретила Светку, так поболтать захотелось, столько новостей.
- Ты мне зубы не заговаривай, сижу тут на шее у тещи, а она по подругам шатается.
- Ты висишь на моей шее, здесь тебя не бьют, так что не шуми, подвинься я лягу.
- В следующий раз я не собираюсь тебя ждать здесь, запомни.
- Какой криминал я совершила? Вас предупредила, ужин был готов, комната в твоем распоряжении.
- Не хочу с тобой говорить.
- Тогда отбой. Или развод?
- Наглая. Хоть бы извинилась.
- Я уже тебя боюсь и потрогать своими извинениями.
- А ты попробуй.
- Крокодил ты мой зеленый от злости, прости свою гулящую супружницу, я больше не буду шататься по подругам, в этом месяце.
- Ну нахалка.
- Да, я такая, я вот еще нахальничать начну с вашими органами.
- До чего я добрый и сердце у меня отходчивое.

- Олег, тише, тише, мои проснуться.
Так жить нельзя, надо искать квартиру и просить моих, оплачивать, хотя бы половину.

 -Мариша, Ты где?
- Я в ванной.
- Выплывай, тебе ровно сорок минут на сборы. Я защитился! У меня свободный диплом, мы собираемся обмывать свои успехи в тесной мужской компании, но для тебя делается исключение, я хочу пойти с тобой. Идем в ресторан. Вилку помнишь в какой руке держать?
- А денег где добыл?
- Я их экономил, и бутылки сдавал, как будущий инженер.
- Золото, а не муж. Поздравляю, солнце мое. Иди ополоснись, пока я укладываю волосы.

- Что за платье?
- Это мой подарок к твоей защите.
- Спасибо, а денег кто дал?
- Оно обошлось мне в килограмм колбасы. Ткань подарили еще в прошлом году на восьмое марта в саду, а сшить мне помогла завхоз, так что мой детский сад не только кормит, но и одевает.
- Снимай.
- Ты ошалел, тебе не нравиться?
- Нравиться настолько, что я захотел тебя. Чудесное платье, мять нельзя. Не сопротивляйся, быстро, а то опоздаем.
- Чумной, мама сейчас вернется.
- Люблю тебя.

 - Смотри, какой аккуратный домик и во дворе землянка, если произведешь хорошее впечатление, нас туда пустят жить за тридцать рублей в месяц.
- Ничего себе, за нашу трехкомнатную со всеми удобствами мать платит двадцать пять. Мародерство.
- Во-первых, там где за двадцать пять, из-за всех удобств я не могу печь пироги и отдыхать, когда хочу я, во-вторых, установленная такса за отдельное жилье уже сорок рублей, так что нам крупно повезет, если пустят. Стань представительным, быстро.
- Раз, два, три. Ну, я похож на морально-проверенного супруга?
- Тебе не мешало бы добавить к лицу платежеспособности.
- Для этого есть галстук.
- И еще- не распускать рук по всем неприличным местам, ветераны гражданских воин быстро делают всякие неприличные выводы. Вперед.

 - Вот тебе и дом с садом... Слушай, я боюсь этой печки, ума не приложу, как приноровиться?
 - Печка будет моей заботой, но это не значит, что в экстремальных ситуациях, ты будешь сидеть и ждать меня, а то мои знакомые Лаптевы развелись из-за печки - она не готовила ужин, потому что он печь не затопил, а он не топил, потому что ужин не готов.
- Верхи не могли, низы не хотели. Нам пока это не грозит, на дворе лето, красота, лепота, будем наслаждаться.
- Раздевайся!

       Какое счастье, что у меня такие рачительные родители. Роскошный гарнитур, кровать царская, теперь хоть вид появился у этой норки. Все мои заботятся: и ковер, и телевизор, тряпочки, простынки, чашечки, кастрюльки. Сами бы мы это еще лет пять зарабатывали. Почему у нас нельзя брать в кредит квартиры, машины? Отдавали пол-зарплаты, зато имели бы все сразу, как было бы приятно жить. А так всю жизнь корпти, копи, все получишь, но жизнь уйдет на борьбу с бытом, все лучшее погибает. Советские родители самые лучшие родители, потому что они своим детям помогают даже, когда на пенсии, и престарелые дети все равно бегают за червонцем-другим к своим мамам, пока те не помрут. Молодым у нас дорога. Вот и все блага для блага человека. Трудности закаляют. Замечательно. Что бы мы были закаленными, нам создают искусственные трудности и мы становимся искусственно счастливыми. “Не знаю, как там у них в Лондоне, я не была”, но что у нас кроме идеологии все хромает, я это уже вижу сама. Зато нет войны, не зря наш рулевой целуется со всеми и на том спасибо.

 - Сегодня четвертое февраля восемьдесят второго года меня сделали бригадиром! Киска моя, квартира не за горами.
- Никогда не целовалась с бригадирами, то студенты, то сторожа, то бетонщики, бригадира хочу.
- Развратная женщина.
- Не нравится, иди к комсомолкам.
- Нет, не пойду, я развратных люблю.
- Банкет закатим? В субботу.
- Не получиться, меня с бригадой на десять дней снимают на объект в санаторий, ехать придется. Дождешься?
- Десять дней! Не знаю, трудно будет.
- Э-э, ты так не шути, я и так ревнивым стал после той гулянки в ресторане, всех моих мужиков тогда с ума свела. Как тебя оставить одну?
- А ты своим мужикам доверь.
- Козлам капусту? Ах ты подрастающая стерьвь. Я уже опасаюсь их в гости звать, вижу как завидуют мне и какими влюбленными глазами тебе воду носят. Я звереть начинаю.
- Собственник.
- Причем, кровожадный, я тебя сейчас съем!
 - Не трогай, я буду защищаться, мне нельзя, у меня месячные.
- Крови хочу.
- Мама, какой дурак.

 Что придумать, чтобы с работы пораньше сбежать? Была -не-была, скажу честно - муж возвращается. Люблю его, вот уж не подозревала, что так соскучусь, с ума буду сходить, так чего доброго ревновать начну. И идиоткой стану. Как я столько лет жила без мужской любви? Какие у меня были допотопные представления об интимной жизни, даже самой себе стыдно признаться, какой я была дурой, а эти ненормальные разговоры в с девчонками о том, что только мужики получают удовольствия, а бабы потом на аборты бегают, что для них все в жизни, а нам только муки. Что мужчины, как только добиваются своего, теряют интерес к своей женщине и бегут к другой. Что только распущенные думают о том, с кем бы переспать и мысли всегда заняты одним. Боже, как так можно было думать, не имея ни какого представления, кто вбил нам в голову такой бред? Причем стойкий. Все вокруг вели себя так, как будто только работают, заботятся о крове, пище и детях, больше никаких радостей нет. А если и велись разговоры, то были какими-то пошлыми, с какими-то намеками. Или это я одна такая была? Как все изменила любовь и все низменное стало великим. Как хочу кинуться ему на шею, исцеловать всего.
       - Олег, солнце мое, вернулся, бригадир.
- Маришка, язва, моя золотая, а я хотел уже на работу бежать к тебе. забрать нагло на глазах у заведующей.
- На коня и в постель?
- Ты меня с ума сведешь. Какая женщина!

- Мариша, я уже был сегодня у своих, нас ждут к ужину. Сестрица приехала, похоже, что она бросила своего драгоценного мужа прапорщика, или он ее выставил, ничего толком не знаю, не говорят, только эпитетами кроют зятя.
- Теми-же, что и меня.
- Ты не права, мама стала к тебе относится по-другому, я подслушал, как она Галине Ивановне тебя хвалила, рассказывала, какая ты хозяйка, как за мной ухаживаешь и какая у тебя высокая репутация на работе. С гордостью в голосе рассказывала.
- Это компенсация за умолчание о зяте. Но меня это радует. Неужели наступит оттепель? А вот моя мама не говорит, что ты за мной ухаживаешь. Почему она так не говорит? Потому что ты не ухаживаешь, ты потребитель.
- Да и всегда им буду и сейчас опять хочу потребления.

 - Олег, что-то я не поняла твою сестрицу, она видела меня впервые, но отнеслась ко мне как к пустому месту, не поздоровалась, не представилась, а за столом...
- Мне тоже не приятно ее поведение, не обращай внимания, она вся в обидах, на нервах, бежала от него без оглядки, только со своими вещами, а сколько им было подарено моей матерью и не счесть, все что у них есть, все от моих, он свои деньги тратил только на себя, говорил я им на его счет правду, не верили, рот затыкали, а когда по моему предсказанию все получилось, на мне же и отыгрываются. Пацана совсем из рук выпустили, ну я бы и всыпал племянничку, да не хотел обострений.
- Я работник детского сада, впервые видела осознанную детскую наглость - в обуви по дивану, со стола руками во все тарелки, этот смех идиота. Он не нормален. Как у вас все сложно.
- Не обращай внимания, выброси из головы, живем отдельно, ничего не просим, к частым визитам я тебя не принуждаю, люби меня и достаточно, пусть живут в своем мире, а мы в своем, но как сын, я должен иногда проявлять заботу.
- Ты прав. Забывать своих - грех, ходи, общайся, делай подарки, но без меня, я буду ходить только по личному приглашению в особых случаях, так и проживем. Давай за дерево спрячемся?
- Зачем?
- Я тебя поцелую.
- Тогда пошли в подъезд.
- Ага, как будто нам некуда идти.


 - Мариша, ты чем расстроена?
- Заметно? Тогда я тебе сначала анекдот расскажу: в ЦРУ переполох, пропал третий агент, посланный в наш город, первый после трех месяцев активной жизни пошел пешком на запад, второй, внедрился в институт, попал на уборку картофеля и после сдался добровольно КГБ, а третий повесился - потерял талоны на колбасу и масло.
- Жизненный анекдот, я своих ребят завтра повеселю.
- Теперь твой смех должен кончиться, я тоже потеряла талоны на колбасу и масло.
- Ну ты даешь, как тебя угораздило, где варежку разинула?
- Не знаю. Я и кабинет весь перерыла и дома, что теперь на завтрак тебе давать? Как агент номер три - в петлю.
- Мы среди своих и привычные, вешаться не будем, я опять в командировку, а тебе отпуск от всех домашних проблем.

 Интересное ощущение - носить в себе ребенка, удивительно, даже не верится, что я могу стать мамой. Я - мама. Олег - папа. Чудо природы, плод любви, просчет разума, счастливый просчет.
- Мариша, о чем задумалась, книжку держишь, а не читаешь?
- Ты сегодня рано.
- Надоели эти субботники, спина болит.
- Правильно сделала, потому что сегодня у нас важное событие, которое мы отметим в тесном кругу. Не упади от счастья. В октябре ты станешь бабушкой.

 - Мариша, ты очень бледная, тебе плохо?
- Поясницу схватило, я даже встать не могла, придется самому греть ужин.
- Ты ничего не поднимала?
- Нет, у меня такое ощущение, что мой срок пришел.
- В восемь месяцев рожать нельзя, надо срочно в больницу.
- Я не уверена.
- Рисковать нельзя, ты и так всю беременность была, как конфетка и прыгала, как коза, я к Сергею, отвезем тебя на машине, если все нормально, заберем домой.
Видимо, пора настала. Я сразу говорила, что мне рожать раньше, чем установили срок. Врача постоянного не было, футболили по разным, никто и не слушал меня. Встать, собрать свой узелок. А вот и водичка потекла. Это не порядок. Скорее бы Олег приехал.

 - Девки, моя мама пришла, обед принесла, сейчас поднимут.
- Не будем есть, обедали недавно.
- Не будете?
- Нет.
- Сейчас будем поглядеть. Что тут у нас сегодня? Клубничный кисель, котлетки пушистые, вареники с картошечкой в маслице, помидорки со сметанкой, арбузик.
- Ну все, я сдаюсь ! Такое меню.
- У тебя потрясающая мама, она кормит всю палату, за десять дней мы раскабанели.
- Мы сохраняемся и набираемся сил для предстоящего.
- Хитрая, сама ест не много, я такой уже на шестом месяце была, а мы толстеем, вредно.
- Кому вредно, тот не ест.
- Дудки, пусть я еще раз разлезусь по всем швам, но от такой роскоши, как поесть, не откажусь. Меня сколько дней на капусте держали.
- Кода это было?
- Ну и что, до сих пор мекать охота. И потом, ты так упрашиваешь, а беременным отказывать нельзя.
- Нашла оправдание обжорству.
- Марина Коренцова, пройдите в кабинет, я обещала вас осмотреть.
- Еще девять дней назад обещали.
- Ну это не значит, что я о вас не думала.
 Что-то мне не хорошо. Что она там прошептала про зеленые воды? Десять дней пролежала, все вены истыкали, а ничего не говорят. Куда это она помчалась, хоть бы слово сказала. Как подопытный кролик. Сколько говорила, что вода подтекает - ноль эмоций. Что колют? Страна сплошных секретов и недоверия.
- Коренцова, к зав.отделением.

- Садитесь, Марина Алексеевна. Вам пора рожать, но организм не справиться, возникла необходимость кесарева сечения. Мы, конечно, можем вам дать стимулирующие средства, но ребенок может погибнуть. А может, вы его не хотите? А то у нас тут одна сегодня уже отказалась от ребенка, а недавно еще одна такую истерику закатила, что мы ей ребенка спасли.
- Вы о чем? Это мой первый и желанный ребенок? Делайте все, что хотите, но спасите его.
 Какой кошмар, когда я говорила, что мне пора рожать, никто не посмотрел меня, бумаги читали, где указан срок родов на месяц позже, вместо того, чтобы помочь родить, мне сохраняли плод. Боже, неужели мой малыш погибнет? Будь проклята, такая бесплатная и бездушная медицина.

- Как там наша Коренцова?
- От наркоза еще не отошла, но такие вещи выдавала, космополитка ярая.
       - А ребенок?
- Слоненок, на сорок третьей неделе появился, если бы операция была после обеда, он уже бы не выжил, все обошлось.

 “Мариша, любимая моя, что-же ты ничего нам не сказала, про операцию. Как мы все задним числом переполошились. Ты очень мужественная женщина, восхищаюсь тобой. Люблю, очень жду, я устал быть одиноким. Целую, родная моя”. Я обязательно сохраню эту записку и покажу сыну. Как грудь ломит. Зачем мне ее перетянули?
- Света, долго я еще буду лежать затянутой?
- Боже, да кто вас перетянул? Быстрее снимаем.
- Медсестра первой смены.
- Дура молодая, а вы как согласились? Молоко должно прибывать. Или вы не хотите кормить ребенка грудью?
- Хочу, конечно, хочу, сестра сказала, что я после операции еще не могу кормить. Идиотка, как я слепо доверяю всему сказанному.
- Успокойтесь, все поправимо, сейчас я вас буду расцеживать, придется потерпеть.
 Какая боль. Все как нарочно, сначала не дают родить, потом режут, перетягивают, потом раздаивают, как корову. Больше никаких врачей. Все сама. Буду читать, беречь мальчика моего от этих светил.
- Плохо стало? У вас же кесарево? Почему вас так рано перевели в общую палату? Ложитесь, я сейчас банки принесу, тоже больно, но шишки рассосутся и молоко зафантанирует, но врач не должна увидеть, это считается неправильным методом. Согласна?
- Да.
- Как только молоко потечет, я принесу вам малыша и все образуется.
- Спасибо, Света, вы наверное здесь единственная, кто смотрит на людей, а не читает предписания.

 ...Господи, где сын? Умоталась, даже не помню, как его на место положила.
- Ты чего дергаешься, не орет же? Пятый раз уже просыпаюсь, а мне работать, ты днем выспишься.
- Мне кажется, я уже никогда не высплюсь.
- Сама виновата, приучила его по первому писку на руки брать и сиську в рот.
- Лучше чтобы он в истерику впал, а нам уши ватой закрывать?
- Ты сейчас все перевернешь. Другие дети пустышку сосут и спокойно с ней спят.
- А наш не хочет, он при тебе ее выплюнул и орал, как резаный.
- Ты всегда оправдаешься.
- Спи.

 - Марина, я не менял рубашку уже пять дней, а свежей нет.
- Есть, но она не глажена. Я забываю, я все забываю. Ведь я просила тебя напоминать мне о том, что надо.
- Дожился, может мне и о себе по утрам напоминать, что я еще живу в этом доме, что я живой, а не машина для добывания денег. Ты когда мне последний раз завтрак готовила? А что я ем на обед? О чем тебя не попроси, у тебя одна отговорка - ребенок.
- Прекрати жалеть себя. Мне дан декретный отпуск не для твоего блага, а для ухода за ребенком и если ты не помогаешь мне ни в чем, так хотя бы ухаживай за собой. Я не могу выезжать на коляске, у которой нет колеса, на руках я его в одеяле не могу носить, продукты приносит папа, ему после работы приходится ехать сюда, чтобы помочь мне, мама приходит в обед и сидит с Сашенькой, чтобы я хоть что-то могла сделать в доме, а твои живут в двух шагах и хоть бы раз спросили, есть ли у меня хлеб. Получается, что наши общие проблемы, это только мои, а у тебя заслонка от всего - работа.
- Ты не умеешь распределять свое время.
- Ребенок не заводная игрушка, у него свой ритм и я ему подчиняюсь.
- Ну и дура.
- Спасибо за чуткое отношение.
- Нечего обижаться, я от работы озверел, я забыл, что такое отдых.
- Я тоже все забыла. Когда кормишь ребенка каждые полтора часа, невзирая на день и ночь, то по-неволе станешь дурой.
- Его давно пора кормить кашами.
- До года ребенок должен питаться молоком матери. Ты должен мне спасибо сказать, что он растет здоровым, участковая врач нас любит, потому что мы ее не тревожим и она сделала из него показательного ребенка. Знаешь что, если нам не о чем говорить, кроме упреков, лучше совсем не разговаривать.
       Как он хотел ребенка, как оберегал всю беременность, а его любви хватило только на два месяца. Я понимаю его усталость, но мою он не видит. Я нервная, я разучилась спокойно говорить, мне помощь нужна, именно его помощь, а не мамина, что случилось с любовью? Пятый месяц одни нервы. Как не хочется, чтобы мой малыш, так быстро рос, но как хочется, чтобы все испытания на прочность закончились. Я совсем не располагаю собой, личность размыта, как песок дождем, нет уже во мне женщины, которую я в себе полюбила. Я подкрашиваюсь по привычке, но без удовольствия. Да и мать я ужасная, я злюсь на малыша, как иногда хочется его отшлепать. Я же уже неврастеничка. У меня было больше терпения к чужим детям. Не на долго же меня хватило. Все, ничего не хочу, в пятницу уеду к маме и буду спать целых два дня.

       Моему сыну год. Он красивый, здоровый, хорошо развивается, пора бы его от груди отучать. Как мать, я могу гордиться, а как жена - я развалилась. Я просто осязаю его ненависть. Я в обидах, он в злости. А как все красиво начиналось. Какой я была самоуверенной дурой, когда решила, что в моей семье не будет ураганов. Парадокс разрушил жизнь. Желанный, зачатый в любви сын, разбил в дребезги великую любовь. Зарыдать бы над осколками, да эмоций уже не хватает. Я не справилась с женским назначением - быть матерью и любовницей одновременно. Ребенок меня перетянул, я теряю мужа, но цепляться за него и оправдываться я не буду. Пусть будет, как будет, слава Богу, у меня есть опора- мои родители.

       - Мариша, ты отдаляешься от меня, стала чужой. Женщина - стержень семьи, ты должна мне помочь.
- Я не могу тебе помочь, стержень сломался от постоянного давления. Я не хочу бороться за то, чего уже нет. Я чувствую, что у тебя появилась другая женщина, но мне уже все равно, я самоустраняюсь.
- Чего ты городишь? Твое самоустранение довело нас до кризиса. Ты развода хочешь?
- Я ничего не хочу, кроме покоя, делай, что хочешь, только не дергай меня. Я и так провожу большую часть времени у мамы, чтобы ты мог высыпаться, ходить в свежих рубашках и иметь деньги на сытный ужин, большего я тебе дать не могу.
- Ты нужна мне, как женщина.
- Нет, не нужна. И не надо разыгрывать из себя отверженного мужчину. Я еще не забыла, каким ты был страстным, в недалеком прошлом. Я не осуждаю, моя худоба не способна вызвать интерес, а работать руками я не умею. Твоя мама на седьмом небе от радости своей правоты, передай ей поклон. Больше мне сказать нечего и слушать я тоже ничего не желаю.

       - Олег, уйди, оставь меня. Ты мечешься, меня мучаешь, я не могу тебе дать, то чего у меня нет, я чувствую себя больной и старой, слишком уж все красиво начиналось и так теперь безобразно, что только разлука может быть самым приемлемым вариантом.
- Я уйду, но запомни - ты сама этого захотела.
- Можешь считать меня виноватой во всем, если тебе от этого легче.

       ...Одной спокойнее, хотя и обидно. Две недели глаз не показывал. Весь мой грех в том, что я не смогла себя разделить между мужем и сыном. Кто там идет? Неужели Олег, решил среди ночи выяснять отношения? Странно, ключа у него нет, а он в замке возиться? Или дверь выламывает? Боже! Чужой! Не разбудить бы сына.
- Кто вы такой? Что вам здесь нужно? Уходите, у меня ребенок спит. Не подходите ко мне. Вам нужны деньги? Я дам, у меня двадцать рублей, вот кольцо есть золотое.
 Не орать, надо защищаться. Как там меня Олег учил. Кровь - это не проблема, еще не больно, на руках раны заживают быстро. Бутылка. Где-то бутылка с вином, а нож ногой под шкаф. А если я его убила? Бежать, разбудить Макаровых. А сын? Дотащу его за порог, только бы сил хватило. О, Боже, если ты есть помоги атеистке из милости.
- Мариша, да ты вся в крови? Что?
- Милицию, быстрее, со мной потом, там сын один. Разбойное нападение.
- Ваня, ты хоть кочергу возьми.

- Олег? Это Анна Ивановна. Тут беда стряслась, Марину чуть не зарезали, беги к нам, милиция уже едет.

- Что здесь такое? Да пустите же меня, там мои жена и сын. Почему “Скорая”?
- Успокойтесь, они живы, все нормально.
- Товарищ лейтенант, ушел через забор. Собаку бы сюда.

- Кошмар, что тут за бойня? Мариша!
- Не мешайте, лучше к ребенку идите, не надо, чтобы он столько крови увидел.
- Анна Ивановна, спасибо вам, дайте мне Сашеньку. Успокойся, мой маленький, это же я, твой папа. Все хорошо, больше я никуда не уйду. Не плачь.
- Дайте жене чистое платье, ей нужно переодеться и самой успокоить малыша.

- Мариша, прости меня, гада, эгоиста. Мне было страшно увидеть дом в твоей крови, я мог тебя потерять. Идиот, я хочу жить с вами, если бы я не ушел, такого бы не случилось. Я хотел придти, но я не знал с чего начать. Не молчи, скажи, что-нибудь, ударь, не прогоняй. Дай я сам уложу сына и ты ляг, а я там все вычищу.
- Он не пойдет к тебе, он отвык, да и не привыкал.
- Упрек обоснованный. Ложитесь вдвоем на кровать, постарайтесь заснуть, все остальное с утра.
 Сейчас он прежний, искренний и теплый, я ему верю, потому что больше не хочу жить одна.
- Для моих родителей, ты был в командировке, приехал поздно и пошел спать к своим, чтобы не будить нас. Я не хочу объяснений. Анна Ивановна на моей стороне, лишнего не скажет. Дай Сашину подушку и положи его, руки больше не терпят.
- Тебе очень больно? Саша, не кричи, видишь мамины руки? Ей больно тебя держать. Мариша, ложись, ты засыпаешь после укола, я с ним справлюсь.

       - Мариша, ну что там слышно: нашли того бандюгу?
- Нет, Анна Ивановна, он наркоман, а в нашей стране наркомании не существует, а значит, и преступления не было.
- Как же так, а если бы он тебя зарезал?
- Тогда был бы состав преступления на лицо и дело открыли бы.
- Ничего я не понимаю, значит теперь и в собственном доме спокойно спать нельзя? И пока не убьют, преступления нет?
- Нет, Анна Ивановна.

       - Марина Алексеевна, Олег Владимирович беспокоит.
- Что случилось?
- Случилось великое и важное, срочно беги с работы, а Сашу оставь в саду до вечера.
- Да чтож такое важное стряслось, ты цел?
- Весь цел и жду тебя дома.
       Странный какой-то, заинтриговал вовсе. Ужин придется сооружать из остатков, а в выходные оторвусь- манты сляпаю, а как конфет охота - страсть. Может беременная? Спаси Бог! Рожать сейчас еще одного все-равно, что живой в гроб лечь. Как раньше мечтала о трех-четырех детях, а родила одного и кончилась. Печка, по ночам ледяной пол, вода с колодца, вторая операция к тому-же, здоровья не хватит и терпения на мужа. Ах, еслибы не этот квартирный вопрос, да не идиотство питания по талонам, да свой врач, да муж умеющий стирать. Не представляю, как другие все это пережили, рожая одного за другим? Чем я хуже? Петля.
- Ирина Анатольевна, мне нужно уйти домой, муж звонил, если нет ничего срочного, отпустите.
- Иди, но завтра с утра будь на месте, я три дня буду на семинаре, бразды правления в твои руки, первым делом решишь проблему с Никитичной со старшей группы.
- Хорошо, до свидания.
       Собачья моя должность - и с воспитателями ладить, и с заведующей отношения не портить, на двух стульях сижу. Жаль людей гонять, еще не забыла, как сама раздиралась - и пахарь, и жнец, и на дуде игрец. Занимайся, пиши, рисуй, воспитывай, следи, отвечай, убирай, копай, крась, заполни тридцать папок документации и все за один кукиш без масла, а для семьи - полтора дня в неделю и километровые очереди за продуктом, так называемого, питания. Как можно делать выговор за то, что женщина не справляется с жизнью. Желания людей надо стимулировать, а у нас кроме почетных грамот, ничего не дают. Бесплатная система образования. А с другой стороны- совсем не хочется отвечать за чужие промахи. Собачья должность. Девок своих сто лет не видела и маловероятно, что у них что-то поменялось. У Натальи синяки не успевают проходить, Светка загулялась так, что ребенка только раз в неделю видит, Ленка стала ревнивой до умопомрачения, в каждом визите видит покушение на честь свою, Людка врет безбожно, словесное недержание. Отдохнуть не с кем. Как будто и не плохо живу, а праздника нет, пойти некуда, в ресторане кавказ гуляет, сплошная лезгинка с цыганочкой, бары “зелень” оккупировала. Тридцать лет только, а уже лишняя, только работай, чтобы есть.

       - Мама мия! Олег Владимирович, какой праздник, цветы, шампанское, колбаса? Неприличный стол для четверга. Чему радоваться будем?
- Угадай, старушка-поскакушка.
- Премию получил?
- Бери выше.
- Должность?
- Лучше.
- От любовницы отказался?
- У меня не имеется, на почве хронически трудного материального положения.
- Тогда иди к лешему.
- Мне квартиру дают, двух-комнатную, 32 кэвэметров, кухня восемь, лоджия и в центре города.
- Не может быть, чтобы столько достоинств одновременно.
- Может. Вот ордер, я молчал для сюрприза.
- Тебе же еще год ждать?
- Дал на лапу Надежде нашей, вот она и уладила, теперь еще весь профком на новоселье напоить - и порядок.
- Чью квартиру тебе отдали?
- Казаковых, они отказались, так как решили третьим ребенком обзавестись, трехкомнатную будут ждать. А Шебеко обошли, она в санатории, сын в армии, получит в следующий раз, к возвращению сына, чтобы с переездом не мучаться. Ты чего разревелась? Вот вода, пей. Второй раз твои слезы вижу за пять лет. Дурочка моя, все-то у тебя наоборот.

 Я опять счастливая, как в первый год замужества. А всех дел-то: сплю подольше, дрова забыты, вечерняя ванная и теплый туалет. Слава прогрессу! А еще приятно на свою дорогую мебель посмотреть, купленную с заднего крыльца нашей профсоюзной богиней-свекровушкой. Какая она гордая, столько сделала - за наши деньги, нам как ветеранам войны, дефицит организовала. Приятно себя ветераном почувствовать, хоть и липовым и главное - совесть молчит. Теперь заживем! В отпуск втроем на море.
- Олег, передвинь трюмо.
- Не отвлекай меня, я и так уже издергался с этим ковром, передвинь сама, не велика тяжесть, по мокрому линолеуму само поедет.
- Олег, мне плохо! “Скорую”!

       - Марина, просыпайтесь, посмотрите на меня. Видите? Вот и хорошо. Сейчас поедем в палату. У вас была внематочная беременность, вы болели, но терпели, а тут мебель решили двигать. Ваше счастье, что вы к Сергею Ивановичу без промедления попали.
- А дети у меня еще будут?
- Ну, голубушка, вас только что с того света вытащили.
- Я хочу знать.
- Вероятно нет, одну трубу вам зашили, а во второй застарелая спайка, но у вас же есть сын, для нынешних времен этого достаточно, этож красота - спи когда хочешь и никаких страхов перед абортами. Вы быстро поправитесь и станете нормальной и свободной женщиной.
       ...Это наказание. Наказание за бесконечную жалость к себе, за страх перед беременностью, за то, что материальные блага ставила выше духовных. Мои слова - родить второго, живой в гроб лечь. По-заслугам получила. А тут еще ненормальная радость, что квартиру получили в обход заболевшей женщины, и за мебель ветеранскую. Как мне страшно.

       - Олег, почему так поздно? Что-то стряслось?
- Что у меня может быть кроме работы и долгов?
- Сопереживающая семья. Умывайся, а я ужином займусь.
- Не надо, я к своим забегал, перекусил. Иди спать к Саше, а я на диване, вытянуться хочу, спина болит.
- Что-ж : леди с пони- повозка бежит быстрее, что в переводе с английского - баба с возу - кобыле легче.
       Какой-то он чужой стал. Когда ругались, злость была, откровение, а сейчас все ровно, гладко и пусто. Я второй месяц болею, ему баба нужна, а я опять дохлая француженка. Ни как не могу концы с концами свести. Виноватых нет. Раньше, когда не было удовлетворения, бесился, вывод напрашивается сам - у него появилась женщина. А может, я по старой привычке себя накручиваю? Ему тоже тяжело. Сначала он был на первом месте, все внимание ему, забота, потом появился Саша и лавры первенства пришлось уступить, навалились обиды, серость от работы, потом тяжким грузом взвалил на себя вину за мои порезанные руки, только все начало выправляться, опять проблема с моим женским здоровьем. Мне самой надо взять себя в руки: гимнастика, другая прическа, пару новых вещей, побольше юмора.

       - Ты почему так опоздала?
- Так - это как?
- Я два часа тебя жду, звонил в сад, трубку никто не берет.
- Мы все на улице были, на субботнике. Эй, пузырь, не надувайся, лопнешь.
- Прекращай дурачится.
- Что за мрачность?
- Что-то ты мудрить начала дорогая: парикмахерские, косметологи, то на занятиях сидела, то на улице работала, то с Сергеем Петровичем по городу разъезжала.
- Мама мия! Уж не ревновать ли ты начал?!
- Не паясничай. Ты совсем перестала меня ждать, по телефону тебя уже не разыщешь, задницу откормила и вертишь ею, мне наверное уже боком в дверь надо заходить из-за рогов.
- Перепил! Иди проспись.
- Папа, мы на улице костры устраивали, весь сад, как на корабле плыл, я маме помогал, вот какую занозу вонзил.
- Сашенька, иди умывайся. Не смей при ребенке быть таким злым и грубым.
- С тобой другим трудно быть.
- Олег, я пока ничего не могу понять. Что происходит? Ты никогда так обо мне не думал.
- Дурак был, верил всему.
- А теперь значит, поумнел. Мне ничего не приходит на ум кроме того, что -лучший метод защиты - это нападение.
- Что ты хочешь этим сказать, что это я загулял? Я работаю, как проклятый, у меня после свадьбы, только два отпуска было.
- И у меня два - один декретный, а один по-болезни. Прекрати истерику, ребенок дома, все твои подозрения беспочвенны, мы оба устали от трудностей, к которым не были готовы, все образуется, съездим на море, отдохнем, забудем плохое и начнем новую жизнь, в нашей новой квартире и даже работу ты поищешь новую, чтобы так не уставать.
- Мама, бабушка звонит.
- Ало, мам, что стряслось?
- Мариша, папу в тяжелом состоянии увезли в больницу, ехать надо.
- Выходи на остановку и жди меня, я уже бегу.
- Олег, обедайте без меня. Папа в больнице, я туда еду.
- Возьми Сашу с собой.
- Ты не понял? У нас серьезная проблема, займись ребенком, ты и так его только спящим видишь.

       - Марина Алексеевна, что-то неважно выглядишь. Отцу не легче?
- Нет, даже диагноза точного нет, а лечат от всего подряд, у него голова раскалывается, а колют от радикулита, ума не приложу к кому обратиться?
- Не волнуйтесь так, врачи знают, что делают, просто они вам не говорят, что бы меньше переживали. Он в больнице?
- Нет, дома.
- Вот что, пишите заявление на отпуск, вам надо отдохнуть, чтобы самой в больницу не попасть.

 Море! Какое чудо, опять жить захотелось. Какой воздух, зелень, май, труд, мир, любовь, комсомол и весна. Ура!
- Ты чего там- тихо сам собою. Одурела от счастья?
- Одурела, окривела, медовый месяц вспомнила.
- И я вспомнил, какая ты была девочка-дурочка.
- А теперь я женщина умница-разумница. Разве хуже?
- Даже лучше. Ты потрясающе выглядишь в купальнике. Иду, смотрю - какая девушка, а как узнал, что она еще и моя жена, сам себе позавидовал. Нельзя на долго одну оставлять, уведут.
- Беда какая, другую найдешь, ты у нас толк в девушках понимаешь.
- Поговори мне еще, женщина, живо сейчас в халат обмотаю и дальше балкона не выпущу. Да, Сашенька? Надо мамку прятать.
- Надо мамку любить и беречь, надо почаще на нее со стороны моря смотреть, да побольше красивых вещей дарить.
- Никаких вещей. Паранджа - самое умное изобретение мужчины.
- На эту тему анекдот есть хороший. Сашенька, иди у берега песочком поиграй, но в воду не заходи без нас. Так вот, один такой муж, вроде тебя, решил отправить жену на море без вещей, в старых штанах, да линялой кофте, так на нее никто не позариться, отдохнет на природе, да домой верной вернется. Уехала жена, он ждет письма. “ Эх, Ваня, не дал ты мне чемодан с вещами, а зря. Всех нарядных женщин в рестораны, да на концерты, а меня все по-кустам, да по-кустам”. Смеешься? Смейся, да выводы делай.

 - Мариша, я в тебя влюбился заново, ты как-будто прежняя и в тоже время другая.
- Это просто море, праздник беззаботности. Спасибо родному профсоюзу, а то ты так и не узнал бы, что такое любовь к собственной жене.

       Еще три дня блаженства и домой, все прекрасное быстротечно. Олег меня радует. Много ли мужику надо: видеть жену привлекательной и веселой, регулярно питаться и заниматься любовью. Вернемся, будем жить хорошо, все глобальные проблемы в прошлом.
- Мариша, я кое-что должен тебе сказать.
- Что у вас горит желание.
- Пришла телеграмма от твоей мамы.
- Что-то с папой? Он в больнице?
- Он умер.

       - Не радикулит у него был, а почки болели, он сильно мучился, но не жаловался. Ему спину велели в тепле держать, а что голова болит - мимо ушей. Когда в реанимацию попал, меня все пытали - что пил, как часто пил. Пил, говорю по-праздникам, но до зеленых не напивался. Значит, ни одеколон, ни денатурат, не потреблял? Я аж побелела от такого разговора. Это они так себя выгораживали, оговорили человека, радикулит с почками перепутали, карточку потеряли, концы в воду. Загубили мужика в пятьдесят лет, восемь лет до пенсии не дожил.
- Не плачь, мамочка, теперь о себе подумай, держись ради меня, ради Сашеньки. Никогда себе не прощу, что уехала отдыхать. Одна ты у меня осталась, я поживу с тобой эти сорок дней, Сашу ты будешь из сада забирать, потом выбьем путевку в санаторий.
- Я не поеду пока не сделаю заготовок на зиму.
- Как захочешь. Только не замыкайся в себе, время лечит, мы и это горе переживем.

       - Чего ты там сутками околачиваешься, совсем дом забросила? Не инвалид она, да и не единственная вдова на свете.
- Не заводись. Она моя мать, а я единственная дочь, кто ее поддержит кроме меня. Одной трудно привыкать жить. Ты же все сам понимаешь.
- Я понимаю, что тебе ее жаль, а я , как уже повелось, опять в стороне.
- Вот это и плохо, я бы хотела, чтобы ты был рядом, а то, как только у меня проблемы - ты быстро самоустраняешься еще и меня во всем винишь. Если уж не любишь, так хоть пожалел бы. У меня вся душа изболелась по папе, по маме, по тебе, по себе, уж не знаю, куда свою больную голову притулить.
- Ох, какая сердобольная женщина, ну посиди, поплачь. Любишь ты себе проблемы выдумывать, да себя потом жалеть. Надоела.
       Что-же опять с ним происходит? Он же любил меня. Бывает ли конец мукам? Что я делаю не так? Его семья меня не приняла, я на него не обижаюсь, не устраиваю истерик по-поводу- почему его приглашают, а меня нет, я мирюсь с тем, что есть, а он не мириться с моими проблемами. Что ему там говорят, что он приходит чернее тучи? Его сестрица просто ненавидит меня люто, от злости высохла вся, старше меня на три года, а уже в старуху превратилась. Я мирюсь с ее ненавистью. Мирюсь, когда он не спрашивая делает им подарки, пусть - его семья, так почему я должна забыть свою, тем более, что от нее осталась одна мама. Это мои родители помогли мне поднять ребенка, это они нам помогали, когда он учился, их подарки до сих пор нам служат. Они могли ничего нам не дарить, а ездить отдыхать, может папа вовремя обнаружил свою болезнь. Как во всем разобраться? Не вижу я своей вины перед мужем. Не вижу! Как всем угодить? Нельзя заставлять женщину делать выбор между матерью и мужем, две разные величины, но совершенно необходимые обе. Почему он так себя ведет? Я запуталась.

       - Галка, привет, вижу - роскошная женщина плывет, пригляделась, а это моя школьная любовь.
- Маринка, вот кого всегда хотела видеть. Ты куда?
- В принципе, никуда.
- Тогда ко мне, оторвемся.
       
       - Маринка, сейчас вторую откроем, пить, так пить.
- Галка, ты охринела, чи чё? Я уж и так глаза в кучу не могу собрать, я за всю свою жизнь столько не выпила, как сегодня.
- Значит, ты еще и не жила как следует, ты знаешь, что такое похмелье?
- Нет, не доводилось.
- Вот завтра и узнаешь, а то не ровно получается - я знаю, а ты - нет. Мужики правильно делают, когда стрессы бутылкой снимают.
- И алкоголиками становятся.
- Нам это не грозит, пить надо редко, но метко. Я вот тебе всю свою жизнь, как на блюдечке выложила, теперь твоя очередь себя вытрясти.
- Да ничего особенного в моей жизни нет. С одной стороны хорошо - работа, квартира, муж красивый и интересный, свекровь, хоть и не хотела, да стерпелась, сынок радует, а с другой стороны - про папу ты знаешь, муж интересный, да с кандибобером, дом, работа, порывы молодецкие прошли, вот и не знаешь с какой стороны на себя посмотреть. Давай, наливай, коль открыла, выпьем за ясность ума.

_ Галка, давай петь!
- А про чё?
- Про камыш или мороз.
- Ой девки, беда, мил околевает, Я хотела пореветь, смех одолевает. Теперь твоя очередь.
- У Матани под подолом птичка гнездышко свила, а другая прилетела, пару яиц принесла. Ух!
- Ой, мороз, мороз, белая метелица, напилась и наимелась, аж самой не верится.
- Слушай, мы городские интеллигентные девки, откуда из нас это полезло?
- Водочка раскопала.
- Давай выпьем за угнетенных женщин востока.
- Настоящий тост, сопереживающий.
- Галка, ты еще такие трудные слова выговариваешь, а у меня чего-то челюсть нижняя повисла.
- А ты выпей, щас захлопнется.
- Фу, гадость, а рот и в правду поправился, даже фикция опять появилась, но вот двигательно-опорный аппарат разладился. Слушай, я щас на бутылке телефон свой нацарапаю, дак ты позвони, если милый не околел, пусть этот аппарат заберет, а если не захочет, так ты его на коврике пристрой.
- Кого?
- Да тело мое, оно уже само жить не способно.
 - Ало, это Олег- интересный мужчина с кандебобером?
- Что вы хотите?
- Мы тут с вашей женой за бабское счастье малость выпили, так она просила, чтобы вы тело унесли.
- Какое тело?
- Ееное, оно тут на полотенце прилегло, такое умное, а телефон на бутылке написала-ло.
- Куда прийти?

       - Ирина Анатольевна, не могу сегодня на работу выйти сегодня, давление, что глаз не открою, дайте отгул.
- Раз надо, то лечись, но сегодня у меня для вас важное сообщение - в ГОРОНО утвердили вашу кандидатуру на пост заведующей сорок второго сада. Пусть радостное событие поможет вам поправиться.
- Это неожиданность для меня.
- Нет, это закономерность, вы отличный специалист и человек, приятно и легко с вами было работать, без вас я, как без рук остаюсь. Отлеживайся, если за день не пройдет, тогда на больничный, а там дела сдавать. А если завтра сможешь встать, приходи, отметим событие. Ну все, лечись, до свидания.
- Чего ты там мычишь?
- Завтра надо идти и опять событие отмечать.
- Какое еще событие, вчера наотмечалась.
- Ты лучше меня на ноги к завтрему поставь.
- Что еще такое - завтра?
- Пока я пьянствовала, меня по служебной лестнице двинули.
- Тебя по голове двинули, алкоголичка.
- Я пьяница, попрошу не путать и вообще, не напрягай мою больную голову, просто поздравь меня с повышением.
- Каким?
- Я уже заведующая детского сада с похмельным синдромом. О, мама мия, никогда так больше пить не буду.
- Я не ослышался?
- Точно говорю, пить бросила.
- Я про заведующую, тебя переводят?
- Да.
- Поздравляю. Твое начальство наивное, не смогло тебя раскусить, видели б тебя сейчас, так и пол бы мыть не доверили.
- Конечно, в Советской стране заведующие не пьющие, и я не пьющая, я редко-выпивающая, я только жизнь познаю.
- И с чего так надралась, еле домой довел, все частушки матерные пела, заведующая.
- Не ехидничай. Я не железная, нервы сдали, подругу давно не видела, да и водку может в последний раз - с этой антиалкогольной пропагандой, принеси чего-нибудь попить, ой головушка моя больная.
- Дурная у тебя головушка, подмочили вы свой авторитетец, Марина Алексеевна.
- Изыди, сатана.
- Обзываешься, лечить не стану.
- Не-не, это я шутю.

       ...Люблю пятницу. Замечательный день- конец рабочей недели, дома уборка со стиркой, зато выходные ешь, лежи, читай и никаких забот. Мамуля всякой вкусноты натащит, от кухни освободит. Два дня безделья. Так и живу - от пятницы до пятницы. Радости, что сыр достала, куртенку в “Детском мире” выстояла. С сыном меньше общаюсь, это хуже, да что сделать, для мамы - он луч в оконце. Эх, поменять бы наши квартиры на дом и жить вместе с мамой. Олег не хочет. Может он и прав, мама у меня быстро в домработницу превратится, а так может через год-другой замуж выйдет, она еще у меня интересная. Да и не надо ей всех моих проблем с мужем знать. А проблемы опять есть. С ним, как на качелях - то вверх, то вниз, сейчас опять он меня вниз скатил. Что в нем закипело? Работа приличная, не надрывается, престиж заработан, что он в себе не может удовлетворить? Что я не так делаю? А может, у меня слишком требования завышены? Вероятно вся жизнь человеческая построена на взлетах и падениях. Вот и дом свекровушки, компот свой заберу, пока там не приложились. Очень к стати, ключ у Олега вытащила. То же еще - ключ от квартиры сыну доверили, а от гаража так и не дают, мою же засолку мне выдают по расписанию. Зачем мне идти в чужую квартиру, когда бы я без всяких предварительных звонков и просьб пошла в гараж и взяла свое. Да и гараж мне не больно нужен, у мамы бы разместились, так нет - мужские амбиции. Никогда нет под рукой, то чего надо, пять раз напомнить, восемь раз проорать, а потом самой тащиться, на пустом месте себе трудности строим. Попробуй, скажи ему о том, что это глупость. И так орет, что я только со своей мамой вожусь, а на его мамашу плюю. А она хотя бы раз, приличия ради, Сашеньку в гости позвала, да подарочек какой-никакой купила. Один у нее внук-неврастеник, а наш сын, как-будто отношения к ним не имеет. И слава богу, чего я опять завелась? Представляю, как бы я дергалась, прояви они участие в воспитании и этого внука. Нет, от добра-добра не ищут. А золовушка-то, стервь порядочная, прикормила на мамашиных харчах чужого мужа, еще и радуется, что у троих детей отца увела. Трое - не один. Убедила себя, что его бывшая жена и неряха и грубиянка, не ценила мужа, вот он и ушел к аккуратной и нежной. Собрались две жертвы. Выставили бы их из квартиры, потопила бы печку, да побегала бы по магазинам с талончиками и осталась при этом аккуратной и нежной, и ценила бы его зарплату в три копейки. Тогда и выводы о любви можно делать. Он гад дворником устроился, чтобы алиментов меньше платить, сидит на готовом, дармоед, да дифирамбы поет двум ослицам. Чего это я опять о плохом думаю? Сто лет надо в чужой грязи копаться. Дошла, сейчас свое возьму, выйду и опять на неделю про них забуду. Ой, кажется дома кто-то есть, вот уж неприятность, придется разговаривать.
-...ваша простынка на месте, слишком не увлекайтесь, мать может вернуться в пятницу раньше, она, конечно, ничего не скажет, ты всегда ей нравилась, а вот с папашей будь осторожна, не высовывайся, если что, придется убегать по-тихоньку, прошлый раз еле вас от него отмазали, мой Колька до семи не явится точно.
- Ириша, все заметано, посмотри какой пеньюар я отхватила.
- Ой, Вероника, отпад! А грудь какая роскошная, не зря братец мой к тебе забегал. Все, буду собираться, Олег придет, скажешь, чтобы...
       Рот закрыть, быстро вон из этого вертепа. Зачем стояла? Зачем слушала? Бежать! Дверью не хлопнуть. Осиное гнездо. Пригрели сынулю с любовницей, отыгрались на мне за мое невмешательство. Надо было с первых дней всех на уши матом ставить, тогда небось, боялись и уважали. О, Господи, что же это твориться? Грязь. Куда бежать? Так, Олег должен придти с этой стороны, надо бы его увидеть и убедиться, что я все правильно поняла. Хм, Ириша, Вероника, какие нежные отношения. Зачем он так живет? Я же не держу его, я бы все поняла, если он честно признался, что полюбил другую. Я не представляю, как можно лгать двум женщинам, одна из них всегда в тягость. И это я. Слишком многое я ему прощала, вот и пристроился удобно. Удобно ли? Удобно, иначе не был бы таким самоуверенным и ревнивым, вот откуда эти истерики, завел шлюху и о жене стал, как о шлюхе думать. Кошмар, хорошо, что Саша у мамы. Только без истерик, слезы будут в углу, потом.
- Маришка, привет, откуда бежишь? Бледная какая.
- Ой, муж вывалился, собственной персоной. Я тут по-мужикам бегала, а теперь поработать приспичило, фронтальная проверка на носу.
- По каким мужикам?
- По разным, кто попадет, я ж такая.
- Схлопочешь за такие шутки.
- А ты домой?
- Я тут пораньше освободился, решил к своим за компотом зайти.
- За компотом. Молодец какой. Чудо, а не муж. Ну, я уже опаздываю. Привет родне.
       Тяжело. Я триста килограмм подняла. Мне семьдесят лет. Почему я ему морду не поцарапала? Почему отпустила туда? Я законная жена, я должна сохранить сыну отца. А как? Я люблю его. Мне страшно. А может сделать вид, что ничего не знаю и пусть все идет своим чередом? Сделать вид? Нет уж, дудки, четвертый год покоя не знаю, отстрадать за один раз и горю конец, так лучше, он реже будет видеть Сашу, зато больше проявит участия в его воспитании. А зачем его такое участие? Кого может воспитать отец-лжец? Сколько раз я оправдывала его грубость, находя достойные объяснения его хамству. Дура. Теперь есть четкое определение его действиям - двуличие. Он приходил от нее и затевал ссору, чтобы заглушить свою вину. Всегда в нападении. А я мямля. Не помогал мне с пеленок сына поднять, не жалел после операции, самоустранился после смерти папы. И это муж? Опора? Спутник по-жизни? Попутчик. Вон из моей жизни. Пока еще не состарилась, устрою жизнь по собственному усмотрению. Все всегда сама, сама. Я искала компромиссы, а он удовольствия. Спасибо ему за Сашу и за науку. На этом покончим. Я ему верила, циник, а он, как котенку банку к ноге привязал и забавляется.
- Девушка, может вас подвести? Вы уж минут десять в луже стоите.
- Я не девушка, но подвести можете.
- Садитесь, у вас, наверняка, ноги промокли. Вас куда везти?
- В универмаг.
- А вы уверены, что вам туда надо.
- Не уверена, но там тепло и люди.
- У вас неприятности?
- Крупные.
- Тогда просто покатайтесь со мной, придите в себя, а там решим, что делать дальше. Вы такая растеряная. Вас обидели?
- Да.
       Обидели. Как тогда на свадьбе: Олег тоже начал разговор с этого вопроса.
- Сейчас мы заедем в одно место, я сделаю свои дела, а вы посидите в машине, успокоитесь и решите, что вам по-настоящему надо делать.
- Пусть будет по-вашему.
       Пусть будет все-что угодно, лишь бы действия, лишь бы не одной со своей болью. Я же схожу с ума, мне с крыши прыгнуть хочется. Какая истеричка, жизнь уже надоела, а все из-за какого-то мерзавца. О сыне бы так думала. Сын меня спасет. И мужик этот. Хоть мал, но крепок и не быдло, на остальное плевать, мне нельзя быть одной, мне непременно надо в грязь, чтобы отомстить немедленно, если я приду в себя я не смогу, а сейчас смогу, за все свои обиды оторвусь и в морду правдой, чтобы и он с крыши захотел прыгнуть, или пусть убьет меня. Бред. А если у этого мужика тоже проблемы в семье и ребенок маленький, а тут я, которую пожалеть охота, чтобы сильным выглядеть? В какие дебри меня понесло? Зачем о чужих делах думать, если меня от собственных колотит? Как я боюсь развода, как себя держать с Олегом, как рассказать, что я слышала? Бывший муж. ”Как дела, Марина Алексеевна?”, “Нормально, с мужем развожусь, он себе другую нашел с роскошной грудью и которую вся семья любит.” Не реветь, мужики не любят, когда у женщин нос краснеет, я потом о себе поплачу. Сижу, как тумба, а может прийти домой, дождаться и поговорить спокойно и откровенно обо всем? Может он попросит прощения и останется в семье, я же этого хочу. Хочу, но не смогу быть спокойной, меня -же каждый раз будет раздирать от жалости к себе, я не смогу спать с ним, я же начну думать о том, как он вел себя с ней. Выйти на воздух, эта коробка меня задушит.
- Вы куда?
- Постоять.
- Садитесь, мы едем.
 Властный тон, мне нужна чья-то железная воля. Я телка на привязи, куда поведет все-равно.
- Вас как зовут.
- Марина Алексеевна.
- Мариша, значит. А я Андрей. Сейчас мы поедем ко мне, отогреетесь, выпьем виски, вы мне все расскажите и станет легче.
- А что у нас виски продают в антиалкогольные времена?
- У нас в любые времена все продавалось и продается.
- А у вас есть жена?
- Была когда-то, я один, так жизнь дешевле и на виски хватает.
- А дети?
- Нет, слава партии. А вы, кажется, выплыли из своего обморока. Приехали. Пойдем рядом, ничего не бойся, будет только то, чего захочешь сама.
- А мы соседи, мой дом за магазином.
- Неужели? И как это мы раньше не встретились?
- Раньше нужды не было.
- А сейчас есть?
- И крайняя.
 Я жена и мать, порядочная женщина, была до сих пор, иду в дом к чужому мужику. Я уже бывшая жена, я себя разжаловала, пусть я стану шлюхой, лишь бы не мучаться так.
- Вот моя крепость, входите, но не будьте строгой к холостяку. Я уже семь лет без женщин управляюсь.
       Как хорошо, прямо груз с плеч - я не оскверню чужую супружескую постель, одним укором будет меньше. Вероятно, эта Вероника была в нашей квартире, когда я ночевала у мамы, слишком уж тщательно все заправлялось. Какая я наивная дура была.
- Меня знобит, я бы горячую ванну приняла.
- Ай-момент, Мариша, я все устрою, проходи, в кресле посиди.
       Как все просто делается, а я то думала, что ни когда не смогу так откровенно придти к чужому мужику, нагло в ванную напроситься. Не буду ничему сопротивляться, если он мне попался в такой тяжелый момент, значит так надо, наверняка - это и есть забота ангела-хранителя, иначе я ничем не могу объяснить нашу встречу и мое послушание чужому человеку. Телефон. Сейчас позвоню домой, если возьмет трубку, значит, обнаружил, что у него нет ключа и догадался, что я заходила . Глупости, ничего он не догадался, трахается сейчас, как кот мартовский. Так и есть, трубку никто не берет. А может им туда позвонить и акт любовный обгадить?
- Мариша ванная набирается.
- Не хочу, чтобы вы меня Маришей называли.
- Не хочешь - не буду. А как тогда тебя называть, хорошая?
- Марина, просто и со вкусом.
- Действительно. Вот тебе чистое полотенце и мой махровый халат. Нормально?
- Нормально, я пошла в плавание.
- Семь футов под килем, а я стол накрою.
       
 - Вот и хорошо, ты уже смеешься алкоголь великая вещь.
- В определенных количествах, я тут однажды меру потеряла, как-же я потом страдала, зареклась больше и не видеть, отошла видать, память короткая, сижу опять пью и ничего не боюсь.
- Смелая какая. Так что у тебя стряслось?
- Не сейчас, не хочу себя накручивать, мне и так с трудом удалось себя в чувство привести, точнее - тебе меня отходить. Я смотрю - библиотека у тебя шикарная, полный шкаф сплошного дефицита - это как? для интерьера или престижа, или для чтения?
- Для чтения, это моя страсть еще со студенческих лет.
- Прекрасно, тогда нам есть о чем поговорить.

       Бог мой, что я тут плету? Какой “Черный обелиск” и “Сто лет одиночества”? Он же сейчас от желания лопнет, а я тут из себя литературную диву корчу. Эдак, чего доброго, он не сможет меня в постель затащить, а я передумаю мужу рога наставить, если я не сделаю это сегодня, я не сделаю это никогда.
- Мой любимый Стив Увандер. Я приглашаю вас на танец, хотя я и в халате.
- Марина, ты потрясающая женщина, ты не просто умна и красива, ты проницательна и естественна, я начинаю терять голову.
       Я испытываю дискомфорт от этого чужого тела, непривычные формы, все странно. Какая разница теперь? Надо отвыкать от привычного и чем быстрее я забуду Олега, тем лучше для моей психики. Олегу, вероятно нравилось иметь двух разных женщин - одну тонкую-звонкую, которая и пододеяльник выжать не может как следует, а другую крепкую, которая любой шкаф передвинет своей роскошной грудью. Кто из нас был лучше? Какой он тяжелый и слишком сильный для меня, Олег высокий, тоже сильный, но в постели я этого не замечала, значит, он более умелый. Я сейчас задохнусь, а мой партнер, похоже, решил, что это я от страсти задыхаюсь. Пусть, зачем ему знать, что у меня в голове, я отдаю тело и постараюсь для мужчины, который мне помогает. А все-таки целуется он потрясающе.
- Марина, я теперь ваш на веки, какая женщина! Я немного помолчу, слишком все хорошо, чтобы быть правдой.
       Я чужая на этом празднике жизни. Свершилось, как все просто, а я даже в мыслях не могла допустить, что будет в моей жизни кто-то после Олега. Всегда необычными казались женщины, которые имели нескольких мужчин. Какая я дремучая. Еще сегодня утром я и не подозревала о таких переменах, а если бы мне и предрекли, что я заберусь в постель к чужому, я бы вещуну в морду плюнула. А зеркало-то в ванной у дяденьки не с проста. Как тушь размазалась. Хоть полотенцем прикрыться, раз халат не дал, все-таки я еще не совсем шлюха, чтобы голой расхаживать.
- Зачем закуталась, у меня не холодно.
- А меня совесть грызет.
- Совесть вином надо залить, чтоб не совала свой нос в прекрасные дела, снимай, иди ко мне. Есть женщины, которые привлекательны в одежде, но раздевать их не стоит, есть серенькие, но когда обнажаются, превращаются в богинь, а есть такие как ты- и в платье и без него обворожительны. У тебя вероятно нет детей.
- У меня сын.
- Совсем не похоже, что ты рожала.
- У меня кесарево.
- Ах, да, шрам. Тогда ты и грудью не кормила.
- Полтора года.
- Ну в это просто невозможно поверить.
- Мне просто повезло с кожей. Мне надо позвонить, дай халат, прикрыть вой срам.
- Не дам, я хозяин положения, я хочу смотреть.
- Воля ваша... Ало, мама? Это я, у меня все в порядке, приду объясню.
- Ты где? Олег тут уже с ума сошел, в сад бегал, тебя там с двух часов нет.
- Мама, я приду завтра и все расскажу, не морочь себе голову, Олегу не говори, что я звонила, спи спокойно, я жива и здорова, поцелуй Сашеньку. До свидания.
- Сашенька - это сын, Олег - это муж. Я угадал?
- Угадал, с одной поправкой - бывший муж.
- Вы развелись?
- Еще нет, дело времени.
- Примерно так я и думал о твоей проблеме. Я громоотвод в вашем деле.
- Вы сожалеете?
- О твоем бывшем муже, он дурак.
- На этом и остановимся.
- Как остановимся, ты же сказала, что уйдешь утром?
- Верно, я не собираюсь уходить. Бачилы вочи шо куповалы, ишты, хоть повылазты.
- Буду, с аппетитом. Картинка, смотрю и смотрел бы не отрываясь.
       Мужчина спит, он утомлен, ему пришлось потрудиться, чтобы произвести впечатление, а женщина сидит и смотрит на себя в зеркало и видит там незнакомку с отдаленным сходством с собой. Я уже не я. Не я с той минуты, как отдала себя во власть мести. Какие старые глаза. Кляча. Кляча, которая гнется под бременем своей гордости. Все лучшее позади, ничего хорошего меня не ждет, моя жизнь уже мне не нужна, она нужна сыну и маме, больше я себе не принадлежу, господин великий случай вмешался и все перевернул, и ты - уже не ты. Почему всю остроту любви ощущаешь только тогда, когда, ее потеряешь. Я его любила, но узнав об измене и, изменив сама, я испытываю страх, вероятно, такими бывают последние мгновения жизни перед ожидаемой смертью. Хочу домой, в свою постель, на его груди уснуть. Как жить без его рук, глаз, голоса? Разлука. Как встречаться и видеть его с другой? Как можно остаться и жить, поминутно вспоминая, что он тебя не просто променял на другую, но еще и заставил самой лечь в грязь. Вот так от обид, женщины становятся шлюхами. От каких обид роскошная Вероника стала сволочью? Что он ей обещал? Простить его? Не знаю. Я стала другой. Я тоже замаралась, может на этом и покончим, если он покается и захочет остаться в семье? А как на свой счет? Я раскаиваюсь? Никоим образом, время вспять не повернешь, без Андрея я бы пропала, а так я еще осознаю себя личностью, хоть и опустошенной. В зеркале уродина. Я уродина, он урод, пострадает ребенок, хорошо, что он один, плохо, что не будет других. Что было хорошего в моей жизни? Бессознательное детство всегда легкомысленно, потом девичьи комплексы, серость зубрежки, занудство на работе, потом, как вспышка молнии - два года беспредельного счастья, которое исчерпало лимиты на последующие годы мышиной возни в ловушках жизни, почему нет машины, очищающей память от хлама ненужных воспоминаний, как мне себя жаль, самое время поплакать.

       - Мама, это я.
- Ты поступила, как свинья, бросила трубку, я все ночь глаз не сомкнула.
- Мама, не кипятись и не обвиняй. Было бы лучше, если б я вообще не позвонила? Я предупредила, а если ничего не сказала, значит - не могла. Я все расскажу, ты поймешь. Саша где?
- Спит еще. Телефон, это Олег. Иди сама объясняйся.
- Слушаю.
- Ты где шлялась, с какими инспекторами? Я сейчас приду.
- Я сама приду через полчаса, незачем устраивать сцены при ребенке и маме. Все.
- Мама, в двух словах объясняю проишедшее - я вчера вытащила у Олега ключ от квартиры свекровушки, чтобы принести компот к ужину, они уже раз пять звонили, чтобы мы свое забрали, место на кухне занимает, Олегу все было некогда, вот я и пошла, открыла своим ключом дверь и услышала разговор его сестры и ее подруги Вероники, которая ждала моего Олега. Они там дом свиданий устроили с позволения мамаши, в общем, он уже не первый год с ней встречается. Это развод. Не причитай, исправить ничего нельзя.
-А я-то считала Олега идеальным зятем, вот уж не ожидала. Как ты теперь будешь из всего этого вылазить? А Саша?
- Я уже вылажу. Вчера меня подобрал мужчина, я провела с ним ночь.
 - Как подобрал?
- Как башмак. Он помог мне справиться со своей обидой. Теперь пойду с Олегом разбираться.
- Боже праведный, не вздумай Олегу рассказать про себя, скажи, что слышала у них дома, потом от горя всю ночь по улицам гуляла или еще, что скажи, но про себя молчи, нельзя вам разводиться, вы такая пара, Сашеньку пожалеть надо. Он тебя оскорбил, ты отомстила, устрой ему хорошую трепку.
- Мама, успокойся, развод дело решенное, твоя главная забота сейчас - Саша, за меня и не думай. Я пошла.

       - Явилась? Давай, расскажи у какой подружки нервы лечила? Ах, какая трагедия на лице! Что, может итоги фронтальной проверки вас не удовлетворили, инспектор чахлый попался, или постелька не удобная?
- Знаешь, чтобы ты не напрягал свою бедную фантазию, я скажу прямо : вчера я зашла к твоим за нашим компотом, открыла дверь твоим ключом, не подозревая, что кто-то есть дома. Какой содержательный разговор я услышала между твоей сестрицей и любовницей. Тебя ждала твоя Вероника с роскошной грудью в роскошной сорочке. Любезная родственница пеклась о том, чтобы вы хорошо провели время, но только папочке бы не попались, а то им с мамочкой вас трудно отмазывать, ваш папочка, хоть и гад первый для мамочки, но не потерпит разврата в собственном доме.
- Чего ты городишь?
- Бледнеешь? Это совесть твоя прячется. Меня можно подозревать в глухоте, но никак не в слепоте. Ты собственной персоной вывалился тогда передо-мной. Как спешил на встречу! Все встало на свои места: и когда ты самоустранился от моего горя, и когда я болела, и ревность твоя объяснима теперь. Ты меня дурачил долго и методично. Тебе мало было таскать ее в тот дом, ты еще и сюда ее волок, когда я была у мамы. Все понимаю и прощаю, кроме одного - ее пребывания в моем доме. Благословляю вас, я выхожу из игры, развод, размен квартиры, мебель делит суд.
- Мариша, ты с ума сошла. Какой развод?
- Я для тебя уже не Мариша, так меня называют только те, кто любит и уважает, ты ни к тем, ни к другим не относишься.
 Засопел, огорошила, интересно- будет выкручиваться, или признает самую малость?
- Прости меня, это я от злости на тебя, мне казалось, что ты меня разлюбила, я всегда любил и люблю только тебя одну. Я просто поддался ее напору, она постоянно меня преследовала.
- Кончай молоть чепуху - любит одну, а спит с другой. Она, конечно, волчица, но ты не овечка. В тебе сейчас возгорятся остатки былой любви, потому, что ты меня теряешь, но ты быстро забудешься на ее груди и вся твоя семья вздохнет с облегчением и чувством выполненного долга.
- Мариша, Марина, не говори так, прости, ты стержень семьи.
- Я это уже когда-то слышала, стержень сломался. Так вот, чтобы не переливать из пустого в порожнее я закончу следующим : ты мой первый мужчина, я тебя всегда любила и буду любить, вероятно, до самой смерти, но жить с тобой я отказываюсь, до вчерашнего вечера я была тебе верной женой.
- Что значит была?
- Это значит, что ты своей ложью толкнул меня в объятия первого встречного мужика и этого я тебе тоже не прощу. Какая трагедия на лице. Я тебе изменила.
- Как?
- Конечно, не так как ты, методично, но не менее цинично, с той разницей, что ты получал удовольствия от любовницы, а я муку, я в грязи и толкнул меня ты, о чем тебе докладываю, но не раскаиваюсь в своем поступке. Если ты меня ударишь, я тебя убью!
- Садистка, зачем ты мне это сказала? Чего тебе стоило промолчать? Отомстила тихо, как все нормальные бабы и вила бы из меня веревки всю жизнь.
- Я мазохиста, я не хочу вить веревки, у меня больше нет сил говорить с тобой, я ухожу к маме, до суда я буду ходить за своими вещами в любое удобное для меня время, и не приведи господь, если я ее здесь застану, я тогда такой скандал закачу с привлечением всех организаций твоих, мамаши, и тех двух змей не обойду, не буди лучше моего зверя, разойдемся тихо и культурно, чтобы ты потом мог встречается с Сашей. Живи до размена здесь один, а трахаться ходи туда, как разъедемся - вольному воля.
- Подожди, не уходи, все не так.
- Не прикасайся ко мне, я и так не первый год ношу на себе вашу грязь. Будь здоров, привет родне.
       Куда пойти? Дома нет, к маме нельзя, Сашины глазки, мамина немая боль. На работе - сплошное любопытство и шепот по углам.
- Марина, подожди, не могу я так с разу остаться один, я растерян. Я туго соображаю.
- Ни чем помочь не могу. Говорить с тобой, все равно, что на углях плясать. Оставь меня. Не могу видеть тебя.
- Ты правда меня любишь? Может, попробуем найти компромисс?
- Не получится. Я всю ночь проигрывала разные варианты нашей дальнейшей жизни, я не смогла, как нормальная женщина сыграть на твоей измене и скрыть свою, мы друг-друга изведем. Я не смогу тебе стирать вещи, каждый раз я буду думать, что обхаживаю тебя для другой, ты, прикасаясь ко мне, будешь думать о том другом, мы измучаемся и в конец возненавидим друг-друга. Надо пережить все сейчас. Тебе поможет Вероника, а я заведу постоянного любовника, он будет все плохое оставлять за порогом, будет делать подарки, это во стократ лучше, чем быть обманутой женой. Я пошла, не иди за мной, на нас и так уже оглядываются.
- Хорошо, я исчезну с твоего горизонта, мне не нужен развод, мне не нужна ни квартира, ни мебель, это ради Саши. Я заберу свои личные вещи и уеду, а твой любовник может спать на моей кровати, я ему уступаю, такую сволочь, как ты.
       Я сволочь. Куда-же мне отнести свой сволочизм? В кафе, там тепло, там люди, там я приду в себя и вернусь к сыну и маме.

       - Марина Алексеевна, почему у вас ни в одной группе не висит портрет Ленина? Указаний на этот счет не было.
- А почему они должны быть? Слава Горбачеву, он снял цензуру с информации, теперь человек волен выбирать себе ориентацию, я не собираюсь в детском саду нагнетать свои политические взгляды, более того, я желаю, чтобы эти дети росли вне политики, только красота, доброта и любовь. А все эти сказочки про доброго дедушку Ленина в прошлом.
- Не понимаю вас, Сталин все испортил, за что-же Ленина обвинять, он хотел хорошего для всех.
- Царя расстреляли ради хорошего, Крондштадтский мятеж залили кровью, несколько сотен священников извели, сын расстреливал отца, брат - брата - это все с согласия вашего доброго дедушки.
- Разрешили, так всякую грязь можно лить.
- Это не грязь, это истина дорогу пробивает, а вам трудно потому, что бога объявили вне закона, а человек не может жить без веры, возвели одного идола, потом другого, целый олимп воскресили. Теперь, слава провидению, эпоха гениальных руководителей закончилась.
- Я все удивлялась - как вас беспартийную на такую ответственную должность поставили?
- Я тоже удивилась, партия расслабилась.
- Вы так нахально об этом говорите. А кто вас выучил? Кто лечил? А квартиру кто дал? Кто еще заботился так о людях, как не партия? Зато сейчас хорошо стало. Цены растут, порядка не стало.
- Порядка и не было, была видимость. Перестройка-то сверху началась, значит, они уже там сами в собственной лжи захлебнулись и теперешние беспорядки - продолжение прошлых, только с них завесу секретности сняли. Я считаю коммунистическую партию - партией преступной и говорить на эту тему больше не стоит. А бесплатного образования и медицины у нас не было - за все платили мы сами, поэтому и зарплаты были мизерные, да те платили, кто в лагерях за свои убеждения сидел.
- Смелая какая, а что-же вы раньше молчали?
- А меня никто и не спрашивал, я тихо делала свое дело, не митинговала, но и не прогибалась не перед кем и теперь рада, что могу об этом говорить.
- По вашему в партии все преступники?
- Татьяна Анатольевна, не обижайтесь, не вас лично я обвиняю, но все-же считаю, что партийные - это либо отщепенцы, либо приспособленцы. Ало, Коренцова у телефона.
- Ласточка, привет.
- Здравствуйте Андрей Витальевич, чем могу быть полезна?
- Киса, ты не одна?
- У меня проверка с ГОРОНО.
- Я сегодня к тебе приду.
- Мы же только вчера эту проблему решали.
- А я еще сегодня хочу.
- Позвоните дня через два и я скажу точно.
- Черта с два, я не слезу с телефона, пока не получу, что хочу.
- По телефону?
- Извращенка. Приходила бы ко мне каждый вечер, я бы и не звонил.
- Это слишком обременительно, перезвоните завтра.
- А я сейчас приеду в сад на машине, встану у центрального входа, накуплю Саше всякой всячины и заморочу ему голову и тебе, и всем твоим подчиненным.
- Меня ждут, перезвоните через час моей маме, я буду там.
- Простите, Татьяна Анатольевна. Мы учтем ваши замечания по-поводу дидактического материала в младших группах. Я не думаю, что наши политические разногласия отразятся на нашей профессиональной деятельности.
- Будьте осторожны, Марина Алексеевна, не все смогут спокойно слушать ваши речи, это я уже старая, мне до пенсии год, а кому-то захочется на ваше место.
- Я не боюсь, пусть будет то, что будет, я без работы не останусь. Всего
вам доброго.

       Ох уж этот холод, бесконечная тоска, которой нет точного определения, длинная, безнадежная, как сама жизнь. Я совсем перестала ценить время, годы бегут - ну и пусть, не жаль и смерть не страшна, потустороннее ничто совсем не хуже происходящей унылости. Все к чему-то стремилась, чего-то ждала, хотела, а на самом деле - все тоска, работа отвлекает, но не удовлетворяет, мужчина есть, но не любимый. Зачем держу? Ради чего обманываю себя? Когда душа молчит, то тело просто функционирует. Вера в великое ничто, жизнь перестала быть первой необходимостью. Кто-же нами управляет? Хочешь одного, а делаешь другое и наблюдаешь за собой со стороны. Понимаешь, а исправить ничего не можешь. Ребенок растет, он уже не часть тебя, это уже другой мир, волнующий, но не дающий личного успокоения. А может я одна такая уродка? Есть моя семья, хоть и не полная, есть где спрятаться, чем насытить тело - это же основа жизни. Душу чем насытить? Перестройка зациклилась и не сулит долгожданных приятных перемен. Все в паутине - государство, ты и будущее детей.
- Мариночка, вам письмо.
- Спасибо, Нина Никитична.
- Исправно пишет. Вы уж поди соскучились? И как он терпит без вас?
- Так же как и мы без него.
- Сашенька давеча все про папку рассказывал, тоскует уже парнишка, ждет-не-дождется. Все разговоры, где работает, когда приедет, что привезет. Уж бы плюнули на эти деньги, сын-то дороже.
- Дороже, Нина Никитична.
- Когда уж приедет, год его уж нет?
- Год. Закончится контракт и приедет.
- А раньше нельзя?
- Нельзя.
- Везде бумаги человека мучают. Ну привет вашей маме и ему в письме передайте.
- Спасибо, передам. Всего доброго.
       Что со всем этим делать? Саше исправно пишет, подробно, захлебывается парень от его писем, ответы неделями сочиняет. Долго ли будем скрывать правду от всех? Что придумаем, чем оправдаемся. Эх, надо бы с разу все сказать и не морочить ребенка. Конверт надо раскрыть и как всегда сделать вид, что и мне письмо есть.

       - Что там тебе папа написал?
- Что он скоро приедет, что у него все хорошо.
- А он тебе не написал когда приедет?
- Мне нет, а тебе написал?
- Мне написал, в начале лета приедет, кучу сюрпризов привезет. А ты соскучилась за папой?
- Соскучилась.
- Ты никогда про него не говоришь. Ты его не разлюбила?
- Я его не разлюбила.
- Правда? Ты такая странная иногда бываешь, сама шутишь, а глаза - нет и про папу совсем не говоришь.
- Каждый человек разлуку переживает по-разному.
- Ты не расстраивайся, папа пишет, чтобы я тебе во всем помогал и не давал грустить. Вот он приедет и мы втроем будем три дня разговаривать и есть всякую вкуснятину.

       - Заходи, настырный мужик.
- Лапушка, чего такая сердитая? Я тебе тут на цветочки разорился, поцелуй.
- Проходи, чучело.
- Прощен. Трудный день, киска?
- Трудный.
- И у меня трудный. Я весь день додумывал дело и додумал - выходи за меня замуж!
- Андрей!? Ты же убежденный холостяк.
- Все, меня приспичило, припекло, я сдаюсь на твою милость.
- Я мегера и милости от меня, как прошлогоднего снега не дождешься.
 - Я серьезно.
- И долго ты думал?
- Сутки.
- Ничего себе! Гигант мысли.
- Так до тебя было легко - привел, увел, а теперь не могу, всю прыть растерял, захотел, чтобы ты меня встречала и утром провожала, тапочки мне подавала.
- Для тапочек можно собаку выдрессировать. Лечь вместе еще можно, а вот вставать - ты представляешь меня утренней?
- Милые опухшие глазки, теплая попка.
- Уморил. А ураган сбора на работу, халат, бигуди и главное, никакого кофе в постель. Ты замучаешься, эстет. К тебе женщины приходили нарядными, легкие беседы и самое приятное для тебя- расставание. Я верю, что тебе захотелось перемен, но хотеть и мочь - разные вещи. Через год тебя опять потянет на молодых, а у меня терпения на этот факт нет.
- Ты обожглась на молоке и дуешь на воду.
- Я не люблю горячего, а ты второй раз наступаешь на ту же швабру. Нет, милый, ты прирожденный любовник, таковым и оставайся, в этом качестве ты принесешь меньше вреда и себе и людям.
- Ты мне отказываешь?
- Конечно, иначе и быть не могло.
- Ну почему? Бигуди - это не аргумент.
- Я еще не разведена, мой сын ждет отца и, что немаловажно, я больше не могу иметь детей, а тебе непременно нужен будет ребенок.
- Все-то ты за других знаешь. Нет на свете ничего, чему бы ты не дала объяснение.
- Не расстраивайся, пошли накормлю и сразу полегчает.
- Просто монстра из меня сделала. Такая вредная.
- Я опытная, а если б я была уступчивой, ты бы уже интерес ко мне потерял.
- Ну-какая. А я почему-то был уверен в своей удаче. Никогда меня еще так по носу не щелкали.
- Не жалуйся, зато у тебя хороший аппетит и ты все быстро забываешь.
- Не знаю, не знаю.

       Опять гололед, смертоубийство. Почему власти совсем не занимаются этой проблемой, дороги расчистили, а вот как преодолеть эти отвалы и не влететь под колеса? Так, прочирикать мелкими шагами и опять влезть на вал. На четырех что ли? За кого бы подержаться? Сколько людей гробится в такую погоду, а всех дел - песок и вывоз придорожного снега, подорожный налог сдирают исправно, а как его используют, никто не знает. Возле обкома машина с королевской точностью в три ночи расчищает кочки. Бежала, как лошадь, а теперь встала, как корова на льду, товарищами быть перестали, но до дамы... Только этого и не хватало.
- Вы живы? Слава богу! Не делайте резких движений, шок пройдет и вам может стать плохо. Я врач, я помогу.
- Все нормально, простите, я даже не поняла, как скатилась под колеса.
- Какие извинения, это я слишком поздно вас заметил. Едем ко мне в больницу.
- Мне, кажется, не стоит.
- Не спорьте. Мне кажется, я не просто вас ударил, но еще и об забор стукнул. Я вас держу, не делайте лишних движений. Садитесь, или можете прилечь.
 Я не лошадь и не корова, я ворона. Испугаться не успела, зато теперь больно стало. Идиотка и себе, и людям проблемы. Угораздило.

 - Лежите, не вставайте. Рентген показал, что перелома нет, но образовалась довольно большая гематома и возможно у вас есть смещение органов, это гинеколог точно скажет, сейчас проверю позвоночник. Будем колоть, делать массаж, полежите недельку.
- Ну нет, я после роддома зареклась в больницах лежать, я могу двигаться, вот и подвигаюсь домой.
- Упрямая женщина.
- Я опытная, я здесь не останусь, раз жива.
- Хорошо, закончим обследование, я отвезу вас домой, но оформлю больничный лист, сам буду контролировать ваш постельный режим и делать уколы.
- Все это ни к чему.
- Я тоже опытный и знаю, чем может закончится подобная травма, я буду последней дрянью себя чувствовать, если не сделаю все возможное, что бы искупить свою вину. Вы меня поняли? Я за рулем пять лет и впервые со мной такое. Руки до сих пор трясутся. Не могу себе представить, если бы я вас убил.
- Доктор, похоже, вам тоже нужна первая медицинская помощь. Я буду послушной, но только у себя дома.
 Какой приятный мужчина, какие огромные, честные глаза и добрые. Все время хочется на него смотреть и слушать. Видимо, я еще и головой хорошо ударилась.

       - Мариночка, что случилось? В саду переполох, сказали, что ты чуть жива, под машину попала
- Ерунда, тихонько с “Ладой” бедрами стукнулись. Ушиб тазобедренного сустава. Лежу на “больничном листе”, мама любимые пельмени делает, сын чай в постель носит, доктор видик обещал занести.
- Какой доктор?
- Тот который стукнул, а теперь лечит.
- Как он тебя лечит?
- Уколы, массаж, обхождение, видик.
- Сколько лет твоему доктору?
- Лет двадцать семь-восемь, красив и добр, как сам господь бог.
- Ты мне это прекрати, дразнишь, а то я и рассердиться могу и доктору его добро испортить, пусть сам себя лечит.
- Ревнуешь, дядька?
- А ты, случаем, не влюбилась ли, тетка.
- Не знаю, может быть.
- Ты мне это говоришь, чтобы позлить.
- Ты спросил - я ответила.
- Твой муж сделал из тебя стерву и ты вымещаешь зло на мне, это твоя благодарность за все, что я для тебя сделал.
- Псих.
- Ведьма.

       - Марина Алексеевна, я зашел не просто укол сделать, я принес коньяк и мандарины.
- Игорь Александрович, перестаньте чувствовать себя виноватым. Я с удовольствием накрою стол и мы проведем чудесный вечер. Вас никто не ждет?
- Нет, я один.
 Какой он замечательный, настоящий. Чем-то мне Олега раннего напоминает, как-будто и ничего общего и все-же - сердце заходится. Вот уж не думала, не гадала, что буду еще о ком-то думать, кроме Олега. Что это со мной - я же просто млею от его взгляда. Он сказал, что один, а я просто свихнулась от радости. Кляча недобитая.
- Марина Алексеевна, чем помочь?
- Ничем. Для начала нам нужно перейти на ты и без отчеств обходиться, уже целую неделю знакомы, имеем право на дружеский тон.
- Это правильно. Я с удовольствием к вам ходил, вы такая уверенная, спокойная, что мне с трудом удавалось уходить из вашего дома, дышится у вас легко.
- А для меня мой дом - каземат, когда мне становится плохо, я как истинная мазохистка прихожу сюда, я поняла одну вещь - от боли нельзя уходить, надо все принимать и даже нагнетать, и тогда на самом пике, она проходит сама, а не точит, когда ты ее заглушаешь разными мелочами или мнимыми величинами. Я всегда нахожусь у мамы, когда спокойна и туда несу свою неизрасходованную любовь. Вот тебе салат, неси его на стол.
 У меня руки дрожат, когда он близко. Что-же это?
- Мне принесли кассету, там в начале концерт какой-то, а потом комедия записана, будем приятно ужинать с коньячком и комедией. Устроит?
- Если честно, то я бы лучше слушал вас, наши короткие беседы во время лечения, меня будоражили, я потом в перерывах обдумывал ваши слова. Какая-то вы ...
- Ненормальная - это раз, а два - скажи мне -ты, а то я чувствую себя старухой.
- Прости, это я от чрезмерного уважения что-ли.
- Очень приятно. Уважают, как раз, ветеранов.
- Ладно уж, совсем меня засмущала. Что еще нести?

- Тебя так слушать интересно.
- Что-что, а поговорить я полюбила с тех времен, когда неделями сидела одна с ребенком. На работе я говорю только по-делу, с подругами встречаюсь не часто, мои жертвы - это сын и мама, а потом и ты, я перебралась от мамы сюда, что бы кое-что понять в тишине и, кода ты приходил, я просто была озверевшей от молчания, жаль что у меня нет перелома, я бы тогда смогла тебя томить своей болтовней еще месяц.
- Не говори глупостей, чтобы общаться, надо просто хотеть, я очень хочу.
- Не смотри на меня так, это опасно для моего здоровья, лучше разлей коньяк, я скажу тост. Я пью за наш несчастный случай и за то, чтобы ты больше никого так не лечил, как меня. Это должно быть только моим.
- И моим.

- Игорь, ты такой нежный, я готова рыдать от счастья, если мне и было когда-то так хорошо, то я это уже забыла, ты, как-будто, вернул мне давно потерянную любимую вещь. Я влюбилась. Идиотка, да?
- Я люблю тебя, я как ненормальный бегал к тебе, только на операциях я забывал все, да снов не видел. Я хочу, чтобы ты была моей.
- Я итак твоя до конца своего сознания. Вот уж не думала, вновь обрести счастье.
- Расскажи мне про себя.
- Не хочу мою такую сладкую ложку меда, разбавлять бочкой дегтя.


       - Марина, одна?
- Одна, Андрюша.
- Как вела себя в мое отсутствие?
- Ужасно. Я влюбилась.
- В доктора?
- В доктора.
- Мне теперь отставка?
- Ты мой лучший друг.
- А с друзьями не спят.
- Андрей, мои чувства к тебе не изменились ни на йоту, ты моя опора и отдушина.
- Я твой использованный презерватив.
- Андрей! Ало?
 Он обиделся и он прав. Я его использовала, но не настолько, чтобы оскорбить. Он хотел меня и я с ним спала. Фифти-фифти. Мерзко я себя чувствую в роли стервы.

       -Здравствуй, мой хороший.
- Я холодный, дай пальто сниму, а то простынешь.
- Ты меня полечишь.
- Я не хочу тебя лечить, я хочу тебя любить.

       Целый месяц счастья. Я даже про Олега меньше думаю. Как легко, как хорошо. Неужели я пережила свое одиночество? Только одна теперь проблема - как объяснить сыну. Вероятно, придется дождаться Олега и сначала все решить с ним. А может лучше написать ему все в письме? По-крайней мере, хоть пару предложений от него дождусь. Не хочу думать о неприятностях, потом. Скоро мой доктор придет.

 - Мариша, если я к тебе перееду, не выгонишь?
- Нет, моя мама уже готова к переменам, а твоя?
- Не знаю, сегодня вернулась моя жена с сыном, прости, я не говорил тебе о них, я просто все забывал с тобою.
- Игорь, Игорь, что-же это?
- Мариша не принимай все так. Она сама от меня ушла, бросила, за два месяца ни разу не написала, не позвонила, я решился на развод, а теперь, когда есть ты, я как можно быстрее оформлю документы, у меня есть знакомый судья. Марина, да что с тобой. Я здесь, я твой, каким был, таким и остался по отношению к тебе.
- Сколько лет твоему сыну?
- Скоро год. Ты ляг, я тебе сейчас воды принесу. Ничего не понимаю, что за слезы?
- Игорь, Игорь, это конец. Я не переживу.
- Да что случилось? Тысячи людей разводятся, неприятно, но потерпеть можно. Не плачь, пожалуйста.
- Прошу тебя, уходи, мы потом обо всем поговорим, я сейчас не смогу, умоляю, уйди.
- Ничего не понимаю. Успокойся. Хорошо, я уйду, через час перезвоню и ты скажешь, когда придти.

- Мама, мамочка, что-же делать, у него жена и сын.
- Как? Ты же ничего раньше не говорила?
- Я не знала, я как идиотка зациклилась на слове один, мне и в голову не пришло, что он женат. Она уехала от него, а тут я, теперь все так запуталось, что я не могу одна разобраться. Я настолько увлеклась своими чувствами, что другого просто не видела.
- Где его жена?
- Она, видимо, после ссоры уехала к своей маме, теперь вернулась, а он захотел развода. У меня голова кругом, я уже нарыдалась до одури. Саша спит?
- Спит. Я не знаю, что тебе сказать. Ты совершила грех, хоть и невольный.
- Мам, если я пожалею наших детей и незнакомую мне женщину, я погибну сама, я не могу жить без любви, ужасно, но мне не достаточно вашей любви. Я испорченная женщина. Дети быстро растут и уходят от своих мам, тем более мальчики, мы приносим себя в жертву детям, а потом остаемся у разбитого корыта, неужели нельзя жить с любимым, не ущемляя при этом детских интересов. Зачастую, люди прожив жизнь, так и не знают о настоящей любви, это как дар. Неужели грех - бороться за свое счастье?
- Не знаю, борются за идеи, знаю одно - на чужом несчастье, счастья не построишь. Ты можешь быть счастливой какое-то время, но скольким ты принесешь страданий?
- Ты вслух сказала то, что шептала моя совесть. Ты права. Вековая мудрость. Ладно, я тут тихо сам собою попереживаю, завтра не приду, все встанет на свои места, нужно время.
       За что это все мне? Как со всем этим справиться? А надо ли? Все не так, везде проблемы. Не смогла справиться со своей гордыней, морочу Андрею голову, Олег канул в прошлое, а будущее можно построить только через боль. Зачем жить? Чтобы работать и есть? Все не мило. Я нужна только маме, чтобы спокойно дожить до смерти, я нужна сыну, чтобы он дожил до своей первой женщины, а меня, как таковой уже нет. Так зачем вся эта канительная игра в жизнь? Маму досмотрит Саша, он не даст ей предаться горю по мне, Сашу вырастит Олег, мальчику больше нужен папа. Я не состоялась. Всегда думать за кого-то, выбирать, терпеть, ломать себя. Железная леди. Больше не могу. Напьюсь водки, открою газ - и всем проблемам конец, это черное ничто лучше такой постылой жизни. Если пить, так сразу полный стакан, а теперь капусту, чтобы не тошнило. Почему самоубийц осуждают? Только сильный человек способен прервать ложь, которая его задавила. Лучше быть мертвым, чем подлым. Как воспитывать детей, если ничего не понимаешь, и не можешь нести радость. Какая от меня радость? Радость это море, это полет. Счастливыми себя считают альпинисты. А может мне стать альпинистом? Они радуются не покорению вершин, а тому, что остались живы. Почему так в голове стучит? Как противно и громко. Это моя лягушонка в коробчонке скачет.
- Марина, да что это такое? Быстро к окну, дыши. Вот уж от кого не ожидал. Дыши, прошу тебя. Все будет хорошо. Сейчас желудок почистим. Девочка моя, борись, ну давай же.

 - Тебе лучше?
- Да, я уже в полном сознании. Неужели судьба есть? Я хотела умереть, а тут ты. Я думала, что ты больше не придешь.
- Как-же без меня? Я твоя палочка- выручалочка, я, конечно, ночью к тебе не пошел бы, собирался днем, но позвонила твоя мама, сказала, что у нее сердце болит о тебе, ты, говорит, сходи, проверь. Она меня встревожила, а когда я открыл дверь, да учуял газ, перепугался до смерти. Мариночка, лапушка, не люби меня, но живи. Иди ко мне, поплачь, расскажи, вдвоем выплывать легче.

       - Игорь, здравствуй.
- Наконец-то. Я уж извелся, звоню - трубку не берешь, на работе нет. Я закончу в семь, если ничего экстренного не будет и приду к тебе.
- Нет, приходи в парк, к фонтану.
- Какому?
- К тому, что работает только в дождь, возле кафе.
- А почему не у тебя?
- Я все объясню, я буду тебя ждать пока ты не придешь, даже если и околею там. Все в семь тридцать у фонтана.

       - Здравствуй, доктор. Как день прошел?
- Ужасно. Ты молчала целые сутки, я нервничал, впервые попросил о подмене, не мог сосредоточиться. Где ты пропала?
- Я думала и болела, я была близка к смерти, но я приняла твердое решение - мы расстанемся.
- Почему? Что за мысли? Мы любим друг-друга, моя жена уедет.
- Ты любил свою жену.
- Тогда казалось, что любил.
- Что стало с вашей любовью? Расскажи мне все с самого начала.
- Ты хочешь все знать?
- Да и не просто из любопытства, а чтобы понять, что произошло с нами, чтобы принять правильное решение.
- Она пришла после училища в наше отделение. Юная, чистенькая, расторопная, смешливая. Уже через пару месяцев я понял, что влюбился. Мы поженились. В начале все было замечательно : завтраки, уют, ужины вдвоем, веселье в компании. Началось все с беременности - это не хочу, это не буду, одеколон противный, не ходи голый, меня тошнит. Я терпел, я как врач знал о причинах таких перемен, но как мужчина терял терпение. Родился сын, я думал, что конец моим мучениям. Но уже через пару месяцев, начались новые проблемы. Я работал на двух ставках, иногда от операционного стола по шесть часов не отходил, не высыпался, не наедался, пуговицы пришивай сам, глаженой рубахи нет. Она вечно сонная, чуть что - крик, слезы. “ Я не успеваю, ребенок с рук не слазит”. И главное постель - приходилось неделями обхаживать, чтобы она снизошла. Истерики при любом замечании.
- Все понятно, в общем ты старался, как умел. Теперь послушай о том же, но с другой стороны. Красивый, добрый, полюбила, была счастлива, горда мужем, хотелось во всем угождать. Ребенок - плод любви, связующее звено, но кто готовит наших девочек к материнству? Везде только лозунги о материнском счастье. Врачи много разговаривают со своими пациентами? Даже если хотят - не могут, очередь ждет. Ты много видел литературы об основах семьи и секса? Мамы боятся своим дочерям рассказывать об интимном. У нас же равенство, нет мужчин и женщин, мы товарищи, если и ведут разговор, то о любви романтической, возвышенной. Чтобы понять истину нужен опыт. Девочка романтичная, ждущая от жизни только подарков, теряется от незнания. Ребенок. Первую ночь не спала - удивление от чуда рождения. На десятую ночь появляется усталость, на двадцатую - раздражение, на сороковую - автоматизм действий, на сотую беспамятство. Хочется, чтобы пожалели, помогли. Помощи нет - муж на двух ставках, жалости нет - пуговицу не пришила. Как можно встать в семь утра и подать завтрак, если за ночь просыпалась пять раз? А если ребенок вообще перепутал день с ночью? Кто виноват? Когда тебя начинают упрекать в нерадивости, невнимательности - обида, что ты живешь, как машина по обслуживанию дорогого чада и его создателя. Женщина умирает, а муж со своими проблемами ее добивает. У нее все не так, у него все не так. Кто виноват? Она - что не может распоряжаться собой? Он - что перестает быть первым в ее жизни, что зарабатывать надо все больше и больше? Тут главное понять друг-друга и с терпением относиться, если не можешь помочь другому, помоги хоть самому себе. Ребенок растет, трудности забываются, со вторым управиться легче, есть опыт. Она растерялась, ты самоустранился, вот барьер в притяжении. Неужели она уже ничего для тебя не значит?
- Я не знаю. Появилась ты и все стало проще.
- Не проще, ты просто не стал решать проблему, ты от нее ушел. Ребенок, который встал препятствием между тобой и твоей женщиной, уже скоро станет связью. Если ты сейчас начнешь заниматься им, ты столько откроешь удивительного, что потом не сможешь жить без него. Ты ему нужен, не муж мамы, а отец. Со мной, конечно, проблем было бы меньше, я уже все это пережила со своим мужем, я знаю на что надо обратить внимание, на что - нет, но у нас возникнут другие проблемы. У меня больше не будет детей и твой сын останется для тебя единственным продолжением тебя. Конечно, можно воспитать как своего, неродного ребенка и получить удовлетворение, но в том случае, что тот неродной не скажет тебе - ты не имеешь права мне указывать, ты мне никто, а родной по прошествии лет не скажет - ты меня не воспитывал и не имеешь теперь права мне указывать. Есть случаи совмещения нормального общения между собственным и приемным ребенком, но для этого нужно уважать бывшую жену и любить вторую. В данном случае речь идет не о любви, а об увлечении, это вещи разные. Ты не любишь меня, я просто тебе нравлюсь. Даже не думай возражать. Твоя жена молода, она не останется без мужчины, тебя съест тоска и моя любовь тебя начнет раздражать. Разве это нормально, когда твой папа воспитывает чужого ребенка, а родного сына воспитывает чужой дядя. Есть случаи, что лучше отказаться от родного папы, чем всю жизнь маяться с алкоголиком или садистом. Ты нормальный человек, только временные трудности тебя подкосили, сладкий поцелуй среди унылых будней- это еще не любовь. Я уверена, что если ты вернешься к жене, простишь ее, попросишь прощения сам и жизнь наладиться.
- Все так и ты сказала правду, но что я буду делать с моим влечением к тебе? Ты говоришь, что это временное увлечение, а я чувствую, что нет. Ты мне нужна.
- Нужна буду сегодня и может быть завтра, но не навсегда, временные чувства быстро кончаются, а чтобы окончательно выскочить из этого порочного круга, вам с женой надо оставить сына бабушке и уехать на пару недель в отпуск, нет денег - займите. Пусть она сменит прическу, купит новое платье и прихватит то, в котором ты ее любил. Главное- сесть и в один раз высказать все претензии друг-другу, сделать выводы и больше никогда о плохом не вспоминать. Нельзя копить обиды, они съедают жизненные силы и портят наш характер. Если после выяснения отношений и романтического отпуска, ты не захочешь жить с ними, значит любви между вами не было, но мне, что-то подсказывает, что у вас любовь и ты захочешь остаться в семье. Тебе сейчас надо стать сильным, снисходительным к ней и строгим к себе. Она в муках проверяла свою любовь и вернулась, а ты сексом себя утешал.
- Я не смогу тебя забыть.
- А ты не забывай. Я стала твоей палочкой-выручалочкой, но, как всякая палка, она о двух концах, рано или поздно ты бы получил в лоб, так что закончим наши отношения в пике влечения, как ты выразился. Если честно, я неохотно возвращаю тебя жене, но такой жертвой, я хочу искупить свой грех сильной женщины перед ослабевшей.
- Марина, ты свободная женщина, рассудительная, почему бы нам не продолжать встречаться, сохранив при этом мою семью. Ты мне нужна.
- Я не ревнивая, но я собственница - если я люблю, то должна быть единственной, ровная прямая и никаких треугольников. Я даже не буду на прощание тебя целовать, не приходи, и не звони, я не пущу тебя за порог и по-телефону не узнаю, мне так будет легче и, если у тебя есть уважение ко мне, ты оставишь меня.
- А если мы встретимся на улице?
- Я поздороваюсь с тобой, как с моим доктором, делать вид, что я тебя не знаю, я не буду. Прости меня, не поминай лихом.

       - Мариночка, вам опять письмо.
- Спасибо, Нина Никитична.
- Что пишет? Когда приедет?
- Сейчас прочитаем и узнаем.
       Исправно пишет, отец-герой, покоритель вечной мерзлоты. Оставил бы уже сына в покое, наверняка, там уже другая семья. К чему эти игры в доброго папу? Освободил бы меня. Выйти замуж за Андрея и делам конец.

       - Мам, а ты еще не читала письма?
- Нет, некогда было.
- Ты раньше всегда первая свое письмо читала.
- А теперь ты первый читай. Тебе разрезать край?
- Я сам. Хоть один раз попробовать письмо открыть.
       Что ему сказать, когда он не обнаружит моего письма? Выложить все как есть - я тебе лгала, твой папа мне никогда не писал, он уехал, потому что мы не можем жить вместе.
 - Мам, держи свое письмо.
- Мое?
- Чего ты глаза такие сделала? Это мое, а это твое.
- Это я так задумалась. Давай, этот “ вестник Заполярья”.
       “ Здравствуй, Мариша. Я всегда буду тебя так называть, потому что люблю тебя и уважаю. Я не писал тебе весь год, потому что меня раздирали противоречия, то обида заглушала вину, то вина заглушала любовь. Сотни раз я начинал свои послания то с объяснения, то с обвинения, каких только мыслей не было в моей голове. Время шло, в голове прояснялось. Здесь у нас расслабляются в пьянке, а я всего раз нарезался, чуть богу душу не отдал, теперь хорошо, кроме пива никаких горячительных. А время куда деть? Пошел в библиотеку. Там познакомился с потрясающей женщиной, она уже на пенсии, всю жизнь посвятила семье и литературе, вот она меня и образумила. Сонечка Антоновна, звезда путеводная. Она не просто давала мне нужные книги, она беседовала со мной целыми вечерами. Я все ей рассказал про нас и она, не зная тебя, дала точную характеристику тебе. Я вывернулся перед ней наизнанку и она вылечила мое больное самолюбие. Моя сестрица если мне и писала, то только о том, где и с кем тебя видела. Она не поленилась, выследила Андрея, описала его, так она хочет не просто развода, а великого скандала. Вероника мне писала исправно, я дал всего один конкретный ответ. Я пишу тебе об этом, чтобы не осталось между нами недосказанного. Если ты еще не вышла за него замуж и не афишируешь ваших отношений, значит, он для тебя ничего не значит, ты просто заполняешь им пустоту. Да из Сашиных писем я многое понял. Сонечка Антоновна читала его письма, как психологические тесты, по которым дала четкое определение вашей жизни. Мариша, любимая, я искренне раскаиваюсь в содеянном, я больше не обижаюсь на тебя за Андрея, все было справедливо, ты личность независимая даже от любви, ты не лжешь и требуешь к себе такого отношения, какое даешь близким. Я вернусь, прими меня. Мы изменились, но это не значит, что у нас ничего не получится. Мы никогда не скажем друг-другу и слова упрека, мы как будто начнем строить новый дом на общие накопленные средства, а старый дом, как будто сам завалился от ветхости. Мы не позволим нашему плохому прошлому испортить наше будущее. Тебе Андрей помог понять и проверить свои чувства, а я, имея здесь несколько коротких связей, понял, что никакая другая женщина не может мне дать того, чего давала ты. Это неприятно писать - но в сравнении познаешь истину. Я так надеюсь, что твои сравнения, говорят в мою пользу. Ты должна принять решение и оставить Андрея, а если мы встретим его на улице, ты можешь не краснея здороваться и спрашивать о его делах, я уверен, что ты будешь мне верной женой, Физическая измена от безысходности - еще не подлость. Мариша, ты моя единственная и настоящая любовь. Если твоя любовь ко мне поугасла, я из искорки раздую пламя. Сохрани искорку, прости меня и жди.
       Твой образумившийся и любящий муж.

- Мариша, ты сегодня была какая-то особенная.
- Потому что приезжает Олег, наши интимные отношения завершились. Засопел, обидчивый дяденька. Олег написал письмо, раскаялся, простил меня и на тебя зла не держит, но делится дальше не собирается. Ты мне очень помог, я не отвернусь при встрече с тобой, если тебе захочется поговорить по телефону, я буду рада, но сегодня ты оставишь ключ от моей квартиры и больше не войдешь в нее, как и я в твою.

       - Мама, быстрее заходи. Угадай, какой тут сюрприз я спрятал?
- Ты опять из бабушки корову сделал?
- А вот и не угадала!
- Это он из папы быка на привези сделал. Здравствуй, Мариша.
- Вы чего? Люди всегда целуются, когда встречаются. Бабуль, нам придется уйти, им сейчас секс нужен будет.
- Ничего себе знания? Дожился - сын отца учит. Может ты уже сам шалить начал с девушками?
- Не, я еще не вырос, девушки не любят таких молодых.
- Точно, они любят таких стареньких, как твой папа.
- Папа - не старенький, он пожилой парень.
- А я пожилая девушка, с этого и начнем нашу жизнь.


       А Л Е Н А

       Если все-равно ничего нельзя сделать,
       незачем доводить себя до безумия.
       Э.М. Ремарк

       Была зима. Долгая, темная с гололедицей, с бесконечными очередями и ростом цен в геометрической прогрессии. Бесконечная, безнадежная и, кажется, на всю оставшуюся жизнь.
 “Бедная, я бедная, Танечка, Танюша, девушка-красавишна. Мама, мамочка моя, родила ты меня красивой, да счастье мое на донышке. Ах, дура, я дура - звали замуж - не пошла, сантехники у нас не в почете. Теперь у нас доцент с “хвостом” и канализация не работает. Угораздило меня влюбиться в женатого, не везет мне в жизни, какие-то серые мышки таких видных мужиков расхватали, а тут чахни.”.
- Девушка, у вас нет времени? Свободного?
- Отвали, жлоб.
- Ну и бабы пошли: к ней культурно, а она рычит, а потом еще возмущаются, что мужики перевелись, а мы, бедные, страдаем от их хамства.
- Чего завелся? Двигай в своем направлении.
- Дать бы тебе по-русски в глаз, чтобы не корчила из себя.
       ... Татьяна Колесова, возраст двадцать пять, рост - сто семьдесят, вес шестьдесят, глаза зеленые, волосы черные, имеет жилплощадь двадцать девять полезных метров, наследство от бабушки, материальная база обеспечена на учительскую зарплату родителей, имела первый гражданский брак в семнадцать лет, девять любовников, пять случайных связей, двенадцать абортов. В шестнадцать лет имела цель быть свободной, независимой от мужчин детей и быта, на данный момент пресытилась своей свободой, захотела иметь своего мужа, заботиться о нем, родить ребенка - чем я хуже других. Всего в этой женщине было в достатке, и совесть была здоровой, но ей умело затыкали рот, когда шли дела с женатыми мужчинами. Чем дополнить портрет? Увлечения? Существовали, сменяя друг-друга по-мере ослабления интереса. Хобби- нет. Приятельниц много, а подруга одна еще со школы - Лерка-черная вдова, профессиональная любовница, воспитанная в строгих рамках партийного этикета, получившая приставку к своему имени из-за гибели ее первых двух мужчин, хотя никакого отношения к их смерти она не имела, но был еще некто в ее коллекции, кто повесился от неразделенной любви и глубокого разочарования в женщинах. Что еще? Кино - только нашумевшее. Книги? Одна-две в год, если их читал тот, кто был в этот период другом. В одинокую постель - с местной сплетницей- городской газетой, вот и все побочные интересы, кроме главного - любви. И еще работа - лаборант кафедры математики в пединституте. Вот такая она Таня - не добрая и не злая, без претензий на интеллект, но и не дура, ни на кого не похожа, и, все-таки как все - личность в массе, нет врагов, но и друзей тоже нет, хотите - любите, не хотите - не любите, не обидится.
       Таня вошла в лабораторию, было время лекций, в кабинете сидели: Людмила, Лена и Майя Анатольевна. У Людмилы опух нос - плакала.
- Чего сопли на кулак мотаем?
- От Милки муж ушел, она на работу, а он шмутки собрал и к своей шлюхе, позвонил сюда, поставил перед фактом.
 Тут Мила опять залилась слезами, а Татьяна, которая всегда лояльно относилась к подобным вещам, нахмурилась и буквально зашипела:
- Сама виновата. Ах, они такие шлюхи, ах пьют, ах курят, а мужики дураки порядочных бросают и к ним бегут. И правильно делают, потому что от порядочных постным маслом несет.
- Ты чего с цепи сорвалась?
- А за что ее жалеть бедную? Молодая, а во что превратилась? Пока в невестах ходила, как картинка, а теперь обабилась. Тебе сколько лет? Что за дуля на голове? Лицо, как у поганки, одного родила, а расползлась, как квашня. Костюм уже до блеска загладила, а своего любимого разодела, как звезду, дура, по заслугам получила, если себя не любила.
- Стоп, тебе ли судить? Ты женой не была, матерью не стала.
- Ах, да конечно, у вас одна песня - ребенок.
- Если бы ты попробовала по ночам скакать к ребенку, а утром стирки выше головы, да обед, да печка, посмотрела бы я, как ты расцвела к вечеру и чтобы еще хотела, кроме, как уснуть.
- Всегда можно найти несколько минут для себя, чтобы не выглядеть замызганной.
- Это можно тебе - ты всю зарплату на себя тратишь, да еще и родительскую прихватываешь, а попробовала бы сама платить половину за землянку, а вторую на детское питание отдать, да еще и с голоду самой не умереть.
- А вам кто не дает на себя тратить, у вас же кормильцы есть. А где вы только такие затрапезные тряпки находите и денег на дешевку у вас уходит больше, чем у меня. Лучше взять одну хорошую вещь и выглядеть в ней куколкой, чем набрать дюжину рублевых и ходить отрехалками.
- Вот наезжает, умная какая.
- Конечно, умная, зачем ей замужем морочиться, когда с любовником проще и приятнее. На Вадима Сергеевича глаз положила, вот ей все жены и дуры неумелые, себя-то оправдать надо. Вот такая паразитка, как ты, и отбила моего Кольку.
- Дура ты и учиться не желаешь, вот с носом и останешься, а Вадим тут вовсе не к месту, он не в пример твоему Кольке.
- Девочки, что за шум? Лекции еще не закончились, в аудитории стало слышно.
- Простите, Инна Геннадьевна, молодежь разгорячилась.
Майя Анатольевна засуетилась, стараясь смягчить атмосферу.
       Да, серьезные проблемы пытается решить младший состав кафедры. Кто прав, кто виноват, кого в таких случаях пожалеть? Мила считала, что жалеть надо ее, честную, чистоплотную, но брошенную, как использованную вещь. Майя Анатольевна жалела себя, ее не бросил муж, но вся молодость прошла в истериках с синяками, а лучше бы бросил, может, чего и хорошего бы узнала, а так - протащилась жизнь, как свиная задница по грязи. Татьяна жалела себя такую красивую, все знающую, а попавшую в любовный треугольник, как обычная обездоленная дура. А Лена мужиков пожалела- ума у них нет, идут на поводу у своего члена, наломают дров, детей по-миру разбросают, а к старости каются, ее отец их с матерью давно бросил, а когда бросили и ободрали его, как липку, про дочь вспомнил, на коленях приполз. Вот и получилось, что, когда вышла зав.кафедрой, все бабы захлюпали носами, каждая по-себе, прикрываясь Милкиным горем. Прозвенел звонок, можно и по-громче завыть, если закрыться.
- Счастливая ты Ленка, мужик у тебя золото, спокойный, домашний, на других баб не смотрит.
Милка навалилась над столом и причитала, как над покойником. Татьяна со злостью вытерла слезы.
- Конечно, не смотрит, лодырь он у нее, ему лень почесаться, не то, что сексом заниматься, у таких сыновей никогда не бывает и таким потом рога наставляют.
- Ты кто такая, чтобы в мои дела лезть, все ей плохи, одна она хорошая, да мудрая.
На Татьяну посыпался град упреков одновременно с трех глоток, она стала громоотводом, пришлось ей гордо выйти и хлопнуть дверью. Дуры они дуры, правды не хотят слышать. А она сама хочет? Она хочет Вадима. Лифт открылся. Небо разверзлось- там стоял Вадим Сергеевич Ладынин. Интеллект, рост, обаяние, тридцать пять лет, доцент, собственная квартира, родители врачи, работающие за рубежем, любимые жена и дочь.
- Танечка, что случилось? Почему плакала?
- Все, терпение кончается, так больше продолжаться не может.
- Тише, милая, я сегодня приду, успокойся.
Вышли из лифта - он в ректорат, она к выходу, оба были озадачены - она своим срывом, а он новым поворотом дел. Судьба их свела на сельхозработах. Интерес возник сразу, сначала беседы в коллективе, затем индивидуальные, за полтора месяца обоюдное притяжение окрепло и в последнюю ночь битвы за урожай, Таня подкараулила его в укромном месте, подошла обняла, а он принял ее желание без сомнений, чего не случалось с ним с тех пор, как женился. Вернулись в город и опять инициативу проявила Таня, а он поддержал, началась подпольная жизнь. Поначалу довольны были оба, а потом Татьяна начала тяготиться второй ролью, он ждал кульминации и надеялся на тормозах остановить их дела, потому что женщины по природе своей не могут смириться с соперницей и начинают лезть на рожон. Терять свою жену, Вадим не намерен. Алена - это настоящая женщина и отказаться от нее- быть ослом бухарским, но и к Татьяне влекло. Влип, что, называется, ”по-самое не хочу”. Затушить пожар в самом начале, валяться в ногах у Татьяны, обвинить себя во всех смертных делах и - домой.

       Татьяна вошла в квартиру, Лерка лежала на диване и курила.
- Привет, хозяйка, чего раньше пришла?
- Надоело на глупых баб смотреть. А ты чего заявилась? Я тебя не ждала.
- Я свой мезонин сдала на пару часов Верке.
- Не боишься заразы, она базарная проститутка, а туда свежий сифилис подкинули.
- Она со всем своим пришла, я дома уже месяц толком не убирала, вот после них и прогенералю.
- И все-равно, я бы не рисковала, соседи засветят, кому будет хорошо?
- Иду на риск, базарная мафия дело стоящее, она мне пальто финское подсуетила без накруток, игра стоит свечь. А ты чего хмурая?
- Зима надоела, ноги от сапог устали, голова тяжелеет от шапки, эх, на юга бы податься по-весне.
- Подайся, что мешает? Николай Семенович тебя за такое желание озолотит.
- Не хочу - толстый, лысый, старый.
- Золотой сундучок, закрой глазки, расслабься и - нет проблем, оденет, обует, свет покажет. Вцепилась в своего доцента, одна зарплата и две бабы на шее, даже если к себе затянешь, он будет алименты платить, подарки делать и жену не забудет, так что про юга с ним, забудь.
- Заткнись, лучше видик включи.
- Включу, но Николаю пока отказа не передам, подождет, пока перебесишься.
- Я сейчас шмон буду наводить, Вадим придет.
- Чем помочь?
- Пылесосом.

       Вадим шел домой. Его дом был однокомнатной квартирой, точнее- полуторкой, умещавшей в себе все дела большого дома. Все было компактным, удобным, у каждого был свой уголок, уютно со вкусом с разными женскими уловками и приукрасками, здесь не было авралов, паники, неразберихи и потерь разных вещей, все делалось с помощью джина из бутылки, магнитофонных записей и желания жены. Алена не работала и не стремилась выразить себя в обществе, в отличие от декретниц, которые тяготились ролью домашней палашки. Ей нравилось хозяйничать, всех кормить и за всеми убирать, жить интересами семьи, друзей, следить за маникюром, миром искусства и литературы, быть в курсе политических событий и веяний моды. Тихий голос, милая улыбка, умение слушать, сделали из Алены всеобщую любимицу. Как только входишь в дом, сразу расслабляешься и чувствуешь себя самым желанным гостем от приветствия хозяйки, которая весь день мечтала только вас и видеть, для этого и угощение было готово, не хитрое, но особенное, зимой обязательно переобуют в меховые тепленькие тапочки, в жару предложат прохладный душ и холодный морс. Если гостю позволяет время, кроме традиционного чаепития, предложат ужин с беседой, за которой забудутся все неприятности и рождается смирение, если это вам необходимо. Ладынины практически не ужинали в тесном семейном кругу, их не утомлял поток людей и трели телефона, энергии хватало на всех. Вадим просто не знал Алену утомленной или грустной, зная сотни секретов, она их хранила свято и никогда не сплетничала, всех всегда жалела, даже в подлом поступке находила зернышко оправдания и мирила людей- скорая сердечная помощь, так ее иногда называли друзья. Вадим любил в жене все, даже ее легкую сутулость - комплекс большой груди при общей хрупкости тела и невысокого роста. Их дочь Юлька пяти лет, была особой серьезной, по-старушечьи рассудительной, но если заводилась, то от смеха звенел весь подъезд. Все было замечательно семь лет, пока не появилась заноза по имени Татьяна.
       Поднимаясь к своей квартире, Вадим думал о мусульманском многоженстве, его второе дно ныло.
- Я увидела тебя в окно, что плечи развесил, неприятности?
Алена прижалась своей теплой щекой к его холодной, она всегда тонко чувствовала его настроение, знала, когда нужно с ним побыть, заговорить, отвлечь, насмешить, когда стать незаметной, оставив его наедине с собственными мыслями. Сейчас она поняла, что ей лучше раствориться, тот момент, когда одиночество помогает сделать выводы.
- Ужин подавать?
- Да, я слегка перекушу и уйду на тренировку.
Вадима охватило раздражение: почему она так слепо мне верит, хотя бы раз, что-то запретила, возмутилась, закапризничала, потребовала внимания к себе или подробного отчета о его времяпровождении. Это просто убивает. Любое ее негативное поведение и я бы все бросил, и не пошел на объяснения, Татьяна бы разобиделась и на том конец счастливый для всех. Жена, заревнуй меня хоть немного, удержи от блуда.
- Где Юлька?
- У Смирновых гостит.
Вадим пытался понять, что его больше привлекает - Аленкина нежность, или Татьянина ненасытность, он знал одно - хотел сохранить обеих еще какое-то время и не хотел никаких объяснений.
- Алена, я сегодня после тренировки пройдусь пешком, не жди меня, приду, как мышь и завалюсь спать, если получится.
- Что-то с тобой происходит и уже не один месяц.
- Это просто зима и бессонница, вот и хочу сегодня себя уходить до бесчувствия.
Алена осталась одна, тоска сдавила нутро, размышления окутали голову, а руки жили своей жизнью, делая кухонные дела. Как назвать явление, которое появляется неожиданно, ниоткуда, хотя нет конкретных причин для беспокойства и одиночества нет, но оно есть в каком-то левом предсердии. Уставать не от чего, а тяжесть появилась, и душа мечется от неясности и непонимания чего тебе хочется. Вероятно, даже при благополучии, наступает период спада, разум констатирует - перемен нет, сравнения с кем-то, или прошлым, показывает, что лучше даже и в кино не увидишь, а что-то подтачивает, и нет названия этому тайному, ах, если бы найти причину, все расставить по полочкам и не думать о предчувствиях и интуиции, пришло бы прежнее спокойствие. Человеку, видимо, нужны потрясения и неприятности, чтобы провести переоценку ценностей. Глупо желать себе трудностей, чтобы потом их мужественно преодолевать и понять, что ты был незаслуженно счастлив. Счастье, тоненькая ниточка, оно или уже было, или о нем мечтаешь, настоящее время - это момент истиной жизни, быстро превращающийся в прошлое, которое мы и называем либо счастливым, либо неудачным. Откуда в человеке берется беспокойство? Кто дергает колокол тревоги, если нет пожаров и землетрясений? Лучший способ распутать свои мысли, проникнув в чужие, Алена взяла Булгаковскую “Маргариту”.

       Татьяна приготовилась к встрече - свежий макияж, воздушний пеньюар и невыразимая печаль в глазах, которую она нагнетала представлениями семейных сцен Вадима. В начале романа, его жена была сереньким пятнышком и не представлялась соперницей. Почему высокие мужчины чаще всего выбирают жен-коротышек? Время шло и пренебрежение переросло в раздражение. Ее образ все чаще беспокоил. Татьяна просто изводилась от мысли о ее первенстве и его упорном стремлении сохранить покой своей благоверной. Он избегал тем о своей жене и, если Татьяна упорствовала в расспросах, хмурился и говорил одно: она самая лучшая жена в мире, а я гад по отношению к вам обеим. Действительно гад, прибежит справит нужду и бегом домой, еще штаны не успеет застегнуть, а мысли уже дома, а Татьянины проблемы не интересуют. Чем та лучше ее? Чего я за дура такая вцепилась в него? Гордыня взывала к активным действиям. Повернулся ключ в замке. Вовремя пришел, как раз от досады слезы накатили.
       Вадим вошел, его не встретили - вестник бури, разделся, вымыл руки, задумался перед зеркалом о тактике поведения.
- Танюшка, ласточка, что за слезки?
- Не трогай меня, я должна высказаться. Я устала. Эти полгода были самыми счастливыми и несчастными в моей жизни. Никогда я никого так не любила и не ревновала, как тебя. Я дошла до предела, я не могу быть равнодушной, видя тебя в институте, я извожусь вечерами, представляя, что ты делаешь дома, ты мне нужен весь, безраздельно. Я хочу твоего ребенка и он будет!
- Ты беременна?! Ты же принимала таблетки.
- Последний месяц - нет, они дорогие, деньги у меня почти закончились, а просить у тебя я не смогла, думала обойдется.
- Господи, а как-же Юлька?
- У тебя ее никто не забирает. Жена скандала поднимать не будет, разрешит видаться с дочерью, а я могу и не разрешить. А вдруг родиться мальчик? Сыновьям отец нужен больше.
- Тань, подожди, не наезжай, я растерян таким поворотом дел.
- Я понимаю, я была удобной игрушкой для тебя, справил нужду и под бок к святоше- жене, а теперь растерялся.
- Тань, если бы я и тебя не любил, я бы не приходил, угораздило меня полюбить двоих, я страдаю.
- Пострадай еще недельку и реши - либо они, либо мы.
В своем запале Татьяна зашла далеко, а вдруг он уйдет и больше не захочет ее видеть? От страха за свою опрометчивость, она расплакалась от чистого сердца. Вадим не выносил женских слез, делался неловким, слова застревали, руки мешали, ноги тяжелели. Таня растерялась от его заторможенности и уже зарыдала в голос.
- Танечка, лапушка, солнышко, успокойся, тебе вредно.
Робкие поцелуи перешли в страсть и вечер закончился бурными проявлениями любви.
       Свет на кухне горел, Алена не легла спать, как он надеялся. А что если она начнет свой первый допрос? Страх плотно облепил тело.
- Почему ты еще не легла?
- Не могла оторваться от чтения. От “Мастера и Маргариты” идет осязаемая энергия и вывод о вечном споре добра и зла напрашивается сам собою: “Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо”, нет противоборствующих сил, есть одна большая сила, ведущая людей к истине. Слова Гете в эпиграфе с потрясающей ясностью раскрывает Булгаков. Верующие утверждают, что Бог- высшая справедливость, Дьявол- вечное наказание, наказание - всегда справедливо и получается, что справедливость- это и Дьявол - зеркальный демон, или круг, или одна большая сила, направленная очищать человечество, которое мнит из себя распорядителя. “... Все будет правильно, на этом построен мир”- говорит Воланд, нет худа без добра- говорит пословица и все, что не делается, делается к лучшему. Чем бы ты сейчас не маялся, мой скрытный муж, обернется благом, даже если будет больно. Ты, знаешь, я, похоже, начинаю верить в Бога-творца, Отца всему видимому и невидимому. Но я какая- то неправильная- я сначала поверила в сатану, а потом в Бога Отца, Сына и Святого Духа. Пора начинать ходить в храм. Ладно. Спокойной ночи.
Вадим опешил от такого литературного перехода и откровения на его личность. Что-то узнала? Почувствовала? Вот тебе и доверчивая домашняя хозяйка. Что делать?
       Потянулись дни безнадежности: Татьяна каждый день ждала слов - я пришел к тебе навсегда, Вадим обещал одной, врал другой, принимал решения и ни одно из них не выполнял, закидал подарками Юльку, Алена ушла в покорное молчание, она твердо была уверена в сопернице, ибо только другая женщина могла заставить страдать мужа и ни в чем не признаваться. Всем было больно, но Алене- хуже , потому как, Вадима спасал секс, Татьяну- надежда и возможность выплеснуть эмоции наружу, а ей, как жене и матери, все свои бездоказательные выводы носить в себе и ждать. По ночам Алена плакала, приучая себя к мысли, что придется жить без него. Он красив, благороден и страдает, от того, что влюбился в другую, не может оставить семью из-за счастливого прошлого и из-за дочери, и не может отказаться от той, потому, что с ней стало лучше. Алена не обижалась на мужа, потому что верила, что у него чувства, а не просто кошачьи гульки. Я должна ему помочь, освободить от себя и дать ему на воле сделать выбор между нами. Следить, обвинять, требовать- это не в ее характере, но и гордо хлопнуть дверью тоже не могла, любовь к мужу была сильнее всех чувств. Она села и написала письмо ему, зная, что не сможет объяснится. Когда была готова к переменам, привела в порядок все вещи Вадима, перебрала свои, дала телеграмму своей подруге, в ответ на ее давние приглашения погостить у них в курортной зоне. Приготовив разной еды на целый взвод, она с дочерью уехала. Когда все прояснится, в случае ее отставки, Алена решила уехать к матери в деревню.
       Вадим возвращался домой, как обычно, не довольный собой, он ничего не решил. Удивился отсутствию Алены, но грозы не предчувствовал, пока не увидел письмо на телевизоре. И сразу заныло нутро, бросилась очевидная опустелость в квартире, хотя и все было на месте. Взялся за чтение письма. Стало стыдно за обман, обидно, что именно жена, решила их проблемы и он испытал облегчение, что не ему пришлось говорить. Он ответит тоже письмом-исповедью, все объяснит нечаянной беременностью Татьяны, которая нуждается в таком гаде, как он. С разводом лучше повременить и родителей в известность не ставить. Квартира со всем содержимым останется Алене, а он только со своими вещами уйдет к Тане.

       Пришла весна, люди очнулись, настроение журчало под звон капели, женщины одели демисезонные пальто и легкие сапожки, были подстрижены и нахимичены после шапок. Все рвалось к жизни, к любви и надеждам, а наш любовный треугольник так и остался в зиме: Татьяна вышла из больницы после выкидыша с твердым медицинским вердиктом - ей никогда не выносить ребенка и нет ни средств, ни светил, способных помочь этому горю, слишком безалаберной была юность, она и раньше знала об этом, но надеялась, что ее огромное желание и забота Вадима совершат чудо, чуда не произошло, Вадима не отпускало чувство вины и тоски по прошлому уютному миру, именуемому Аленой, а Алену утомила память. Она вышла работать в библиотеку, Юлька пошла в сад, жизнь текла по инерции. Алена старалась выглядеть прежней, говорила о разводе, пока еще неофициальном, без горечи, оправдывая Вадима любовью к интересной женщине, но близкие люди видели пустоту в глазах и недоумевали, как такая прекрасная пара могла расстаться, их любовь была истинной, а потому редкой. Встречи с Вадимом заканчивались головной болью и таблетками, а у Юльки застыл вопрос- как можно было уйти от них? Алена старалась за двоих, чтобы дочь забывала о потери целостности дома. Вот и сейчас она шла и что-то веселое пересказывала дочери, но окружающее давило- бездонное небо угнетало беспредельностью, троллейбусные столбы напоминали инструмент стоматолога, а весенняя грязь была заботой об обуви. Юлька уселась на качели, Алена рядом на лавочку у чужого подъезда, как только не надо было вести диалог, она погрузилась в свои невеселые думы, на сердце давил еще один груз- Сергей Яковлев школьный друг Вадима и его неудачный соперник. Яковлев был обречен на безответную любовь к жене друга, не скрывал этого, так как вел себя безупречно и мысли не допускал встать между Ладыниными и, вдруг, гром среди ясного неба- Вадим оставил Алену. Первый порыв- набить морду идиоту, а после выплеска эмоций- радость возможности связать свою жизнь с Аленой. Пусть не сразу, пусть через год, два, пока она отвыкнет от Вадима и по-настоящему привяжется к нему. Сергей работал мастером в телеателье, работа прибыльная, левые доходы позволяли менять машины и женщин по настроению, балаганная жизнь уже утомляла. Он стал каждый вечер заходить к Алене, делал покупки к ужину, чистил картошку, пылесосил и развлекал женщин самокритикой. Юлька его обожала, он был ее крестным и она росла на его глазах, а с Аленой стало сложнее- из внимательной она сделалась снисходительной, из ироничной- колючей и только в беседах о политике или литературе, становилась прежней, пытаясь пробудить в нем сознательного гражданина. Он очень старался подстроиться под нее, но никакая ужасная статистика о деградации нации, не могла пустить его грешные мысли по другому руслу. Он хотел ее, как женщину, как еще никого так не хотел. Он был вхож в дом, как настоящий муж и отец, не было только ночей. Табу, возведенное ею, было прочным, только время и терпение, могли бы его разрушить.
       Алена и была рада Сергею и- нет. Да- потому что он избавлял ее от одиночества, нет- потому что добивался ее любви и это было в тягость. Вообще, все вокруг Алены изменилось: визиты друзей, соседей стали короче, потому как приходить со своими проблемами стало неловко, утешать и ободрить получалось далеко не у каждого, между жалостью и сочувствием грань тонкая, небольшой оттенок во взгляде может ранить, делать вид, что ничего страшного не произошло невозможно, куда ни кинь- везде клин, так при всеобщей любви к Алене, люди не могли по-настоящему ее поддержать. В арсенале оставалось одно средство- почаще вытаскивать ее из дому, приглашения на базу, пикники, вечеринки были частыми, но Алена отказывалась от предложений из боязни: придешь одна, кто-нибудь неуместный будет приставлен в пару, либо от повышенного внимания к одинокой женщине со стороны мужей, могут разыграться сцены ревности, да и веселиться в компании едва-ли удалось бы. Так и получилось, что с Сергеем было проще всего коротать вечера, когда приходили гости он умел делать встречи веселыми, избавляя людей от неумелого сочувствия.

       Татьяна вытащила Вадима на пробежку по магазинам, ей хотелось поднять настроение покупками. С потерей надежды стать матерью, она чувствовала и близкую потерю любимого. Всеми силами она старалась удержать его: завтраки в нарядном утреннем туалете, ужины при свечах, любовь под музыку, дорогие импортные вещи для него. Судя по внешним признакам, все шло хорошо, но что-то зрело из нутри. Они шли под руку, Таня расписывала фасон платья, которое намерена была сшить к маю, Вадим не слушал ее, боковым зрением поглядывал на нее и уже больше не ревновал, как случалось раньше. Рядом шла чужая женщина. Странно все это, как не с ним происходит. Вдруг, случилось ужасное: перед ними с четвертого этажа дома упал молодой парнишка, упал на спину, захрипел, во рту запузырилась кровавая пена. Татьяна закричала, сбегались люди, но никто не решался подойти. Крики- “Скорую”, Не трогать”, “Дайте воздух”, перекрыли гул машин, потом наступила тишина, а потом с балкона, откуда выпал несчастный, выглянула женщина и прокричала, :”Он вор, он украл мои деньги, добить такого”. “ Господь наказал.”, “Распустили молодежь.”, “Сталина бы надо уже”, - народ вопел на все голоса, пока не подъехала “Скорая”, врач на месте смотрел потерпевшего, потребовал у медсестры медикаменты, но в машину пока не заносили, дожидаясь милиции. Татьяна встрепенулась:
- Как можно медлить, с милицией и позже можно разобраться, он может погибнуть.
- Поделом, пусть дохнет, одним гадом меньше.
- Вадим, что происходит? Мы где живем? На наших глазах умирает человек, а мы рассуждаем о наказании.
Люди говорили о всем подряд: о провидении, о милиции и медицине, о ценах и правительстве, пока через минуту не подъехала милиция и за несколько секунд разогнала всю толпу. Вадим насилу увел Татьяну, она негодовала до самого магазина.
- Мне не хочется заходить, иди одна, я постою здесь.
 Вадим вздохнул, как будто избавился от бремени, и увидел Алену с Юлькой, идущих по другой стороне улицы. Юлька что-то выговаривала матери, а та слушала наклонив голову. Душа у Вадима заныла, где великолепная россыпь волос? Обычно у блондинок волосы тонкие, а у Алены были густыми и объемными, она приписывала этот факт полосканию с пятнадцати лет отваром коры дуба, когда ее тонкие волосы начали осыпаться. Новая стрижка шла Алене и сделала ее молоденькой, Вадим застонал от жалости по былому великолепию, зачем подстриглась, знала же, как он любит ее волосы? Этим она как бы провела черту, что его желания теперь в счет не идут. Алена же подстриглась, потому что начала маяться головными болями и длинные волосы только увеличивали муку. На Вадима накатила ревность, а потом воспоминания. Первая встреча- ей дорогу заслонил верзила, она растерялась, как мышонок перед кошкой. Вадим вывернул грубияну руку, получил удар в глаз, но одержал победу и проводил девушку до дома. Почему то вспомнился ее дом- облезлая хрущевка с подъездом полным окурков, разной дрянью на стенах и гадким запахом. Он с родителями жил в элитном доме, заселенным обкомовскими работниками, его родители были врачами в больнице КГБ, жили скромно, но в достатке, сына вырастили в тепличных условиях. Аленкин дом стал для него первым откровением далеко не радужного окружающего. Потом, учась в университете, он сделал много открытий, но это первое открытие позорного пятна светлой социалистической действительности, осталось на всю жизнь самым поразительным. Поразительным было и то, как живя среди убогости, обычной женщине, матери-одиночке, учителю пения, удалось воспитать такую удивительную дочь. Увлечение молоденькой девушкой через пять лет переросло в любовь. Острая жалость кольнула в бок- как она живет? Точнее выживает. Она относиться к тем людям, которым хамят, обвешивают, обсчитывают, им не хватает продукта, за которым пришлось стоять два часа, к тем, на ком сильные оттачивают свои зубы и выпускают пар. Как она живет покинутая в этом мире, где дефицит во всем, начиная со спичек и заканчивая милосердием? Он уже дней десять не был и не заносил продуктов. Боль в груди увеличивалась, даже было удивительным, что становиться трудно дышать, он же здоров, не курит, тренируется. С чего? Не хватало еще, как институтке, упасть в обморок.
- Вадик, посмотри, что я тебе отхватила! Это настоящая “Монтана”, на рынке за них берут две штуки, а мне продали за полторы.
Сколько блеска в глазах, радость бъет через край, равно, как и горе, которому она предавалась еще двадцать минут назад, при виде потерпевшего вора. Так вещизм вытесняет праведность.
- Таня, я тебе уже говорил - не нужно мне покупать вещи, свои деньги трать на себя. Я все равно носить не буду.
- Ты меня обижаешь. Мы семья и деньги у нас общие, тем более, что ты работаешь.
- И живу в твоей квартире, где мною не заработано даже ложки, на данном этапе я пока только себя способен прокормить, а потому не приму твоих подарков, пойдешь на рынок, продашь эти джинсы на пятьсот рублей дороже и захватишь остальное, что ты мне напокупала.
- Вадим, зачем ты так со мной, я же люблю тебя, я от чистого сердца.
- А я не хочу растерять остатки уважения к себе. Больше к этой теме не возвращаемся.
Татьяна хотела оскорбиться в лучших чувствах, но бледность Вадима ее остановила.
- Что с тобой?
- Как-то не хорошо, лечь бы.
Он с трудом дошел до дома, опираясь на Татьяну. Лег. Таня его целовала, а он видел Юльку, Таня принесла чай, а Алена из угла смотрела на него своим печальным взглядом. Что происходило? То, что и должно быть, когда влюбленность, замешанная на авантюризме, кончается. Помимо воли, стали вырисовываться истинные качества характера Тани, ее страсть - замаскированная природная грубость, забота превратилась в навязчивость, экзотическое меню иссякло и приелось, любой разговор принимал характер сплетен и заканчивался ценами на тряпки. Раздражала узость взглядов и подруга Лера, которая приходила к ним, как к себе домой, раздевалась до колготок, курила, где хотела и постоянно учила Татьяну ведению хозяйства, при этом ничего не умея делать сама. Часто, думая, что он спит, подруги переходили на тарабарщину, из которой, только цифры звучали по-русски. Вадим начал понимать, что настоящей Таня бывает только с Лерой. Практицизм - основной критерий подхода ко всем проблемам, чтож, вполне приемлемое качество в общении с людьми своего круга, Вадим в этом круг не входил и не желал. Быть доброй и добренькой понятия разные, как быть дамой или играть роль дамы. К Алене не подходит слово дама, но она и не играет, природные достоинства в ней приумножены постоянным совершенством мировоззрения, а Татьяна с младых ногтей выставляла в себе даму, этакая роза на навозе. И еще это недоразвитое чувство юмора, Вадим привык к реакции на тонкий юмор, а здесь, как на лекции, приходилось объяснять суть шутки. Чепуха, когда говорят, что противоположности притягиваются и дают результат. Исключения, конечно, есть, но они подтверждают правило: целое могут составить только половинки, похожие во всем. Зачем Вадим думал об этом, он и сам не знал, как и не знал, что делать дальше. Как он может жить с одной, от которой получил, что хотел и скинул с пьедестала, думая о достоинствах другой, которую обидел.
- Вадим, ты не спишь?
- Нет.
- Я хочу с тобой поговорить. Я не могу больше работать в институте, хотя я никому ничего не говорила, но бабы наши что-то пронюхали, сплетни пошли, конечно, если бы мы поженились, все заткнулись бы, я хотела терпеть до декрета, а теперь какой смысл, в общем, я подала заявление об уходе и мне его подписали, я хочу пойти продавцом в коммерческий магазин, работа на дорогих шмутках спокойная и денежная. Что скажешь?
- Ничего, ты все сделала, как хотела.
- Ты обиделся, потому что я не посоветовалась с тобой? Я просто хотела тебя оградить от лишних разговоров. Разве лучше жаловаться на обиды, чем просто уйти?
- Таня, не оправдывайся, все правильно.
Она повеселела от его ответа, так как мучилась- захочет ли доцент жениться на продавце, она давно замыслила уйти, но работала из-за него, теперь когда он здесь, но еще не разведен, лучше повода для смены деятельности и не найти. Времена наступают крутые и уже не до условностей, кто кем работает, а важно сколько зарабатывает. Таня решила развеять угрюмость любимого и принялась рассказывать институтские байки. Вадим слушал, не перебивал.
- А один раз, заходит Инна Геннадьевна к нам злая и в тоже время смеется. Представляете, говорит, принимаю зачет у второкурсников по разделу интегралов, одной мартышке попала задача на вычисление площади сектора шара, не знает, хотела выгнать, а потом решила помочь: давай без интегралов, просто вычисли площадь стола два на три. Студентка говорит - пять. Представляешь, она прибавила длину к ширине. Я ухохоталась, представляешь, такой залеп на втором курсе физмата. Как она вообще поступила и полтора года проучилась? А у тебя случались такие закидоны?
- Случались.
- Расскажи.
- Прости, Танюша не могу, не здоровится.
- Может у тебя авитаминоз? Я завтра зайду к знакомой в аптеку, что-нибудь хорошее прикуплю от этой беды. Что ты хочешь!
- Подремать.
- А я пойду готовить ужин.
Вадим опять окунулся в свои невеселые размышления, но не на долго, пришла Лера, разговор сначала был приглушенным, дань заболевшему, а потом обычным. Обсуждались перспективы новой работы и деловые качества директора “комка”. Вадим набрал номер своих. Ответила Юлька.
- Привет дочурка. Чем занимаешься?
- Мы с дядь-Сережей рисуем, он такой чудной, не знает как Змей Горыныч выглядит, нарисовал какого-то мутанта с пьяной головой, совсем нас уморил со-смеху.
- Значит тебе весело?
- Еще бы, сам посмотрел, в обморок бы свалился.
- Я рад, что тебе весело, а мама что делает?
- Блинчики завела. А ты к нам не придешь?
- Я бы хотел, но приболел, отлежусь, завтра зайду.
- Принесешь мороженого. А еще новость- с Ирана посылку передали, столько подарков бабуля в мешок натолкала для всех, я даже теперь и не знаю, что мне одевать первее, тебе штанов всяких странных где-то набрали, а еще есть письмо, придешь почитаешь.
- Юлька, я тебя люблю.
- А маму?
- И маму люблю, передай привет дяде Сереже, увидимся.
Вадим звонил с целью отвлечения, а получилось наоборот. Дядя Сережа. Серега друг. Серега-заводила. С ним всегда было весело и просто. Вадим любил Сергея, а Сергей любил Алену, потому и не женился, а теперь может. Алена-птичка-невеличка, сумеет ли устоять перед соблазном отомстить?
- Тебе плохо?
Таня выглядела удивленной, как будто сейчас увидела его нездоровым.
- Ты кому звонил?
- Юльке.
В его ответе Татьяна нашла для себя оскорбление. Когда приходил переспать, не вспоминал о дочери, а теперь, глядите, страдания проснулись.
- Танька, чего там у вас, мне смыться?
- Пусть не уходит, только принеси мне снотворное, если есть.
Таня молча принесла таблетку, Вадим выпил, надеясь отключиться от происходящего. Таня вернулась на кухню, начали диалог шепотом.
- Как тебе это нравиться? Звонит за моей спиной туда, что-то там напели, а на меня зверем глянул.
- Получила, что хотела, я дождалась своего звездного часа, все получится по-моему. Он, наверное, уже спит? Я когда шла к тебе, встретила в магазине одну дамочку, отпад! Кожаный короткий плащ, широкий, воротник дутый, сапоги высокие до колен, на каблуке. Думаю, что за дива к нам залетела? Не догадываешься? Она! Не узнала бы, если бы в лицо не глянула. Подстриглась, прикид, не узнать мышку серую. Может и он видел? Откуда тряпки штатовские?
- У него родители по контракту в Иран работать поехали.
- Так, правильно, покупай ему шмутки, а они ее как картинку оденут, да и он сумками продукты прет, будешь вечно на него тянуться. Хорошо, хоть ребенка скинула, а то бы вовсе в поганках погрязла, а она там нарядная, довольная, ее как сноху приняли и жалеть будут, как брошенную, а ты для них шлюха, которая семью разбила. Ты не обижайся, я тебе добра хочу, а потому все откровенно говорю, не хочу что бы ты мучилась и время убивала на пустую затею.
Таня заплакала.
- Разве я много хочу? Чтобы мужем стал настоящим, я его люблю.
- Вот еще, нюни распустила. Нечего себя жалеть. Ты его хотела и поимела, теперь пора бросать, самой бросать, а не ждать, когда он к своим бабам, в привычный быт побежит. Вой сильнее, еще пару месяцев и любовь вместе с соплями вытечет. Ты рождена для свободной любви, вот Николаша свозит тебя за бугор, шубкой прикроет и все забудешь. Придумала сама себе эту любовь, сама и выгони.
 Таня себя жалела, но подругу слушала. Права подружка, как права. Любовь ли это, или просто желание пожить в другом стиле? Домашние дела утомляют, но как приятно ждать своего мужа с работы, подать ему на стол, гладить его рубашки, идти под руку с ним и гордиться, что он только твой и прятать не надо, а гордиться. Мой принес. Мой сказал. Мы с моим. Таня хотела так говорить и жить замужем. Лера разбивала все надежды правдой, Таня это понимала, не понимала только одного, что такая подруга никогда не позволит ей жить лучше, разве, что когда сама выйдет замуж и в очередной раз продемонстрирует свое превосходство. Она давала как раз те полезные советы, которые добивают. Если бы женщины жили по велению своего сердца , а не по советам опытных подружек, много боли можно было избежать.
- Отстрадалась? Выпей коньячок. Раз уж он тебе так мил, переходи опять на подполье, трахайся с ним раз в неделю, а в остальное время будь свободной.
Лера продолжала капать на больное и Татьяна постепенно из состояния обиды переходила к агрессии. Конечно, приятно идти с мужчиной, но до выхода надо его кормить, чтобы настроение не портилось, убирать за ним, как за ребенком, успевать наглаживать и обстирывать, а он это принимает, как должное, еще успей прочитать, что читает его круг и выскажи свое мнение. А его родители? Он, видете-ли, не желает их волновать и ничего не сообщил им. Они будут тех одевать, а она должна на гроши выкручиваться и еще со своих родителей тянуть. Татьяна себя накручивала, Лера подливала коньячок, дефицитный, но для подруги в несчастье не жалко.

       Алена читала. “Белые одежды” Дудинцева были противовесом собственным горестям. Устала, хоть бы Юлька пришла. Дочь заставляет шевелиться. Вчера заставила ее вырядиться в обновы, Алена чувствовала себя инопланетянкой, но дала слово дочери, что будет носить все, что прислали в подарок. Захотелось с ней поговорить.
- Ало, Юлька, ты собираешься домой?
- Нет, ни в коем случае, тетя Нина печет торт, я должна угоститься, а потом приду.
- Это не совсем прилично.
- Неприлично у чужих, а они пожизненные соседи, ближе чем родня.
- Ясно. А чем вы занимаетесь с Юрасиком, пока угощение не готово?
- Мы тут думаем, почему перестали строить тот дом с круглыми окнами?
- До чего додумались?
- Полагаем, что строители умерли, стройка встала. А ты как думаешь?
- Я думаю, что строители живы, просто деньги для стройки закончились.
- Значит, они их пропили, все теперь сходиться.
- Смените тему для разговоров.
- Про что, например?
- Например, почитай что-нибудь, а потом поговорите.
- У них читать нечего кроме “Репки” и газет.
- Приди домой за книгой.
- Не охота тащиться по лестнице, мы лучше порисуем. Пока.
Алена улыбнулась. Дочь не пришла, у нее личные интересы. Алена взяла детский фотоальбом. В последнее время, когда не было дочери, Алена смотрела на ее фотографии, вспоминала шалости, это ее успокаивало. Тут Юлька сочиняет сказку: налево пойдешь- штаны потеряешь, направо- без трусов уйдешь, а прямо- без ног останешься. Как же они с Вадимом хохотали тогда. А здесь она с котенком, осторожничает: нельзя так на котенка давить, а то потом нечего будет гладить. “Папа, моя левая нога занервничала”. Карточка, где Юлька стоит на плечах Вадима, “до потолка”, любимая. Он замечательный отец. Счастливое время. Многие женщины жалуются на усталость первого года жизни ребенка, у Алены все было легко, Юлька росла спокойной, здоровой, не было проблем, чтобы накормить, или уложить спать, обе бабушки бывали каждый день, чередуя свои визиты, помогали по-дому, пока ее мама не вышла замуж и не переехала в деревню, продукты были изначальной заботой Вадима. Алена хотела через год родить второго ребенка, но заболела тяжелой формой гриппа, лечили антибиотиками, пришлось делать аборт, после которого беременность не наступала. Вадим мечтал о сыне, но никогда ни одним словом не упрекнул жену, понимание и любовь. Куда все ушло? В дверь постучали хулиганским способом. Значит Сергей.
- Привет, девушки.
- Твоей любимой нет, у соседей нахлебничает.
- Есть другая. Дай щечку персиковую лобызнуть.
- Не дам, ты не брит.
- А ручку?
- Станок на полке, в ванной.
- Понял, не дурак, хотя дурак, потому, что проспал утреннюю процедуру.
Сергей отправился в ванную, а Алена, по заведенному давным-давно ритуалу, пошла на кухню, накрывать стол к ужину. Сергей вошел на кухню свежим, Алена, зная привычку Сергея увиливать от бритья, давно купила ему личный станок и кремы-лосьоны.
- Как день прошел, мастер?
- Обычно, еле отбоя дождался, на халтуры плюнул, завтра меня будут раздирать.
- Сочувствую, но помочь не могу, ибо в аппаратах разбираюсь, как в самолетах.
- А я и в самолетах разбираюсь. Любой разберу, а уж собрать- это не мой профиль. А ты чем голову упражняла?
- Устроила разбор своих гражданских позиций.
- Это как?
Алена говорила, наливая суп, как будто для мужа, бессознательно любимую чашку Вадима взяла, которая недавно в фетиш превратилась, Сергей сразу отметил сей факт, но еще не понял, что этот факт значит для него. Стал есть.
- Ты же помнишь, какая я была ярая гражданка: анализировала прошлое, читала все о происходящем, меня мучила проблема бездуховности нации, бесправие маленьких людей, убийственное отношение к детству, невозможность свободного передвижения по миру, рассуждала, как идейная дура, о политическом устройстве государства, до всего мне было дело, а сегодня с утра я стала анархисткой.
- Ой, мама, чтож ты натворила?
- Убила в себе честную гражданку и патриотку.
- За что ты ее, так по зверски?
- Мучилась долго, вот и добила.
- А чем?
- Железным аргументом: ничего мы не сделаем с нашим государством, пока Бог не позволит, и стальным фактом: если женщина несчастлива, для нее нет политики, весь мир- средоточие собственных проблем.
- Ты несчастна?
- Нет, но я- пуста и все вокруг не важно, нет смысла ни в одной идее, если она не наполнена истиной, а истина- это любовь и бескорыстие, основной дефицит. Политикой должны заниматься люди любящие, верующие, свободные от пороков, от полноты собственного счастья любящие весь мир и несущие ему любовь, созидание, а на деле получается, что закомплексованные и не познавшие любовь, стараются восполнить пробел с помощью власти и денег. Где нет любви, идет борьба, а борьба всегда насилие. Мы в порочном кругу: не умеем любить, потому что голодные, а голодные потому, что не умеем любить. По Фрейду сплошная сублимация. Я не политик, но я была патриоткой и сознательной гражданкой, теперь стало четко видно, насколько все феерично. Такие опустошенные, как я, от обиды и страха становятся общественными деятелями, лидерами движений, борцами за всеобщее счастье и несут только разруху. Мне, кажется, что за короткий срок, я научилась видеть несчастных людей, как их много, от их несчастий и пустот все хорошие, на первый взгляд, начинания превращаются в фарс. Несколько путано я выразила свои мысли, но суть ты понял? Чтобы не причинять зла, ущемленным надо меньше производить движений. От такого открытия моя гражданская депрессия переросла в панихиду. Король умер! Да здравствует анархия. Я не слушала новости и больше не буду, я не хочу никаких обзоров, разоблачений, сенсаций. Только кинокомедии и развлекательные программы, весь мир- моя квартира, Юлька и друзья.
- Ты теперь даже на выборы не пойдешь?
Сергей сделал страшное выражение лица. Он сидел за столом с убийцей. Алена засмеялась.
- Я люблю тебя за то, что ты все понимаешь.
- Полюби меня за то, что я хочу сделать тебя счастливой.
- Уже люблю.
Шутка получилась по инерции, Сережины глаза выдали признание и ждали ответного порыва. Спас телефонный звонок. Звонила Светлана, сокурсница и близкая подруга Сергея. Он ввел в дом Ладыниных Свету по-легкомыслию, женщины подружились и теперь уже ничего нельзя было сделать, потому что, Светлана его так долго и беззаветно любила и использовала Алену в качестве надежного средства для поддержания связи. Света любила Сергея до умопомрачения, он был ее солнцем, идолом, инквизитором. У нее было много друзей по духу и сексу, но любовь была одна и безответная. Если Сергей исчезал надолго, найти его можно только у Ладыниных, вот Света и напросилась в гости. Алена пригласила ее.
- Зачем ты ей сказала, что я здесь?
- Я не смогла солгать.
- Если б ты не сказала про меня, она и не подумала осчастливить тебя своим приходом.
- Она тебя любит, почему ты так не справедлив к ней?
- Почему ты так не справедлива ко мне?
Алена пропустила очередной намек, собираясь разлить чай по чашкам.
- Что тебя не устраивает в ней? Красива, самостоятельна, квартира, связи, чистоплотная, хозяйственная, с чувством юмора, она же идеальная твоя половина, лучшей жены для такого оболтуса, как ты и не найти, она единственная, кто закрывает глаза на все твои шалости.
- Если я оболтус и не достоин любимой жены, то лучше останусь холостым. А в отношении Светки цитирую классика- мне легче с ней переспать, чем объяснить, почему я ее не хочу. Я ухожу, объясняйся с ней сама.
Алена разливала кипяток по чашкам, от страха, что придется лукавить перед Светой, она кинулась к двери, в порыве закрыла собою выход из кухни.
- Сережа, это не честно. Что я ей скажу? Она же к тебе едет.
- Сама пригласила, сама и любезничай с ней.
Сергей бессознательно схватился за Аленины плечи, желая освободить выход, да так и застыл. Алена захлебнулась словом, пытаясь отступить. Глаза смотрели в глаза. Страсть и страх.
- Хорошо, поступай как знаешь, я скажу ей, что за тобой приехали.
- Не надо лгать. Ты же знаешь, что ты моя единственная женщина.
Сергей прижал Алену к груди, она слышала биение его сердца, не было радости от признания, не появилось возбуждение от близости, она как бы поднялась к потолку и наблюдала эту сцену сверху. Сергей провел рукою по волосам, по шее, нежно взял за подбородок и приподнял лицо. Даже высокий и сильный мужчина рад почувствовать себя настоящим богатырем, когда рядом маленькая женщина. Небывалое ощущение, Сергей был готов отдать душу, лишь бы это не кончалось. Он слегка касался губами ее лица, набираясь смелости прикоснуться к губам. Алена уже не дышала, паралич от страха. Как его корректно остановить? Как всегда в критические моменты выручила смена действий. В дверь стучали ногой. Это Юлька, до звонка не дотягивалась, а стучать рукой- пальцам больно. Алена метнулась к двери, а Сергей к столу, схватил чашку с чаем, сделал большой глоток и обжегся, выступили слезы.
- Привет, крестный Сэр. Ты чего плачешь?
- Твоя мать мне дала мышьяк и я умираю.
Сергей вытаращил глаза, свалился со стула, стал дергать руками и корчить рожи. Юлька сначала испугалась, а потом захохотала.
- Ма, глянь, он на таракана отравленного похож.
Алена не могла так быстро перевоплощаться, ее охватило запоздавшее волнение, она вошла в ванную. Через пару минут пришлось идти встречать Свету.
- Привет, други, встречайте столичную диву.
Алена встретила гостью с облегчением, Юлька щенячьим визгом от диковинной шоколадной штучки, Сергей с тоской. Светлана вошла свежей, этакой вамп-женщиной, в короткой юбке, прозрачной блузе и шикарным хвостом из блестящих волос.
- Светка, чем ты таким объелась, что у тебя на голове кобылий хвост вырос?
- Провинция плюшевая, ты ж кроме задней панели телевизора, ничего не видишь, а я из самой столицы к вам заглянула, чтобы дремучесть твою проредить.
- Как сказала! Это у тебя от метро самомнение выросло.
- У меня может и выросло, а вот ваши размеры мужского самомнения, поди поистерлись.
Светка вложила в свои слова весь месячный сарказм. Сергей промолчал.
- Дети мои, столица превращается в капитализм, правда, какого-то захламленного качества, но все-же западный сквознячок вытягивает все подполье наружу. Я потрясена и хочу там жить.
- Скатертью дорога.
- Не без тебя, любимый. Не смогу я бросить тебя на погибель, ты же без меня от собственного яда помрешь, я ж для тебя та самая чаша. ”Мы с тобой не разлучны вдвоем”.
Напевая, Светлана обняла Сергея за шею и подала открытку с изображением медицинского символа- чаши и змеи. Все рассмеялись. Она знала, что, только играя по его правилам, принимая его насмешки и насмехаясь самой, можно еще продолжать связь. Как поначалу, она плакала в одиночестве от его грубых шуток. Он издевался над самым сокровенным, не принимая упреков- не нравиться, так я тебя не держу. Постепенно, она приучила себя не обижаться и выработала ту же тактику поведения, что и он. Все превратилось в, что называется, “с гуся вода”. Алена забавлялась их диалогом, она уже привыкла к их взаимной грубости и безумной похоти.
- Давай пой дальше про свои впечатления, благо у нас уши свободны.
- Ваши уши, любимый, хороши, только мне полюбилось иное, не могу много говорить при таком мужчине, хочется действий.
- Эй, только без членовредительства, я грубой лести не люблю.
- Я пойду Юльку ко сну готовить.
Когда Алена вернулась, обстановка была натянутой, Светлана доедала суп.
- Я наелась, будем пить итальянское вино с конфетами, специально для вас тащила с Московии. Прелесть, какое, всего девять градусов, как компотик. Зайчик, не хмурься, на-ко, открывай. Аленушка, чем ты занималась в последнее время?
- Работа, дети.
- Как дети?
- Младшую уложила, старший здесь сидит.
- Усыновила, значит, сиротку. Хорошо, может теперь, когда у него мама появилась, он добрым станет.
- С тобой любой добряк в монстра превратится.
Алена почувствовала ссору, необходимо было перевести разговор на нейтральные темы.
- Позавчера, на работе первый раз повысила тон и отказалась от задания.
- Ты, повысила тон?
Фраза была сказана одновременно обеими враждующими сторонами.
- Да, я. Вам трудно поверить, но я меняюсь и не в лучшую сторону. Мне надоело выполнять работу за бездарь, которая является женой начальника областного отдела культуры. Надеюсь, у них не хватит смелости уволить с работы сноху личного доктора нашего “папы”. Она жена, а я сноха. Уравняемся в правах. Я пришла к выводам: первое, не делай добра, врагов не наживешь, во-вторых, ценить надо только тех, кто уже проверен годами, все остальное- шелуха. Багаж набран, возьмешь больше- надорвешься, потеряешь- нарыдаешься. Решила жить тихо, стараться никого не терять и не обретать новых связей, короче, чужого не брать, своего не отдавать.
- Это у нее гражданская депрессия.
- Что, что? Какая депрессия? Молодая, обеспеченная, свободная. Что еще надо для жизни? Подумаешь, муж ушел. Другого можно найти, нечего превращаться в преждевременную пенсионерку. Сергей, надо дискотеку организовать.
- Эх ты, старушка-поскакушка, при чем тут дискотека? Тебе рассказывают о переоценке ценностей, а ты про какую-то свободу. Человек становится свободным только после смерти. Ты бы свою убогость молчанием прикрыла.
- Эй ты, мальчик-попрыгунчик, нечего строить из себя знатока жизни и свой сарказм выдавать за ум, надо просто помочь человеку поднять настроение.
- Дискотекой?
- Да! Танцы помогают снять оковы, если забудешь о проблемах и не будешь думать, как тебе двигаться, а просто послушаешь свое тело, оно само слышит музыку, в танце можно стать свободным, можно столько получить эмоций и познать себя. Кто не танцует- тот не живет полноценно, как тот, кто не умеет смеяться.
- Светлана, как хорошо сказала, в твоих словах есть убедительность. Мне даже захотелось на дискотеку.
- В чем дело? Завтра в “Химике” лучшая дискотека города. Сергей, звони Тарасову, он для тебя свободный доступ организует, а ты, договорись с кем Юльку на вечер оставишь. Ставлю сто против одного, что тебе понравится.
- Свет, там же молодежь танцует.
- А ты не молодежь? С твоим ростом ты подросток, а мы с Серегой без комплексов и, вообще, для танцев возраста не существует.
У Алены загорелись глаза и Сергей простил Светку за вторжение. Теперь надо было придумать, как избавиться сегодня от Светланы, раньше он не отказывал ей и подобные встречи заканчивались в его доме. То было раньше, сегодня он ее не хотел, вообще не хотел. Сергей под предлогом- выйду покурю, помчался к телефону-автомату, набрал номер Ладынинской квартиры, через зажатый нос попросил к телефону Сергея, Алена предложила перезвонить через десять минут, на что Сергей ответил, чтобы Сергей перезвонил сам Макарову. Вернулся, Алена сказала о звонке, Сергей “перезвонил”, разыгрывая свой спектакль, пробормотал пару слов о срочности дела и был таков, не дав Светлане опомниться.
- Алена, он сбежал. Он хуже зубной боли. Зуб можно удалить, а что мне делать с ним? Он не любит меня, но и не любил других, поэтому я держалась рядом, теперь он изменился. Мне, кажется, он на тебя глаз положил. Алена, ты единственная женщина, которую я люблю и уважаю, ты знаешь, что я не злая и не сплетница, со мной можно быть откровенной. Он тебе нужен? Только не лги. Мне не нужна жалость, мне нужна правда.
- Он мне нужен, как друг, не более. Он облегчает мое нынешнее положение. Я люблю Вадима, я жду его, даже если на это уйдет вся жизнь.
- А ты не хочешь отомстить мужу за измену?
- Нет, не хочу, это ничего не изменит, только еще больше запутает, ничего нельзя делать назло. В отношениях с Сергеем я тебе не помеха.
- Помеха, конечно, помеха, хоть и невольная. Но я справлюсь, лишь бы мне быть уверенной, что я не путаюсь у тебя под ногами.
- Все нормально, борись, если тебе хочется. Только мне кажется, что как только ты все сделаешь по-своему, ты перестанешь убиваться на его счет и постараешься бросить его сама. Ты похожа на ребенка- не дают, так я украду, поиграю-поломаю, зато все по-моему.
- Не знаю, вымотал он меня, это не любовь, это болезнь со склонностью к мазохизму.
       Вечер закончился, Алена с облегчением легла в постель в надежде на крепкий сон. Напрасно. В дверь постучали. Это только Сергей. Алена содрогнулась. Можно не пускать, но проблема не решиться от этого, да и соседей в свидетели брать не хочется. Встала. Открыла. Вздохнула.
- Я не мог не прийти.
- Понимаю.
- Выходи за меня замуж.
- Не могу.
- Ты ждешь его?
- Это будет инцест. Ты мне как брат и ничего не переделать.
- Я не брат, это твое воображение, от которого можно избавиться проверенным веками способом.
- Я не могу.
- Дай мне шанс, если я раньше терпел и забывался с другими, теперь не могу, меня как заклинило, мне никто не нужен, хочу тебя. Мы втроем чудесно будем жить, вы переедете ко мне и ты постепенно забудешь его.
Сергей выговаривался, увлекая Алену в комнату.
- Нет, идем на кухню, не тяни меня, поговорим там.
Вырвалась из объятий, села на табурет, он пристроился у ее ног, положил голову на ее колени.
- Аленушка, я хороший, я заботливый, я буду тебе верным мужем.
- Сережа, прости, я не знаю, что сказать, как себя вести. Не надо ничего предпринимать, мне ничего не хочется. Прости, но у меня нет никаких желаний на твой счет. Что же делать?
- Прости, я поторопился, я могу только разрушать. Ты очень тактична и правдива, другая бы использовала меня, как орудие мести или просто забыться, тебе не под силу врать ни себе, ни другим. Я и рассчитывал, что ты захочешь отомстить, а потом полюбишь, но тебе прежде нужна любовь. Я подожду, я буду терпелив и сам больше не буду ничего предлагать. Прошу одного- когда ты захочешь меня как мужчину, а еще лучше выйти за меня замуж, ты сама мне скажешь. Обещай хотя бы это.
- Обещаю. Я люблю тебя, но не так, как ты хочешь, теперь уходи.
- Мы идем на дискотеку, сам Тарасов будет Светкиным бой-френдом, а ты будешь моей девушкой. Я намерен красиво ухаживать. Не возбраняется?
- Ты не исправим. Спокойной ночи.
       Вечер на дискотеке для Алены удался на славу. Светлана оказалась ненавязчивым учителем, сумела отключить все комплексы, Сергей был остроумным и галантным. Это правда, что в танце человек свободен и открыт для радости. Даже в студенчестве не было таких изумительных минут освобождения от проблем. Впервые, после нервотрепки с Вадимом, ей было хорошо и она уснула, если не счастливой, то умиротворенной. Сергей разругался со Светланой, уехал в ночной кабак, напился и в полдень проснулся в чужой постели, с незнакомой женщиной, ужас обуял его. Он чувствовал себя предателем, после признания Алене. Светлана поступила по сценарию Сергея с небольшими отличиями. А с Вадимом случилась беда. Самоистязания привели к параличу лицевого нерва, отчего на нем застыла однобокая улыбка. Татьяна кинулась к телефону, вызвать “Скорую”, ей ответили, что бесплатно выезжают только к детям и ветеранам, с бензином проблемы, вызов машины с стоит сорок три рубля, она сказала, что оплатит, побежала по-соседям занять недостающую сумму. Поговорить, успокоить, поддержать Вадима у нее не хватило ума. В то время, когда Алена расслабилась в танце, Вадиму проводили интенсивную терапию в больнице.
       Татьяна шла домой, лицо Вадима вернулось в прежнее состояние, его должны на днях выписать из больницы для амбулаторного лечения. После всех последних событий в ее жизни, она не представляла, что будет делать с Вадимом. Что такое уход за больным, когда она недавно вышла на работу, как справиться? О чем с ним говорить? Можно ли заниматься сексом? Покупку намеченного платья придется отложить, хорошо, что успела продать его вещи, купленные ею, плохо, что деньги придется тратить на лекарства и витаминную пищу. Если б он ушел от нее до больницы, а что теперь делать? - больного не выставишь и жизни уже нет. Он практически перестал с ней разговаривать. Куда же ему идти? К жене? Стыдно. Может стоит позвонить этой Алене? Пусть разберутся между собой. Хорошо бы, чтоб она его простила и пожалела, семья все-таки, тогда она, Таня, не будет чувствовать себя виноватой. Она и так уже из кожи вон лезла, что бы угодить во всем, а он только отмалчивался. Угораздило же притащить его к себе и повесить на шею, теперь она виновата в его болезни. Прежде всего, всю ситуацию надо рассказать врачу и позвонить жене, лучшего придумать невозможно.
       Алена вернулась с работы, приготовила для себя ванну, вода снимает напряжение. Зазвонил телефон.
- Алло, здравствуйте.
- Здравствуйте, вы- Алена?
- Да. Говорите.
- Ваш муж лежит в городской больнице, в неврологии, пятая палата, вам надо поговорить.
Трубку повесили, прежде, чем Алена успела спросить, что с Вадимом и кто звонит. Вероятно, она. Так вот почему, почти две недели не звонил и не появлялся. Алена начала собираться, лихорадочно думая, как себя повести. Как не выглядеть дурой, обиженной или снисходительной. На пути в больницу она старалась думать о его достоинствах, о приятных моментах в их жизни, она составляла его положительную характеристику для себя, что бы он увидел в глазах ее любовь к нему.
- Здравствуй, болезный. Мне жаль, что я не узнала о тебе раньше. Очень плохо тебе?
- Да.
- Тебе не приятно, что я пришла?
- Мне не приятно в таком виде лежать перед тобой.
- Об этом можешь и не думать. Я помню твой вид в более худшем состоянии.
Алена улыбнулась, намекая на то, каким он был после пьяной драки в ресторане в первый месяц их жизни. Вадим и сам улыбнулся. Появилась тоненькая теплая связь. Соседи по палате начали по-одному выходить в коридор, понимая, что людям нужен разговор без свидетелей. Алена ухватилась за спасительную тему о Юльке, рассказала о ее садиковских шалостях. На его лице стал проявляться взгляд. Вошел лечащий врач, бодрым тоном сообщил, что больной немеренными шагами идет к выздоровлению.
- А вы- жена Вадима Сергеевича?
- Да. Меня зовут Елена Михайловна.
Сказано было просто и спокойно, что приятно ухнуло в груди Вадима.
- Мне необходимо переговорить с вами, прошу в мой кабинет, а вы, дорогой, на процедурку, к нашей Манечке.
- Проходите, садитесь, Елена Михайловна. Я вынужден взять на себя благотворительную миссию во имя больного. Татьяна Игоревна ввела меня в курс ваших семейных проблем, сам Вадим, говорить отказывается, потому и лечить его сложно и полного выздоровления еще не предвидится без вашего участия, так как там уже наигрались в любовь, а больного мучает комплекс вины перед вами. Что будем делать? Держать его дольше мы не можем, первый этап лечения завершен, ему теперь нужен покой, режим и уверенность в прощении.
- Я все поняла. Я хочу, что бы он вернулся домой, но как ему сказать об этом, что бы не обидеть, я не знаю. Раз уж вы миссионер, то придумайте, что можно сказать.
- Думать нечего, у вас дочь, приезжайте завтра к одиннадцати вместе с нею и все будет хорошо. Вот чемодан и сумка с его вещами, можете забрать в любое для вас удобное время. Вы его действительно простили?
- Да, можете передать ему, что я люблю его и все понимаю, и хочу его возвращения. Сама этого сказать я пока не могу, мне надо еще немного времени, чтобы подготовится к очередной перемене.
- Я очень рад нашей беседе, откровенно, я боялся, что начнутся жалобы и упреки в его адрес, женщины предпочитают разыгрывать драму, чем принимать быстрые и конкретные решения. Вадим Сергеевич настоящий мужик, не относится к породе кобелей, а потому я уверен, что ваша жизнь не просто наладится, а станет счастливой.
       Алена торопилась в сад за Юлькой, ребенку надо объяснить, что папа после долгих размышлений, понял, что любит только их, та тетя ему не нужна, а потому хочет вернуться домой. Потом предстоял разговор с Сергеем.
- Сережа, мне тяжело, с одной стороны- я рада его возвращению, с другой- я боюсь его, боюсь ляпнуть обидное, боюсь выглядеть заискивающей дурой, боюсь близости с ним. Прости, что тебе все это говорю, но так уж сложилось, что ты единственный, с кем я могу говорить о личном.
- Я хотел бы удавить этого везунчика. Ты, правда, его простила?
- Я его понимаю, а понять- значит простить, а меня ты понимаешь?
- Я тебя прощаю, потому что люблю, и Вадима люблю, какая была короткая моя надежда. Не беспокойся ни о чем, будь такой, как всегда, а он сам найдет подход к тебе, я успокаиваюсь тем, что и меня ты любишь, пусть несколько не так, как я бы хотел, но может в этом и есть мое счастье, я все-таки непроходимый бабник и даже любя тебя, больше жизни, мог испортить тебе эту жизнь, а Вадим уж точно больше с рельс не съедет. Пойду напьюсь, приду, как только утоплю свою зависть к нему в винище. Поцелуй мне положен в качестве компенсации?
- Я пропала бы без тебя.
- А я без тебя.
 Полночи Алена не спала, накручивая себя упреками в адрес мужа, она старалась вытянуть со всех закоулков души кусочки от обиды, она шептала его отрицательную характеристику, собирая в нее все гадкие черты всего мужского населения. Пока он не вернулся, она должна выплеснуть всю горечь так, как будто бы это сделала в лицо ему, что бы раз и на всегда избавится от разочарования ущемленной души. Он повержен, наказан унижением, она чиста и смиренна. После истязания, она вслух сказала: “ Я свободна от обиды, я люблю его и буду счастлива!” Рано утром позвонили родители Вадима, они уже волновались, так как за последние два месяца, не могли застать сына дома, Алена говорила, что все хорошо, просто он очень занят работой. Алена и сама чувствовала, что родители начали подозревать ее в обмане. На сей раз можно было сказать правду, конечно, не всю.
- Милые, не переживайте, все уже позади, доктор сказал, что лечение окончено, я сегодня его забираю домой и больше никогда не позволю так изводить себя работой.
На том конце провода несколько успокоились, упрекнув сноху за то, что она скрывала от них болезнь сына, на что она ответила, что им необходима спокойная обстановка для работы, а здесь они сами справились, конечно, если бы возникли сложности с лечением или с врачом, то позвонили бы немедленно, а так все прошло хорошо.
       В назначенное время, они с Юлькой забрали Вадима из больницы. Дочери она запретила, когда-либо говорить о том, что папа уходил от них, это станет семейной тайной, все должно быть так, как будто папа всегда жил с ними. Юлька поняла, что это серьезные взрослые дела, которые и ей доверили. Как и предсказывал доктор, дочь стала буфером между супругами. Вадим был безумно рад вернуться домой, он последний раз позвонил Татьяне, попросил прощения и распрощался с ней навсегда.
       Алена продолжала работать, а Вадим, будучи еще на “больничном” занимался домашними делами, внешне, отношения были похожими на прежние, не было близости и открытых взглядов в глаза. Через неделю Алена не выдержала.
- Вадим, перестань чувствовать себя побитой собакой, я тебя и в мыслях не упрекаю, я все понимаю, начни жить нормально, не изводи ни себя, ни меня, ты можешь все разрушить, я уже начинаю тебя жалеть, как слабого, а ты сильный и я хочу любить тебя, как мужчину, а не как развалившуюся, больную личность.
 Вадим опешил, никогда он не видел свою жену в роли обвинителя, она всегда представлялась слабой, готовой погибнуть от сквозняка и громкого звука. Какая перемена. Ему стало стыдно, за то, что он вел себя, как тряпка, и радостно, за то, что она открылась с новой стороны, а потому стала для него интереснее. У Алены выступили на глазах слезы, она поджала губы, схватила попавшую под руку расческу и швырнула ее в угол, резко повернулась, собираясь выйти из комнаты. Вадим подлетел к ней, обнял сзади, положил голову на ее затылок.
- Прости меня в последний раз, я все понял. Только один вопрос и твой честный ответ. Ты была с Сергеем?
- Я была с ним, но не в постели, мы остались честными перед тобой, мы тебя любим.
       Через девять месяцев у Юльки родился брат Сереженька, на что счастливая сестра ответила: “ Я буду его очень любить, потому что он похож на моего крестного, он будет меня всегда смешить, а я буду его воспитывать”. Вадим недоуменно глянул на Сергея, Сергей на Алену и расхохотался.
- Последняя пилюля в адрес блудного сына. Не умри от подозрений, а то ведь Алене не долго придется вдовствовать.
- Не дождешься.
       


       О К С А Н А .


       Тело без души больше не будет
       принесено в жертву...
       Из М. Нострадамуса.

       - Милые мои девочки, чтож вы так торопитесь замуж? Думаете, что если вам восемнадцать, вы стали взрослыми женщинами? Думаете, что замужество решает все проблемы и вы будете жить лучше, чем ваши родители? Все повторяется. Самое главное не торопиться, а вы думаете, что тридцать- это старость, и что вы способны жить самостоятельно? Самостоятельность- это хорошо, это- образование, любимая профессия, возможность жить вамостоятельно на собственные деньги, а при нынешнем положении дел вы садитесь на шею родителям. Если не продолжить обучение сейчас, то уж больше не придется, редкие девочки выходят удачно замуж и поступают в институт. Вам бы отучится хотя бы три курса в институте, проверить свои чувства временем, а потом легче- и замуж можно выходить, и семья будет, и профессия, и самостоятельность. И мужей надо брать уже работающих. В вашем возрасте перемены взглядов происходят быстро. Почему все сказки заканчиваются свадьбой, а про семейную жизнь сказок нет?
 Группа девочек сидела смирно и внимательно слушала своего руководителя производственной практики Нину Семеновну, которую любили за нетребовательность и спокойствие, пользовались ее добротою беспредельно, порой со святой жестокостью, присущей только детям. Сегодня царила идиллия, пусть говорит, что угодно, лишь бы время шло, но тема брака нравилась всем. Не всем нравился подход Нины Семеновны к теме. Горечь в голосе руководителя была вызвана тем, что лучшая ученица училища Оксана Мейко, вместо продолжения учебы в институте легкой промышленности, куда ей готовили направление, собралась выходить замуж. Во всем потоке учениц, таких способных к ткацкому производству, было не много, в основном приходили те, кто не хотел учиться в школе, но образование получить надо, а лучше это совместить с профессией, все какой-никакой диплом, оставались на комбинате продолжать работу после обязательного распределения не многие. Настоящих мастериц Нина Семеновна выделяла сразу и с первого курса настраивала их на продолжение учебы, за десять лет обучения, почти все ее подопечные оправдали надежды и были основным костяком производства. Ей было жаль терять Оксану. Девочка способная, расторопная, но из неблагополучной семьи, жених только отслужил армию, профессии нет, жилья нет, пока будут обустраивать быт, время пройдет и учеба станет невозможной. Быть простой ткачихой тоже хорошо, плохо то, что мастерами часто становятся не те люди. Нина Семеновна болела за производственные кадры по-настоящему, по-советски. Оксана интуитивно понимала, что речь идет о ней и она мысленно спорила с руководителем: что же делать, если любовь?, если хочется семью иметь больше, чем образование, разве это хуже- выйти замуж, чем тискаться по подъездам и боятся, что он пойдет к тем, кто будет с ним спать и без всяких законных отношений. И потом, сколько получает у нас инженер, а сколько хорошая ткачиха, известно каждому. Морочь себе голову пять лет, останься старой девой и радуйся на производственный план? А дети стране не нужны? Может, кому и нравиться быть дипломированной производственницей, а мне хочется стать женой и простой ткачихой. А про самостоятельность меньше говорить надо, а больше делать, такая огромная страна, богатая, в космос летаем, а общежитий для молодоженов не хватает, с кредитами на мебель не разгонишься, начинать жизнь с трудностей- норма жизни. Если бы мои родители не шатались десять лет по баракам, да не вкалывали только ради собственного угла, что радоваться разучились, может и не так все обернулось в их жизни. Мама только почетными грамотами гордилась, а на устройство быта времени не хватало, была бы хозяйкой настоящей, так может бы отец и не спился, и не жили бы они сейчас в заработанной квартире вместе, хотя и терпеть не могут уже друг-друга, только и разговоров, кто больше здоровья на работе угробил. Я не хочу быть иждивенкой на шее у мужа, но и не желаю гореть пламенем на работе, я хочу сочетать полезное и приятное, это мое право жить так, как хочу и нечего разводить тары-бары по-поводу возраста и учения. Слишком долго тянулись два года его службы и прошло уже два месяца, как Витя вернулся, любовь проверена, так чего еще ждать? Те три-четыре часа по-вечерам, только душу травят и испытывают терпение. Ради чего? Лекции закончились и Оксана летела домой на крыльях, неприятный осадок от беседы улетучился. Все было хорошо и ясно.
       Они сидели на лавочке в детском саду и спорили. Ему хотелось интимных отношений, а она упорствовала - только после свадьбы. Расстались молча. Не первый раз они ссорились по этому поводу, но Оксана знала, что как только они поженятся, ссор больше не будет, она не сердилась на него. Днем Витя был занят- навещал друзей, наслаждался “гражданкой” и искал работу. Оксана, в свободное от учебы и Вити время, занималась приданным: подшивала кухонные полотенца, салфетки, шторы, пополняла ящик с посудой и разной бытовой мелочью. Вся стипендия и “практикантские” деньги тратились для будущего дома. Мама иногда ворчала, что не хватает денег, но Оксаниных не брала, а иногда еще и добавляла свои в ее копилку для покупки кровати и шкафа. Еще при переписке Витя и Оксана обсудили, как они проведут день ее восемнадцатилетия. Оксана жила ожиданием и мечтами будущей жизни.
Наконец, наступил долгожданный день. Первая половина прошла по плану- парикмахерская, поздравления, цветы и французские духи от Вити, подали заявление в ЗАГС, обед в кафе, все, как в кино. Вторая половина дня привела к разочарованию: Витя заявил со всей серьезностью, что намерен убедиться в ее девственности, иначе, он заберет заявление из ЗАГСа.
- Прости, но я не уверен, что ты не с кем не была за эти два года. Может, ты поэкспериментировала с кем-то и решила заморочить мне голову. А если, ты верно ждала, я тогда всю жизнь буду тебе доверять и, потом, заявление уже подали, так какая тебе разница?
От таких слов Оксана залилась слезами, Витя смягчился, но позиций не сдавал, Оксане пришлось уступить. Она мечтала первую ночь провести в романтической обстановке с музыкой, со свечами на белоснежных простынях, красивые слова, долгие ласки и бесконечная благодарность девочке-женщине, а он увез ее на дачу, где среди хлама на грязном диване быстро раздел, осмотрел и овладел, не давая ей опомниться. Было обидно и больно, Оксана опять заплакала, а Витя вытер ей слезы и с довольной улыбочкой сказал: “ Ну вот, а ты боялась, всех дел - застирать это пятно. Я первый раз все сделал быстро потому, что тебе все равно было бы больно, а я просто уже не мог терпеть, какая ты хорошенькая, потом тебе тоже понравиться. Я люблю тебя, куколка, ты моя и моей останешься до конца жизни.
Оксане ничего не оставалось, кроме, как поверить ему и успокоить себя тем, что самое неприятное позади, что ей будет хорошо так, когда они часами целовались, но этот первый день ее женского разочарования запомнился до последней минуты жизни.
       Свадьба была веселой, родители расстарались не скупясь, народу собрали не мало, правда, Витя напился так, что его, как мешок с мукой положили на кровать и он не помнил, как Оксана раздела его и легла рядом волнуясь, ведь это их первая ночь. Красивые мечты опять разлетелись, ну да ладно, впереди целая жизнь. Оксана принялась строить планы по обустройству быта. Свадебные подарки были очень удачными: его родители подарили телевизор и холодильник, не новый, но в хорошем состоянии, мама подарила палас, девочки с группы - пылесос, остальные подарки по-меньше, но очень нужные- набор ложек, сервиз, покрывала, деньги на стиральную машинку, через кого бы теперь ее достать?, а шкаф и кровать купят на ее сбережения. А самое главное- ей за красный диплом обещали комнату в семейном общежитии при комбинате, из всей группы ей единственной оказали честь. Месяц придется перетерпеть с родителями, но как это возможно в двухкомнатной квартире-вагоне, где вечно пьяный отец и недовольная жизнью мать? У Вити тоже места нет- в одной комнате родители и младшая дочь, в другой старшая с мужем и близнецами, а на кухне кровать не поставишь, на веранде можно спать только пока тепло, но уже осень. Хорошо, что брат не приехал, а то бы ему места не хватило. Оксана расстроилась было, что Васе не дали отпуск, хотя и могли, он хорошо отслужил полгода, а теперь поняла, что так лучше. Как-же ему тяжело будет возвращаться в такую семью. Армия его спасла, там бы и оставался на сверхсрочную, женился бы на местной девчонке- единственный реальный выход, она писала ему о своих размышлениях, но Вася еще ей не ответил, как планирует свою жизнь.

       - Ленка, привет, сколько зим, сколько лет, как ты?
- Привет, ну и красавица же ты. Когда рожаешь?
- Через месяц. А ты еще не надумала замуж выходить?
- Я еще не обалдела, как вы, лучше погулять, чем в такое ярмо лезть.
- Дурочка, ты еще просто не влюбилась. Для меня замужество, как сказка, муж золотой, свекровь хорошо относится, как принцесса на горошине живу.
- Не всем так везет. Про Оксанку слышала?
- Нет, а что?
- Да то, что загулял он. Она на работе, как пчелка за двоих трудиться, нормы перевыполняет, чтоб любимого повкуснее покормить, да понаряднее одеть, дома все блестит, а он тунеядец настоящий, то отдыхал после Армии, то работу найти не мог, видимо директорский пост искал со своим средним образованием, теперь учиться пошел на водителя за ее счет, дурит ее с Валькой Бойко. Помнишь такую.
- Как не помнить, ее папаша наградил своими красивыми глазами, мамаша формами, а про совесть они и не знали никогда, вырастили первостатейную стерву. Так, значит, она Витьке мозги пудрит.
- А он дурак, на всех углах трубит о своей победе, одна Оксанка ничего не знает, в блаженной беременности пребывает и Витеньку своего во всем оправдает. Таким как он, жениться нельзя, холостой пусть бы и путался с Валькой, два сапога пара, а теперь такую хорошую девку дурачит.


       Оксана ходила по комнате, сердце билось неровно, в груди холод, время второй час ночи, а его нет. Что с ним? Вдруг, авария на “учебке” или избили по дороге домой? Ей виделись страшные картины изуродованного лица, то тело в гробу. Она была на пределе терпения, уже хотелось бежать, искать, что-то делать, но не сидеть в этом липком ожидании. Он не первый раз задерживался, но всегда все объяснял и умел вымолить прощение, но на этот раз, если он вернется, она устроит ему настоящую мойку. Послышались шаги. Слава Богу? По телу разлилось тепло. Пьяный идет. Где деньги взял? Пока возился с замком, Оксана кинулась к шкафу. Заначка в семьдесят рублей исчезла.
- Ты еще не спишь? А я тут в такую историю вляпался.
- Интересно послушать.
- У, какая строгая. Все нормально. Я уже домой собрался ехать, дождался автобуса, поскользнулся и влетел прямо под колеса, все себе поодшибал, меня Юрка вытащил из-под автобуса, минут пятнадцать приходил в себя, на лавочке сидел, а потом Юрка потащил меня к себе, потому что автобуса уже не придвиделось, у них перерыв в это время, вот я и пошел. Засиделись, кернули для общей анестезии.
Оксана слушала его и успокаивалась, она верила каждому слову.
- Витя, а где деньги из шкафа?
- Ты знаешь, я отдал их Галке, чтобы она тебе туфли хорошие достала, а то ты меня одела, а сама на лето без нормальной обуви, я хотел сюрприз сделать. А как там наш малыш поживает? Пошли бай-бай, а то ваш папочка устал.

       Оксана пришла от врача и собирала вещи для больницы, она была встревожена сообщением врача о том, что у нее плохие анализы и ей срочно необходимо лечь в больницу. Как это некстати, в этом месяце она не сделала план, брака много, надеялась исправить положение дел до закрытия табеля, а теперь все срывается, денег будет мало, а Витя все еще мучается с машиной, тоже много не заработает. А с другой стороны, все не так и плохо- она будет питаться в больнице, денег Вите на обеды хватит, а на ужины пусть к родителям заходит, прокормят родного сына. Оксана из последнего куска мяса сварила борщ, из варения наварила киселя, Витя любит с булочками, все перемыла, перегладила его рубашки, чтобы у Витеньки не было проблем, села его ждать, чтобы проводил в больницу. Витя пришел уставший, злой, сел есть, не помыв рук.
- Витенька, у меня неприятности, меня в больницу кладут.
- Вот еще новости, ты же здорова.
- У меня анализы плохие, чтобы ребенок родился здоровым, надо курс лечения пройти и тебе надо провериться.
- Еще чего? Ты беременна, а я при чем? У меня то, что проверять?
- Мне врач объяснила, что если у меня идет воспалительный процесс, то и у тебя есть, если меня вылечат, а тебя нет, то ты опять нас потом заразишь, семейные люди всегда лечатся на пару.
- Глупости, никуда я не пойду.
- Если не пойдешь, они сообщат на работу и будут лечить в принудительном порядке.
- И куда я должен идти?
- Так как, в женской консультации не лечат мужчин, то тебе придется идти в венерологию.
- Что я, триперный, чтобы ходить туда?!
- Витенька, не ругайся, ничего страшного. Нам нельзя раздражать врачей, мне еще рожать, кто им перечит, они потом отыгрываются. Ради ребенка сходи.
- Ладно, не ной, схожу.
- Вить, а в больницу меня проводишь?
- Провожу.
- Вот тебе деньги, это все, что осталось.
- Все? Этож на три дня.
- У меня больше нет, экономь, растяни на обеды, ужинать ходи к своим, зарплата будет маленькой, от туфель придется отказаться, так, что забери деньги у Галины, старайся их не трынькать.

       - Плохи ваши дела, молодой человек. Что же это вы, недавно женились и так непорядочно поступили- беременную жену гонореей наградили. Скажите спасибо, что жена вам попалась неискушенная, чистый человечек, обманули мы ее, чтобы от стресса уберечь, но с вами я поступлю жестко, по всем пунктам, чтобы на всю жизнь запомнил. Адреса, фамилии всех партнеров, будем проверять, лечить. Бесплатно, а жаль.
       Оксана лежала под системой после истерики. Она случайно услышала разговор между сменными процедурными медсестрами и узнала, что у нее гонорея. Все вокруг было серым и холодным. Вспомнились все его задержки, оправдательные истории. Какой она была наивной дурой, верила каждому слову, в ущерб себе отдавала самое лакомое, экономила деньги для его кармана, а он их тратил для своих похотей, а ей заразу принес в качестве благодарности за ее любовь. Ее теперь, если не жалеют, так смеются. Разве можно жить в таком позоре? Как же воспитывать ребенка при таком отце?
       Когда Витя пришел в больницу, его встретили женщины с Оксаниной палаты и все разом принялись его стыдить. Он растерялся, ему и так пришлось подергаться у венеролога, разругаться с Валькой. Он поставил крест на своих похождениях и был рад, что Оксана ничего не знает, впервые в жизни он по-настоящему оценил верность жены, а теперь - пожалуйста, она все знает. Что делать? Темп нагоняя стал спадать, женщины выговорились, Витя развернулся и ушел. По природному детскому инстинкту, кинулся к маме. Пришлось признаться в грехе и опять на него накинулись всем гуртом: мать, отец, сестра, зять. Оксана нравилась всем. Проплакавшись, мать взяла блудного сына за руку и повела его в больницу.
       Оксана несколько успокоилась стараниями врача и сердобольных соседок, но была обессилена. Развод. Вот тебе и безотцовщина, о которой говорила Нина Семеновна. Как страшно. Почему именно с ней это произошло? Она всегда жила по совести, не врала, не брала чужого, никого не обсуждала, старательная во всем, за что бралась, не беспутничала, честно дождалась со службы Витю. А он? За что? Ее уважали все, кроме собственного мужа. Ход печальных мыслей прервал приход свекрови. Время было позднее, девятый час, но ее пропустили, видимо, уже вся больница знала о случившемся, жалея Оксану. Их оставили вдвоем. Елизавета Игнатьевна заплакала, обняла сноху.
- Миленькая моя, девочка, каков гад, так бы и убила его. Только ты не плачь, ребеночек же. Не стоит он твоих слез. Все пройдет, все наладиться, только надо себя беречь и все правильно понимать, в каждой семье всякое случается, многие годы проживают прежде, чем такое происходит, а происходит почти у всех, а у вас сразу случилось, может оно и к лучшему, обжегся он, так теперь умнее стал и тебя ценить будет. Прости его. Скотина он, да жалко мне его стало, как прибежал, перепугался. А уж как тебя жаль, так до боли, у самой много чего было. Прости его, дурака такого, прости, Христа ради.
- Не знаю, смогу ли я жить с ним после такой подлости. Я все для него, денег сколько тратил, а ведь не работал, на мои пировал, руками и ногами заработанные, сколько раз после дневной смены в ночь ходила, а после ночной во-вторую смену шла. Дура я дура. А сколько раз он ночью приходил пьяный, байки мне рассказывал, а я слушала, как идиотка, верила ему, наглаживала, настирывала.
- Милая моя, мне-то почему не рассказывала? Я б ему устроила историю с продолжением. Ты успокойся, ты хорошая жена, доля наша бабская такая, все они кобели. Ну, подумай сама, как все случилось: два года в армии- не сахар, дедовщину пришлось пережить, вытерпел, пришел, волю почувствовал, кругом столько девок красивых, наглых, он мужик, у него заиграло, а ты по-честному его ждала и при встречах, как уважающая себя девушка, сдерживала его. Он с тобой посидит, пообнимается, а хочется большего, так уж мужики устроены, девушки могут терпеть, а парни нет, у него голова в огне от тебя, а тут находятся такие, слабы на передок, вот и бежал, пользовался услугами, так и получается- любит одну, а спать может еще с двумя. Ему бы остановиться после свадьбы, да он в раж вошел, а ты забеременела, тут уж женщину беречь надо, вот он и забегал. А та тоже хороша, вцепилась, поганка наглая. Мужикам-то в радость, когда за ними бабы бегают. Наш, петух, фанфарон, загордился, как же - и жена, и любовница. “ Меня девки любят!” Тфу, змееныш подколодный, на лесть подался. Дурак молодой, не ценит настоящего, вот и попался. По башке-то тюкнуло, опомнился, задрожал, к мамочке побежал. Прости ты его придурошного, он не меньше твоего страдает, наказан так, что хуже не придумать, теперь полгода в диспансере на учете стоять будет, позору нахлебался. Послушай меня старую и поверь- все наладится, он исправится, деньги сам начнет зарабатывать, ты родишь, ребенок забыть поможет. А развод ничего хорошего не даст- он сопьется, истаскается, если опять не жениться, мужиков-то нонче подбирают. А ты, как одна будешь воспитывать? Чужие дети никому не нужны, гулять, как другие, ты не сможешь, намаешься одна, а даже если и выйдешь опять замуж, да где гарантия, что второй муж лучше этого окажется, так уж лучше этого простить. За одного битого, двух небитых дают. Он здесь, выйди, поговори с ним. Не гони его.
- Не могу я его видеть сегодня, пусть завтра придет.
- Ну, как скажешь, тебе надо успокоиться, поспать, все пройдет, перемелется, мука будет.

       Все перемолоться должно, да не все перемололось. Родился сынок, Антошка, все были счастливы, Витя много работал и успевал помогать Оксане, но когда ребенку исполнилось полгода, его энтузиазм заботливого отца поугас, он стал опять задерживаться, приходить пьяненьким, отлынивать от домашних дел, пошли новые истории с потерянными деньгами, с несправедливостью начальства и неурочной работой, что делало его непомерно уставшим и раздраженным. “Ребенок подрос, теперь сама управляйся”, - была сделана такая заявка. Сама, так сама, Оксана не перечила, верила, что устает и жалеть начала, простив и забыв все прошлые обиды, она была счастливой матерью.
       В очередной раз, Витя задержался, но пришел в хорошем расположении духа, сказал, что их приглашают в гости, бабушка уже согласна посидеть с Антошкой. Оксана обрадовалась, праздника уже не было давно. Настроение начало исчезать постепенно.
- Витюша, я не знаю, что одеть, мне все мало.
- Если мало- распусти.
- Это невозможно, я в груди не пролажу.
- И не только в груди, вон пузо какое отъела, разжирела вся.
- Я же не специально, что делать?
- Гимнастику, другие бабы рожают и при фигуре остаются, а ты жрешь все без разбора.
- Так я же грудью кормлю, мне надо хорошо питаться.
- Он уже здоровый, пора его на каши садить.
- Не любит он каши, не ест, а если ты стыдишься моей полноты, можешь идти один.
Оксана от обиды заплакала.
- Все вы бабы одинаковые, чуть против шерсти- сразу в слезы. Обидели ее видете-ли. Ты что думаешь, если родила так и героиней стала, что теперь до конца жизни тебе поклоны бить? Мамаша, кудахчешь целыми днями, на себя посмотреть не хочешь, а как правду услышала, так в слезы.
- Ты же никогда так раньше не говорил, тебе нравилась, что я стала кругленькой.
- Теперь не нравиться.
- У тебя другая появилась, стройненькая?
- Дура безмозглая, что за манера, чуть что, на меня все сваливать, если своего ума не хватает следить за собой, слушай, что тебе говорят и выполняй советы, а не переводи стрелы.
- Не груби, чем я заслужила эту грубость?
- Своей тупостью. Хватит нюни распускать, лучше начинай делать зарядку. Вон, утюг к ногам привязывай и делай “уголок”, брюхо накачаешь.
Он сжалился над ее слезами, снизошел. На следующий день купил новую блузку, а юбку отдала мама, так что в гости они пошли.
       Веселье было в самом разгаре, когда Оксана заметила настойчивые ухаживания одного из гостей и чем больше он выпивал, тем настойчивее ухаживал, невзирая на мужа избранницы. Она была приятно удивлена, что смогла понравиться мужчине, будучи такой толстой и, что умеет кокетничать. В Витиной злости она видела собственную месть. Ссора была неизбежна, все началось по дороге домой.
- Ты чего ему глазки строила?
- Потому, что в отличие от некоторых, ему нравятся полные женщины.
- А ты и расплылась от удовольствия, была бы возможность ты и в штаны к нему залезла, все вы шлюхи такие.
- Ты в последнее время, обращаясь ко мне, говоришь о женщинах во множественном числе, срывая злость в хамстве. Тебя, что еще кто-то обидел, кроме меня? Если твоя Верка шлюха, это не значит, что все такие.
Витя развернулся и ударил свою жену по лицу. Оксана застыла на месте, а он пошел дальше. Эта обида была сильнее первой измены. Ее никто никогда не бил. В голове помутилось и Оксана пошла не разбирая дороги, в другую от дома сторону. Молоточки в голове выстукивали: за что, по-че-му? Она дошла до вокзала, взошла на мост и стала смотреть на поезда. Ночной воздух перронов, спешность людей при посадке, отвлекли ее мысли от обиды. Сколько людей, столько и проблем, люди разные и проблемы разные, дорожные проблемы увозят от обид, развлекая дорожной суетой. Сколько приятных моментов сулят встречи и новые места. Оксана размечталась о том, с каким бы удовольствием она проехалась на поезде, например, к Васе. Потом ее мысли метнулись к тем людям, что ехали на похороны. Ужасно, ехать трое суток и представлять родного человека мертвым. Вместе с паровозным сигналом возник образ Анны Карениной. Оксана вспомнила свои впечатления от книги, прочтенной по заданию в училище. Тогда она осудила Анну: молода, красива, богата, любима таким-же богатым и красивым мужчиной, имела от него дочь, но страдала за сыном, отца которого ненавидела, отказалась от его благородного разрешения на развод и после этого изводила своего любимого ревностью, ссорами, придирками, не хотела больше иметь детей и доводила его до отчаяния, под поезд бросилась не ради себя самой, а ради того, чтоб ему больно сделать. Размышляя подобным образом, Оксана вдруг поняла, что ошибалась в своих выводах, обвиняя во всем Анну. Все совсем не так просто, недостаточно быть богатой и жить с любимым человеком, еще нужна глубокая уверенность в том, что ты нужна и что свободна, как птица в полете, а не в клетке, даже если она золотая. Роман необходимо перечитать еще раз и, возбужденная своими размышлениями о Карениной, Оксана пошла домой, идти к родителям было далеко. Дверь была не заперта. Она тихо вошла в комнату, Витя спал не терзаясь сомнениями, где жена и, что с ней может случиться. Оксана разделась, легла рядом, он не шелохнулся, она заплакала от мысли, что никому не нужна кроме сына, пока он не вырастет.
       Утром Витя встал, как ничего и не бывало, но молча, ушел на работу, “молчанка” продолжалась почти месяц, Оксана ожидала, что он от напряжения сорвется, запьет и перестанет ночевать дома, но муж, хоть и с опозданиями, домой приходил, видимо, мысль, что и “полные женщины” кому-то нравятся, гнала его домой. Она отвлекалась сыном и Анной Карениной. Роман настолько ее захватил, что Витя отошел на задний план, тем более, что свекровь ее убедила, что Витя не из буйных, сорвался от ревности, а, как известно, ревнует- значит, любит, попсихует и успокоится, в этот раз потерпевшей стороной был он, Оксана ей не перечила, обида прошла, чужая жизнь ее увлекала. больше, чем собственная. Не известно, сколько бы они еще так прожили, если б не событие, которое встряхнуло. Ее родители тихо развелись, разменяли свою квартиру на две отдельных и матушка быстро обзавелась женихом. Оксану поставили перед фактом новоселья и сватовства. Это ее возбудило и она первой заговорила с Витей, передавая приглашение на празднование двух событий.
- Чтож, сходим, посмотрим нового папашку. Ишь, как теща быстро обернулась со всем, любовь.
Витино призрение к ее матери укололо, но не до боли. Оба пошли в гости с интересом наблюдателей. Теперь Оксане стало понятно, почему ее мама не проявляла интереса к ее жизни и первому своему внуку, она закружилась в водовороте своих интересов, забыв, что она мать и бабушка. Глядя на то, как она помолодела и отплясывала “барыню”, Оксана еще больше запутывалась в оценках происходящего. Хотелось подойти к матери и стереть яркий девичий макияж с ее огрубевшего лица, стянуть бант с начесанных обесцвеченных волос и сказать: мама, ты забыла, что тебе сорок лет, а ты играешь девочку-невесту. Но неприятность от внешнего вида сглаживалась теплым светом счастливых глаз- влюбленная женщина, она забыла всю свою неудовлетворенность двадцатилетней семейной жизни, потому что впервые в жизни ей дали понять, что она интересная женщина. Ее будущий муж был несколько старше и потрепан, но вида франтоватого, любитель выпивки и дешевого фарса, он галантно обхаживал свою молодушку. Оксана видела в происходящем плохой спектакль, она просто не поняла, что ревнует мать к ее счастью, хоть и такому нелепому на первый взгляд. С Витей они помирились, он оценил ее стремление похудеть, хотя и подкалывал иной раз по-поводу утюга, привязанного к ногам.
- Ты и к шее утюжек привязывай, может ума перекачаешь с заднего места.
 Дни бежали за днями, сынок подрастал, Витя окончательно сделался сварливым мужиком и похудание не помогло. Антошке исполнилось полтора и Оксана вышла на работу, встала за станок и домашние проблемы уменьшились в объемах, ее первая получка была почти в два раза больше Витиной и он в один момент спрятал свой гонор, жизнь стала по-спокойнее, но все такой-же безрадостной. Мать совсем утонула в сплошном медовом месяце и не появлялась к дочери, и к себе не звала, отец окончательно спивался в своей малосемейке в кругу бомжей, на что пили, один бог ведает, Вася побыл в отпуске всего пять дней, ему хватило понять, что его никто не ждал и места здесь не приготовили, даже те немногие пожитки, что у него были до армии, отец пропил, только Оксанка понимала его и любила, будучи такой-же одинокой и обойденной человеческим теплом, хорошо, что он послушал сестру и остался на сверхсрочной службе, возвращаясь в казарму, как в дом родной. Переписка между братом и сестрой стала более частой и содержательной. На бумаге им было легче объяснять свои проблемы и чувства, приятно осознавать, что есть на земле человек, который тебя понимает и любит. Для Оксаны письма были нужны, как воздух, она поняла, что одно материнство не может дать полноценного ощущения жизни, необходимо чувствовать себя личностью, а как личность ее принимал только брат и рабочий коллектив, так и складывалось, что семья и была и, как-будто не было, потому что Витя себя отделил и внимание уделял жене и сыну только три-четыре дня после Оксаниной получки. Однажды, идя с работы, Оксана встретила свою бывшую соседку, на глазах которой выросла.
- Оксанка, ты ли это?
- Я теть Варя, здравствуйте.
- Ты чего такая серая, Ксюха?
- С работы иду.
- Все на работу ходят. Тебе сколько лет? Двадцать?
-Уже двадцать один.
- Уже! Уморила. Твоя мать к полтиннику движется, а молодайкой бегает на шпильках, а ты идешь и ногами шаркаешь. Или уже нажилась замужем?
- Нажилась, теть Варь, так все скучно до тошноты.
- Ты это брось, встряхнись, все дело в тебе самой, пошли-ка ко мне в гости зайдем, чайку попьем, поболтаем.
И повела добрая соседка Оксану к себе, и говорила ей то, чего должна была мать сказать, и выслушала то, чего мать должна услышать.
- Ксюшка, встряхнись, жизнь только началась. Ты самостоятельный человек, крыша над головой есть, будешь работать в том-же духе, тебе квартиру дадут, так о чем тебе заботиться, как не о самой себе. Запишись на аэробику, в бассейн ходи, в сауну, все у вас на комбинате есть, денег ты не мало получаешь, путевочку возьми, съезди куда-нибудь, а если твой заартачиться, так ты ему на дверь укажи, куда он денется?, к маме не побежит, а если баба какая подберет, ну и скатертью дорога, ты одна не пропадешь и себя, и сына прокормишь, спокойнее заживешь. Хоть один раз потрать все деньги на себя, а ужины готовь с его зарплаты, поставь его перед фактом, вот тогда он и поймет сколько стоит, может и дверью хлопнуть. Только я думаю, что он никуда от тебя не денется, поортачится, да хвост прижмет. Никогда не показывай перед ним своего страха и слез, похитрее будь, на душе ледок, а на губах медок, он еще за тобой страдать начнет. Ты думаешь тебя одну петух клюет? Одни от этого плачут, а другие суп варят, задиристую скотину надо строго учить, а не понимает, так вон из жизни. Начни на себя смотреть, как на привлекательную женщину, у всех есть недостатки и достоинства, надо учиться подчеркивать привлекательное и скрадывать невыгодное. Тебе бы изменить стиль одежды и ты превратишься в принцессу, у тебя груди и ноги красивые, а талию не подчеркивай, носи свободные блузки с брюками и от короткой юбки не отказывайся, и туфельки подбери модельные, у женщины на первом месте прическа, на втором - ноги. Состриги свою “дулю”, подкрашивай глазки и губки, а начнет твой вопить- для кого мажешься?, стой на своем- для себя! Сама себя не пожалеешь, никто не пожалеет, и, если никто не радует, радуй сама себя, не экономь на себе, сама зарабатываешь, сама и трать в удовольствие, а то приучила муженька, что твои деньги в дом, а он свои из дома. Объясни ему, что это он должен содержать жену и сына, а не на оборот. Стань общительнее, заведи подруг, с кем можно походы совершать, сама разорви круг своего одиночества и не жди милостей, сама бери.
       Оксана приняла к сведению советы тети Вари и начала обдумывать план своих перемен. Первым делом- парикмахер, потом поход в магазин с заначкой и половиной зарплаты, другую половину все-же надо оставить в семье, на Витю надежды нет, а кушать надо каждый день. Перемены должны быть плавными, чтобы Витя не скандалил. Весна помогла сделать поворот, уже через две недели Оксану было не узнать. Витя разыграл сцену ревности, как всегда с оскорблениями, но Оксана не стала плакать.
- Если ты думаешь, что у меня появился любовник, выследи меня и убей, а оскорблять себя я больше не дам, еще раз обзавешься, я подам в суд на развод, ишь, нашел себе козу отпущения, больше я не пляшу под твою дудку, не нравиться убирайся на все четыре стороны.
Оксана сама от себя не ожидала, что сможет так дерзко разговаривать и даже пожалела о том, что сказала про развод. Витя опешил и замолчал, ушел, но вернулся. Постепенно в его глазах появился интерес к жене, они стали выходить втроем на прогулки, разговаривать на общие темы, Витя добровольно оставался с сыном, когда Оксана уходила в ночь, забирал его из сада, ему хотелось чаще оставаться наедине с женой, жизнь стала улыбаться. Оксана вошла во вкус: аэробика, баня, одежда. Она покупала вещь, немного носила ее, сдавала в комиссионку, теряя не более пяти рублей от стоимости. добавляла немного денег и брала новую вещь на черном рынке. Так продолжалось около года, потом Витя стал устраивать сцены.
- Ты все тратишь на себя, а мне перестала, что-либо брать.
- Витя, я не могу тебе покупать костюмы каждый месяц, у тебя есть два, рубашек у тебя восемь, два джемпера, спортивный костюм, обувь, что тебе еще надо?
- Так ты считаешь, что тебе можно обновляться, а мне нельзя?
- Витя, если ты хочешь быть тряпочником, как я, то почему бы тебе не зарабатывать столько-же и не побегать по комиссионкам.
 Витю задел упрек о разнице зарплат, он стал орать, ударил Оксану и ушел из дома на три дня. Оксана, как уже было заведено, чтобы успокоить себя, продала все свои приличные вещи, решила дождаться зарплаты и поднять настроение новым гардеробом. Ее планы разрушила новая экономическая политика: началась денежная реформа и резкое повышение цен. Если еще вчера можно было купить три-четыре дорогих вещи, то сегодня этих денег хватило бы лишь на пару приличных туфлей. Оксане, далекой от политики, это было, как гром с ясного неба. Надо было идти и купить хотя бы одну вещь, чтобы сумма не пропала вовсе, но очень трудно переступить психологический барьер, когда цены поднялись в четыре раза. А вдруг это ошибка и все станет, как прежде, жили-же без инфляций семьдесят лет и опять будем жить, как раньше. Витя злорадствовал мефистофельским образом, не было минуты, чтобы он не уколол жену. В один момент, он так довел Оксану, что она не вытерпев, убежала в одиннадцать вечера на улицу, прихватив сумку со своими жалкими сбережениями. Она желала, чтобы ее ограбили и убили, или бы машина сбила насмерть, так ей все опротивело в этой жизни. Она очень любила сына, но даже он сейчас не мог унять ее горя. Она шла по-апрельской грязи и пыталась понять, что-же ее довело до отчаяния- потеря вещей? Жалко, конечно, но не до такой степени, чтобы умереть, она здорова, заработает себе еще, пусть не на три платья, а на одно, но оно у нее будет, какое захочет и по последней моде. Витя оскорбил? Так, что в первый раз, что-ли? В чем-же дело? Почему так гадко? Внутри зрело что-то огромное пугающее, вселяющее ужас от того, что не было названия этому страху. Ноги привели Оксану на вокзал. Она прошла в зал ожидания и прислушалась к голосам людей. Какими мелкими проблемами живем мы все, маленькие люди- деньги, тряпки, еда. Самое главное, что этого всего хочется в неограниченных количествах. Витя сказал, что я спекулянтка. Кого я обманывала? Я просто хотела быть нарядной и модной женщиной, за счет собственного труда и предприимчивости. Как назвать тех, кто законным порядком тебя ограбил? Как понять тот факт, что цены растут, а зарплату еще только собираются повысить? Зачем такая жизнь, если надо бороться с голодом и забыть про моду? Зачем жить с мужем, которого любишь, а он об тебя ноги вытирает? Что такое жизнь? Кто сейчас ценит доброту, верность, любовь? Только деньги управляют всем. Кому я нужна такая разбитая? Сыну нужна, пока он растет, а как мне его вырастить одной, без поддержки? У матери сплошные праздники в жизни, Вася в другом городе, муж не только не любит, но и не уважает, подруги живут своими проблемами, а так хочется простой жалости и ласки. Где ты, тетя Варя? Что дальше-то делать? Шкуру с себя снять и вывернуть? А может на рельсы, как Анна Каренина? Поплачут некоторые пока музыка будет жалобить, в коллективе поговорят, о том, какая я была работница, вот и все. Она не заметила, как уже стояла на мосту и смотрела вниз. Антошка! Он-то за что будет страдать, сирота, ктож его согреет лаской и любовью? Какая я дура, что думаю о смерти. Самоубийство матери- преступление перед ребенком. Я сама росла обделенной материнской любовью, так разве сына своего брошу? Укоряя себя сыном, Оксана сбежала с моста, взяла такси и вернулась домой. Дверь была закрыта на задвижку изнутри, она постучала, за дверью тишина, постучала сильнее, ответа не было. Ясно, Витя не хотел открывать, если начать громкий стук, поднимутся соседи и Витя не упустит шанса опорочить ее перед соседями, он всегда завидовал ее репутации хорошего человека. Оксана вышла на улицу, побрела по дороге не зная, куда пойти. Рядом затормозила машина, вызвав испуг. Это был милицейский патруль, ребята предложили довести девушку до места назначения. Оксана села в машину без страха, по простодушию своему рассказала, почему не может попасть домой. Ребята предложили свою помощь- открыть дверь и “намять пряник” хаму. Понемногу они развеселили Оксану и она проездила с ними до утра и распрощалась, как со старыми знакомыми.
- Ксюха, будут проблемы, выходи на дорогу покатаемся. А если будут серьезные проблемы, звони, поможем. Фамилии не забыла?
Улыбаясь, Оксана пришла домой. Витя собирался на работу, Антошка спал.
- Натрахалась, проститутка? За деньги, или за шмотку отдалась? Чего молчишь, курва?
Витя с размаху ударил жену, она падая, ударилась боком об стол. Было больно, Оксана зажала рот руками, чтобы не заорать и не разбудить сына, а разъяренный муж подошел и пнул ее, как раз в то место, которым ударилась. Оксана потеряла сознание, а Витя ушел, хлопнув дверью. От шума проснулся Антон, мама не подходила, ребенок заплакал, а потом орал так, пока соседи не пришли.
       Оксана лежала в больнице с переломанными ребрами. Приходил участковый, спрашивал про мужа, Оксана сказала, что у неё закружилась голова и она упала, больше ничего не помнит, не хотела подводить под статью отца своего ребенка, хотя все соседи догадались о причине переломов и желали расправы над Витей. Приходила мать, принесла яблоки, десять минут поносила зятя, сказала, что при встрече набьет ему морду, поцеловала дочь и вихрем умчалась, не поинтересовавшись, кто сидит со внуком. Приходила свекровь, опять плакала, жалела ее, ругала сына и опять спела свою старую песню про любовь и ревность. Оксана была ей благодарна за Антошку, потому что там его любили и он с удовольствием оставался у них дома, хорошо ладил с близнецами, Витина сестра любила племянника, как собственного ребенка. Виктор не приходил. Головная боль и тоска мучили больше, чем переломы. В одну из ночей на смену вышла тетя Шура, мать Оксаниной одноклассницы.
- Оксанка, как ты сюда попала?
- Шла, поскользнулась, упала, очнулась- закрытый перелом.
- А ты справная стала. как барыня.
- Как там Любаша поживает?
- Слава богу, хорошо живут, ейный Коля не пьет, работящий, машину купили, а теперь рожать хочет. А ты со своим живешь?
- Нет.
- Давно?
- Давно.
- А, то я и гляжу, что он уж с полгода к нашей соседке Ирке бегает. Та, стерва, мужа на вахту проводит и устраивает гульки и, как только не боится? А у тебя есть, кто другой?
- Нет, боюсь шило на мыло поменять, все сволочи.
- Да, хватает, но и баб гадюк тоже не мало, и те, и те бывают хороши.
Тетя Шура развивала тему неверных жен, видимо опасаясь за своего примерного зятя. Оксана ее не слушала. Значит- полгода. Все сходится- пока он не гуляет, то отношения между ними хорошие, как только заводит подружку, отыгрывается на жене. Тетя Шура домыла пол, пожелала спокойной ночи и ушла. Оксана впала в транс. Минуты складывались в часы, часы превращались в сутки, все было безразлично, даже сын. Врач велел больше двигаться и Оксана нехотя поднималась под давлением. Через какое-то время, Оксану повезли в другую больницу на рентген, из-за поломки здешнего аппарата. Ей выдали ее платье, она причесалась, не глядя в зеркало. Когда везли обратно, она попросилась зайти домой на пару часов, ее отпустили только потому, что дом был рядом. Оксана подошла к дверям, постучала, закрыто было на щеколду. Витя молча высунул голову в щель, Оксана до боли в ребрах толкнула дверь и вошла в комнату. За журнальным столиком, сервированным для двоих, сидела женщина. Витя растерялся, Оксана молчала, а женщина закурила.
- Это и есть твоя ненаглядная? Где откопал такую, да еще и женился.
- Не надо, Ира.
- Чего уставилась? Может, первый раз нормальную женщину увидела. Чтож, посмотри.
 И гостья одним движением скинула с себя платье, под которым ничего не было. Фигура была безукоризненной.
- Посмотри, какой надо быть, чтобы муж не гулял. Ты ж на десять лет моложе, а ну встань рядом. Не ты ли виновата, что он загулял?
- Да, я виновата, я виновата, что родилась, что любила его и честно ждала с армии, что родила сына, что работаю, как лошадь. А он пусть на вас посмотрит, какой надо быть женой, как уметь заставить мужа работать и ему же за это наставить рога, вы хорошая учительница, спасибо. Витя, дай мне денег.
Эта нелепая просьба вырвалась сама по-себе, Витя от растерянности вынул свою зарплату из кармана и отдал Оксане, она нашла свою сумку, взяла и молча вышла. Руки и ноги стали холодными, как-будто вся кровь застыла, а в голове стало ясно в первый раз за последнее время. Чем-же мне себя утешить? Витя плохо рылся в ее сумке, не нашел злосчастную заначку, хорошая сумма вместе с его зарплатой, так что, почему бы и не порадовать себя покупкой. А что еще остается делать? К маме пойти за ее счастье выпить? А может к папашке заглянуть и с ним уйти в дали туманные от жизни? Свекрови пожаловаться? Антошка, сынок, прости, не хочу я тебя сейчас видеть. Что может тебе дать твоя несчастная тупоголовая мать? Чему я смогу тебя научить, если сама ничего не понимаю. Я могу варить борщи и печь пироги, я люблю вкусно поесть и поспать утром, я люблю красивые вещи, мне не в тягость моя трудная работа, но я не знаю, что такое счастье. Нельзя же вкусный обед и дорогое платье назвать счастьем. Это приятно, но оно не главное в жизни. А что главное? Я жила, чтобы есть и по-другому не умею. У кого научиться? И надо-ли? С моей жизнью, как ни крути, а локоток, что близок, не укусишь. Пойду, пожалуй подстригусь. В парикмахерской настроение у Оксаны поднялось, сцена дома, виделась, как с экрана, как-будто жалостливый фильм посмотрела. Маникюр сделал пальчики изящными, что тоже порадовало. Лихорадочная жажда деятельности привела ее в коммерческий магазин. С неестественным оживлением она выбрала для себя комплект дорогого нижнего белья и деловой костюм, в примерочной она все новые вещи одела на себя, бросив старые на пол, поглядела в зеркало и осталась довольна. Расплатилась, вышла из магазина под недоуменными взглядами продавцов. Жаль, что не осталось денег на новые туфли, ну и эти еще не старые. Куда дальше? Этакой дамой и в больницу? Ребра разболелись, от чрезмерных движений и дышать было больно. Нет, иду домой, если Витя не ушел, пусть увидит, что она не такая страшная, как он всегда ее выставлял, а если надумает ее оскорбить, она наденет ему кастрюлю на голову. Она шла по коридору и не слышала приветствий соседей, не видела их удивления- бледные губы и неестественный румянец, пугали. Дверь была не заперта, Оксана вошла, Витя курил в форточку, коньяк остался недопитым.
- Я думала, что вы тут все допьете, за благополучное завершение нашей совместной жизни. Я на радости купила себе красивое белье и костюм, хорошо бы еще Галка принесла обещанные туфли, как бы я порадовалась. Оглянись хоть, посмотри на свою уродливую жену.
- Ты что, все деньги на это дерьмо угрохала?
- Размечтался. Твоих денег на это все не хватило.
- Что, идиотка безмозглая?
И тут началось светопреставление. Вите надо было спрятать свою совесть и он накручивал себя, перечисляя все грехи женщин от сотворения мира. Кончилась сигарета, он закурил другую, докурил до половины выкинул, взял следующую и тут почувствовал резкий запах уксуса. Оксана держала пустую бутылочку из-под кислоты, обожженным горлом она просипела:
- Я теперь поняла, зачем мне были нужны обновки.
       ...Женщины стояли около могилы, мужчины заканчивали установку памятника и оградки.
- Господи, потерянное поколение, выросшее без веры, погрязшее в материализме, как же их жаль, разве они виноваты, что не знают Бога? Разве можно наказывать неразумного? Самоубийство- тяжкий грех, но  не хочется верить в то, что Бог ее накажет. Добровольно из жизни уходят или очень сильные люди, или потерянные, как Оксана, а значит, они достойны сострадания, а сострадание- это и есть любовь, а любовь - это Бог. Если в минуту отчаяния Бог ее не остановил, может, он ее ждал? Царство ей небесное...
       
       80-90 гг.