Самосуд

Глава 1. Психолог.

Кто-то давным-давно сказал такие слова: «самое страшное для родителей – это пережить своих детей». Я не помню уже кто этого говорил, да и не суть важна. Это действительно страшно. Все думают или пытаются думать, что с ними это не произойдёт, что их дети вырастут, получат отличное образование, вырастут хорошими людьми, устроятся на какую-нибудь хорошо оплачиваемую работу и будут обеспечивать старость своим родителям. Это, наверное, мечта каждого родителя. Да, не всегда надежды оправдываются. Дети сами выбирают свою дорожку в жизни: кто-то так и не оканчивает учёбу, кто-то попадает в дурную кампанию, кому-то не удаётся найти себе работу, кто-то просто не находит себе места в этой жизни, а может и наоборот: учатся, получают великолепное образование и уезжают подальше от своих родных мест и своих родителей. Многое может произойти. Родители, в своё время, пытаются сделать всё для осуществления самых изысканных капризов своих чад. Они пытаются дать нам всё самое лучшее, порой забирая сами у себя. И это, конечно-же тоже не всегда у них выходит: не все-же мы родились миллионерами. Но самое страшное для родителя – это когда твой ребёнок, твоя кровиночка, самый дорогой для тебя человек исчезает со всех жизненных дорожек. Особенно это страшно, когда он исчезает с них по чьей-то вине. И тогда горе тому, кто это сделал, ведь сердце родителя не способно забыть или простить утраты своего чада. И в случае, когда никто тебе больше не может помочь, в случае, когда никто не хочет помочь установить справедливость, остаётся одно – вершить суд самому. Вершить самосуд…

Я сидел на стуле в маленькой комнатке, где проводилась проверка психолога, который должен был установить: был ли я вменяем или нет. «Ну что им ещё нужно? Я-же уже всё им сказал. Я сказал, что свою вину я признаю, что был полностью вменяем в момент совершения преступления. Что им ещё от меня нужно?». Эти мысли крутились у меня в голове практически всё время, что шло разбирательство моего дела. Но от меня никак не хотели отстать, будто спрашивая: «ты что, псих? Что ты сделал?». А между тем ответ был очевиден: я просто отомстил. Да, это превышение пределов самообороны, да, это стоило жизни этому мерзавцу. Но то, что он сделал с моею жизнью, было несоизмеримо больше по сравнению с тем, что я сделал для него. И что они ко мне привязались? Пока я размышлял в эту маленькую комнатушку вошел психолог. Честно говоря, я не удивился, увидев на этом посту девушку. Хотя я не понимаю: женщина легко поддаётся чужим эмоциям и, как мне кажется, объективно поставить оценку она не совсем может. Хотя… это не моё дело. В конце-концов во всех тонкостях этой профессии я не разбираюсь. Да и не всё-ли равно, кто меня будет расспрашивать? Ну эта хотя-бы, вроде, с опытом. На вид лет 35-40, не скажу, чтобы толстая… просто упитанная, длинные волосы, заплетённые в косу. Да, впрочем и не важно. Прошло ещё пару секунд и она села напротив меня за стол. Неторопясь открыла толстую папку с какими-то бумажками и, пробежавшись глазами по одному из листков, не отрываясь от него, спросила:
-Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место рождения?
-Там всё указано, - сказал я, направив взгляд подальше, - внимательнее читайте.
-Вы мне здесь не указывайте, что мне делать. Отвечайте на вопросы. И так, фамилия, имя, отчество, дата рождения, место рождения?
-Минин Андрей Викторович, тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, место рождения – Ленинград.
-Знаменитая фамилия, - вставила она комментарий, - меня зовут Анна Николаевна. Сейчас вам предстоит пройти несколько тестов, чтобы проверить насколько вы вменяемы.
-Да знаю я, только толку? Я-же во всём признался. Посадите меня и всё. Что вы мучаете меня какими-то тестами?
-Нам сказали – мы проверяем. Не сказали-бы – мы-бы и не проверяли. Думаете, нам нужна лишняя морока? Ладно, начнём.
А дальше начались собственно, тесты. Сначала показывали картинки с кляксами и нужно было рассказать, что ты видишь на этих картинках, затем вопросы на логику… сначала вопросы были просто тупейшими, типа: «зимой бывает снег?» или «кто такая кукушка?», но затем пошли вопросы посложнее. Естественно, на все эти вопросы я ответил правильно, ведь я хорошо соображал, мозги до конца не пропил, да и просто был обычным человеком, которому эти вопросы были легки. Так прошло часа два… Наконец-то мои мучения закончились.
-Ну что-ж, вы полностью вменяемы. Я тут ознакомилась с вашим делом и хочу сказать: вы что-то недоговариваете. Я говорю это как психолог. Расскажите мне, что тогда произошло. Если не ошибаюсь, это было семнадцатого февраля?
-А что мне вам рассказывать? Я всё уже рассказал на суде.
Она встала из-за стола и подошла к караульному:
-Оставьте нас наедине с подсудимым.
-Не имею права, Анна Николаевна, - возмутился сержант, - Меня за такие дела могут выгнать.
-Под мою ответственность.
-Не положено.
-Коля, пожалуйста, выйди. Я тебя позову, если что.
-«Если что» уже будет поздно.
-Коля!
Паренёк слегка помялся на пороге и вышел за дверь. А психолог взяла стул, поставила его рядом со мной и негромко спросила:
-Так что произошло тогда?
-Не боитесь наедине с убийцей оставаться?
-Вы не убийца, а мститель. Это две разные вещи. Расскажите мне и я постараюсь вам помочь.
Если честно, мне абсолютно было пофигу, рассказывать особо и не хотелось, но держать это всё в себе было ещё больнее. Я слегка помялся, а затем спросил:
-У вас закурить есть?
-Только бонд лёгкий. Вам пойдёт?
-Всё-равно.
Я раскурил сигарету и затянувшись начал:
-Долго не курил. Лет пятнадцать уже. Ну да ладно. Хотите узнать – слушайте…

Я хороший отец. Всегда и во всём помогал своей дочурке. Звали её Нина. С самого детства (её детства конечно-же) я воспитывал её один, без матери. Сама она отошла в мир иной, когда дочурке было два года. После этого пришлось взвалить все обязанности на себя. Да и собственно, мне это было и невпервой: с самого детства я рос в трудовой семье, где для того, чтобы прожить нужно было усиленно работать. Работать всем. Семья была многодетной и я там был самый младший. Но не смотря на это, в десять лет я уже пахал, как лошадь. Собственно, на этих «паханиях» и познакомились мы с Верой (моей будущей женой). Сначала дружба (какая любовь и отношения в десять-то лет?), затем, когда поступали в институт (не смотря на всю работу мы-же ещё и учились, при чём хорошо), завязался бурный роман, от которого она и… «залетела». Вы наверное знаете, что в те времена за беременность отстраняли от учёбы. Но у нас с Верой таких маслей даже-то и не было. Рас ребёнок есть – значит нужно рожать. Сначала всё естественно скрывали, говоря на округлые формы, что много есть стала, но естественно, скрывать долго просто невозможно и мы приняли решение об отчислении. Но уходить вдвоём мы просто не могли, ведь мы семья, а значит должен быть тот, кто сможет эту семью прокормить. Ну, собственно, учиться остался именно я. Дальше? А дальше родилась девочка. Нам с Верой как-то одновременно на ум пришло одно и то-же имя – Нина. Так и назвали младенца. Но не всё оказалось так просто. При рождении ребёнка возникли какие-то проблемы и жене пришлось делать «Кесарево сечение». То-ли что-то пошло не так, то-ли что-то было не так с инструментом, но после операции Вера заболела. Я лечил её как мог. Пришлось уйти из института, чтобы всё время проводить с ней, следя за нею. Лекарства были не особо дешевыми, и мне приходилось брать в долг, чтобы их закупить. Дни и ночи мне приходилось разрываться между двумя людьми – маленьким ребёнком и больной Верой. Кормить ребёнка она могла, что собственно и делала до поры до времени, но силы, несмотря на все мои старанья покинули её через два года. Что я пережил, похоронив её? Я этого просто не могу описать. Просто нет слов. Одни эмоции. Для меня мир просто почернел и полностью перевернулся верх дном. С временной работы я уволился, стал пить. Часто входил в такие запои, что жутко было на утро слушать рассказы моих соседей о том, что я вытворял ночью. Безумно благодарен этим соседям, что они не оставили моего ребёнка, а воспитывали его всё это время (это длилось где-то пол-года). Но убиваться вечно просто было невозможно, ведь у меня был на руках ребёнок, которому было уже почти три года, а ведь с ним нужно было играть, его нужно было кормить, стирать пеленки, купать и так далее. Вот именно благодаря такому бешеному ритму жизни я и спасся от неминуемой гибели под гнётом алкоголя. А за одно и спас Нину от потери всех родителей. Жизнь потихонечку стала налаживаться. Я опять устроился на работу и стал зарабатывать неплохие деньги (во-всяком случае, нам с Ниной хватало практически на всё). Нину устроил в садик. Для неё это было самое любимое место на земле (кроме дома, конечно-же). Попутно я доучился и устроился на другую работу, где стал зарабатывать ещё больше, чем раньше. Нина уже выросла и пошла в первый класс. Собственно там они меня и спросила тот вопрос, который рано или поздно она бы мне задала: «а где моя мама?». Ну что мне, нужно было-бы врать ей, говоря, что её мама просто уехала далеко-далеко и нескоро будет? Конечно нет. Я сказал ей всё прямо и без искажения. Сколько тогда она выплакала слёз! Ужас! Но, как известно, «время лечит». Со временем она свыклась с этой мыслью и продолжала учиться и жить. Я, в свою очередь, старался ни в чём ей не отказывать, чтобы ей жилось прекрасно. Так шло время. Год за годом. Доча уже перешла в десятый класс одной из самых престижных школ города. Только чем обернётся этот престиж я даже и не знал…

Я глубоко вздохнул. Закурил ещё одну сигарету и замолчал, переводя дух.
-Вот такая предыстория…
-А что дальше-то было? – спросила Анна Николаевна.
-Дальше? Дальше произошло то, из-за чего я и пошел на это преступление.

Девчушка моя была просто умницей: во всём старалась участвовать. Везде, на всякого рода олимпиадах, она пыталась участвовать и занимать места. Часто ей это удавалось. Не всегда, конечно, но она этому особо не расстраивалась. Нет, конечно она расстраивалась, но до истерик дела никогда не доходило. В-общем училась она просто отлично. Не разу мне не приходилось за неё краснеть. Но вот не даны человеку некоторые вещи и способности. С самого детства была она не слишком сильная и поэтому по физ.культуре у неё практически всегда была тройка. Конечно, её я в этом не винил, ведь она в этом не виновата и к тройке в дневнике, в семестре и в году по физ-ре я уже привык. Но она… Она постоянно комплексовала из-за этого. Иногда ночами не спала. Мучилась. Ей было зазорно осознавать то, что она самая слабая в группе. Над ней никто не издевался, но она сильно из-за этого переживала. Да и я, собственно, не давал одноклассникам над ней издеваться. Ну, кому пригрожу, мол, не лезь на мою дочку, иначе проблем не оберёшься. Конечно, реально, никому зла я не хотел делать и не делал, да и сами одноклассники не лезли. Да, что-то я от темы отошел… Но как-то раз наступил тот день, когда она впервые принесла мне пятёрку по физкультуре. Я конечно-же обрадовался, ведь пятёрка по физ-ре – это просто замечательно! Это просто прорыв! Она тогда пришла просто убитой. Но я (идиот полнейший), вместо того, чтобы расспросить дочурку, «почему она так устала?», погруженный в радость этого события, ничего и не спросил.

Я опять прервал свой рассказ и замолчал на несколько секунд, а затем, схватившись за голову, заплакал:

Если бы я знал тогда, из-за чего она была такой вымотанной, я бы тогда ещё эту суку замочил! Но нет, я, как полный идиот, пропустил это мимо ушей.

Я замолчал, пытаясь остановить ручей слёз, который лился у меня из глаз. В этот момент сердце сжалось так сильно, будто оно попало под пресс. Слегка успокоившись я закурил ещё одну сигарету и закурил её.
-Вы как, в порядке? Можете продолжать? Что было дальше? – не угоманивалась Анна.

Дальше дела по физкультуре пошли в гору: она приносила домой четвёрки и пятёрки, а я всё не замечал её подавленности. Да нет, херовый из меня отец! В-общем, так продолжалось около двух месяцев, пока не настал тот день, который перевернул всю мою жизнь…

Глава 2. Роковое день рожденье.

В ночь на четырнадцатое февраля (это день моего рождения) мне, будто в предупреждение приснился сон. Нечёткий, в серых тонах. Точно его я не помню. Я запомнил только один момент: смутно, мы с моими друзьями сидим на берегу реки и празднуем. Вдруг, как буд-то бы с неба мне на руки падает голубь. Весь в крови и с перебитыми крыльями. Я взглянул на небо, а там ястреб летает или что-то в этом роде. Я тогда и не разглядел. Я вообще человек не суеверный, поэтому верить каким-то снам я и не собирался. Зря…
В день моего рождения всё шло просто замечательно. С самого утра дочка преподнесла мне в подарок статуэтку собачки, как бы изображающую мою работу. Мне было очень приятно получить такой подарок, особенно от неё. Предсмертный подарок. Ну, в-общем, я отвёз её в школу. Сам-же, со своими друзьями, занялся подготовкой к своему-же дню рождения. Я не люблю шумных вечеринок, поэтому все дни рождения празднуются у нас дома (исключения составляли Нинины дни рожденя). Я пошел по магазинам (за тортом, естественно, ездил не я), приготовил кое-какие салаты и блюда, а затем, когда всё уже было готово к празднику, стал ждать дочку из школы. Но, к тому моменту, когда она должна была вернуться её не было. В-общем-то, я мог и позвонить ей, но не стал (мало ли что? может она к подруге зашла и заговорилась с нею). Да и, к тому-же, день рождения, друзья во всю стремятся побыстрее приступить к водке с закуской. Да и я сам был не против. В-общем, сели, выпили, закусили, затем по-новой. И так несколько раз. Тогда я «нахряпался» довольно сильно. Так мы и сидели. А между тем, время подходило уже к десяти вечера, а дочка мне так и не звонила. Ну я, естественно, пошел к телефону, чтобы самому позвонить дочке, но в тот самый момент, как я подносил руку к трубке телефона, она зазвенела:
-Квартира Мининых? – послышался женский голос в трубке.
-Нина, это ты? – ещё не понимая с пьяни ситуацию спросил я.
-Нет, это не Нина. Это вас из больницы беспокоят. Приходите на опознание тела.
-Чьего? – по спине проскользнул холодный пот.
-Вашей дочери. Нина её зовут?
Ничего не ответив я бросил трубку. Даже после двух литров выпитой мною водки я понял ситуацию и медленно сел на стул возле телефона. В этот момент ко мне подошел друг:
-Ну что, где закусь? В конце-концов, где твоя чудесная дочурка?
-В морге. – тихо, ещё не окончательно отойдя от шока пробормотал я, - мне только что от туда звонили.
Друг громко икнул от неожиданности и сел возле меня.
-А ты уверен, что это она?
-Нет. Надо ехать на опознание.
-Ну вот и поехали. Скажем, что за водкой, а сами поедем туда.
-Бухие?
-Я после этой новости отрезвел.
-Я тоже. Поехали.
Мы быстренько оделись и вышли во двор ловить машину. Поймали на удивление быстро и скоро мы уже были в городском морге. Там нас встретили и отвели к телу… Честно? Я упал в обморок, как только увидел её тело. Это действительно была она. Я даже одуматься не успел, как шлёпнулся на пол.
Очнулся я уже лёжа на мягком диване где-то в стенах этого морга. Что тогда со мною происходило? Смерть Веры по сравнению с ЭТИМ была просто цветочками. Я рыдал, орал, разбил обе руки в кровь, методично лупася ими стенки. Чуть друга не избил. Как меня там успокоили я даже и не помню. Сколько в меня вкачали успокоительного? Наверное, тонну, не меньше. Где-то часа через три я пришел более-менее в себя. Рядом со мною сел следователь – девушка лет сорока. Она посмотрела на меня, затем дала мне стакан воды и тихим голосом начала говорить:
-Андрей Викторович, я понимаю ваше состояние, но позвольте мне задать пару вопросов.
-Да, спрашивайте. – ответил я так-же тихо
-Когда вы последний раз видели свою дочь?
-Сегодня утром. Я отвёз её в школу.
-Понятно, а в каком часу она вернулась из школы?
-Она вообще домой не приходила.
-Она часто так задерживалась?
-Никогда.
-А почему вы не позвонили ей на сотовый?
-У меня день рождение и я как-то про неё забыл.
-Про родную дочь?
-Да, и что? – возмутился я.
-Да нет, ничего, успокойтесь. Просто странно, что отец, видя, что его дочери нету дома, не позвонил ей и не спросил о том, где она.
-Вам какая разница?
-Да нет, никакой.
-Что-нибудь ещё?
-Скажите, а у вашей дочери был парень?
-Нет. Если бы был – я об этом знал-бы. У нас с нею друг от друга секретов нет.
-Может быть у неё был какой-нибудь поклонник?
-Нет, не было. К чему вы клоните?
-Дело в том, что ваша дочь имела сексуальный контакт незадолго до гибели. При чём он был не первый.
Я громко икнул и открыл рот от удивления.
-Вы что, хотите сказать, что она торговала своим телом?
-Нет, конечно, но всё-же. Незадолго до смерти она занималась сексом.
-Я ничего такого не знаю. От вас первый раз такое слышу.
-Может, она на днях вела себя как-то странно?
-Нет, ничего такого я не заметил. Это что значит, что её изнасиловали?
-Не думаю. Следов борьбы нет, синяков и царапин тоже. Так что…
-Даже и не думайте говорить, что моя дочь – шлюха! Я её так не воспитывал. Она у меня отличницей и умницей была.
-Ну… Не всегда-же мы точно знаем своих детей…
-Пошли нахер отсюда. Иначе я за себя не отвечаю.
-Не грубите мне.
-Уйдите просто и всё. Пожалуйста.
Она встала и пошла к двери, на последок кинув мне:
-Подумайте. Если будут какие-нибудь факты – мы вам позвоним.
Она ушла, а меня взял под плечо друг и мы медленно двинулись домой…
Дома был просто разгар праздника. Где-то пели, где-то уже спали в салатах, кое-кто уже дрых. Завидев нас, многие ринулись к нам, пытаясь допытать: где-же обещанная водка? Но завидив меня просто в убитом состоянии остановились. Мне ничего не оставалось, как сказать:
-Уходите. Все. Праздник отменяется. У меня дочь умерла…
Люди, как вкопанные, продолжали стоять на местах с открытыми ртами. Кто-то попытался подойти и посочувствовать, но был послан на три буквы. Постепенно комната опустела. Друг (к стати, его Сашей зовут) дотащил меня до постели и уложил спать, а сам лёг рядом, на диване, вопреки всем моим упрёкам. Да и какая тут ночь, когда буквально недавно потерял дочь? Как назло, в уме всплыл тот ночной сон, о котором я вам говорил. Помните? Тут я просто уверовал в эти суеверия, но поздно… Я не спал всю ночь. Пожалуй, это была самая длинная ночь в моей жизни. О чём я думал? О Вере, о Нине, о себе-далбоёбе (прошу прощения), о словах следователя. Вот именно они мне запали особенно сильно. Я просто не мог понять: кто это мог быть? Она-же мне никогда не врала. Кто это мог быть? Что вообще произошло? Почему она мне ничего не сказала? Что за секс? Голова шла кругом и болела просто адской болью. В голове был практически полный хаос. Как бы провожая её, я вспоминал самые яркие моменты её и своей жизни. Я тогда задумал повеситься. Оставил записку, мол, никого не виню, я не могу больше, смысла не вижу дальше жить… В-общем, сделал петлю, привязал к турнику под потолком (потолки у нас высокие, поэтому повеситься можно было спокойно), но, как будто судьба дала мне второй шанс: турник, раньше выдерживавший меня и ещё двоих человек хряпнулся вместе с частями стены. На шум проснулся Сашка и быстро высказал мне весь словарный набор всех матерных слов, что он знал. До этого момента он не матерился никогда. С горя, с шишкой на голове от турника, я запил. Запил со страшной силой: мой запой длился где-то недели три (потом меня отрезвил Сашка, шваркнув меня кочергой по физиономии, когда я полез на него с требованиями дать мне на очередной ящик водки), потом более-менее пришел в себя и стал думать: кто-же это мог быть и что делать дальше…

Глава 3. Следствие.

Похороны дочери прошли шумно из-за того, что знали и любили её многие: учителя, одноклассники, друзья, мои друзья, родственники. Все пытались чем-либо помочь. Но в большинстве случаев я просто отказывался. А какая помощь может заменить мне родную дочь (не говоря уж об её маме)? Что изменилось за те пол-года после смерти дочери? С одной стороны – много, с другой - мало. Я начал частенько выпивать (а иногда и в-наглую пить до «поросячьего визга»), стал частенько наведываться в церковь (раньше я там был только в девять лет), а всё, что зарабатывал, шло на благотворительность. На работу ходить уже было сложно: нервы вымотал практически полностью. Да там все это понимали, поэтому коллеги старались помогать, а начальник (мой бывший учитель) пытался не сильно загружать работой. Я практически перестал спать. Засыпать помогали только таблетки от бессонницы. Столько раз хотелось ими отравиться! Но нет, ведь у меня осталось одно незавершенное дело – месть за свою дочу. По жизни я никогда и никому не мстил, но разве ТАКОЕ можно было простить? Я так думаю, что и вы бы не простили. Только вот следствие… К сожалению, у нас такая система следствия, при которой дело, не раскрытое по «горячим следам», спускается «на тормозах». Ну, и как вы уже поняли, это-же и произошло с делом об убийстве моей дочери. За пол-года ни одной зацепки, ни одной улики, ни одного словечка или вывода. Затишье. Не знаю, многие из прокуроров, следователей, судей могут меня опротестовать: мол, нет, следствие велось, брошены были люди, чтобы расследовать это дело… Нет, ничего из вышеперечисленного не было. Тупик. Лишь пустые отговорки, которые я уже слышал миллион раз. Ну а что мог сделать я? Я-же не милиционер, я-же не ищейка. Что может сделать бухгалтер? Но, жизнь преподнесла мне очередной подарок: я встретил одного из своих одноклассников. Он был частным детективом, кроме того – он имел большие связи и доступ к документам, которые мне были недоступны. Узнав о моей трагедии он, за символическую сумму, взялся мне помочь. Где-то с месяц я его не видел, пока в один из дней не раздался звонок:
-Андрюха! Я нашел для тебя кое-что интересненькое. Но это не телефонный разговор. Давай встретимся в кафе, напротив твоего дома где-то через пол-часа?
-Хорошо.
Я положил трубку и стал собираться.
Как и договаривались, я подошел к кафе через пол-часа. Как я и ожидал, он уже меня дожидался (он всегда имел привычку приходить немного раньше обычного). Мы с ним вошли в кафе и, заказав по кружке пива, сели за один из столиков. Друг (постоянно забываю их представлять. Фамилии я вам не скажу, но имя его - Артём) немного покопался в своём тоненьком портфеле и достал оттуда одну папку и пару листов. В этот момент нам принесли пива и он, отхлебнув немного, посмотрел на бумаги, затем на меня и начал:
-В-общем, Андрюха, я проработал всех, кто был с ней знаком хотя-бы косвенно. Ну, твои друзья отметаются, они были у тебя на днюхе. Далее, одноклассники. С ними было посложнее, но… практически вся мужская половина была тогда на дискотеке в одном из клубов. Не все, конечно, но у остальных тоже есть алиби. Девушек тоже проработал, хоть они и не могли к делу относиться. У них тоже у всех есть алиби на тот день. Кроме двоих. Но… они лучшие подруги твоей Нины.
-Две сестры Мезоивы?
-Именно. Так что с одноклассниками мы расстались. Далее – друзья. С ними было ещё сложнее, пришлось помотаться по окрестностям. Ну, в подробности вдаваться я не буду. Скажу только, что из них под подозрение попадают четверо. Ознакомься.
Он выложил передо мною на столе несколько карточек с данными ребят. Я стал внимательно их изучать. Прочитав все карточки до конца я вынес предварительный вердикт:
-Этих двоих в счёт можно не брать. Я их знаю. Они были хорошими друзьями, к тому-же я их знал лично. Их можешь спокойно вычеркнуть из списка подозреваемых.
Тёма быстро засунул эти две бумажки в портфель и одновременно достал оттуда небольшую папку. Глаза у него слегка заблестели. Он положил эту папку передо мною в открытом виде и продолжил:
-А теперь, главное блюдо – учителя.
-Блин, ты так не пугай. У меня уже создалось впечатление, что там все маньяки.
-Почти. Ладно, сейчас увидишь. И так, в школе твоей дочери двадцать три мужчины. Слесари, водитель, трудовики, механик… Двадцать из них можно смело отметать. У них алиби, но вот трое… Ну, скажем так, двое были в запое (вместе), но стопроцентных доказательств нет. А вот третий… Вот ради третьего я тебе и звонил.
Он опять полез в портфель и достал оттуда файл с двумя отканонеными листами и, вынув их, положил передо мною.
-Сам почитаешь или мне начать?
-Давай, не томи.
-Этот, некий Стуресный Петр Анисимович, привлекался по очень интересной для нас с тобой статье.
С этими словами он перевернул листок и ткнул мне пальцем в строчку, обведённую ручкой. Когда я прочитал, то был просто в шоке:
-Изнасилование несовершеннолетних? – прочитал я тихо вслух с нескрываемым удивлением.
-Несовершеннолетней.
-А почему его вообще взяли на работу?
-Бьюсь об заклад, что ты бы тоже не стал лазить на дальние полки архива дел, чтобы проверить: всё ли у него в порядке. Тем более, когда у него «такая хорошая репутация».
-Липовая?
-Да. Но вот как он смог подделать карточку личного дела? Для меня это вопрос, но разрешимый. А теперь главное.
Он опять полез к себе в портфель и, вынув виньетку Нининого класса, положил её передо мной.
-А теперь ищи знакомую тебе фамилию Стуресного Петра Анисимовича.
Я быстренько пробежался глазами по виньетке и застыл от ужаса: Стуресный – это физ.рук! От такой неожиданности я залпом выпил весь стакан пива, что стоял передо мною. В голове опять воцарился хаос, но на этот раз уже рабочий – я складывал все частички прошлого года в кучу. Наконец, когда вся картинка встала перед глазами, я заказал водки. Выпив её я, еле сдерживая слёз начал говорить:
-Ну вот, вся мозаика собралась в ужасную картинку. Правда, я не знаю, как он это сделал, но теперь уже я всё понял.
-Что ты понял? Поделись.
-Я тебе не говорил о том, что в один из моментов моя дочь стала приносить домой пятёрки и четвёрки по физ-ре. Я тогда совсем не заметил, как она изменилась. Нет, конечно, я заметил, но… не предал этому значения. Дурак… Что я наделал?.. Теперь, когда ты мне показал данные на этого физ.рука, я всё окончательно понял. Да, я так думаю, ты теперь тоже понял: что к чему. Так?
-Пока не особо, но суть дела я уже понял. То есть, ты хочешь сказать, что он заставлял её, извиняюсь, отрабатывать оценки?
-Боюсь, что так. Но почему она мне не сказала? Почему?
-Ага… Чтобы все узнали об её «доступности». К тому-же, я думаю, что он ей пригрозил физической расправой, если она что-нибудь вякнет. Извини, скажет…
Я опять ушел в мир своих мыслей. Что творилось у меня в душе? Отчаянье и злоба притаились там. Мне было просто больно, ужасно больно за свою дочь и за безнаказанность этого урода. Ну, естественно, вместе с этим зародилась и злоба с жаждой. Звериной жаждой. Жаждой мести. Я так сильно сжал кулаки, что они у меня захрустели. Заметив это, Тёма посмотрел на меня с подозревающим выражением лица.
-Даже и не думай! – предостерёг он меня, - Всё сделаем по закону! Не смей самодеятельность разводить! Только посмей!
-«Закон» мне почти год «парил мозги». Нет на него надежды. Теперь я буду сам. Я его убью!
-Так, собирайся, едем домой. Я тебя под домашний арест запихну. И не смей мне рыпаться! А не то наделаешь тут «дел»! Пошли.
Я не стал ему перечить и пошел домой вместе с ним. Там он усадил меня на диван, включил передо мною телик и, забрав ключи, скрылся.
До этого я притворялся, но теперь уже не намерен. Нужно лечь по-раньше. Завтра у меня должен быть самый главный день в жизни…

Глава 4. Возмездие.

Перед сном я принял таблеток от бессонницы, поэтому проснулся довольно бодрым. Конечно, выбраться из собственной квартиры мне было абсолютно не сложно. Взломать пару замков на дверях с помощью отвертки и пары гвоздей было пара пустяков. Открыв дверь, я закрыл её заново, но на этот раз уже не закрывая замки: просто положил между дверью и косяком кусок бумаги. Мало кто знал о том, что у меня под полом на балконе был запрятан помповый дробовик двенадцатого калибра. Конечно, не для самообороны, ведь доставать его из-под пола в момент нападения будет просто самоубийством. Хранился он там потому, что никогда не знаешь, что будет завтра. А вдруг война? Или… вот такое… В-общем, я его достал и прочистил. Валялся он там уже несколько лет, поэтому успел запылиться. Проверил спусковой механизм, ещё раз прочистил, смазал и зарядил полный магазин. Зачем так много? Не знаю, но запастись патронами не мешало. Куда я его спрятал? Да прямо в куртку, разобрав. Разбирается он на довольно-таки небольшие части, поэтому распихать это всё в три кармана не составило труда. Ствол подвесил на пришитом к куртке крючке, в области чуть выше груди. Но как, спросите вы, я вычислил момент, когда он был дома и как я вообще узнал адрес? Ну, с адресом всё просто – он был указан на листе с его данными, которые дал мне Тёма. Да и со временем тоже было всё просто - жена была на работе, ребёнок жил отдельно, с бабушкой (это так-же было на том листе), а сам он дома по одной простой причине – тогда в школе были каникулы.
Стоя у его дома я, как будто-бы набирая ярости, стал вспоминать всё то, что он сделал с моею дочуркой. Собравшись с мыслями и сделав глубокий вдох, я зашел в подъезд. Там собрал дробовик. Как я проник в квартиру? Да очень просто:
-Кто там, - донёсся голос из-за двери.
-Сосед, бл_ ты чё делаешь? У нас потоп уже! Выключай краны!
Ну, естественно, на такие призывы сложно было не открыть дверь. Чтобы он не закрыл передо мною дверь, я его оглушил прикладом по голове. После такого удара даже подготовленный человек «вырубается». Далее я отнёс его в комнату, привязал к батарее, а сам полез в холодильник на кухне искать нашатырь. Найдя нашатырь, я опять зашел в комнату, где он лежал, поставил напротив него стул и брызнул ему его в лицо этим самым нашатырём.
-Бл_, что за? – выкрикнул он и уставился на меня, - кто вы? Что вам надо? Помогите!
Он орал негромко, да и дом был с хорошей шумоизоляцией, поэтому я просто молча сидел на стуле, смотря на него.
-Кричи, кричи, – обнадёжил его я, - дом хороший у тебя: хоть надорвись, соседи ничего не услышат.
-Кто вы? Что вам надо? – повторял он, смотря на меня. Взгляд его нервно и быстро бегал по моему лицу. Боится. Ну и правильно.
-А сам не догадаешься?
-Мне сложно думать, когда на меня направлен ствол.
-Ну, ствол я не уберу, а вот тебе дам три попытки.
-А потом что?
-Посмотрим. И так, кто же я? А?
-Не знаю.
Его тупость мне поднадоела. Мы много раз виделись на родительских собраниях, он несколько раз вызывал меня в школу по поводу успеваемости моей дочери. А теперь «дурочка включил»?
-А ты присмотрись по-внимательнее. - сказал я ему, пододвигаясь поближе.
Видимо его осенило.
-А. Андрей Викторович, извините, не узнал. Стоп, а какого х_ра вы здесь делаете? Что вам надо?
-Тебе напомнить? Маньяк-педофил со стажем.
-Что вы себе позволяете! Развяжите меня немедленно! Я на вас в суд подам!
-Ну это уж вряд-ли. Видите-ли, дольше сегодняшнего дня вам жить не суждено.
-Вы что мелете? Кто вам дал такое право? Что я вам сделал?
-Хватит отпираться. Ты сам знаешь. Только сделал ты это не мне, а моей дочери.
-Вы вообще про что? Какая дочь? Что я ей сделал?
-Ты мне уже надоел. Сам вспомнить сможешь или тебе помочь?
-Да что вспоминать-то?
Мне это уже порядком надоело. Я встал со стула, медленно прошелся по комнате, а затем, резко повернувшись и направив на него ружьё, заорал:
-Говори, с_ка, что тогда произошло? Напоминаю: четырнадцатого февраля! Что ты с ней делал предыдущие два месяца?
-Я… я… я… - начал заикаться он, - просто…
-Что просто? – опять рявкнул я.
-Просто я не смог. – зарыдал он, закрыв ладонями глаза.
Я опять сел на стул и опять-же спокойным голосом продолжил:
-Что ты не смог?
-Не смог отпустить… - пробормотал он.
-Ну вот, раскололся. А теперь рассказывай: как всё произошло. Начиная с первых дней, как ты дотронулся до неё.
Немного отдышавшись и вытерев слёзы он начал рассказ:
-Я тогда заметил, что она плохо учится по моему предмету, ну и решил помочь ей. Ну не за красивые глаза-же! Я ей предложил зарабатывать оценки. Как? Да вы сами знаете как. Ну… сексом. Я к молодым неравнодушен. Это вы, как я понял, уже знаете.
-С_ка. – вставил я.
-Что?
-Рассказывай дальше!
-Она долго «ломалась», но всё-же здравый смысл восторжествовал и она согласилась.
-Какой какой смысл?! Ты чё мелишь? Я тебе дам, смысл!
-Да ладно, всё-равно живу последний день. Ну, в-общем, она согласилась. За хороший секс я ставил «четыре», а за страстный – «пять». Она девчонка страстная у вас… была.
Услышав такие слова, я дал ему по почкам пару раз, а затем и в лицо пнул ботинком, затем опять сел на стул и гаркнул:
-Ещё раз такое будет – зарою!
-Ну-ну… Ладно. Так продолжалось месяца два. Я уже и не помню, да вот только эта… - он осёкся, увидев мой взгляд и промолчал: видимо почки сжались, - она пришла ко мне в один из дней и сказала, что расскажет об этом своему отцу, то есть вам. Почему? Я уже и не выяснял. Я тогда сильно вспылил и ударил её. Она встала и побежала к двери, я, не знаю от чего, взял с полки небольшую гантель и запульнул в неё. Ну и… убил. Что делать я не знал. В это время в школе уже никого не было. Поэтому я беспрепятственно вынес её на улицу.
-А как-же вахтёрша?
-Ну, пара литров водки и вахтёру пофиг.
-А кровь?
-Крови не было. Я угодил по шее. Вы что, место смерти не осматривали?
-Меня сразу в морг пригласили. Ты не отходи от темы.
-Да, ну, я её засунул в машину и отвёз собственно на то место, где её и нашли.
-А отпечатки?
-Какие отпечатки? Зима. Я в перчатках был.
Он замолчал. Я не выдержал первым:
-Что молчишь? Что дальше было?
-Всё.
-Так просто?
-А вы что думали? «Всё гениальное – просто».
-Ну ты и тварь. – заметил я ему.
Он опять замолчал. Я встал и направил ему ствол в голову.
-Молись, с_ка.
Он вдруг опять «рассохся» и взмолился, но не Богу, а мне.
-Ну пожалейте вы меня! Не губите! Пожалуйста! Умоляю! У меня жена, ребёнок.

Я замолчал. Затушил сигарету и опрокинулся на спинку стула. Анна Николаевна тоже замолчала, но ненадолго:
-И вы его убили?
Я глубоко вздохнул и ответил:
-Отвечу вопросом на вопрос. А что бы вы сделали с саранчой, что съела все ростки так старательно посаженой вами пшеницы, особенно, если знаете, что она уничтожила посевы и других людей?
-Я бы её убила.
-Ну вот.
-И вам не было его жалко?
-Знаете, на секунду мне действительно стало его жалко, но… он не человек, он убийца, изверг, зверь, но не человек.
-А жена, ребёнок? О них вы подумали?
-Честно? Нет. Я оставил там папку с данными на него так что думаю, что она сильно будет убиваться по своему извергу.
-Нет, хоть вы и отомстили, вы всё-же не правы.
-Ну, это мнение каждого. Я не собираюсь вам ничего доказывать. По-моему, я сделал правильно.
-А как вас поймали?
-Тёма рассказал обо всём следствию. Я его не виню - это его работа.
Она встала и ушла. Ну а я вернулся обратно в камеру. Суд состоялся как и положено. После ознакомления с заключением психолога, суд смягчился надо мною. Да я и не просил. Мне дали двадцать лет, но мне было всё-равно – я отомстил…
28.11.2007 21:36