Nine Kampf. Рисунки на пыльном стекле

       Рисунки на пыльном стекле (Nine KampF)
На улице шел дождь, было холодно и, еще такая теплая вчера вода сосульками усыпала ветхую крышу большого серого здания. Солнце куда то скрылось, и сумрак плясал странные танцы на пыльных брусчатых мостовых города. Возле двери скучал солдат, он нервно теребил в руке приклад ружья и нервно передергивал затвор, пытаясь вытащить застрявшую внутри пулю.
       Заслышав звук приближающегося автомобиля, он вытянулся и замер по стойке смирно, по привычке прислонив дуло ружья к замершему виску. Из-за поворота , расплескивая грязь, на большой скорости выехал автомобиль и, не доехав двух метров до центрального входа затормозил у обочины. Опустилось окно. Открылась посеребренная дверца, и взгляду часового предстали синие поношенные кеды. Вслед за кедами на мостовой показался смуглый, толстый человек в кожаной куртке и широких вельветовых штанах. Человек прикрыл дверь автомобиля и неспешным шагом двинулся к солдату. Трость звонко цокала по мостовой, помогая в движении ночному гостю. Солдат упорно вглядывался в темноту, пытаясь угадать в этом человеке кого-то из руководства.
       Свет фонаря резанул по лицу визитера и солдат улыбнулся- Здравствуйте Георгий Георгиевич , а то я уж испугался, думал Григорий Григорьевич к Нему с ночным визитом пожаловал, вот бы мне тогда худо пришлось, а тут вы. Ну что ж вы стоите то, проходите, Он вас очень ждал. Я думаю должны успеть , ведь до утра то немного осталось.
       - Да, думаю успеем, сегодня вроде без формальностей. Только вот ни мышьяка, ни бензина достать не смог. Что только делать будем ? Можно я у вас винтовку позаимствую Петр ?
       - Ах, ну конечно. А то стоит только вспомнить, как в прошлый раз было, сразу жутко становится – это же надо прямо в печке. Потом по всем коридорам несло, аж Ему неприятно было, я о нас уже и не говорю, не то терпеть приходилось.
       - Спасибо Петенька , добрый вы человек, да вот только доброта ваша ни к месту, да не ко времени- устало проговорил Георгий Георгиевич.
       - А когда она ко времени господин генерал ?
       - Да не генерал…ай да ладно, силу привычки кувалдой не выбьешь.
       Последние слова генерал договаривал, скрываясь за резною деревянной дверью ведущей в Его покои. Сегодня покои выглядели еще более странно : ковер покрывающий комнату был прожжен в нескольких местах, разломанные остатки столового гарнитура покрывали непокрытое ковром пространство кабинета, а с покосившегося шкафа на генерала взирала гипсовая голова Вагнера, в то время как сам бюст был заброшен под кресло вместе с многими трудами Манна, Рабле и Солженицына. На полке для книг осталась только Библия, да справочник «Умелые руки садовода».
       Он сидел и курил. Курил молча, выпуская в открытое окно тонкие струйки дыма смешенного с сизым морозным воздухом. Он был как и всегда одет в костюм-тройку серого, мышиного цвета из под которого на сей раз выглядывал воротник оранжевой гавайской рубашки. Впрочем, Георгий уже давно перестал удивляться переменам в их облике. Георгий не стал усаживаться на полу. Он поправил спадающие вельветовые штаны и втиснулся в, чудом уцелевшее во всем этом бардаке металлическое кресло. Вытащив из под себя какой-то старый красочный флаг, он устроился поудобнее.
       - Что опять рисуешь безнадегу, Александр?
       - Так полагается- усмехнулся Александр и выкинул в окно недокуренный бычок сигареты. Бычок полетел разбрасывая вокруг себя серебристо желтый фонтан искр. Георгию на мгновенье показалось, что еще чуть-чуть и тот вспыхнет, как ярко просмоленный факел, но окурок исчез, так и не достигнув земли.
       - Как будто мы- мрачно подытожил полет Александр
       - То есть?
       - Да так. Не обращай внимания. Вернемся к патетике Георгий. Сколько уже успели ? Тысяч двадцать наберется?
- Какой там двадцать, друг мой… Кое как до десяти дотянули и то… Но это все не ко мне. Ты же знаешь, что я всегда был против этого, да вот поздновато только – Григорий хихикнул- ты лучше к Гаврилушке обратись, он тебе все на бумажке распишет: где и сколько. Я о другом…
       Александр молчал.
 - Сколько времени? – ответа не последовало. Он нащупал взглядом парящие в воздухе часы. И как можно было о них забыть. Странно что целые, подумал генерал. Часы шли, выполненные в форме большого колеса из склеенных между собой кусочков битого стекла, они уже который раз безошибочно угадывали время.
       - 23.15- пробормотало бледнея, смуглое лицо Григория- Уж который раз, а все никак не могу привыкнуть. А вы Александр Геннадьевич ?
       - А эти двое приедут- не слыша его слов прошептал Александр и начал развязывать шнурки на черных лаковых туфлях. Затем, приподнявшись он сбросил на пол изрядно надоевший ему пиджак.
       - Нет- Георгий внимательно наблюдал за всей этой процедурой- Ты же знаешь они пьют. Им это все уже давным-давно надоело.
       - Что прямо с утра
       - Да
       - Надо же…
       - Через пять секунд начнется- не успел Георгий договорить, как кабинет тряхнуло. С гулким треском разлетелись оконные стекла, поранив замершего посреди комнаты Александра. Воздух наполнился кислым воем сирен, где-то за углом зазвучала пулеметная очередь, взрывались снаряды. От попадания снаряда, стоящий напротив окна дом покачнулся, затрещал, и рассыпался в мелкую, каменную с металлическими прожилками, крошку.
       Что-то в этот раз чересчур – проворчал Александр и закрыл разбитое окно. Стало тише. Следующий взрыв был такой силы, что даже у Георгия заложило уши. Александр молча схватился за голову и, покачнувшись, рухнул на ковер.- Проклятая мигрень- простонал он, пытаясь подняться с ковра. Прошла минута. Через еще десять секунд Александр был на ногах- Водку будешь ?
       Георгий молча кивнул. Покопавшись, он вытащил из-под кресла два серебряных стакана. Стаканы были очень старые: вязью по их металлическим телам, ласковым острием, очень давно выдавливали невиданные руны. Руны стерлись, осталась лишь малопонятная вязь, металлической паутиной сжимающая серебряные сосуды. Когда-то они были иными, и значили для нас гораздо больше, усмехаясь, вспомнил Александр. Он держал их в руках: один стакан был оплавлен и смят, другой был абсолютно цел, казалось, что даже пыль не тронуло его незаметных граней. Георгий сжал в руке оплавленный, а целый протянул замершему с бутылкой Александру.
       - Можно другой- прошептал он тихим, еле слышным голосом- Ну хоть раз. Ты ведь понимаешь меня Георгий.
       - Понимаю. Но сам ведь знаешь, что нельзя- это твоя чаша.
       - Моя чаша давно опрокинута и ты это видел. А это старый никчемный стакан! \
       - Другие ждут причастия
       - Но почему?
       - Так всегда…
       Прошло десять минут. Бутылка опустела. Григорий откинулся в кресле и закурил:
       - А ты, что сегодня такой небритый, где усы, где пробор. Убрал бы право слово эту дурацкую прическу, да волосы покрасил.
       - Имидж ничто…и в ни чем, ничто и будет.
       - Ну ты даешь- только и смог сказать Георгий.
       - Уже скоро- пробормотал не слыша его Александр и бросил взгляд на тикающее колесо часов.
       Александр стоял облокотившись на покосившийся подоконник, и напряженно всматривался в серое, затянутое тучами небо. Он закурил еще одну сигарету, но сделав пару затяжек выбросил ее на ковер. Затем он приподнял ногу и, втоптал сигарету в ворс с такой силой, что угольки фейерверком разлетелись по комнате. Внезапно вспыхнула скатерть. Огонь принялся медленно поедать ее. Георгий устало посмотрел на Александра. Было 23.45
       Уголки губ Александра будто бы вспарывали тупым, незаметным для глаз, ножом : странная, кривая ухмылка медленно растекалась по овалу его помятого лица.
       - К черту!- внезапно выкрикнул он. - К черту! – ломаными движениями рук, Александр принялся расстегивать на себе жилетку, но ему не хватило терпения и он, сорвав ее с себя , швырнул себе под ноги. По полу застучали металлические пуговицы.
       - К черту !- еще раз выкрикнул он и, оставшись в штанах и оранжевой гавайской рубашке начал медленно вращаться по комнате.
       - Александр, какого хрена ты… - начал было говорить докуривший сигарету Георгий.
       - К черту!- оборвал его Александр и пустился в присядку.
 - Друг мой, я тебя прекрасно понимаю.…Но твою-то мать, это уже….
       Александр не слушая его кружился по комнате. Движения его становились все быстрее и незаметнее. Все так же кружась он сбросил с себя рубашку и швырнул ее в огонь. Рубашка моментально вспыхнула и загорелась. Зазвучала музыка.
       - Ну почему ее нет рядом с тобой когда она так нужна?!- теряя терпение выкрикнул Георгий.
       - Она умерла! Умерла позавчера! Ее больше нет! Извини, забыл сказать!- Александра уже почти не было видно, лишь эти отдельные фразы, как взрывы снарядов колыхали пыльный воздух.
       - Но Александр, послушай!
       - Все! Хватит!- Он появился и замер посреди комнаты. Затем он повернул к генералу свое, искаженное улыбкой лицо- Иди сюда! Мы должны закончить танец- Александр оборвал сам себя- хотя нет, пляску. Да, скорее пляску.
       Нехотя, Георгий поднялся с кресла и подошел к Нему. Крепко взявшись за руки они стали кружится по заваленной хламом комнате. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее и быстрее и.…Играла музыка. Выла сирена. Взрывались снаряды. Мерно тикали часы.
       - Александр довольно! – закричал Георгий- Ты меня слышишь?! Довольно!
       - Ты прав Геринг, довольно- пробормотал Адольф Гитлер и отпустил руки. Все стихло и они с Герингом рухнули на пол.
       - Как? Мы не должны были…Ты забыл, я не Геринг!
       - Послушай меня Герман. Хватит. Хватит нам рисовать это…- он замолк и огляделся вокруг- каждый день. Надоело!. Затем, Гитлер приподнявшись с пола, уселся на корточки и прислонился дрожащей голой спиной к серой, покрытой обоями стене. Герман молча встал и отряхнувшись подошел к провалу распахнутого настежь окна.
       - Столько дней мы чертим одно и тоже и, все равно никто не видит наших рисунков. Гимлер и Геббельс пьют. Ева, наконец-то, умерла. Зачем нам это?
       - Я не знаю- казалось генерал был поражен.
 - Ты помнишь, что было неделю назад?
 - В 5.00
 - Мы взяли власть в свои руки.
 - В 12.00
 - Аншлюс Австрии
 - В 16.00
 - Захватили Франции
- В 18.00
- Войска отступают из-под Москвы
- В 20.30
- Захват Сталинграда накрылся…Армия Паулюса окружена
- 22.00
- Союзники у наших границ
- 23.00
- Я начинаю сходить с ума. Русские в Берлине.
- 23.59
-Я кончаю с собой
- А позавчера? Ты помнишь, что было позавчера или пять дней назад?
- Ну в 5.00
- Мы захватили власть…
- Но…
- Мы как серые тени Геринг. Я уже не знаю что делать. Я пытался смирится, что-то переделать, поменять, понять. Все переделывалось, менялось и понималось. Так почему, черт побери, мы все еще здесь?! А сегодня не вернулась Ева! Умерла! Мы- серые призраки пыльной эпохи! На-до-е-ло! Гори оно все огнем!
- Уже горит- мрачно подытожил Геринг, с интересом наблюдавший за пылающей комнатой – и не в первый раз, надо сказать.
- Ты что-нибудь видишь за окном, мой друг- командующий Люфтваффе, убитый проповедник, борец за свободу никому ненужной страны, а теперь генерал не до конца подохшей страны. И кто-то там еще , уже и не вспомнить. Что ты видишь среди этих серых домов, и желтых витрин рвущих неоновым светом изрядно опухшие небеса!
- Адольф, сударь, вы бредите!
- Оставь эту высокопарную чушь! Ответь на вопрос.
       Адольф подошел к шкафу и, подпрыгнув схватил с верхней полки потрескавшуюся голову Вагнера и зашвырнул ее в костер. Голова что-то запела в полете и, рухнув в пламя, вспыхнула бордовыми языками едва заметного пламени. Сделав усилие над собой гипсовая голова Вагнера повернулась лицом к улыбающемуся Гитлеру и, подмигнув ему выскочила из костра. В два прыжка она достигла двери и, через миг уже скрылась в дверном проеме.
- За это я его всегда и любил- Гитлер кидал в костер одну книгу за другой
- А по мне он всегда был чересчур пафосен и безвкусен, даже теперь.
- Герман, ответь на вопрос- напомнил ему Адольф и забравшись с ногами на подоконник уселся там в позе лотоса.
- Хорошо отвечу, только давай сегодня без этих, осточертевших мне мантр!
- Твоя не любовь к утонченному всегда навевала тоску, Геринг. Ну да черт с тобой!
- Что я вижу? – Геринг, щуря глаза, всматривался в сгустившийся за окном туман. Я вижу наши лица отражающиеся в глазах многих из этих людей. Я вижу ровно столько же, сколько видел в этом мире много дней тому назад. Те же глупость, лицемерие, обман, нищета. Я вижу души. Да, некоторые еще живы несмотря на столь грязный воздух и…плохие климатические условия.
 - Опять шутишь, Геринг. С твоим образом жизни это вредно для здоровья. Впрочем продолжай.
 - Сегодня я видел, как умные люди прятали цвета, а глупые сдавали их барыгам за бесценок. Вижу разные смыслы, раздвоенные языки, стертые грани. А вчера я видел радость в глазах дряхлого старика и неясную грусть в глазах еще не родившегося ребенка. Я видел как смятые цветы разгибались при ураганном ветре, но ломались от рухнувшей на них пивной бутылки. А еще я видел флаги; кстати Адольф, я думаю, нам нужно снять с рейхстага это странное трехцветное знамя, старые мне нравились больше.
 - Нет это должно еще повисеть. Ты же знаешь, в таких делах я редко когда ошибаюсь. Но, продолжай, друг мой, что ты видел еще ?
       Георгий странно покосился в сторону Александра но, ничего не сказав, продолжил:
А еще…сегодня я видел радость, немного честности, еще меньше любви, чуть-чуть веры и каплю взаимопонимания. Видел сотню улыбок и слышал искренний смех- Геринг замолк и повернулся к Гитлеру- Ты это рисовал, Александр?!
       Гитлер с ухмылкой кивнул.
 - Странно, мне казалось, что это не твой стиль.
 - Герман! Художник должен расти. К тому же к вечеру у меня закончились серые тона, а так как заняться было нечем…ну, в общем- казалось Гитлер не хотел разговаривать на эту тему.
 - Закончились серые тона – задумчиво пробормотал Геринг осматривая усыпанный серым порошком подоконник- а что, это даже забавно! Сударь вы меня удивляете!
       23.55
 - Уже пора- Гитлер стоял, смотрев на пылающий посреди комнаты костер.
 - Сегодня закончим пораньше, чувствую, завтра будет много уборки.
 - Хоть бы обои поклеил – начал, было, Геринг, но столкнувшись с непонимающим взглядом Александра, понял, что подобный разговор ни к чему не приведет. – Где же я его оставил- Геринг бродил по комнате в поисках чего-то.
       Ружье стояло в углу за креслом. Геринг схватил его за ремень и, аккуратно вдоль стеночки, чтобы не касаться костра, приблизился к Гитлеру. Плюнув три раза через плечо, он опустился на одно колено и дрожащими руками протянул Ему винтовку.
 - Георгий, когда вы уже бросите развлекаться этой суеверной чепухой, ведь опытный уже человек, а все чего то боитесь- Гитлер поворчал, но все-таки принял ружье из рук Геринг. Осмотрев ружье, он ухмыльнулся и хрипло закашлял. Видимо это означало смех: Ремингтон…шестая модель. Друг мой с каждым разом вы все остроумнее. Так сказать, не устаете меня удивлять- и Александр, с плохо скрываемым сарказмом оглядел замершего в почтительной позе Геринга. По смущенному виду Германа, было видно, что он на вряд ли понял свою шутку.
       23.58
 - Ну что ж, пора начинать. До завтрашнего дня, друг мой - с этими словами Гитлер заглотил дула ружья и, резко нажал на курок. Щелкнул выстрел. На обоях стало чуть больше красного цвета. Ружье выпало из рук Адольфа. Гитлер рухнул вслед за ним.
       Открыв глаза, Геринг увидел лежащего Александра и взглянул на часы.
       23.59
- Сегодня и правда чуть пораньше- поднявшись с пола Герман отряхнулся и, осторожно обойдя разгорающийся костер направился к двери.
       - Стой, Герман- не дойдя двух шагов до провала двери, Геринг устало обернулся на звук знакомого голоса. Сквозь рвущееся вверх пламя он увидел поднимающегося Гитлера. Отряхнувшись, тот сделал шаг вперед. Голова его при этом странно качнулась из стороны в стороны и замерла в неестественной позе. Он что-то сжимал в руке.
       Геринг понял, что это была книга.
 - Забыл кое-что – прошелестел Гитлер и показал книгу Герингу.
 - Но, Адольф это ведь работа всей твоей жизни.
 - Вчерашний день, друг мой, как и многое вокруг- Гитлер попытался рассмеяться. Сплюнув кровь, он сделал шаг к костру и, оглядев свою книгу бережно опустил ее в огонь. Книга вспыхнула и, тут же , пеплом разлетелась по грязному залу.
 - Адольф, ты же помнишь, что рукописи не горят.
 - Пустое, Герман- Гитлер перестал смотреть в огонь и, с лукавой усмешкой взглянул на растерянного Германа Геринга.- Можешь считать, что она была напечатана на машинке, кроме, пожалуй, названия. Так что…- Гитлер снова взглянул на огонь и добавил- до завтра. Затем покачнувшись, он вновь рухнул на ковер.
       -Да уж- только и смог выдавить из себя Георгий и направился к дверному проему. – Хорошо, хоть «Умелые руки садовода» не сжег – недовольно проворчал он и скрылся в
темном квадрате. Хлопнула дверь. Часы пробили полночь.
 

       Артур MATWAY Матвеев октябрь 2006г.