Мом полости

тело мое мне так тяжело носить,
оно не мое собственное, а чье-то,
чужое, чужое, чужое, чужое –
чужие руки, ноги, глаза, шея;
все это пропадает из видимости
и досягаемости, прыгает с бордюра,
жадно пьет воду из луж, сточных
канав, блюд злых призраков;

улечу туда где мое тело будет
моим и только моим, я его трогаю,
протыкаю булавками кожу и знаю,
что немного больно, приятно,
а когда я это делаю наяву – ничего,
никаких импульсов, только осознание
проделанного и сыпь за ушами;

проплыву по красным водам
канализации, буду разговаривать
с дикими крысами, слышать вой
мутантов, запах жареной картошки,
следы потусторонних мыслителей
в отражении глаз гигантских пауков;

все утрачено;


даже крик надежды не успокоит,
славен он и как-то тепл для них,
оборачиваюсь и вижу белый свет,
проскальзываю – тянет глубоко
в неизвестность;

все утрачено;

жареный желудок, сваренные глаза,
консервированное сердце,
маринованный кишечник –
ничего больше нет кроме…

все утрачено;