Ночи Неморы. Прибытие. Ночь первая

Есть пять ворот в прекрасном городе Немора
Врата грозы, Врата пустыни, Столп Судьбы
Пещера бед и Море страха. Помни,
О, путник, и страшись пройти под ними,
Страшись нарушить их молчанье словом.
Неисчислимы беды, ждущие тебя,
Нарушишь если сей завет…

Яркое солнце заливало светом пыльные улицы Неморы. Город замер. Безлюдные улицы, опустевший базар, закрытые ставни встретили вступившего через ворота путника. У ворот, обычно охраняемых мощной стражей, на этот раз оказался лишь сморщенный старик. Он быстро приоткрыл маленькую калитку в огромных воротах и пропустил уставшего пешехода лет тридцати с длинными светлыми волосами, перехваченными на лбу кожаным ремешком, тут же захлопнув и заперев калитку. Перед путником открылась огромная площадь, абсолютно пустая.
- Где жители? – изумлённо спросил путник.
Старик, издав невнятное мычание, кинулся вон от ворот. Поражённый путник пересёк площадь, усеянную соломой и какими-то подозрительного вида ошмётками, миновал извилистые улицы, на которые выходили бесконечные глиняные заборы, слегка оплывшие от недавних весенних дождей. Никого. Везде пусто. Не слышно даже лая собак.
Путник торопливо шёл по улицам. Звук его шагов отражался от стен. Выбравшись на базарную площадь, он увидел ту же картину полного безлюдья. Горами наваленные овощи и фрукты, разбросанные товары, кое-где запертые лавки. Светловолосый путешественник миновал базар и в самом его углу заметил караван-сарай, обнесённый невысокой оградой. Из-за ограды поднималась тонкая струйка дыма. Путник направился туда. Подойдя ближе, он увидел, что ворота караван-сарая распахнуты. Войдя во двор, он увидел двух молодых людей. Один, невысокий, темноволосый, с тёмно-синими глазами, с гибкой фигурой, поворачивал вертел над огнём. На вертеле поджаривалась задняя нога косули. Второй, коренастый, с рыжими вьющимися волосами и усыпанным веснушками лицом, доставал из колодца ведро с водой. Оба обернулись на звук шагов.
- Ну, наконец-то, люди, - воскликнул светловолосый путник. – Что здесь происходит?
- Да мы и сами не понимаем, - мелодичным голосом отозвался синеглазый юноша. – Я здесь с раннего утра и ещё кроме него, - кивок в сторону рыжего, - никого не видел.
- Похоже, здесь творится что-то непонятное, - вступил в разговор рыжий. – Меня зовут Маркус. Я пришёл в Немору на рассвете через Море страха.
- Через что? – переспросил светловолосый.
- Море, Море страха. Так называются ворота с западной стороны города. Это Заир. Он пришёл через Врата пустыни, с юга. А ты?
- Меня зовут Мегован. Не знаю, через какие ворота я пришёл, но пришёл я с севера.
- Значит, через Столп судьбы, - ответил рыжий Маркус и недобро усмехнулся.
- Что это за чушь с названиями ворот? – спросил Мегован. Ответил ему Заир.
- Здесь, в Неморе, пять ворот: Врата грозы, Врата пустыни, Столп Судьбы, Пещера бед и Море страха. Только не спрашивай меня, почему они так называются. Я и сам не знаю.
Он перевернул ещё раз вертел, снял мясо, а Маркус в это время налил воду в котелок и подвесил над огнём.
- Садись, поешь с нами, - гостеприимно предложил Заир. Он перенёс мясо на низкий столик, стоящий на небольшом глиняном возвышении, застеленном войлоком. У столика были расстелены длинные матрасики. На столике уже лежали лепёшки и фрукты.
Омыв руки водой из колодца, молодые люди уселись на возвышении и принялись поглощать пищу с той жадностью, которая присуща здоровой, полной сил молодости. Вода закипела и Маркус, достав из кисета у пояса горсть ароматных листьев, бросил их в кипяток. Ароматный горячий напиток пришёлся всем по вкусу.
Мегован, чувствую приятную тяжесть в желудке, собрался поблагодарить своих новых знакомых, как вдруг услышал плеск. Обернувшись, он увидел огромную бочку, стоящую на тележке. Резко запахло рыбой. Из бочки на него, высунувшись по плечи, смотрела женщина. Её длинные зеленоватые волосы облепляли шею и плечи, лазурные глаза сверкали, губы кривились. Она зло взглянула на Мегована и что-то прошипела.
- Ч-что это? – едва вымолвит тот.
- Да это Морелла, русалка, - Маркус махнул рукой. – Я привёз её в дар правителю Неморы после того, как услышал о его указе. Мы с братом поймали её в море.
- А-а, ты тоже слышал, - протянул Заир.
 – Но разве можно дарить русалок? Ведь они почти как люди! – вскричал Мегован и даже приподнялся со своего места.
- Эту можно, - зло отозвался Маркус. Знал бы ты, что она натворила, - он нахмурился.
- Расскажи нам, - Заир положил ладонь на плечо Маркуса.
- Ну, хорошо, слушайте.

Морелла и тритон.

Морелла, дочь старой русалки, погибшей в прошлом году в зубах акулы, одиноко жила в гроте у Южного рифа, отделяющего группу островков от океана. Грот её, небольшой и тёмный, был довольно уютным. Стены украшали раковины жемчужниц, на дне лежали разноцветные камешки. Вход прятался среди густых водорослей. Их длинные широкие ленты поднимались вверх, туда, где сквозь переливающиеся свод воды проникали лучи солнца. Риф, образованный красными, чёрными и белыми кораллами, служил прибежищем огромному количеству морских обитателей. Разноцветные, яркие рыбки, крабы, морские звёзды и морские лилии, медузы, актинии, осьминоги. Вся эта подвижная, копошащаяся масса непрерывно охотилась, пожирая друг друга. Изредка на риф забредали безобидные игольчатые акулы, они гонялись за рачками и мальками. Морелла любила хватать их за длинные хвосты, заставляя дёргаться всем телом. Акула, убившая мать Мореллы, была нежданным гостем, чудом попавшим сюда, на риф, из холодных Северных морей. Огромная, с белёсым телом и большими стеклянистыми глазами, она незаметно подкралась к русалкам в тёплых водах лагуны у небольшого островка, где они резвились, любуясь лучами восходящего солнца. Когда старая русалка заметила опасность, было уже поздно. Она кинулась навстречу хищнице, закрывая от неё дочь, отталкивая её, крича, чтобы та уплывала прочь. Морелла послушалась и, уплывая, услышала страшный крик. Она неслась к своему гроту, а предсмертный крик матери звучал у неё в ушах. Она затаилась в своём убежище и несколько дней не покидала его, пока не убедилась, что акула покинула воды лагуны. Вернувшись к месту гибели матери, она нашла на дне, среди ила, браслет, украшенный крупными жемчужинами. Этот браслет мать носила на плече. Морелла надела браслет и вернулась в грот, где проплакала несколько часов. С тех пор Мореллу мучили страшные сны. Она страдала оттого, что мать так нелепо погибла, что она не вернулась ей на помощь, хотя и понимала, что у неё не было шансов победить грозную хищницу. Ей было тоскливо. Дни и ночи тянулись медленно, неторопливо, и Морелла всё глубже погружалась в бездну отчаяния.
Морелла никогда не встречала других русалок. Мать её иногда с неохотой рассказывала, что ещё дальше к югу есть огромный коралловый остров, у основания которого раскинулся огромный подводный город, полный русалок и тритонов. По случайным обмолвкам матери Морелла догадалась, что та очень давно жила в этом городе, но почему-то покинула его. Молодая русалка несколько раз хотела расспросить мать, но в последний момент необъяснимая робость охватывала её, и она молчала.
Однаждыв море разразился страшный шторм. Даже под водой слышны были его отголоски, вой ветра и грохот волн, разбивающихся о риф. Все морские обитатели попрятались, спряталась и Морелла. Она забилась в свой грот и всё время, пока длился шторм, боялась и нос высунуть. После шторма надолго воцарился покой и тишина. В особенно ясную и лунную ночь, Морелла решила всплыть на поверхность. Огромная луна заливала бледным светом спокойные воды лагуны. Тихо шелестел прибой, разбиваясь об островок. Русалка высунулась по пояс из воды и смотрела на лунную дорожку на воде, тянущуюся к острову. Она провела так много времени, как вдруг в полосе прибоя ей почудилось странное, незнакомое движение. Там, у самого берега, перекатывалось, подталкиваемое волнами, вытянутое тело с длинным хвостом.
«Акула», - решила Морелла. Она почему-то сразу уверилась, что это та самая, что погубила её мать. Видимо, хищница, получив от кого-то рану, погибла, А может, шторм убил её, и тело вынесло на берег. Свирепая радость охватила Мореллу. Она замолотила хвостом по воде и помчалась к острову, рассекая волны. Ей хотелось убедиться, что догадка верна. Однако, она вынула из-за перетягивавшего талию пояса длинную остро заточенную полоску металла, которую она с недавних пор всегда брала с собой, покидая грот. Акула могла быть ещё жива. Подплыв поближе, Морелла внимательно рассмотрела свою нежданную находку. Это… это была вовсе не акула. Русалка сначала не поверила своим глазам, но, подплыв к самому берегу, увидела длинные волосы, шевелящиеся, подобно водорослям, в волнах, мощные плечи, широкую грудь и огромный хвост. Припомнив рассказы матери, Морелла поняла, что морская стихия занесла к её рифу тритона. Никогда не видавшая своих сородичей, молодая русалка не решалась приблизиться до тех пор, пока не услышала жалобный стон. Но этот звук вывел её из оцепенения, и Морелла подплыла к тритону. Осторожно дотронулась до плеча. Оно было необыкновенно холодным. Морелла потянула тритона за волосы, и к ней обернулось залитое кровью лицо. Она плеснула в лицо воды, и тритон снова застонал, открыл глаза, и мутным от боли взглядом посмотрела прямо ей в глаза.
- Помоги, - чуть слышно прошептал он, закрыл глаза и, как поняла русалка, провалился в небытие. Морелла ухватилась за плечи тритона и потянула его в воду. Он был страшно тяжёл. Ей стоило огромных усилий оттащить его от берега, туда, где она могла бы нырнуть с ним в спасительную глубину.
Добравшись до грота, русалка уложила тритона на свою постель из ламинарии и внимательно оглядела. Глубокие порезы на лице и груди обильно кровоточили. Морелла, выплыв к рифу, набрала широких красных водорослей и соорудила из них повязку на груди раненого. Тот лежал, сомкнув ресницы, еле дыша, и Морелла подумала, что он умрёт. Пристроившись рядом, она тихонько убрала с его лица волосы и осторожно лизнула рану на лице. Тонкий слой слизи покрыл рану, и кровь перестала выделяться. Удовлетворённо вздохнув, она покрыла слизью все порезы на лице тритона. Раненый пошевелился, но не открыл глаз. Морелла просидела рядом с ним довольно долго, но тритон так и не пришёл в себя. Чувствуя голод, она выплыла из грота и поспешила к рифу, где набрала мидий и длинных золотистых водорослей. Поймав пару морских ежей, она раскрыла их с помощью зазубренной раковины и с наслаждением проглотила крупную икру. Затем вернулась в грот. Тритон спал, грудь его вздымалась. Морелла поела, легла рядом со своим невольным гостем и заснула.
Проснулась она оттого, что чья-то рука охватила её талию. Упершись ладонями в широкую грудь, она увидела широко раскрытые глаза тритона. Он смотрел ей в лицо так долго, что русалке показалось, будто время замерло. Наконец, тритон спросил глубоким голосом:
- Кто ты, моя спасительница?
- Морелла, - едва смогла выдавить она, испытывая невероятное смущение. Она чувствовала, как её грудь касается его груди, а хвост хвоста тритона. Его мускулистые руки крепко удерживали её, а лицо было так близко от её лица. Она отвела взгляд от его бездонных глаз и посмотрела на губы и выступающий подбородок. Он склонился ближе, прикоснулся к её щеке губами, потом скользнул к уголку рта и поцеловал. Морелла судорожно вздрогнула и, оттолкнувшись резким движением хвоста, вырвалась из держащих её рук. Глаза её испуганно смотрели на тритона.
- Ты что? – удивлённо спросил он. Приподнявшись с ложа, он поморщился и схватился рукой за повязку на груди. Морелла тут же поспешила к нему. Толкнув его в плечо, она повелительным тоном сказала:
- Лежи. Раны могут открыться.
- Я, кажется, обидел тебя, - тритон всмотрелся в насупленное лицо русалки. – Прости. Просто ты так прекрасна, что я не удержался.
Глаза Мореллы расширились. Её никто ещё не называл прекрасной. Она робко улыбнулась, и тритон тут же заулыбался в ответ.
- Как твоё имя? – решилась спросить она.
- Афалин.
- Расскажи, как ты очутился здесь, - застенчиво начала она. – Я, верно, кажусь тебе странной, но мне никогда не приходилось встречать других русалок, кроме моей матери.
- У тебя есть мать? Где же она? – Афалин завертел головой.
- Она умерла, - горестно ответила Морелла. – Её убила акула.
- О, сожалею. Со мной приключилась такая же беда. Акула, огромная, - он слегка приподнялся и развёл руки широко в стороны, - погналась за мной и моими друзьями. Они поплыли в город, а меня она погнала прочь, в открытое море. Я плыл изо всех сил, всё дальше и дальше. Хищница не отставала. Я выбился из сил, и она напала на меня. Ей удалось меня ранить, несмотря на то, что я яростно отбивался ножом. Но и хищница пострадала. Мне удалось отсечь ей плавник, и она больше не смогла плыть. Но я так ослабел, потерял много крови. В какой-то момент я, верно, лишился сознания. Что было дальше – не помню.
Морелла слушала, затаив дыхание. Сердце её трепетало, когда она представляла себе эту битву с гигантской акулой. Глаза горели. Афалин не сводил глаз с неё, любуясь колышущимися волосами и нежным лицом. Ещё никогда не встречал он столь привлекательной русалки. Он почувствовал, как вместе с благодарностью в его сердце появляется и какое-то новое, доселе незнакомое ему чувство. Он ласково коснулся руки Мореллы и спросил:
- А где ты нашла меня?
- Здесь неподалёку есть маленький остров. Наверное, штормом принесло тебя к его берегам, - ответила она, взволнованная его прикосновением. – Я плавала в лагуне у острова, когда заметила тебя. Ты лежал далеко, у самой кромки прибоя.
- Я благодарен тебе. Ты спасла мне жизнь, - голос его звучал проникновенно. – Если бы не ты, я бы погиб, не сумев добраться до воды.
Морелла коснулась ладонью его правого плеча. Он накрыл её сверху ладонью левой руки и сжал, прошептав ещё раз:
- Спасибо.

С того дня Афалин стал быстро поправляться. Морелла приносила ему пищу, и вскоре он стал уже понемногу плавать. Выплывая из грота к рифу, он с интересом оглядывал незнакомые места. Они сплавали в лагуну, и Морелла показала ему то место, где она его нашла. Позже он стал помогать Морелле собирать водоросли и ракушки, а в одной из них обнаружил крупную розовую жемчужину, которую и преподнес своей спасительнице. Морелла присоединила её к своему ожерелью. Однажды Афалин даже поймал крупную рыбу, и они с Мореллой с удовольствием съели её.
Чем быстрее возвращались силы к Афалину, тем чаще Морелла задумывалась о том, что скоро он покинет её. Тритон стал замечать, что она часто грустит. Наконец, он решил спросить Мореллу. Как-то вечером, когда они снова приплыли в лагуну, Морелла взобралась на торчащий из воды обломок скалы и сидела, грустно глядя на опускающийся в море диск солнца. Афалин пристроился рядом с ней, нежно коснулся прядей волос, которые трепал тёплый вечерний ветерок и спросил:
- Почему ты так грустна последнее время, Морелла?
Она постаралась улыбнуться и как можно легче ответить:
- Тебе показалось.
- Не обманывай меня, - он повернул к себе её лицо, прикоснувшись к щеке ладонью. – Что случилось?
- Просто ты скоро покинешь меня. Вот я и грущу.
- Я покину тебя? Почему? – искренне удивился он.
- Но разве не должен ты вернуться к своим сородичам? – спросила она, боясь впустить в сердце вспыхнувшую надежду.
- Конечно, должен, - ответил он, и она разом сникла. – Но я думал, что мы отправимся туда вместе. Я думал, что тебе тоже хотелось бы увидеть других русалок и тритонов.
Она удивлённо посмотрела на него. Такая мысль ни разу не пришла ей в голову.
- Н-не знаю, - нерешительно сказала она. – Я никогда не думала об этом.
- Но мне хотелось бы, чтобы ты поплыла со мной. Я познакомил бы тебя со своей семьёй, в родителями, братьями и сёстрами.
- Зачем? – она смотрела на него широко распахнутыми глазами.
- Но ведь мои родные должны познакомиться с моей будущей женой, - он ласково улыбнулся Морелле. – А потом, если ты захочешь, мы вернёмся, и будем жить здесь, в твоём гроте.
Сердце русалки бешено колотилось в груди. Она почувствовала, как в горле её пересохло.
- Будущей женой? – непослушными губами едва слышно спросила она.
- Да, если ты согласна - прошептал он, склонился к ней и прижался губами к её приоткрывшимся губам. Это был долгий поцелуй, но, наконец, оторвавшись от её губ, он прошептал, - Я люблю тебя, Морелла.
Морелла счастливо рассмеялась, охватила его плечи тонкими руками и прижалась к широкой груди. Затем спрыгнула со скалы в воду, увлекая за собой Афалина, и они долго резвились в тёплых водах лагуны.

Через пару дней, убедившись, что Афалин совершено выздоровел, они отправились в путь. Море было спокойно, и они проплывали помногу. Но однажды на пути у них возник корабль. Нос корабля украшала фигура прекрасной женщины. Морелла хотела уплыть, но любопытный Афалин не послушал её и подплыл так близко, что моряки заметили его и принялись метать в него гарпуны. Один гарпун пронзил грудь тритона, и моряки, подтащив его к кораблю, вытащили тело на палубу под радостные крики. Морелла, прятавшаяся в воде, глотала слёзы, глядя, как корабль уплывает под белыми парусами.

Морелла вернулась в свой грот. Много дней провела она, не двигаясь с места, лишь издавая громкие печальные стоны. Но однажды, отчаявшись, она поплыла в лагуну. Ей хотелось, чтобы её нашла акула. Приблизившись к островку, она заметила у его берегов корабль. Она сразу узнала его по фигуре женщины на носу. Ярость и гнев охватили русалку. Подплыв поближе, она внимательно оглядела корабль. С палубы доносились голоса. Несколько мужчин спорили, гневно обвиняя друг другу. Один из них, глянув за борт, закричал:
- Смотрите, русалка!
Морелла испугалась, нырнула и спряталась на дне, среди кораллов. Когда над морем поднялась луна, она снова выплыла, приблизилась к кораблю и запела. Она пела так прекрасно, что моряки заслушались.
А следующий день корабль отплыл от островка. Морелла плыла следом. Много дней следовала она за кораблём, прячась в волнах. И вот однажды корабль достиг огромного острова с обрывистыми берегами и кипящими бурунами. Рулевой, опасаясь налететь на рифы, осторожно вёл корабль среди острых рифов. Внезапно перед носом корабля появилась Морелла. Она запела. Очарованный её пением рулевой не заметил острого рифа, который распорол дно корабля. Люди заметались по палубе, но корабль ничто не могло спасти. Он быстро погружался на дно. Моряки попытались сесть в шлюпки, но прибой разбил лёгкие лодчонки. Морелла помогала прибою, утаскивая моряков на дно. Перед смертью многие из них видели хохочущую русалку.

- Значит, она отомстила за своего тритона, - задумчиво протянул Мегован. Позади него послышался плеск. Он обернулся и увидел взгляд русалки, полный злобного торжества.
- А я отомстил ей, - зло ответил Маркс. – На том корабле был мой старший брат.
- Довольно разговоров. Не пора ли спать, - примирительно молвил Заир. – Посмотрите, скоро полночь.
- Странно, но до сих пор не показался никто из жителей города, - Мегован посмотрел на распахнутые ворота. В ночи они выглядели страшновато. – Мне кажется, нужно запереть ворота и лечь спать.
- Согласен, - отозвался Заир. – Только спать нужно не всем, а по очереди. Двое спят – один караулит.
Так и сделали. Каждый отстоял в карауле часть ночи, пока остальные товарищи отдыхали.