Работа изнутри

– Вот ты когда-нибудь задумывался, что когда люди ласкают друг друга ртом, это намного больше чем просто трах. В прикосновениях губ, в касаниях языка скрыто намного больше искренности.
– Да ты, Поломай, романтик, блин...
– Так и тема-то у нас романтичная.
Мальстер, Поломай и Ширшов сидели уже четвёртый день в дупле дерева голиаф на высоте тридцати шести метров и ждали цель. До этого они шли больше двух дней через джунгли, неся на себе снаряжение, еду и оборудование для подготовки дерева, потом сутки долбили дерево изнутри и поднимались вверх.
Операция «Дятел» была спроектированна лучшими дизайнерами Отдела, а трое в дупле голиафа были лучшими исполнителями, потому что слишком многое зависело от того, умрёт ли генерал Юнь до встречи Шестнадцати Мудрых.
И сейчас они сменяли друг друга у термоприцела каждые два часа. Прицел был направлен на выход из генеральской виллы, а два часа любой из них мог провести неподвижно и сконцентрированно. В общем-то Работа была вполне выполнимой, да и вместе они никогда до сих пор не работали, так что поговорить было о чём.
– Я ведь здесь неподалёку свою первую Работу делал. – Поломай глотнул вишнёвый сок из фляги и передал её Мальстеру.
Ширшову оставалось ещё минут двадцать у прицела, в наушниках у него играл Элвис Пресли и разговора он не слышал.
– У нас в команде был Ян-Жиголо, профи, от него ни одна женщина не отказывалась. И вот на той Работе он нашёл одну красуню, которая во Дворце у Объекта жила. По правде скажу тебе, такой девочки я ни до ни после не видел. Красота не просто кукольная, а красота страстная. Кожа тёмная, а глаза огромные, светлые и чуть раскосые, губы полные вишнёвые, как свежий сок, а над верхней губой, вот тут, маленькая родинка, похожая на звёздочку. Но самое необычное, не то что такая красавица Яну в первый же вечер не отказала, – здешние кисы редко отказывают – а то, что Ян, который, по его словам, только на Работах не меньше семисот разных женщин соблазнил, вернулся рано утром с блеском в глазах и разбудил меня, чтобы рассказать как хорошо она это делает. Она, якобы, так ласкала его этими своими вишнёвыми губами, что он не заметил, как три часа прошло и не понял даже сколько раз она его довела до самой вершины.
– До вершины?.. Поэт...– Мальстер усмехнулся, – Ну, ладно, сбился он со счёта, а кроме губ у неё небось тоже всё нормально работало?
– В том-то и дело, что не дала она ему в тот вечер раздеть себя. Ни в тот и ни в любой другой. Да что там раздеть, потрогать даже не пустила. Говорит: «Или так как я хочу, или никак!» Ну, а Ян на Работе, он сначала на всё согласен был, а потом уже и не хотел он больше ничего, только, чтобы она опять его своими губами... Так продолжалось дня четыре, каждый вечер уходил он к ней на встречу, и каждый раз приходил под утро счастливый, как щенок. А потом говорит: «Всё. Сегодня она меня к Объекту во дворец проведёт. Сегодня же Работу закончим, а завтра можно будет сворачиваться. Только я, пожалуй, останусь. Никогда мне ни с кем так хорошо не было.»
– Во даёт! – Мальстер недоверчиво покачал головой.
– Вот и я говорю, романтика! Но я же ему не нянька. Захочет – останется, нужно будет – заставим вернуться... И уходил я действительно один, только Ян не так остался, как думал – утром его труп привезли в посольство, забирайте, говорят. Умер, вероятно, от потери крови, а кровь потерял, потому что член у него под самый корень был откушен. Не отрезан, а именно откушен, наши эксперты даже форму прикуса определили. Вот так моя первая Работа и закончилась первой и единственной осечкой... Дай флягу.
– Даа... – Мальстер задумался.
Поломай посмотрел на часы, до смены оставалось девять минут.
В эту секунду Ширшов увидел в прицел, как открылась дверь, и во двор вышли несколько телохранителей. За ними твёрдой походкой появился худой моложавый генерал Юнь. У него были красивые светлые глаза, а в пухлых вишнёвых губах он держал сигару. Ширшов провёл его в перекрестье и пустил пулю точно в чёрную звёздочку над верхней губой. Потом он отложил оружие, снял наушники и повернулся к напарникам:
– Ну всё, готова Работа. Уходим.