Fect abituriеn

Вечер выпускников в Германии - fest abiturien проходит весьма оригинально и необычно, совсем не как у нас. Все действие происходит в вестибюле городского Kulturhaus. Здесь просто расставлены длинными рядами столы и стулья с двух сторон. Каждый садится, где хочет и как хочет. Шныряют официанты - все заказывают за денежки пиво, водку, минералку, вино, шампанское и прочие напитки, и пьют и курят, причем это делают все и учителя, и ученики, и их родители. Закуски практически нет. Позже я узнал, что если хочешь что-то съесть, нужно спуститься на первый этаж и там несколько буфетов - где можно купить и употребить бутерброды, или что-то горячее, Но здесь только пьют.
Среди выпускниц-барышень сегодня многие в юбках, но в каких-то несуразных, длинных и узких. А впереди, за соседним рядом столом разместились мои старые знакомцы - двенадцатиклассники (он и она). Два дня назад я был в гимназии и ждал Матттиаса, он привел меня в гимназическую библиотеку, там библиотекарей как таковых просто нет, каждый заходит, читает и берет, что ему нужно сам. Весь урок сидел там, просматривал книги по истории и наблюдал за парой голубков (12 класс) - она стройная, улыбчивая, в брючках, с хорошо поставленной улыбкой и грудью, аккуратно упакованная в чер-ные штанишки. Он же весь влюбленный и потому выглядел глуповатым. Она так элегантно иногда ложилась на спину на стол и продолжала слушать его, а он лепетал безумолку. Видимо любовь. Еще подумалось, вот никогда я больше этих ребят не увижу. Ан нет, вот сегодня снова пересеклись. Она сегодня тоже в юбке длинной, но хороша, а он - как суслик, У нее такие нежные щечки и хорошая улыбка, маленькая грудь и стройная фигурка. Но это уж наверняка наша последняя встреча.
Случился небольшой казус. Маттиас заказал нам два бокала колы и урыл куда-то, вскоре ко мне подходит белявая стервозная официантка, и предлагает мне заплатить - хорошо взял с собой бумажник, плачу 7 DM. Круто. В магазине - это все стоит не больше 1,5 марок. Остальное за обслуживание? Правда, потом Маттиас заплатил за это по второму разу и она как бы не вспомнила - вот тебе и хваленная немецкая честность и аккуратность, ви-димо халяву никто нынче не упускает. Напротив меня за столом сидит оригинальная троица. Муж с женой и паренек лет двадцати. Разговорились. Она учительница гимназии, ее муж крепкий краснолицый в седом ежике волос здоровяк лет 50-ти - директор или хозяин какой-то фабрики, а паренек их французский гость из города-побратима. Здоровяк непрерывно курит трубку и дымит как паровоз.
Рядом разместилась весьма колоритная семейка - он, отец семейства красавец-брюнет лет 45-50-ти, в черном и при бабочке. Она - симпатяга в вечернем платье с голой спиной и их детки. Выпускники. Впрочем, может быть только кто-то один их, а второй - друг (подруга). Все четверо неудержимо курят и отчаянно танцуют. Взрослые танцуют изящно и элегантно, а молодые - по-современному, просто топчутся. Потом видимо супруга устала от пляски и красавчик с седым ежиком подхватил девчонку и лихо сплясал с ней твист, под девизом – знай, наших!
Маттиас где-то болтается, у него сегодня мим-спектакль. А ко мне подсела неведомая мне дама лет 40-45. И начала со мной разговор по-немецки. А потом словно преодолев какую-то внутреннюю преграду, сказала
- Я русская, давайте говорить по-русски. Я из Астрахани. Меня зовут Тамара. Фамилия - Муказа.
Я вспомнил наш разговор с местной поэтессой фрау Гизелой, она несколько лет патронировала (помогала) этой русской даме и ее мужу-угандийцу. Они живут в Германии уже лет 12-15. Их старшая дочь - красивая рослая негритянка (вся в папу) сейчас закончила гимназию, она играет на тромбоне в гимназическом оркестре. Я рассказал Тамаре о нашем российском житье-бытье. Как я понял, у нее никаких контактов с родиной нет. У нас пошел разговор о немцах, о Германии. Они немцы - хорошие организаторы, но работать руками тоже не очень хотят, вот почему они так лояльны к гастарбайтерам - туркам, итальянцам, грекам и пр. Немцы не умеют праздновать, у них начисто отсутствует чувст-во юмора, они очень сентиментальны, но расчетливы и практически. А вообще то они люди без души, словно роботы. Теперь я стал понимать - почему при всем хорошем отношении ко мне всех знакомых и незнакомых немцев, я чувствую какой-то дискомфорт. Они меня не понимают и не принимают. Им наши проблемы не нужны. А в школах работают преподаватели, а не учителя. Их задача дать материал, а как его воспримут ученики им до лампады. Они даже проповедуют индивидуализм среди своих учеников. Это стиль жизни, такой чуждый и непонятный для нас, русских. ИХ ЦЕЛЬ - ОТЧИТАТЬ СВОЕ и weg! Ин-тересный минут на сорок разговор.
Потом я с троицей, сидевшей напротив, спустился вниз, к буфетам, где меня угостили бутербродами - отказаться было неудобно. Перед этим я долго объяснял здоровяку с седым бобриком, где находится Волгоград и он с удивлением узнал - Что Волга течет не так уж далеко от Дона. Пришлось даже на салфетке чертить схему. И рассказывать о Волго-Донском канале. Вот такой он грамотей. Потом он рассказывал, что его отец воевал в сорок втором под Сталинградом и там был ранен. Спустя 55 лет мы, дети солдат-врагов, сидим рядом и пьем пиво!? Видимо это чудо. Но пусть так будет всегда.
Когда я вернулся в зал, там уже шел мим-спектакль Маттиаса и его детей. Ерунда какая-то, но всеми он воспринимался очень восторженно. Я едва пробрался к столу и сел там. Видел только на черном фоне их мелькающие светящиеся под фонарями ладошки. Потом мы с Маттиасом еще посидели, попили пиво и потом где-то к 12 ночи, когда я совсем осатанел от духоты и толчеи этого «бала», мы отправились домой пешком.
Благо идти минут пять, не более. Шел дождик и не такой уж безобидный. На улице было тихо, темно и свежо, но совершенно спокойно и безлюдно. Перед автодорогой дождь сильно припустил, но горел запретительный красный глаз светофора, и Маттиас замер, как охотничья собака. Как я ни пытался сдвинуть его на дорогу, он ни в какую, я махнул рукой и побежал. Полночь, нигде ни лялечки, в смысле ни людей, ни машин. А он стоит и ждет зеленый. Я едва успел добежать до дома и открыть дверь, как с неба хлынули хляби небесные.
Через пять минут явился Матиас. С него ручьями текла вода и его парадный костюм, был весьма жалок. Я ему сказал по-русски, все, что о нем думаю. Благо он по-русски ни бельмеса, а на немецкий - это не переводится. Но он быстро переоделся, вытер мокрое лицо и шею полотенцем и, прихватив огромный черный зонт, отправился обратно на «бал», ему оказывается еще нужно развести своих школьников-актеров по домам. Я стал смотреть телик. Так длилось часа полтора – где-то в начале второго прибыл Маттиас. На улице продолжал лить дождь, и он предложил мне выпить вина? Мы спустились в его погребок и выбрали там, среди аккуратных рядов бутылей, две бутылки хорошего рейнского белого вина. Сидели в комнате на втором этаже, смотрели телик и, неспешно, пили вино. Вино действительно - прелесть!
Пили на Zumvoll! А в начале третьего, наконец разошлись по комнатам спать. Очень длинный и нагруженный впечатлениями завершился. Слава Богу! Уснул моментально.