41. 101 и опять

Артём Киракосов

ПРО СЕБЯ



сто и одна ночь с самим собой





41 \\ 101

**** и опять ****



И опять! Эти удары! Смерти! За что? И опять? Кто-то дал `команду`? Кто? Зачем? Выдержать? Теперь уже знаю – выдержу всё! Что `сломает`? – Ничто. Кто? – Никто! Всё, что отпущено – вынесем. И всё, что надо – сделаем, успеем, скажем, запишем, нарисует, снимем, воспроизведём… Лишь крепче человек – когда его `бьёт` – пулемётом бед. Лишь твёрже – на ногах, не вправе и на безвольное колебание. Жизнь, ты нам дана – выйти на Свет, Чистый Свет. Белый Свет. Чем дальше – тем яснее… Это противостояние… Как: чёрное и белое. Чем дальше – тем ярче! Тем страстнее, жутче – схватка!

«Кризис среднего возраста, чего же ты хочешь? – говорит мне мой старый друг, – Родители уходят!.. Мы теряем их! – это старшее поколение – одного за другим, одного за другим, одного за другим; а детей `колбасит`, `трясёт` – они начинают жить сами». «Ничего не хочу», – отвечаю, зная, что справлюсь уже со всем. А внутри себя уже заявляю: ``Я презираю тебя, смерть, я презираю тебя, жизнь, со всеми вашими `прибамбасами` и `оборотами`. Я – …… тебя – `и в хвост и в гриву`. (Это культурное ругательство.) Это – вызов. Который принимают. И – чем больнее, страшнее – тем громче, звонче – РАДОСТИ СЛОВА! Радости движенья! Сила – вздымающая жить!! жить!!

А когда уж – неотступно – подступит и к тебе этот `конь железный` (с бронёю из непроходимых болезней), так буднично, так легко, так свежо, так обыденно, будто ничего и не происходит, на самом-то деле, улыбнись, улыбнись легко, будто дверь приоткрываешь – новую – и закрываешь старую и выйди – прочь, в жизнь иную. Это – так, подобно тому: просто: одну прикрой, другую – приотвори только. Буднично, будто звонок случайный, заставший врасплох.

Говорят (не знаю, где прочитать-проверить), когда умер Валентин Александрович Серов – талантливый и обаятельный мастер, очень обязательный и исполнительный, ответственный художник – его сын позвонил Заказчику Портрета, который ждал Сергея Александровича в этот день на очередной сеанс позирования и сказал: “Папа очень извиняется, что не может прийти”. “А что же случилось?” “Он умер”, – был ответ. – Не это ли идеал? Сергей Александрович был настолько ответственным и обязательным человеком, что никто не смог вспомнить ни одного случая, когда бы он опоздал или не пришёл на сеанс к Портретируемому, кроме этого.

Запереть ключом – одну дверь, отворив другим – другую: жизнь! смерть! – прощай! здравствуй! И это всё. Никаких эмоций. Всё лишнее, всё некстати, мимо. Ни слёз, ни горя – опыт. Болезнь? – лишь тяжкая работа для тех, кто должен с ней сладить. Болезнь – если неотступная – то биться до конца, уступив достойному – молча. По праву сильного, неминуемого.

Зачем беды – в круг шею хватают – давят? А чтоб стоял ты, как материк. Чем твёрже встал, тем отчаяннее – смерть наскакивает, бесясь. Не торопись, дорогая, нетерпеливая, возьмёшь своё, своих – у нас, из нас: никто не задержится здесь, не избежит этого, не станет исключением. Хоть и надеется, верит…

Ну а мне? Лишь ветер в спину. Значит – поддержка. Значит – справлюсь. И с этим. Да что это за год такой? Как начался, так и идёт – «ЮБИЛЕЙНЫЙ»! В пятьдесят мужчина проверяется на зрелость во всём, во всём, по всем… И вот я и чувствую – пришла она, ПРОВЕРКА `на зрелость`. Просто `работа`, простая работа – жизнь, болезнь, смерть. Просто – иметь силы – её выполнить. Вот так смотрю я – на всё это – буднично! очень буднично!

Смерть, где твоё жало?

Ад, где твоя победа?

 

9 февраля – 4 августа 2008, ночь