ПДСС

       ПДСС – это подводные диверсионные силы и средства, составной частью которых являются боевые пловцы. Если короче, то просто диверсанты. Периодически эти супостаты проверяют нашу боеготовность – как мы умеем с ними бороться. Однажды они объявили нам большую войну: практически одновременно были совершены нападения на штаб бригады кораблей охраны водного района, штаб дивизиона подводных лодок, пирсы, где стояли лодки консервации и судоремонтный завод, где ремонтировались две лодки.

       Война началась вечером, когда стемнело. К штабу дивизиона эти шпионы так и не смогли пробраться сквозь сплошные кордоны патрулей. Наши бойцы с интересом наблюдали за прутиками и палочками, плывущими против течения, но бдительности при этом не теряли. Жалели только, что им не выдали гранаты: «Сейчас бы шарахнуть в сторону этих прутиков парочку «лимонок» - и подтаскивай баграми к берегу этих ПДССов!». Штабу бригады ОВРа повезло меньше. Хотя его штурмовали всего два диверсанта, у них все получилось. Эти бандиты переоделись в лейтенантские погоны и в открытую подошли к воротам. Матрос, стоящий на посту у ворот, их не пропустил, так как у них не было пропуска. Тогда «лейтенанты» попросили позвать дежурного по штабу. Боец, довольный, что ему больше не придется общаться с этими непонятными лейтенантами (он уже заподозрил, что это могут быть диверсанты), побежал звать дежурного мичмана. А диверсанты тем временем завернули за угол, переоделись там в своё снаряжение (чёрная резина) и приготовились к штурму, притаившись рядом с воротами в кустах.

       Дежурный мичман, получив доклад от матроса, вышел к воротам пообщаться с лейтенантами, но никого там не обнаружил. Сразу стало ясно, что к ним пожаловали «гости». Приказав усилить бдительность, мичман собрался уже вернуться в штаб, чтобы сообщить, кому следует, что у них объявились супостаты, и в этот момент диверсанты пошли на «штурм крепости». Действовали они просто: один из диверсантов, раскидав «сторожей», ворвался в штаб. Вся охрана, отряхнувшись, полетела следом за диверсантом и общими усилиями, за пятнадцать минут, скрутила его, взяв живьем. Да тот особенно и не старался отбиваться, просто тянул время, чтобы его напарник успел «заминировать» штаб. И напарник сделал это. Беспрепятственно. Со стен потом долго отскребали несмываемую краску!

       Лодкам консервации тоже не повезло. Рядом с пирсами консервации стоял домик дежурного по живучести. Сам дежурный в это время спал, как и положено по инструкции, чтобы после полуночи, со свежими силами обойти все корабли и выдрать кого попало. Бдить в это время должен был помощник дежурного, но он тоже спал, что не было предусмотрено инструкцией. Спал, уронив голову на стол и подложив под щёку журнал замечаний. За этим неблаговидным занятием его и застал пришедший с проверкой флагманский ВПЛ (читается "вэ-пэ-эл - для непосвященных - что означает систему пожаротушения)– помощник флагманского механика по живучести. Он сначала прошёлся по пирсам, обнаружил там четырёх спящих вахтенных, после чего увидел такую же картину в домике дежурного по живучести. Что бы сделал на его месте нормальный проверяющий? Правильно, разбудил бы разгильдяев и устроил им разбор полетов вплоть до снятия с дежурства. Наш же ВПЛ любил придумывать нестандартные разносы. Поэтому он не стал никого будить, а потихоньку вытащил из-под спящего журнал замечаний, стёр с него лужицу слюней, и стал быстро-быстро писать мелким почерком одно большое замечание. Остановившись на фразе «…и застал его спящим на посту…», ВПЛ призадумался над формулировкой. Как писал наш великой баснописец, «…позавтракать было совсем уж собралась, да призадумалась…». Как не суждено было вороне позавтракать сыром, так и наш ВПЛ не смог дописать свои замечания: в помещение ворвались четверо в резиновых костюмах и масках. ВПЛ даже «Кыш!» не успел сказать, как был аккуратно связан и, с кляпом во рту, вынесен на улицу и положен под кустик сирени. Туда же через минуту перенесли и дежурного по живучести с помощником – их, спящих молодецким сном, скрутить вообще не составляло труда. Так они и пролежали под кустиком до утра. Ходили слухи, что вынос тел происходил при полном отсутствии в них какого-либо сознания: заснули в койках, проснулись под кустом - крепок сон богатырский! Вахтенные на всех четырех пирсах аналогичным образом отдыхали уже минут пятнадцать. Хорошо ещё, что дело было летом, а то перемёрзли бы все за ночь. А так хоть выспались, связанные.

       Четвёртой группе диверсантов была поставлена задача: уничтожить подводные лодки, стоящие в ремонте у стенки СРЗ. Разведка супостата работала хорошо, поэтому диверсанты знали основное уязвимое место экипажей ремонта – личный состав, состоящий из пьяниц, разгильдяев и убогих (кто же даст нормального матроса на лодку, если она не ходит в море?). Зная это, командиры супостатов, не ожидая с нашей стороны особой бдительности и активных оборонительных действий, послали на территорию завода одного единственного диверсанта.

       Дежурный по подводной лодке поднялся на мостик покурить, а заодно проверить, как бдится вахта. Оглядев причальную стенку, он успокоился – верхний вахтенный стоял на месте, не спал, а прогуливался вдоль корпуса лодки, не забывая поглядывать в сторону гавани. «Молодец, боец, - мысленно похвалил его дежурный, - службу несет, как инструктировали. Надо будет поощрить хлопца».

       В это время с противоположной стороны гавани донеслись приглушенные взрывы. Дежурный насторожился: «Кого это там подорвали?». Он не знал, что это рвутся взрывпакеты, которыми диверсанты закидали лодки консервации, успешно завершив одну из фаз своего разбойного набега. «Пожалуй, следует ждать гостей и к нам», - решил дежурный и пошел будить подсменных вахтенных, чтобы усилить охрану лодки.

       Подняв двух матросов, он проинструктировал их, и выставил одного на носу, другого на корме корабля. В это время раздались какие-то крики метрах в пятидесяти по корме, где стоял недавно пришедший в ремонт пограничный корабль. Решив узнать, в чём там дело, дежурный быстрым шагом направился к погранцам.

       Когда он дошел до соседей, то увидел, что небольшая толпа собралась вокруг одного матроса, который, ожесточённо жестикулируя, рассказывает:

       - Я хотел рыбки половить. Сел в шлюпку – она привязана к правому борту – и закинул удочку. Сижу себе тихо, никого не трогаю. Шлюпка стоит спокойно, ветра нет. Вдруг меня как качнет! Я смотрю – из-под воды вылезла рука в чёрном и ухватилась за борт. Следом за рукой из воды показалась голова в маске. Мужики, я так труханул, чуть не обделался, ей-богу! Со страха схватил весло, да как шарахну…, не знаю, куда попал, но это страшилище отпустило шлюпку и утонуло. Может, я его убил?

       - Да нет, вряд ли, - засомневался один из слушателей. – Скорее всего, это был диверсант, а таких убить не легко. Просто он уплыл, гад, к своим.

       Больше этой ночью корабли в заводе никто не тревожил.

       А «утопленником» в маске действительно был диверсант, которого послали взорвать лодки в заводе. Только он слегка заблудился под водой, потерял направление и решил, всплыв, сориентироваться. Не успел он оглядеться по сторонам, как в ушах зазвенело, и из глаз посыпались искры. Он и не предполагал, что посреди ночи в шлюпке будет кто-то сидеть, вот и получил по голове веслом. И ведь сильно получил, чуть не утонул, на самом деле.

       На следующий день был разбор «полетов». Командир диверсантов успокаивал пригорюнившегося командира дивизии ОВРа:

       - Вы не переживайте, товарищ адмирал, не всё так плохо. Подумаешь, остались без штаба и без лодок консервации. Зато подводники оказались на высоте – к их-то штабу мои орлы не сумели подобраться. И в заводе лодки целы остались...

       За эти учения по шапке дали всем, кто прокололся, но особенно досталось флагманскому ВПЛу – за его своеобразные методы проверки несения дежурно-вахтенной службы. С тех пор он сначала будил спящих на посту, а потом заполнял журнал замечаний. И долго ещё ходил капитаном третьего ранга…