и немного рыбалки

В августе месяце года сего, бестолково-високосного, место моей постоянной и почти любимой работы внезапно-временно переместилось из славного города Москвы в не менее славный город Дмитров. Соответственно, в ту же сторону сдвинулся в пространстве и наш с детьми ареал обитания, поскольку одновременное проживание в Москве и работа в Дмитрове крайне неудобны и вредны для здоровья.
В качестве новой, хоть и временной среды обитания нам были предоставлены три более, чем сносные койки в более, чем приличной комнате одной из общаг какого-то местного ПТУ. Само ПТУ до нашего визита не дожило лет этак десять, но общежитие здравствовало и процветало, чего и дальше ему желаю, ибо – одно из лучших общежитий, которые мне доводилось видеть.
Ну, хотя бы потому, что за месяц там обитания мы ни разу не встретили на нашем 9-метровом пространстве ни одного живого существа, кроме нас троих. Нет, я не склонна видеть мир сквозь розовые очки, и отдаю себе отчет, что только чрезмерная занятость и безмерное нежелание заниматься каким-либо благоустройством быта помешали нам наладить контакт с парой-тройкой популяций тараканов или домашних грызунов, или еще каких аборигенов. Но одно могу сказать точно – клопов не было. Их, так или иначе, мы бы заметили.
К тому же и по-корридорные соседи, что справа, что слева, были на редкость приятными алкоголиками. Может, когда они и дебоширили, и ругались, но мы ничего подобного не застали. Напротив, по вечерам эти милые люди за стенкой начинали что-то подвывать довольно приятно заунывными голосами, так что с некоторой натяжкой сходило за колыбельную на ночь. Дети мои, не избалованные вокальными изысками, даже научились вызывать местных исполнителей на бис ударами локтем в стенку.
Ничего большего от временного места жительства мы и не могли бы желать, потому что наше там пребывание исчерпывалось четырьмя глаголами: пришли – упали – проснулись – убежали. Большую часть времени приходилось работать, а меньшую – свободную – часть мы изучали город. В последнюю пару лет у нас внезапно проснулась любовь к пешим прогулкам, особенно по незнакомой местности. Дмитрова нам хватило недели на две – все-таки это не очень большой город. Но за две недели мы его выучили вдоль и поперек со всеми закоулками, тайниками, сквериками и кафушками. Последние избавляли нас от необходимости готовить в общаге, что, исходя из моего личного жизненного опыта, вряд ли доставило бы нам удовольствие.
Так вот когда недели через две мы осознали, что в Дмитрове нам становится скучно, вот тогда-то и родилась идея на выходных смотаться в Хотьково.
Хотьково – то ли поселок городского типа, то ли наоборот, между Дмитровом и Москвой, ближе к последней. Само по себе Хотьково нас мало интересовало, но где-то под ним у наших хороших знакомых – Дротовых - дача, и они нас туда звали аж с середины мая. И вот – в середине августа – мы, наконец, решились туда смотаться.
Собственно, из Дмитрова нам не обязательно было доезжать до Хотьково, но поскольку план проезда у меня имелся только со стороны Москвы, а я, как многие женщины, обладаю здоровым топографическим кретинизмом, то решено было не рисковать и доехать-таки до Хотьково, а уж оттуда двинуть обратно к поселку «Сады». Практика показала, что теория была верна, так как добрались мы почти безболезненно, заблудившись по дороге всего-то раз пять или шесть, к тому же не лил проливной дождь, не шел град и не разразился ураган, так что даже дети мои были сильно этим путешествием разочарованны по причине его категорической не-экстремальности.
Однако, сама дача нас порадовала. Во-первых, присутствием на ней хозяев. Если учесть, что предварительно мы ни с кем не созвонились, то это было везение, видимо. Во-вторых, вслед за нашим появлением на этом дачном участке, на него же, подталкиваемая различными природными явлениями, свалилась вековая сосна. И хотя эти два события – наше появление и падение сосны – разделялись 6-часовым временным интервалом, есть надежда, что для истории они запомнятся, как взаимосвязанные.
На даче – о, радость! – имелись не только хозяева, но и их дочка Сашенька, чудная девочка, которая очень дружит с моей дочкой, если не считать, что за 10 минут они ссорятся 11 раз. И с моим сыном – без всяких если. В общем и целом, эта раскладка как-то неуловимо отражает отношения взрослых. Мы дружим с Наташкой Дротовой постоянно, и с Максимом – когда они не в ссоре с Наташкой.
Но в тот день никто не ссорился, дети бегали бесхозно и бесконтрольно по огорожено-непроезжему, хвойно-засаженному поселковому участку, взрослые жарили шашлыки, ходили за грибами – кому что, в общем. С утра, опять же, внезапную сосну пилили коллективно – какое-никакое, а развлечение.
А вот с обеда зарядил дождь. И такой, что и взрослым-то до деревенского туалета ведерного типа добегать некомфортно было, а уж детям и вовсе пришлось вспоминать про такое достижение цивилизации, как горшок. К тому же выяснилось, что в условиях нелетной погоды простору для всех присутствующих явно маловато. Отчасти поэтому, а больше по врожденной эксцентричности нам с Наташкой вдруг приспичило смотаться на рыбалку.
То есть Наташка-то – природный рыбак, почти профи. А вот со мной посложнее будет. Я к рыбалке отношусь стихийно-ситуативно. Если вдруг мне в руки сунули удочку, и на нее что-то поймалось – я радуюсь. Если эта же самая удочка где-то в чем-то запуталась – я не огорчаюсь. Если на рыбалке мне приходится развлекать-отвлекать детей, чтобы настоящим рыбакам не мешали – меня не напрягает. А если еще и детям при этом весело, то и мне хорошо наверняка.
Это к тому, что мне-то лично глубоко безразлично, куда идти в подобной ситуации. На рыбалку – отлично, за грибами – еще лучше, на парад в честь дня незалежности – просто замечательно. Тем не менее, была всего лишь рыбалка, и мы – две дуры-мамы и трое детей под зонтами и в резиновых сапогах, у кого были.
Впрочем, любой рыбак забаннил бы нас при одном только беглом взгляде на наше «рыбачье» озерцо. Это такой водоем метров 6-7-ми по диагонали и полутора максимум в глубину. А все ж таки, забегу вперед, чтоб никто не зазнавался, - мы поймали там 2,5 рыбы, да-да!
Я жалею только о том, что никого не было с фотоаппаратом, чтобы заснять эту картинку, когда трое детей с дореволюционно-драными зонтиками пытаются продраться через непуганые заросли травы, а их бестолковые родительницы в это время типа рыбачат под 250 водки…
Хотя 250 – это иллюзия, почти половину я вылила себе на джинсы со свойственной мне природной грацией, но оставшиеся сколько-то там грамм мы честно растянули на три часа, как заправские алконавты. И даже, по многочисленным детским просьбам, искупали в водке нашу первую рыбу, дабы посмотреть, что с ней от этого будет. Рыба оказалась трезвенницей, и пришлось отпускать ее с извинениями за причиненные моральные страдания.

…мальчик и девочка спускаются по мокрому, крутому склону. Босые пятки проскальзывают по размокшей от дождя земле, и приходится хватать пучками высокую, густую траву, чтобы не полететь вниз. Трава попадается разная, иногда больно режет и колет ладони, осыпает крупными брызгами темные, намокшие головы. Они почти одинаковые в выцветших голубых майках и коротких темно-синих шортиках – старая физкультурная форма. Оба черноглазые, загорелые или просто чумазые, издали кажутся близнецами. Только тонкая намокшая косичка отличает девочку…

Я бросила осторожный взгляд на Наташку – видит ли? Нет, наверняка, не видела, она неотрывно следила за поплавками.

…мальчик и девочка спускаются по склону, и я точно знаю, что будет дальше. Охапка травы под рукой девочки неожиданно легко вырывается с корнем, и она теряет равновесие, начинает скользить вниз. Мальчик пытается удержать ее, но силенок не хватает, и вот уже оба летят кубарем вниз по мокрой траве, по грязи, с визгом и хохотом, с визгом и хохотом…

Конечно, ничего она не видела, там и не было никаких склонов, как давно не было того мальчика и той девочки. Морок. Мой маленький морок. Только три дырявых зонтика валялись на траве, а дети наши сидели на корточках у самой воды, увлеченные новой игрой в дождик – сапогом сына зачерпывали воду и поливали друг друга.
Толкнула Наташку локтем – на это стоило посмотреть. Минут 10 мы с ней спорили, кто из детей первым свалится в воду, хотели даже заключить пари, но не успели. Свалились все трое почти одновременно и долго не могли выбраться на скользкий берег, так что пришлось протягивать руки помощи. Причем наши детища явно руководствовались в жизни оптимистическим лозунгом: мокрому ребенку – мокрую маму!. То есть во всю старались затащить нас в воду, что и удалось, естественно, однако ж с гордостью могу сказать, что продержалась секунд на несколько дольше Наташи.
Дальнейшее я опущу, пожалуй, потому как каждому дураку ясно, что, во-первых, картина нашего на-дачного возвращения была живописной, а во-вторых, - выходные выдались славные. Внезапно и незамедлительно решено было на следующие выходные повторить, ибо детям, как ни крути, опосля серых рабочих будней необходим полноценный отдых.
В Дмитров мы уехали последней – сильно ночной – электричкой, и мои замученные, но довольные детища проспали всю дорогу у меня на коленях, так что мне от них видны были только макушки – беленькая и темная, рыжеватая. Такие разные дети… такие разные. Макушки слегка подрагивали и подрагивали в такт дорожно-колесному перестуку, перезвуку, пере…
…девочка с тощей косичкой давно выросла, и косичка стала косой, густой и длинной, и вот уже скоро, наверное, появятся в ней первые белесые ручейки, и сольются в речки, и черные глаза посветлеют со временем, точно выцветшие на солнце, и станут совсем желтыми и немного кошачьими…
…и мальчик уже не будет так уж похож на нее, как не будет похож ни на кого. Он так и останется навсегда маленьким, черноглазым и загорелым. Или просто чумазым.
Он умер от менингита пол года спустя.